Текст книги "Поцелуй тьмы (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
«Если думаешь подать петицию Крону, не стоит. Он не передумает, а просто накажет тебя за намерение»
Люциен широко раскинул руки – истинная картина раздраженной мужественности.
«Почему бы ему самому не убить тебя?»
«Ты должен был спросить у него» Она пожала плечами, будто бы не знала ответа.
«Анья» предупредительно произнес Люциен. «Скажи мне»
«Нет»
«Анья!»
«Нет!» Она могла бы перенестись к своим ножам, но не сделала этого. Могла бы перенестись к нему, но и этого не сделала. Вместо этого она выжидала, любопытствуя, что дальше сделает или скажет воин.
Он вздохнул, совершенно точно подражая ей, и опустил руки.
«Что же нам со всем этим делать?»
«Займемся сексом?» Дерзко предложила она. Этими словами девушка намеревалась подразнить, подшутить, ненавидя то, что кинулась бы к нему, если б только он немного поощрил ее.
Я такая жалкая.
Он побелел, словно она ударила его.
Раздражаясь, она провела языком по зубам. Неужто мысль поцеловать ее снова была такой отвратительной?
«Почему ты ненавидишь меня?» обнаружила, что спрашивает девушка, прежде чем успела прикусить язык. Проклятье. Она звучала постыдно, как женщина, что не заслуживала любви. Прости, мама. Дисномии стоило получше учить свою дочку.
«Я не ненавижу тебя» мягко признался Люциен.
«Да что ты? А выглядишь так, будто тебя тошнит от мысли опять притронуться ко мне»
Кривая улыбка приветствовала ее слова: на миг и тут же исчезла. Анья едва благоговейно не грохнулась на песок. Наконец-то он улыбнулся. Она должна была бы знать, что это будет чувственно и мощно, и грешно. Наркотически. Тут же ей захотелось еще. Его улыбка была такой же лучистой, как и солнце.
«А, тем не менее, я на взводе» таким же искривленным тоном признался он.
Ладно. Кем был этот мужчина? Сначала улыбка, а теперь он еще и дразнил ее. Кровь девушки закипела, и соски затвердели (опять).
«Мужчине не обязательно нравится женщина, которую он хочет» Он открыл было рот для ответа, но он перебила его. «Просто молчи, ладно. Я не желаю слышать твоего ответа» Он разрушит счастливое жужжание в ее голове, это она знала наверняка. «Стой там и будь милашкой, пока я думаю»
«Ты намеренно стараешься спровоцировать меня, не так ли?»
Да. Глупый ход в ее игре, правда. Ему было приказано нанести ей смертельный удар. Каждый раз, подстрекая его, она, вероятно, немного облегчала ему задачу. Но не могла сдержаться. Эта улыбка…
«У тебя нет ответа для меня?»
«Такого, чтоб я хотела ним поделиться, нет» Почему стоя там, он должен был выглядеть так сексуально? Солнце вело себя как ласкающая его любовница, создавало ангельский нимб вокруг его темноволосой головы. Да, ангельский. В этот момент он был падшим ангелом, заставляющим пульсировать ее жилы и сжиматься внутренности.
Почему они не могли быть просто мужчиной и женщиной?
Почему он не мог хотеть ее так же, как она хотела его?
Почему ее одержимость ним не пропала теперь, когда он был вынужден лишить ее навечно жизни?
«Ты все усложняешь»
«Ты не нарушишь правил ради меня?» спросила она, взмахивая ресницами. «Ты не окажешь мне эту малюсенькую-премалюсенькую услугу? Ты мне должен»
«Нет. Я не могу»
Он даже не засомневался в своем ответе, и это вывело ее из себя. По крайней мере, он мог бы пару минут подумать. Мерзавец. Она нахмурилась.
«Даю еще одну возможность согласиться. Мы будем квиты, чаши весов сравняются»
«Прости. Я снова должен отказать тебе»
Отлично. Значит, оставался только один способ положить конец безумию.
Она таки перенеслась к своим кинжалам. Потом к нему. Его глаза изумленно распахнулись, когда она материализовалась перед ним. Одной рукояткой она ударила его по горлу, крутнулась пока он пытался вдохнуть, и заехала другой рукояткой в висок, чтоб лишить его сознания.
Соприкосновение.
Вот только он не потерял сознания. Рыча, он упал на колени. Не важно. Так или иначе, результат был тем же. Огорчаясь, что дошло до такого, она перевернула кинжалы в ладонях, чтоб острия нацелились прямо в него.
Ее руки тряслись, когда она взглянула на его макушку. Все внутри нее вопило не делать этого, но она все же скрестила кинжалы. Было лишь несколько способов убить бессмертного, и отсечение головы – один из них. Сделай это…другого пути нет… Она уже поднесла лезвия к его шее, оставалось только взмахнуть кистями. Сделай это, пока он не перенесся!
О, боги, боги, боги. Она сделала это. Замахнулась, чтоб убить его. Однако вместо плоти ее оружие встретило только с воздух.
Он унесся.
Огорчение и облечение боролось за первенство. Прежде чем она смогла двинуться дальше, сильные, похожие на тиски, пальцы впились в плечи, поворачивая ее. Обжигающие губы прижались к ее рту, заставляя его раскрыться и похищая дыхание.
Язык Люциена терся о ее в раскаленном добела поцелуе, что будет преследовать ее во сне и наяву даже через тысячи лет. Живую или мертвую. Это было и благословением и агонией. Раем и адом. Ощущать его вкус было так потрясающе, его сила и жар возбуждали, заставляя жаждать большего.
«Люциен» Она задыхалась и стонала и тянулась к нему, отбрасывая прочь оружие, чтоб ощутить ладонями его кожу.
«Ни слова больше. Поцелуй меня как раньше»
Его пыл возбуждал ее еще сильнее. Очевидно, танцевать для него и вешаться ему на шею, было недостаточно. Очевидно, ей едва не пришлось совершить убийство, чтоб завести его достаточно сильно.
Его руки обвились вокруг ее талии и неистово прижали к жару мужского тела. Он потерся своим набухшим пенисом по влажной, нуждающейся развилке меж ее бедер, и оба они взвыли в экстазе.
Она хотела прыгнуть на него и проглотить без остатка. Вцепилась в его волосы, наклоняя голову, чтоб углубить поцелуй. Часть ее подозревала, что это делается для отвлечения внимания, но он не подбирался к ее горлу. Он просто погружался языком в ее рот, словно не мог остановиться.
Ее соски так затвердели, что, наверное, были остры как ножи – которые она отбросила с последними крупицами здравого смысла.
«Люциен» опять простонала она, намереваясь потребовать, чтоб он снял ее корсет. Кожа к коже. Она отчаянно жаждала этого. Глупо, так глупо, допускать прикосновение кожи к коже, но в этот миг она желала этого сильней, чем стремилась к свободе. «Люциен, мой топ»
На этот раз ее голос вырвал его из-под заклятия, под которым, как казалось, он находился. Мужчина отпрыгнул от нее. Без его поддержки она едва не упала лицом вниз, как ранее он.
«Что ты делаешь?» выпрямляясь, потребовала объяснений девушка.
«Я сейчас не могу мыслить трезво» тяжело дыша, он отступал. «Мне надо уйти от тебя»
В его глазах был сердитый блеск, блеск темный, неистовый и крайне угрожающий. Дрожь страха пробежалась вдоль ее спины. Страха и еще более сильного возбуждения.
Что со мной не так?
Он говорил ей никогда не злить его, потому что случиться нечто плохое. Что ж он говорил правду. Она каким-то образом разозлила его, и он перестал ее целовать. Ничто не могло быть хуже этого.
«Ты собираешься покинуть меня вот так? Даже не доведя до оргазма?» Упс. Она хотела говорить развязно, однако в голосе ее была нужда. Девушка едва не скулила.
Блеск еще сильнее потемнел.
«Мы увидим друг друга опять, Анья. Вскоре»
С этим зловещим обещанием он исчез.
Глава четвертая.
Люциен не знал, что ему делать пока сопровождал три людских души на небеса позже этой ночью. Он по-прежнему не знал что делать, когда жемчужные врата широко распахнулись, приоткрывая золотые улицы и инкрустированные, изогнутые фонарные столбы, напоминающие усыпанные бриллиантами облака. Ангелы в белых одеяниях стояли по бокам, распевая приветственные мелодии, перистые белые крылья грациозно скользили за их спинами. Как только души переступили порог рая, врата захлопнулись, оставив его снаружи, и воцарилась тишина.
Он по-прежнему не знал что делать.
Обычно красота и умиротворенность, с которыми он сталкивался тут, вызывали у него приступы зависти и негодования, поскольку ему никогда не будет позволено ступить сюда. Сегодня же ему было плевать. Анья занимала все его мысли; он и не представлял, что ему с ней делать.
Люциен перенесся в свои апартаменты в Буде, его тело приобрело свои очертания на кровати. Он оставался недвижим, зацикленный на мыслях и беспорядочных эмоциях, которых не должен был испытывать. Когда это касалось Смерти, он досконально знал последствия колебаний. Но сегодня он не только колебался, он едва не занялся любовью с намеченной жертвой. Пылко погружался языком в ее рот, ласкал ее. У него была возможность покончить с нею, так что, черт побери, ему стоило покончить с ней.
«Я глупейший из мужчин» пробормотал он.
Она весьма недвусмысленно намеревалась убить его. А он повернул ее к себе, наблюдая, как блестящие красные губки приоткрылись, издавая вздох, ощущая ее теплое дыхание на своей коже, чувствуя аромат клубники со сливками, слыша урчание демона. Его поглотила самая огромная похоть, которую он когда-либо испытал.
Как он мог желать Анью сильнее, чем когда-либо хотел Мэрайю – женщину, которую он любил?
Как?
Анья едва не убила его, а он думал, что не может умереть, не поцеловав ее еще раз. Больше ничего его не заботило. Только ее губы. Ее тело. Она.
Она использовала его, чтоб расстроить Кроновы планы. Так она и призналась, что делало Люциенову похоть еще более глупой. Однако она не возражала против его поцелуя. Нет, казалось, что она наслаждается ним, жаждет большего.
«Проклятье» выругался он, шагая к стене и ударяя по ней кулаком. Камень мгновенно треснул, и пыль взвилась вокруг него, туманя зрение. Ощущение было приятным, так что он врезал снова, его костяшки раздробились и пульсировали. Расслабься. Сейчас.
Из его гнева ничего хорошего не получалось.
Он медленно выдохнул, обернулся, осмотрел спальню. Уже наступило утро, с удивлением понял он. Со всеми этими перемещениями он забыл о разнице временных поясов. Солнце пробивалось сквозь единственное окно. Кроме Мэддокса и Торина остальные воины, скорее всего, отправились по своим назначениям в Грецию и Рим. Ему надо было последовать их примеру. С Аньей можно разобраться позже, когда он освободиться от памяти об ее вкусе и касаниях.
Прошел к шкафу, по пути замечая три вазы на туалетном столике. Каждая была переполнена белыми зимними цветами и распространяла медовый аромат. Их не было вчера, значит, Эшлин побывала здесь утром. Милая, добросердечная Эшлин наверное решила скрасить его день с их помощью, но вид цветов вызвал острую боль в его груди.
Мэрайя всегда собирала цветы и вплетала их в волосы.
Его дверь внезапно распахнулась и Эшлин торопливо вошла, озабоченность светилась на ее красивом личике. Мэддокс как всегда следовал за ней попятам, тень мрачной угрозы и смертельной грации. Он держал наготове два кинжала.
«Все в порядке?» спросила Эшлин, заметив только Люциена. Светло-каштановые волосы спадали по ее плечам и рукам. Рукам, сцепленным вместе от волнения? Из-за него? «Мы шли по коридору и услыхали стук»
«Все отлично» заверил он ее. Но остановил внимание на Мэддоксе, чьи фиалковые глаза сузились. «Забери ее отсюда» молча передал он, не желая обидеть Эшлин. «Я сам не свой»
Люциен был опасно близок к утрате остатков своего легендарного контроля. Напряжение отпечатывалось в каждой черточке его лица.
Поняв, Мэддокс кивнул.
«Эшлин» Он взял ее за плечо. «Люциен готовиться к путешествию в храм. Давай оставим его»
Она не сбросила руки воина. Скорее прильнула к нему. Но также отказалась сдвинуться с места. Ее взгляд блуждал по Люциену, пристальный, недоверчивый.
«Не выглядишь ты отлично»
«Все хорошо» солгал он. Согнулся, взял за ручки дорожную сумку и бросил ее на кровать.
«У тебя руки в крови, а кости… Боже мой» Хмурясь она протянула руку.
Мэддокс схватил ее запястье, останавливая. Он был хранителем Насилия, но был нежен со своей женщиной, такой оберегающий и властный, что порой это выглядело почти комично.
«Мэддокс» раздражаясь, произнесла она. «Я просто хочу глянуть, насколько сильно он поранен. Возможно, надо вправить кости»
«Люциен исцелится, а тебе нужен отдых»
«Отдых, отдых, отдых. Я четыре недели беременна, а не больна»
Гордая парочка объявила новость несколько дней назад. Тогда и сейчас Люциен был счастлив за них, но он также гадал, каким будет потомство одержимого демоном воина и смертной женщины со сверхъестественными силами. Полу-демоном? Демоном? Полностью смертным? Однажды он подобным образом раздумывал над своим ребенком. Своим с Мэрайей. Но он потерял ее раньше, чем они смогли решиться на такой шаг.
«Твой мужчина прав» сказал он. «Я в порядке»
Эшлин лучилась решительностью, ее большие карие глаза не покидали Люциена. Она могла быть добросердечной, но и упрямой до мозга костей.
Девушка выросла в лаборатории, ее изучали и использовали из-за уникальной способности, которой она только недавно научилась управлять. Куда бы ни ступала Эшлин, она могла услышать все разговоры, что происходили на этом месте, невзирая на то, сколько лет прошло. Однако не могла слышать разговоров его и других бессмертных, что должно было раздражать ее, когда она жаждала ответов, которых они не давали.
«Уже пошли слухи о тебе и женщине в клубе» невинно моргая, сообщила Эшлин. «Кто она?»
«Никто» Кроме того, что она новый центр его вселенной. Анья, прекрасная Анья. Его руки крепко сжались. Даже ее имя возбуждало, причиняя прелестное бульканье крови и готовность тела к сексу. Она не для тебя. «Воинам не стоит сплетничать»
Он наверняка глупо выглядел рядом с Аньей. Она – олицетворение истинной женственности. Он – уродливое чудовище. Все же он не мог прекратить представлять, как запутывает руки в ее волосах, как переплетаются их тела, как его плоть погружается в нее. Резко, быстро. Медленно, нежно.
«Милашка» внезапно зарычал Смерть.
Люциен удивленно моргнул. Обычно демон проявлялся в побуждениях, а не словами: всегда был частью его, но все же держался отстраненно. Почему он заговорил сейчас, Люциен не ведал. Но обнаружил, что отвечает.
«Да, так и есть»
Он видел ее четыре раза. Четыре раза говорил с нею. Эти последние пару недель он ощущал ее аромат. Она уже засела во всех частицах его – его мыслях, его желаниях, его целях – сильнее, чем кто-либо, даже его возлюбленная Мэрайя.
«Хочу ее» снова сказал Смерть.
«Да»
«Приятна на вкус. Поимей прежде, чем мы убьем ее»
«Нет!» Хотя он воскликнул мысленно, но почувствовал, как демон тянет его, пытается заставить найти Анью.
Он прижал ноги к полу. Еще нет.
«Люциен» напомнила о себе Эшлин. Давление внутри него ослабло. «Я не воин, потому могу посплетничать. Ты целовал ее. Все сказали, что видели тебя…»
«Я в порядке, а о женщине не стоит беспокоиться» соврал он. Боги, опять. Обычно он презирал ложь. Потянулся, чтоб ущипнуть Эшлин за нос, услыхал Мэддоксов рык и опустил руку. Мэддокс не желал, чтоб кто-либо прикасался к его женщине. Никогда. И впервые Люциен понял это. Он не выносил даже мысли, что другие мужчины трогают Анью.
Идиот. Женщина манипулировала улыбкой на своем прекрасном личике, и он готов был биться об заклад, что она, как и ее матушка, легионы прошли через ее ложе. Он не ведал, использовала ли она любовников для удовольствия или могущества. И не должен об этом беспокоиться.
Что если прямо сейчас она соблазняет другого, пытаясь обеспечить защиту от Люциена.
Рев вырвался из его глотки, и он обнаружил, что направляется к стене, ударяет, ударяет, его костяшки настойчиво пульсируют. Краем глаза он заметил, как Мэддокс укрыл собой Эшлин.
Что ты творишь? Анья вполне может позаботиться о себе сама. Ей не нужен мужчина для защиты.
Возможно, она находилась в одиночестве на пляже, испытывая ту же нужду и растерянность, что и он. Мысль смягчила края его гнева, несмотря на то, что заставила его плоть невероятно затвердеть. Но как бы сильно ему не хотелось верить этому, он знал, что такая женщина как она не будет жаждать мужчину со шрамами, как он. Не по-настоящему. Неважно, какими бы жаркими не были ее поцелуи. Сколько их отвернулось от него за столетия? Сколько съеживались от страха, когда он приближался?
Несчетное количество.
И это было то, чего он хотел.
Глубокий вдох, глубокий выдох.
«Как Торин?» спросил он, меняя тему, пока шагал к кровати. «Не нравиться мне, что он так медленно исцеляется»
Эшлин отпихнула Мэддокса в сторону, и большой вояка нахмурился, но пустил ее.
«Полагаю, я поняла, почему не восстанавливается так же быстро, как и все вы. Он ведь Болезнь, правильно? Ну, я думаю, что клетки его организма поражены этой болезнью. Им приходится сражаться с вирусом и с раной. Все же он исцеляется. Он уже сам ест»
«Хорошо. Вот это хорошо» Люциен все еще чувствовал вину за пережитое Торином нападение. Он должен был быть здесь. Должен был почувствовать Торинову боль.
Если б пробравшиеся в крепость Ловцы не притронулись к коже Торина, заражаясь и ослабевая, Торин бы погиб. Люциен полагал, что принял все необходимые меры, чтоб предотвратить такое, поскольку предпочитал, чтоб горло порезали ему, а не кому-то другому. Все же его необходимые меры не помогли.
«А как Аэрон?»
«Ну» Эшлин запнулась, вздохнула. «С ним не так хорошо»
«Жажда крови так велика, что он начал царапать когтями самого себя» замогильным тоном произнес Мэддокс. «Ничто из сказанного мною не проникает в его мрачные мысли»
Люциен помассировал тыльную часть шеи.
«Вы двое справитесь?»
«Да» Мэддокс обвил рукой Эшлин за талию. «Торин в состоянии просматривать окрестности на своих компьютерах, а теперь, когда мое проклятье-смерти снято» сказал он, притягивая ближе свою женщину «я могу выходить в любое время, чтоб защитить нас или доставить необходимые нам вещи»
Люциен кивнул.
«Хорошо. Я дам вам знать о том, что мы найдем» Он подхватил сумку и бросил через плечо. «Благодарю за цветы Эшлин»
Не сказав больше ничего, он перенесся на Киклады.
Серая каменная ограда вела к оштукатуренному белым особняку. Дом, который он недавно приобрел и обставил, был просторен и светел, с возвышающимися белыми колонами и тонкими тканевыми драпировками на окнах.
Он бросил сумку и вышел на ближайшую террасу, что предоставляла на обозрение наичистейшую из виденных ним водную гладь. Спокойную, без волн. Даже без ряби. Солнце мило светило – был почти полдень – а буйные зеленые кусты с яркими красными цветами обрамляли здание по краям.
Возможно, ему с воинами надо было остановиться в Афинах или на Крите, чтоб быть поближе к разыскиваемому древнему храму, но на островах анонимность легче обеспечить. Меньше туристов и местных жителей.
«Чем меньше, тем лучше», пробормотал он.
Он плохо помнил проведенное здесь тысячи лет назад время, так что не мог сравнить прошлое с настоящим. Те дни были мраком, наполненным воплями и болью и столь злыми деяниями, что он не желал их помнить.
«Теперь я другой»
А все же он чувствовал себя так, словно вскоре совершит свой самый злой проступок. Уничтожит Анью. Не стоит думать о ее смерти. Не сейчас.
«Тогда о чем же мне думать?» удивился он, переводя взгляд на кристальную воду. «Понравился бы ей этот вид?» Вздыхая, он потер челюсть – и понял, что ему было по-настоящему любопытно. «Понравился бы?»
Не важно. Ты не можешь позволить этому иметь значение.
Он переключил свое внимание налево – не думай про Анью – и залюбовался новым зрелищем: изумрудные горы тронутые белым и фиолетовым. Определенно, это было величайшим творением богов.
Нет, ним была Анья.
Его зубы стиснулись. Что ему сделать, чтоб стереть ее из своей головы? Он знал, что хотел сделать. Раздеть ее прямо здесь на террасе и прислонить ее обнаженное тело к железной ограде, чтоб солнечные лучи ласкали ее так же, как это намеревался делать он. Он бы так изощренно к ней прикасался, что она позабыла бы о его обезображенном шрамами лице. Он доводил бы ее до вершины наслаждения, снова и снова, и она выкрикивала бы его имя. Отчаянно прося еще. Так отчаянно, что забыла бы всех мужчин, с которыми спала, и думала бы только о Люциене. Жаждала только Люциена.
Шанс на то, что это произойдет, был так же мал, как и на то, что его лицо вернется к своей прежней красе. Не то чтобы он хотел этого. Он заработал каждый свой шрам. Теперь они были частью его, как постоянное напоминание того, что любовь к женщине равнозначна боли и страданиям.
Еще никогда он так не нуждался в напоминании.
Он не мог отделаться от раздумий над смертью Аньи. Он будет упорно возвращаться к ним, пока не придумает выхода. Не покончит с этим. Как он должен убить ее? Он не желал причинять ей боли, так что должен сделать это быстро. Когда стоит это сделать? Ночью, пока она будет спать? В его животе бурлила желчь. Что именно сделают Титаны, если он не справиться? Подобно Аэрону он сойдет с ума от жажды крови? Падут ли один за другим его друзья? Ярость уколола его при этой мысли.
Люциен вынул один из по-прежнему лежащих в кармане леденцов, снял обертку и понюхал. Мгновенное возбуждение смыло гнев, когда клубничный аромат наполнил обоняние. Ну зачем он так глупо себя ведет? Гнев вернулся, но теперь он был направлен на самого себя.
Хмурясь, он выкинул конфету за ограду. Услыхал всплеск, когда тот ударился о воду. Рябь нарушила гладкое спокойствие.
Позади него открылась дверь. Закрылась. Внезапно раздались мужские голоса и сдерживаемый смех. Люциен беззаботно обернулся. Это был Парис, высокий, бледный и совершенный, лучащийся сексуальным довольством. Воин только что переспал с женщиной, что было весьма очевидно.
Рядом с ним был Аман, молчаливый, мрачный и с трудом сдерживающий невысказанные секреты.
Страйдер, чье безжалостно прекрасное лицо светилось весельем, бил Гидеона по плечу.
«Признайся, что ревнуешь» приговаривал он.
«Не освистывайте актера» воскликнул Парис, расплываясь в улыбке. «Не моя вина, что обе стюардессы захотели позаботиться о моих потребностях в полете»
Люциен шагнул внутрь просторного дома, прохлада сменила дневной зной.
«Мы оплатили частный самолет, а не частные постельные забавы для Париса»
Все четверо выхватили оружие, когда его голос врезался в их беззаботную болтовню. Поняв, кто говорит, они расслабились. Даже улыбнулись.
«Частный неподходящее слово» подметил Страйдер, сверкнув синими глазами. «Они творили это у нас на глазах. И я не жалуюсь. Фильм был препаскудным, так что их представление весьма развлекло меня»
Люциен закатил глаза, из всех сил стараясь не выказывать зависти.
«Осмотритесь пока. Выберите себе спальни»
Так как только он мог переноситься, он единственный бывал здесь раньше. До сих пор не выбирал комнаты, потому что хотел предоставить первенство другим. Сам же удовольствуется тем, что останется.
Чемоданы были позабыты, пока мужчины инспектировали свои новые «норы», как сказал бы Парис.
«Мило» констатировал Парис после выбора комнаты. «Девчонкам однозначно понравится»
«Дерьмо» сказал Гидеон, но все игнорировали его как обычно. Все слова из его уст были ложью. Он избрал самую близкую к входной двери комнату.
«Как долго ты пробыл тут?» поинтересовался Страйдер, возвращаясь в гостиную.
«Всего пару минут»
«Как тебе это удалось?» Только месяц назад Люциен и Страйдер воссоединились, поскольку последний примкнул к оставшейся в Греции группе, чтоб биться с Ловцами, после того как люди Люциена отбыли в Будапешт. С тех пор прошли сотни лет, и сейчас они знакомились заново. «Ты не вылетел раньше нас, и на нашем рейсе тебя тоже не было»
Парис положил руку на широкий разворот Люциеновых плеч.
«Мой мужик сделал один маленький фокус под названием «вспышка» Он продолжил пояснять, что Люциен мог входить в мир духов и путешествовать с места на место едва моргнув глазом. «Научился этому через пару лет после переезда в Буду»
До этого у него не было достаточного контроля над демоном, чтобы овладеть способностью.
Страйдер кивнул, явно впечатленный.
«Крутое умение. Но почему же ты не перенес всех нас?»
Опять за него ответил Парис.
«В последний раз, когда он поделился этим, Рейес облевал себе всю рубашку. Сильнее в своей жизни я не смеялся. Однако Люциен не обладает чувством юмора, потому зарекся брать нас снова»
«Удивлен, что ты не упомянул ту часть, где ты упал в обморок» криво усмехнулся Люциен.
Страйдер фыркнул.
«О, мужик, ты упал в обморок? Вот дитя! Черт, гляньте туда» добавил он, немного помедлив, замечая вид с террасы. «Напоминает мне Олимп»
«Эй» насупившись в сторону Люциена, сказал Парис. «Я же сказал, что ударил голову на полпути»
«Это не делает тебя меньшим дитем» бросил через плечо Страйдер. Он прислонил ладони к окну на террасу и подался вперед. «Сколько бы раз я не видел на это место, каждый раз как первый»
Парис не хотел заминать поднятую тему.
«Давай посмотрим на твою реакцию на «вспышку», Поражение. Бьюсь об заклад…»
«Хватит» подняв руку, оборвал Люциен. Парис знал, что лучше не бросать Страйдеру ни малейшего вызова. Стоило тому вступить в соревнование, будь то драка на ножах, бокс или любимая ним и Парисом игра смертных Xbox, он не мог проиграть, не подвергаясь сильнейшей невыносимой боли. Не требовалось упоминать, что он старался выигрывать во всем. «У нас есть работа»
«Работа – дерьмо» заявил Гидеон.
Люциен проигнорировал его.
«Нам надо обеспечить безопасность дома на случай, если Ловцам удастся выследить нас. После этого будем готовиться выступить завтра»
С первым они справились за час, разместив датчики на окнах и вокруг здания. Все были вспотевшими, когда собрались в гостиной.
«По моей просьбе Торин кое-что проверил перед нашим отъездом» сказал Парис, вытаскивая оружие из ботинок и кладя его на ближайший столик. «Он думает, что храм, который мы собираемся исследовать, является Храмом Всех Богов. Слыхали об этом?»
Люциен покачал головой. Анья не упоминала имен. Анья… Он провел языком по зубам, кровь его закипела. От вожделения к женщине, от ярости к желавшему ее смерти бога.
«Что ты думаешь, мы найдем?» спросил Страйдер с задумчивым видом вперившись в Люциена. «И почему у тебя такой готовый к убийству вид? Все эти последние недели ты выглядел только заскучавшим. Я упомянул храм и на тебе – привет, демон!»
Остальные обернулись глянуть на Люциена, и были явно шокированы увиденным.
«Надеюсь, что мы найдем ларец» сказал он, пропуская другой вопрос. «Или хотя бы ключ к тому где он» К сожалению, ему придется разобраться с Аньей во время поисков. Анья. Сражающаяся. Умирающая. Мертвая.
«Зараза. У него красные глаза. Я не видел, чтоб такое с ним случалось прежде» Парис.
«Я помню, каким он был во времена необузданных демонов, и это вовсе не хорошо» Страйдер. «Стоит нам, ну не знаю, заковать его?»
«Да уж, это будет весело» вставил Гидеон.
«Дайте мне минутку, я буду в порядке» Прежде чем они смогли что-нибудь предпринять, Люциен перенесся обратно в Антарктику прямиком в ледяную воду. Задохнулся, внезапно промерзнув до костей. Хотя холодная жидкость помогла остыть пылу его гнева, она не сумела загасить его вожделения к женщине, что в данный момент занимала первое место в его голове.
Он начинал думать, что это ничему не под силу.
