Текст книги "Тайна пропавших детей"

Автор книги: Дженни Спэнглер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

7
Семёрка чаш:
фантазия, воображение, иллюзия

Леандер

Леандер сидел в экипаже, зажатый между двумя новыми друзьями. Не сказать, чтобы это было удобно, к тому же на каждой колдобине коляска подскакивала, и его или била по локтю ручка металлической сковородки, либо шлёпала по лицу метёлка сушёной травы. Так-то экипаж был просторный, в нём бы с избытком хватило места для четырёх или пяти пассажиров, если бы он не был битком набит разношёрстным реквизитом Пинчбек.

– Всё это хозяйство нужно Пинчбек только для одного – чтобы люди ей верили, – объяснял тем временем Феликс насчёт сеансов. – Чтобы они и правда считали, что она способна пересечь пустыню, за которой лежит царство умерших.

Леандер невольно передёрнулся:

– Звучит жутковато.

– Так это же всё не на самом деле, – вздохнула Шарлотта и приподняла бархатную занавеску, чтобы выглянуть наружу.

– Люди платят ей, чтобы она посещала их дома и помогала им передать послания любимым мёртвым. Тем, кого они потеряли. Присутствующие садятся в кружок вокруг стола, зажигают для освещения всего несколько свечей, чтобы в комнате царил полумрак. Пинчбек впадает в транс… – На этих словах Шарлотта фыркнула.

– Ну, по крайней мере, именно это она пытается изобразить, так положено, – продолжил Феликс. – В этот момент появляюсь я и играю музыку. Она сообщает собравшимся, что я – её дух-проводник…

– Интересно, почему люди готовы платить деньги за то, чтобы их напугали? – подивился Леандер.

– Не просто напугали, – поправил его Феликс. – Чтобы их поразили. Зачаровали. Показали им что-то исключительное… Ну, и напугали тоже – знаешь, люди порой любят немножко пугаться. Когда это точно безопасно. Ты понимаешь, о чём я?

Леандер кивнул. Он и правда понимал. Примерно это он чувствовал, когда мама рассказывала ему сказку про Крысиного Короля, уложив его себе головой на колени при свете тёплого очага. Но с тех пор, как она умерла, у него больше не осталось хороших страхов… только плохие. Страх, что миссис Смарт его выкинет на улицу или выдаст лорду. Страх умереть от голода. Страх попасться на воровстве и угодить в руки полиции… Он невольно подумал, как, должно быть, счастливы люди, которые могут себе позволить за собственные деньги приглашать страх к себе домой, чтобы немного поразвлечься.

– Значит, я тоже должен буду их пугать? – спросил Леандер.

– Когда Пинчбек тебя призовёт из твоего ковчежца наружу, всё, что от тебя требуется, – это стоять на столике. Ничего не говоря. И не двигаясь. Люди должны принять тебя за привидение.

– Но я же не прозрачный, – запротестовал Леандер, вынимая из волос запутавшийся там листок полыни. – Все сразу догадаются, что я просто живой мальчик.

– Мерцающий таинственным мерцанием мальчик, который возникает ниоткуда посредине их обеденного стола, – хмыкнула Шарлотта. – Это сработает, уж поверь мне. Это всегда работает.

Тем временем экипаж выкатился с лесной дороги на мощёную и теперь подпрыгивал по брусчатке. От его тряски у ребят стучали зубы, а кувшины и бутылочки сталкивались боками и позвякивали вразнобой.

– Главное – не позволяй никому к тебе прикасаться, – сказал Феликс. – Это нередко портит весь эффект.

– А вдруг я всё провалю? – заволновался Леандер.

– Там нечего проваливать, – успокоил его Феликс. – Пинчбек, Шарлотта и я постоянно будем их отвлекать всякими трюками. Всё, что от тебя требуется, это вовремя возникнуть и вовремя исчезнуть.

– А как она говорит с настоящими духами? – задал Леандер вопрос, который его живо волновал.

– Да никак! – воскликнула Шарлотта с досадой. – Сколько тебе повторять? Она шарлатанка. Это всё просто показуха. На свете не бывает никаких духов и призраков.

Леандер опустил голову, упрямо отказываясь ей верить. Ладно, пускай эти спиритические сеансы для богатеньких и есть сплошная показуха, с хитрыми трюками и переодетыми детьми, но это же не означает, что Пинчбек не умеет и по-настоящему говорить с духами умерших! Как мальчику уже было известно, магии она была не чужда, и доказательство тому – их чудесные исчезновения и вся эта история с ковчежцами. И какие-то истинные факты она умела узнавать, хотя никто ей их не сообщал: например, она сама догадалась, что Леандер круглый сирота, что медальон раньше принадлежал его матери… Вот у него и оставалась надежда, что Пинчбек сдержит своё обещание и поможет ему ещё разок поговорить с мамой.

Незадолго до прибытия Пинчбек приказала детям отправляться по ковчежцам. Было очень важно, чтобы заказчики сеанса не видели никого из них даже издали прежде, чем те появятся перед собранием в качестве духов. Леандер, радостно возбуждённый и нервный, ждал и не мог дождаться начала действа. Из ковчежца он слышал лишь приглушённые звуки внешнего мира: стук в дверь… Скрип отодвигаемой мебели – наверное, в гостиной расставляли стулья… Голоса, учтиво приветствующие Пинчбек, обрывки реплик:

– …я слышала, совершенно незабываемые впечатления…

– …необыкновенный талант, глазам поверить невозможно…

– …конечно, я в принципе скептик, но…

Наконец начало происходить нечто осмысленное. Шум голосов умолк. Зазвучал единственный голос – низкий, мелодичный голос Пинчбек, но слов Леандер толком не мог разобрать.

– Экзисто, – произнёс голос в некоторый момент – и это слово словно бы выдернуло его на удочке из холодной глубокой воды по команде Пинчбек. Неприятное ощущение, когда тебя резко вытягивают наружу, но на этот раз он не посмел сопротивляться – и вышагнул из ниоткуда на середину большого стола, с наслаждением ощущая вес собственного тела. Воздух пах уксусом и серой сожжённых спичек.

Леандер вышагнул – и ахнул от неожиданности хором с клиентами своей хозяйки: ритуал выглядел куда более зловеще, чем он ожидал. Он стоял посреди круглой деревянной столешницы, вокруг которой собрались трое мужчин и четыре женщины (считая Пинчбек). Расставленные в круг свечи давали немного света – ровно столько, чтобы кое-как выхватывать из темноты бледные лица и отбрасывать резкие чёрные тени.

Пинчбек читала какие-то ритмические строки, почти выпевала их, запрокинув голову, словно в полуобмороке. Карты, которые она недавно использовала для проверки Леандера, были разложены перед ней на столе какой-то сложной фигурой вроде звезды, золотистые линии рисунков мерцали в свечном свете.

Леандер поспешно вспомнил наставления Феликса. Всё, что нужно делать – это стоять неподвижно, молчать и смотреть перед собой, пока не поступит команда вернуться обратно в медальон.

Из темноты послышался длинный заунывный звук, дрожащий, как и соединённые на столешнице руки собравшихся. Леандер не мог точно определить, откуда этот звук исходит. Богатая гостиная за пределом круга света была погружена во мрак, так что казалось – странные стоны доносятся из-за грани мира и снова падают в никуда. Заунывные стоны нарастали, делались всё выше, и Леандер внезапно осознал, что их издают скрипичные струны. Где-то в тёмном уголке играл на скрипке Феликс, созидая неспокойную, тёмную мелодию.

Скрипка плакала и смеялась, неземная мелодия становилась всё быстрее. Мужчина, стоявший за столом лицом к Леандеру, пытался сохранить каменное выражение лица, но глаза его расширились и ярко блестели, а углы губ отчётливо дрожали. Женщина в красном платье простонала и зажмурилась, привалившись к плечу мужчины. Тот взглянул в её сторону одними глазами, не поворачивая головы, будто боялся, что малейшее движение может нарушить творящуюся магию.

Из-под стола прямо у Леандера под ногами послышалось ритмичное громкое постукивание. За ним – ещё перестук, чуть тише, словно ногтями по стеклу, из дальнего угла гостиной.

Тук-тук… Туки-тук… Звуки перекликались друг с другом, словно беседовали реплика за репликой. Леандер медленно повернулся, по пути заглядывая в лица участникам сеанса: все они держались за руки, в том числе и Пинчбек, и их пальцы на столешнице были неподвижны. Кто же тогда стучит? Звуки музыки не прерывались, это значит, что Феликс всё ещё занят игрой на скрипке… Вариантов не так много – остаётся только Шарлотта. Но как она умудряется звучать одновременно из двух противоположных концов комнаты? Разве она может находиться в нескольких местах одновременно?

«Не бывает никаких духов и призраков». Шарлотта сказала, чсто это всё просто шарлатанство, напомнил себе Леандер – несмотря на то что сидевшие за столом люди явно считали иначе. Перестук тем временем перешёл в слабое поскрёбывание.

– Завеса между мирами тонка нынешней ночью, – тихо выговорила Пинчбек. – Духи очень сильны. Они здесь, близко.

«Не бывает никаких духов. Не бывает никаких духов». Нет, Леандеру вообще не страшно. Он ни за что не даст себе забояться. Это не важно, что во рту у него пересохло. Просто… просто в комнате слишком темно.

– Если среди вас есть тот, кто желает вступить в контакт, прошу, подай мне знак, о дух, – возгласила Пинчбек.

И тут погасла свеча. А за ней – следующая, на другом краю стола. Собрание дружно ахало, пока хитрые обманные свечи гасли одна за другой, пока горящих не осталось только три. Окружающий мрак стал ещё гуще. Из-за темноты комната казалась ещё меньше, чем выглядела изначально.

Скрипичная мелодия постепенно утихала и сошла на нет, воцарилось минутное безмолвие. По коже Леандера бежали мурашки. Он стиснул руки, чтобы те перестали заметно дрожать. Перед глазами невольно вставал непрошеный образ самого настоящего привидения, древнего и страшного, выступающего навстречу живым из плотной тьмы…

«Не бывает никаких духов», – отчаянно напомнил себе мальчик – и тут что-то прикоснулось к его лодыжке. Совсем лёгкое касание, как ветер в траве.

Леандер отдёрнул ногу, не сдержав вскрика, и едва не потерял равновесие.

Оказывается, это к нему прикоснулась женщина, сидевшая рядом с Пинчбек! Теперь она широко улыбалась, раззявив рот, как акула, и костяшки пальцев второй её руки казались белыми – так крепко она сжимала руку своего соседа.

– Он настоящий! Плотяной!

По собранию прокатился возбуждённый ропот, и Леандер снова ощутил себя лисёнком, окружённым оскалившимися гончими. Что же ему теперь делать? Скорее вернуться в медальон? А вдруг нельзя так поступать без команды мадам Пинчбек? Или она ещё сильнее рассердится, если он будет дальше топтаться на столе и подвергать её трюки риску разоблачения?

За спинами дамы, тронувшей Леандера за ногу, и её соседа появилась Шарлотта – на грани видимости, на пределе круга света. Подняв руки, она резко опустила ладони им на плечи – и сразу же отступила в темноту. Мужчина стремительно вскочил, дама в красном лишилась чувств.

– Абэо! – резко прозвучала команда из уст мадам Пинчбек, и в костях Леандера вспыхнула тянущая боль. Главное – не сопротивляться, напомнил он себе и постарался расслабиться, чтобы тело обмякло, как кисель. Боль тут же отпустила. Наоборот, нахлынуло облегчение. Плоть Леандера стала дымом, и он безо всякого труда вернулся внутрь медальона. Мелодия скрипки со взвизгом оборвалась. Изнутри ковчежца Леандер слышал звуки суматохи – тяжёлые быстрые шаги, снова скрежет ножек стульев по полу, возбуждённые голоса. Приглушённая речь порой прерывалась всплесками нервного смеха. Надо же, какие у представителей высшего класса идиотские способы развлекаться!

Этим же вечером, несколько позже, Леандер снова покинул ковчежец по команде мадам Пинчбек. Он даже не пытался сопротивляться – позволил вытащить себя наружу и глубоко вдохнул ноябрьский холодный воздух ещё не окончательно уплотнившимися лёгкими.

– Дом, милый дом, – протянула Пинчбек, схватила Леандера за руки и проделала с ним по двору несколько, считай, танцевальных па. – Ну что, неужели это было не прекрасно? Клиенты в восторге!

«Милый дом» на этот раз представлял собой здоровенную кирпичную постройку – фермерский дом с толстой и крепкой дубовой дверью и целым рядом тёмных окон, смотрящих на пришлецов сверху вниз пустыми стеклянными глазами. Экипаж стоял перед домом на каменном мощёном дворе, скрытый от дороги высокой, давно не стриженной живой изгородью.

– Чей это дом? – спросила Шарлотта.

Пинчбек, похоже, её вообще не расслышала – или просто не обратила внимание. Она отпустила руки Леандера, с фонарём в руке прошествовала к дверям и махнула ребятам, приглашая их заходить.

Похоже, этот дом простоял заброшенным немало лет. На окнах всё ещё висели занавески, но совсем ветхие, местами истончившиеся до дыр. На кухне имелась посуда – и тарелки, и миски на столе, у плиты стояли кочерги, в раковине лежала на боку одна-единственная чашка. У задней двери стояли изношенные рабочие башмаки. То же запустение, что и в кухне, царило в гостиной – огарки свечей на каминной полке, наброшенный на спинку стула плед, толстый слой пыли на всём вокруг. Выглядело всё это так, будто хозяева отправились прогуляться лет двадцать назад, да так и не вернулись.

– Что это за место? – снова настойчиво вопросила Шарлотта.

Леандер взял было с комода фарфоровую фигурку молочницы, чтобы получше её рассмотреть – и у той внезапно отвалилась рука. Мальчик поспешно поставил статуэтку на место.

– Просто славное уединённое местечко, где мы можем восстановить силы, – отозвалась Пинчбек. – Здесь очень приятно будет провести время… После того как вы устроите небольшую уборку.

Заброшенный дом насквозь пропах плесенью, его стены пропитались холодом, глубоко въевшимся в кирпичи, однако в прочих отношениях он был вовсе не так уж плох. Если разжечь в камине хорошее пламя, здесь даже будет уютно, подумал Леандер. Сколько раз ему приходилось ночевать в местах куда как хуже!

– А кто здесь живёт? – спросил он.

– Мы, – улыбнулась Пинчбек, взъерошив ему волосы.

– А что, если владельцы дома вернутся? – поинтересовалась Шарлотта.

– Никто сюда не приходил с тех пор, как жившая здесь семья отбыла. – Пинчбек озорно подмигнула Леандеру. – Всем в округе известно, что это про́клятое место.

– Проклятое? Но почему?

– Потому что тут имели место исчезновения детей. – Пинчбек как-то очень нехорошо усмехнулась. – Ладно, хватит болтать, беритесь за дело! Мальчики, отыщите где-нибудь дров и разожгите камин в маленькой гостиной. Спать я собираюсь в ней. Шарлотта, постели мне там постель, а завтра с утра проветри и подготовь спальню.

Шарлотта со вздохом скрестила руки на груди.

– Ладно.

– Извини, не расслышала?

– Да, мадам, слушаюсь, мадам. – Девочка кое-как растянула губы в улыбке и сделала издевательский книксен, но Пинчбек уже не смотрела на неё – занялась выниманием шпилек из своей причёски.

Мальчишки переоделись в экипаже, сменив костюмы для сеанса на обычную одежду – поспешно, потому что Шарлотте тоже вот-вот могла понадобиться их импровизированная гардеробная. У Леандера даже не было времени как следует постыдиться перед Феликсом своего ужасного нижнего белья: ясно было, что Пинчбек не потерпит, если они вздумают тормозить и не подготовят дом к ночлегу достаточно быстро. Леандер был ужасно рад сменить флуоресцентный наряд на замечательный сюртучок, подаренный Пинчбек. По сравнению с прежней его изорванной курточкой сюртучок был такой тёплый, и пуговицы все на месте, просто чудо. Невольно улыбаясь, мальчик провёл руками по мягкой ткани.

– Леандер, шевелись, – окликнул его Феликс, который уже выскочил наружу и где-то разжился целой охапкой дров. – Там в дровяном сарае есть ещё, но среди полешек много отсыревших, так что ты каждое проверяй.

– Это очень в духе Пинчбек – знать подобные проклятые местечки, – пробормотала Шарлотта, в свою очередь выходя из экипажа после переодевания. Она тоже переоблачилась из нарядной одежды в обычную – в однотонное платье с фартуком. Через плечо у неё было перекинуто свёрнутое одеяло, под мышками девочка несла две подушки. – Она обожает поиграть в хозяйку поместья, пользуясь для этого чужим имуществом.

Леандер хотел было спросить, что она имеет в виду, но девочка уже быстро удалилась в дом и захлопнула за собой дверь. По указке Феликса он пошёл за угол, обнаружил там сарай и вернулся с двумя большими охапками дров. В сарае дров осталось всего ничего, но по крайней мере этого хватало, чтобы хорошенько протопить помещение на ночь.

В гостиной имелся небольшой диванчик – немного пыльный и затянутый паутиной, но хороший, непродавленный. Шарлотта обтряхнула его и постелила постель для Пинчбек. Мальчики тем временем вычистили камин и растопили его, подкармливая робкое пламя кусочками дерева – сперва маленькими, потом побольше, – пока пламя весело не загудело, даря живое тепло. После этого Пинчбек бесцеремонно выставила их наружу и закрыла за собой дверь, чтоб напрасно не расточать жар.

Ребята притащили из экипажа оставшиеся коврики и покрывала и постелили их на кухне, возле холодной плиты. Для себя они тоже сэкономили немного дров и развели собственный огонь, хоть и меньше каминного. Втроём они уселись как можно ближе к плите и грели лица и животы, в то время как спины их отчаянно мёрзли.

– Надеюсь, здесь нету крыс, – сказал Леандер, нервно оглядывая тёмные углы кухни. Он никак не мог отделаться от воспоминания о жирной чёрной крысе, которая шныряла вокруг во время стоянки в лесу. Почему эта тварь так мало боялась людей? Если тут объявится такая же зверюга, ничто не помешает ей, например, пробежать по нему, когда он заснет… – Не то чтобы я боялся крыс, – добавил он поспешно. – Вовсе я их и не боюсь.

– Я уверена, что никаких крыс тут нет, – отозвалась Шарлотта. – Когда люди покидают дом, исчезает и еда. Крысам больше нет резона там оставаться, они тоже уходят.

Шарлотта

Феликс сидел за столом и с огромной любовью обихаживал свою скрипку. Снимал старую канифоль, полировал старинное дерево, пока оно не начало сиять в слабом свечном свете… А потом вдруг отложил скрипку и тихо-тихо вышел. Леандер начал чуть слышно похрапывать. Шарлотта лежала без сна, слушая, как в полостях стен скребутся крысы. Она соврала Леандеру. Крысы наводняли все заброшенные дома, где им с Пинчбек в долгих странствиях случалось поселяться, – все без исключения. Когда-то Шарлотта была такой же брезгливой по отношению к этим тварям, как Леандер. Она ведь выросла в богатстве и чистоте, всяких мусорных тварей и паразитов, считай, и не встречала всё детство. Но с тех пор как началась её новая жизнь, жизнь с Пинчбек, крысы стали неотъемлемой частью этой жизни. Не упомяни о них Леандер, Шарлотта бы и не заметила, что они скребутся и попискивают, настолько привыкла.

Да и мальчика пугать не хотелось. Впрочем, он тоже скоро привыкнет.

Шарлотта никак не могла перестать думать о том, что ждёт их дальше. Она была уверена, что троих сразу пленников Пинчбек не потянет. Три магических ковчежца требовали от ведьмы слишком много силы. Сегодня вечером она, конечно, была полна энергии и радости по поводу предстоящего замечательного сеанса, но совсем скоро она утомится, сделается раздражительной и болезненной. Магия забирает у неё ресурс, а когда ресурс истощится… Она, конечно же, избавится от Леандера.

Ладно, скажем так – избавится от одного из нас.

И это может быть только Леандер. Шарлотта с Феликсом слишком ценны. Пинчбек к ним привыкла – вон сколько она держит их при себе, не нуждайся она в них обоих по-настоящему, давно бы избавилась. Когда Шарлотта или Феликс, как выражалась Пинчбек, выходили за рамки приличий, она угрожала заклятием отправить их по ковчежцам и захлопнуть накрепко на неопределённый срок. Шарлотта отлично знала, что Пинчбек на это более чем способна. Она то и дело вспоминала о малышке Розе, о том, как по воле Пинчбек она исчезла навечно, была просто вышвырнута во тьму внешнюю. Как бы сильно Шарлотте ни хотелось избавиться от этого назойливого, бестолкового уличного воришки, её ужасала мысль, что ему причинят подобное зло. Шарлотта не могла вынести, когда такое происходит с любым живым ребёнком, не только с Леандером.

Несмотря на это, дурачок Леандер ужасно её бесил. Она ведь предупреждала его, говорила с ним откровенно – и всё равно он упрямо верил, что Пинчбек намерена исполнять свои обещания. И так по-идиотски радовался, когда ведьма оказывала ему малейшие знаки привязанности. Должно быть, у бедолаги была воистину ужасная жизнь, если он оказался так падок на притворную доброту и заботу… Похоже, какое-то время он выживал вообще в одиночку, и Шарлотта не могла не сострадать ему по этому поводу. Но одновременно его присутствие страшно раздражало, потому что оно угрожало той худо-бедно налаженной жизни, которую последние годы вели они с Феликсом. Как ни ужасно жить в рабстве, альтернатива казалась куда ужаснее, и подумать невообразимо.

Из-за кухонной двери послышались звуки скрипки Феликса. Каждую ночь с самого их знакомства он поднимался немного поиграть для себя, сочинял новые мелодии – нежные и скорбные, прекрасные и таинственные. Феликс редко говорил вслух о своих мыслях и чувствах, но Шарлотта знала, что он думает и выражает себя с помощью скрипичных струн. Нынешняя мелодия сперва звучала нервно, потом постепенно сделалась попросту грустной, и Шарлотта чувствовала, что он играет не просто так – а специально для неё.

Феликс

Феликс проснулся перед рассветом. Остальные двое ровно дышали, даже не шелохнулись, когда он встал. У них с Пинчбек давно существовало соглашение: прибыв на новое место, Феликс имел право позаниматься поисками своего пропавшего братишки. Он перекинул через плечо свой скрипичный футляр и вышел из дома наружу, в ледяную ноябрьскую темноту.