Текст книги "Убийственно прекрасная"
Автор книги: Джеки Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)
77
– Доброе утро, любимый! – сказала Лаки, целуя Ленни в губы.
– Ва-ау!.. – простонал он и, открыв глаза, улыбнулся. – Всегда бы так просыпаться! Который час?
– Сейчас шесть утра, светит солнце и на небе ни облачка, потому что сегодня – мой великий день!
– А вчера была моя великая ночь. Кажется, мы с твоим приятелем Билли затеяли что-то вроде соревнования, кто кого перепьет. Почему ты меня не остановила?
– Что-то подобное я сказала тебе после того, как перебрала шампанского на дне рождения Джино. А помнишь, что ты мне ответил? Ты сказал: «Когда это я мог тебя остановить?»
– А ты, значит, запомнила?
– У меня отличная память. Пора бы тебе это знать. В общем, вылезай из постели, приводи себя в порядок, и пойдем – ты мне нужен.
– Для чего?
– Я еще не решила. Для начала мне хотелось бы еще раз обойти мой новый отель и полюбоваться на него, прежде чем настанет конец света.
– Конец света – вот как ты называешь приезд наших друзей и доброжелателей?
– Не придирайся к словам. Я уверена, что-то подобное ты испытываешь перед каждой премьерой своего фильма.
– Под ложечкой сосет, тошнота подкатывает к горлу и хочется куда-нибудь спрятаться?
– Нет. – Лаки рассмеялась. – Просто я очень волнуюсь. И в то же время мне хочется летать от счастья.
Ленни приподнялся на локте и с любовью посмотрел на жену. Лаки Сантанджело, мать его детей, деловая женщина, сгусток неукротимой энергии, вдохновительница множества сумасшедших предприятий, крутая, ранимая, дьявольски сексуальная. Его спутница жизни.
– Идем! – воскликнул он, соскакивая с постели на пол. – С тобой – куда угодно!
– Сперва оденься, – рассмеялась Лаки. – Не пойдешь же ты осматривать отель голышом!
– Все слышали?! – Ленни огляделся по сторонам, словно обращаясь к воображаемым свидетелям. – Жена попросила меня надеть штаны! По-моему, это противоречит всем понятиям о супружеской жизни. О счастливой и гармоничной супружеской жизни, если на то пошло…
– Не пытайся меня заболтать, – предупредила Лаки. – Я знаю, к чему ты клонишь, но сегодня у тебя все равно ничего не выйдет.
– Тогда я не буду одеваться.
– У меня отель, а не нудистский пляж, – парировала Лаки. – Живо надевай штаны и вперед. Понял, любовничек?
– Понял, миссис Голден. Уже бегу.
* * *
Винес в этот день тоже встала рано, хотя накануне они просидели в казино «Кавендиша» до трех часов ночи. Билли в основном выигрывал, и это привело его в прекрасное расположение духа.
«Вот не знала, что ты такой азартный игрок, – сказала она, когда он в очередной раз сгреб со стола выигранные фишки. – Да и в Вегасе ты, похоже, чувствуешь себя как дома».
«Когда выигрываю, – поправил Билли. – Впрочем, ты права – мне нравится этот городишко. Как-то мы устроили здесь что-то вроде холостяцкой вечеринки. Это было круто».
«Могу себе представить. – Винес слегка поджала губы. – Стрип-клубы, эротические шоу, не говоря уже о многочисленных борделях…»
«Ты не права, детка, – рассмеялся Билли. – Чего мне никогда не приходилось делать, так это платить за секс».
Но это было вчера, сейчас же было утро, и Винес собиралась на последнюю перед выступлением репетицию.
– Чем ты думаешь заняться? – спросила она у Билли, который все еще нежился в постели.
– Не беспокойся за меня. Что-нибудь придумаю.
– Не сомневаюсь. Думаю, первым делом ты бросишься обратно к игорным столам и не успокоишься, пока не спустишь все, что выиграл вчера.
– Ладно, не ворчи. В конце концов, я давно совершеннолетний. Кроме того, в Вегасе все равно больше нечем заняться.
– А шопинг?
– Шопинг – для женщин.
– Разве? По-моему, ты не меньше меня любишь шататься по магазинам.
– Сегодня что-то не хочется. Кроме того, сегодня приезжает Кевин, он составит мне компанию.
– Разве он приедет один?
Билли чуть заметно вздрогнул.
– Н-нет. Нет, насколько я знаю. Кажется, он собирался прихватить одну из своих девиц, – нехотя пояснил он. Только сейчас ему пришло в голову, что рано или поздно ему придется познакомить Винес с Эли.
– Ты говоришь о своем друге так, словно он сутенер какой-нибудь.
– Он к этому стремится.
– Короче, так, – сказала Винес, берясь за ручку двери. – Я на репетиции, вернусь к трем. В четыре придут мои гримеры и визажисты, поэтому тот час, который у меня будет, я намерена отдыхать. О’кей?
– Вас понял, сэр. – Не вставая с кровати, Билли помахал ей рукой.
– Да, кстати, если тебе вдруг захочется купить мне тот пентхаус, о котором мы вчера говорили, – действуй. Я не обижусь.
– Вот не знал, что в тебе пропадает комический дар.
– Девушки могут все… – насмешливо протянула Винес. – Разве ты не знал?..
* * *
Рени Фалькон всегда вставала рано – в отличие от Сьюзи, которая частенько нежилась в постели до полудня. Рени, впрочем, это не раздражало: она горячо и искренне любила свою партнершу. В Сьюзи воплотились все черты и особенности характера, которыми она сама не обладала: нежность, мягкая мечтательность и романтический взгляд на вещи, сопряженный с неожиданными вспышками интуиции.
Вчерашний вечер выдался для Рени не самым простым. Управляющий одного из казино, в обязанности которого входило следить за появлением в зале знаменитостей, сообщил ей, что заметил за одним из столов Винес и Билли Мелину. Как всегда в таких случаях, Рени привела себя в порядок и спустилась в казино, чтобы лично приветствовать гостей. При этом она, разумеется, не рассчитывала увидеть рядом с известными на всю страну звездами Лаки Сантанджело и ее мужа Ленни. До этого Рени никогда не встречалась с Лаки; не стремилась она к этому и теперь, особенно в свете того, что должно было произойти в самое ближайшее время.
И надо сказать, что Лаки приятно ее удивила.
«Теперь мы с вами соседи, – сказала она, сердечно пожимая Рени руку. – И я буду рада видеть вас у себя в «Ключах» в любое время. А если вы предварительно позвоните, я сама покажу вам все, что вас заинтересует».
Дружелюбие, с которым держалась Лаки, не было ни наигранным, ни фальшивым. Кроме того, она была настоящей красавицей – стройной, черноволосой, темноглазой. Словом, Лаки произвела на Рени исключительно благоприятное впечатление, и она, привыкнув доверять своему опыту и знанию людей, никак не могла примирить свои личные впечатления с теми поистине чудовищными вещами, которые Энтони рассказывал о семействе Сантанджело и о самой Лаки. Он называл ее наглой стервой, развратной шлюхой и бессердечной убийцей и в конце концов почти убедил Рени в том, что Лаки Сантанджело – настоящее исчадие ада. Теперь же она начинала склоняться к мысли, что либо Энтони ей все наврал, либо Лаки была непревзойденной актрисой.
Несколько позднее в казино появилась и Сьюзи, и все они отправились в отдельный кабинет, чтобы, как выразился слегка захмелевший Билли, «спрыснуть знакомство». На Сьюзи Лаки произвела еще более сильное впечатление, а Ленни ее и вовсе очаровал. Дело, впрочем, было не в его мужском обаянии, а в том, что когда-то давно Ленни вместе с покойным мужем Сьюзи снимались в одном фильме.
«Приходите завтра к нам на открытие, – пригласила обеих женщин Лаки. – В шесть часов начнется официальный прием, потом будет показ модного белья и эксклюзивное выступление Винес. Я буду очень рада вас видеть».
«Спасибо, мы обязательно придем», – пообещала Сьюзи и кивнула, а Рени невольно задумалась, что бы сказал Энтони, если бы был свидетелем этой теплой дружеской беседы. Скорее всего, закатил бы ей скандал, на какие он был большим мастером – Энтони был печально известен своим буйным темпераментом.
Но скандала Рени не боялась. После гибели Тасмин она только и думала о том, как бы разорвать все связи с этим страшным человеком, который крепко держал ее на крючке. Да, «Ключи» могли составить «Кавендишу» серьезную конкуренцию, но предложенные им меры были чересчур радикальными и небезопасными, и Рени начинала жалеть о том, что пошла на поводу у итальянца. Слава богу, Сьюзи ничего не знала, иначе бы она сделала все, чтобы помешать планам Энтони.
Увы, Рени долго не удавалось придумать, как отделаться от Энтони раз и навсегда. Некоторые надежды она, впрочем, связывала с детективом Франклин. У этой полицейской ищейки оказался редкостный нюх на всяческие секреты, и Рени приходилось тратить немало сил, чтобы не дать ей ни одной зацепки. И все же Дайана Франклин продолжала появляться в отеле, имея наготове новые и новые вопросы, которые она задавала не только самой Рени, но и ее служащим, что было небезопасно. Даже те, кому было щедро заплачено за молчание, могли невольно проговориться, и тогда – конец. Но больше всего Дайане хотелось поговорить с Энтони лично, а Рени уже надоело сдерживать ее служебное рвение.
«Вы просто зря тратите мое и свое время, – говорила она следовательше. – Я ответила на все ваши вопросы, и не по одному разу. Да и с Энтони вы несколько раз говорили по телефону. Не понимаю, почему вы все время возвращаетесь в мой отель?»
«Потому, что именно в вашем отеле обрываются следы Тасмин Гарленд, – отвечала Франклин. – Разве вас не настораживает, что, после того как она провела вечер с вами, ее никто больше не видел?»
Рени в ответ только пожимала плечами.
«Извините, но я действительно больше ничем не могу вам помочь. Я рассказала все, что мне было известно».
В глубине души ей давно хотелось покаяться и действительно рассказать следовательше все, ибо мысленно Рени не раз возвращалась к мертвому телу, погребенному в пустыне за городской чертой. Она была уверена, что могилу Тасмин никто не найдет, если она сама не укажет место, и все-таки ей было не по себе – не по себе главным образом оттого, что она чувствовала себя виноватой в гибели молодой и красивой женщины. Ей было искренне жаль Тасмин, которая умерла нелепой и страшной смертью, как дешевая проститутка. А ведь она не была ни шлюхой, ни девочкой по вызову – просто ей нравилось заниматься сексом, и жизнь ее оборвалась только из-за того, что хозяйка «Кавендиша» познакомила ее не с тем мужчиной. Теперь Рени оставалось только сожалеть о том, что она вообще связалась с таким неуравновешенным и опасным субъектом, как Бонар. Правда, много лет назад он помог ей бежать из Колумбии и открыть собственное дело в Вегасе, но теперь Рени казалось – было бы куда лучше, если бы она никогда его не встречала.
Впрочем, сейчас было уже поздно думать о том, как могло бы все повернуться тогда. Прошлое нельзя изменить, а вот подумать о будущем стоило, и подумать как следует, потому что на размышления у нее оставалось всего несколько часов.
У Такера Бонда все было готово.
Что касалось Энтони Бонара, то он, наверное, уже вылетел в Вегас.
* * *
В Вегас Макс и Туз отправились рано утром. Сидя рядом с приятелем на жестком сиденье подержанного пикапа, Макс чувствовала себя почти счастливой, хотя ее планы так и не осуществились. Вчера вечером, вернувшись в особняк после неудачного похода в ночной клуб, они допоздна болтали о множестве самых разных вещей, но, к ее огромному разочарованию, Туз так и не предпринял попытки ее поцеловать. Он отказывался подчиняться как ее мысленным приказам («Ну поцелуй же меня, пожалуйста!»), так и многочисленным намекам, которые Макс умело (так ей, во всяком случае, казалось) вплетала в свою речь. Когда же пробил час ночи, Туз сказал, что ему нужно хоть немного поспать перед завтрашней поездкой, и Макс волей-неволей тоже пришлось отправиться к себе. Лежа на кровати в одних пижамных штанишках, она долго мечтала о том, как было бы здорово, если бы Туз тайком прокрался к ней в комнату, хотя и понимала, что он никогда этого не сделает. В конце концов Макс все-таки задремала, а уже в три утра ее разбудил телефонный звонок. Это была Куки, которая, едва только Макс ответила, в панике прокричала в трубку, что Гарри столкнулся с другой машиной, вдребезги разбил свой новый внедорожник, не прошел тест на содержание алкоголя и был задержан полицией.
– Но ведь он не был пьян, – озадаченно пробормотала Макс, пытаясь проснуться.
– К тому моменту уже был, – призналась Куки. – После того как вы уехали, мы все-таки сумели пробраться в другой клуб. Там Гарри захотелось проверить, сколько мартини с водкой он сумеет выпить и не свалиться… В общем, ты сама знаешь, каким он бывает, когда заводится.
– Почему ты не присмотрела за ним? – возмутилась Макс. – Мы же тебя просили!
– Я к нему в няньки не нанималась, – огрызнулась Куки. – К тому же я была с ним, когда он врезался в этот долбаный грузовик! Между прочим, я запросто могла погибнуть, но это, похоже, тебя нисколечко не волнует!
– Но ведь ты, похоже, не пострадала?
– Я заработала несколько синяков и ссадин. Ничего серьезного.
– Слава богу!
– Я тебе вот насчет чего звоню… – перебила Куки. – Отец Гарри – он здорово разозлился, понимаешь? Когда он узнал, что случилось, он сразу послал в полицию своего адвоката, чтобы тот добился выдачи под залог. Короче говоря, сейчас Гарри дома. Отец не разрешает ему никуда выходить, так что завтра он не сможет поехать с нами в Вегас.
– А ты сможешь?
– Смогу, конечно, только я лучше полечу с отцом на его самолете, так что встретимся на месте, о’кей?
– Я не против, – ответила Макс, раздумывая, не разбудить ли ей Туза, чтобы рассказать новости, но в конце концов решила этого не делать.
Когда за завтраком она посвятила Туза в события прошедшей ночи, он нисколько не удивился.
– Мне сразу показалось, что с этим пижоном не стоит связываться, – сказал он. – Он себя не контролировал. Рано или поздно с ним непременно должно было что-то случиться.
– Похоже, ты был прав, когда отказался ехать с ним в одной машине, – заметила Макс.
– Это называется инстинкт. – Туз ухмыльнулся. – Я своему инстинкту привык доверять.
И вот теперь они вместе ехали в Вегас, и Макс совершенно искренне считала, что у нее нет никаких оснований быть недовольной. События развивались так или почти так, как ей хотелось, но больше всего она радовалась тому обстоятельству, что Туз расстался со своей девушкой. Что ни говори, а случилось это весьма своевременно.
Не удержавшись, она тайком бросила на него взгляд. Какой же он все-таки красивый! Какие у него плечи, какие глаза, какая ямочка на подбородке… Вау!..
О Донни, с мыслью о котором она еще недавно засыпала и вставала по утрам, Макс больше не вспоминала.
Быть может, решила она, уже сегодня вечером Туз ее все-таки поцелует.
Она, во всяком случае, очень на это надеялась.
* * *
Ни Туз, ни Макс даже не подозревали, что всего пару часов назад по этому же шоссе промчался элегантный голубой «Бентли», за рулем которого сидел их старый знакомый.
Генри Уитфилд-Симмонс был очень доволен собой и даже негромко напевал себе под нос – до того удачно все складывалось. Как он и рассчитывал, адвокату матери не захотелось портить с ним отношения, к тому же при продаже поместья ему, как доверенному лицу, полагались весьма солидные комиссионные. Буквально на следующий день после похорон он привез Генри сто тысяч наличными и новенькую кредитную карточку. Для начала это было неплохо.
Не откладывая дела в долгий ящик, Генри тотчас отправился в расположенный на Беверли-Хиллз универсальный магазин «Нойман Маркус» и полностью обновил свой гардероб, надеясь произвести на Марию благоприятное впечатление дорогим костюмом и изысканными аксессуарами. В глубине души он был уверен, что его избранница не из тех, кто обращает внимание на внешность, но считал, что должен в любом случае выглядеть прилично, чтобы Марии было приятно на него посмотреть.
На этом его приготовления завершились, и Генри сел в «Бентли», чтобы отправиться в Вегас за своим главным призом.
Этим главным призом была Мария!
Он не сомневался, что сумеет все ей объяснить, и тогда Мария поймет, что за жизнь ждет ее с такой матерью, как Лаки. А поняв – будет счастлива и благодарна ему за то, что он увезет ее подальше от этого монстра в женском обличье.
Очень счастлива и бесконечно благодарна…
78
Ирму продолжало трясти, но на борту взявшего курс на Вегас частного самолета Энтони никому не было до нее дела. Франческа, злобная ведьма и бабушка ее мужа, безостановочно курила, запивая каждую сигарету чашечкой кофе. Белокурая шлюха Эммануэль лениво перелистывала модные журналы и брезгливо морщилась. Гриль – охранник мужа – смотрел в пространство пустым взглядом, лицо его, как, впрочем, и всегда, было бесстрастно. Сам Энтони сидел неподвижно в своем кресле. Он тоже не обращал на жену ни малейшего внимания, но Ирма была этому только рада. Ей казалось, если это безжалостное чудовище – ее муж – бросит на нее взгляд, она тут же умрет.
Ужасные события вчерашнего вечера навсегда врезались в память Ирмы. Она не сомневалась, что будет помнить их до конца жизни, да и как можно было забыть весь тот ужас, через который Энтони заставил ее пройти?!
Все началось с фильма. Камера-шпион запечатлела все – ее саму, ее слова, жесты, вздохи…
И Луиса.
Луиса, который раздевал ее, ласкал ее тело, занимался с ней любовью.
О, господи!
Ужас овладел ею, и, не помня себя, она молила Энтони остановить запись, не смотреть больше, но он не пожелал ее даже слушать.
– Заткнись, ты, мерзкая тварь! – заорал он. – Заткнись и смотри, как этот ублюдочный сукин сын трахает мою жену и мать моих детей!
В отчаянии Ирма вскочила и попыталась выбежать из кабинета. Она была готова на что угодно, лишь бы спастись от гнева Энтони, который – она не сомневалась – обрушится на нее подобно лавине. Но Энтони не дал ей убежать. Схватив ее за руку, он с силой толкнул ее назад в кресло, в котором она оставалась до тех пор, пока не кончилась запись.
Но вот экран мигнул, и в кабинете наступила зловещая тишина.
– Я… мне очень жаль… – запинаясь, начала Ирма. – Я не хотела…
– Скоро ты будешь сожалеть еще больше! – прогремел он. – Хотел бы я знать, как ты посмела изменить мне, Энтони Бонару? Ты просто шлюха, развратная, лживая шлюха!
– Но, Энтони!.. – взмолилась Ирма, все еще надеясь если не оправдаться, то хоть как-то объясниться. – У меня была причина! Ты не спал со мной уже… несколько лет, и мне хотелось…
– Заткни свой поганый рот, дрянь! – резко перебил Энтони.
Еще несколько минут они сидели молча, потом дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился Гриль. Охранник был не один. Он буквально тащил за собой Луиса. Садовник был так сильно избит, что даже не мог стоять на своих ногах. Оба глаза у него заплыли и почернели, нос был свернут на сторону, губы распухли и кровоточили, рубашка испачкана в крови.
На мгновение их взгляды встретились, но Ирма тут же отвела глаза.
– Боже мой!.. – простонала она. – Что ты с ним сделал? Он тут ни при чем, во всем виновата только я, я одна! Это я его соблазнила. Если хочешь, накажи меня, а его не трогай, прошу тебя!
– Наказать тебя? – переспросил Энтони и сплюнул. – Обязательно… Сейчас ты увидишь, что я сделаю с твоим ублюдочным бойфрендом, это и будет твое наказание.
– Луис не мой бойфренд! – взвизгнула Ирма, которая была близка к истерике. – И никогда им не был. Отпусти его – ты и так изуродовал беднягу на всю жизнь. Неужели тебе мало?.. Твой садист-телохранитель превратил его в отбивную!
– Ну и что? – Энтони усмехнулся. – Я не желаю, чтобы мой наемный работник похвалялся, будто он трахал мою жену. Нет, дорогая, не за такого человека ты вышла замуж. Энтони Бонар ничего подобного не допустит. Никто не может переспать с моей женой и остаться безнаказанным.
Он произнес эти слова совсем тихо, но именно от них Ирму начало трясти.
– Впрочем, – добавил Энтони, бросив на нее взгляд, от которого Ирму с ног до головы обдало могильным холодом, – я готов предоставить тебе право выбора. Ты, моя дорогая женушка, шлюха подзаборная, должна решить, что мы отрежем твоему любовничку: член или яйца? Яйца или член? Ну?!.
– Энтони, прошу тебя, не делай этого! – в ужасе воскликнула Ирма.
– Я разрешаю тебе сделать выбор, с моей стороны это огромное одолжение, которого ты, строго говоря, не заслуживаешь! – злорадно проговорил Энтони. Он, похоже, был очень доволен своей идеей. – Ну, выбирай: член или яйца?
– Ты сумасшедший… – простонала она.
– Сумасшедший? Я?! С чего ты взяла? Это ведь не я трахал чужую жену, а он – этот ничтожный мексиканский говнюк. Кто из нас после этого сошел с ума?
– Нет! – выкрикнула Ирма, начиная терять над собой контроль. – Это у тебя любовницы в каждом городе – три, четыре, я не знаю, сколько их у тебя, да это и неважно. Важно то, что ты спишь с ними, а не со мной. Что мне оставалось делать?
Энтони зло прищурился.
– Что тебе оставалось делать? – переспросил он. – Погоди-ка, попробую угадать… Ну конечно! Тебе оставалось только трахнуться с садовником. Правильно?
– Если ты причинишь Луису еще хоть какой-то вред, я обращусь в полицию, – проговорила Ирма дрожащим голосом. – Я…
– Пойдешь в полицию? – Энтони расхохотался. – И что ты там скажешь? Что муж поймал тебя, когда ты изменяла ему с другим мужчиной? – Он насмешливо покачал головой, словно не веря, что она могла сказать подобную глупость. – Не забывай, что мы не в Штатах, а в Мексике, а в этой стране действуют совсем другие законы. Да меня здесь еще и наградят за то, что я проучил этого малого!
– Проучил?! Ты же собираешься его искалечить!
– Да, и можешь быть уверена – я сделаю, что задумал. Давай, решай скорее, что же мы отрежем твоему дружку?
– Я клянусь чем угодно, Энтони: я пойду в полицию! – в отчаянии выкрикнула Ирма. – Ты не сможешь мне помешать.
– Только попробуй, и я клянусь, что ты никогда больше не увидишь своих детей. И не только детей, но и отца с матерью… Я пошлю в Омаху моих людей, которые сожгут их дом, а самих разрежут на куски и поджарят. Ты меня знаешь, Ирма, так что лучше не становись мне поперек дороги.
Все дальнейшее вспоминалось Ирме словно в густом тумане. Она помнила нож, который Энтони вложил ей в руку, помнила, как пыталась заколоть мужа, но он со смехом вырвал у нее оружие и протянул Грилю, но лучше всего она помнила лицо Луиса, искаженное печатью бесконечного ужаса.
Его пронзительный крик до сих пор звенел у нее в ушах.
Потом теряющую сознание Ирму бросили в машину, отвезли в аэропорт, и Гриль затолкал ее в самолет. Какое-то время спустя на борт поднялся Энтони, и они немедленно вылетели в Майами. Там Энтони должен был забрать свою злобную фурию-бабку и свою любовницу.
– Запомни, сука, скажешь хоть слово – и можешь попрощаться со своими родителями, – предупредил он.
В ответ Ирма только кивнула. Говорить она все равно не могла, поэтому просто сидела в своем кресле в хвосте салона и тряслась как в лихорадке. Силы оставили ее, в голове все перепуталось, а окружающее казалось нереальным, будто в дурном сне.
Но самое ужасное заключалось в том, что она ничего не могла изменить.
Ничего!
