Текст книги "Пять Золотых Браслетов"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава одиннадцатая

Следующий день прошел спокойно. Утро Фэй посвятила выполнению мнимой программы их пребывания на Шоле и сделала несколько биографических очерков о жизни погибшего Сына по материалам Министерства Пропаганды.

Пэдди зашел к электрику и забрал ультрафиолетовый прожектор.

Дейн был чрезвычайно горд своей работой: прожектор представлял собой алюминиевый кейс восемь на девять дюймов, с ручкой для удобства переноски и четырьмя вмонтироваными линзами. Сзади находился блок питания и переключатели. На крышке в ряд располагались четыре регулятора со шкалой нониуса, четыре мощностных клапана и четыре переключателя.

– Он надежный? – скептически поинтересовался Пэдди.

– Надежный? – вскричал Дейн. – Да он точен, как Межпланетный Эталон, по которому я выверял шкалы! Я трижды проверял каждый из контуров и ни разу не зафиксировал расхождения!

– Что ж, отлично. Вот ваши деньги и небольшие премиальные.

Днем агент полиции доставил фотографии, сделанные путешественниками в резиденции Сына. Ни один из снимков не пропал, и ни один из кадров не был уничтожен.

Наступил вечер, и небосклон вновь окрасился в сиреневые тона. Пэдди и Фэй погрузили оборудование на видавшую виды экскурсионную лодку, поднялись над Эвели и взяли курс на Туманное Ущелье.

Не прошло и нескольких минут, как по правому борту снова возник патрульный корабль.

Тот же самый капрал поприветствовал землян и презрительно окинул взглядом незатейливое оборудование.

– Мы хотим сделать несколько ночных фото, – пояснила Фэй, – Свечение скал в темноте впечатляет. Надеемся, ультрафиолетового прожектора будет достаточно для нашей камеры.

– Так вот, значит, для чего вам это понадобилось! – Капрал пожал плечами. – Мы не задерживаем вас.

Корабль журналистов скользнул в расселину.

– Так вот для чего вам понадобилась эта конструкция, – фальцетом передразнил Пэдди. – Странно, что он не спросил, когда состоится наша свадьба, – в последнее время полиция так интересуется нашими делами.

Лодка приземлилась на террасе перед резиденцией.

Благодаря слабому свечению скал казалось, что весь мир погружен в волшебную пелену тумана.

Фэй вздохнула.

– Если бы я не нервничала и не боялась так сильно, я бы влюбилась в эти места.

– Мы можем приехать сюда во время медового месяца, – заметил Пэдди.

Девушка попыталась разглядеть в темноте лицо Блэкторна. Она не поняла, шутил он или нет.

Неожиданно рядом с ними раздался голос: «Добрый вечер», – это был шолиец-мажордом.

– Хотите еще поснимать?

– Совершенно верно, еще несколько фотографий, – дружелюбно ответил ирландец. – Возможно, нашим читателям было бы небезынтересно увидеть, как вы заправляете постели, выбрасываете мусор и убираете знаменитое фамильное серебро.

– Мне очень жаль, но боюсь, это невозможно.

– Что ж, тогда, если вы позволите, мы бы побродили по парку.

– Вам не нужно спрашивать моего разрешения, – бархатным голосом пропел шолиец. – Из Эвели пришел приказ пускать всех желающих осмотреть резиденцию.

– Мы бы неплохо смотрелись вдвоем на сцене, – с усмешкой проговорил Блэкторн, пытаясь повторить бархатные интонации шолийца.

Клобук мажордома затрясся. Он повернулся и покинул террасу.

В течение часа, используя разные ультрафиолетовые частоты, журналисты снимали виллу и погруженный в безмолвие сад. Наконец они потихоньку обогнули особняк и подобрались к террасе, с которой открывался вид на кварцевую скалу.

Пэдди направил прожектор на утес. Скала вспыхнула ослепительными красками: красные, ярко-желтые, золотые, лимонные фрагменты мозаики создавали на полированных гранях фантастические узоры.

Блэкторн лихорадочно и бессистемно переключал регуляторы частот, в то время как Фэй делала фотоснимки.

– А теперь в установленном порядке, – прошептала девушка.

Пэдди установил необходимые параметры.

– Ты запоминаешь номера кадров?

– Да, с триста шестого по триста девятый включительно.

Пэдди одновременно нажал на все четыре переключателя, и в ту же секунду искры, линии и круги на указанном в манускрипте квадрате соединились в единый легко читаемый рисунок. Более того, расположение записей было таким же, как и на предыдущих чертежах – два параграфа и две колонки цифр.

Используя каждую из указанных частот в отдельности, Фэй и Пэдди сделали четыре снимка, а потом, на всякий случай, еще несколько кадров.

– Вернемся на корабль, – предложила Фэй.

– Невероятно, но, похоже, у нас получилось, – восторженно произнес Блэкторн.

Когда они в последний раз поднялись над Туманным Ущельем, патрульный корабль не замедлил появиться, и капитан, как и в первый раз, потребовал камеру и ультрафиолетовый прожектор.

– Если цензор не обнаружит ничего, что по каким-либо причинам не может быть опубликовано, завтра вам вернут аппаратуру, – объявил он.

В течение следующего утра Фэй собирала информацию о погибшем сыне, а Пэдди тем временем под предлогом устранения течи по ватерлинии безуспешно пытался обнаружить камеры слежения.

Днем агент принес путешественникам пленку. Фэй отыскала кадры 306, 307, 308, 309. Все оказались на месте, изображение было четким. При вторичной экспозиции на снимках должна была проявиться одна пятая информации по сборке генератора.

– Пойду в двенадцатый отдел, – сказал Пэдди.

Перейдя взлетное поле, Блэкторн зашел в терминал, отыскал комнату номер двенадцать и забрал рычаг сцепления и ключи.

Земляне наполнили канистры водой, обновили блоки питания. И, когда Альмах начал медленно погружаться в огненный водоворот вечернего тумана, их лодка взлетела и люди увидели под собой освещенное полушарие планеты, похожее на половинку апельсина.

– Фэй, – с вздохом облегчения начал Пэдди, – я, наверное, похудел на десять фунтов, пока…

– Шш, – прервала его девушка, – сначала надо убедиться, что на корабле нет камер слежения и микрофонов.

И за час, в то время как Пэдди подавал ей советы, Фэй обнаружила два жучка, замаскированных под кнопки на панели управления, и камеру, установленную на ручке одного из ящиков под потолком.

– Ну вот, – перевела она дыхание, – теперь можно говорить, хотя мне до сих пор страшно.

Пэдди приблизился к девушке.

– Может быть, у нас будет время для одного-двух поцелуев?

Фэй вздохнула.

– Ладно…, эй, прекрати, – тут же возмутилась она. – Пэдди Блэкторн, я сказала, прекрати! Ты никогда не женишься на падшей женщине, а я намереваюсь стать твоей женой на законных основаниях и отравить тебе остаток жизни. Так что, пока наши отношения не зарегистрированы, веди себя прилично.

Лодка тихо скользила среди погруженной во мрак пустоты, столь же далекая от миров, где дышала жизнь, как и душа от тела после смерти. Пэдди и Фэй наблюдали звездное небо сквозь прозрачный купол корабля.

– Теперь, когда четыре пятых информации у нас в руках, меня начинает трясти от страха, – проговорил Блэкторн.

Фэй слабо улыбнулась. Она выглядела усталой. Глаза девушки светились лихорадочным блеском, кожа стала прозрачной, тонкие пальцы утончились и дрожали.

– Так всегда бывает, Пэдди, – произнесла она. – Когда ты охвачен отчаянием, любой успех кажется головокружительным А сейчас…

– Когда меня приковали к крохотному астероиду, – ответил Блэкторн, – я и мечтать не мог оказаться в такой красивой лодке, как эта. Я бы все сделал ради возможности очутиться под этим прозрачным куполом. Мне нечего было терять. Теперь все совсем иначе. Мне есть для кого жить. – Он скользнул ласковым взглядом по волосам Фэй.

Несколько минут они сидели молча. Корабль рассекал космическое пространство, и люди, находящиеся в нем, не знали, с какой скоростью они проплывают мимо далеких звезд. Может быть, лодка и не двигалась вовсе, а неподвижно застыла в окутывающем ее мраке.

Даже если бы путешественники захотели убедиться, что они движутся, они не смогли бы этого сделать.

Рука Фэй затряслась, и девушка неуверенно рассмеялась.

– Похоже на глаз котонца.

– Из всех лангтрийских рас я ненавижу только их, – заявил Блэкторн.

– Возможно, это потому, что они более всех претерпели изменения в ходе эволюционного процесса.

Пэдди пожал плечами.

– С другой стороны, котонцы и шолийцы больше всего похожи на нормальных людей. Шолийцев от землян отличают кожаные капюшоны, котонцев – глаза-блюдца.

– Но, помимо внешности, есть еще и менталитет.

Шолийцы в этом плане недалеко ушли от людей, землянам понятно большинство их поступков. Котонцы же вне понимания обычного человека, словно они – порождение их сумрачного мира. Когда говоришь с кем-нибудь из них, кажется, что перед тобой самая необыкновенная личность – существо, по своим качествам достойное победить в борьбе за существование.

Но видеть их во время массовых зрелищ…

– Или на публичных казнях, как мне довелось однажды, когда я был механиком на ракете Кристобель…

Фэй содрогнулась.

– …тогда они превращаются в безликую массу – бесконечные ряды огромных глаз. Больше ты уже ничего не видишь. Множество глаз, распахнутых как раковины устриц. И тут понимаешь, что все они одинаковы в своем индивидуализме. Похоже на массовое помешательство.

– Даже если бы ты сказал им это прямо в лицо, они бы не обиделись – они почти лишены эмоций, как бесчувственные пни.

– Почти лишены? Да у них вообще их нет.

– Ну почему же? Ты забыл о любопытстве, злобе и гордости.

– Действительно, – согласился Блэкторн. – Они трусливы, и, кроме того, их ежегодные оргии не могут не внушать отвращения.

Девушка покачала головой.

– Ты акцентируешь внимание не на тех вещах. Их страх не похож на страх землян. Это скорее своего рода осторожность. Они не впадают в панику и не поддаются безотчетному ужасу. В их страхе нет ничего гормонального. Точно так же как в их половых отношениях не больше чувственности, чем в почесывании зудящей царапины. Может быть, их главное отличие как раз в том, что гормоны и железы их организма столь мало влияют на формирование личности котонцев.

Пэдди сжал кулаки и стиснул зубы:

– Я ненавижу червей и мух, но, убив котонца, я буду чувствовать не больше угрызения совести, чем раздавив надоедливое насекомое.

– Вряд ли я могу винить тебя, – произнесла Фэй. – Действительно, они безжалостны.

– Я слышал, они едят людей и при этом испытывают удовольствие.

– А почему бы и нет? – мрачно произнесла Фэй. – У каждого свои вкусы. Точно так же земляне любят инжир.

Ирландец заскрежетал зубами.

– Нервно-паралитический скафандр – их изобретение. Что может красноречивее свидетельствовать об их жестокости? – Он поднес руку ко лбу. – Мне даже подумать страшно, что я вынужден подвергать тебя риску оказаться в этом скафандре.

– Я ничем не лучше тебя, – ответила девушка.

Блэкторн вскочил на ноги.

– В любом случае мы не должны поддаваться преждевременной панике. Может быть, все пройдет легко и гладко.

Фэй прочитала слова последнего манускрипта: «Тихийское плато, где Арма-Гет показывает героев изумленным звездам. Под моей могущественной правой рукой».

– Пэдди, ты знаешь что-нибудь об Арма-Гете?

Он кивнул и посмотрел на звезды, сиявшие перед кораблем.

– Это что-то вроде мемориала героям среди долины, «вторжение и фотосъемка караются мучительной смертью».

– Почему?

– Таков их закон. Равнина очень велика – пятьдесят квадратных миль – и абсолютно плоская, как стол. Миллионы асмазийских, кудтийских и земных рабов готовили место для монумента. Нигде не найдется и камешка размером с горошину, который нарушил бы идеально плоскую поверхность. Посреди долины высятся гигантские статуи прежних Сынов.

Сэм Лангтрий восседает в окружении своих потомков.

– Ты говоришь так, как будто ты был там, – с удивлением в голосе произнесла Фэй.

– О, нет, не я. Туда не пускают никого, кроме котонцев, да и то немногих. Мне однажды рассказала об этом пьяная шолийка.

– В таком случае, нам нелегко будет пробраться туда, – удрученно сказала девушка.

– Если бы у нас был корабль с полным вооружением, мы могли бы свалиться им прямо на голову, разнести вдребезги все, кроме того, что мы ищем, и исчезнуть, не дав им возможности опомниться.

Фэй покачала головой.

– Только не на Котоне. Планета охраняется пятью спутниками, зондирующими каждую квадратную милю.

И десяти секунд не прошло бы, а от твоего лайнера осталось бы уже одно мокрое место.

– Ладно, – сдался Пэдди. – Я просто так говорил – чтобы дать мыслям побродить на свободе.

Фэй нахмурилась и тревожно покусывала губы.

– Надо что-то придумать. Имея в руках четыре пятых всей информации, мы сейчас не можем позволить им поймать нас.

– Теперь уже ничто не имеет значения.

В кабине воцарилась тишина.

Первым прервал молчание Блэкторн:

– Ты опустишь корабль как можно ниже, и я спрыгну с парашютом прямо в центр Арма-Гета. Воспользовавшись темнотой, я заберу последний чертеж и выйду на равнину, где ты и подхватишь меня.

– Пэдди, ты это серьезно? – тихо спросила девушка.

– Конечно, Фэй. Как же иначе? Признаться, от одной мысли об этом у меня мурашки бегут по спине.

– Пэдди, ты слишком молод, чтобы думать о смерти.

– Я знаю, – согласился он и добавил:

– Слишком молод для эшафота.

– Даже приближаться к планете опасно, – волновалась Фэй. – Форты фиксируют каждый мало-мальски необычный объект. Котонцы далеко не такие дружелюбные и общительные, как прочие обитатели лангтрийских миров. Если мы приземлимся на Монтрийском аэродроме, нам снова придется пройти тщательнейший досмотр. В этом отношении котонцы гораздо дотошнее шолийцев.

Пэдди стиснул зубы.

– Если удача нам не изменит, мы минуем форты.

– Нельзя полагаться только на удачу, – возразила Фэй. – Надо рассчитывать на собственную сообразительность.

– Не забывай об удаче, издавна сопровождающей клан Блэкторнов, – напомнил Пэдди. – Впрочем, знаменитая мудрость Блэкторнов также немало способствовала их успехам.

– Тогда воспользуйся ими обеими! – поддразнила его Фэй. – Что будет, если они схватят тебя, как только ты высадишься на планету, и выпытают все, что ты знаешь? Скажем, о Дельте Триангул?

Пэдди поежился.

– Не говори так. У меня сердце в пятки уходит.

– Но ведь это возможно. Если мы потеряем добытые нами четыре чертежа, в руках у котонцев окажется вся информация о генераторе!

– Честно говоря, – размышлял Пэдди, – я уверен, что, если тебе придется выбирать между спасением Пэдди от нервно-паралитического скафандра и спасением Земли от рабства, ты бросишь несчастного ирландца на произвол судьбы.

Девушка задумчиво посмотрела на своего спутника.

Вполне возможно.

Пэдди содрогнулся.

– Это надо же, чтобы из миллионов женщин Вселенной мне в напарницы досталась такая же бессердечная, как Хэг из Маккийских гор, которая отдала своего мужа дьяволу в обмен на козу.

– Владычество в космосе необычайно важно для Земли, – подчеркнуто холодно заметила Фэй. – Нужно сказать, что сейчас чертежи генератора находятся в не большей безопасности, чем если бы они были при нас. И именно поэтому никто из нас не имеет права рисковать собой.

– Если бы мы могли передать их надежным людям на Земле, между нами не возникло бы никакой неясности или конфликтов, – барабаня пальцами по столу, сказал Блэкторн.

– А между нами и так нет неясности и конфликтов, – не без бравады в голосе начала Фэй. – Я люблю жизнь и люблю тебя…, нет, Пэдди, отойди от меня, – но я люблю еще и Землю, континенты и океаны старого мира и, более всего, старых добрых людей.

– Иногда я начинаю бояться тебя, – заметил Пэдди. – У тебя воля одержимого фанатика.

Фэй пожала плечами.

– Вовсе нет. Да ты и сам испытываешь такие же чувства, только не выражаешь словами.

Пэдди не слушал. Он сосредоточенно уставился в одну точку и потирал рукой подбородок.

– Постой-ка… Лангтрийские корабли вьются вокруг Земли, как рой пчел вокруг меда. Только и ждут, что кто-нибудь попытается провести чертежи на планету. – Нам остается только передать информацию по космической частоте.

– Полиция все равно заглушит радиопередачу. А если мы будем слишком долго вести трансляцию из одной точки, они запеленгуют местонахождение корабля и схватят нас. – Фэй встала с кресла и нервно зашагала по кабине.

– Есть еще один шанс, – торжественно изрек Блэкторн. – Лунный Экспресс в Агентство Земли.

– Ууууф.

– Ты выжил из ума!

Пэдди дотянулся до Звездного Альманаха.

– Подожди, подожди, – сказал он, – ты еще не знаешь, на что способны мозги Блэкторнов. – Послюнив палец, он перевернул страницу и пробежал глазами по колонкам. – Вот это да! В этом году не произведено ни одной доставки.

– Пожалуйста, перестань меня мистифицировать и объясни, что ты ищешь.

– О, я предполагал, что где-нибудь в космосе может находиться комета, направляющаяся к Земле. С ее помощью мы смогли бы переслать чертежи. Однако в ближайшие восемь месяцев на орбите Земли не ожидается появления ни одной кометы.

Фэй погрузилась в глубокие размышления и ничего не ответила. Пэдди повел плечами.

– Думаю, у нас должно все получиться. Ведь остается еще знаменитая удача Блэкторнов.

Белесый, как устрица, Котон, сумеречный Котон появился по курсу корабля.

– Эта планета навевает на меня ужас, – прошептала Фэй. – Такая зловещая и туманная.

Пэдди испугался, услышав, что с губ его слетают непонятные звуки, никак не напоминающие беззаботный смех, который он попытался изобразить.

– Не бойся, Фэй, я быстро. Раз, два, три – вниз, к тайнику, и снова на корабль, как старина Финниган из Бантри.

– Надеюсь, Пэдди.

– А теперь подождем, пока форты удалятся друг от друга настолько, чтобы мы смогли проскочить незамеченными.

– Над Кай-Люрским квадрантом небо свободно, – Фэй указала на просвет между двумя фортами.

– Тогда снижаемся, – скомандовал Блэкторн. – А теперь помолись святому Антонию, если ты принадлежишь к католической вере…

– Нет, я не католичка, – отрезала Фэй. – Кстати, если бы ты уделял кораблю больше внимания, чем религии, мы бы только выиграли от этого.

Пэдди покачал головой и с упреком взглянул на напарницу.

– Если бы тебя слышал отец О'Тул, как бы он заохал. Начинай снижаться и погаси огни, если мы не хотим быть обнаруженными.

Громада Котона заслонила собой весь горизонт.

– Давай! – крикнул Пэдди. – Отключай питание, и мы камнем рухнем на планету. Надеюсь, они там на фортах не слишком бдительны.

Прошло десять минут. Не говоря ни слова и напряженно прислушиваясь, путешественники не покидали темной кабины; отраженный блеск Котона освещал их бледные сосредоточенные лица.

Горизонт расширялся. Люди чувствовали, как корабль разрывает под собой слои атмосферы.

– Прошли, – облегченно вздохнула Фэй. – Мы уже внизу. Запускай питание, Пэдди.

– Еще рано. Подождем, пока лодка не опустится до уровня общественного транспорта.

Сумеречная поверхность степи Кай-Люр неумолимо приближалась.

– Питание, Пэдди! Ты хочешь, чтобы мы разбились? – выкрикнула девушка.

– Еще рано.

– Пэдди! Деревья!

Толчок заработавшего мотора, рывок руля – и лодка заскользила всего в нескольких ярдах от поверхности, едва не касаясь брюхом земли, и, то и дело подпрыгивая на ходу, пересекла равнину.

– Отлично, – с энтузиазмом произнес Блэкторн. – В какой стороне находится Арма-Гет?

Фэй, все это время напряженно следившая за его действиями, выпрямилась в кресле.

– Ты ненормальный!

– Чем ниже мы будем двигаться, тем меньше вероятности, что нас заметят, – пояснил ирландец. – Где Арма-Гет?

Девушка посмотрела на карту.

– По компасу – сто пятьдесят три румба. Около тысячи километров. У нас на пути довольно большой город – Дхад. «Дорожное движение на Котоне», – посмотрим. – Она пролистала несколько страниц Дорожного Движения Вселенной. – Нам нужно двигаться по четвертому уровню. Скорость – две тысячи километров в час. На твоем месте я бы обошла Дхад стороной.

Пэдди пожал плечами.

– На четвертом уровне нам одинаково безопасно лететь и над городом, и над неосвоенными территориями. Возможно даже, что лететь над городом безопаснее, во всяком случае, мы не будем привлекать внимания.

Внизу показался Дхад: низкие строения с широкими плоскими крышами промелькнули под кораблем жемчужным отсветом в темноте опустившейся ночи и скрылись так же молниеносно, как и возникли. Путешественники пересекли горный хребет, взлетели на вершину Монт-Закау, идеальной формы конус высотой восемь миль, и плавно заскользили над Тихийской Равниной.

Лодка опустилась и, поскольку земляне не решались сойти на поверхность, замерла в воздухе. Фэй и Пэдди напряженно всматривались в темноту.

– Должно быть, мы уже близко, – прошептал Блэкторн.

– Попробую посмотреть в инфракрасном излучении, – Бэйзил поднялась с места. – Монумент в десяти милях влево. Все выглядит спокойно. Можешь еще немного снизиться – под нами ничего нет.

Пэдди снизил корабль, так что тормозные колодки почти касались земли, и взял курс на Арма-Гет.

– Еще примерно три мили, – сказала Фэй. – Уже довольно близко. Мы не знаем, насколько хорошо объект охраняется и охраняется ли вообще.

Пэдди посадил корабль. После долгого перелета люди ощутили непривычную, почти мертвую неподвижность и безмолвие. Открыв порт, они высунули головы наружу и прислушались. Кроме отдаленного стрекотания насекомых, не было слышно ни единого звука. Впереди, в трех милях, на фоне светящегося сероватого котонского неба, возвышался расплывчатых очертаний силуэт монумента.

Стараясь говорить как можно тише, Пэдди повернулся к напарнице.

– Мои инструменты, пистолет и фонарь. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как я вернусь.

Девушка наблюдала, как Блэкторн собирался.

– Пэдди…

– Что еще?

– Мне лучше пойти с тобой.

– Может, ты действительно пригодишься, – легко согласился Пэдди. – Если ты понадобишься, я вернусь за тобой. А пока надо прояснить обстановку. Я пойду на разведку, а ты прикроешь меня. Я не буду ничего предпринимать, если только, конечно, чертежи не окажутся у меня под рукой, так что смешно будет не воспользоваться удачей.

– Будь осторожней, Пэдди, – произнесла Фэй, и голос ее дрогнул.

– Хорошо, можешь на это рассчитывать. Ты тоже будь аккуратна. В случае опасности удирай. Если услышишь стрельбу или шум погони, не жди меня.

Он спрыгнул на землю и остановился, вслушиваясь в темноту. Стрекотание кузнечиков, словно миллиарды крохотных колокольчиков, оглашало окрестности.

Блэкторн двинулся по гладкой равнине к возвышавшимся посреди нее скульптурным изображениям. Они росли, их силуэты все отчетливей вырисовывались на фоне жемчужного неба и, казалось, хотели дотянуться да звезд. Ни звука, ни намека на движение, ни луча света. Блэкторн замедлил шаг, слух и зрение его обострились до предела.

Пэдди подошел к каменной, в человеческий рост, стене, холодной и влажной. Он провел рукой по верхним камням, ухватился за край, подтянулся на руках и оказался на большой мощеной платформе. С двух сторон от него возвышались темные статуи котонских Сынов Лангтрии, – ряд за рядом они, недвижные, восседали в низких креслах, взирая глазами-жемчужинами на расстилавшуюся у их ног священную Тихийскую Равнину.

Мгновение Пэдди неподвижно сидел на холодном камне, вслушивался и всматривался, чувствуя напряжение каждого нерва. Затем он поднялся и пошел по направлению к ближайшему изваянию. Где же последний Сын? Поразмыслив, он решил, что статуя погибшего правителя должна была замыкать ряд героев.

Подойдя к постаменту, Пэдди осмотрел полированные грани и разглядел слабо люминесцирующие буквы – Лойори, XVII Сын Лангтрии. За именем следовали года жизни и хвалебная эпитафия.

Он должен быть где-то рядом, подумал Пэдди. Погибший Сын был девятнадцатым в династии.

Неожиданно до слуха Блэкторна донесся звук шаркающих шагов. Он схватился за пистолет и замер.

В тридцати футах от него прошли две темные фигуры. В ночи промелькнул молочный блеск способных видеть в темноте глаз, и котонцы прошли мимо. Заметили ли они его? Пэдди задумался. На их лицах не отразилось и тени удивления. Возможно, они приняли его за паломника. В любом случае, следовало поторопиться.

Землянин приблизился к следующей статуе. Гольгах, XVIII Сын Лангтрии, гласила надпись. Наконец он прочел на постаменте: Ладха-Кудх, XIX Сын Лангтрии. Пэдди находился у цели, пятый чертеж покоился под правой рукой каменного великана. Тяжелая кисть котонца лежала на колене ладонью вниз. Блэкторн огляделся по сторонам. Ни звука, ни движения – казалось, никто не охранял монумент от непрошеных гостей.

Тогда он уперся носком ноги в выбоину и взобрался на пьедестал. Шум шагов заставил его прижаться к ножке огромного каменного кресла. Звуки затихли вдали.

Сердце бешено колотилось. Ирландец по креслу вскарабкался на колени Ладха-Кудха. Над его головой виднелось суровое лицо убитого им котонца, и измученному сознанию Блэкторна показалось, что огромные жемчужины, которыми были инкрустированы глаза-тарелки Сына Лангтрия, испепеляли его обвиняющим взглядом.

Пэдди вздрогнул.

– Если ирландский дух банши собирается огласить окрестности своими стонами, сейчас самое время.

О Господи, сделай так, чтобы привидение котонца все еще бродило на астероиде, где он умер!

Блэкторн перебрался по правому колену статуи к громадной ладони и ощупал холодные пальцы каменного Сына.

«Где же тайник? – подумал он. – Эти пальцы сами поднимутся и отдадут мне свое сокровище, или мне понадобится немного порошка Юпитера, чтобы приподнять эту лапу? Попробую воспользоваться ломом», Блэкторн отстегнул от пояса железную пластинку, подсунул ее под ладонь статуи и налег всем телом.

Раздался треск. Большой палец гиганта разломился и с грохотом упал на цементный постамент.

Пэдди наклонился над рукой котонца и стал простукивать место разлома, провел рукой по холодному камню – его пальцы нащупали лишь края трещины.

Ирландец извлек фонарь и направил тончайший луч на разлом. Так и есть – тайник: Пэдди снова взялся за лом.

Неожиданно снизу раздался резкий окрик:

– Что ты там делаешь наверху? Спускайся немедленно, или я стреляю!

– Я иду, – поспешил ответить Блэкторн и, запустив руку в полость, извлек небольшой металлический ящик и сунул его в рюкзак.

– Спускайся! – повторил голос. – Именем котонского правосудия, немедленно спускайся.

Блэкторн медленно сполз с коленей Ладха-Кудха.

Попался на месте преступления! Интересно, много их здесь? Он пытался разглядеть того, кто окликнул его, но видел лишь кромешную тьму. Но котонцы, несомненно, следили за каждым его движением своим сумеречным зрением.

Блэкторн скатился по ножке каменного трона. Если бы он только мог видеть! Он включил фонарь и пробежал лучом по серой земле. Три котонца – в полицейской форме и автоматами на взводе – зажмурились, ослепленные неожиданной вспышкой света. Пэдди выстрелил – раз, другой, третий – и оставил их лежать на холодном камне. Затем он спрыгнул с монумента, с грохотом повалился на землю, тут же вскочил на ноги, бросился к краю возвышения и кубарем скатился на мягкую почву Тихийской Равнины.

Здесь он остановился и прислушался, но услышал лишь собственное шумное дыхание. Темнота угрожающе навалилась на землянина, и Блэкторн не решался больше включить фонарь. В это время послышались шаги и злобные голоса.

Пригибаясь к земле, Пэдди бросился через равнину.

Он услышал, как за его спиной раздался пронзительный свист, и в то же мгновение над его головой с шумом пронесся снаряд.

Пэдди бежал из последних сил, у него перехватило дыхание. Вглядываясь во мрак, он думал лишь об одном: «О, только бы добраться до корабля. Фэй, Фэй, открой порт!»

Вдруг он услышал приближающийся спереди топот и явственно различил группу котонцев, бегущую ему навстречу. Пэдди отчаянно отстреливался, раздавал удары направо и налево, колотил обступивших его котонцев, но силы были неравными – один из них вырвал у Блэкторна пистолет, а двое других скрутили ему руки.