Текст книги "Галактический следопыт"
Автор книги: Джек Холбрук Вэнс
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 7
Хетцель направился по Пограничной площади к расплывчатым очертаниям Трискелиона. Нигде не было заметно фигур в голубой с зелеными нашивками униформе Ойкуменической службы безопасности. В вестибюле Трискелиона дежурный офицер не обратил на Хетцеля почти никакого внимания. Капитана Боу в вестибюле не оказалось.
Хетцель приблизился к ойкуменическому прилавку справочного бюро. С двух сторон треугольного бюро, обращенных к секторам лиссов и олефрактов, как всегда, никого не было. Висфер Кайл, обслуживавший посетителей в одиночку, указал Хетцелю на дверь в противоположной входу стене. Хетцель зашел в приемную, где за столом сидела хорошенькая блондинка – секретарша сэра Эстевана. Изображение на экране телефона недостаточно отражало привлекательность этой девушки. Хетцель подумал, что она напоминала изящный цветок нежной расцветки – светлые волосы, бледные, как зимний солнечный свет, шелковистая, как лепестки, кожа, утонченные, даже почти слишком тонкие черты лица придавали ей такую деликатность, словно она была наследницей многих поколений эстетов и аристократов. На взгляд Хетцеля, она была, пожалуй, чрезмерно чувствительна, чрезмерно брезглива и методична, а также, возможно, лишена чувства юмора; тем не менее, она, несомненно, создавала «стильную» атмосферу в управлении триарха.
«Висфер Хетцель? Сюда, пожалуйста».
Сэр Эстеван поднялся из-за стола, чтобы встретить Хетцеля: высокий и суровый, но безупречно красивый мужчина. По мнению Хетцеля, он был старше Вульдфаша. Явное сходство между Эстеваном Тристо и Казимиром Вульдфашем по ближайшем рассмотрении в какой-то мере исчезало.
Сэр Эстеван указал посетителю на стул и снова уселся: «Вы производите впечатление человека, одержимого безопасностью».
«Должностное рвение капитана Боу заставляет принимать меры предосторожности», – возразил Хетцель.
Сэр Эстеван позволил себе бледную усмешку: «Если я правильно понял, вы сослались на Гидиона Дерби как на своего клиента?»
«Ни в коем случае. Ситуация, в которой он оказался, меня интересует, и я предоставляю ему неофициальные консультации. Но он не является моим клиентом. Не следует упускать из вида это существенное различие».
«Вы были с ним знакомы раньше?»
«Я впервые встретился с ним сегодня. Молодой человек попал в затруднительное положение, что привлекло мое внимание, а рассказанная им история вызвала у меня профессиональное любопытство».
«Понятно. Не могли бы вы пояснить, в чем именно заключаются ваши профессиональные обязанности?»
«Я – частный детектив, следопыт, сыщик; называйте это как хотите. Фактически, в какой-то степени я любитель, а не профессионал, потому что выполняю только те поручения, которые мне нравятся – спасаю девиц, оказавшихся в беде, разгадываю интересные головоломки, ищу пропавшие сокровища».
«К какой из этих категорий относится дело Гидиона Дерби?»
«Его трудно назвать девицей, попавшей в беду, – признал Хетцель. – Тем не менее, я пытаюсь защитить его от врагов в меру своих возможностей».
Сэр Эстеван холодно рассмеялся: «А кто защитит врагов от Гидиона Дерби?»
«Именно этот вопрос я хотел бы с вами обсудить. Прежде всего, считаете ли вы Гидиона Дерби убийцей?»
«Не вижу другой возможности. Капитан Боу разделяет мое мнение. Посоветуйтесь с ним – он находился гораздо ближе к преступнику».
«Но вы не видели своими глазами, как Дерби стрелял из лучемета?»
«Нет. В этот момент его загородил капитан Боу. Я слышал шипение выстрелов, видел, как упали два гомаза, и тут же спрятался за столом. По существу, я не видел, что именно случилось».
«Вы вообще не видели висфера Дерби?»
«Нет, не могу утверждать, что я его разглядел».
«Но вы узнали его, когда увидели его на экране телефона?»
«Нет, я никогда раньше не встречал этого человека».
«Зачем ему – или, по сути дела, кому-либо другому – понадобилось бы убивать триархов?»
Сэр Эстеван откинулся на спинку кресла: «Допускаю, что убийца сошел с ума. Другого объяснения нет. Совершенно бессмысленный поступок».
«Что, если убийцей был выживший гомаз?»
Сэр Эстеван покачал головой: «Убийство такого рода противоречит нравам гомазов. Гомаз убивает, охваченный страстью к сопернику – чем-то вроде „вожделения“, если это можно как-то выразить в человеческих терминах. В любых других ситуациях гомаз не прибегает к насилию, если не подвергается насилию, и не убивает, если его не пытаются убить».
«Заметно, что вы изучали гомазов и хорошо разбираетесь в их повадках».
«Конечно – почему бы еще меня назначили на этот пост?»
«Лиссы и олефракты разделяют ваши интересы?»
Сэр Эстеван пожал плечами: «Мы редко и мало общаемся. Между людьми и пришельцами нет никаких неофициальных связей. Лиссы подозрительны и враждебны. Олефракты презрительны и враждебны. Все это, однако, не служит достаточным основанием для убийства их представителей».
«Как, по-вашему, они отреагируют на этот инцидент?»
«Думаю, что они прислушаются к разумным доводам. Если Дерби сошел с ума, им придется признать, что время от времени возможны случайные трагические происшествия такого рода».
«Допуская, что убийство совершил Дерби».
«Других возможностей нет».
«Капитан Боу находился в зале заседаний».
«Смехотворно! Почему бы капитан службы безопасности решился совершить такое преступление?»
«А почему бы на него решился Гидион Дерби?»
«Он сумасшедший».
«Может быть, капитан Боу сошел с ума?»
«Чепуха!»
Хетцель указал на дверь: «Этот выход ведет в зал заседаний Триархии?»
«Да».
«И эта дверь находилась под постоянным наблюдением вашей секретарши?»
«Она несомненно заметила бы, если бы кто-нибудь стоял в этом проходе и стрелял в меня».
«Может быть, кто-то заранее спрятался в зале заседаний?»
«Невозможно. Я пришел на заседание за пятнадцать минут до начала. Никто там не прятался».
«Что ж, в таком случае… Какое алиби есть у вас?»
Сэр Эстеван снова холодно усмехнулся: «Если подозрение падет на меня, я предпочел бы, разумеется, свалить вину на Гидиона Дерби, на гомаза или даже на капитана Боу».
«Кстати, с какой целью в зале заседаний находились гомазы?»
«Они не успели объяснить, зачем пришли».
«Разве убийство двух вождей гомазов не приведет к нежелательным последствиям? К набегам? К демонстрациям возмущения?»
«Скорее всего, нет. Гомазы объединены телепатической связью, сознание каждого индивидуума неотделимо от коллективного сознания всего клана, и смерть индивидуума не наносит особого ущерба коллективному сознанию. Безразличие к собственной смерти – существенный фактор, объясняющий безжалостность гомазов в бою». Сэр Эстеван вынул из ящика брошюру и бросил ее на стол: «Прочтите вот это, если вас интересуют гомазы».
«Благодарю вас!» Брошюра была озаглавлена: «Воины-гомазы планеты SJZ-BEA-1545 (Маза): информационная сводка, подготовленная Ханненборгским институтом ксенологических исследований». Хетцель рассмотрел схему на обложке: «Двести двадцать девять кланов. Из какого клана были гомазы, явившиеся в Трискелион сегодня утром?»
«Юбайх». Сэр Эстеван нетерпеливо постучал пальцами по столу: «Но вы, конечно, не пришли ко мне обсуждать обычаи гомазов?»
Хетцель открыл было рот, чтобы упомянуть о компании «Истагам», но придержал язык, повинуясь привычной осторожности. Было бы предусмотрительнее объяснить свое стремление получить разрешение на аренду аэромобиля причинами, не связанными с компанией «Истагам»: «В настоящее время я занят расследованием невероятных злоключений Гидиона Дерби».
«Почему вы называете их невероятными?»
«Я хотел бы, чтобы бы вы сами выслушали Дерби. Не могли бы вы зайти в отель „Бейранион“ хотя бы на несколько минут?»
«Предпочел бы, чтобы вы изложили мне сущность этого дела здесь и сейчас».
«Гидион Дерби заявляет, что его содержали в заключении и подвергали множеству фантастических издевательств, что организатором этих издевательств были вы, и что вы завершили этот многодневный садистический эксперимент, опрокинув ему на голову содержимое ночного горшка».
Сэр Эстеван улыбнулся: «Его заявления не соответствуют действительности».
«Вы никогда не видели Гидиона Дерби до сегодняшнего дня?»
«Насколько мне известно, никогда».
«Приходилось ли вам видеть длинный глухой коридор со стенами, выложенными белой плиткой, с высоким белым потолком?»
«Возможно. Такой коридор соединяет крытую наружную галерею моей резиденции с утренней гостиной. Почему вас это интересует?»
«Такой коридор, по словам Гидиона Дерби, использовался вами, когда Дерби содержали в заключении, и существование коридора послужило бы подтверждением его рассказа».
Сэр Эстеван задумался: «Если Дерби невиновен, значит, убийца – либо я, либо капитан Боу. Кроме того, в принципе можно было бы подозревать мою секретаршу, Зарессу, если вы способны представить себе, что Заресса стояла в дверном проеме и застрелила, одного за другим, лисса, олефракта и двух гомазов».
«Если Дерби невиновен, значит, стреляли вы, капитан Боу, Заресса или оставшийся в живых гомаз – с этим я согласен».
«Подтверждение виновности перечисленных вами лиц было бы исключительно трудной задачей, – отозвался сэр Эстеван. – Тем более, что гомаза придется исключить из списка подозреваемых. Гораздо проще объявить убийцей помешанного фанатика независимо от того, виновен ли он в действительности – а я считаю, что он виновен».
«Дерби мог бы согласиться с вашей точкой зрения, – возразил Хетцель, – если бы ему гарантировали безопасное возвращение с Маза на родную планету и если бы ему возместили соответствующие расходы. В данный момент он раздражен и несчастен, и ему не терпится разобраться в том, что же, на самом деле, произошло».
«Если он никого не убивал, его нетерпение вполне понятно. Но как он предлагает пролить свет истины на сегодняшние события?»
«Гомаз присутствовал в зале заседаний. Почему бы его не допросить?»
Сэр Эстеван снова откинулся на спинку кресла и задумался: «От гомаза трудно ожидать надежных свидетельских показаний. Гомазы безучастны – высокомерно безучастны и, грубо говоря, плевать хотели на наши законы и обычаи. Они скажут все, что захотят сказать, и не более того. Принудить гомаза к чему-либо невозможно, и настолько же бессмысленно взывать к его, если можно так выразиться, лучшим чувствам».
«И вы не знаете, зачем они явились на заседание?»
«Как я уже упомянул, убийства имели место раньше, чем гомазы успели объяснить цель своего прибытия».
Хетцелю показалось, что он заметил в ответе триарха некоторую уклончивость: «Разве дело, по которому они к вам обратились, не было включено в повестку дня заседания?»
«Нет», – последовал краткий и сухой ответ.
«И вы сами не знаете и не догадываетесь, по какому делу они могли придти?»
«Не хотел бы строить беспочвенные предположения».
«С точки зрения Гидиона Дерби, выживший гомаз – важнейший свидетель. Причем возникает впечатление, что, если этот гомаз согласится давать показания, он скажет правду».
«Правду в том смысле, в каком он ее понимает. Но совсем не в том смысле, в каком ее понимаем мы».
«Тем не менее, по всей справедливости, следовало бы выслушать все, что он может сказать по этому поводу».
Сэр Эстеван поколебался, взял со стола расписание и несколько секунд его просматривал, после чего прикоснулся к кнопке телефона. На экране появилось лицо, голос произнес: «Мазский извоз. Слушаю вас, сэр Эстеван».
«Аэробус пятого маршрута вылетел без опоздания?»
«Да, полчаса тому назад».
«Сколько пассажиров было на борту?»
«Одну секунду, сэр Эстеван… Семь пассажиров: два кайкаша, два чугунопуза, юбайх, акцж и желтушный безобразник».
«Загляните в пассажирский загон. Юбайхов не видно?»
«Загон пуст, сэр Эстеван. Все улетели».
«Спасибо!» Сэр Эстеван выключил экран: «Гомаз вернулся в цитадель – следовательно, он недоступен».
«Не обязательно. Я могу ожидать его на остановке, когда там приземлится аэробус, и допросить его на месте».
«Хммф! – в течение долгих десяти секунд сэр Эстеван изучал физиономию Хетцеля. – Как вы намерены с ним общаться?»
«Надо полагать, у вас есть соответствующий автомат-переводчик».
«Разумеется. Это очень дорогое оборудование».
«Если потребуется, я могу оставить залог».
«В этом не будет необходимости. Заресса выдаст вам автомат-переводчик. Вы можете арендовать аэромобиль в туристическом агентстве Собачьей слободы». Триарх настрочил записку и передал ее Хетцелю: «Вот разрешение. Вас будет сопровождать кто-то из персонала агентства, таково неукоснительное правило – на Мазе погибло слишком много неопытных любителей приключений. Маз – опасная планета, и вы, само собой, отправляетесь в полет на свой страх и риск. Представитель агентства знает, где найти остановку юбайхов. Не приближайтесь к цитадели – вас убьют. На остановке аэробуса вы будете в относительной безопасности». Сэр Эстеван снова взглянул на расписание: «У вас более чем достаточно времени. Аэробус прибудет к цитадели юбайхов только завтра, после полудня. Записывайте допрос – я хотел бы просмотреть эту запись. Все понятно?»
«Конечно. Остается только один вопрос…»
Сэр Эстеван взглянул на часы: «У меня уже мало времени».
«Я приехал на Маз, чтобы расследовать деятельность „Истагама“ – так называется некий промышленный концерн. Моих клиентов беспокоят искусственно заниженные цены на продукцию „Истагама“. Они опасаются того, что лиссы и олефракты используют Маз в качестве перевалочного пункта, откуда их посредники доставляют контрабандную продукцию на рынки Ойкумены, вытесняя законопослушных конкурентов».
Сэр Эстеван поджал губы: «Можете заверить своих клиентов в том, что ни лиссы, ни олефракты не проявляют ни малейшего желания торговать с людьми – или друг с другом».
«Тогда кто стоит за компанией „Истагам“?»
«Мне приходилось слышать об этой компании, – с заметным напряжением в голосе ответил триарх, – и, насколько мне известно, ничего незаконного она не делает. Можете уведомить об этом своих клиентов: коммерческим соперникам „Истагама“ придется затянуть пояса, если они желают сохранить конкурентоспособность».
«Не могли бы вы назвать директоров этой компании или сообщить что-либо об их методах производства и распределения продукции?»
«Прошу прощения, но эти вопросы я обсуждать не могу».
«Почему же?»
«Потому что я не хочу их обсуждать, – отрезал сэр Эстеван. – Такая причина не хуже любой другой. К сожалению, на этом я вынужден закончить наш разговор».
Хетцель поднялся на ноги: «Благодарю вас за помощь. Рад был редкой возможности побеседовать с вами».
«Привезите мне запись автомата-переводчика. Я хотел бы знать, о чем расскажет гомаз».
«Обязательно привезу».
Капитан Боу был на добрую ладонь выше Хетцеля; его плечи, грудь и живот бугрились мышцами, на его круглой плоской физиономии застыло выражение недоброжелательной подозрительности. Как только Хетцель зашел в его кабинет, охранник вскочил на ноги и продолжал сурово стоять на всем протяжении разговора.
«Насколько я понимаю, вы – капитан Боу».
«Так точно».
«Сэр Эстеван рекомендовал мне проконсультироваться с вами, чтобы получить более четкое представление о событиях, происходивших сегодня утром».
«Очень хорошо – консультируйтесь!»
«Вы присутствовали в зале заседаний, когда имели место убийства?»
«Присутствовал».
«Какова была, в точности, последовательность событий?»
«Я привел на заседание человека по имени Гидион Дерби, утверждавшего, что у него было срочное дело к сэру Эстевану. Как только я выступил вперед, чтобы привлечь внимание сэра Эстевана, Дерби вынул лучемет и открыл огонь».
«Вы видели своими глазами, как он стрелял?»
«Он стоял у меня за спиной, и выстрелы раздавались у меня за спиной».
«Как насчет гомазов? Они тоже стояли у вас за спиной».
«Гомазам не разрешается носить оружие».
«Допустим, что сложились необычные обстоятельства, и один из гомазов так-таки пронес оружие в зал заседаний – что тогда?»
«Во-первых, он не стал бы никого убивать без всякой причины. Во-вторых, он не стал бы убивать соплеменников из своего клана. В-третьих, даже если бы он почему-то решил перестрелять всех присутствующих, он никого не оставил бы в живых».
«Что случилось с оружием?»
«На этот счет у меня нет никаких сведений. Такой вопрос следует задать Гидиону Дерби».
«По сути дела, я задал ему именно такой вопрос. К своему удивлению, Дерби обнаружил у себя в кармане пистолет-лучемет. Аккумулятор пистолета разряжен, а его контакты безнадежно заржавели. Из этого оружия никто не стрелял на протяжении многих месяцев. Что вы можете на это сказать?»
Тоном человека, долготерпение которого начинает истощаться, капитан Боу ответил: «Любезнейший, я не могу с вами спорить, это не входит в мои обязанности. Задавайте вопросы фактического характера, и я постараюсь на них ответить в меру своих возможностей».
«Вы заявили, что не видели, из какого оружия фактически стреляли в триархов и в гомазов».
Веки капитана Боу опустились настолько, что его глаза превратились в узкие, тускло блестящие щелки – Хетцель подумал, что в таком настроении охранник, скорее всего, вообще ничего не мог увидеть, кроме собственного носа: «Я утверждаю только то, сударь, что выстрелы раздавались примерно оттуда, где стоял Гидион Дерби. Краем глаза я заметил сзади какое-то движение, но мое внимание было отвлечено гомазом, проявлявшим беспокойство и возбуждение».
«Почему вы не схватили Дерби сразу же?»
«Мой первоочередной долг заключался в том, чтобы защитить сэра Эстевана. Убедившись в том, что он не слишком пострадал, я обменялся с ним несколькими словами. Затем, когда я отправился на поиски висфера Дерби, того уже след простыл. Я предположил, что он скрылся на Окраине Собачьей слободы – наша юрисдикция на нее не распространяется».
«Если бы вы поспешили, вы могли бы его догнать».
«Вполне возможно, сударь, но у меня не было достаточных оснований для ареста – именно об этом я говорил с сэром Эстеваном сразу после трагического инцидента. Выстрелы Дерби поразили лисса на территории лиссов и олефракта на территории олефрактов, а по поводу убийства гомазов никто еще не позаботился провести какие-либо законы. Теперь остается только ожидать реакции пришельцев. Мы не заключали ни с лиссами, ни с олефрактами какие-либо договоры об экстрадиции преступников, и они еще не предъявили никаких претензий».
«Все это весьма и весьма расплывчато, – проворчал Хетцель. – Можно было бы ожидать, что, увидев человека, убивающего двух триархов, вы в первую очередь схватили бы его, а затем уже беспокоились бы о том, какие обвинения ему следует предъявить».
Боу снисходительно усмехнулся: «Вероятно, такая последовательность действий рассматривается как нормальная в пределах Ойкумены. Вы не понимаете, насколько осторожно нам приходится себя вести, взаимодействуя с лиссами и олефрактами. Мы строго и буквально соблюдаем условия договоров, и они делают то же самое. Только таким образом мы способны в какой-то мере терпеть друг друга».
«Каков же, в таком случае, юридический статус Гидиона Дерби в настоящее время?»
«Мы оформили и представили на рассмотрение Триархии исковое заявление, обвиняющее Гидиона Дерби в мелком хулиганстве, а именно в том, что он разрядил личное оружие во время заседания триархов и тем самым прервал заседание».
«Обратившись к Эолусу Шульту в отеле „Бейранион“, вы предъявили гораздо более серьезные обвинения».
«Мои должностные полномочия не распространяются на „Бейранион“. Там я могу выражаться неофициально и действовать неофициально – например, взять Дерби за шиворот и выволочь его на площадь, где я уже мог бы арестовать его как полагается».
«По обвинению в мелком хулиганстве?»
«Именно так».
«Какое наказание полагается за такое правонарушение?»
«Приговор выносится судом».
«А судьи кто?»
«В том, что касается мелких правонарушений, как правило, роль муниципального судьи выполняю я».
«И какой приговор вы выносите Гидиону Дерби?»
«Виновен!»
«И каково наказание, предусмотренное вашим приговором?»
Капитан Боу еще не успел об этом подумать: «Если вы надеетесь уплатить какую-нибудь ничтожную сумму от имени Гидиона Дерби и тем самым освободить его от любой дальнейшей ответственности, вы заблуждаетесь».
«Вы это уже сделали сами».
Рот капитана Боу раскрылся наподобие буквы «О», выражая возмущенное удивление: «Каким образом?»
«Вы уже предъявили ему обвинение в том, что он стрелял в зале заседаний Триархии, рассмотрели его дело и признали его виновным. Независимо от того, виновен ли человек или невиновен, его нельзя дважды привлекать к ответственности по одному и тому же обвинению».
Лицо капитана Боу начинало розоветь. Он произнес самым весомым тоном: «Суд не станет принимать во внимание ваше истолкование ситуации».
«Конечно, что вам еще остается?» – пожал плечами Хетцель.
«Гидиону Дерби может быть предъявлено дополнительное обвинение – например, в том, что он совершил тяжкое преступление, покушаясь на жизнь сэра Эстевана Тристо».
«Как это может быть? Ведь было сделано всего лишь четыре выстрела, и убиты четверо!» – это возражение было выпадом наугад; Хетцель не имел никакого представления, сколько выстрелов было сделано на самом деле.
«Количество выстрелов не имеет непосредственного отношения к делу, – с трудом преодолевая ярость, выдавил Боу. – Гидион Дерби обязан сдаться немедленно; в противном случае его позиция будет серьезно скомпрометирована».
«Я извещу его об этом, – пообещал Хетцель. – Благодарю вас за то, что вы любезно согласились ответить на мои вопросы. Меня приводит в замешательство, однако, еще одно обстоятельство. Насколько я понимаю, явившиеся в зал заседаний гомазы были из клана кайкашей…»
«Кайкашей? Ничего подобного. Это были юбайхи. Кайкаши носят остроконечные шлемы и черные наголенники; кроме того, от них воняет по-другому. Я не разбираюсь в запахах гомазов настолько, чтобы понимать их значение, но кайкаша от юбайха отличу за версту».
«Чего они хотели от триархов?»
«Этот вопрос не входит в мою компетенцию».
«Но вы знаете?»
«Конечно, я знаю. Начальник охраны Трискелиона обязан знать обо всем, что происходит на Мазе».
«Сэр Эстеван заверил меня в том, что вы не откажетесь отвечать ни на какие вопросы».
«Думаю, что сэр Эстеван слишком уступчив. Нет никаких причин, по которым я должен объяснять все, что мне известно по долгу службы, каждому туристу, ошеломленному новизной впечатлений. Скажу одно: юбайхи считают себя элитой. Они были предводителями всех кланов в Великой войне и до сих пор величают себя „первыми среди равных“. Юбайхи всегда первыми жалуются на любые, самые незначительные и даже воображаемые нарушения прав гомазов».
«На их месте я рассматривал бы деятельность компании „Истагам“ как нечто большее, нежели незначительное нарушение прав, – заметил Хетцель. – В данном случае их претензии вполне обоснованы».
Капитан Боу неподвижно смотрел в пространство: «Этот вопрос не подлежит обсуждению».
«Глупо игнорировать общеизвестные факты», – настаивал Хетцель.
«Не так уж они общеизвестны, – проворчал Боу. – На самом деле все это мелочи».
«Тогда почему бы юбайхи стали жаловаться?»
«Не знаю и не хочу знать! – взревел капитан Боу. – Сегодня у меня больше нет времени на болтовню!»
«Благодарю вас, капитан».
