Текст книги "Дикпиковая дама (СИ)"

Автор книги: Джеки Бонати

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 5

Сколько времени прошло, пока она не пришла в себя, она не знала. Но первым вернулся слух – она поняла, что ее окружает множество голосов. Легче всего оказалось идентифицировать голос Ларисы, которая, кажется, то отчитывала сына, то общалась с врачами.

Затем стали возвращаться тактильные ощущения, и Саша поймала себя на неприятном зуде в руках и лице. Саша разлепила один глаз, второй почему-то отказывался открываться. И увидела, что она в больнице.

– Черт… – ей показалось, что она сказала это довольно громко, но на деле едва просипела. Но на нее тут же обратили внимание.

– Саша! – Леня чуть на кровать не запрыгнул, если бы Лариса его не удержала.

– Лень… вы в порядке? – воспоминания о случившемся накрыли Сашу мгновенно, и она одним глазом попыталась охватить мальчика с головы до ног. – Не пострадали?

– Дети в порядке, Саша, мне очень жаль, что вы пострадали из-за их глупости, – вздохнув, сказала Лариса. – Леня мне во всем признался. Я много раз говорила не трогать это зеркало, ему лет сто, наверное. Давно пора было выкинуть. Кого-нибудь из детей оно прибило бы насмерть. У вас сотрясение мозга и порезы. Мы с мужем оплатим ваше лечение, это наша вина.

В ответ Саша только кивала, голова у нее кружилась, ее подташнивало, и говорить было трудно.

– А порезы… сильные? – не удержалась она, подняв руку, та была забинтована, но хоть не загипсована.

К Саше подошел врач, чтобы успокоить.

– Не переживайте, это скорее ссадины от стекла, крупных порезов всего несколько, но и они заживут без следа. Швы накладывать не пришлось. Сильнее всего досталось вашей голове, так что пару дней мы вас тут подержим.

– Можно как-то сообщить моим родителям? – вздохнув, попросила Саша.

Беспокоить их ей совершенно не хотелось, но она понимала, что тревога будет только сильнее, если она на несколько дней пропадет с радаров.

– Я позвоню Людмиле Львовне, – пообещала Лариса. – Не переживайте, просто отдыхайте, хорошо?

– Куда деваться, – Саша вяло ей улыбнулась. – Простите, что не уследила за детьми. – Умом она понимала, что те и сами хороши, но от мысли, что могло случиться с ними, у нее холодели коленки.

– Вы не виноваты, Саша, не берите в голову. Отдыхайте пока, – Лариса погладила ее по руке и оставила. Леня сделал страдальческое лицо и еще раз извинился и осторожно обнял Сашу, успев шепнуть ей на ушко:

– Спасибо, что спасла нас… Там в зеркале, перед тем как оно упало, и правда что-то появилось. Я точно видел…

На следующий день Сашу пришла навестить семья, и конечно, не обошлось без слез, причем Викиных.

– Очень больно? – всхлипывала она, аккуратно поглаживая Сашу по забинтованной руке. Родители держались получше, но было видно, что и они ужасно переживают за старшую дочь.

– Нет, не больно, только чешется, – ответила Саша. – Я теперь красотка, да? – пошутила она, в очередной раз порадовавшись, что ей хватило ума не делиться с родителями информацией о насилии.

– Врачи сказали, все пройдет, никаких следов не останется, – подбодрила ее мама, стоя с другой стороны от ее кровати.

– Что тебе принести, Шурик? – спросил ее папа. Он держался лучше всех.

– У врача спрашивай, меня тут сутки не кормили, пока меня тошнило и штормило, – хмыкнула она. – Я, правда, в норме. Представьте, если бы зеркало упало на кого-то из мелких. Меня бы точно посадили.

– Лучше бы оно вообще ни на кого не падало, Шурик, – покачал головой папа, мягко сжав ее руку. – Ладно, ты отдыхай, а мы поговорим с врачом, и вечерком я приеду, привезу тебе вкусняшек.

– Не переживайте, я относительно в порядке. У меня довольно крепкая черепушка, как оказалось, – заверила их Саша.

– И то хорошо! – Людмила Львовна наклонилась и поцеловала ее в лоб над повязкой. – Отдыхай, доченька. Вечером спишемся или созвонимся. Я не смогу с папой приехать.

– Не страшно, мам. Я уже взрослая, в конце концов. Мне просто скучно, потому что ничего нельзя, ни читать, ни смотреть. Только спать остается, – ответила Саша.

– Послушай аудиокниги или подкасты, – посоветовал Виктор Петрович, который был довольно прошаренным в этих вопросах. Они попрощались с дочерью и оставили ее отдыхать. Вечером папа заехал и привез ей несколько контейнеров, в том числе и со сладостями.

Вставать Саше было не запрещено, но она радовалась, что в душевой зеркало небольшое – смотреть на себя пока не хотелось.

Ее продержали в больнице три дня и выписали, порекомендовав отдыхать и больше лежать, а главное, не напрягать глаза. Выполнить это было трудно, но Саша пообещала и уехала из больницы на такси, все равно никто в будний день ее встретить не мог.

Разумеется, Лариса практически потребовала, чтобы Саша даже не думала возвращаться к занятиям, пока не восстановится. Конечно, ее не особо радовала перспектива остаться без заработка недели на две, но Ленины родители и правда более чем щедро оплатили внеплановую подработку, моральный ущерб, так сказать, да и лекарства.

Итак, Саша тупила у себя в квартире и ощущала себя дурой. У нее даже складывалось ощущение, что ее кто-то проклял. Раньше с ней таких ситуаций просто не происходило. У нее все было хорошо на работе, у нее было какое-то понимание, чего она хочет. А последние четыре месяца все шло под откос, то быстрее, то медленнее, и Саша просто не успевала что-то исправить, поскольку не знала, за что хвататься.

Как бы она ни держала лицо перед родными и знакомыми, ей почти всегда было грустно. И еще чаще она была ужасно, бесконечно злой. Причем ей было сложно сказать, злилась она на себя или на других. Наверное, на саму жизнь в принципе.

Первым желанием после больницы было хорошенько помыться, благо, ранки на руках затянулись, только один порез у брови был поглубже остальных, и его врач советовал пока не мочить, так что Саша заклеила его водостойким пластырем.

Забравшись под душ, Саша дала воде унести больничный запах и хоть какую-то часть хандры, а выбравшись, решила, наконец, рассмотреть себя толком впервые после этих дней в больнице.

Зеркало в ванной было запотевшим, и она, распахнув дверь для вентиляции, стала вытирать его, ничего хорошего от своего отражения не ожидая.

Но одно дело увидеть себя после больницы, похудевшую и с синяками под глазами, и другое – в лучших традициях фильмов ужасов увидеть у себя за спиной жуткого вида женщину.

– Блядь! – Саша шарахнулась в сторону, оборачиваясь, но сзади нее ничего, кроме стиральной машинки, не было. Сердце от испуга у Саши колотилось так, что ей даже стало нехорошо. Ужас затопил ее моментально, во рту стало сухо. Она с трудом постаралась выровнять дыхание, делая долгие выдохи, но помогало слабо. Завернувшись в полотенце, она вышла из ванной и направилась к ноутбуку, планируя забить в Гугл вопрос: «галлюцинации после чмт».

Гугл, в своих лучших традициях, выдал ей столько материала, что впору было заказывать гроб и венок, поскольку у нее наверняка была опухоль мозга. Впрочем, после сотрясения ей делали МРТ, и там наверняка бы заметили что-то такое. Но легче не становилось. Галлюцинации были симптомом не только новообразований, но и психических расстройств, и даже тяжелой стадии депрессии.

– Блядство! – повторила Саша, захлопнув ноут. Только таких хороших новостей ей не хватало.

До самого вечера она пыталась чем-то себя занять, при этом избегая смотреть в отражающие поверхности.

Ей даже удалось убедить себя, что это был не более чем обман зрения, когда вечером, направляясь в туалет, она боковым зрением глянула в зеркало в коридоре и зацепилась за какую-то тень сбоку от себя.

Саша пожалела, что у нее нет кота, на которого можно свалить любую паранормальщину. Она перечитала эпикриз из больницы, даже разобралась в заключении МРТ. Опухоли в голове у нее точно не было. Но вот случаи глюков после сотрясения и на фоне депрессии бывали – Саша прошарила все ссылки в Интернете. Осталось только понять, ее это случай или нет. У нее был только один знакомый с таким опытом – Валера в прошлом гонял на байке и падал будь здоров. Так что Саша решила позвонить ему и узнать, бывало ли с ним такое.

– Валер, привет. Есть минутка? – спросила она, когда тот снял трубку.

– Конечно, Шурочка, для тебя сколько угодно, – ответил тот голосом Фифи, из чего можно было сделать вывод, что он в образе. – Как у тебя дела? Что-то ты совсем перестала к нам с Фроськой заглядывать. Хоть бы пивка вместе попили.

– Я тут головой приложилась до сотрясения мозга, пока мне нельзя пиво. Но как только, так сразу. Я тебе, собственно, потому и звоню. У тебя опыт богатый, скажи, у тебя не было глюков после удара головой? – спросила Саша.

– Господи, Шурка, как тебя угораздило? – ахнул Валера. – Давно это было? – не мог не спросить он и задумался. – Глюков? Да нет… вроде. После одной из аварий со зрением проблемы были какое-то время, как темные пятна на периферии зрения. Но потом прошло, слава богу.

– Темные пятна? – ухватилась за это Саша. – Вот у меня что-то похожее. А как угораздило, при встрече расскажу, но три дня меня в больнице продержали, – ответила она. – Но я уже почти в порядке.

– Ох, Шурка-Шурка! Тебе ничего не нужно? – забеспокоился Валера, прекрасно понимая ее материальное положение. – Может, продукты привезти или лекарства?

– Нет, не переживай, я в порядке, – ответила она. – Хвост пистолетом, сам говорил. Ничего, приду в норму, приеду к вам с Настей.

– Будем ждать! Через недельку сам тебе позвоню, если не выйдешь на связь, – пригрозил Валера, прежде чем попрощаться.

Опустив руку с телефоном на колено, Саша выдохнула и опасливо покосилась на шкаф, в котором у нее было ростовое зеркало. Соблазн не смотреться в него никогда был все сильнее.

– Ну что за детский сад, – сказала она самой себе, сделала глубокий вдох и шагнула к зеркалу. Там не было ничего необычного, только она сама с крайне настороженным взглядом и комната за ней. Саша выдохнула и отвернулась. Надо было просто привыкнуть к тому, что пока ее мозг работает не так как следует.

И мириться с этим, не видя никаких глюков, было значительно проще.

Так как пока что у Саши от просмотра фильмов довольно быстро начинала болеть голова, она решила лечь пораньше. Расстелив постель, она отправилась в ванную и, поднося щетку ко рту, заорала в голос, снова увидев у себя за спиной фигуру в черном.

– Твою мать, твою мать… – повторяла она, выбегая из ванной, но тень никуда не исчезала. Саша и подумать не могла, что у нее столько отражающих поверхностей в доме.

– Этого не может быть, тебя нет, тебя нет, мне только кажется, – говорила она самой себе, прижавшись спиной к стене, самой дальней от всех зеркал. И тут к зрительным галлюцинациям добавились еще и слуховые.

– Подойти сюда, не бойся, – голос был женский, но довольно властный, а еще совершенно точно потусторонний. Саша не могла объяснить это ощущение себе самой и услышала, как у нее стучат зубы от страха.

– Александра! – в бесплотном голосе появились хорошо знакомые Саше учительские нотки. – Подойди к зеркалу. Я все равно никуда не исчезну. И зла тебе не сделаю, ты ведь освободила меня.

– Да блядь, – Саша сделала пару глубоких вдохов и выглянула из своего укрытия. Зеркало ей было плохо видно, но там явно что-то было. Заставить себя сделать шаг было очень сложно, словно она двигалась через кисель.

И все же квартира ее была слишком маленькой, чтобы двигаться к зеркалу до морковкина заговенья. Добравшись до границы, за которой смогла бы увидеть свое отражение, она вздохнула и, словно в омут с головой, пересекла эту незримую линию.

– Александра, повернись ко мне, – то ли попросил, то ли потребовал все тот же голос, поскольку Саша, хотя и добралась до зеркала, но упорно смотрела в стену.

Никогда не считавшая себя особенно верующей, Саша торопливо перекрестилась и медленно повернула голову.

В зеркале рядом со своим отражением она видела ту самую женщину, что видела уже раньше. Саша могла бы сказать, что она даже симпатичная, если бы не пара «но».

Во-первых, она явно не была человеком, раз ее было видно только в зеркале. Во-вторых, она явно была мертвой – судя по цвету лица и следу от удавки на шее. И, в-третьих, ее наряд устарел лет на сто, если не больше. Она была со вкусом одета, но место ей было на каком-нибудь званом вечере конца девятнадцатого века. Разве что наряд был полностью черным. Волосы и макияж – тоже темные. И очень внимательный взгляд, который она не сводила с Саши.

– Пожалуйста, скажи, что мне это снится, – взмолилась Саша, делая очередной глубокий вдох.

– Нет, тебе это не снится, Александра, – дама чуть наклонила голову, ее губ коснулась едва заметная улыбка. – Почему ты меня так боишься, я ведь не сделала тебе ничего плохого. Хотя у меня была уже масса возможностей, поверь.

– Потому что мой опыт просмотра фильмов ужасов обычно говорит о том, что все это плохо заканчивается, – сказала Саша, пытаясь привыкнуть к сюрреализму этой ситуации.

– Фильмов ужасов? – переспросила дама, явно незнакомая с этим пластом культуры, и покачала головой. – Ладно, об этом позже. Я действительно тебе благодарна. Не думала, что мое заточение продлится так долго.

– Твое заточение? – переспросила Саша, не в силах перестать пялиться на нее. – Кто ты вообще?

– Меня зовут Анна Голицына… точнее, звали при жизни, – ответила дама. – Отчасти по воле судьбы, отчасти по собственной воле я оказалась пленницей того зеркала, которое ты разбила, Александра.

– Мое имя ты, похоже, уже откуда-то знаешь, – ответила Саша. Ей все это казалось дичью, особенно из-за манеры общения этой странной женщины. Высокопарно и немного снисходительно в то же время.

– В момент освобождения я кое-что узнала о тебе, что-то услышала, пока ты была в госпитале, – кивнула Анна. – Но многого об этом мире я не знаю, поскольку коснулась твоего разума ненадолго, и немного успела из него почерпнуть. Надеюсь, ты мне поможешь… а я помогу тебе.

– Поможешь мне? – переспросила Саша. У нее все еще со скрипом укладывалось все происходящее в голове. Она вздохнула и попросила Анну подождать. Через пару минут она вернулась к зеркалу с табуреткой и кружкой чая.

– Так мне будет проще… переваривать. Все-таки, кто ты? Или что, если быть точнее?

– Я бы предпочла быть кем, хотя фактически… стоит признать, я – что, – Анна поправила выбившуюся из прически прядку. – Моя жизнь оборвалась на рубеже столетий, накануне тысяча девятисотого года, в котором мне бы исполнилось двадцать пять. Я состояла в оккультном обществе, тогда это было модно. Я считала этих людей друзьями, – ее голос понизился до свистящего шепота. – Но они поплатились… они все! – ее без того темные глаза, кажется, почернели.

Саша услышала легкий стеклянный звон, по зеркалу пробежала тонкая паутина трещин.

– Так, мне хватило одного упавшего на меня зеркала, давай ты подышишь, успокоишься и расскажешь, что случилось? – Саша отъехала на своей табуретке подальше.

– Прости, – выглядело так, будто Анна действительно выдохнула. – Мы хотели провести ритуал, когда часы пробьют полночь и две девятки сменятся двумя нулями. Но, се ля ви. Мы собрались в доме одного из наших… друзей. Так случилось, что я оказалась единственной девушкой на вечере, остальные гостьи почему-то не смогли прийти. Не буду описывать все, что там происходило. Меня изнасиловали, а потом задушили, – она коснулась шеи над оборчатым воротником.

У Саши перехватило дыхание. Воспоминание о ее собственном опыте накатило так резко, что у нее затряслись руки. Она отвела взгляд от зеркала и пыталась успокоиться сама.

– Это… была часть ритуала? – уточнила она.

– Когда я приходила, чтобы убить их, они утверждали именно так, – Анна зло усмехнулась. – Что ж, ритуал действительно предполагал жертву, но всего лишь курицы. Наверное, я в каком-то смысле и оказалась этой самой глупой курицей.

– Ты приходила, чтобы убить их? – переспросила Саша. Она еще раз внимательно посмотрела на свою зазеркальную гостью и прочистила горло. – Я правильно поняла, что ты в принципе можешь убить?

– Да, я отомстила им! – глаза Анны сверкнули, и она кивнула. – Да, могу, но кроме этих мерзавцев я больше никого не убивала. За свою жизнь ты можешь не опасаться, тебе я никогда не причиню вред.

– Меня это в высшей степени радует, – ответила Саша, потерев лицо. – Но я все равно не понимаю, как могу помочь тебе, с учетом того, что ты и сама неплохо справляешься.

– Справлялась, – поправила ее дама из позапрошлого века. – С тех пор как зеркало убрали на чердак и я утратила контакт с людьми, силы мои истощились. А теперь, когда мое зеркало уничтожено, мое существование полностью зависит от тебя.

– Почему от меня? – Саша удивленно моргнула. – Я просто попала под раздачу, чтобы детей не прибило.

– Подойди к зеркалу, Александра, – попросила ее Анна и сама, приблизившись к разделяющей их поверхности, прижала к ней раскрытую ладонь. Та была аристократически узкой, изящной, с красивыми миндалевидными ногтями.

– Ты знаешь, обычно на этом месте в фильмах ужасов начинаются всякие неприятности, – сказала Саша. – Так что скажи, зачем?

– Я смогу проникнуть в твое сознание, – Анна сказала это так обыденно, словно предложила Саше волосы расчесать. – Не волнуйся, подчинить я его не смогу. И ты сможешь как бы… выгнать меня, прикоснувшись к любому зеркалу.

Саша задумалась. Это было чертовски плохой идеей. Но она провела последние полчаса, разговаривая с отражением, галлюцинацией, которая никуда не собиралась.

– Я об этом пожалею, – вздохнула она и все же коснулась прохладной поверхности зеркала.

В тот же миг Анна исчезла из зеркального отражения, и ее голос зазвучал в Сашиной голове.

– Вот видишь, ничего страшного. Зато теперь, когда мы с тобой одно целое, ты тоже можешь перемещаться по зеркалам, – заговорщически поделилась она.

– Куда перемещаться? – спросила Саша, а так как ее рука все еще касалась зеркала, ей показалось, что ее пихнули в спину, и она, качнувшись с табуретки головой вперед, с ужасом подумала, что сейчас разобьет лицо об зеркало.

Но некая незримая сила удержала ее от этого.

– Так-так, Александра, аккуратнее! У тебя хобби, что ли, такое – зеркала крушить? – в голосе Анны слышалась ирония. – А переместиться ты можешь… хм… давай начнем с твоей ванной. Просто представь ее.

«Причем тут моя ванная?» – успела подумать Саша, но картинка сама собой всплыла в голове и вдруг ее словно втянуло в зеркало с этой стороны и выплюнуло с другой – в ванной. Она с грохотом приземлилась на стиральную машинку, снеся с нее стоявшую на ней корзину для белья и бутыль геля для стирки.

– Да твою ж мать… – простонала она, приложившись копчиком так, что у нее посыпались искры из глаз.

– Надо будет поработать над техникой, – заметила Анна, чью ментальную сущность такое перемещение, а в большей степени приземление, не затронуло. – Так ты можешь переместиться в любое знакомое тебе помещение, где есть зеркало, либо к любому человеку, если зеркало есть рядом с ним.

– И зачем мне это? – Саша плоховато соображала, продолжая говорить вслух, хотя голос Анны звучал скорее у нее в голове. Словно говоришь с кем-то по телефону.

– Хочешь сказать, это бесполезная способность? – теперь в голосе Анны явно прозвучала обида. – Много твоих знакомых обладает такими возможностями?

– Мои знакомые не обладают в принципе никакими способностями, – сказала Саша. Она была все еще слишком потрясена произошедшим. – Мне нужно к этому привыкнуть. Я ложусь спать, – решила она, тем более что часы показывали полночь.

– Хорошо. Коснись зеркала, – попросила Анна, и, как только Саша это сделала, в зеркале снова появился темный силуэт. – Боюсь, со мной в голове тебе заснуть не удалось бы. Хотя точно я этого не знаю.

– А ты… спишь? – Саша понимала, что вопрос глупый, но не могла его не задать.

– Ты же понимаешь, что это глупый вопрос, – Анна словно прочитала ее мысли. – Иди, отдыхай. Доброй ночи, Александра.

Саша ушла в спальню, погасила свет, улеглась. Но все равно некоторое время косилась в сторону зеркала, раздумывая, не стоит ли его чем-нибудь накрыть. Но уснула прежде, чем додумала эту мысль до конца.

Глава 6

Утром Саша напрочь забыла о событиях вечера. Она была сонной и разбитой, толком не проснувшейся. Как зомби, она прошла на кухню и налила воду в чайник, пока не увидела Анну в отражении в тостере.

– Блядь, – выругалась она, отскочив и пролив воду. Закрыв глаза ладонью, она вымученно застонала. – Ты мне не приснилась.

– Тебе обязательно столько сквернословить? – спросила Анна, наблюдая за ней.

– А что ты бы сказала на моем месте? Какая неожиданность, прости Господи? – спросила Саша, все же ставя чайник.

– Чем плох этот вариант? Не говоря уже о том, что я не понимаю, чем тебе так претит мое присутствие? Ты думала, что сходишь с ума, и убедилась, что это не так. Разве это плохо? – удивилась Анна.

– Ты так легко к этому относишься, потому что состояла в оккультном кружке? – спросила Саша, принимаясь готовить завтрак. – Вы сатанистами были или кем?

– Нет, сатанистами не были, мертвых не воскрешали, – Анна усмехнулась. – Всего лишь пытались установить контакт с потусторонним миром. И, полагаю, легко я к этому отношусь, поскольку оцениваю ситуацию с точки зрения логики.

Саша даже обернулась к ней.

– Логики? Объясни мне с точки зрения логики, как наша беседа в принципе возможна? – спросила она. – И с кем удалось установить контакт, раз ты в зеркале? И получается, ты и есть Пиковая Дама? – Саша вспомнила, кого дети вызывали в тот вечер.

– Контакт удалось установить мне, оказавшейся на пороге смерти, – на миг голос Анны стал каким-то скрипучим, словно ей сдавили горло и не дают вдохнуть. – Понимая, что умру, я обратилась к Азазелю и просила о помощи. Моя нынешняя сущность – все, что он смог для меня сделать. Понятия не имею, почему у людей возникли ассоциации с этой повестью, но так и есть, ритуал назван в ее честь.

– Азазель? – имя Саше показалось знакомым. – Демон пустыни?

Не то чтобы она была сведущей в оккультных науках, но у каждого бывали такие моменты, когда ты читаешь на Вики про пингвинов, а в три часа ночи обнаруживаешь себя на статье об апокрифах Ветхого Завета.

– И демон преисподней, – добавила Анна. – Мне сейчас уже сложно сказать, почему я обратилась к нему, но думаю, даже на пороге смерти взывать к Люциферу я бы не рискнула.

– Значит, ты продала душу демону? – спросила Саша, устроившись за столом с чашкой кофе и бутербродами, ведя беседу с тостером.

– Знаешь, что самое интересное, когда я была жива, ни в Бога, ни в демонов я не верила, – усмехнулась бывшая оккультистка. – Но, оказавшись на пороге смерти, я испытала такое отчаяние и злость, что обратилась именно к этим силам, а когда мне ответили, поняла, что вечная жизнь на облаках мне все равно не светит. Так почему бы не провести ее так.

– Но ты застряла в зеркале, – напомнила Саша. – Расскажешь, что ты сделала со своими… бывшими друзьями?

– Могу даже показать, если пустишь меня к себе, – хмыкнула Анна.

– А когда ты… у меня в голове, то ты чувствуешь все то же, что и я? – уточнила Саша.

– Не совсем, – та покачала головой. – Вчера, когда ты упала, я не ощутила боли, как это бывало, когда у меня было свое тело, скорее, как некий импульс.

– Ну, то есть от кофе ты не кайфанешь? – спросила Саша и коснулась поверхности тостера. Ощущение было похоже на щелчок в мозгу, а потом там появился второй голос, что ощущалось очень странно. Но пока Саша могла сказать, где заканчивается она сама, а где начинается Анна.

– Давай попробуем, – рассмеялась в ее голове Анна. – Правда, при жизни я очень любила чай с лимоном, но за сто с лишним лет без вкусовых удовольствий смогла бы насладиться и кофе.

Саша сделала глоток кофе и прислушалась к реакции Анны. Поначалу в голове было тихо, а потом она услышала что-то вроде довольного стона.

– Похоже, работает?

– Кажется, да, – гостья довольно вздохнула. – Может быть, дело в том, что вчера наша связь была поверхностной, – стала рассуждать она. – Значит, если ты будешь испытывать боль, почувствую ее и я.

Еще один вывод напрашивался сам собой – если Саша этого захочет, Анна сможет управлять ее телом, но озвучивать это, чтобы не пугать Александру, она пока не стала.

– Ты хотела мне показать… что ты сделала, – напомнила Саша.

– Да, сейчас, – едва Анна это сказала и перед мысленным взором Саши появилась картинка, будто экран проектора развернули. – Это Вольфганг, владелец особняка, с ним было проще всего. Вода ведь тоже отражающая поверхность, – напомнила она, пока перед Сашей захлебывался и тонул в ванной красивый молодой мужчина.

– То есть ты его попросту утопила? – изумилась Саша, наблюдая за чужой агонией.

– Нет, простое утопление было бы для него слишком малой платой за содеянное, – безразлично ответила Анна. – Я давала ему надежду, разрешила вынырнуть несколько раз.

– Он был первым? Сколько их всего было? – спросила Саша.

– Четверо, – ответила Анна и вздохнула. – Был еще один, мой друг… мой Мишель, – в ее голосе послышалась горечь. – Он пытался помешать им, остановить их, но они его просто заперли. А потом, когда выпустили, и он увидел, что произошло, он повредился рассудком. Остаток жизни он провел в клинике для душевнобольных. Я навещала его.

– Но ты же сказала, что была заперта в зеркале?..– у Саши в голове все путалось. – Как ты его навещала?

– В зеркало я оказалась заперта после того, как его убрали от людей, и я больше не могла подпитываться их страхами. В основном, детей, конечно, – пояснила она. – А в то время я была полна сил и могла перемещаться, куда захочу.

– Ты питалась страхами детей? – Саша хмыкнула. Ее гостья была далеко не безобидна, но, кажется, они понемногу находили общий язык.

– Без фанатизма, – если бы Саша могла видеть Анну, она не сомневалась, что та сейчас отмахнулась. – Так, пара ночей кошмаров, не более. Раздолье было лет пятьдесят назад, когда меня стали активно призывать ритуалами, – вздохнула она.

– Да, в век Интернета детишки реже балуются подобным, разве что в летних лагерях, – согласилась Саша.

На какое-то время в ее голове повисло молчание, и в то же время появилось странное, слегка покалывающее ощущение, так что захотелось почесать голову изнутри.

– Анна, ты что, мысли мои читаешь? – спросила она.

– Ищу, что такое «век интернета», – отозвалась Анна тут же.

– Как ты выражаешься, проще показать, – хмыкнула Саша и, взяв свой телефон, открыла браузер. – Хочешь что-нибудь спросить у всемирной паутины?

– Я… не знаю, – засомневалась она. А потом тщеславие пересилило. – Там можно найти что-то обо мне?

– О тебе, как о Пиковой Даме или как об Анне Голицыной? – уточила Саша, тапнув по окошку ввода.

– Настоящей мне, Анне, – ответила она, и голос у нее чуть дрогнул.

– Сейчас посмотрим, – кивнула Саша и стала набирать имя.

Первая ссылка ожидаемо была при писательницу, жившую в восемнадцатом-девятнадцатом веках.

– Не родственница твоя? – спросила Саша, читая статью из Википедии.

– Голицыны один из самых многочисленных родов, – вздохнула Анна. – Вероятно, что родственница. Род разделился на четыре ветви, самая богатая и знатная была – Алексеевичи. Я из Васильевичей, моя семья была не столь богата…

– Так, погоди-ка, – спохватилась Саша. – А ты из какого города? В каком городе тебя убили?

Да, еще при Екатерине Второй Калининград присягал на верность императрице, но всего на пять лет, а вот в начале двадцатого века он совершенно точно был немецким, это Саша отлично знала от отца. С другой стороны, ничто не мешало жить здесь русским и в тот период.

– Меня убили в усадьбе Альтхов Рагнит. Это рядом с рекой Неман. Сейчас не знаю, как называется, – ответила она.

– Что ж, у меня для тебя новость, которая безумно расстроила моего папу, но тебя, наверное, порадует, – хмыкнула Саша. – Несколько лет назад в усадьбе произошел пожар, практически уничтоживший то немногое, что еще оставалось после советской власти. Значит, первый, кого ты убила, был из семьи Мак?

– Дьявольское место отправилось в ад, – хмыкнула Анна. – Да, тот, которого я утопила. Обстановку усадьбы, видимо, пустили с молотка после этого.

– Честно говоря, про это мне ничего неизвестно, – виновато ответила Саша. – Папа только рассказывал, что там было огромное поголовье лошадей, поскольку Маки были конезаводчиками.

– Да, это я помню, – ответила Анна. Тем временем Саше попалась статья из разряда «городские легенды». Там как раз рассказывалось о кровавом ритуале, в ходе которого убили девушку. Местный любитель паранормального исследовал заброшенные усадьбы и форты и раскапывал о них мифы и легенды.

– Тут говорится, что твой призрак все еще бродит по поместью, желая отомстить, – прочитала Саша.

– Чепуха! Я же здесь, значит, моего призрака там быть не может, – фыркнула Анна. – Разве что я не первая жертва Вольфганга и его компании. Может, ее останки потревожили, вот она и вернулась.

– Тебе не было страшно в такой компании? Серьезно? Никогда не ждала… подвоха? – не могла не спросить Саша. Сама она с недавних пор совсем не доверяла мужчинам.

– Я потом много думала об этом, – призналась Анна. – Понимаешь, я бы не сказала, что мы были давними друзьями. Только с Мишелем. И именно он пытался меня как-то предостеречь, советовал задуматься, что люди, занимающиеся оккультизмом, могут быть опасны. Но я была молода, любопытна и безрассудна.

Саша горько усмехнулась. В чем-то это напомнило ей ее саму.

– А потом приходится платить за глупость. Знакомо.

Какое-то время Анна молчала, и Саша по уже знакомым ощущениям поняла, что та снова изучает ее бэкграунд.

– Хорошо, что для тебя все… словом, что ты не погибла, – тихо сказала она и вдруг предложила: – Хочешь им отомстить?

– Ты копаешься в моей памяти? – спросила Саша и коснулась тостера, выгоняя ее из своей головы. Почему-то это ощущалось как копание в грязном белье. Она сама от себя прятала эти воспоминания и совершенно точно не хотела показывать их кому-то еще.

– Извини, – теперь Анна смотрела на нее из отражения в поверхности тостера. – Зато тебе не пришлось рассказывать это мне вслух… но это и правда было невежливо. Прости.

– Я и вспоминать об этом не хотела, – сказала Саша, потерев лицо. Настроение у нее сразу упало. Она встала, выбросила недоеденный завтрак и принялась мыть посуду, чтобы отвлечься.

Анна не навязывалась, предполагая, что для Саши прошло слишком мало времени.

– Ты не ответила, – снова заговорила она с Александрой, только когда та вечером пошла умываться. – Ты хотела бы отомстить этим мерзавцам?

– Каким образом? – спросила Саша, снова уклонившись от ответа.

– Как угодно, – глядя на нее из зеркала в ванной комнате, Анна слегка пожала плечами. – Убить, покалечить, свести с ума.