Текст книги "Бомба No 14"

Автор книги: Джек Ричи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ричи Джек
Бомба No 14

Джек РИЧИ

БОМБА N14

Молния бьет только раз – так мне говорил много лет назад продавец громоотводов. То, что со спичками нельзя играть – если мне не изменяет память-то я слышал от матери, когда я был ребенком, и вскоре, играючи, чуть не спалил дотла очень приличный домик, в котором мы жили. Наш рассказ вносит свою лепту в эту кладезь человеческой мудрости: бомбы, бывает, дают потрясающий результат – и еще о них известно, что они разрушают устоявшиеся человеческие связи.

Большая квадратная коробка одиноко лежала на островке свободного пространства возле окон выдачи багажа. Эта была четырнадцатая за последние шесть лет, и нам предстояло позаботиться о том, чтобы не было пострадавших. Мы с Питом изучали лица в толпе по ту сторону протянутой веревки. В этом и заключалась наша доля работы – смотреть, не облизывает ли кто-либо свои губы чаще, чем прочие.

– Каждый раз все те же зеваки, и так всегда, когда ждешь, как какой-нибудь идиот выпрыгнет с двадцатого этажа небоскреба. Готов биться об заклад, что половина города уже знает о том, что произошло, – сказал Пит, жуя сигару.

Веревки держали любопытных метрах в сорока от коробки, хотя я считал, что можно и подальше, но этот вопрос был уже не в моей компетенции.

Спецбригада закончила укладывать доски 12*2 на бетонные ступени и грузовик минеров заехал по импровизированным подмосткам в большой зал вокзала. Это была неповоротливая колымага с высокими бортами из переплетенных железных прутьев и сеток, которые помогла бы направить взрывную волну вверх и тем самым снизить до минимума разрушительные последствия.

Грузовик остановился метрах в пяти от коробки, и тогда О'Брайен и Хейтингз выпрыгнули из машины. Пит затоптал сигару:

– Начинается самое главное, – сказал он и подошел к ним. Я секунду помешкал и двинулся следом, стараясь перемещаться так, чтобы между мной и коробкой была машина.

О'Брайен ухмыльнулся:

– Настраивают камеры. Не забыть бы, что в профиль справа я неотразим.

Пит помог ему застегнуть защитный жилет.

– Восхищаюсь этими геройскими парнями, им сам черт не брат.

О'Брайен шагнул к коробке.

– Стой! – крикнул я. – Если ты не против, мы с Питом сначала отойдем чуть подальше.

Мы вернулись туда, где стояли раньше – за одну из мраморных колонн.

Один из патрульных отошел от веревки и приблизился к нам и тихо проговорил:

– Вон тот парень со светлыми волосами, в темной куртке – там, около кондитерского ларька. Клянусь, я видел его в толпе возле библиотеки на прошлой неделе.

Мы отыскали его глазами среди людей за веревками. Невысокий, белесый мужичонка. Глаза его были прикованы к тому, что происходило возле грузовика.

Пит двинулся было, но я удержал его за руку:

– Он никуда не денется.

О'Брайен и Хейстингз действовали одни. Они пошли к грузовику и взяли оттуда длинный шест со стальной плетеной корзиной на конце.

Над толпой нависла тишина, когда О'Брайен склонился над коробкой. На мгновение он поднял глаза и, как мне показалось, усмехнулся под маской. Потом стал осторожно двумя руками поднимать упаковку. Взрыв несколько раз прокатился эхом по зданию вокзала.

Я услышал проклятье Пита и вышел из-за колонны. О'Брайен и Хейстингз, словно два манекена, лежали, скорчившись, на мраморном полу.

Я продрался сквозь визжащую толпу к тому маленькому человечку. Он не заметил меня даже тогда, когда я схватил его за тонкую руку. Он думал о чем-то своем. Его рачьи глаза вперились в два искалеченных тела на полу, он улыбался.

Капитан несколько раз передвинул по столу пепельницу и поднял на нас глаза.

– Хейстингз скончался на месте, О'Брайен все еще цепляется за жизнь, но даже если и выкарабкается, останется калекой.

Он взял со стола рапорт: "Имя подозреваемого – Ирвин Джеймс Стюарт, 98-я улица, N 1368. Поскольку вы его взяли, вам двоим с ним и работать.

Уилсон потер шею.

– Стюарту тридцать шесть лет, холостяк, живет с матерью. Она считает нас зверьми. Ее мальчик никогда не делал ничего дурного. Он хороший сын и никогда не забывает поздравлять ее с праздниками.

Он начал рыться в бумагах на столе, и наконец нашел то, что нужно:

– Мы обыскали дом Стюарта – четыре свинцовых цилиндра, десять детонаторов, три механизма от дешевых ручных часов и небольшой бочонок пороха. Порох того же типа, что используется для перезарядки патронов. Но у Стюарта нет ни патронов, ни ружья.

Уилсон встал и прошелся по комнате:

– Еще мы нашли подшивку газетных вырезок: в ней собрано все о бомбах, начиная с первой. Кроме чудовищных разрушений, троих ранило осколками, на лице его обозначились глубокие морщины. – Ничего серьезного, но думаю, они уже обратились к своим адвокатам. Пятеро пострадали в давке, несколько человек при прорыве к выходам, и я думаю они еще дадут нам о себе знать.

Я вытянул из пачки сигарету.

– Ведь кто-то должен был видеть, как туда поставили коробку.

Уилсон пожал плечами:

– Более пяти тысяч людей проходит через здание вокзала каждый день. Стюарт на это и рассчитывал. – Он устало вздохнул. – У нас семь свидетелей и семь описаний. Пять из них утверждают, что это был мужчина и двое – что женщина.

Пит на минуту задумался.

– А они уже видели Стюарта?

Уилсон хохотнул.

– Трое его опознали, в том числе один из тех, кто полагал, что это женщина. Любой стоящий адвокат разнесет их показания в пух и прах.

Он взглянул на нас.

– Признание – вот что нужно и нужно позарез.

Мы с Питом встали, вышли в коридор и спустились в комнату 618. Перед дверью Пит задержался на минуту:

– Ты, Фред, продолжай изображать из себя доброго, понимающего следователя, – если, конечно, хочешь. Я устроен иначе, мне удобней быть плохим.

Стюарт был пристегнут наручниками к одной из труб парового отопления. Конвойный не спускал с него глаз.

Пит подошел вплотную к Стюарту и ухмыльнулся:

– Здесь все слишком ласковы с тобой, а я намерен это исправить.

Я отстегнул наручники Стюарту.

– Разотрите немного свои запястья, мистер Стюарт. Вам станет намного легче. – Потом положил руку ему на плечо. – И, пожалуйста, присядьте. Вы, должно быть, простояли несколько часов и порядком устали.

Стюарт опустился на стул, и Пит тут же нагнулся к нему и издевательски прорычал:

– Ну, как чувствуете себя сейчас, комфортно?

Губы Стюарта задрожали, он отвернулся.

– Мистер Стюарт, – сказал я, – мы все хотим от вас только одного возможно точнее отвечать на наши вопросы. Как скоро после того, как установите бомбу, вы звоните по телефону?

Стюарт покачал головой:

– Я ничего не знаю об этих бомбах.

Пит потер костяшки пальцев:

– Ну-ка расскажи нам, что ты собирался делать со всем этим порохом, который мы нашли у тебя в подвале. А также с цилиндрами, детонаторами и часами.

Стюарт слегка покраснел:

– Вы не имели права обыскивать дом моей матери. Вы вообще не имеете права рыться в моих вещах.

Пит выпустил струю дыма ему в лицо и рассмеялся.

Дверь открылась, и вошел капитан Уилсон. С минуту он рассматривал Стюарта, а затем повернулся к нам:

– О'Брайен только что умер.

Пит снова прицепил Стюарта наручниками к трубе, и мы вышли в коридор.

– Эйолин в больнице? – спросил он.

Уилсон покачал головой:

– Ей там нечего было делать. Я отправил ее домой час назад. – Он устало улыбнулся. – Думаю, сообщить эту печальную новость придется вам двоим.

Он проводил нас до лифта:

– Pебята из лаборатории сопоставили последствия всех взрывов. На этот раз бомба оказалась гораздо мощнее. Они вычислили, что было использовано по крайней мере три цилиндра.

– Сдается мне, Стюарту наскучило обходиться без жертв, взрывая свои штуковины, – проворчал Пит.

Уилсон нажал на кнопку лифта.

– Да, вот еще что: использовали не обычный механизм с таймером. Устройство должно было взорваться, когда кто-нибудь начнет поднимать коробку.

Эйолин О'Брайен открыла дверь своего похожего на ранчо домика. Лицо ее было спокойно, она внимательно посмотрела на нас, а потом мягко сказала:

– Все кончено, не так ли? Джерри мертв?

Я кивнул. Она повернулась и пошла в дом. Мы последовали за ней, закрыли дверь и некоторое время стояли и наблюдали за тем, как она глядит в окно, а потом Пит прокашлялся и заметил:

– Может, нам лучше уйти, Фред?

Эйлин повернулась:

– Нет, я не хочу сейчас оставаться одна. Пусть лучше кто-нибудь побудет со мной, – она слабо улыбнулась. – Я знаю, вам тоже нелегко. Вы же были лучшими друзьями Джерри.

Пит теребил края своей шляпы.

– По крайней мере мы взяли парня, который это сделал. Это уже кое-что.

Эйлин нагнулась за серебрянным портсигаром на столике для коктейлей.

– Он признался?

– К этому все идет, – сказал я, – мы об этом позаботимся.

Эйлин присела на диван:

– А что он за человек?

Я пожал плечами.

– Откуда мне знать? Я не психиатр.

– Слабак, – сказал Пит, – которому нравится чувствовать себя важной птицей и думать о том, что поставил на уши весь город.

Эйлин на миг задумалась:

– Почему бы тебе не взбить нам коктейли, Пит? Я бы не против что-нибудь выпить.

Я прислушивался к тому, как Пит возится на кухне.

– Мы взяли нужного человека, Эйлин, – вполголоса сказал я, – у нас есть все, для того, чтобы он увяз в этом.

Она слегка улыбнулась:

– Вам повезло, да?

– Да, – ответил я, – все складывается удачно.

Пит вернулся с коктейлями для Эйлин и для меня, а себе открыл бутылку пива.

– Там в холодильнике не было пива, но я спустился в подвал и взял из ящика. Это ничего, Эйлин? Джерри всегда говорил, позаботится о себе сам, если холодильник пуст. – Он осторожно налил пива. – Мне кажется. Джерри по-настоящему любил свою работу. Работу с бомбами, я имею в виду.

Эйолин взглянула на него:

– Да, думаю, так оно и было.

– Когда я брал пиво, то заметил у него там что-то типа мастерской. Похоже, он и дома трудился над этими бомбами.

Пит улыбнулся:

– Тебя не заботило, что в один прекрасный день дом мог взлететь на воздух?

Эйлин покачала головой:

– Он никогда не приносил домой ни пороха, ни динамита. Просто изучал механизмы.

Мы с Питом пробыли еще полчаса, а потом распрощались. Пит уселся за руль машины и включил зажигание.

– Сколько они были женаты, Фред?

– Два года, – сказал я, – и ты об этом знаешь так же хорошо, как я.

Он кивнул:

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что по большей части видишь людей "при параде" и понятия не имеешь, что у них там творится, когда тебя нет поблизости.

– Они неплохо ладили, – отвечал я, – в противном случае они всегда могли бы подать на развод.

Пит свернул в поток машин на восьмую авеню:

– Там разбросаны схемы, в подвале, я имею в виду. – Он остановился на светофоре: – Это какой-то ужас, Фред. Но по крайней мере, О'Брайен был человеком осмотрительным. Однажды он сказал мне, что застрахован на сумму в пятнадцать тысяч долларов, кажется.

Я выбросил сигарету в окно:

– Нам лучше вернуться к Стюарту, прежде, чем удастся встретиться с адвокатом.

У Стюарта было время на раздумья. Но похоже ничего путного он так и не надумал. Когда мы с Питом вошли в комнату, он вздрогнул.

Пит снял куртку и набросил ее на спинку стула:

– А вот и я, Стюарт, ты думал обо мне?

Стюарт резко дернул головой:

– Я же сказал, вообще ничего не знаю об этих бомбах.

Пит наклонился близко к Стюарту:

– Тебе не удавалось ничего подобного раньше? Так, немного калек. А вот нынче твой час пробил. Все будут читать о тебе.

Глаза Стюарта вспыхнули.

– Мистер Стюарт, – сказал я, – все мы от вас хотим всего лишь простого подтверждения. После этого вы можете разговаривать с репортерами, если хотите. Я уверен, что ваше фото неделями не будет сходить с первых полос.

Он облизал губы.

– Нет, – в конце концов выдавил он, – мне нечего сказать.

– Мистер Стюарт, – терпеливо продолжал я, – мы ведь не наобум выдернули вас из толпы. Мы обратили на вас внимание еще в те разы. На прошлой неделе в библиотеке, к примеру.

Пит слегка похлопал его по плечу:

– На этот раз ты угрохал полицейских, парень. Тебе предстоит пересчитать головой немало ступенек, если не будешь сговорчивей.

– Мистер Стюарт, – сказал я, – мы здесь не для того, чтобы судить вас. Возможно, у вас есть какие-то претензии к следствию, а?

Он почти заговорил.

Но Пит нарушил тишину раньше.

– Знаешь, что тебя ждет, Стюарт? Ты в курсе, что делают с убийцами в этом штате?

Стюарт побелел.

Я отступил на шаг так, чтобы он не мог меня видеть и взглянул на Пита, укоризненно покачав головой.

– Мистер Стюарт, – ласково сказал я, – вам не грозит опасность попасть на электрический стул, и мы все это понимаем. У вас нарушения психики, и закон это учтет. Худшее, что вас ожидает, – это несколько лет в клинике.

Мы дали Стюарту минуту на размышление, но он упрямо тряс головой.

– Нет, я отказываюсь что-либо говорить.

Пит двинулся к Стюарту и, схватив его за рубашку, сильно ударил. Это был у него единственный метод работы.

– Но, Пит, – сказал я, – ты знаешь, мы не должны позволять себе это.

Пит вытер ладонь:

– Почему бы тебе не спуститься за чашечкой кофе, Фред? Вернешься минут через пятнадцать.

– Нет, Пит, – я покачал головой, внимательно глядя на Стюарта. – Вы собрали на удивление полную коллекцию газетных вырезок. Бомбы, очевидно, ваш любимый предмет.

Пит усмехнулся:

– Для полноты там не хватает только одного – твоей фотографии, Стюарт.

– Я действительно восхищаюсь вами, Стюарт, – сказал я, – как вам удалось все эти годы избежать правосудия.

Мне показалось, в глазах его отразилось самодовольство.

– Вы удивитесь, если узнаете скольких признаний мы получили, – сказал я, – прямо сейчас там, внизу, сидят трое, которые жаждут увидеть свои фотографии в газетах. Они так и хотят урвать себе эту честь – за это, и за предыдущее.

На этот раз он точно вспыхнул от негодования.

– Вот так, мистер Стюарт, – мягко сказал я, – и более того, я не смогу все время быть с вами. Вам когда-нибудь придется оказаться один на один с Питом. А он будет добиваться, чего надо, своим методом. И я ничем не смогу помочь вам, пока не получу ваше признание.

Я закурил сигаретку и дал Стюарту поразмыслить. Ход его мыслей был ясен: он боялся, что прославиться мог кто-то другой и страшился остаться наедине с Питом. Трудно сказать, что его пугало больше.

Стюарт вытер руки о штаны и уставился в пол. Наконец, вздохнул:

– Хорошо, я все вам расскажу.

Пит мрачно улыбнулся:

– Мне особенно хотелось бы услышать о последней бомбе.

Лицо Стьюарта вспыхнуло гневом:

– Я не скажу ни слова, пока вы здесь. – Он ткнул в меня пальцем: – Я буду говорить только с ним.

Пит взглянул на меня и пожал плечами. Он вышел и впустил стенографиста.

Когда Стюарт кончил рассказывать о тринадцатом взрыве, я закурил новую сигарету.

– Об этой последней, – сказал я, – четырнадцатой. Что побудило вас использовать три цилиндра вместо одного? Вас не удовлетворял эффект от предыдущих?

Он хитро взглянул на меня:

– Да, именно так.

Я выпустил дым через нос:

– На этот раз вы не использовали таймер, а вы устроили так, чтобы взорвалась упаковка, когда ее станут поднимать. Как вы это объясните, а?

Он на мгновение нахмурился:

– Я думал, так оно будет эффектней.

Когда стенографист вернулся с перепечаткой, Стюарт внимательно прочел ее и подписал все экземпляры.

Затем мы опять остались одни. Я подошел к окну, открыл его и высунулся вдохнуть свежего воздуха.

Стюарт встал рядом:

– А, допустим, я просто наврал, когда признавался. Я ведь мог так сделать, а?

– Да, полагаю, могли.

– Убиты двое полицейских, – смачно сказал он, – моя фотография должна появиться на первых полосах всех газет.

Я кивнул. На его лице появилась тень коварства:

– А вдруг я стал бы отрицать, что устроил этот последний взрыв? Признал все другие, но отказался бы от этого? Моя фотография все равно бы появилась во всех газетах?

Я указал вниз на улицу:

– Черт побери! Вы когда-нибудь видели что-нибудь подобное?

Он перегнулся через подоконник и скосил глаза. Это было секундным делом. Стюарт вопил все время, пока летел вниз.

Пит уселся на табуретку возле стойки и заказал чашку кофе.

– Каждый день узнаешь что-нибудь новенькое. Я готов был поклясться, что такие стюарты не прыгают из окон.

Я пожал плечами:

– Не будем сокрушаться. У нас есть признание и этого достаточно. Он сэкономил государственные деньги.

Пит наблюдал за тем, как бармен готовил кофе.

– Ты знаешь, Фред, все это время, что мы возились со Стюартом, у меня были самые разные соображения об этом последнем взрыве, и они все еще у меня есть, и я собираюсь поработать над ними – просто из любопытства.

– И зря потратишь время, Пит.

– Это мое время, Фред. Я не собираюсь предъявлять за него счет департаменту, – он добавил сливок в свой кофе. – Не хочу сказать, что Стюарт невиновен, слишком многое говорит за то, что виновен. Просто у меня есть чувство, что он виноват не во всем.

Он подавил зевок и взглянул на часы:

– Больше всего мне охота сейчас оказаться в своей квартирке, босиком. Но я обещал заскочить к своим на пару часиков, – он потянул свой кофе. Но к десяти-то уж как пить дать буду в своей постельке.

Было девять часов, когда я приехал к Эйлин. В голосе ее слышалось нетерпение:

– Ну как?

– Мы получили признание, – сказал я, – на все четырнадцать взрывов.

Эйлин медленно улыбнулась:

– Ты, должно быть, говорил очень убедительно.

Я швырнул шляпу на кушетку:

– Стюарт выпрыгнул из окна вскоре после того, как подписал признание. Я был единственным свидетелем.

Она, казалось, повеселела, но потом снова нахмурилась:

– Может быть, не все еще позади. Есть Пит. Мне кажется, он не удовлетворен. Он во все сует свой нос. Он любит все проверять.

Я обнял ее:

– Не беспокойся об этом, солнышко.

Мы посмотрели друг другу в глаза.

– Да?

– Я сделал еще одну упаковку и заглянул на секундочку в квартиру Пита, пока его не было. Как только у него зазвонит телефон, его разнесет на куски.

В одиннадцать я набрал номер Пита. Так, на всякий случай.