Текст книги "Песнь сауриалов"

Автор книги: Джефф Грабб

Соавторы: Кейт Новак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18. Семя

Оливия сжимала маленький кусочек лозы дикого винограда, который ей дал Акабар, чтобы отряд держался вместе. Их закрывал круг невидимости, поэтому им нельзя было расходиться, и Акабар предложил использовать лозу.

Когда путешественники подошли к лагерю, следуя вдоль дороги из вырванной растительности, то со всех сторон были окружены подчиненными рабочими-сауриалами, одетыми в изорванные рубашки. Отростки лозы росли сквозь дыры в их спинах и обматывались вокруг их ног, или вокруг пояса или шеи. Оливии не хотелось присматриваться внимательнее к отросткам или дырам, из которых они росли.

Рабочие выглядели уставшими. Они часто спотыкались, в глазах было безразличие, от тел не исходило запахов сауриальских эмоций. Даже если бы волшебство и тепло земли не скрывали присутствия путешественников, Оливия сомневалась, что утомленные сауриалы заметили бы их.

Хафлинг различила три различных типа сауриалов. Некоторые были размером с хафлинга. У них были длинные тонкие шеи и морды, под предплечьями висели кожистые крылья. Эти прилетали нагруженные сетями с птицами, рыбой, яйцами и маленькими лесными животными. Другая большая группа сауриалов была похожа размером и формой на Дракона. Он несли кусты, маленькие деревья или ведра с водой. Третью группу, самую многочисленную, составляли сауриалы больше Дракона, они были немного выше Акабара, но гораздо мощнее. Острые гребни шли по их черепу и дальше по спине и хвосту. Эти тащили в кучу огромные деревья. Ни один из сауриалов не был большим, как Грифт.

Путешественники остановились на краю опушки. Они смотрели, как каждый из сауриалов забирался на вершину горы и добавлял к ней свою ношу. Наверху стояли сауриалы-волшебники в белых халатах. Они ждали, когда летающие рабочие и мясники принесут свои сети с дичью, потом швыряли трупы в кучу деревьев и поливали все это водой, непрерывно произнося заклинания.

Когда солнце зашло за горизонт, сауриалы-рабочие, слезавшие с горы, направились к хижинам, ее окружавшим. Каждый сауриал заходил в отдельную хижину и больше не появлялся. Несколько позже, с горы спустились волшебники и разошлись по ближайшим к ней хижинам.

– Когда точно они собираются воскресить Моандера? – прошептал Акабар.

– Я не знаю, – ответила Элия. – До захода луны. Они видимо отдыхают перед церемонией. Помни, – прошептала она Оливии, – хижины во внутреннем круге.

Дракон в хижине с занавесью цветов радуги, а Корал с золотой с символом верховной жрицы Моандера…

– Глазом в оскаленном рту, – сказала Оливия. Песнь души рассказала Элии не только о том, в каких хижинах искать, но и предупредила ее, что Корал установила защиту, которая должна подать сигнал, если Элия, Грифт или Акабар войдут в лагерь. Жрица или не знала о хафлинге, или не видела в ней угрозы, или забыла о ней в своем заклинании, поэтому Оливии пришлось стать их разведчиком.

Когда хафлинг ушла, сауриал и два человека снова стали видимыми. Они спрятались в тени деревьев, которые еще не были принесены в жертву новому телу Моандера.

Оливия пробиралась по лагерю, прокрадываясь мимо хижин подчиненных сауриалов. Она натянула веревочки перед дверями хижин волшебников во внутреннем круге, пропустив только хижину с золотой занавесью Рта Моандера и с разноцветной, где был Дракон. Закончив, она подошла к хижине с разноцветной занавесью и просвистела первые четыре ноты из «Слез Селины».

Занавеска немедленно отодвинулась. На пороге, осторожно вглядываясь, стоял Дракон.

– Это я, Оливия, – прошептала хафлинг. Она вытащила из кармана светящийся камень, прикрытый тряпкой. Круг невидимости не мог спрятать света. Поставив его на землю, она приоткрыла небольшой кусочек, чтобы узкий луч света шел в темное небо. Идея со светящимся камнем пришла в голову Акабару, он послужит маяком, чтобы Грифт смог найти хижину Дракона. Когда Грифт расколдует свет, это будет сигналом для остальных, что пора начинать выполнять поставленную задачу.

– Через сто дыханий Грифт должен совершить расколдовывающее заклинание, – прошептала Оливия. – Оно погасит свет и защиту вокруг тебя. Его хватит, чтобы снять все виды тревог, поэтому ты должен бежать прямо к деревьям, где встретишься с остальными. Элия сказала, что если ты не побежишь прямо, если остановишься, чтобы совершить какой-нибудь героический поступок, она сделает себе новую кольчугу из твоей чешуйчатой шкуры. Все понятно?

Дракон беззвучно кивнул.

Оливия отошла от хижины Дракона и вернулась к хижине с золотой занавесью Рта Моандера. Между этой хижиной и хижиной Дракона было восемь других, но если Корал встанет в дверях, то ей хорошо будет видно хижину Дракона. Несомненно, что она могла направить заклинание, если Элия или кто-нибудь другой попробуют проникнуть в лагерь, чтобы спасти паладина.

Грифт предупредил Оливию, что Корал достаточно могущественна, чтобы заметить даже невидимого хафлинга, поэтому Оливия не стала рисковать. Она не пыталась залезть в хижину. Вместо этого, она подобралась с обратной стороны и заглянула в дырку между сосновыми ветками. Запах сосновых иголок смешивался с ароматом роз. Оливия заметила, что верховная жрица Моандера не слишком утомлена и издает ароматы эмоции, хотя и была удивлена тем, что это был запах горя.

Когда глаза Оливии привыкли к темноте, она смогла различить белую сауриалиху, свернувшуюся на одеяле в центре хижины. Оливия смогла рассмотреть ее лицо.

Глаза были закрыты, но изо рта доносилось тихое рычание, а ноздри раздувались в такт глубокому дыханию. Меч и ножны Дракона лежали на другом одеяле рядом с ней. Кончик хвоста она положила на рукоять меча. Оливия раздраженно заскрежетала зубами, пытаясь не зарычать. «Неудача, – подумала она. – Перевернись, Корал. Ты же не будешь спать с этим дурацким мечом всю ночь». В этот момент перед дверью мелькнул какой-то свет, который прошел сквозь занавесь и осветил хижину. Быстро поднявшись, Корал отодвинула занавесь и вышла. Не раздумывая, Оливия просунула руку в дыру, схватила край одеяла и потянула его к себе, таща вместе с ним меч паладина. Как только она смогла дотянуться до меча пальцами, Оливия втащила его сквозь дыру в стене. Ножны соскользнули с клинка и упали обратно на одеяло, Оливия решила, что в битве паладину не нужны ножны, и оставила их. Открыв невидимый мешок, висевший на ее плече, она сунула в него меч, и тот исчез.

Оливия уже собралась отправляться обратно к краю леса, когда знакомый голос заставил ее остановиться.

– Чудный шалашик у тебя. Не слишком выгодное дело воскрешать мертвых богов?

«Путеводец!» – возбужденно подумала Оливия. Повернувшись обратно, она прижала глаза к дыре в сосновых ветках.

Корал стояла в своей хижине рядом с Бардом. Сауриалиха села на одеяло, казалось, что она не обратила внимания, что оно на другом месте. Ее хвост упал на ножны, но она не заметила, что оружие исчезло. Путеводец сел напротив ее.

Бард молчал, но жестикулировал. Оливия поняла, что он говорит с Корал по-сауриальски.

«О, Селина! – подумала Оливия. – Но он же не пытается заключить с ней сделку, как с Ксараном, нет? Он не может!»

Громким удивленным голосом Путеводец сказал на общем языке:

– Кровь Акабара? Ты хочешь сказать, что это то семя, которое вы ищете?

Оливия увидела в ухе Путеводца цветок, отростки которого обернулись вокруг волос барда. Она отскочила от хижины Корал как от огня и поспешила к лесу, где ждали Элия, Грифт и Акабар.

Дотронувшись до плеча Грифта, Элия показала на луч светящегося камня сразу после того, как Оливия поставила его перед хижиной Дракона. Грифт кивнул и отошел, чтобы лучше видеть хижину. Он исчез в темноте. Элия и Акабар с тревогой ожидали возвращения Оливии. Прошло несколько минут, и хотя они не могли ее видеть, они услышали, что она бежит к ним. Они также могли слышать ее плач.

«Пожалуйста, Таймора, нет! – подумала Элия. – Только бы ничего не случилось с Драконом».

Пятьдесят фунтов невидимого хафлинга наткнулись на ноги Элии и прижались к ней, как ребенок.

– Он у них! – закричала Оливия.

Элия опустилась на колени и умудрилась схватить Оливию за невидимые плечи.

– Оливия, попробуй успокоиться, – сказала воительница, хотя в ее голосе росла тревога. – Что они с ним сделали? С Драконом все в порядке?

– С Драконом все замечательно, – прошипела Оливия. – Путеводец. Он подчинен. Он один из слуг!

– Нет! – прошептала Элия.

– Да, – фыркнула Оливия. – У него из уха растет цветок, и он сейчас сидит в шалаше Корал. Нам нужно убираться отсюда.

– Нет, – сказал Акабар, – Путеводец не знает наших планов, и если мы будем действовать быстро, у него не хватит времени приготовиться к нашему нападению.

– Нет, Акабар! – ответила Оливия. – Ты не понимаешь. Твоя кровь это семя!

Я слышала, как это сказал Путеводец. Если они поймают тебя, все кончено.

– Кровь Акабара не может быть семенем, – возразила Элия. – Корал сказала Дракону, что они собираются воскресить Моандера этой ночью. Как Корал могла так сказать, если даже не знала, где Акабар?

– Элия, она Рот Моандера, – сказала Оливия. – Она говорит то, что хочет Моандер. Она солгала, чтобы расстроить Дракона, точно так же, как Моандер лгал тебе, когда ты была его узницей.

Элия задумчиво кивнула. Моандер получает удовольствие от горя и страха людского. Божество скажет все что угодно, чтобы достичь своей цели.

– Я не семя, – зарычал Акабар.

– Акабар, – возразила Элия. – У Моандера было множество возможностей поместить в тебя свою силу и заразить твою кровь. Все его слуги ищут тебя и пытаются схватить. Должно быть, Оливия права.

Глаза Акабара сузились в щелочки, борода задрожала от гнева. Ему потребовалось много времени, чтобы забыть свой стыд и ярость после того, как Моандер использовал его тело, чтобы нанести вред его друзьям. Он не мог отрицать, что был бессилен в руках божества, какое-то время он был без сознания и мог быть заражен мерзким волшебством.

– Значит божественное провидение направило меня уничтожить Моандера, – сказал волшебник, в его голосе звучал металл. – Я должен остаться.

– Акабар, будь разумен. Мы не можем рисковать, тебя могут схватить. Мы должны убрать тебя отсюда! – настаивала Элия.

– Нет! – упрямо сказал Акабар. – Я не сбегу.

– Акабар, предположим, что Моандер заколдовал тебя, чтобы ты пришел сюда.

Оставаясь здесь, ты действуешь согласно его желанию, – возразила воительница.

– Уже слишком поздно, чтобы отменять наш план, – сказал Акабар. – Нет возможности предупредить Грифта. Он полагается на то, что мы выполним свою часть.

– Хорошо, – вздохнула Элия. Она чувствовала, что поступает неразумно, но у нее не было другого выбора, кроме как уступить логике волшебника.

– А что нам делать с Путеводцем? – с тревогой спросила Оливия. – Ты не можешь заморозить его конусом холода. Это может убить его.

Опустившись на колени, Акабар положил свои руки около рук Элии на плечи хафлинга и ободряюще сжал их.

– Дракон – паладин. Он сможет сотворить над Путеводцем излечивающее заклинание.

Оливия кивнула, но поскольку она была невидима, остальные этого не увидели. Она вытащила из невидимого мешка меч Дракона, чтобы Элия смогла его увидеть.

Элия взяла меч и прошептала по-сауриальски «Гореть». Меч засветился, затем полыхнул огнем. Оливия вытащила из рюкзака факел и зажгла его от волшебного оружия сауриала.

– Удачи, – прошептала Элия Оливии, когда огонь факела в невидимой руке хафлинга запрыгал вдоль опушки.

– Свет камня исчез, – прошептал Акабар. Элия услышала треск, идущий от хижин во внутреннем круге.

– Это тревога.

Из середины лагеря донесся сауриальский крик.

– Это Дракон! – сказала Элия, заметив бегущего к ним мимо сауриальских хижин паладина. – Приготовься.

Акабар вынул из кармана халата перо начал читать заклинание, которое позволяло ему летать.

Элия резко вздохнула, когда скреплявшая сосновые ветки хижин лоза бросилась и обернулась вокруг ног паладина. Упав на землю, Дракон отчаянно пытался сорвать с ног лозу, но еще больше растений обматывалась вокруг его рук и туловища. Стоявшая между хижин белая сауриалиха в белом халате показывала в сторону Дракона. Лоза начала закручиваться вокруг шеи паладина.

– Нет! – закричала Элия, рванувшись вперед.

Но не успела она добежать до паладина, как отростки бросились на нее от хижин, стоящих на краю опушки. Элия рубила отростки горящим мечом Дракона, но еще больше лозы подползало к ней.

Так же внезапно, как отростки появились, они неподвижно упали на траву.

«Должно быть, Акабар расколдовал волшебство, которое оживляло их», – подумала Элия. Девушка посмотрела в сторону, где стояла Корал, чтобы увидеть, не насылает ли та на нее новое заклинание, но белой сауриалихи нигде не было видно. Элия побежала на помощь Дракону и увидела, что окружавшие его отростки потеряли силу, и паладин-сауриал уже освободился.

– Ты в порядке? – спросила она своего спутника по-сауриальски.

– Да, – ответил паладин. С мятным запахом сожаления он добавил:

– Я был глуп, что попался. Прости меня.

– Я накричу на тебя попозже, – сказала Элия, протягивая ему пылающий меч.

Схватив ящера за руку, она потащила его к краю леса, где ждал Акабар.

– Тебя могли схватить. О чем ты думаешь, женщина? – набросился на нее Акабар.

– Извини, – сказала Элия. – Спасибо за то, что расколдовал эту лозу.

– Я не делал этого, – сказал Акабар. – Должно быть, это Грифт.

– Но он должен быть сейчас с другой стороны лагеря, – сказала Элия.

– Элия, у нас нет времени для дискуссий. Постой, чтобы я смог сотворить над тобой летательное волшебство, – приказал он.

Акабар повторил заклинание, которое уже сотворил над собой, и провел по рукам Элии вторым пером. Немедленно перо вспыхнуло огнем и исчезло.

– Что мне теперь делать? Махать руками? – спросила она.

– Если хочешь. Однако, это необязательно, – сказал Акабар. Повернувшись к Дракону, он начал торопливо объяснять:

– Оливия поджигает кусты на юг от опушки. Грифт наколдует огненную стену на западной стороне. Ты должен при помощи меча поджечь лес с этой стороны, пока я и Элия запалим хижины. Мы должны попытаться выгнать сауриалов из долины к горам на востоке. Когда пожар начнется, Грифт и я полетим на восток, чтобы направить конуса холода на сауриалов, которые побегут из долины. Элия будет нашим, дозорным. Ты займешься сауриалами, которые не испугаются пожара и будут действовать на стороне Моандера.

Дракон кивнул, Он провел пальцем по правой руке Элии и прошептал по сауриальски «Удачи». Когда Элия и Акабар полетели в стороны хижин, паладин поспешил разжигать огонь на северном краю долины.

* * * * *

Грифт завис в воздухе и посмотрел на лагерь. Волшебники племени выскакивали из своих хижин, цеплялись за ловушки хафлинга и падали на землю.

При других обстоятельствах это было бы забавно. Маг пытался не думать о том, что если его план сработает, большинство из них до утра погибнут. Он напомнил себе о тех, чья жизнь находится в опасности. Он также вспомнил об отчаянном крике Корал, прозвучавшем в песне души Элии. Даже если это будет обозначать смерть жрицы, Грифт понимал, что Корал согласна на все, кроме рабства у Несущего Тьму.

Он увидел в сумерках белую чешую Корал. Рядом с ней стояла темная фигура.

Маг прищурился, но в сгущающейся темноте было плохо видно. Он не мог определить, кто это может быть. Темная фигура пропала в вспышке света. «Кто этот волшебник и куда он исчез?» – недоумевал старый маг.

Заметив горящие внизу маленькие огоньки, Грифт вспомнил о своей задаче. Он полетел к западной части опушки и начал произносить слова заклинания огненной стены.

* * * * *

Находясь высоко в воздухе, Элия увидела фиолетовую огненную стену на западе долины и присвистнула от удивления.

– Она футов триста в длину, – выдохнула она. Парящий рядом с ней Акабар сосредоточился на том, чтобы направить огненный шар на еще одну хижину. Он посмотрел на запад и увидел дело рук Грифта.

– Нам повезло, что у нас такой союзник, – сказал он и снова занялся огненным, шаром.

Находившиеся под Акабаром и Элией сауриалы-рабочие почувствовали запах дыма и начали покидать свои хижины. Как Грифт и предсказывал, даже Несущий Тьму не мог контролировать инстинкт самосохранения сауриалов. Хотя маленькие летающие сауриалы могли направиться, куда им угодно, они следовали за большинством и летели на восток в сторону волшебника и воительницы.

– Летуны, – предупредила Элия. – По крайней мере, десяток.

Взглянув вверх, Акабар вытащил жезл холода, полученный от Грифта. Чтобы заставить летунов следовать за собой, он дважды пролетел перед ними. Элия оставалась на месте, паря невысоко от земли, пока все летуны не пролетели мимо нее. Тогда она последовала за ними, держась на расстоянии от жезла Акабара.

Акабар низко летел над кустами. Было очень важно, чтобы сауриалам не пришлось падать с большой высоты после того, как они впадут в спячку. Холод жезла мог уничтожить в них подчиняющие отростки, оставив их самих невредимыми, но они не выдержали бы падения с большой высоты. Резко развернувшись, Акабар повернулся лицом к преследовавшим его летунам и завис на месте.

Первый из летунов был на расстоянии всего пяти ярдов, когда волшебник направил на него жезл холода, и только в трех, когда он свистнул. Этот свист соответствовал сауриальскому слову, которое приводило жезл в действие. Из кончика жезла вылетели белые кристаллики льда, образовав конус примерно в шестьдесят футов длиной. Покрытый изморозью первый сауриал упал на землю. За ним последовали еще восемь побелевших от холода летунов.

Но два сауриала оказались вне досягаемости жезла, Раскрыв острые клювы, они кинулись на Акабара.

Волшебник начал набирать высоту, чтобы увернуться от атаки, но один из них смог порвать его халат и ранить его в бок. Акабар закричал и схватился за бок.

Элия подлетела к раненому волшебнику. Когда два оставшихся летуна развернулись и спикировали на них, Элия обнажила меч. Один из них крикнул по-сауриальски: «Осторожно! Она вооружена!» и остановился, но второй не смог увернуться. Клинок Элии порвал его крыло, и беспомощно кружась сауриал полетел к земле. Элия бросилась на оставшегося, Акабар полетел в сторону раненого.

Грифт говорил Элии, что сауриалы могут летать быстро и ловко, как орлы.

При обычных обстоятельствах Элия не смогла бы с ними тягаться, но летун устал за день и утратил маневренность из-за отростков подчинения Моандеру. Поскольку полет Элии был волшебным, она не задыхалась во время погони. Бросившись на последнего крылатого сауриала, она схватила его за отростки, которые росли из его спины и оборачивались вокруг туловища.

Летун отчаянно боролся, его отростки начали оборачиваться вокруг руки Элии. Девушка направилась к земле и опустилась рядом с Акабаром. Волшебник быстро отрезал отростки от спины сауриала. Маленький сауриал начал бить клювом по рукам Акабара, но волшебник схватил его за горло и держал, пока Элия связывала тому крылья за спиной куском веревки. Затем они положили связанного летуна рядом с раненым на обочине дороги, идущей из долины на восток. После этого они стали ждать сауриалов, движущихся по дороге пешком. Мысль направить сауриалов на восток принадлежала Акабару. Здесь им придется подниматься на холм, это замедлит их продвижение, поэтому легче будет направить на них волшебство.

Элия услышала крики приближающихся сауриалов и почувствовала запах фиалок – запах их страха, который поднимался над долиной вместе с дымом пожара.

– Ты в порядке? – спросила она стоящего рядом волшебника. Из ран на боку и на руках у него шла кровь.

Акабар кивнул и поднял жезл.

– Все заболит позже, когда у меня будет время подумать об этом, – сказал он.

Приближающиеся сауриалы были несколько больше, чем летуны, поэтому Акабар не стал ждать до последнего, чтобы направить на них жезл. Когда они были в двадцати футах, он просвистел жезлу управляющее слово. Ближайших сауриалов ударила волна холодного льда, но они двигались еще несколько секунд прежде, чем холод остановил их. По крайней мере двадцать упали на землю, но остальные продолжили движение.

Акабар перелетел через упавших сауриалов и еще раз выстрелил холодом.

Упало еще больше сауриалов. Но несколько оказались слишком велики, чтобы холод так быстро подействовал на них иди были устойчивы к волшебству. Они поднялись на холм. Чтобы не оказаться на их пути, Элия поднялась в воздух.

– Мне нравятся такие полеты, – сказала Элия, сделав в воздухе кувырок.

Убрав меч в ножны, она приземлилась и начала оттаскивать сауриалов с дороги, чтобы не растоптали идущие следом.

Акабар нацелился на оставшихся сауриалов, которые поднимались на холм. Он уже направил на них жезл. Термитец просвистел управляющее слово, жезл выстрелил конусом холода, но в этот момент рассыпался и его сила исчезла.

Внезапно Элия услышала над собой заклинание. Подняв голову, она увидела двух сауриалов породы Дракона, которые смотрели на Акабара. «Волшебники, – поняла она, – они под действием такого же летательного заклинания, что и мы!»

Термитец не мог их слышать, поэтому не заметил их появления.

– Акабар! Над тобой! – предостерегающе закричала девушка, но Акабар не пошевелился. Он замер в том же положении, когда направил жезл. Сауриалы волшебством обездвижили его.

Выхватив меч, Элия полетела на них, издавая сауриальский боевой клич и направив на них запах гнева. Волшебники быстро разлетелись в разные стороны.

Элия повернулась к Акабару, но увидела, что третий летающий сауриал поймал парализованного волшебника сетью и летит с ним в сторону лагеря.

Элия полетела за ними. Тяжелый груз не позволял сауриалу лететь быстрее разъяренной воительницы, но Элия забыла про двух оставшихся волшебников. Она услышала над собой заклинание, затем почувствовала, что движется, как в сиропе.

Ее полет был замедлен волшебством. Схвативший Акабара сауриал оторвался от нее.

Оставшиеся волшебники-сауриалы бросились на нее с сетью, она не смогла увернуться. Они схватили ее сетью и выдернули меч из руки. Затем они полетели вслед за похитителем Акабара в сторону огромной кучи, которая должна была стать новым телом Моандера.

Оливия швырнула остаток сгоревшего факела в горящие кусты.

– Надеюсь, что не встречусь этой ночью с антами или друидами, – пробормотала она. Она посмотрела на восток в сторону огненной стены Грифта.

Оливии никогда не доводилось видеть такого большого пожара.

В долине становилось ужасно жарко, и хафлинг заметила пар, поднимавшийся от горы, которая должна была стать новым телом Моандера. Она знала, что главная цель пожара – направить сауриалов в сторону конусов холода Акабара и Грифта, но надеялась, что им повезет, и они смогут спалить мокрую кучу поваленного леса несмотря на защищавшее ее от огня волшебство. Она не могла чувствовать себя спокойно, пока с телом Моандера не покончено.

Она пошла из долины на восток, где заметила что-то белое, движущееся около вершины кучи. Оливия удивленно покачала головой. Это была Корал. Она поднималась на вершину нового тела божества. «Ей пришлось долго идти, чтобы обогнуть горящую долину», – подумала Оливия. Затем она заметила еще одну фигуру, поднимающуюся на середине горы. Хафлинг задохнулась. Это был Дракон!

– Глупый паладин! – зарычала Оливия. – После того, как я специально предупредила его, что Элия не потерпит от него опасного героизма.

Оливия поняла, что он погибнет, если она не заставит его слезть вниз.

Сердито вздохнув, она подошла к куче и начала подниматься вслед за сауриалом.

* * * * *

Грифт направил конус холода на оставшуюся группу сауриалов, поднимавшихся на холм из горящей долины. Он приземлился рядом с кучей лежащих на земле тел сауриалов. Становилось теплее от пожара, упавшие должны были проснуться от спячки, но большинство из них слишком слабы, чтобы двигаться без гниющих отростков, которые обеспечивали энергией их тела. Он шел мимо лежащих, пока не нашел превосходного кандидата в свои помощники. – одного из больших сауриалов с острыми ромбовидными гребнями на спине.

Колдун наклонился над сауриалом и потряс его.

– Сладкоголосый, – позвал он. – Просыпайся. Грифт издал своими железами запах опасности, чтобы привести сауриала в чувство.

– Что? – спросил Сладкоголосый, внезапно открыв глаза.

– Ты был под властью Несущего Тьму. Произнеси излечивающее заклинание. Нам нужно многое сделать.

– Я… я помню. Я был подчинен, – пробормотал Сладкоголосый.

– К счастью, тебя не знали в племени, никто не предполагал, что ты жрец, иначе бы ты был подчинен раньше и не мог бы нам помочь, – сказал Грифт. – А теперь излечи себя, чтобы мы могли быть уверены, что в твоем теле не осталось спор Моандера. После этого мы можем начать спасать оставшихся наших братьев, которым не повезло.

«Акабар хорошо поработал,» – заметил маг, оглядывая холм с множеством сауриалов, уложенных жезлом волшебника. Грифт был так занят мыслями о своем народе, что не подумал о том, где же волшебник.

Акабар Лежал на куче мертвой растительности, которую Моандер намеревался сделать своим новым телом. Он слышал, что Элия кричит и дерется с державшими ее волшебниками-сауриалами. Она была всего в нескольких ярдах от него, но он находился под действием волшебства и был бессилен помочь ей. Он понял, что Элия в ужасе. Она пыталась убедить его в необходимости скрыться, но бегство не было почетным вариантом.

Зара говорила ему, что он ответственен за уничтожение божества, и он с гордостью согласился с этим выбором. Но его жена жрица не могла сказать ему, останется ли он после этого в живых. Сейчас он подозревал, что нет. Его кровь из ран на боку и на руках шипела и искрилась, падая на растения под ним. Это определенно не было хорошим знаком, но он подумал, что если Моандеру суждено воскреснуть, чтобы быть уничтоженным, то быть посему.

В свете луны он увидел приближающуюся белую сауриалиху. Это была Корал, высшая жрица Моандера. Она опустилась на колени рядом с ним. От нее исходила смесь противоречивых запахов. Моандер заставил ее чувствовать его радость, но он не удержал или не смог удержать ее от выражения ее собственного горя и страха.

Корал подняла большой светящийся гриб и сунула его в рот Акабару.

Волшебнику стало плохо от его едкого вкуса, но он не мог выплюнуть его. Он почувствовал, как немеет рот. Затем Корал вытащила кинжал и прижала его острие к артерии на шее волшебника. Акабар закрыл глаза. Он был уверен, что сейчас умрет, но ощутил только укол в шею. Он снова открыл глаза. Корал подставила кинжал под свет луны. На его острие была одна капля крови Акабара. На глазах у волшебника каплю превратила с круглый прозрачный камень. Корал сняла камень с кинжала, плюнула на него и бросила в кучу под ними.

Только Акабар почувствовал надежду, что не будет убит, как куча под ним дернулась, и он начал в нее погружаться. Его кожа сверкала в тех местах, где к нему прикасались растения. Его красно-белый халат начал гнить, обнажая его кожу волшебству кучи. Поскольку больше ему ничего не оставалось, термитец начал молиться.