Текст книги "Неправильный (ЛП)"

Автор книги: Джана Эштон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Лукас, ты виделся с Джиной? Я слышала, что она вернулась в Филадельфию, – говорит миссис Миллер.

Джина? Миссис Миллер знакома с рыжеволосой кикиморой? Конечно, знакома.

– Да, вернулась, мы виделись, – твердо отвечает Люк, показывая что тема закрыта.

Дерьмо. Я хочу больше узнать о Джине! Но спрашивать Люка напрямую, не хочу.

Миссис Миллер делает глоток вина.

– Обидно, что у вас ничего не вышло.

Я так и знала! Я знала, что они были вместе. Мгновение моего самодовольства исчезает. Будь взрослой, Софи, наказываю я себе. Ты не можешь встречаться с мужчиной старше себя и ожидать, что у него нет истории. К тому же, он хорош в постели и мне нравится пользоваться этим преимуществом. Подождите, он практиковался на ней. Прекрати думать о Люке и Джине в одной постели!

– Я была удивлена, когда вы расторгли помолвку. Казалось, вы так подходите друг другу, – миссис Миллер стреляет глазами в мою сторону.

Ух ты, задело. Сердце бешено забилось, а щеки залились румянцем от смущения.

– Помолвка была разорвана шесть лет назад, мама, думаю, времени было более чем достаточно, чтобы ваше удивление осталось позади.

Шесть лет назад? Шесть лет назад, Люк был помолвлен, а я ходила в среднюю школу. С минуту, эта мысль занимает мою голову. Помолвлен. Что Люк рассказывал мне о ней? Что она не была кем-то важным? Тем не менее, он обедал с ней месяц назад и через неделю, пришел с ней в «Грайнд Ми».

– Я слышал, что она получила должность управляющего, в отделении сердечно-сосудистых заболеваний, в Болдуин Мемориал, – встревает отец Люка.

– Так и есть, – Люк накалывает кусочек индейки на вилку.

– Она была очень востребованным кандидатом. Ее высоко ценили.

– Она очень талантливый хирург, – уклончиво соглашается Люк.

Я чувствую себя такой глупой. Они работают в одной больнице? Он все еще с ней? Она явно не «кто-то», как он сказал мне, несколько недель назад. В свое время она была его невестой. А я, всего лишь, студентка колледжа. У меня даже нет работы, которой я собираюсь заниматься после выпуска.

На этой ноте, словно только что вспомнив обо мне, отец Люка смотрит на меня и спрашивает, являюсь ли я частью волонтерской программы Люка в больнице.

Я поражена. Эти люди отвратительны.

– Довольно, – отвечает Люк, не дав мне открыть рта, но Белла перебывает его. Она была спокойна большую часть времени, но выбрала именно этот момент, чтобы встать на стуле и бум:

– У меня же малышка! – она хлопает в ладоши и возбужденно прыгает на стульчике.

Мне нравится этот ребенок. Напряженность спадает и все внимание переключается на Мередит.

Хайди убирает наши тарелки и предлагает кофе. Она расставляет каждому крошечные тыквенные пироги, в это время у Люка звонит телефон, извинившись, он выходит из-за стола.

Оставшись наедине с этими людьми, я начинаю нервничать, но Кара вовлекает меня в разговор, когда между нами нет Люка. Она очень милая и мне нравится общаться с ней. Не думаю что она знала о планах своей матери и миссис Миллер, свести ее с Люком.

Пироги расставлены, кофе налито, а Люка всё нет. Все продолжают без него, и я вспоминаю про Джину в ресторане, несколько недель назад. Я была права насчет того, что она привыкла к частым звонкам Люка. Теперь я понимаю, может она и сама часто оставляет собеседников посреди трапезы, раз является врачом.

Я вожу вилкой по взбитым сливкам на пироге. Я люблю тыквенные пироги, но сыта и немного меланхолична. И малость сконфужена этим днем.

Хайди убирает наши десертные тарелки и объявляет, что свежий кофе в гостиной. Закончив телефонный разговор, Люк присоединяется к нам. Он останавливается возле Александра, что-то говорит ему и идет ко мне, извиняется и заявляет, что в отделении неотложной помощи чрезвычайная ситуация, требующая его присутствия. Никаких возражений.

Миссис Эстес ожидает нас у дверей с нашими пальто. Мередит, с Беллой на руках, следует за нами.

– Люк, если хочешь, я могу отвезти Софи домой, а ты сразу поедешь в больницу. – она улыбается, а Белла машет мне. – Я бы хотела поболтать с Софи, – она злорадно ухмыляется Люку.

– У Софи нет ребенка в животике, – услужливо добавляет Белла и качает головой.

Глаза Мередит расширяются.

– Белла! – она смотрит на меня извиняющимся взглядом. – Мне так жаль. Глупые книги по воспитанию, советуют быть честной с ней, насколько это возможно. Я хотела солгать и сказать, что гномы подкидывают малышей.

– Все в порядке, – отмахиваюсь я от ее извинений.

– Спасибо за предложение Мередит, но Софи поедет домой на моей машине, а Александр подбросит меня до больницы.

Мередит дуется:

– Ты просто не хочешь оставлять меня наедине с Софи.

– Ты права, – он улыбается ей. – К тому же, в это время, ты можешь поработать над манерами моей племянницы, – говорит он, открывая мне парадную дверь.

Глава 19

– Ты же умеешь водить, верно? – спрашивает Люк, провожая меня к своей машине, и открывает дверь со стороны водителя.

– Конечно.

– Отлично, – он нажимает кнопку и машина заводится. Он кидает ключи на центральную консоль и вводит адрес в GPS навигатор. – Я вызову такси, когда освобожусь, – говорит он, пристегивая меня ремнем безопасности и придвигает сиденье, приспосабливая под мой рост. – Мне жаль, Софи, – говорит он и идет спиной к парадной двери, где его ожидает Александр. Я одна, в машине, которая, как я подозреваю, стоит больше, чем мое образование в колледже.

Я начинаю движение, и GPS навигатор тут же призывает меня повернуть направо, в конце дорожки. Я даже не уверена куда направляюсь, к себе в общежитие или в квартиру Люка, но, похоже, машина знает сама.

Ворота автоматически открываются, как только я подъезжаю, затем поворачиваю на Монк Роуд. Я не слежу за дорогой и вспоминаю прошедший день. Было ли все так ужасно, как я думаю? Я хочу позвонить Дженне или Эверли, но понятия не имею, как установить систему громкой связи в этой машине.

Зачем он пригласил меня сегодня? Его мать, просто кошмар. Была ли я просто отвлечением, чтобы сорвать ее попытки свести его с другой девушкой? Ведь только матери он представил меня как свою девушку.

От известия о том, что Джина была его бывшей невестой, мне стало не по себе, словно он обманул меня. Обманул ли? В каком-то смысле, да. Она была намного больше, чем никто, как он сказал, но было ли это моим делом, когда я спрашивала? Без разницы, я все еще злюсь.

Это был самый печальный День Благодарения из всех.

GPS ведет меня к его квартире. Я сжимаю руль, а моя злость возрастает с каждой милей. Двери гаража, десятого дома по Риттенхауз Сквер, открываются автоматически. Полагаю, этот причудливый автомобиль оснащен датчиком, соответствующим его причудливой квартире. Я паркуюсь на месте Люка и задумываюсь. Что мне теперь делать? Говорил ли Люк, что встретится со мной позже? Мне пойти к нему домой или он просто хотел, чтобы я уехала из дома его родителей?

Я уже сыта этим днем по горло. Закрываю машину и поднимаюсь на лифте в вестибюль. Знаю, что там есть консьерж, я видела его, когда мы проходили через вестибюль в итальянский ресторан Серафина. Только сейчас, начинаю понимать, как удобно расположение ресторана Люку: сводить меня в ресторан в вестибюле дома. После ужина мы идем трахаться, даже не покидая здания.

Мои каблуки стучат по пустому мраморному вестибюлю. Так тихо, каждому есть где отметить праздник. Я кладу ключи на прилавок перед консьержем, хорошо одетым мужчиной лет сорока.

– Не могли бы вы проследить, чтобы это передали доктору Миллеру?

– Конечно, мисс Тисдейл, – он образец профессионализма, безупречный, в сером костюме с черным галстуком, прическа волосок к волоску. Даже если он и считает странным то, что я оставляю ему ключи от квартиры Люка, то не подает виду, а может, это в порядке вещей.

Погодите.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Это моя работа – знать, – выдает он, с вежливой улыбкой, и мне интересно, как много имен ему приходится запоминать. – Вас нужно куда-нибудь отвезти?

– Нет, спасибо. Я поймаю такси снаружи.

– У нас есть автомобиль на территории дома, – говорит он, поднимая телефон. – Я настаиваю.

Я не собираюсь препираться с ним по поводу того, как мне добраться до дома, поэтому с благодарностью принимаю его предложение и иду к выходу, где уже стоит черный Мерседес. Швейцар придерживает для меня дверь, я сажусь в салон и называю водителю свой адрес.

Вернувшись в свою комнату, закрываю за собой дверь и опираюсь на нее. Непривычно тихо, почти все разъехались на долгие выходные. Дженна не вернется до субботы. Я выпрямляюсь и проверяю свой телефон. Сообщений нет. Я разуваюсь, снимаю чулки и расстегиваю платье.

Роюсь в комоде, в поисках какой-нибудь удобной одежды, и нахожу небольшой сверток поверх моих пижамных штанишек. Надеваю штаны со старой футболкой Пенн, и со свертком в руках, сажусь на край кровати.

Срываю оберточную бумагу и нахожу пару коричневых носков. Мда, скучновато. Затем переворачиваю их и смеюсь, впервые за весь день. Это носки с индейками. Носки с пальцами, как перчатки для ног. Каждый палец разного цвета, на каждом большая глупая рожица индейки с надписью вокруг «жру-жру».

Я уже их люблю, и мне нравится что Дженна оставила мне небольшой сюрприз именно тогда, когда я нуждалась в нем больше всего. Улыбаясь, я пишу Дженне «спасибо» перед тем, как заползти под одеяло с учебником.

Меня будит стук в дверь. Снаружи темно, но в комнате горит свет. Я уснула, читая учебник при включенном свете, а теперь дезориентирована. Пока я иду к двери, стук раздается снова. Люк заполняет собой дверной проем, прислонившись одной рукой к косяку.

– Как ты сюда попал? – я в замешательстве. Сюда нельзя просто так зайти, даже если ты студент.

В мгновение ока, он кладет руки на мои бедра, заводит спиной вперед в комнату, и ногой закрывает дверь. Его рот накрывает мой, словно он жаждал меня, я задыхаюсь, когда он зарывается пальцами в мои волосы и поворачивает мою голову так, как удобно ему.

– Почему ты ушла? – он прерывает поцелуй и выжидающе смотрит на меня.

Я отстраняюсь от него, создавая, хоть какое-то, пространство между нами.

– Как ты сюда попал? – повторяю я.

– Разве ты не хочешь меня здесь?

– Прекрати! – восклицаю я громче, чем намеревалась и понижаю голос. – Просто прекрати со своими не-ответами.

Он скрещивает руки на груди и потирает нижнюю губу большим пальцем. Это раздражает, потому что он всегда проделывает со мной эти штучки, а я стараюсь сосредоточиться.

– Блондинка по имени Пейдж, сказала охране, что я с ней и провела меня, – он опускает руки и засовывает их в карманы. Он одет в то же самое, в чем я видела его ранее, но выглядит уставшим.

– Ты не отвечала на телефонные звонки, – добавляет он. – Ты игнорируешь меня?

– Я заснула, – говорю я, поднимаю телефон и смотрю на него. – И забыла выключить беззвучный режим, когда уехала из дома твоих родителей.

– Ты включала беззвучный режим, чтобы встретиться с моими родителями? – спрашивает он с маленькой усмешкой.

– Я хотела произвести хорошее впечатление, – со вздохом отвечаю я, вспоминая этот день.

– Ты произвела его, – уверяет он. – Ты произвела хорошее впечатление.

Я смотрю на него в недоумении.

– Они возненавидели меня. Твоя мать, пыталась устроить тебе свидание, пока я сидела рядом с тобой.

– Ты произвела хорошее впечатление на меня, – разъясняет он. – И это все, что имеет значение.

Глаза жжет от негодования. Наворачиваются слезы и я борюсь с ними.

– Эти люди ужасны, Люк, – мой голос надламывается. – Кто вырастил тебя?

Он преодолевает расстояние между нами и заключает меня в свои объятия, моя голова покоится под его подбородком. Он целует меня в макушку и говорит:

– Прекрасная британка по имени Джун.

Я смеюсь.

– В самом деле?

– Конечно. Ты же не думаешь, что мои родители, стали бы марать себе руки, не так ли?

– Нет, – вздыхаю я и зарываюсь лицом в его грудь. Он все еще пахнет лосьоном после бритья и отдаленно напоминает больницу с дезинфицирующим средством, но мне это нравится.

– Я слишком расстроилась, чтобы съесть тыквенный пирог.

– Я куплю тебе все тыквы в Филадельфии и мои испечем свой собственный. – он пробегает руками вверх и вниз по моей спине. – Прости меня, Софи, не следовало вести тебя туда.

Что?

– Ты не хотел меня с ними знакомить?

– Я хотел, чтобы ты была там для меня, Софи, потому что ты все делаешь лучше. Было эгоистично с моей стороны приводить тебя туда, – его ладони пробираются под штанишки моей фланелевой пижамы и обхватывают попу. – Мне следовало заказать еды и весь день держать тебя голой в своей квартире, убеждая разрешить мне трахнуть эту идеальную задницу.

Я отталкиваю его. На секунду, он выглядит удивленным, пока я не говорю:

– Джина.

Его лицо становится каменным, по его выражению ничего нельзя разобрать.

– Джина не проблема, Софи.

– Ты был помолвлен с ней! – возмущаюсь я. Как он может пренебрегать своими отношениями с ней и моими чувствами по этому поводу? Стану ли и я когда-нибудь никем для него?

– Очень давно.

– Я тогда училась в средней школе.

Он в недоумении смотрит на меня, затем спрашивает:

– Когда я был помолвлен с Джиной?

– Да, – отвечаю я, не глядя ему в глаза.

– Что именно тебя беспокоит? То, что я был помолвлен или то, что ты училась в средней школе, когда я был помолвлен?

– Всё. Ничего. Я не знаю.

Я смотрю себе под ноги и Люк приподнимает мой подбородок так, чтобы наши глаза встретились.

– Я намного старше тебя, Софи. Это проблема или нет?

– Нет, – я качаю головой. – Если я не думаю о ней, – я подчеркиваю последнее слово.

– Она едва ли единственная женщина, с которой я … – он замолкает, когда я сердито смотрю на него, и смеется.

– Почему она все еще здесь? – голос у меня как у сумасшедшей. Разве он может дружить со своей бывшей? Но для меня она была сукой, не так ли? – Неважно.

– Мы работаем вместе, Софи, вот и всё. Для меня, она никто, – последние слова он произнес, касаясь губами моего уха, а его дыхание щекочет меня, заставляя дрожать. Он обхватывает ладонью заднюю сторону моей шеи и проводит большим пальцем по мочке уха. Я киваю, затем оборачиваю руки вокруг его шеи и целую его.

– Мне бы больше понравилось представлять тебя в средней школе, не доставляя тебе неудобств, – говорит он, разрывая поцелуй. Он с интересом разглядывает мою маленькую комнату. Его взгляд движется от половины комнаты Дженны к моей половине. Наша комната небольшая и сейчас здесь бардак. В географическом плане, наше общежитие недалеко от квартиры Люка на Риттенхауз Сквер, но в финансовом плане, они далеки друг от друга. Моя комната, буквально, размером с его гардеробную.

Он делает шаг и рассматривает мою пробковую доску. Боже, что у меня там? Бюстгальтер, который был на мне сегодня, висит на спинке стула. Пальцами, он дотрагивается до поверхности моего стола, где разбросаны учебники и тетради. Ему, наверное, интересно, что он делает со студенткой колледжа. Блядь, это трусики валяются на полу у него под носом?

Я не знаю что сказать, пока он не заканчивает осмотр. Я не собираюсь извиняться за свою комнату. Мне, возможно, немного неловко, но извиняться я не собираюсь. Я уверена, что он тоже когда-то жил в общежитии. Очень давно. Блин. Это то, о чем он думает? Сколько времени прошло с тех пор, как он был студентом? Насколько мы разные?

Он поворачивается ко мне с лукавой усмешкой:

– Ты никогда не занималась здесь сексом.

Очевидно, что не занималась. Он единственный, с кем у меня был секс и всегда в его квартире.

– Нет.

– Мы можем исправить это, прямо сейчас, – усмехается он.

Ах, вот, что было у него на уме? Он хочет быть единственным, кто трахал меня в моей комнате в общежитии?

– Да, пожалуйста.

– Да, пожалуйста? – повторяет он. – Такая вежливая, ты, маленькая дерзкая девчонка, – говорит он, преодолевая расстояние между нами. – Должен ли я быть вежливым? – он наклоняется и целует меня под левым ухом, ожидая ответа. – Давай, Софи, позволь мне любить тебя, малышка. Я сделаю тебе хорошо, клянусь, – он целует меня вдоль скулы, целомудренно, обнимая руками за бедра, одетые в пижаму. Я не понимаю, что происходит. – Я засуну только кончик, ладно?

Я смеюсь. Он выдал мне секс-фразу колледжного клише.

– Я все еще буду уважать тебя утром, малышка.

Я смеюсь, когда он накрывает мой рот своим. Он продолжает шептать глупые шуточки, но его рот и руки действуют, в присущей Люку, безупречной манере. Я подыгрываю, потому что это забавно и очень горячо. Кроме того, мне нравится, когда он не может сфокусироваться и ухмыляется моим словам. В этот раз, предварительные ласки занимают у нас больше времени, чем обычно.

– Можно снять твою футболку? – спрашивает он, как будто я могу отказать.

Боже, да! Я хочу на него накричать. Он заставил меня поволноваться и мы до сих пор одеты. Предварительные ласки это бред, когда ты уже заведен как бык. Я расстегиваю его штаны и прошу разрешения «потрогать его». Чем зарабатываю смешок и думаю, что игры уже закончились и сейчас он трахнет меня на моей односпальной кровати, но нет. Он делает глубокий вдох и направляет мою руку вверх и вниз по всей своей длине.

– Я хочу, чтобы ты был моим первым, Люк, я знаю, что ты хорошо это сделаешь, – начинаю я грубо льстить. – Я хотела тебя внутри себя с тех пор, как впервые увидела, – становится труднее говорить, с его ладонью в моих штанишках. – Твои пальцы, Бог знает, как я любила смотреть на них, пока ты подносил чашку с кофе к своим идеальным губам. Позже, я приходила домой со смены, ложилась на эту кровать и трогала себя, думая о тебе. До клиники, даже до того, как узнала твое имя, я лежала прямо здесь и, кончала, думая о тебе.

– Блядь! – ревет Люк. В тишине комнаты это так громко, что на секунду это поражает меня, затем он разрывает штанишки моей фланелевой пижамы и спускает свои брюки. Не сняв штанов, он оказался внутри меня.

Он движется вперед и назад, долго и упорно целуя, пока врывается в меня, а затем выходит обратно, достаточно, чтобы смотреть, как он скользит внутрь и наружу моего тела.

– Хочу кончить в тебя, Софи.

Я моментально осознаю, что он не надел презерватив. Я не уверена, мы все еще играем в ролевые игры или нет, но я доверяю ему настолько, чтобы больше не беспокоиться об этом. Я на таблетках, которые, верой и правдой, принимаю каждый день.

Он перестает наблюдать, как движется во мне. Люк все еще стоит, я лежу спиной на кровати, с поднятым вверх тазом, а ноги у него на плечах. Он врывается в меня, наша кожа издает шлепки в тихой комнате, я стараюсь сдерживать стоны, насколько это возможно.

Он меняет угол проникновения, давит на клитор большим пальцем, и я взрываюсь вокруг его члена. Он выходит из меня и приказывает встать на колени.

– Теперь на полу. Ты будешь сосать мой член, а потом все проглотишь, – ему приходится помочь мне встать с кровати, мое тело как желе после оргазма, но я подчиняюсь и опускаюсь перед ним на колени. Он скользит в мой рот за секунду до того, как мои колени коснулись пола.

– Попробуй себя, Софи. Ты только что кончила на мне, а теперь проглотишь мою сперму.

С его членом во рту, я издаю стон и он спрашивает, нравится ли мне. Я все еще влажная, а от его слов, намокаю еще больше.

Он придерживает мое лицо рукой и трахает мой рот. Сейчас никаких нежных поддразниваний, он просто трахает. Зарывшись руками в мои волосы, он кончает, и глотать под таким углом очень легко, большая часть минует мой язык и идет прямо в горло.

Когда я заканчиваю, он поднимает меня с пола и укладывает поверх себя, на моей маленькой кровати, пока наше сердцебиение приходит в норму.

– Ты грязная сучка, – он шлепает меня по заднице, пока я лежу на нем, слегка царапая ногтями его грудь.

– Что? – я так устала. Почему он все еще разговаривает? – Что я сделала?

– Видимо, ты мастурбировала, думая обо мне.

– О, Боже мой, – я перестала водить ногтями по его груди, чтобы спрятать лицо в ладонях. – Я не собиралась говорить тебе об этом. Ты завел меня и все вырвалось. Просто… забудь, что я сказала.

Его грудь затряслась от смеха.

– Ни за что.

Глава 20

Я ставлю пирог в духовку из высококачественной, нержавеющей стали фирмы Miele и ищу таймер.

– Сколько ждать? – Люк подходит сзади и прижимает меня к печи. Начав готовить пирог, я собрала волосы в пучок, поэтому моя шея открыта и он обрушивает на нее свой рот. Я млею от его прикосновений, желание согревает кожу.

– Сорок пять минут, – говорю я, он устанавливает таймер на указанное время и поворачивает меня лицом к себе.

– Ты пахнешь мускатным орехом.

– Это заводит вас, доктор Миллер?

Он смеется.

– Все в вас, заводит меня, мисс Тисдейл, – удерживая руки на моей талии, он подталкивает меня, пока я не натыкаюсь на кухонный островок и подняв меня, усаживает на стол. Люк раздвигает мои ноги и становится между ними, затем пригвождает меня к месту, упершись руками о гранитную столешницу по обе стороны от меня.

– Софи, – он касается моего лба своим, дарит короткий поцелуй и отступает. – Нам нужно поговорить.

Что? Мой взгляд пробегает по его лицу и сердце начинает биться быстрее, пока я пытаюсь понять, что он хочет сказать. Я думала, что вчера, у меня в комнате, мы во всем разобрались. После ужасного дня у его родителей и последовавшего за ним бесподобного секса в общежитии, он сказал мне собрать одежду для выходных и отвез к себе в квартиру.

Сегодня, рука об руку, мы вышли за кофе и рогаликами, зайдя в продуктовый, мы удивили продавца списком ингредиентов для тыквенного пирога. Люк упомянул, что в магазине есть готовые пироги, но быстро замолчал, увидев выражение моего лица.

Он стоит, прислонившись к шкафчику напротив меня, и вздохнув, проводит рукой по своему лицу и опускает взгляд на мои, свисающие со столешницы, ноги.

– Что за фигня у тебя на ногах?

– Носки с индейками, – отвечаю я и шевелю пальцами ног.

Люк качает головой. Не думаю, что предметом его предстоящего разговора являются мои носки. Так, о чем он хочет поговорить? Разве я разгромила кухню? Может, у него что-то типа обсессивно-компульсивного расстройства, по поводу грязных мисок для миксера?

– Вчера, в твоей комнате, – начинает он медленно. Я смотрю на него, желая, чтобы он уже высказался, но сижу молча ожидая продолжения.

– Мне не следовало этого делать, – заканчивает он.

Делать что? Ролевые игры? Я думала, что это было забавно. Подождите, кто был инициатором игры, он или я? Он думает, что я фрик? Или он имеет в виду, что вообще не должен был приходить ко мне в комнату?

– Я не должен был… – он замолкает, подыскивая нужное слово, а все, что я могу – это смотреть на него и ждать. – Входить в тебя, без презерватива.

Ой. Ладно. Тут он прав, я думаю. Хочу сказать ему, что все хорошо, что ничего страшного, но я осторожна, потому что мне это понравилось. Мне понравилось, что он потерял контроль от желания. Мне понравилось, что он настолько доверял мне. И мне чертовски сильно понравилось ощущать его, скользящего внутри меня, потому что невозможно быть к нему еще ближе, чем тогда. А позже, когда он кончил мне в рот, говоря попробовать свой вкус на нем? Я стала влажной, вспоминая это, и поерзала на столешнице.

Я хочу сказать ему все это и напомнить, что я на таблетках и что он не кончил в меня, но … он гинеколог. Я хочу избежать лекции о безопасном сексе, от моего любовника.

– Я принимаю таблетки, каждый день, – улыбаюсь я, пытаясь поднять ему настроение. – И у меня нет никаких ЗППП, – добавляю, в качестве шутки.

Он не кажется веселым. Вообще. Вместо этого, он говорит:

– Стой, – как ребенку и выходит из кухни.

В чем его проблема? Я боюсь, что он принесет тест на беременность и заставит пописать перед ним. Он возвращается с листком бумаги. Дерьмо. У него дома есть брошюры о ЗППП? Именно об этом он беспокоился? Что, черт возьми, на этой бумаге?

– Я сделал их в октябре, – говорит он, вручая мне листок. Я смотрю, не имея представления о том, что я должна там найти.

– Люк, я не знаю, что все это значит, – говорю я, указывая на лист. – Что ты пытаешься сказать?

– Я пытаюсь сказать, что я чист, и тебе не о чем беспокоиться.

– Отлично, – я улыбаюсь с облегчением.

– Нет, Софи. Это не отлично, – он выглядит раздраженным. – Прежде, чем заняться незащищенным сексом, ты всегда должна получать эту информацию, – он трет глаза. – Я подаю тебе реально дерьмовый пример. Пообещай, что никому не позволишь притронуться к себе без презерватива, до обмена результатами тестирования.

– Ты хочешь, чтобы мои будущие любовники выдавали результаты анализов, прежде чем избавятся от презервативов. Поняла, доктор, – говорю с сарказмом, потому что этот разговор жалит. Не могу смотреть на него, прямо сейчас. Не верится, что он читает мне лекции о будущих любовниках. Должна ли я быть тронута его заботой? Следовать его авторитетным указаниям? Или чувствовать себя опустошенной от того, что он говорит о других мужчинах, которые будут прикасаться ко мне?

– Проклятье, – Люк бормочет что-то о тренажерном зале и выходит из кухни. Я слышу, как, две минуты спустя, хлопает входная дверь, а я все еще не сдвинулась с того места, куда он меня посадил.

Что, только что произошло? Он злится на меня или на себя?

Я прибираюсь на кухне и вынимаю пирог, когда звенит таймер, затем смотрю из окна кухни на горизонт Филадельфии, все еще путаясь в мыслях о том, что же вывело его из себя. Возможно, я недостаточно серьезно отнеслась к его разговорам о безопасном сексе? Простите, но меня бесит выслушивать лекции от моего настоящего любовника о будущих.

Люк еще не вернулся из спортзала. Я знаю, он находится в этом здании, но не уверена, на каком этаже, поэтому не смогу его найти, даже если захочу. Мне скучно, я бы хотела выйти прогуляться и посмотреть на витрины магазинов на 18-й Улице, но у меня нет ключа, и я не хочу уходить, не поговорив с ним.

Я иду обратно в кухню и ищу на Айпаде рецепты. Определив, что у Люка есть все ингредиенты для шоколадного печенья с тыквой, я приступаю к работе, чтобы занять себя. Эта кухня – мечта пекаря. Огромное пространство и большая шикарная печь. Плюс посудомоечная машина, чтобы очистить всю посуду. Не могу представить, что Люк пользуется всем этим – я не уверена, почему у него есть даже чашки для смешивания и противни. Не хочу слишком сильно задумываться об этом, потому что не хочу воображать предыдущую девушку, готовящую здесь, как я сейчас.

Спустя некоторое время, раздается щелчок входной двери, когда я заглядываю в духовку, проверяя печенье на двух лотках. Стучат каблуки за секунду до того, как женский голос зовет Люка.

Я закрываю дверцу духовки.

– Люк, дорогой, ты где? – женский голос звучит так, словно она плачет. Что за странная, плачущая женщина в квартире Люка? Как она вошла? Я выхожу в коридор, но никого не вижу. Мгновением позже, стук каблуков раздается из коридора ведущего мимо гардеробной в хозяйскую спальню, словно она искала там Люка. Интересно. Каблуки стучат от коридора в мою сторону, затем Джина поворачивает из-за угла и останавливается передо мной.

Она вытирает глаза платком, лицо растерянное, пока она не видит меня. Вспышка удивления мелькает на ее лице, но она быстро берет себя в руки.

– Где Люк? – спрашивает она, все еще прижимая платок, на глаза наворачиваются слезы. Она осматривает зал, ведущий к его кабинету, словно она вот-вот пройдет мимо меня в поисках Люка.

Сука.

Я оглядываю ее. Волосы и макияж идеальны, одежда безупречна. Вчера был День Благодарения, большинство американцев ходят в джинсах или спортивных штанах, а на этой женщине четырех дюймовые каблуки, юбка-карандаш и аккуратно заправленная блузка с тонким поясом вокруг талии. Пальто, цвета верблюжьей шерсти, перекинуто через руку, будто она сняла его в лифте на пути сюда, планируя остаться на некоторое время.

– Он… – я едва не сказала, что он в спортзале, но, возможно, она знает, на каком этаже он расположен. Ей легко удалось пройти стойку регистрации в вестибюле. В порыве стервозности я отвечаю:

– Он не здесь.

Ее слезы мгновенно высохли.

– Где он? – спрашивает она глядя мне в глаза, стоящей в фойе Люка в джинсах и свитере. Обуви на мне нет, волосы собраны в пучок. Очевидно, что мне комфортно в доме Люка как, впрочем, и ей. Она идет направо, к входной двери, видимо, чтобы точно узнать, где искать Люка в этом огромном месте.

От ответа, меня спас, звук таймера духовки.

– Он не здесь, – повторяю я и разворачиваюсь в сторону кухни, надеясь, что она поймет намек и будет так же упорно искать его вне здания, как и внутри. – Я скажу ему, что ты заходила, – добавляю, мысленно умоляя ее уйти.

Она не издает ни звука, когда я выключаю таймер духовки, ее каблуки стучат… по кухне. Я игнорирую ее, вынимая лоток из духовки и помещаю на выключенную горелку, чтобы остудить.

– Ты печешь печенье? И пирог? – она смеется, вытирая слезы из уголков глаз. – Очаровательно. Может, ты и прикладным искусством занимаешься? – она оглядывает кухню, в поисках незаконченного Макаронного арта.

Я не боец, поэтому, по-прежнему молчу. На такой выпад, ответа, в любом случае, нет. Дженна поставила бы Джину на место с помощью нескольких, хорошо сказанных, слов. Эверли бы прыгнула на нее как обезьяна и начала бы вырывать ей волосы. Я слегка ухмыляюсь этой мысли, но продолжаю держать рот на замке, перекладывая печенье на стойку для охлаждения.

– Так, где же Люк?

Мне не хочется ей отвечать. Не в моем характере отказывать людям, но Джина вытаскивает мою внутреннюю стерву наружу.

– Он вышел, – я прилагаю все усилия, стараясь выглядеть так, что она не беспокоит меня.

Мгновение, Джина смотрит на меня и говорит:

– Ты не знаешь где он, не так ли? – она выглядит самодовольной. Не пойму, она довольна тем, что думает, будто я не знаю, куда он ушел или надеется, что я скажу ей где он, если она будет меня дразнить. Я улыбаюсь и выкладываю с противня печенье, которые только что приготовила.

– Разве ты не собираешься предложить мне кофе? Ты ведь этим зарабатываешь на жизнь, да, Софи? – улыбается Джина. Мерзкая. Сука.

Я смотрю на нее и указываю глазами в сторону Kuerig в углу.

– А ты зарабатываешь на жизнь операциями на сердце. Уверена, что с кофеваркой справишься.

– Люк водится с бариста, которая не может приготовить кофе, не требуя оплаты, – смеется она. – А ты милая, Софи. Надеюсь, ты наслаждаешься этим временем, играя в пресловутую Бэтти Крокер с Люком, потому что долго это не продлится. Думаешь, Миллер женится на бариста? Этого никогда не случится, дорогая.

Женится? Вау. Я с Люком всего месяц. Никто не говорит о женитьбе, но Джина угрожает, это точно. Хотя я не знаю почему. Они расстались несколько лет назад, по словам Люка, в День Благодарения.

– А ты думаешь, он хочет вернуть тебя? – приподнимаю бровь и сладко улыбаюсь.