Текст книги "Завидный жених"

Автор книги: Джеки Д'Алессандро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Странно слышать подобное заявление от женщины, которая занимается устройством брачных союзов.

– В успешном брачном союзе нет никакой романтики, милорд, и человеку, занимающему ваше положение, следует об этом знать. Мое деловое предприятие оказалось успешным именно потому, что я всегда следовала этому принципу. Удачное сочетание состояний, политических устремлений, семейных связей и титулов – вот все, что имеет значение. А привязанность может появиться позже!

– А если она не появится?

– Тогда супруги будут соблюдать приличия и каждый заживет своей собственной жизнью.

– Главный интерес моей жизни заключается в исследовании древности, других народов и цивилизаций. Я собираюсь заняться организацией экспозиции в Британском музее и основать собственный музей на свои средства. Занимаясь этим в одиночку, я неизбежно буду чувствовать себя изолированным. Я был бы рад обрести партнера.

Его низкий голос обволакивал Мередит теплом. Она облизнула пересохшие губы и даже в темноте заметила, что его взгляд устремлен на них.

– Вы хотите сказать, что предпочли бы брак по любви?-Но ведь надо помнить о том, что ваш отец болен и у нас совсем мало времени.

– Эндрю считает, что для того, чтобы влюбиться, много времени не требуется.

– Вот как? – Она скептически подняла брови. – А он эксперт в подобных делах?

– Этого я бы не сказал, но он влюблен в кого-то. Коляска проезжала под газовым фонарем, и Мередит заметила, как испытующе смотрит на нее Филипп.

– Вы, кажется, огорчены этой новостью, мисс Чилтон-Гриздейл?

– Да, лорд Грейборн.

– Могу я поинтересоваться почему?

– Потому что я надеялась предложить мистеру Стентону свои услуги в качестве свахи.

Несколько секунд только стук колес экипажа нарушал тишину, потом, к удивлению Мередит, лорд Грейборн откинул голову и засмеялся. Она никак не ожидала подобной реакции.

Мередит почувствовала раздражение и обрадовалась этому. Отлично. Мужчина, который раздражает, не может нравиться.

– Не понимаю, что так развеселило вас, милорд. До скандала с вашим проклятием мои услуги ценились весьма высоко. Только в прошлом году я устроила пять удачных браков. Самый успешный из них – союз Лидии Уэймот и сэра Перси Карменстера – и побудил вашего отца обратиться ко мне.

– Извините, – сказал Филипп, успокаиваясь, – я смеялся не над вами, милая леди. Я смеялся потому, что ваши слова меня очень обрадовали.

Мередит нахмурилась. Обрадовали? Она попыталась вспомнить все, что успела сказать.

– Теперь, когда мы установили, что Эндрю не нуждается в вашей помощи, я могу надеяться, что все свое внимание вы будете уделять только моей особе.

Мередит подумала, что, к сожалению, и так слишком много внимания уделяет лорду Грейборну. И это ее очень пугает.

Когда Филипп вернулся домой, в прихожей никого не оказалось.

– Эй, – крикнул он, снимая шляпу.

Тихое фырканье за спиной заставило его вздрогнуть. Он быстро обернулся и обнаружил, что перед ним стоит Бакари. Черт подери его привычку подкрадываться бесшумно, как кошка! Хотя в прошлом этот талант неоднократно выручал их, а один раз, когда Филиппа захватили контрабандисты, даже спас ему жизнь. Но в стенах лондонского особняка подобная привычка казалась совершенно неуместной.

– Все в порядке? – спросил он.

– Собака, – проворчал слуга.

– Понятно. – Филипп спрятал улыбку. Под таким заботливым присмотром щенок должен скоро поправиться. Отлично!

Он поднял голову, услышав шаги на лестнице. К ним спускался Эндрю в вечернем костюме.

– Я думал, ты отправился почивать, – сказал Филипп. – Или теперь принято спать в брюках и в визитке?

– Вовсе нет, – ответил Эндрю. – Просто я решил дождаться тебя и узнать, как прошла твоя поездка с мисс Чилтон-Гриздейл. – Наклоняя голову направо и налево, он демонстративно изучал лицо Филиппа и наконец покачал головой: – Так я и думал.

– Что ты думал?

– Что все прошло не так, как ты хотел.

– О чем ты?

– Ты ее не поцеловал. Бакари фыркнул.

– Во-первых, – раздраженно сказал Филипп, – откуда ты можешь это знать, а во-вторых, почему ты решил, что я хочу ее поцеловать? Позволь напомнить, что мы в Англии – цивилизованной и даже чопорной стране. Здесь не принято ни с того ни с сего целовать дам. Здесь приходится соблюдать приличия.

Эндрю скептически воззрился на друга.

– С каких это пор ты стал таким приверженцем правил и приличий? Может, напомнить тебе, что случилось, когда ты в последний раз решил им следовать?

Бакари вздрогнул и замахал руками, бормоча какие-то заклинания.

– Плохо. Очень плохо, – проговорил он наконец, тряся головой.

Филипп откинул со лба волосы.

– Нет, не надо мне напоминать. Да, не вышло ничего хорошего.

– Очень плохо, – настаивал Бакари.

– Я, черт возьми, чуть не утонул, потому что ты упорно настаивал, что мы должны переплыть реку точно так, как это делали в древности – в дурацком, чертовски неустойчивом каноэ, – мрачно заявил Эндрю, совершенно проигнорировав слова Филиппа о том, что «не надо напоминать».

– Да ты, черт возьми, должен был сказать мне, что не умеешь плавать! До того, как мы отплыли от берега. А потом, разве не я тебя спас? Позволь напомнить тебе, что при этом ты так колотил руками и ногами, что я получал весьма чувствительные удары, в частности по очень нежным частям тела.

– Не стану спорить, – признался Эндрю, – но ты их заслужил. Это происшествие стоило мне нескольких лет жизни.

– И ничего бы не случилось, если бы ты сразу сказал мне правду.

– Ну, мужчины, как правило, не кричат направо и налево о том, что они не умеют плавать, – возразил Эндрю, – а не случиться оно могло бы, если бы ты не требовал, чтобы мы пересекли реку, строго соблюдая античные правила. – Он прищурился. – И не пытайся сменить тему. Я знаю, что ты не поцеловал ее, потому что, как я уже говорил, я читаю тебя, как открытую книгу. Если бы ты это сделал, ты не выглядел бы таким разочарованным. И во-вторых, то, что ты этого хотел, тоже написано у тебя на лице.

Бакари фыркнул и кашлянул.

Филипп стиснул зубы. Как, черт возьми, неприятно, что Эндрю прав! Он ведь и правда хотел поцеловать ее. Даже очень хотел. Почему же он этого не сделал? В конце концов, это просто поцелуй. Но Филипп прекрасно знал почему. Какой-то инстинкт подсказал ему, что ничего «простого» в таком поцелуе не будет.

– А ты бы, конечно, поцеловал?

– Да, – твердо ответил Эндрю, не обращая внимания на его угрожающую интонацию. – Если бы женщина мне нравилась и представилась такая возможность, то, конечно, поцеловал бы.

– А то, что я вскоре – надеюсь – должен жениться на другой женщине, тебя не смущает?

– Ты ведь еще не женат, – пожал плечами Эндрю, – и не поцеловал ее ты не по этой причине.

– Знаешь, – сказал Филипп, прищурившись, – мне кажется, какое-то судно отправляется в Америку завтра утром.

На Эндрю это заявление не произвело никакого впечатления.

– Нравится девушка – надо целовать девушку, – неожиданно изрек Бакари. – Девушка, может, тоже хочет. – И низко поклонившись, исчез из прихожей, неслышно ступая по мраморному полу своими мягкими кожаными шлепанцами.

Девушка, может, тоже хочет! Черт возьми! Бакари обычно произносил около десяти слов в месяц. Значит, в сентябре он уже выполнил свою норму. Ну и отлично! Филипп не жаждал услышать что-нибудь еще.

Он повернулся к Эндрю:

– Попробуй только сказать что-нибудь.

– И не собираюсь, Бакари уже все сказал. И использовал при этом совсем немного слов. Редкий талант, ты не находишь?

– Тебе его явно не хватает.

– Как скажешь! Я отправляюсь спать. – Он пошел наверх, но на площадке обернулся и, дурачась, отдал Филиппу честь: – Желаю тебе сладких снов, мой милый.

Да уж, сладкие сны! Судя по тому, как напряжено тело и беспорядочны мысли, сна в ближайшем будущем ждать не приходится. Решив, что глоток бренди ему не помешает, Филипп зашел в свой кабинет и плеснул в бокал золотистого напитка. Он уже подносил его к губам, когда его взгляд упал на письменный стол. Рука застыла в воздухе. Филипп не верил своим глазам.

Один из журналов с записями лежал, раскрытый посередине стола, несколько других угрожающе громоздились на самом краю. Филипп был уверен, что не мог оставить их так – он слишком ими дорожил. Поставив бокал на буфет, он подошел поближе.

Журнал был открыт на странице, покрытой зарисовками иероглифов и чертежом гробницы, найденной под Александрией. Он внимательно осмотрел его, не нашел никаких повреждений и поставил обратно на полку.

Филипп задумчиво хмурил брови. Неужели кто-то из слуг рылся в его вещах? Должно быть, так, потому что ни Эндрю, ни Бакари ни за что бы не притронулись к журналам без его разрешения и обязательно вернули бы их на место.

Но зачем слугам понадобилось это делать? Вероятно, из любопытства. Это можно понять, но завтра утром придется разыскать виновника и разобраться в происшествии. Дело было не только в том, что он не любил, когда роются в его вещах. Дело в том, что для него эти журналы были бесценны, и он не хотел, чтобы они потерялись или были повреждены из-за чьего-то любопытства.

Филипп взял стопку остальных журналов, собираясь вернуть их на полку, но неожиданно заметил лежавший под ними листок бумаги, написанный торопливым незнакомым почерком. Он с удивлением поднял его и прочитал:

«Ты будешь страдать».

Филипп нахмурился и потрогал буквы пальцем. Чернила еще не высохли.

Записка была написана недавно, совсем недавно. Но кто написал ее? Кто-то из домашних? Или в особняк проник посторонний? Он быстро подошел к большому французскому окну и подергал за ручку. Окно оказалось закрытым. Каким образом можно попасть в дом? Странно, что ни Эндрю, ни Бакари, ни, очевидно, другие слуги никого не заметили. Он вспомнил, что Бакари не было внизу, когда он вернулся домой – тот занимался собакой, а входная дверь не была заперта. Филипп провел рукой по лицу. На сколько времени Бакари оставил ее без присмотра? Черт возьми, в дом мог зайти кто угодно. Если он уже не находился в нем...

Филипп еще раз прочитал записку: «Ты будешь страдать».

Что за дьявол ее написал? И зачем?

Дрожащая рука поднесла бокал с бренди к губам. «Еле успел. Еще немного, и все бы пропало. Теперь придется быть осторожнее». От глотка крепкого напитка стало тепло. Еще несколько глотков, и рука перестала дрожать. Теперь она сжимала кинжал. В холодной блестящей поверхности отражалось пламя свечи.

«Твое слишком быстрое возвращение помешало мне, Грейборн. Но я все равно найду то, что ищу. И когда это произойдет – твоя жизнь будет кончена».

Глава 7

«Лондон таймс»

«Как нам стало известно, свадьба леди Сары Маркем и лорда Грейборна все-таки не состоится двадцать второго числа сего месяца, как об этом было объявлено ранее. Причина тому – бракосочетание леди Сары с бароном Уэйкрофтом. Почему же было принято столь скоропалительное решение? Вряд ли можно с уверенностью утверждать, что поводом послужило пресловутое проклятие лорда Грейборна, в которое нелегко поверить нашим образованным читателям. Скорее можно поверить в то, что он использовал его как предлог для того, чтобы избежать нежелательных брачных уз. Что ж, лорд Грейборн не первый мужчина, который готов на все, лишьбы остаться холостяком. Однако столь упорное нежелание назвать своей женой самую красивую и популярную дебютантку этого сезона наводит на определенные размышления. А что же сама леди Сара? Разумеется, это проклятие не может считаться единственной убедительной причиной, по которой она отвергла лорда Грейборна и предпочла простого барона будущему герцогу. Вероятно, не так уж безосновательны упорные слухи о том, что долгие годы, проведенные вдали от родины, неблагоприятно сказались не только на умственных, но и на некоторых физических способностях Грейборна. Нам остается только гадать, на что надеялась мисс Чилтон-Гриздейл, задумав столь неудачный во всех отношениях союз».

Мередит закрыла глаза и опустила лицо на ладони. Она заранее знала, что известие о внезапном замужестве леди Сары даст пищу для новых слухов и сплетен, но не ожидала, что все будет так ужасно. Мередит задевали не столько нападки в ее собственный адрес – в конце концов, они были вполне основательны, – сколько гадкие намеки на якобы истинные причины разрыва. Боже милостивый, одного взгляда на лорда Грейборна должно быть достаточно, чтобы убедиться в его полном физическом и психическом здоровье. Как больно должны ранить его эти мерзкие слухи! Гнев и сочувствие переполняли душу Мередит.

– Вижу, вы уже прочитали «Тайме», – раздался голос Альберта.

Мередит подняла голову и посмотрела на него невидящими глазами:

– Да, к сожалению.

– Очень мне не нравится, что вы так огорчаетесь, мисс Мэри. У вас будто синяки под глазами.

Синяки? Мередит быстро подошла к зеркалу. Да, Альберт прав. Хотя она и собиралась хорошенько выспаться сегодня, ночь оказалась бессонной и беспокойной. И дело вовсе не в сплетнях. Нет, ее мысли были заняты лордом Грейборном и теми удивительными чувствами, которые он в ней пробудил. Разум убеждал избегать его общества, а сердце трепетало в ожидании встречи. Обычно ей легко удавалось загнать в самый дальний уголок души свои женские мечты и желания, но с тех пор как она встретила лорда Грейборна, они сопротивлялись все упорнее.

Мередит упрямо выпрямилась.

– Хотя ситуация и выглядит довольно безнадежной, я думаю, мы сумеем обернуть все эти сплетни себе на пользу. Человеческая натура так устроена, что к завтрашнему дню в Лондоне не останется ни одной женщины, которая хотя бы из любопытства не захочет посмотреть на лорда Грейборна. Эти женщины и придут на прием, который леди Бикли устраивает в его доме, а там – раз... – Мередит щелкнула пальцами, – и отыщется подходящая невеста.

К сожалению, ее монолог не произвел желаемого эффекта.

– Надеюсь, что так и будет, мисс Мэри.

– Разумеется, а сейчас я хочу попросить тебя о помощи, Альберт. Я знаю, что сегодня утром ты собирался отправиться с Шарлоттой и Хоуп в парк, но не мог бы ты отложить эту прогулку и пойти со мной на склад?

– Искать этот потерянный камень?

? Да.

Подозрительно прищурив глаза, Альберт смотрел на Мередит так, словно хотел прочесть ее мысли. Она попыталась изобразить безразличие, но Альберта ей никогда не удавалось обмануть.

– Конечно, пойду. Но ведь вы не только затем меня зовете, чтобы что-то там искать? Этот парень, Грейборн, он что, вел себя не как джентльмен? Позволял себе вольности? Я вас предупреждал, чтобы вы не доверяли ему.

Как объяснить Альберту, что она не доверяет не лорду Грейборну, а себе?

– Лорд Грейборн вел себя безукоризненно, однако то, что я остаюсь с ним наедине на складе, могут посчитать неприличным. Нам и так хватает сплетен. Не хочу, чтобы их стало еще больше.

Альберт успокоился:

– Значит, я буду вроде как опекать вас?

– Вот именно, а заодно и поможешь в поисках. А я попрошу Шарлотту, чтобы она положила в корзину побольше сыра и хлеба, и в парк пойдем все вместе после работы.

– Тогда я скажу Шарлотте, что планы изменились, – кивнул Альберт и вышел из комнаты.

Мередит вздохнула с облегчением. Теперь ей не придется несколько часов подряд оставаться наедине с лордом Грейборном. Сердце попыталось протестовать, но разум решительно заставил его замолчать. Так нужно. И так и будет. Другого пути нет.

Филипп сложил газету и с отвращением бросил ее на стол, накрытый для завтрака.

– Что, так ужасно? – раздался голос входящего в комнату Эндрю.

– Нет, ничего особенного, – пожал плечами Филипп, – не считая того, что меня называют лжецом, идиотом и импотентом.

– Последний пункт, пожалуй, особенно неприятен.

– Да уж.

Черные глаза Эндрю ехидно блеснули.

– Ба! Может, этим и объясняется то, что вчера ты не поцеловал ее в экипаже?

– Эндрю, ты знаешь, что может быть хуже геморроя? – любезно осведомился Филипп.

? Что?

? Ты!

Сокрушенно пощелкав языком, Эндрю подошел к буфету, положил себе щедрую порцию яичницы и обжаренных ломтиков бекона, а потом устроился за столом рядом с Филиппом.

– Послушай, я тут подумал, – Филипп старался, чтобы его слова звучали как можно беззаботнее, – может, ты сегодня пойдешь со мной на склад?

– Вместо того, чтобы продолжать поиск в музее? – Эндрю удивленно поднял голову от тарелки. – Почему?

– Ну, ты же сказал, что в музее будет работать Эдвард, а мне на складе не помешают лишние руки.

– А разве мисс Чилтон-Гриздейл не придет сегодня?

– Не знаю, мы ни о чем не договаривались вчера.

– Но думаешь, она может прийти?

– Не исключено. Но она не поможет мне открывать тяжелые ящики, и у нее недостаточно опыта.

Эндрю задумчиво жевал, потом, проглотив последнюю порцию яичницы, прикоснулся к губам салфеткой.

– Все понятно. Ты просто боишься оставаться с ней наедине.

Черт возьми! Неужели он действительно разучился скрывать свои чувства? У Филиппа было такое ощущение, словно он сделан из прозрачного стекла. Отрицать было бесполезно.

– Да, – кивнул он.

Эндрю опустил голову, но Филипп успел заметить снисходительную усмешку, промелькнувшую на его губах.

– Ну что ж, буду рад помочь. Тем более, подозреваю, что день окажется необычайно интересным.

С помощью Эндрю Филипп снимал тяжелую деревянную крышку с ящика, когда вдалеке хлопнула входная дверь. Он с досадой отметил, что его пульс зачастил при звуке голоса мисс Чилтон-Гриздейл, спрашивавшей, здесь ли он.

– Да, я здесь, – крикнул Филипп и обнаружил, что внезапно осип. Он поспешно откашлялся и попробовал еще раз: – Там же, где вчера.

Послышался негромкий разговор и звуки приближающихся шагов – легких женских и других – тяжелых и неровных. Должно быть, мужчина, подумал Филипп. Похоже, хромой.

Спустя несколько секунд из-за ряда ящиков показалась мисс Чилтон-Гриздейл в сопровождении Альберта Годдарда, причем последний напоминал грозного стража, охраняющего драгоценности короны.

Сегодня она надела простое коричневое платье, очевидно, подготовившись к грязной работе. Когда ее ярко-голубой взгляд встретился с взглядом Филиппа, ему показалось, что что-то тяжелое ударило его в солнечное сплетение. Она же, напротив, осталась совершенно спокойной и холодно приветствовала его кивком головы.

– Лорд Грейборн, – вежливо проговорила Мередит и повернулась к Эндрю, стоявшему в стороне. К досаде Филиппа, ее лицо выразило живейшее удовольствие: – Мистер Стентон, я рада снова видеть вас.

– Я тоже очень рад, мисс Чилтон-Гриздейл. Мередит немного отступила, и вперед, сильно хромая, вышел Годдард.

– Разрешите представить вам моего друга мистера Альберта Годцарда, который любезно согласился помочь нам в поисках. Альберт, это мистер Стентон, коллега лорда Грейборна.

– Рад снова видеть вас, Годдард. – Улыбаясь, Филипп протянул молодому человеку руку.

К его удивлению, Годдард смерил его свирепым взглядом, и Филиппу даже показалось, что его рука останется висеть в пустоте.

– Лорд Грейборн, – бросил Альберт враждебно и все-таки неохотно ответил на рукопожатие.

Филипп заметил, что приветствие, обращенное к Эндрю, звучало гораздо дружелюбнее.

– Я думаю, мы с Альбертом вместе разберем один ящик, и я покажу ему, как это делается. Если вы, конечно, не возражаете, лорд Грейборн.

– Разумеется.

Действительно, прекрасный план. Он означает, что им почти не придется разговаривать друг с другом. И что работа теперь пойдет гораздо быстрее. Почему же, черт возьми, он не рад?

Они разошлись по своим рабочим местам, и вскоре Филипп обнаружил, что вместо того, чтобы внимательно проверять содержимое ящика, он напряженно прислушивается к звукам тихого разговора между Альбертом и мисс Чилтон-Гриздейл, иногда прерываемого ее коротким грудным смехом. Он так увлекся этим занятием, что не заметил подошедшего Эндрю, который уже пару минут с интересом наблюдал за ним. Наконец Филипп повернул голову и вздрогнул, оказавшись нос к носу со своим другом.

– Какого черта ты подкрадываешься, Эндрю? – сердито воскликнул он.

– Подкрадываюсь? Да я битых пять минут стою здесь и пытаюсь привлечь твое внимание. Где ты был? В очередной пустыне?

– Да. – Только на этот раз пустыня простиралась вокруг мисс Чилтон-Гриздейл.

Эндрю наклонился к Филиппу.

– И что ты скажешь об этом друге? – шепотом спросил он, кивнув головой на пару, работавшую по другую сторону прохода.

– Это ее дворецкий, – тоже шепотом ответил Филипп, притворяясь, что изучает бронзовую лампу.

– Друг и дворецкий, – произнес Эндрю задумчиво. – И к тому же он влюблен в нее.

– Что ты сказал?

– Он в нее влюблен. Неужели ты сам не видишь? Филипп взглянул на мисс Чилтон-Гриздейл и Альберта, и возражение замерло у него на языке. Потому что все указывало на то, что его друг прав. То, как Годдард смотрел, улыбался и заботился о Мередит, говорило само за себя. Он не скрывал своих чувств. «Я люблю эту женщину и сделаю все, что в моих силах, чтобы не дать ее в обиду».

– Да, теперь я вижу, – тихо произнес Филипп. – Похоже, и ей Альберт небезразличен, – с болью признал он.

– Возможно, – Эндрю многозначительно посмотрел на него, – но мне кажется, что она привела его сегодня с собой по той же причине, по которой ты пригласил меня.

Филипп замер. Неужели Эндрю прав? Она привела Годдарда специально, чтобы не оставаться с ним наедине? А если так, то почему? Только ли из соображений благопристойности, или она чувствует в его присутствии такое же жгучее волнение? Возможно ли, что ее влечение к нему так же сильно, как и его – к ней?

Оказавшись во второй половине дня дома, Филипп вздохнул с облегчением. Ему хотелось побыть одному. За утро они проверили больше десятка ящиков, но без всякого результата, и Эндрю отправился продолжать поиски в музее.

Все время, которое они провели на складе, Филипп старался как можно меньше смотреть на мисс Чилтон-Гриздейл, не приближаться к ней и даже не вдыхать слишком глубоко, чтобы не чувствовать исходящего от нее упоительного аромата – в это утро она пахла пончиками. Кроме того, он страшно устал от пристального и недоброго взгляда Годдарда, постоянно направленного на него. Если бы взгляды могли убивать, Филипп уже давно лежал бы мертвым на грязном полу склада.

Но и дома, даже после второго завтрака, состоявшего из жареной рыбы и нежнейшего молодого горошка, он не мог избавиться от нервного напряжения и тревоги.

– Как дела у щенка? – спросил он Бакари, когда тот вошел в комнату.

– Лучше. Беспокоится.

– Как ты думаешь, я уже могу прогуляться с ним в парке? Несколько секунд Бакари изучал хозяина своими непроницаемыми черными глазами.

– Гулять в парке быть полезно обоим, – изрек он наконец.

Двадцать минут спустя Филипп с собакой уже входил в Гайд-парк, или, вернее, его тащил на поводке сгусток энергии с рыжей шерстью и развевающимися ушами, от восторга не знающий куда бежать и что нюхать. Сначала поводок крайне возмутил щенка, но, выйдя из дома, он, очевидно, забыл и про него, и про Филиппа.

– Ты все перепутал, – кричал ему Филипп, задыхаясь и переходя на бег. – Это я – хозяин. Ты должен выполнять мои команды. А я должен вести тебя.

Щенок метался от одного дерева к другому, не обращая ни малейшего внимания на эти крики. Лапа была все еще перевязана, но, похоже, нисколько его не беспокоила, и он решил полностью вознаградить себя за дни, проведенные в бездействии. Заметив яркую бабочку, щенок – которому необходимо было срочно дать имя – рванулся в ее сторону. Филипп помчался за ним.

– Давай покажем этой бабочке, кто быстрее, – подзадорил он щенка, решив не портить ему сегодняшний праздник.

Второго приглашения не потребовалось.

– Какой чудесный день для прогулки, – сказала Мередит, поворачиваясь к Шарлотте.

Они неторопливо шли по тенистой дорожке Гайд-парка. Хоуп бежала впереди, прижимая к груди любимую куклу.

– Действительно, замечательный, – согласилась Шарлотта.

Еще жаркое солнце грело их через ветки деревьев, а легкий ветерок освежал и доносил аромат цветов и шуршание дубовых листьев. Самый подходящий день для того, чтобы забыть свои печали и беззаботно наслаждаться жизнью. Мередит надеялась, что у нее это получится.

Главное, надо постараться забыть о том, как сегодня на складе, несмотря на присутствие Альберта и мистера Стентона, она каждую секунду чувствовала, что лорд Грейборн находится рядом. У нее заболели уши оттого, что она все время пыталась прислушиваться к их разговору с мистером Стентоном. От звука его низкого голоса слабели колени и дрожали руки.

– Как жаль, что Альберт не смог пойти с нами, – сказала она, пытаясь отвлечься от тревожных мыслей. – Боюсь, что работа на складе вредна для его ноги. Наверное, она сильно разболелась, раз он отказался от прогулки. Я уже жалею, что позвала его с собой.

– Он был рад помочь тебе, Мередит.

– Да, он ужасно славный мальчик. – Мередит улыбнулась. – Только я все время забываю, что он уже не мальчик, а мужчина.

Шарлотта молча кивнула.

– Трудно поверить, что всего через несколько месяцев ему исполнится двадцать один год. Надо будет устроить какой-нибудь особый праздник.

– Кстати, о праздниках: как идет подготовка к завтрашнему вечеру? Это о нем была утренняя записка от леди Бикли?

Мередит удивилась тому, как взволнованно звучал голос девушки, а также ее необычному интересу к своей корреспонденции. Похоже, Шарлотта специально сменила тему. Но почему? И зачем она выбрала предмет, который немедленно напомнил Мередит о мужчине, которого она так старательно пыталась выбросить из головы?

– Леди Бикли пишет, что приглашения были разосланы сегодня утром, и на два из них уже получены утвердительные ответы. Не сомневаюсь, что очень скоро для лорда Грейборна найдется прекрасная невеста, которую он будет счастлив назвать своей женой.

Мередит вдруг отчетливо представила себе лорда, который с глазами, сияющими любовью и желанием, наклоняется к своей невесте и целует ее перед алтарем. Ревность обожгла ее резко, как удар хлыста, и она мысленно пожелала своему воображению навеки ослепнуть. Потом крепко зажмурилась и медленно сосчитала до пяти, прогоняя незваное видение, а когда открыла глаза – увидела бегущего к ним навстречу высокого мужчину с рыжим щенком на поводке.

Мередит остановилась, словно натолкнулась на стену. Как, скажите на милость, можно не думать об этом человеке, если встречаешь его везде, куда ни пойдешь?

Заметив ее, лорд Грейборн тоже остановился, но щенок продолжал тянуть вперед, и он покорно пошел за ним, но уже гораздо медленнее. Однако избежать встречи не было никакой возможности.

– Добрый день, лорд Грейборн, – сказала Мередит, когда он подошел поближе.

Она надеялась ограничиться взаимными приветствиями и пройти мимо, но забыла про Хоуп, которая обожала собак. Девочка взвизгнула от восторга при виде энергичного щенка, а тот принялся радостно облизывать ее лицо.

– Слава Богу, что вы попались нам по дороге, – сказал лорд Грейборн, останавливаясь рядом с Мередит, – иначе эта собака дотащила бы меня до самой Шотландии.

Его волосы растрепались, синий сюртук был не только измят, но и покрыт рыжей собачьей шерстью, так же как и панталоны. Если бы у него был галстук, он, несомненно, оказался бы сдвинутым набок, но сейчас из растерзанного воротника рубашки выглядывала голая шея. Совершенно неподобающий и при этом по-мужски притягательный облик, от которого затрепетало все, что было женского в Мередит.

Затрепетало? Боже милостивый, это она трепещет?

– А что ваш галстук, лорд Грейборн? – спросила Мередит противным голосом престарелой классной дамы. – Его унес внезапно налетевший ветерок?

– Нет, – весело ответил злодей без всяких признаков раскаяния, – его и не было.

Дабы не поддаться искушению и не ответить на его заразительную улыбку, Мередит опустила глаза и посмотрела на счастливую Хоуп и на щенка, пребывающего в экстазе. Она заметила перевязанную лапу, и какое-то воспоминание промелькнуло в ее голове. Мередит вгляделась в щенка пристальнее. Где-то она его уже видела... Она перевела взгляд на трость, которую лорд держал под мышкой. Необычный серебряный узор...

Куски головоломки внезапно сошлись в единое целое, и сердце тут же откликнулось звонкими, быстрыми ударами. Подняв глаза, Мередит встретилась с его пристальным взглядом.

– Вы спасли этого щенка, – быстро сказала она, – на Оксфорд-стрит.

Она хорошо помнила, как подействовала на нее та сцена, и странную дрожь, охватившую ее тогда. Как хотелось ей увидеть лицо удивительно смелого человека, который двигался как грациозный, гибкий хищник.

Что ж, больше нет нужды гадать, как он выглядит! Удивительный человек стоит прямо перед ней. И опять эта непонятная дрожь... О Господи...

К своему удивлению, Мередит обнаружила, что лицо и шея героя неудержимо краснеют.

– Вы там были? – спросил он, смущенно поправляя очки.

– Я была в мастерской портнихи вместе с леди Сарой. Услышала шум на улице и посмотрела в окно. Я видела, как кто-то одним ударом расправился с великаном, но лица не рассмотрела. Конечно, я понятия не имела, что это были вы. – Она кивнула на его трость. – Этот узор почему-то показался мне знакомым, но я все поняла только сейчас, когда увидела щенка с перевязанной лапой.

– Я ведь не сделал ничего особенного, любой поступил бы точно так же.

Мередит не стала с ним спорить, но была уверена, что он ошибается. У нее давно не оставалось иллюзий по поводу человеческой природы, и она прекрасно знала, что очень немногие – особенно из представителей высшего общества – рискнули бы противостоять разъяренному гиганту для того, чтобы спасти уличную дворнягу. Ведь вокруг тогда собралась целая толпа, но никто не шевельнул и пальцем. Никто, кроме лорда Грейборна.

Их взгляды встретились, и Мередит почувствовала, что в груди У нее стало тепло и сладко, словно там пролился разогретый солнцем мед. Усилием воли ей удалось удержать восторженный вздох, рвавшийся наружу.

– Мисс Чилтон-Гриздейл, мне кажется, теперь моя очередь напомнить вам о хорош их манерах. Не хотите ли вы представить меня своим друзьям? – Он, улыбаясь, смотрел на Шарлотту и Хоуп.

Мередит вспыхнула:

– Ну разумеется. Лорд Грейборн, познакомьтесь с моей любимой подругой миссис Шарлоттой Карлайл.

Шарлотта сделала неловкий реверанс:

– Лорд Грейборн.

– Рад познакомиться с вами, миссис Карлайл.

– А этот бесенок, который стал лучшим другом вашего щенка, – дочка миссис Карлайл, Хоуп.

Лорд Грейборн присел на корточки рядом с девочкой, расположившейся прямо на траве. Щенок, очевидно, истративший все силы, устроился у нее на коленях с выражением абсолютного собачьего счастья на морде.

– Здравствуй, Хоуп. Кажется, ты очень понравилась моей собаке.

– Да, и он мне очень нравится. – Девочка взглянула на Филиппа с ангельской улыбкой. – Он очень любит целоваться. И меня всю исцеловал, и принцессу Даримпл. – Она кивнула на куклу.