Текст книги "Роза пирата"
Автор книги: Джанет Линфорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 13
Через три дня Кит стоял перед зеркалом в дорожном костюме. Курт Филипс сидел на кровати.
– Ты едешь к королеве? – тоскливо спроси Курт. – Что ты расскажешь ее величеству о Короле Нищих?
– Достаточно для того, чтобы она согласилась помочь ему, – Кит корпел над пуговицами камзола. – Но не более. Почему ты спрашиваешь?
– Да нет, просто так. – Курт провел пальце по сложному узору кипрского покрывала. – Я подумал, что ты скажешь ей о донесении.
Кит отошел от зеркала и засмеялся.
– Сгораешь от любопытства? И не пытайся скрыть. Я слишком хорошо знаю тебя.
– Ты видишь сквозь меня, – проворчал Курт. – Иногда это неприятно. Почему бы тебе не завести лакея, который бы помогал тебе одеваться?
– Ненавижу, когда вокруг меня суетятся слуги. – Кит наконец-то застегнул последнюю пуговицу. – Ты жалуешься, что я вижу сквозь тебя. Но я ведь не приношу тебе никакого вреда. – Он похлопал друга по плечу. – Ты выглядишь, как старая кроличья шкура. В чем дело?
– Ничего, – кисло ответил Курт, поднимая перчатки и шляпу с кресла.
– Поедем со мной в Лондон! Я свожу тебя в Гринвич, представлю королеве.
– Правда? И я увижу ее величество? У меня же нет подобающего костюма…
– Ничего. Я куплю тебе костюм в Лондоне – такой, что барышни будут заглядываться и руки у них зачешутся от желания поскорее раздеть тебя. – Кит хихикнул, поднимая упакованные кожаные мешки. – Я научу тебя манерам, а ты поможешь мне убедить Елизавету, что Голландии необходима ее помощь.
– Я… я не знаю, что сказать ей, – забормотал Курт, не веря своему счастью и вдруг поняв, что в присутствии величайшей в христианском мире королевы он будет косноязычным. – Что я скажу? Я не знаю, что в донесении.
– Узнаешь, – хмуро пообещал ему Кит. – И тогда пожалеешь об этом.
И они тотчас расстались – Кит зашагал к конюшням Лалуортского замка, Курт же пошел пешком через весь город к своему маленькому дому поменять белье и предупредить женщину, которая помогала ему по хозяйству. Сердце его колотилось от радости: он едет в Лондон!
Кит оседлал любимую лошадь и поскакал в лавку Кэвендиша, хотя и не был уверен, что это правильно.
К несчастью, все в городе знали его – мужчины приподнимали шляпы и кланялись, женщины делали реверанс так низко, что их юбки волочились по земле. Это беспокоило его, но еще больше волновало то, что предстояло увидеться с Розалиндой.
От этой мысли ему становилось немного не по себе. Еще ни одна женщина не волновала его настолько, чтобы он жаждал увидеть ее. Но дело не в этом. Ему нужно всего лишь предупредить эту упрямую девицу раз и навсегда, чтобы она оставалась в Лалуорте и не смела показываться в Антверпене. Иисусе Христе, это же опасно для ее жизни, не говоря уж о торговле. Роз надо остаться дома, где никто не побеспокоит ее, кроме Тренчарда, что уже само по себе грустно. Этот человек считает Роз своей собственностью, правда, судя по слухам, он имеет на то все права, поскольку намерен взять ее в жены.
После визита олдермена Кит понял, что лучше оставить девушку в покое. Но в ту ночь он очень беспокоился. Кит прошел весь подземный ход до дома Кэвендишей и два часа сидел на холме под дождем, пока не увидел ее в окне с южной стороны дома. Она закрывала ставни. Только тогда граф Говард вернулся домой.
Но спал он недолго. На рассвете Кит проснулся в сильной тревоге. Если Роз поплывет в Антверпен, ее ждут неприятности. Война – дело серьезное, а девушка уже слишком много знает. Нет, надо непременно еще раз предупредить ее строго-настрого.
Кит не знал, где лучше искать ее – в доме или в лавке, и решил начать с дома.
Слуга тотчас узнал его и был так изумлен, что чуть не начал заикаться. Хозяин, сказал он, отдыхает, но он позовет мадам Кэвендиш.
Дама тотчас же спустилась, суетясь и бормоча ерунду:
– Ах, ваша светлость, какая честь… – Она положила лучшие подушки на резной стул. – Садитесь, садитесь! Выпейте мальвазии. Съешьте сладкую розу. – Она протянула ему коробку со сладостями. – Мы изготовили их сегодня вместе с моей старшей дочерью.
Кит отломил кусочек розы и решил ничего не спрашивать о Розалинде, а подождать, пока та появится сама.
Через несколько минут мадам Кэвендиш извинилась и побежала к мужу, который отдыхал, пообещав привести его собственной персоной.
Вскоре появилась Розалинда. Конечно же, ей доложили о приходе графа. Она учила Люсинду атласному шитью. Меньше всего она ожидала графа в их доме. И как смотреть ему в глаза после той ночи? Горячие поцелуи Кита все еще жгли ее кожу, хотя она и пыталась забыть об этом. Порывисто развязав накрахмаленный фартук, она спустилась вниз.
Кит заранее решил, что предупредит ее и уйдет. Но когда Роз вошла, сердце его радостно взметнулось, как белокрылая чайка под сияющим летним солнцем, и он уже не знал, что сказать.
– Зачем ты пришел? – резко спросила Роз, прислонясь спиной к двери. – Мой отец сейчас спустится.
Кит справился со своим волнением и поцеловал ей руку:
– Какое радостное приветствие, – он улыбнулся. – У тебя такие утонченные манеры.
Розалинда покраснела и отдернула руку.
– Сегодня я должен уехать в Лондон, – просто сказал Кит, глядя прямо ей в лицо. – Мне нужно переговорить с тобой.
– О чем же?
Но, глядя в ее бархатные глаза, он уже забыл о чем. Ему казалось, что он тонет в их глубине.
– Тебе надо быть осторожней, – прошептала Роз. – Он убьет тебя.
– Убьет?! – Эти слова вывели его из оцепенения.
– Ты не знаешь, какие у Тренчарда связи.
– Это ты не принимала его всерьез, – парировал он, чувствуя, как томно бурлит в нем кровь.
– Я ошибалась. – Она твердо посмотрела ему в глаза. – Но теперь знаю. Я для него его суженая, и своим приходом сюда ты бросаешь ему вызов. Неужели ты хочешь драться на дуэли?
– Я не думаю, что олдермен решится вызвать меня.
– Скорей всего ты прав. Он найдет более вероломное средство. Следи за тем, что ты ешь и пьешь.
– Ты смеешься! – Кит вовсе не ожидал получить от нее предупреждение. – Я думаю не о нем, а о нас с тобой.
– А что у нас с тобой может быть? – возмущенно спросила Розалинда.
Кит молчал, зная, что она права.
– Ничего! – жестко ответила она на свой же вопрос. – Тебе хорошо известно, что мы принадлежим к разным классам. У меня дела. Извини.
– Нет, я не извиню тебя! – Он схватил ее за руку. – То ты целуешь меня, то делаешь вид, что тебе нет дела до меня. Признайся, что я тебе небезразличен.
Роз обернулась.
– Может быть, и да, – к его изумлению, согласилась она. – Но это не имеет значения и никогда не будет иметь. По правде говоря, лучше бы мы никогда не встречались. У каждого из нас свой путь, свои обязанности.
– И твоя обязанность – плыть в Антверпен?
Она кивнула.
– Ничего хорошего из этого не выйдет. – Кит наконец-то вспомнил, зачем пришел. – Я запрещаю тебе плыть. Если ты решишься плыть в Антверпен, то подвергнешь свою жизнь опасности. Я запрещаю тебе. Когда я вернусь через две недели ты должна быть здесь.
– Объясни, почему! – потребовала она, сложив руки на груди.
– Я объясню. – Он нахмурился, раздраженный ее упрямством. – Потому что прошу тебя остаться дома. Я вернусь, чтобы увидеть тебя дома.
Он разозлился, поняв, что она не придала значения его предупреждению. На самом деле она даже не слушала его, а пристально смотрела на дверь. Приложив палец к губам, она сделала ему знак молчать. Он шагнул вперед, чтобы заставить ее слушать, но она вдруг резко распахнула дверь.
Трое маленьких детей ввалились в гостиную. По их виноватым лицам Кит понял, что они подслушивали под дверью.
– Как не стыдно! – упрекнула их Розалинда. – Снова подслушивали. Вы же мне обещали, что больше не будете! Что же мне, отослать вас в ваши комнаты?
Нет, невозможно! Все трое прижались к ней и не отпускали, цепляясь и крича. Розалинда пыталась успокоить их.
– Я ждал тебя, Розалинда, – ныл мальчик, дергая ее за руку. – Ты обещала рассказать мне сказку. Я устал ждать. Я хочу мою сказку.
– Нет! – закричала девочка лет шести, повиснув на сестре с другой стороны. – Она помогает мне вышивать. Сказки в другой раз!
Кит нетерпеливо отвернулся.
Самая младшая девочка молчала, спрятавшись за юбкой Розалинды, и смотрела на графа круглыми глазами.
– Успокойтесь, – строго сказала Розалинда. – У нас важный гость. Вы не должны забывать о хороших манерах. – Она кивнула на Кита, и все дети повернулись к нему. – Иди сюда, Чарльз. Покажи, как ты можешь поклониться графу Уинфорду. Я знаю, что папа учил тебя.
– Не надо! – запротестовал Кит, желая поскорее остаться наедине с Розалиндой. – Детям вовсе не нужно ничего изображать передо мной. Лучше попроси их вы…
– Очень даже надо! – Розалинда строго взглянула на него. – Так они учатся дисциплине.
– Иди сюда, Чарльз! – она подтолкнула мальчика к Киту. – Как папа тебя учил?
Чарльз вышел вперед, нисколько не робея.
– Доброе утро, ваша честь. – И он искусно поклонился графу. – Я надеюсь, вы в добром здравии? Но я думаю, я должен называть вас «ваша светлость»… – Он смутился и дернул себя за подбородок. – Ваша светлость, – поправился он, вновь поклонился и чопорно ждал похвалы.
Кит почувствовал на себе взгляд Розалинды. Она явно ждала от него соответствующего ответа. Он недовольно опустился на колено перед мальчиком.
– Очень приятно познакомиться, господин Кэвендиш. Что это у вас?
Чарльз засиял от удовольствия и извлек из мешочка тростяной свисток:
– Это сделал мой брат. Таких больше нет, правда?
Он изо всех сил дунул в свисток. Девочки заткнули уши и завизжали.
Их визг показался Киту хуже свиста. Чарльз с гордой улыбкой отступил к двери.
– И они, – Кит покорно показал на девочек, – так же хорошо кланяются?
– Девочки не кланяются. – Розалинда посмотрела на него, как на дурака. – Еще раз встань на колено.
Он осуждающе посмотрел на нее. Этот взгляд всегда помогал ему, где бы он ни был – на корабле или в замке со слугами. Но она не обратила ни малейшего внимания.
– Делай то, что я говорю, – скомандовала она и что-то шепнула девочкам.
Пришлось подчиниться. Граф казался смешным самому себе – на одном колене, со шляпой в руке. Даже королева не заставляла его столько ждать в такой позе. Он сурово нахмурился, глядя на девочек. Кит не умел обращаться с детьми, и сейчас ему вовсе не улыбалось этому учиться. Старшая девочка, Люсинда, остановилась перед ним.
– Он сердится, – и повернулась к Розалинде. – Ты уверена, что можно?
– Абсолютно уверена, дорогая.
Девочка торжественно повернулась к нему. У нее были такие же яркие бархатные глаза, как у ее старшей сестры… Он опять взглянул на Розалинду и, не в силах отвести взгляд, вдруг почувствовал, как Люсинда обхватила его за шею и прижалась теплыми губами к его щеке чуть выше бороды. Младшая девочка последовала за ней, обняла его пухлыми ручками и чмокнула его в другую щеку липкими, пахнущими мятной карамелью губками. Кит почувствовал, как кровь приливает к его лицу.
Он вырвался из детских объятий, а Розалинда захохотала и подтолкнула девочек к двери:
– Все, все. Можете идти наверх. – Ей было весело, и девочки тоже тихонько хихикали.
– А ты не ревнуй, – сказала Розалинда Киту, закрывая за ними дверь. – Видишь, и тебе тоже досталось.
Кит встал и раздраженно посмотрел на нее.
– Я не ревную.
– Конечно, ревнуешь, – Розалинда приблизилась к нему. От смеха ее щеки порозовели, а карие глаза заблестели. – Ты позеленел от злости, когда они повисли на мне. Тебя что, никто никогда не целовал.
– Ты делаешь все, чтобы отвлечь меня от главного, – Кит смотрел на нее сурово. – Я предупреждаю тебя, чтобы ты оставалась в Западном Лалуорте, иначе нарвешься на неприятности.
Лицо Розалинды стало серьезным.
– Вы еще узнаете, милорд, что меня не так легко испугать.
– Ну и зря. – Он схватил ее за руку и притянул к себе – В конце концов, это в твоих интересах. В дверь постучали. Розалинда отпрянула от нег и негодующе одернула юбку.
В комнату вошел Джонатан, сразу направился к окну и отдернул занавеску, за которой прятался Чарльз.
– Я так и знал! – Джон вытащил мальчуган из укрытия. – Я прошу у вас прощения, – Джон обратился к графу, – за беспокойство, причиненное малышами. Отец сейчас придет. А ты уходи! – он подтолкнул Чарльза к двери. – И ты тоже! – Он повернулся и поймал младшую девочку, вбежавшую вслед за ним и прячущуюся за юбками Розалинды.
– Хочу Лозу, – закапризничала она, протягивая ручки к Розалинде, но Джон поднял ее на руки и вынес из комнаты.
Кит повернулся к Розалинде, которой явно не понравилось, как девочка назвала ее. Они снова были вдвоем, несмотря на открытую дверь.
– В общем, так, – сказал Кит, тоже чувствуя себя неловко. – Тебе нельзя уезжать отсюда. Я думаю, что ясно выразился. Если ты не послушаешь меня, я буду вынужден помешать тебе.
– Ты выразился ясно. – Лицо ее было абсолютно спокойно. – Я хорошо слышу каждое слово.
– Но ты не собираешься слушаться меня, да? – Кит заглянул ей в глаза. – После твоих страшных предупреждений мне, да и тебе не помешает осторожность. Я поговорю с твоим отцом и попрошу его не пускать тебя в Антверпен.
Розалинда невольно вздернула подбородок.
– Говори ему что хочешь.
В этот момент в комнату вошел отец, и дальнейшая часть визита прошла со всеми формальностями и шутками, беседой о торговле, о товарах и прочих мирских делах.
Через двадцать минут Кит ушел, сказав все, что мог. Господин Кэвендиш только хихикал и говорил, что будет беречь свою «яркую жемчужину», как он любовно называл Розалинду.
Но Киту этого было недостаточно. Он беспокоился о Розалинде, ибо так и не знал, останется она дома или нет. Конюхи привели его лошадь. Он долго проверял подпругу: отчего-то ему было грустно уезжать. В последний раз он оглянулся на дом Кэвендишей.
Розалинда стояла у окна. Он быстро отвернулся, словно его застали за чем-то непристойным, вскочил на лошадь и помчался прочь по песчаной дороге.
Черт все эти дети! Их вмешательство в разговор разозлило его. «Так они учатся дисциплине», сказала Роз. Ну и дисциплина! Его воспитывали по-другому. Правда, если б не появление детей, они могли бы поссориться. Его так разозлило упрямство Роз, но теперь гнев уступил место какому-то иному странному чувству, охватившему Кита, когда девочки целовали его.
Эти поцелуи были приятны, хотя он и чувствовал себя полным идиотом. Почему-то ему была приятна нежность ее сестер. Более того, он чего-то хотел от самой Роз. Но и не внезапного признания, столь удивившего его. С другой стороны, Кит не мог представить себе, чтобы она вела себя как другие женщины, хотевшие его, отчаянно кокетничавшие с ним и сразу ложившиеся к нему в постель… Нет, он не этого хотел! Но, Боже небесный, и она ведь может быть ласковее!
Она знает о его подземном ходе! Она знает о тайной каморке! Она знает о его маске и о ночных похождениях. И она знает его интимные желания. Он доверил этой девушке свою жизнь и теперь ждал от нее слова – хоть какого-нибудь слова… И не дождался. Ни одного нежного слова, как от других женщин. А если бы?… Что тогда? Неужели бы он потом и ее бросил, как других?
Кит покачал головой. Нет, она дочь респектабельного торговца, поэтому между ними ничего быть не может. И, повернув лошадь в сторону Лондона, он решил, что лучше все оставить как есть.
Глава 14
Розалинда отошла от окна. Ей хотелось и ругаться, и смеяться. Черт, до чего же граф любит приказывать! Он велел ей остаться в Лалуорте и отказаться от плавания. Девушка решила, что он ей совсем не нравится. Кит хочет подчинить ее себе, а это уже опасно!
Роз вспомнила его лицо и расхохоталась. Он был такой смешной, когда девочки целовали его. Конечно, Розалинда проучила его, и поделом, нечего быть таким собственником. Она же должна была показать, что ей дорога свобода. Всего десять минут наедине и граф мог склонить ее к чему угодно. Хорошо, что она не стала рисковать и разрешила детям нарушить их беседу.
Далее, сегодня утро шестого дня. С минуты на минуту должен прийти Тренчард. Встреча с графом помогла ей подготовиться. Роз чувствовала себя сильной. Еще два дня – и она будет в море, тогда Тренчард не сможет принудить ее к замужеству. То есть не сможет до ее возвращения, а потом у них будут деньги и уже не понадобится выходить замуж за этого грубияна.
Разглядывая свои туфли, Розалинда опустила глаза и повторила слова, подготовленные для Тренчарда. В дверь позвонили, и она спокойно встала. Но когда Джек открыл дверь, на пороге появился высокий худой человек, весь в пыли и с обожженным солнцем лицом. Гонец протянул Джеку запечатанное письмо.
– Для хозяина, – Джек, поклонившись, отдал ей письмо. – Гонец говорит, из Лондона.
– Джек, отведи его, пожалуйста, на кухню. – Розалинда взяла письмо. – Он пришел издалека, попроси повара угостить его. – Она кивнула усталому гонцу. – И найди маму. Она заплатит гонцу.
Розалинда не стала провожать их на кухню, как полагалось по этикету. Ей не терпелось узнать новости. Она схватила толстое письмо и побежала– в гостиную. Им так нужны хорошие вести из Лондона об их последнем корабле.
Не закрывая двери, Розалинда сломала печать, поставленную главным секретарем компании. Она быстро просмотрела письмо, уронила его на пол и заплакала.
Розалинда не слышала, как пришел Тренчард. Он молча вошел в комнату, поднял упавшее письмо и прочел его.
– Моя бедная Розалинда! Мне так жаль! – Он положил ей руку на плечо.
– Корабль папиной компании… погиб, – рыдала она. – Мы никогда не окупим этот долг. Папины пайщики вложили деньги в этот корабль.
– Да, серьезная беда, – согласился он, присаживаясь на табуретку рядом, и взял ее за руку. – Как там сказано?
– Пираты, – еле слышно ответила Розалинда, вытирая глаза и чувствуя себя совершенно раздавленной.
Она приготовилась к битве с Тренчардом, вооружившись всевозможными аргументами, дабы отговорить его от женитьбы на ней. Но это уже чересчур!
– Какие? – Тренчард взял письмо, поскольку Розалинда не ответила. – Надо же, Морские Бродяги! – Он поднял встревоженные глаза. – Ужасно, Розалинда, ты должна позволить мне помочь тебе. – Он встал и поднял ее на ноги. – У этих негодяев целый корабль со всеми товарами. Я должен остановить этих плутов, чтобы они не причинили тебе еще большего вреда.
– И для этого я должна выйти за вас замуж? – обреченно спросила она.
Роз не собиралась спрашивать его в лоб, но на пространные рассуждения и вежливые объяснения уже не было сил. Она знала, что Тренчарду нужно.
– Я прощу тебе эту невежливость. – Он ласково гладил ее ладонь своими ручищами. – При условии, что больше это не повторится.
Она безвольно покачала головой. Тренчард видел подвязку. Но это уже не важно. Если даже товары украдены не самим Королем Нищих, его люди все равно в ответе.
Розалинда уныло вздохнула, заметив на Тренчарде его парчовый костюм, который он надевал на бал. Самый нарядный зеленый костюм! Это не случайно. Следующий вопрос подтвердил ее подозрения:
– Ты готова идти в церковь?
– Вы хотите венчаться?
– Моя дорогая, я нисколько не сомневаюсь в том, что мы созданы друг для друга, – мягко сказал он и погладил ее по щеке. – Неужели ты сомневаешься в моей искренности? Я хочу заботиться о тебе, Розалинда. Мы вернемся из церкви, и я сразу пошлю деньги в Лондон для поддержки ваших пайщиков. Иначе они будут очень недовольны, когда узнают о судьбе своего вклада.
Розалинда кивнула, поняв, что другого выхода у нее нет. И дело не только в том, что они должны пайщикам не одну сотню фунтов. Просто человек, которому она верила, обманул ее. Кит со своими пиратами ограбил их корабль, возможно, даже не зная, что это корабль ее отца. А графу и дела до этого нет. Он казался Розалинде честным человеком, доверившим ей свою тайну. Теперь же она знала, что это неправда, что он грабитель. Вот почему Кит хотел, чтобы она осталась дома и не мешала ему подло грабить ни в чем не повинных людей.
А Тренчард знает о ее побеге из дома, чтобы среди ночи предупредить этого дьявола, и по-прежнему готов принять ее.
– Ты должен обо мне плохо думать.
– Нет, милая. – Он нежно закрыл ее рот свое рукой. – Это уже не важно.
– Я бы хотела сама отвечать за свою торговлю.
– Женщине это не под силу. Я не позволю тебе.
«И правда не позволит», – мрачно подумала она.
– Позволь мне переодеть платье, – безрадостно сказала невеста. – И позови маму и Джонатана. Мы пойдем в церковь.
Она уходила из дома такая расстроенная, что ей было почти все равно. Но Джонатан всю дорогу смотрел на нее так презрительно и осуждающе, что она задумалась. Может быть, ей еще не придется венчаться? Надежды мало, но вдруг?… Джонатан же сказал ей: «Найди другой способ». Что с ней? Неужели же она так глупа, что не может ничего придумать?
И все-таки Розалинда настояла на том, чтобы обеты произносили de verbis futuro, отчего обручение не вступало в законную силу.
Вернувшись из церкви, она сразу ушла в отцовский кабинет, чтобы остаться одной. Тренчард – это последний шанс. Но самое главное – кто-то должен противостоять Морским Бродягам, и этот кто-то – она сама. Вновь преисполненная решимости, Роз уже не сомневалась, что непременно поплывет в Антверпен.
На следующий день она перенесла отплытие корабля на неделю раньше. Теперь подготовка будет изнурительной, но жажда мести подогревала ее. Никакой высокомерный граф, или Король Нищих, или кем бы он там ни был не помешает ей выручить отца. Роз сделает все что нужно, и, если вдруг встретится с Китом в плавании, ему придется несладко. Она выскажет все, что думает, и если он после этого осмелится грабить ее, то им уже займется Тренчард.
Все последующие дни Роз усердно готовилась к плаванию. Она купила нужные товары, их доставили в Пул и погрузили на нанятый ею корабль. Надо было запастись продовольствием и кое-что починить. Она сама нанимала моряков, подгоняя всех – от капитана до юнг. Розалинда работала не покладая рук и никому не признавалась, что сама собирается плыть в Антверпен. Все верили, что она просто готовила корабль, даже Тренчард. Все, кроме Джона.
Накануне отъезда Джон заглянул в ее комнату:
– Что ты делаешь?
Склонившись над сундуком, Розалинда виновато посмотрела на брата:
– Просто прибираюсь. – И она быстро сунул в сундук толстую книгу.
– Правда? Прибираешься? – Джон вдруг открыл сундук и заглянул в него. – Что-то мне не верится. – Я хотел бы знать, что ты замышляешь.
– Ничего, – сухо ответила Розалинда, захлопнув сундук и чуть не прищемив брату руку.
– По-моему, это больше чем ничего, – строго сказал он, подражая отцу. – Мне кажется, Розалинда Кэвендиш, ты что-то замышляешь. Готов держать пари, что ты собираешься в Антверпен.
– С чего это ты решил?
– Я вижу, что у тебя в сундуке, – Джон самодовольно улыбнулся. – Сестра моя, ты меня не проведешь. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. – Он пристально поглядел ей в глаза. Роз отвела взгляд и нахмурилась.
Джону тут же захотелось развеять ее опасения:
– Не думай, что я кому-нибудь скажу. Он похлопал ее по плечу. – Я не проговорюсь, обещаю. И верю, что ты все делаешь на благо семьи.
Розалинда, казалось, не верила ему. Она напряглась и сжала кулаки.
– Ты не скажешь отцу и Тренчарду?
– Разве я не доказал, что мне можно верить? Я же не рассказывал о том человеке, с которым ты встречалась ночью после бала.
– Я не встречалась…
– Неправда, я знаю, что встречалась, но никому об этом не говорю. Я помог тебе в лавке, и ты могла на меня положиться. Я никому не скажу, если ты сделала все что надо. У тебя есть горничная или кто-нибудь?
Розалинда успокоилась, наконец поверив брату.
– Да, да, я все продумала. Как только мне удастся, я найму горничную и лучше такую, которая никого не знает. Ты ведь знаешь, Джон, что я должна плыть с этим грузом, но все так боятся и говорят, что это очень опасно. Поверь, я не ищу беды и хочу, чтобы все прошло спокойно. Но в случае необходимости я сделаю все, что понадобится.
– Несомненно, – согласился Джон. – Представляю тебя в схватке с дюжиной пиратов. – Он шутя замахнулся шпагой.
– Бесстыдный мальчишка, – упрекнула его Розалинда. – Даже не шути так. Если мы встретим пиратов, я сразу же начну стрелять из пушек. Я запасусь порохом и ядрами.
– Розалинда, я буду молиться за тебя. Я бы сам не рискнул отправиться в такое путешествие.
– Тебе и не придется. Я все сделаю за тебя.
– Все, кроме одной вещи.
Розалинда остановилась:
– Какой же?
– Твоего отъезда. Я организую его. Иначе ка ты уйдешь из дома? Отец сразу узнает. А когда ты взойдешь на корабль, об этом будет знать капитан, и ему придется отослать тебя домой.
Розалинда беззаботно пожала плечами:
– Я что-нибудь придумаю.
– Тебя поймают. Особенно теперь, когда ты обручена с Тренчардом. Он следит за тобой, как ястреб.
– Ты много знаешь! – Розалинда поднял упавшую на пол рубашку. – Капитан не узнает, что я на корабле. И Тренчард не узнает.
– Правда? – Джон изумленно взглянул на нее. Ты что, спрячешься? Нет, это очень опасно. Одно дело – плыть с отцом, другое – одной и беззащитной. Так нельзя.
– Я тщательно выбирала капитана. Это добропорядочный семьянин, у него есть дочери. Он не позволит своим людям обидеть меня.
Джон поднял глаза к потолку и фыркнул:
– Будем надеяться, что все обойдется. Иначе же пеняй на себя.
– Как обнадеживающе! – сказала она. Давай-ка братец, поговорим о чем-нибудь другом. Что в лавке?
– Все прекрасно. Много покупателей. Жена мэра купила полотна на портьеры. Теперь, вышивая их, дочери мэра будут целый год ходить с исколотыми пальцами. Я прибрался, посчитал все деньга и записал.
– Молодец, Джонатан!
– Значит, мне можно повидать Маргарет? Я не видел ее с самого бала, – спросил Джон с тоской в голосе.
– Но ты же сам знаешь, ее отец запретил вам встречаться, и наш тоже.
– Я знаю, – Джонатан помрачнел. – Но я люблю ее, и ты сама знаешь, что это такое.
– Откуда мне знать? – рассердилась Розалинда.
Джон укоризненно погрозил пальцем, как часто делала Розалинда.
– Думаешь, я не заметил, как ты бродишь вокруг дома и мечтаешь о нем? А теперь он и сам приходит к тебе…
– Вовсе нет! – вспылила Розалинда. – Он пришел только предупредить меня, и все.
– Предупредить? О чем же? Значит, граф тебя любит. Признайся, что и ты его.
Розалинда замахнулась на него фартуком.
– Джон, я устала от этого разговора! Беги к Маргарет и оставь меня в покое.
– Какая ты упрямая, Розалинда!
– Беги! Потом расскажешь.
– Будь осторожна, Розалинда. Я знаю, что ты делаешь все это ради семьи. – Джон умоляюще посмотрел на сестру. Он вдруг наклонился и поцеловал ее в щеку.
Розалинда была очень смущена столь редким проявлением нежности. Джон выскочил из комнаты в прекрасном настроении, торопясь к Маргарет, но уже из коридора обернулся и заметил, что у Розалинды грустные глаза. Брату стало искренне жаль ее.
Довольный похвалой сестры, он прибежал в Лалуортскую бухту, где договорился встретиться с Маргарет.
А вот и она. Джон спрятался за перевернутой рыбацкой лодкой. Когда Маргарет проходила мимо, он выскочил из укрытия и схватил девушку за талию. Она радостно обняла его.
– Я боялся, что ты не придешь. Все хорошо любимая?
– Все хорошо, Джонатан. – Маргарет обвила руки вокруг его шеи и подставила губы для поцелуя.
Он не заставил себя просить и пылко поцеловал ее.
– Ты негодник, Джонатан Кэвендиш, улыбнулась она, освобождаясь из его объятий, ты всегда искушаешь меня.
– Неправда. Тебе самой приятно.
Он взял ее за руку и повлек к скалам. Джон развязал тесьму, стягивающую ее пушистые волосы в толстые косы. – Когда я с тобой, Маргарет, я так хочу… хочу… ах, черт… – И снова поцеловал ее. – Ты знаешь, что я хочу сказать. Когда же настанет счастливый день?
– Когда тебе исполнится двадцать один год. Когда ты будешь совершеннолетним, мы сможем делать что захотим, и никто не сможет помешать нам.
– Ох! – Она откинула голову и томно вздохнула. Как ты дорог мне, Джонатан!
– А ты мне. – Джон прислонился к скалам и прижал ее к себе. – Если бы мне был двадцать один год! Я бы обвенчался с тобой, и привел тебя сюда, и прямо здесь уложил бы тебя.
– Джон! – засмеялась Маргарет, уже привыкшая к его несколько грубоватым шуткам. – Все же увидят! Все придут сюда и будут смотреть!
– Ну и пусть! – Джон ущипнул ее за нос. Пускай все знают, что ты принадлежишь мне.
Не переставая смеяться, Маргарет отодвинулась и стала заплетать косу. Джон дергал за тесьму и пытался помешать ей, но она отпрыгнула в сторону.
– Расскажи мне о покупателях, Джонатан, – попросила она. – В лавке новые шелка?
– Да. – Он сделал шаг назад и восторженно посмотрел на Маргарет. – На прошлой неделе я распаковал целую поставку из Генуи. У нас есть желтый шафран, который так пойдет к твоим золотистым волосам и подчеркнет твои красивые глаза.
Маргарет прищурила карие глаза с золотыми точечками:
– Хотя бы тебе они нравятся. Мама говорит, что такие глаза приносят несчастье. Последнее время она все время чего-то боится, все время причитает, что я должна хорошо и поскорее выйти замуж.
– Она все так же ненавидит меня?
– Нет, она не ненавидит тебя. Просто…
– Просто она не хочет, чтобы дочь сквайра породнилась с торговцем. – Джон поднял камень с песка и бросил его в море. – Но это неизбежно произойдет, и более того, – он торжественно посмотрел на нее. – Маргарет, я хочу тебе кое-что сказать. Меня это беспокоит, иногда мне больно, и я должен сказать тебе.
– Может быть, это грипп, – пошутила девушка.
Джон нахмурился:
– Тебе хорошо известно, о чем. Выслушай меня серьезно.
– Ну говори, – согласилась Маргарет, убедившись, что он совершенно серьезен.
Джон откашлялся.
– Я… я люблю тебя, Маргарет. И я хочу, чтобы мы с тобой дали друг другу клятву. – Он помолчал, затем добавил: – Тогда мы с тобой будем законно соединены.
Маргарет побледнела.
– Я люблю тебя, Джонатан. Но поклясться навсегда, когда нам только шестнадцать лет? А вдруг ты потом передумаешь? В нашей семье все так плохо, и ты потом еще не захочешь породниться с нами. А моя мама безумно рассердится, если узнает. – Она содрогнулась от этой мысли. – Да и твой отец не одобряет. Он слишком практичен, а моя мать все время слишком боится нарушить какой-нибудь закон.
– Да, конечно, все сложно, – мрачно согласился Джонатан. – Расскажи мне обо всем. Что слышно с последними тяжбами?
– Ничего хорошего. Мама такая строптивая и все время настаивает, чтобы мы предъявили иск то одному, то другому. Она никогда не довольна тем, что отец дает ей, всегда хочет большего, отец болен и не хочет ссор. – Глаза ее наполнились слезами. – Иногда мама кажется мне слабоумной, она воображает из себя больше, чем жена сквайра. Вчера она не впустила в дом Люси, мою подругу, отец которой был всегда так любезен и давал нам в кредит, когда мы не могли заплатить. Но она говорит, – Маргарет запищала, изображая высокий голос матери: – «Люси всего лишь дочь сапожника. Ты что, не можешь найти себе друзей получше?»
