Текст книги "Время - деньги"

Автор книги: Джек Водхемс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Вззз! Выгнутая дверь камеры закрыла от них взмокшего Гэнси, который стоял вытянувшись, как чугунный столбик. Откуда-то донесся пронзительный вой.

Лейер был поглощен своим делом. Он глядел на циферблаты, нажимал на кнопки, переводил рычажки, поворачивал выключатели. Закрылась вторая панель силовой установки. Лейер задрал голову и принялся оглядывать гирлянды изоляторов и кабелей под потолком помещения. Он увидел искру и включил главный кабель.

Раздался оглушительный грохот, от которого все, кроме Лейера, вздрогнули, и вой перешел в ровное мурлыканье.

Мистер Чиано, уставившийся на индикатор времени, увидел, что цифры дней слились в сплошную полосу, стремительно бежали месяцы, прыгали, сменяя друг друга, годы – 1948, 1947, 1946, 45, 44, 43, 42, 4I... Все быстрее и быстрее, а вскоре и они превратились в неразличимое мерцание.

Лейер, поглядывая на карту, вел маленькое яркое пятнышко к северной границе Миддлекса. Потом, не отводя глаз от селектора, он одной рукой повернул рукоятку, а другой опустил рычажок. Его движения по-прежнему были быстрыми и уверенными.

На индикаторе времени вновь можно было различить цифры и слова. Движение барабанов замедлялось все больше и больше. 1683... 1682... декабрь, ноябрь, октябрь, сентябрь, август... 22, 21, 20, 19, 18, 17, 16...

Руки Лейера запорхали над клавиатурой. Медленно проползло "третье августа" и превратилось во "второе августа". Минуты замерли. Лейер перебросил рычажок. Его взгляд скользнул по толстым кольцам антенны за пультом управления. Ее кончик оранжево засветился. Погас. Снова засветился.

– Черт! – Лейер повернул выключатели, изменил настройку, нажал на какие-то кнопки.

Мистер Чиано увидел, как дата меняется: третье августа, четвертое, пятое... и так до десятого, Лейер снова перевел рычажок и поглядел на антенну. Она оранжево засветилась. Один раз.

– Ну, очень хорошо, – облегченно вздохнул Лейер и, наклонившись над панелью, включил автоматический прием.

Вжжж – изогнутая дверь камеры открылась.

Сеффен вошел внутрь и огляделся. На него пахнуло каким-то странным запахом. Гэнси бесследно исчез. Сеффен почувствовал, как у него по коже побежали мурашки. Но он взял себя в руки и вернулся к остальным послушать объяснения, которые мистер Чиано с некоторым трудом выуживал из Лейера.

На башмаки Гэнси налип густой слой грязи. Ноги у него промокли насквозь и даже брюки до колен были мокры. Грязь. Ну, он выпачкается с головы до ног. Гэнси тихо выругался. Яды, противоядия – нет, это не для него. А вдруг что-нибудь случится... Лейеру ведь тоже доверять особенно нельзя. Четыре часа болтаться тут. Да что ему, собственно, делать? И кафтан этот дурацкий режет под мышками. Но все-таки лучше, чем ничего. Tax и закоченеть недолго. Он поглядел по сторонам.

А все-таки хорошо жить в таком веке. Неисчерпаемые возможности. Эти люди всему, чему хочешь, поверят. Можно здорово разбогатеть.

Четыре часа. Уже мало остается. Четыре. А с этим Чиано шутки плохи. Да, чего бы лучше, если б можно было туда не возвращаться. Ну, пусть с ними профессор Лейер разбирается, это его дело.

Гэнси пошевелил замерзшими пальцами в тесных башмаках. Скоро пора и назад.

–Вы сами видите, в каком я трудном положении. – Лейер несколько смягчился и поил своих гостей кофе из разношерстной посуды, не слишком отвечавшей строгим правилам гигиены. – Мои первоначальные... э... фонды истощились, когда основная часть работы была уже завершена. Я имею в виду установку. Но последнее время стесненность в средствах связывает меня по рукам и ногам. Надо усовершенствовать аппаратуру, а для этого требуется дорогостоящее оборудование, и, должен признаться, я рад получить наконец какую-то сумму наличными. Ваши предшественники явно считали, что здесь благотворительное учреждение, и кормили меня обещаниями.

– А кто это был? – осведомился мистер Чиано. – Вы не помните, как их звали?

– У меня где-то записано, – сказал Лейер. – Наизусть я, конечно, не помню. Кажется, Уильям Клейфилд и... э... Сидней Уайнбаум. И еще субъект по имени Пистолетчик. Гм. Ах, да, еще беглый каторжник. Как же его звали? Фелч или Велч?

– Сидней Уайнбаум? – с удивлением повторил мистер Чиано. – Так вот, значит, куда он делся!

– Мистер Уайнбаум? Да-да. Я подобрал ему специальный маршрут по Франции семнадцатого века. И получил за это вон те два стульчика в стиле Людовика Четырнадцатого.

– А Уилли Боксер? – спросил Карл. – С ним что?

– Какой еще Уилли?

– Да Клейфилд, Уилли Клейфилд. Он куда отправился?

– Ах, он? Ему требовалось надежное убежище, пока шум не поутихнет, – так он, кажется, выразился.

– А то, что он из банка взял, он с собой захватил или как?

– Какой-то чемоданчик у него с собой был. И в отличие от большинства он кое-что уплатил мне вперед. Клялся, что вернется недели через две и отдаст остальное. Но так и не вернулся.

– А куда он отправился?

– В тысяча триста пятидесятый год. И до сих пор там остается.

– Скажите мне, – начал мистер Чиано, – а почему мы должны ждать столько же времени здесь, сколько человек находится там? Вот, скажем, Гэнси. Почему вы его просто не переведете сюда, вычтя четыре часа из будущего?

– Этого я сам точно не понимаю, – признался Лейер. – Над такими проблемами я, собственно, сейчас и работаю. Конечно, дело очень упростилось бы, но существует жесткая и нерушимая взаимосвязь между ходом субъективного времени того, кто совершает переброску, и того, кто ей подвергается. То есть чтобы пробыть там четыре часа, необходимо, чтобы здесь тоже прошли четыре часа. Этому я и намерен посвятить свои дальнейшие исследования. И еще надо как-то обеспечить абсолютную точность, чтобы сразу попадать не просто в нужный месяц нужного года, но и в точно обозначенную секунду указанного дня. И точно в нужном месте. Возможности неисчерпаемы, мистер Чиано. – Глаза Лейера загорелись фанатическим огнем. – Человек сможет увидеть, как укладывался последний камень Великой Пирамиды, с вершины холма он увидит пожар Рима, увидит кровавый набег гуннов, увидит, как Микеланджело завершает Давида, увидит битву при Ватерлоо. Сколько можно увидеть! Своими глазами, без затраты лишнего времени, в течение всего лишь нескольких минут!

Лейер, раскрасневшись, умолк, и наступила странная тишина.

Он вдруг заметил, что его собеседники смотрят на него подозрительно и тупо. Его оживление сразу угасло, лицо приняло обычное кислое выражение.

Сеффен отхлебнул скверный кофе.

– На этом, пожалуй, можно сделать неплохое дело, – заметил он.

Вззз... Дверь камеры закрылась. Одна за другой последовали три оранжевые вспышки. Пять секунд. Раз, два, три. Пять секунд. Раз, два, три...

Лейер подошел к пульту. Замелькали годы. 1690, 1691, 92, 93, 94...

Ровный гул, к которому они уже привыкли, снова начал переходить в пронзительный вой. У них зазвенело в ушах... Но тут же вой перешел в глухой и низкий рев, а потом совсем замер.

Замигала зеленая лампочка. Все взгляды были прикованы к двери камеры.

Лампочка вспыхивала, и они со все возрастающим напряжением ждали, когда же откроется дверь.

Окончилась нестерпимо долгая минута, и началась другая...

– В чем дело? – крикнул мистер Чиано. – Почему она не открывается?

– При отправлении в прошлое не обязательно соблюдать точность до ничтожной доли секунды, – ответил Лейер, – но при возвращении необходима абсолютная точность. Иначе могут возникнуть необратимые разрушения. Вот как лифт замедляет движение, чтобы остановиться на уровне этажа. Ну вот!

Вззз! Дверь открылась.

Гэнси сдернул кислородную маску. На его лице было написано невыразимое облегчение.

– Противоядие! Скорей впрысните мне противоядие! Меня уже мутит!

Ему подставили стульчик Людовика Четырнадцатого, и он сел, а профессор Лейер тем временем невозмутимо наполнял шприц.

Мистер Чиано внимательно оглядывал Гэнси с головы до ног, отмечая про себя темные пятна на коленях, словно бы от сочной травы, странного покроя верхнее одеяние, широкополую шляпу, ниспадающее страусовое перо... Мистер Чиано даже самолично наклонился и провел пальцем по подошве его башмака. Грязь была еще влажной. Собственно говоря, Гэнси был совсем мокрым – поля шляпы набухли от воды. От него пахло дождем... и не только дождем.

– Вы что, пили? – негодующе сказал Лейер. – Идиот. Вы же могли нализаться до бесчувствия.

Гэнси сбросил кафтан и подставил ему обнаженную руку.

– Там было здорово холодно, – проворчал он. – Выкинули вы меня среди чиста поля, а дождь лил как из ведра. Я целую милю прошагал, не встретив ни одной живой души.

Лейер протер его кожу спиртом, ввел иглу и впрыснул противоядие.

– А не слишком поздно? – с тревогой спросил Гэнси. – Я что-то себя скверно чувствую.

– Ничего с вами не случится, – ответил Лейер. – А что еще вы с собой принесли?

– Что еще? Да у меня же времени не было! А вы чего ждали? Когда ходишь отравленный, тут уж себе многого не позволишь.

Отложив кафтан и шляпу, Лейер помог Гэнси снять обруч и браслеты.

– Разве вы ничего не видели и совсем ничего не делали?

– А что я мог делать? – возразил Гэнси. – Чтобы освоиться, наметить подходящее дельце и все подготовить, нужно не меньше двух дней. – Он потер колено. – А мне еще чуть скамейкой ногу не перешибли.

Сеффен тем временем шарил по карманам кафтана – кружевной платок, медная табакерка, увядший букетик, большой железный ключ, коробочка с огнивом, четки, два смятых письма, горсть медных пенсов и кожаный кошелек с десятью гинеями и серебром.

– А это что? – спросил Лейер и дернул.

– Осторожней, он, по-моему, заряжен, – Гэнси отстегнул защелку и снял с пояса кремневый пистолет, висевший бок о бок со своим более современным родичем. – Я, собственно, не хотел его брать, но, понимаете, жалко все-таки убивать человека только потому, что мне понадобился его кафтан. А мокнуть мне тоже не хотелось.

– Ну, что поделаешь! – Лейер пожал плечами и повернулся к мистеру Чиано. Вот еще проблема: как выбрать наилучшие погодные условия. Работать, нужно работать, столько еще необходимо сделать!

Мистер Чиано кивнул.

– Да, да, я понимаю, – сказал он, но глаза его как-то странно заблестели.

Они препирались, кому отправляться теперь. Гэнси вышел, чтобы загнать машину под замаскированный навес.

Никто не соглашался, чтобы ему дали яд. Сказано ведь, что на разведку и приспособление к условиям прошлого необходимо несколько дней.

Сначала было решено отправить Сеффена с Карлом, и они охотно согласились. Однако мистер Чиано подумал, подумал и начал сердито жевать нижнюю губу. Он и прежде не очень доверял Сеффену, а Карл совсем недавно вдруг допустил непростительнейшее нарушение субординации. Послать Сеффена и Моука? Моука и Карла? Он прикидывал и так и эдак, но каждая новая комбинация нравилась ему меньше предыдущей.

– Трех дней должно хватить, – объявил Сеффен. – Мы разведаем, что и как, и подготовим все для операции в широком масштабе с учетом спроса. Ну да выбор будет большим. А потом можно спокойно собирать урожай.

Мистер Чиано пошевелил пальцами, стряхивая пепел с сигары. Он наконец принял решение.

– Отправлюсь я с Карлом. А вы будете присматривать, чтобы здесь все было в порядке.

– Зачем же вам самому? – с удивлением спросил Сеффен.

– Это крупное дело, – сказал мистер Чиано. – И я хочу увидеть все собственными глазами. Мне не нужны промахи и ошибки. Для начала необходимо найти действенную форму контроля на том конце. – Он выплюнул окурок сигары. Я могу быть спокоен, только если налажу все лично.

– Но, мистер Чиано...

– Никаких "но". Я-то вернусь. – Он обернулся к изобретателю. – Профессор Лейер, вы можете послать меня с Карлом в какое-нибудь место, подходящее для организации постоянного перевалочного пункта?

– Вы хотите наладить регулярное сообщение с какой-то определенной эпохой? Так-так. Если кто-то останется там для наводки, соотношение будет постоянным, и я смогу отправлять туда любое количество людей.

Он поиграл авторучкой.

– Потому-то они всегда и возвращают обручи и браслеты. Без дисков разыскать их практически невозможно.

– Ну, – сказал мистер Чиано, – мой диск вы без меня не увидите. А потому беритесь-ка за дело.

– Как хотите. Я думаю, вы согласитесь, что тысяча шестьсот сороковой год был в Лондоне весьма интересным. А, вы хотите отправиться вдвоем?

– Вот именно. Я и Карл.

– Превосходно, – сказал Лейер. – Это обойдется вам еще в двадцать тысяч долларов. Будьте так добры...

–У Карла отбит уголок. Не помешает?

– Нисколько. Это только футляр. Входите, входите, джентльмены.

Карл и мистер Чиано встали, вытянувшись, спина к спине. Раздалось "вззз", и дверь камеры закрылась.

Послышался уже знакомый пронзительный вой. Лейер переводил рычажки, нажимал выключатели. Буммм! И вой перешел в ровное мурлыканье. Карл и мистер Чиано отправились в прошлое.

Прошел день, потом второй. Потом третий. Гэнси съездил в город купить припасов, а заодно заказать специальное оборудование, которое требовалось Лейеру. Сам Лейер почти все время сидел запершись в своей мастерской, паяя и перепаивая какие-то проволочки. Сеффен и Моук играли в карты. Иногда с ними садился играть и Гэнси – когда ему не нужно было заниматься стряпней и уборкой.

К концу третьего дня панель озарила оранжевая вспышка – один раз, два раза, три раза. Сеффен бросился за Лейером, но встретил его на полдороге. Сигнал автоматически передавался в мастерскую.

Вззз! Лейер быстро и точно проделал все привычные движения.

Томительная скука последних дней сменилась напряженным ожиданием.

Ну, открывайся же, открывайся!

Казалось, прошли века, но вот дверь открылась.

Камера была пуста. Лейер кинулся туда, но Сеффен его опередил. На полу лежали браслеты и обруч с диском, к которому была привязана сложенная бумажка.

Сеффен схватил обруч, сорвал бумажку и развернул ее. К ней прилипли песчинки. Он прочел расплывшиеся каракули:

– "Проф. Лер, вышло по-вашему, с мистером Чиано стряслась беда, он утоп. Никого не посылайте, меня не ищите. Все в порядке. К. М.".

– Что?.. Как?.. – растерянно бормотал Сеффен.

Лейер взял записку и начал ее читать, а Сеффен разглядывал диск. Да, уголок отколот – это диск Карла.

– Угу, – Лейер равнодушно вернул ему записку. – Так оно и бывает. Добрые старые времена, ничего не поделаешь. Живя там, мы можем быть уверены в будущем. Нам известно, что будет с миром и через сто лет, и через двести, а всяких удовольствий кругом предостаточно.

– Мистер Чиано утонул? – недоуменно повторил Сеффен. – Карл не посмел бы!

– Несчастный случай, – заметил Лейер. – А может быть, Карла не устраивала конкуренция. Или просто не понравилось, что ему запрещают рвать яблоки, которые сами так и просятся в руки.

– Ах, так? – прорычал Сеффен. – Ну, он узнает...

И осекся – добраться до Карла было нелегко.

– Если вы хотите отправиться туда, где он, я могу настроиться на диск мистера Чиано. Карл, возможно, решил, что в воде он действовать не будет. А это абсолютно неверно.

– Вернуть мистера Чиано сюда вы не можете?

– Если браслет у него в кармане, ничего не выйдет. При оптимальном варианте мы получим клочок пиджака, не больше.

– Ну, Карл за это заплатит, – сказал Сеффен, бросая обруч.

– Пока диск мистера Чиано работает, мы, во всяком случае, можем определить если не местонахождение Карла, то его времянахождение.

– А! – Сеффен ударил кулаком по ладони.

У него были свои представления о верности и лояльности. Кодекс был непростительно нарушен. Что скажут главари других организаций? Он задумался. Да, а что они скажут? Поверят ли они ему? А вдруг нет? Он был доверенным помощником мистера Чиано... Перед его умственным взором проходила одна неприятная возможность за другой. Ответственность, промахи. Карл на свободе, целый и невредимый. Им это не понравится. По коже Сеффена прошел мороз. Он набросился на Лейера с вопросами. Может ли он взять Моука, запасной диск и вернуть Карла живым или мертвым? И мысли, мысли: надежен ли Моук? Сколько человек надо послать туда? И не взбунтуются ли исполнители, очутившись за пределами досягаемости? Сеффен топнул ногой. Будущее не сулило ничего хорошего. Теперь, когда его патрон, наставник и руководитель исчез, опасности грозили ему со всех сторон. Как он сумеет ответить на вопросы? А Карл сейчас хохочет над ними...

– Думаешь отправиться за ним? – спросил Моук.

– Нет, – ответил Сеффен. И вспомнил об Элейн. Всегда недовольна, все время чего-то требует. Он уже начинал взвешивать – правда, больше в шутку, – как ловчее от нее избавиться. И вот не будет Элейн, да и Шарлотты тоже. Хватит, надоело! Начать все заново... А почему бы и нет? Другие же начали. Уж если Карл предпочел прошлое, решил, что оно лучше настоящего...

– Нет, – повторил Сеффен. – Я отправлюсь туда, только в другое время.

Ну, конечно же, захватывающие приключения, совершенно новая жизнь! С его умом...

– А? А я как же?

– А ты как хочешь.

Сеффен взял чемоданчик и бросил его на пол перед Лейером.

– Вот деньги за билет. – Потом нагнулся, открыл чемоданчик и вынул две коробки с патронами. – Они мне пригодятся. Я отправляюсь в прошлое. Ну, скажем, в тысяча семьсот семьдесят третий год, – докончил он наугад.

– Эй, погоди-ка, – угрюмо вмешался Моук. – Никуда ты не отправишься. Хочешь всю ответственность на меня свалить?

– Что? Ну, с собой я тебя не возьму. Устраивайся как хочешь.

– Нда? – Моук поднял пистолет. – Я имею право на эти деньги не меньше тебя.

Но тут вмешался Лейер, возможно, смягченный заметным увеличением своего капитала, а возможно, сообразивший, что перестрелка вряд ли пойдет на пользу его аппаратуре.

– Послушайте, не надо спорить. Учитывая обстоятельства, я готов обслужить вас обоих за один гонорар. – Он вздохнул и пинком отшвырнул чемоданчик в угол. – Я прекрасно понимаю создавшееся положение. Не в первый раз! Я сделаю для вас обоих все, что в моих силах. Скажите только, куда вы хотите отправиться...

Сеффен решил, что тысяча семьсот семьдесят третий год ему и правда вполне подходит. Моук выбрал эпоху поближе. Его устраивало начало сухого закона. Вот было времечко!

Затем они по очереди вошли в камеру и исчезли во тьме веков.

Гэнси жил припеваючи – Лейер с готовностью шел ему навстречу, ведь он всегда возвращался.

Опять темные личности выследили Гэнси, подвергли его допросу с пристрастием, вынудили все рассказать. И вновь профессору Лейеру пришлось прервать свои ученые труды для беседы с магнатами преступного мира. Его оборудование все более усовершенствовалось. Он, не стесняясь, выражал свое огорчение по поводу того, что вынужден оказывать услуги людям, которыми движет одно своекорыстие, но... они платили сразу, платили наличными, не требуя ни расписок, ни уплаты налогов. И кроме того, они молчали.

Но всему хорошему приходит конец. Банкноты, которые Гэнси разменял в Майами, оказались частью выкупа, полученного похитителем маленькой Береники Бернуази. В результате Гэнси привлек к себе внимание блюстителей закона. И все стало на свои места.

– Переброска во времени и пространстве! Фантастика! – федеральный агент Диксел внимательно оглядывал установку. С пульта управления ему подмигивали сверкающие циферблаты, кнопки, выключатели, рычажки. – Только подумать!

Гордон, второй агент, сказал, осторожно заглядывая в камеру переброски:

– Вот именно. Это же надо – отправлять бандитов в прошлое. Ну да чем не способ, чтобы от них избавиться? – добавил он задумчиво.

Диксел восхищенно покачал головой.

– И все до последней лампочки он собрал своими руками. Просто гений!

– Лучше бы он поставил свою гениальность на службу обществу, – заметил Гордон. – А впрочем, все зависит от точки зрения. Еще один клиент, и их было бы ровно сорок – тех, кого он убрал из нашего мира. И минимальная цена – пять тысяч долларов. Эй-эй, ничего не трогай! Я никуда отправляться не хочу!

Диксел засмеялся и подошел к камере.

– Не беспокойся, Джонни, все отключено. Если мы куда-нибудь и отправимся, то лишь в пределах нашего собственного времени.

– Моей жене это не понравилось бы, – ответил Гордон. – Да и как она получила бы страховку?

– Это что, смотровое окошко? – спросил Диксел, заглядывая внутрь.

– А? Похоже, – ответил Гордон и провел рукой по петлям змеевика, уходившего под самый потолок – Наверное, раскаляется так, что и не дотронешься.

Однако сейчас змеевик был холодным и вполне мог заменить лестницу. Гордон взобрался наверх, потрогал панель и обнаружил, что она легко отодвигается в сторону. Сунув голову в отверстие, он посветил туда фонариком.

– Ну, что там? – спросил Диксел. – Батареи времени?

–Угу.

Еще с минуту пошарив лучом фонарика, Гордон спустился и вышел из камеры, в которой чувствовал себя очень неуютно.

– Ну, так что же там? Что ты видел?

– Надувной матрас, холодильник, водопроводный шланг, два ведра, платяной шкаф, набор браслетов и обручей с дисками да еще полку с детективными романами. Тайничок нашего приятеля Гэнси. – Гордон обвел взглядом лабораторию. – Великолепно. Машина времени. Дешевая и общедоступная: жесть, лампочки и буйное воображение. – Вдруг став серьезным, он повернулся и посмотрел на пол камеры. – И опускной люк над самой глубокой из заброшенных шахт Аризоны.