Текст книги "Железный мустанг"

Автор книги: Джек Логан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

11

Барлоу устроил Клементу и Лейфу зверскую взбучку, хотя при этом и улыбался. Девочек и лошадей загрузили на борт, открыли пробки, и виски полилось рекой. Медная блондинка, украшенная родинкой величиной с пятицентовик и с грудями, по форме, размеру и весу напоминающими небольшой арбуз из Джорджии, заявила свои претензии на Барлоу. Она пристроилась на его вместительных коленях и один за другим заказывала ему исполнять церковные гимны на губной гармошке.

Слокуму досталась половина украденной бутылки «Форти Род» и бездумная завитая брюнетка. Она непрерывно улыбалась и отличалась страстностью. Их интересы соединились на спальной полке, подведенной над печкой во втором вагоне. Слокум обычно не избегал такой возможности облегчиться. При наличии участливой подруги, постели, пола, земли или – на случай наводнения – развилины на тополе можно было не сомневаться, что он потеряет всякое ощущение времени, отдав все свое внимание трепетной кошечке.

Несмотря на огромное желание, он не мог избавиться от глубоко засевшей в нем тревоги за мальчика и его отъезд. Прибытие девочек, возобновление движения поезда и предстоящая неделя тихих домашних радостей, к которой все уже были готовы, давали отличные шансы Для исчезновения Вэйда. Но парнишке нужны были поддержка и оружие, а безраздельное внимание Слокума к проститутке лишало его этого.

– Тебя что-то беспокоит, Джон? – спросила Дэйзи Джан Ладлоу, как звали завитую кошечку, снимая с себя последнюю деталь одежды.

– Ничего особенного.

– Это означает – да. Я тебе что, не нравлюсь?

– Ты самая красивая женщина на свете.

– Дерьмо ты, лошадиный помет!

– Ты чертовски хороша.

– Ты тоже хорош. Но я хочу в этом убедиться.

Слокум вежливо улыбнулся и нагнулся в проход, чтобы осмотреться. И. В. сидел на полке, вспотев под натиском своей подруги, а глаза его едва не вылезали из орбит. Ханикатт спаивал свою женщину. Но юноши нигде не было видно. Слокуму пришло в голову, что повсеместно, кроме, быть может, вагона с лошадьми, начавшаяся оргия внушила юноше отвращение и Вэйд мог уже сбежать с поезда.

Но тут мир взорвался, застлав ему глаза, бесшумно отдаваясь глубоко в ушах, дробя черепную коробку и расправляя ему позвоночник. Женщина, все сделав сама, снова стремительно бросилась на него. Он сморщился, когда она присосалась к его губам. Потом она начала покрывать поцелуями его щеки, глаза и лоб. Схватив ее за плечи, он повернул ее набок, после чего, свесив ноги с полки, посмотрел вдоль прохода.

– Ждешь кого-нибудь? – спросила она.

– Да, надо насчет кое-чего договориться. Оставайся на месте. Я буду через две минуты.

– Обещаешь не дольше?

– Да, чтоб я пропал!

Натянув кальсоны, он спустился и пробрался через сцепившиеся тела к хвостовой части поезда. В каждом вагоне шла своя пьяная оргия.

Слокум протолкнулся через лошадей и пробился через пирующих к юноше, стоящему в дальнем конце вагона и с ужасом взирающему на всеобщее веселье. Рядом с ним скрючился на стуле часовой, лицо которого было обращено к полу. В каждой руке у него было по бутылке. Он громко храпел, а ширинка его была расстегнута. Вытащив из кобуры спящего кольт 45-го калибра, Слокум сунул его в руку мальчишке.

– Засунь его под ремень и прикрой рубашкой.

– Ладно. А что, пора?

– Уж лучшего момента не придумаешь!

Они снова продрались сквозь толпу к противоположному концу вагона, протиснулись между лошадьми и вышли к широкому пролому, служившему раньше дверным проходом. Осторожно осмотревшись вокруг и прячась за лошадей, Слокум кивнул парнишке. Взъерошив ему волосы, он подтолкнул его к наружной площадке и вышел туда сам.

– Сейчас будем подниматься в горы. Дождись, пока Кассиди снизит скорость, – громко сказал он прямо в ухо юноше, стараясь перекричать шум поезда. – Когда спрыгнешь, побыстрее скройся в зарослях, иначе кто-нибудь из тех, кто стоит наверху на тормозах, может тебя заметить.

– Обязательно.

– Помни, что Голубые горы должны все время оставаться у тебя спиной, а ты должен держать курс на юг.

– Хорошо.

– Что бы ни случилось, не забудь, куда следует поезд.

– В Чьенн.

– А потом?

– Обратно к Огдену, штат Юта.

– Точно, поэтому власти смогут остановить поезд, пока тот будет следовать через два штата – Айдахо и Вайоминг.

– До этого вам надо будет найти пояс с деньгами.

– Найдем. Успеха тебе, сынок!

– Спасибо, мистер Слокум. Вам того же. Попрощайтесь за меня с мистером Ханикаттом и И. В.

– Ладно.

Слокум усмехнулся, потрепал парнишку по плечу и вернулся в вагон. Неожиданно у него возникло чувство неуверенности в успехе.

Прямо перед ним, держа палец на спусковом крючке кольта, стоял Бестер. Он ухмыльнулся, медленно покачал головой и почти уже открыл рот. Слокум резко двинул его коленом в пах. Бестер согнулся, челюсть его отвисла, а из глотки вырвался предсмертный вой. Слокум сильно ударил его в челюсть правой рукой, так что рот закрылся с громким треском, после чего Бестер отшатнулся на крепкую лошадь, стоящую сбоку.

Схватив его одной рукой, Слокум, придерживаясь за разбитый косяк, выволок его на наружную площадку. Юноша уже спрыгнул. Повернув Бестера набок, Слокум скинул его, как мешок с почтой. Потом, ухватившись за перила, свесился с поезда и заметил, как тот скатился с насыпи в придорожные заросли. Парнишку не было видно.

Слокум вернулся через все вагоны во второй и нашел Дэйзи Джан на своей полке. Но она уже была занята со здоровым жлобом, которого едва не пришиб топором Вэйд Симпсон.

– А, красавчик… подожди! – проговорила она, перемежая свои слова хрюкающими звуками.

– Не беспокойся! – твердо сказал Слокум.

– А… что случилось? – Ничего.

– Ты сказал, две минуты, а было… больше похоже на пять… Не уходи, я быстро…

– Конечно… Желаю хорошо провести время.

– Подожди… ты мне должен доллар, нет, полтора! Слокум ушел, бормоча что-то себе под нос, лицо его исказилось, а в глазах появилась злоба.

12

Слокум закинул еще два полена в топку, захлопнул створку и отшвырнул промасленную тряпку, которой обмотал правую руку.

– Присядь на пару минут, – пригласил Кассили, откидывая заслонку и проверяя показания манометра.

Слокум уселся, упершись локтями в колени и наклонив голову. На его лице было написано глубочайшее отвращение.

– Какие-то сложности?

– Да нет, нет проблем.

– Что же ты, дерьмо такое, думаешь, я не вижу, что ты бормочешь что-то себе в усы с тех пор, как пришел сюда? Кто-нибудь увел у тебя девку?

– Да нет, ничего подобного.

Поезд пересекал Вайоминг, все выше взбираясь в Скалистые горы. Налево и направо простирались неровные цепи утесов, окрашенных в оранжевые, красные, зеленые и коричневые тона. Впереди внизу волнистая Грин-Ривер прокладывала себе путь на юг, отрезая западную часть Свитуотер-Каунти. Но внимание Слокума, как всегда, привлекали окрашенные во все цвета радуги холмы, которые в грозном величии высились по обеим сторонам от ниток стальной магистрали. Многие холмы были обезображены старыми и новыми оползнями. Следы их наводили на мысль о каком-то гиганте, пробиравшемся наверх, в белоснежные облака из ущелья долины. Снизу и до самых уходящих в небо вершин горы поросли карликовыми соснами и можжевельником.

– Что тебе известно о Рэйли? – спросил Слокум Кассиди.

– Да можно сказать, абсолютно все. Мы знаем друг друга лет двадцать. Это энергичный, сильный, решительный человек. Он всегда умеет настоять на своем.

– Он пролил столько крови, что все это больше похоже на беспечность.

– Да, он беспечный. Пока его хорошенько не рассердить. Тогда он полностью меняется. Я слыхал, он тут на днях оторвал тебя с Дугласом Эйресом от пола.

– Да, в силе ему не откажешь.

– Благослови своего ангела-хранителя, что он не рассвирепел! Я помню, в одной драке в баре в Ларами он приподнял двух парней и трахнул их спинами друг о друга. Я бы тебе мог много рассказать о нем и вспомнить, что о нем поговаривали, но совет я тебе могу дать один…

– Не сердить его?

– Ну вот, ты правильно все себе представляешь.

– Я думаю, все эти ребята – крепкие орешки?

– Ни один из них Рэйли и в подметки не годится. Вот поэтому он сейчас всем заправляет, и никто не задает ему лишних вопросов.

– Я уже это заметил. А этот парнишка, Мэлрей, которого они называют Тэйт?

– Он работал на линии «Сэнтрал Пасифик» и пристрелил босса. Судья приговорил его к пожизненному заключению. Повезло еще, что не к виселице. – Кассиди сделал паузу. – Давление падает. Займись лучше топкой.

Слокум поднялся и снова принялся подкидывать дрова в топку.

Поезд устало продолжал свой путь в гору к перевалу, нависшему в пятидесяти ярдах наверху. Слокум с волнением смотрел на цепочку вагонов и на тормозных кондукторов, стоявших, крепко вцепившись в колеса, расставив ноги, и напряженно ожидавших перевала и неизбежного спуска вниз.

– А кстати, Слокум, вы нашли с ребятами то, что искали, – я все забываю тебя спросить?

– Серебряную клипсу И. В.? Нет.

– Иди ты в задницу с этой клипсой! – Кассиди расхохотался. – Перси Бестер сказал, что вы в каждом вагоне обшарили каждый сантиметр, как будто искали золотые слитки.

– Подавился бы Перси Бестер в своем дерьме.

– Может быть. А впрочем, это не имеет значения.

– Почему?

– Вы что-то у нас очень уж задержались, заигрывая с Рэйли, – как будто не знаете, что играете с огнем. Ему же оторвать тебе голову – все равно что сплюнуть. Мистер, можете не морочить мне голову, что вы здесь ищете клипсу – пусть даже серебряную. – Повернувшись, он пристально посмотрел на Слокума. – Что вы здесь ищете?

– Дневной свет.

– Как угодно. – Кассиди пожал плечами. – Но имейте в виду, если найдете, не вздумайте оставить у себя. Лучше бы вам ничего не находить.

– Мистер, вы говорите загадками. Я что-то почти ничего не понимаю.

– Потому что не хочешь раскинуть мозгами. – Кассиди улыбнулся, обнажив свои золотые зубы, в глазах у него запрыгали чертики. – Ты до сих пор не понял, что жив только потому, что вы еще ничего не нашли? – Он кивнул. – Доходит теперь? Рэйли все знает с тех пор, как вы пытались продать ему эту дерьмовую историю про клипсу.

Утреннее солнце вышло из-за облаков, затопив светом долину, блики играли на кожухе и шатунах. Дуглас Эйрес просунул свою бычью голову поверх тендера.

– Слокум?

– Да?

– Рэйли хочет поговорить с тобой!

– Я занят на топке.

– Я сменю тебя. – Он рассмеялся. – Лучше поспеши. Он собирается разобраться с тобой и с твоими дружками – Слокум прошел по левой подножке, а Эйрес пробирался по другой стороне – Не хотел бы я быть в твоей шкуре.

Барлоу сидел на своем обычном месте рядом с подругой-блондинкой. Король и королева вероотступников, подумал Слокум, подходя к ним. И. В. и Ханикатт прошли через заднюю дверь. Оба были совершенно бледны. Встретив взгляд Слокума, Ханикатт пожал плечами.

– Мистер Слокум, мистер Ханикатт, И. В., вы знакомы с миссис О'Лири? – Блондинка кивнула головой, когда все трое пробормотали нечто вроде приветствия. – Элоиза, нам тут надо поговорить о деле, – продолжал Барлоу. – Ты бы нас не оставила с глазу на глаз?

– Конечно, любимый.

– Дерьмо, – сказал про себя Слокум. С усилием, опираясь на свою долгую практику, завидную решительность и грубую силу, миссис О'Лири приподняла свое тело с места, извинилась и вышла.

– Что происходит, ребята? – спросил Барлоу, силясь выразить на лице невинное изумление.

– О чем вы говорите? – поинтересовался Слокум.

– О Перси Бестере. Он исчез вместе с этим вашим щенком. Мы уже все обыскали. Ни следа ни того, ни другого. Странно! Что ты об этом скажешь, Джон?

Слокум пожал плечами.

– Откуда мне знать?

– И. В.? Ханикатт? – Барлоу встал, вытянулся во все рост и поманил их за собой. – Пойдемте-ка в багажный вагон, а?

Они прошли через отсек, который быстро окрестили коровником миссис О'Лири – здесь была собрана ее личная коллекция бывших обитательниц Сэкет-Спрингза, – и через остальные вагоны в хвост поезда.

– Здесь есть для вас кое-что интересное, – сказал Барлоу. Его манера речи заметно изменилась, подумал Слокум. Он пришел в состояние, в котором они его еще не видели. Обычный его шутливый тон кончился. Глаза сузились, челюсть напряглась, он с трудом сдерживал гнев. Он дошел до конца вагона, остановившись у пустого стула охранника. Показав на кучу мешков с почтой, он сказал: – Ну-ка, Джон, убери их с пути.

– Зачем?

– Сложи их на остальные!

Согнувшись, Слокум стал собирать мешки, складывая их в угол. За их спинами двое вошли в вагон. Одним из вошедших был Диллард Сайкс, участник ночного грабежа, которому, как заметил Слокум, понравилась лошадь, вымененная им в Ашланде.

– Давай поторапливайся, Джон! – покрикивал Барлоу. – Ты что, хочешь прокопаться здесь год?

Слокум поднял мешок. Показались ноги человека, прикрытые грубым сукном. Барлоу оттолкнул Джона в сторону и стащил оставшиеся мешки, открыв все тело целиком.

Оно принадлежало Вэйду Симпсону, левая часть лица которого была размозжена – на ее месте осталась тошнотворная масса спекшейся крови, перемешанной с волосами. Все трое громко вскрикнули.

– Сукин сын! – воскликнул Слокум. – Кто это сделал? Клянусь, я сейчас задушу мерзавца!

– Кто сделал? Да вы сами! Да, бог мой, вы, можно сказать, спустили курок! Да, вот как стыдно! Такой еще молодой парень! Как же вы бессердечны!

– Какого черта! О чем ты говоришь?

– Да нет, знаешь! Ты же попробовал посреди всей этой кутерьмы организовать ему побег с поезда! Дело кончилось для него неудачно – один из наших охранников заметил его и свалил, прежде чем тот смог отойти на двадцать футов. Когда поезд замедлил скорость, он сел в седло и обнаружил тело. – Барлоу посмотрел на каждого из троих по очереди. – Кстати, действует приказ, который я, быть может, забыл вам сообщить. Никто не может покинуть поезд без моего разрешения. Никто. Прикройте тело!

– Сам его прикроешь, ты, проклятый убийца! – закричал Слокум.

– Слокум, ты это сделаешь, – вступил голос из-за его спины. – Иначе я прострелю твою башку между вонючих ушей!

Слокум прикрыл тело, причем глубоко в желудке зародилось чувство тошноты. И жалость, ее волна буквально пронизала его мозг. Барлоу не ошибался. Слокум, по сути дела, убил Вэйда так же, как если бы он прицелился и выстрелил в него. Какого черта он решил помочь ему бежать? Самому неопытному из всех! Почему он сам не занял его места? Он бы легко мог оторваться от преследователей и найти дорогу на юг. Через час он нашел бы ранчо, стащил бы там лошадь, доехал до ближайшего города и еще до рассвета поднял бы власти на ноги.

– О, господи! – взорвался он.

Замахнувшись левой рукой, Барлоу дал ему пощечину. У Слокума возникло ощущение, что череп ему проломили лопатой, мозги вытряхнули наружу, а вагон закружился на месте.

– Заткни свой рот и держи его закрытым, мистер! – прорычал Барлоу.

– Послушай хорошенько, – ответил Слокум. – Я убью тебя, если ты еще раз сделаешь что-нибудь подобное!

Сайкс и его напарник в другом конце вагона раскатисто расхохотались.

– Слышишь, Рэйли, ты навлек на себя гнев страшного человека! Барлоу по очереди ткнул пальцем в лицо Слокуму, И. В., Ханикатту.

– Когда остановимся для заправки водой, втроем похороните его. Тем временем я займу вас работой – круглосуточно. Хватит топить, заливать воду и тормозить. Будете убирать за лошадьми. Увижу где-нибудь лошадиный помет – ты, Слокум, съешь все, до последнего кусочка. Ножом, вилкой, на чистой оловянной тарелочке. Диллард!

– Да?

– Принеси три метлы!

– С удовольствием!

13

– Проехать всю дорогу из Абилина не разгибая спины в надежде найти заработанные чистым способом зелененькие, дать себя обчистить до последнего доллара, остановить этот треклятый поезд и обнаружить, что этот головорез со своими дружками командует им, наконец, выскребать лошадиный помет отсюда – а в перерывах стоять с метлами наготове и ждать, пока снова появится работа, – это самая дерьмовая цепочка невезенья, которую только можно придумать! – плакался И. В.

– Дерьмо! – воскликнул Слокум. И. В. энергично кивнул.

– Это уж точно!

Все это не забавляло Джона. Смерть парнишки угнетала его. Представляя себе его тело, погребенное под кучей мешков в соседнем вагоне, он одновременно расстраивался и приходил в ярость. Он так напряженно работал, что с трудом мог собрать собственные мысли. Они все заплатят, поклялся он сам себе: Барлоу, Эйрес, Сайкс, все до последнего. Кроме Кассиди. В том оставалось еще что-то человеческое, он был непохож на остальных. Его интересовало только одно: попасть на судно, уходящее в Южную Америку. Он не хотел разорять города, долбить шлюх и расстреливать в упор безусых подростков.

– Знаешь, что это за здоровая сука, которая вцепилась в Барлоу? – спросил И. В.

– Не знаю и знать не хочу! – ответил Слокум.

– Это их мадам, Элоиза О'Лири. Похоронила не меньше шести мужей и в два раза больше любовников. Больше девушек обратила в грех, чем шанхайский опиум. Содержала публичные дома на всем пути из Уако в Вашингтон. Ее столько же раз выкидывали из разных городов, сколько яблок на дереве. Говорят, она припрятала в сейфе банка в Сакраменто такую коллекцию алмазов, что перед ней бледнеют богатства английской королевы.

– Барлоу у нее точно под каблуком, – отметил Ханикатт. И. В. кивнул.

– Она ему докучает просьбами играть церковные гимны на губной гармошке, – пошутил он.

– Ничего, она тоже играет на его гармошке, – заметил Ханикатт.

– Слушай, Хани, ну ты пошутил так пошутил! Послушай, Джон, вот это шутка!

Слокум швырнул свою метлу в копыта искалеченной чалой лошади, та испуганно дернулась.

– Черт, вы можете заткнуть свои поганые рты на две минуты? – спросил он.

И. В. обиделся.

– Что на тебя нашло?

– Ты!

– А что я?

– Все и ничего! Никогда ничего толкового сказать не можешь. Болтаешь и болтаешь. Хуже шлюхи.

– Я просто хочу взбодриться. Надо же отыскать и светлую сторону.

– Да нет светлой стороны, тупая ты задница! Мальчик погиб, ты что, своей башкой этого понять не можешь?

– Его никто не заставлял уходить, – сказал Ханикатт. Слокум рассвирепел.

– Сукин ты сын, насильник! Он убежал, потому что мы его заставили, и ты это знаешь. Он был вконец перепуган. Мы его уговорили. Он был еще дитя. Посмотрел бы ты на него в тот момент, когда здесь все трахались. Он был настолько потрясен, что едва дышал! Боже милостивый, да что с вами? Вас это не угнетает? Не беспокоит, мать вашу? Вы что, ледяные?

– Джон, – прервал его И. В., – расслабься, выпусти пар. Мы не животные, но ничего не поделаешь. Если мы будем до конца наших дней корить себя – мы его все равно не оживим. Жизнь – сложная штука. Мальчик, который берет в руки оружие и садится в седло вместе со взрослыми мужчинами, сам решает свою судьбу. Вэйду не повезло, ему пришла не та карта. Просто…

– Ты прав, – отозвался Слокум. – Я вас двоих и не обвиняю. Это ведь я вытолкнул его за дверь. Это я с самого начала решил, что он должен удрать. Меня просто тошнит от этого. Господи, хоть ложись и помирай!

Снова взявшись за метлу, он начал выбрасывать помет в конец вагона, откуда Ханикатт выметал его наружу. Потом они кормили лошадей, чтобы, как заметил И. В., «убедиться, что нам хватит навоза надолго».

Состав спустился в долину и перешел на запасной путь. Вагон остановился, лошади затряслись друг о друга.

– Пора сматываться, – сказал Слокум, сжав зубы; – Все это слишком далеко зашло. В конце этого путешествия нас в любом случае ждет только могила.

– Я мог бы сказать то же еще в Монтане, – сказал Ханикатт. В проходе появился Сайкс, его рыжие волосы свисали на запотевшее лицо.

– Мы будем стоять на запасных путях до конца дня. Если вы закончили с чисткой лошадей, возьмите мальчишку, найдите подходящее место и похороните его. Лопаты есть в багажном вагоне.

Они выбрали место в тополиной роще, находившейся в пределах видимости с поезда. Шлюхи и бандиты высунулись из окон, с интересом наблюдая за ними. Жаркое солнце иссушило листья, которые лежали на земле вперемежку с сережками. Убрав этот лиственный ковер, они вырыли парнишке могилу. Затем опустили туда завернутое в одеяло тело.

– Кто-то из нас должен сказать что-нибудь из Библии, – сказал Ханикатт, с надеждой посматривая на И. В.

– Давай, – сказал И. В.

– А я не знаю.

– И я. Джон?

– И не я.

– Почему? Если ты знаешь, то скажи. Ты зная его, так что имеешь право.

– Я убил его. Так что это исключено.

И. В. грустно посмотрел на него, вздохнул и раскрыл руки как бы в молитве.

– Господи благослови и храни тебя, Вэйд, мальчик мой! – произнес он. – Аминь.

Кто-то, высунувшись из окна, сказал что-то. Остальные рассмеялись, но потом замолчали, остановленные одним из их компании.

– Жаль, у меня нет гатлинговского ружья, – пожаловался Слокум. – Я бы разнес эти окна из конца в конец.

Они опустили тело в могилу, набросали сухую красную землю на останки мальчика. Затем насыпали холм, после чего Слокум стал кидать горсти сережек сверху.

– Что ты делаешь? – спросил Ханикатт.

– Они мягкие и симпатичные, – ответил Слокум возбужденно, – а цветов у нас нет. А, дерьмо, я и сам не знаю, что делаю.

Швырнув последнюю горсть сережек на могилу, он повернулся и зашагал к поезду.