Текст книги "Роза пирата"
Автор книги: Джанет Линфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Роз ликовала. Сердце выпрыгивало из груди. На этот раз поцелуй был совсем иным, не таким, как в Лалуортской бухте: его губы медленно и нежно ласкали ее. Он как бы признавался и искал ответа. Желая продлить это волшебное мгновение, Розалинда крепко обвила руками его шею…
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Он вдруг нежно, но решительно отстранил ее, отступил на шаг и низко поклонился, прощаясь. Через минуту Король Нищих, не оглядываясь, уже шел к кораблю.
Роз чувствовала себя одинокой и совершенно опустошенной. Слезы навернулись у нее на глаза.
Люди поспешно забирали последние товары, а экипаж судна уже размещался в баркасах, чтобы отбуксировать галеон в открытое море.
Выйдя из оцепенения, Роз схватила какой-то мешок и стала взбираться на холм вслед за остальными. Она вдруг почувствовала страшную усталость. Сколько пришлось пережить за этот длинный день и за эту удивительную ночь! Окружавшие ее люди старались держаться на почтительном расстоянии. Она была центром внимания нынешней ночью – ведь именно ее из всех выбрал знаменитый Король Нищих!
Итак, Роз наконец узнала правду. Никто и никогда не услышит от нее и слова об этом. Ведь теперь это их общая тайна. О Боже, неужели Кристофер Говард, граф Уинфорд и есть тот самый легендарный Король Нищих!
Глава 9
Несмотря на усталость, Розалинда никак не могла уснуть. В жизни ее все так круто переменилось! Она непрестанно думала о Короле Нищих, лишившем ее сна и покоя.
Роз встала рано, чтобы проследить, все ли убрано после пира. Оказалось, что Джон распорядился обо всем с вечера. Мысленно поблагодарив его, она поспешила в отцовский кабинет, чтобы привести в порядок счета. Прежде всего нужно посмотреть, насколько поставка шерсти возместит их потери.
Ночное колдовство рассеялось, и она осталась один на один со своими проблемами. Если бы удалось уговорить отца отпустить ее в Антверпен! Только тогда их дела еще могут наладиться. И Роз придется убедить его в этом. Когда он увидит счета, то наверняка согласится.
– Входи, папа, – Розалинда отбросила о сторону перо. – Посмотри на последние счета. Хотя я и продала кружева, положение у нас довольно печальное.
– Ничего, ничего, деточка, Тренчард все уладит. Не волнуйся.
Отец неуклюже сел рядом. Лицо его было бледно, под глазами – темные круги.
– Ты вчера рано ушла спать?
Он погладил ее по голове. Розалинда виновато опустила глаза, догадавшись, что отец слышал, когда она вернулась, что он не спал и волновался из-за нее.
– Я не могла заснуть, папа. Я ходила гулять.
Оба они знали, что это неправда, но отец ничего не сказал.
– Папа, я думала… – нерешительно начала Розалинда. Согласится ли он? – Позволь мне плыть в Антверпен со следующей поставкой. Если я буду на корабле, никто не посмеет портить наш груз.
Все. Она сказала. Розалинда распрямила плечи и ждала его ответа.
– Нет! – резко возразил он. – Этого я не позволю. Твое место дома. – Он устыдился своих резких слов и немного смягчился: – Розалинда, я не могу разрешить тебе плыть одной через Ла-Манш и Северное море. Раньше ты плавала со мной, никто не осмеливался обидеть дочь хозяина. Но одной! Нет, это слишком опасно.
– Папа, нам ведь нужны деньги. Этот капитан такой сапожник, он портит все наши товары. А теперь этот груз из Лондона. Он и его повредит, да?
– Не знаю. – Отец закрыл глаза ладонью. – Все очень плохо, но Джордж сумеет поправить дела. Он сумеет…
– Позволь мне уволить капитана. Папа, дай мне свое согласие.
Отец тяжело покачал седой головой.
– Нет, Розалинда, это моя обязанность. – Он замолчал и прижал руку к груди. – Что-то мне нехорошо.
– Отчего же ты сразу не сказал, что плохо себя чувствуешь? – Розалинда мгновенно позабыла свои тревоги. – Папа, тебе надо отдыхать. Не надо притворяться, что ты хорошо себя чувствуешь, если это неправда.
Он устало прильнул к дочери.
– Я думала, что тебе стало лучше, – нежно сказала она, целуя его лысеющую голову. – Вчера вечером ты так хорошо выглядел.
– Да. Я старался. Этот пир так много значил для твоей матери и для детей. Я хотел выздороветь ради вас всех. Но столько неприятностей…
Розалинда попыталась сказать, что сама все уладит, но он перебил ее:
– Нет, это моя обязанность – заботиться о тебе, а я ее не выполнил. Вчера за столом я высказался слишком резко, но лишь из-за стыда, что я не могу выполнить свой долг. Не пойми меня неправильно. Я благодарен тебе, Розалинда.
Дочь опустилась на колени, и он обнял ее за плечи:
– Я доверяю тебе больше всех. Но пришла пора тебе стать женщиной, женой.
– Я не хочу этого, – тихо сказала Розалинда, стараясь скрыть жгучий страх, охватывающий ее при мысли о замужестве.
Отец только покачал головой:
– Ты взрослая женщина, и, как бы я ни любил тебя, нам надо думать о твоем будущем. Ты должна выйти замуж, и Джордж…
– …не так уж торопится, – решительно перебила его Розалинда. – Вчера вечером мы с ним обо всем договорились. Он вовсе не спешит.
Отец откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на нее:
– У меня сложилось другое впечатление. Он настаивал на помолвке через две недели.
– Через две недели? – У Розалинды пересохло в горле. – Ты уверен? Ну не важно… – Не дожидаясь его ответа, она поднялась, подошла к камину и смешала вино с водой в высоком графине. – Завтра я поеду в Пул готовить следующую поставку. Выпей вино. Доктор сказал, что оно поможет тебе.
Отец послушно взял стакан.
– Чем мы будем торговать в этот раз? Я думал, хлопком…
– Шерстью, – твердо сказала Розалинда, вычищая камин. – В Антверпене низкие цены. Я подсчитала стоимость и прибыль.
Отец одобрительно кивнул:
– Тренчард мне посоветовал то же самое.
– Да, он подал идею, – подтвердила Розалинда, – но предлагал и другие варианты, а я выбрала шерсть. И я уже подумала о капитане. У него большой корабль, и это нам выгодно.
– А, ну хорошо. – Отец потягивал вино. Вдруг судорога исказила его лицо.
– Папа, тебе больно?
– А… да нет, уже прошло. – Он улыбнулся. – Я хотел сказать тебе… с утра я послал за адвокатом изменить завещание. Опекуном будет твой муж, как только ты выйдешь замуж.
Розалинда отвернулась, не желая думать о смерти отца. Нужно думать о другом. Она подметала у камина. У них маленький камин, а вот у Тренчарда большой – он выстроил себе роскошный дом напоказ в центре города. Ей до него нет дела, но придется там жить. И камины такие огромные, словно в замке…
Сильный грохот испугал Роз. Она обернулась и увидела, что отец потерял сознание. Графин выпал у него из рук и разбился на мелкие осколки.
– Папа! – Розалинда бросилась к нему. Руки у него были холодные и безжизненные, упавшим сердцем она приложила палец к его шее и почувствовала еле слышное биение пульса.
– Марджери! – крикнула она. – Скорее сюда! И лакей!
Бледная от испуга горничная влетела в кабинет. Все в доме знали, что это могло значить.
– Пошли за доктором! – приказала Розалинда лакею. – И помоги Марджери принести матрас из спальни! Быстрее!
Она наклонилась над отцом, разминая его запястья и протирая лицо влажным платком.
– Больно… – простонал он.
– Сейчас, сейчас, папа, все будет хорошо. Мы уложим тебя спать, и тебе будет легче. Не волнуйся. Все будет хорошо, как в прошлый раз.
Марджери и лакей принесли матрас. Вошла дрожащая мать с огромными от страха глазами:
– Он?…
– Входи, мама, – Розалинда протянула ей руку. – Подержи его, пока я приготовлю матрас. За врачом уже послали.
Позже, когда врач осмотрел отца, его перенесли наверх и уложили в огромную постель. Розалинда матерью сидели возле него, пока горничные задергивали занавески, поправляли простыни, взбивали подушки. Лицо у отца было серого цвета, и это очень тревожило Розалинду.
– Он поправится. – Голос матери задрожал. – Как в прошлый раз.
Отец закрыл глаза, выражение его лица смягчилось, и он заснул.
Розалинда встала.
– Пусть отдохнет, наберется сил. Через несколько дней отец выздоровеет.
Она вышла из комнаты и зарыдала. Отец умирал. В отчаянии Розалинда убежала в тихий домашний солярий, чтобы остаться одной. Там можно сесть на скамью и дать волю слезам. Но нет, ему нельзя умирать. В отце смысл ее жизни.
Розалинда была из тех, кто предпочитает не ждать, а действовать, потому она вытерла глаза и задумалась. «Довольно! – твердо сказала она себе. – Довольно!» Она займется поставкой, она поплывет в Антверпен. Она сама поправит их дела, и ей не придется выходить замуж за Тренчарда.
Она решительно подошла к столу, полистала трактат де Во по навигации, затем взяла астролябию и осторожно погладила сверкающую медь. Это была ее собственная астролябия, которую отец специально заказал, после того как узнал, что Розалинда по ночам выскакивает на палубу, чтобы учиться у штурмана. Он даже нанял для дочери преподавателя, окончившего лучшую навигационную школу в Португалии. И потом отец с дочерью всегда плавали вместе. Она любила вспоминать эти времена, и сегодня, когда отцу было так плохо, эти воспоминания не выходили у нее из головы.
И кое-что еще бередило ее сердце – граф, как он посмотрел на нее в бухте. Роз сказала ему, что умеет пользоваться астролябией, на самом же деле она еще много чего умеет. У нее есть свои собственные книги с изображениями побережий Англии, Франции и Голландии, есть и свои собственные, очень редкие и ценные карты.
Но сами числа интересуют Роз куда больше, чем навигация. Когда она смотрит в расчеты, кто-то как будто нашептывает ей на ухо ответы. Как это происходило, ей было неясно.
Глубоко вздохнув, Розалинда подняла астролябию и посмотрела через диоптр в окно, словно измеряя высоту звезды.
Звезд на небе не было. Светило солнце. Внезапно она вспомнила свой вчерашний сон – о Короле Нищих. Она задрожала и покрылась гусиной кожей, вспомнив его поцелуи, его темную фигуру на палубе испанского галеона, черную развевающуюся накидку, его лицо в бархатной маске.
Что другие знали о нем? Ничего! Ибо там, на берегу, только Роз узнала его. Во сне она крепко сжимала его секрет в ладони. Он светился, как звезда, жег ее плоть. Секрет графа, доверенный ей одной. Эта боль наполнила ее новым, необъяснимым желанием.
Сон разбудил ее. Роз сердито проснулась, села на кровати, желая забыть графа. Но он молча вторгался в ее сны, в ее жизнь. Настойчиво. Сладко. Образ во сне сливался с образом реального графа, и ей было страшно. Граф жил двойной жизнью. И, понимая это, она терялась, и незнакомое ей прежде чувство разрывало сердце.
Устало покачав головой, Розалинда отложила астролябию, взяла перо и стала высчитывать высоту церковной колокольни, просто чтобы отвлечься, ибо числа успокаивали ее.
– Розалинда, можно мне войти?
Розалинда виновато обернулась, сама удивляясь своему чувству вины.
– Ты никогда не спрашиваешь моего позволения, Джонатан. Войди, если хочешь. – Она указала на стул. Он медленно сел.
– Как отец? – нерешительно спросил Джон, словно почувствовав ее раздражение. – Не сердись, Розалинда. Прости, что меня не было дома.
Розалинда закрыла глаза и прижала пальцы к вискам:
– Ты не виноват, что был в лавке. Просто трудно одной заниматься всем, когда отец болен. Он поправится, но я бы предпочла, чтобы ты был рядом, дома.
– Как вчера?
– Да, как вчера, – согласилась Розалинда и поняла, отчего у нее это чувство вины – ведь вчера это именно она уклонилась от работы, а не Джон. – Благодарю тебя за то, что ты выполнил мои обязанности, – не без труда добавила она.
– Это не важно. – Джон встал, засунул руки в карманы и подошел к окну. – Это мелочь. Меня беспокоит отец. Ему пришлось расплатиться.
– Что ты имеешь в виду? – Розалинда подпрыгнула на месте. – Расплатиться за что?
– Все было очень странно, – продолжал Джон, глядя в окно. – Я слышал, как Тренчард набросился на отца из-за того, что ты ушла. Он ничего не сказал, но я знаю, что твои уход оскорбил Тренчарда.
– Откуда ты знаешь?
– Я кое-что слышал, – Джон внимательно поглядел на сестру. – Я уже сказал тебе. Тренчард настаивал на дате помолвки. Потом он потребовал, чтобы отец изменил завещание и назначил его опекуном. И хотел, чтобы адвокаты сделали это сегодня.
– А что ответил папа? – Розалинда едва дышала.
Он отговорился. Ты знаешь, как он умеет.
Тренчард был очень резок и намекнул, что отец еще пожалеет об этом. Он намерен во что бы то ни стало добиться своего.
– Нет! – Розалинда сжала руки. – Мне об этом никто ничего не сказал!
Джон пожал плечами, впрочем, это не был его обычный жест равнодушия.
– Отец взял с нас слово. Сказал, что у тебя так довольно переживаний. – Он обернулся и пристально поглядел на нее: – Я хотел бы знать, каковы твои планы? Я имею в виду помолвку.
Розалинда не могла ответить ни да, ни нет – одно толкало ее в объятия Тренчарда, другое означало нарушить данное отцу слово. Она молчала и вертела перо в руках.
– Ты замышляешь что-то против воли отца. Что, Розалинда? Я никому не скажу. Я клянусь.
– Да, папа не одобряет мой замысел, – Розалинда смущенно отвернулась.
Джон внимательно смотрел на нее, сложив руки за спиной.
– Я не одобрю, если ты выйдешь за Тренчарда.
– Если мой замысел удастся, это не понадобится, – твердо ответила Розалинда. – Но ты мне в этом не помощник.
– Подожди минуту! – Джон огорченно откинул волосы со лба. – Послушай, сестра! Я знаю, что я не работаю, как ты, что отец во всем полагается на тебя. Но мне не нравится перспектива нашего будущего, и я сделаю все, что смогу, дабы изменить его.
Розалинда подняла глаза на брата, разглядывая его точеные черты, его еще детскую красоту, густые темные волосы, высокий лоб, карие глаза, такие серьезные, что она отвела взгляд.
– Я хотела твоей помощи, Джон, но ты всегда был таким…
– …незрелым эгоистом, – закончил за нее Джон с некоторым сарказмом. – И думал лишь о своем удовольствии. Знаю, ты этого никогда не говорила, но думала. Поверь, я готов измениться. И хочу помочь. Я понимаю, что тебе одной со всем не справиться.
Розалинда вцепилась в край стола и изумленно посмотрела на брата:
– Что ты сказал?
Джон смутился:
– Перестань, Розалинда. Для чего мне повторять столько раз? Я хочу помочь тебе и отцу. Вчера вечером, услышав, как Тренчард разговаривал с отцом, я поклялся, что помогу тебе. Я знаю, что он мечтает возглавлять нашу торговлю, а я этого не хочу. Поэтому скажи, Розалинда, что мне нужно делать, и клянусь, я помогу тебе.
Розалинда молчала, разглядывая стол из орехового дерева. Ее шаловливый брат был серьезен, как никогда.
– Кое-что ты можешь сделать… – начала она.
– Что? – с готовностью отозвался Джон. – Вызвать Тренчарда на дуэль? Я уже тренировался с клинком.
– Нет, ни в коем случае! Он превосходно владеет рапирой, – испугалась Розалинда. – Он специально учился. Кроме того, – она вновь приняла назидательный тон, – неужели ты по-прежнему хочешь стать аристократом? Мы торговцы. Отчего ты хочешь большего?
– Когда-нибудь королева сделает меня рыцарем, – Джон извлек из материнской шкатулки три ярких клубка шерсти и стал подкидывать их, как вчерашние жонглеры. – И я хочу заранее подготовиться к этому. Ты сама говорила, Розалинда, что, если чего-то хочешь, надо за это бороться. – Один клубок упал и укатился под скамью, и Джон полез за ним.
– А ты хочешь только Маргарет, – с раздражением уточнила Розалинда. – А ее родители не согласны, потому что отец Маргарет – сквайр и не хочет, чтобы его дочь стала женой сына торговца. Нам далеко до них со всей их землей.
– Да, я хочу Маргарет, – Джон нашел клубок и продолжал подкидывать, затем поймал все три левой рукой. – И я намерен в конце концов завоевать ее. И для этого я готов на все.
– На все, на все? – усомнилась Розалинда.
– Да, но мне нужна твоя помощь. Как я могу заслужить ее? Заниматься лавкой и не быть неряхой? – Он убрал шерсть на место. – Сидеть с отцом и держать его за руку? Давать команды горничным и лакеям? Поручи мне что-нибудь другое. Я не хочу заниматься ерундой.
Розалинда была растрогана:
– Это правда? Ты сделаешь все, о чем я попрошу?
– Клянусь.
Она наконец поверила ему.
– Я рада. Если хочешь помочь мне, Джон, займись завтра лавкой, а я поеду в Пул. Ты можешь составить опись тканей из последней поставки, хотя бы тех, которые не испорчены.
– Да, сестра. – Джон был явно разочарован. – Я рассчитывал на что-нибудь поинтереснее, но я выполню твою просьбу. Я же обещал. А ты должна помочь мне с Маргарет.
– Как договорились, – нехотя согласилась Розалинда.
– Я отплачу тебе той же монетой.
Она заметила озорной огонек в его глазах.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь… – осторожно начала она.
– Понимаешь, – весело ответил брат. – Я помогу тебе, ты поможешь мне. Если ты хочешь увидеть своего… кто бы он ни был, ладно, ладно, и не вздумай отрицать. По тебе же видно, что ты с кем-то познакомилась.
Розалинда смущенно прижала руки к вискам и зажмурилась. При всем своем эгоцентризме Джонатан был крайне проницателен. Безусловно, со вчерашнего дня что-то в ней изменилось, и она сама не знала, в какую сторону.
– Послушай, Розалинда, – Джон сел на скамью перед нею. – Мне нужна твоя помощь, тебе может понадобиться моя. Отец не одобрит твоих исчезновений по ночам. В этот раз он ничего не сказал, но в следующий он, наверное, не смолчит.
– Я не собираюсь бегать по ночам, – возразила Розалинда.
– Это ты так думаешь, – многозначительно кивнул Джонатан. – Но по-моему, лучше заранее подготовиться.
– Тебя не переспоришь, – Розалинда сложила руки на груди.
– Тогда и не спорь, – весело ответил Джон. – Довольно руководствоваться только трезвым разумом.
– Не всегда это правильно, Розалинда. Согласись на мое предложение, и покончим с этим.
Уговоры брата напомнили ей другого человека.
– Хорошо, – вдруг сказала она, сама не зная почему. – Когда ты хочешь увидеть Маргарет?
– Завтра, – не задумываясь ответил Джон. – Когда ты вернешься из Пула. А я пока займусь лавкой, и все будет в порядке. Я не обману твоего доверия.
И впервые в жизни Розалинда поверила ему.
Глава 10
На следующий день верная своему слову Розалинда отправилась на набережную Пула, чтобы расторгнуть соглашение отца с капитаном, а затем встретиться с двумя другими и осмотреть их корабли. Решив нанять одного из них, девушка вернулась за своей лошадью, ожидавшей у склада с товарами.
День был жаркий, и Розалинда встала в тени, обмахиваясь простым бумажным веером. Она была уверена, что не ошиблась в выборе капитана: верный семьянин, уроженец Западного Лалуорта, у него большой корабль с дюжиной пушек. Если все удастся, они заработают тысячи фунтов. Эта мысль очень понравилась Розалинде.
Как хорошо прошел день! Сначала пришел человек из Лалуортского замка, принес деньги за купленные графом кружева и заверил, что его светлость планирует вторую покупку. Теперь он сама договорилась с капитаном. Розалинда легко впрыгнула в седло и сделала знак сопровождающему ее конюху. Она вернется домой, расскажет все отцу и успокоит его.
Кит Говард вынырнул из-за груды корзин, за которыми прятался, сел и задумчиво поглядел в завешенное облаками небо. Он проверял припасы на «Вороне», слонялся по набережной в ожидании поставки соленого мяса и вдруг услышал голоса.
– Простите, капитан, – настойчиво твердил женский голос. – Мне неприятно увольнять вас, но на сей день вы испортили сорок шесть тюков ситца, двести метров льняного батиста и двести шестьдесят сахарных голов. Вы хотите, чтобы я перечислила прочие товары, которые вы умудрились испортить за последние шесть месяцев? Неужели непонятно, что мы не можем продолжать работать с вами?
Один взгляд, и сердце Кита сжалось – эта девушка, которую он назвал Розой, бесстрашно стояла перед капитаном в два раза выше ее. На ней была белая рубашка с тканым зеленым лифом. Солнце сверкало в ее каштановых волосах, обрамляя ореолом золотых лучей тяжелые, уложенные на затылке косы. Кит вспомнил, как губы его прикоснулись к ее нежной высокой шее, к мягким губам… При солнечном свете красота Роз ослепляла еще сильнее, чем в темном магазине.
Капитан умолял дать ему еще один шанс, и, поглощенная беседой, она не видела ничего вокруг. Кит поднял кусок дерева и начал рассеянно обрубать его кинжалом. Капитан называл ее госпожа Кэвендиш. Госпожа Розалинда. Да, Кит почти угадал, назвав ее Розой. И она дочь торговца; впрочем, об этом Кит догадался. Спорит она, как мужчина, – как странно при ее красоте! Розалинда… Девушка с именем розы. Как розы, цветущие в Лалуортском замке, напоминающие Киту о матери. Он постарался прогнать эти воспоминания. Куда приятнее думать о Розалинде – вспоминать бледный бутон ее уст до поцелуя, вдруг заалевший от соприкосновения с его губами…
Впрочем, довольно чувственных мечтаний! Другое волновало его. Что? Ах да, этот ее разговор с капитаном. Они плывут в Антверпен, и это Киту совсем не нравится. Хотя она сама рассказала об этом в Лалуортской бухте, но тогда ему было не до того. Они торгуют с врагами Англии. Об этом мало кто знает, но испанцы хозяйничают в Антверпене вовсю, все больше подчиняя себе местное население.
Кит прошел по палубе к баркасу, который доставит его на «Ворон». На душе у него было неспокойно. Кто-то специально портит товары Кэвендишей, и вовсе не этот глупый капитан. В этом Кит уверен.
Проверка припасов на «Вороне» вдруг показалась ему пустяком, и он поручил ее помощнику. А сам отправился искать Курта Филипса.
– Ну что, сегодня пойдем в налет? – Курт осторожно скрестил ноги, ибо не привык носить шелковые чулки. Ему очень нравилось в Лалуортском замке, а еще больше нравилось воображать, что теперь он будет здесь жить. Впрочем, может, теперь так и будет, ибо Кит стал графом.
Сидящий напротив него в красном бархатном кресле Кит смотрел в окно. Хорошо хоть он сегодня не в черном, подумал Курт, разглядывая темно-серое одеяние друга. Ни рюшей, ни манжет, как полагается графу, который часто бывает при королевском дворе. Никаких роскошных одежд, хотя он и без того всегда великолепен, отметил Курт с некоторой завистью.
– Может быть, позже, – наконец ответил Кит, подходя к окну. – Но сначала у меня к тебе поручение, которое надо выполнить сегодня.
– С удовольствием. – заверил его Курт.
– Я попрошу тебя сходить к торговцу Генри Кэвендишу. Во-первых, я хочу купить у него несколько корзин кружева. У него есть очень хорошее кружево из Фландрии, но в дороге его немного испортили. Оно хранится на складе в Пуле. Купи все. – Он протянул Курту несколько крупных золотых монет. – Расплатись и скажи, что придешь еще.
Курт только присвистнул:
– Что же ты собираешься делать с таким количеством кружева?
Кит нетерпеливо отмахнулся:
– Это очень дешево для такого кружева, и я не верю, что оно все испорчено. Я хочу, чтобы ты непременно купил это кружево у господина Кэвендиша. И еще – он ищет корабль для перевозки товаров в Голландию. Предложи ему «Ворон». Не говори ему, что «Ворон» принадлежит мне. И вообще – обо мне ни слова. Просто предложи купцу свои услуги как капитан корабля.
– Конечно, – согласился Курт, – а что за товар?
– Шерсть. На обратном пути могут быть какие-нибудь еще мелочи, может, кружево. Скажи, что у тебя большой опыт и много пушек.
– Пушек? – Курт выпрямился и поднял брови. – Может быть, мне предложить ему «Смельчака»? На «Вороне» всего шесть пушек.
– «Смельчак» дороговат для него, если я попрошу настоящую цену, – возразил Кит. – Иначе Кэвендиш заподозрит, что здесь что-то не то. «Ворон» подойдет ему. Теперь осталось самое трудное.
– Что?
– Ты должен убедить его не плыть в Антверпен. Предложи ему Харлем или Эдам. Или любой другой город, поддерживающий принца Оранского.
– Если он хочет плыть в Антверпен, – растерянно сказал Курт, – как я могу переубедить его? Что я скажу?
– Скажи ему, что в Эдаме более высокие цены, а то, что он хочет купить в Голландии, наоборот, дешевле. Объясняй как хочешь, но надо удержать его от торговли в Антверпене. Иначе – ты же знаешь – придется помешать ему. Теперь, когда Морские Бродяги доверяют мне, я обязан остановить его.
Курт понимающе кивнул, уверенный в успехе своей миссии.
Через час он уже входил в лавку Кэвендишей, разглядывая аккуратно сложенные полотна и с удовольствием вдыхая аромат, исходящий от товаров высокого качества. «Да, они процветают, – подумал он, заметив безупречно чистый пол, белоснежный потолок без паутины. – Хотел бы я работать на владельца такой лавки». Расправив камзол и почтительно сняв шляпу, Курт обратился приказчику:
– Я желал бы поговорить с господином Кэвендишем. Насколько мне известно, он ищет корабль для перевозки товаров. Я хотел бы предложить ему свой корабль.
Приказчик учтиво спросил его имя и послал ученика за хозяином:
– Он узнает, свободен ли хозяин, и если нет то узнает, когда господин Кэвендиш сможет вас принять.
Курт поблагодарил и стал от нечего делать наблюдать за тем, как второй ученик продает ленты деревенской девушке, предлагая ей то голубую, то желтую, то зеленую…
– Добрый день, капитан Филипс!
Курт изумленно обернулся, услышав нежный голосок. Перед ним стояла девушка, прекрасней которой он никогда не видел. Идеальный овал лица, глубокие карие глаза цвета мокрых осенних листьев и во всем облике такое чудное спокойствие и благородство. Тоненькая, стройная, в строгой юбке и блузке, простота которых только подчеркивала ее красоту. Курт скомкал шляпу в руке и начал потеть.
– Простите, сэр, – мягко сказала она, заметив его смущение, – за то, что я вышла к вам вместо отца. Доктор велел ему отдыхать после обеда. Я госпожа Кэвендиш. Вы можете изложить мне свое дело.
– Я знаю, – забормотал Курт, изо всех сил пытаясь не терять головы, – что вы… что у вашего отца есть кружево на продажу. Из Фландрии. Я хочу купить его.
Лицо девушки стало грустным.
– Простите, сэр, у нас очень мало кружева, и оно из Франции, а не из Фландрии. Пожалуйста, пойдемте со мной, и я покажу вам.
Курт смутился, но отступать и не думал:
– Не хочу спорить с вами, госпожа Кэвендиш, но я слышал, что у вас на складе в Пуле есть фламандское кружево. И я слышал, что вы продаете его недорого.
– И вы хотите его купить? Вы знаете, оно все испорчено.
– Знаю. – Курту вдруг очень захотелось сделать что-нибудь для нее. – Я сумею использовать это кружево. Вот деньги.
– Вы уверены? – Она по-прежнему пребывала в растерянности. – Я не хочу, чтобы вы потом пожалели о такой покупке.
– Абсолютно уверен, – заверил ее Курт. – хочу разрезать его на куски и продать в Лондоне бедным женщинам, у которых нет денег на дорогое кружево. Они будут рады приобрести хоть немного дешевого.
– Очень хорошо. – Роз слегка улыбнулась ему. – Я не возьму с вас больше, чем мы сам заплатили за этот товар.
От ее улыбки у Курта стало легко на душе, и он с радостью продолжил свою миссию.
– Теперь же я хочу предложить свои услуги. Насколько я понимаю, ваш отец ищет корабль с капитаном. У меня очень хорошая пинасса, и я готов везти ваши товары в Голландию.
– Да, я искала нового капитана, – спокойно ответила Розалинда. – И вы производите впечатление опытного моряка. Расскажите мне вашем корабле.
– В нем пятьдесят тонн, – гордо объяви Курт, словно «Ворон» был его собственным кораблем. Шесть пушек из лучшей меди отлиты в Германии.
– Пятьдесят тонн? – неуверенно повторил девушка. – К сожалению, для меня этого недостаточно. Но все равно спасибо большое за ваше предложение.
Дочь хозяина повернулась, чтобы уйти, и Курт понял, что разговор окончен.
– Мадам, то есть госпожа, – расстроенно забормотал он, в то время как ему хотелось прокричать: «У меня хороший корабль. Быстрый как ветер. Не отказывайте мне, я же обещал Киту».
Девушка оглянулась.
– Да поймите же, у меня будет тяжелый груз, поэтому мне не нужен быстрый корабль, а нужно больше пушек. Но большое спасибо.
– Если когда-нибудь мне понадобится корабль поменьше, – сказала она, сжалившись над Куртом, – я обязательно вспомню о вас. Обещаю.
– Вы говорите так, словно вы сами поплывете, – вдруг брякнул он.
– Так оно и есть, – подтвердила она.
– Это нелегкое путешествие. Не для женщин.
– Так говорят многие мужчины, – спокойно ответила Роз. – Но я уже плавала, и много раз.
– Только не плывите в Антверпен, – выпалил Курт, пытаясь выполнить хоть часть поручения.
– Почему же?
– Он в руках испанцев. Не надо торговать с ними.
Это рассердило Розалинду:
– Мы торгуем там, где нам выгодно. Конфликт между Испанией и Голландией нас не касается. Англия держит нейтралитет – такова политика королевы.
– Ах, госпожа… – вздохнул Курт.
Он-то знал, как обстоят дела на самом деле, но не имел права говорить об этом с кем попало. Ему оставалось только поклониться, понимая, что безнадежно провалил дело, порученное графом. У порога Курт не выдержал и обернулся. Она стояла у прилавка и разговаривала с похожим на нее юношей – такие же каштановые волосы и такая же чистая кожа. Неожиданно госпожа Кэвендиш взглянула на Курта и слегка улыбнулась. Он споткнулся о дверь и чуть не упал.
Боже, как она хороша! Нет, теперь ему не забыть это ангельское лицо. Интересно, знает ли ее Кит?
Розалинда же тут же забыла о покупателе. Ее ждали другие, более важные дела. И все же весь день она думала о графе: распоряжалась в лавке и думала о нем, говорила с кухаркой и думала о нем. К вечеру Роз так устала от этого! Она целый день пыталась забыть о графе Говарде. Теперь же она стояла в столовой зале и считала фамильное серебро. У отца было много серебра, у каждого прибора был свой номер. В детстве Роз так и запоминала серебро по порядку. Может быть, хоть теперь ей удастся сосредоточиться и наконец забыть о Кристофере Говарде.
Номер семьдесят три – большая серебряная супница. Семьдесят четыре – поднос, подаренный ее родителям на свадьбу. Теперь серебряные вилки. Семьдесят пять, семьдесят шесть. И ничего такого особенного в этом графе нет. Семьдесят семь, семьдесят восемь. Ну красив, ну и что? Семьдесят девять, восемьдесят. Тогда отчего же она все время о нем думает? За сегодняшний день уже семнадцать раз. Нет, теперь уже восемнадцатый. Восемьдесят, восемьдесят одна. Нет, все неверно! Черт! Ну сколько можно отвлекаться?
Розалинда перестала считать, вспоминая, как Кит смотрел на нее в бухте, когда доверил ей свой секрет и когда поцеловал. Секрет Короля Нищих жил в ней, обжигая ее сердце.
При мысли о нем Роз не могла сдержать улыбки. Она знала, что Кит вовлечен в какие-то серьезные махинации, и это очень беспокоило ее.
О, как странно, как не похоже на нее – стоять и глядеть в пространство, вспоминая прикосновение его губ, тепло его рук. Какое странное, незнакомое ей ощущение!
Розалинда услышала голоса слуг, пробудившие ее к действительности. Довольно вздора! Хотела подумать о нем одно лишь мгновение и забыть, а вместо этого размечталась, как Джонатан или, еще хуже, самая нерасторопная горничная.
