Текст книги "Город слухов"

Автор книги: Джадсон Пентикост Филипс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Так как Хильду с самого утра грызли стыд и чувство вины, в ответ брызнули слезы. Билл, закурив, ждал, пока она возьмет себя в руки.

– Аннабелль видела меня? – всхлипнув, спросила Хильда.

– Не увидеть вас мог только слепец, – ответил Билл. – Она считала вас близкой подругой. Она думала, вы одна из тех, на кого можно опереться в трудную минуту. Она надеялась, что вы позвоните ей после этого идиотского собрания. Но оказалось, что вы – ничтожество.

– Я собиралась зайти к ней сегодня, – Хильда повернулась к Биллу. Клянусь, я собиралась. Сара Маршалл говорила со мной на перемене. Она удивилась, услышав, что я не видела Аннабелль. Она знала, что мы дружим. Когда я сказала, почему не зашла к Аннабелль, мисс Маршалл чуть не набросилась на меня с кулаками.

– Так почему вы предали Аннабелль? Хотя, позвольте мне угадать. Эвери Хэтч?

Хильда тут же кивнула.

– Он задержал меня после собрания. Ему, сказал он, известно, что я подруга Аннабелль. И посоветовал держаться от нее подальше, пока все не выяснится, если я хочу сохранить работу. Мне бы послать его куда следует, но я не решилась. Я должна работать, мистер Джейсон. У меня на руках мать. Она... не совсем здорова. Я... в общем, я испугалась. Я подумала, что мне не стоит встречаться с Аннабелль день или два, а потом все образуется. Ведь все образуется, не так ли, мистер Джейсон? Все, что говорят про нее, просто чушь.

– Неужели? – холодно спросил Билл.

– Вы же в это не верите, мистер Джейсон?

– А почему мне не верить?

– Потому что... потому что это ложь. В этом нет ни грана правды. Я знаю Аннабелль всю жизнь. Если б у нее были неестественные наклонности... Это невозможно, мистер Джейсон.

– Прекрасно. А как вы можете это доказать?

– Зачем? Я... я могла бы рассказать все, что мне известно об Аннабелль.

– Но не станете этого делать, чтобы не потерять работу.

– Пожалуйста, мистер Джейсон!

Билл, задумавшись, откинулся назад.

– Ладно, Хильда, – прервал он затянувшееся молчание. – Считайте, что вас выпороли. Судя по всему, Саре Маршалл удалось научить вас уму-разуму. Вот уж кому не занимать мужества. Как она выступила на собрании! – он глубоко затянулся и выпустил струю дыма. – Я борюсь за Аннабелль, и мне нужна ваша помощь.

– Все что угодно! – с готовностью воскликнула Хильда.

– Дело обстоит следующим образом, – продолжал Билл. – В аварии на холме Кобба гибнет трое подростков. Эвери Хэтч, который не может отличить ушную раковину от третьего позвонка, заявляет, что настоящие виновники катастрофы Аннабелль Винтерс, доктор Нортон, Дейв Паттон и Марк Свенсон. Эту идею подхватывают Генриетта Колдуэлл, Сейр Вудлинг, Коннорс. Почему мисс Колдуэлл? Мне представляется, она завидует Аннабелль. Вудлинг уже давно пытается отомстить мисс Винтерс. Исходя из того, что нам известно, Коннорс тоже ждал своего часа. Обратите внимание, Хильда, что Паттон, Нортон и Свенсон давно забыты. Осталась Аннабелль, только Аннабелль. Жалоба Хэтча против директора, преподавателей, совета просвещения и медицинского консультанта убрана в дальний ящик. Атака идет только на Аннабелль. Миссис Каммингс, убитая горем, позволила сержанту Телицки убедить себя в том, что советы Аннабелль сбили ее дочь с пути истинного. Теперь оказывается, что это не более, чем шутка, но на собрании мне было не до смеха. Сейчас весь город косится на Аннабелль. Первоначально речь шла о том, хорош ли курс биологии для наших детей. Потом убивают Коннорса, и подозрение вновь падает на Аннабелль. Почему? Есть ли доказательства того, что преступление совершено ею?

– Они говорят, что пропал пистолет Аннабелль.

Билл сухо улыбнулся.

– Совершенно верно. Я хотел спросить, не вы ли взяли его?

– Мистер Джейсон!

– Невероятно, не так ли, Хильда? На сегодня Аннабелль – паршивая овца Рок-Сити. Возможно, убийство Коннорса никак не связано с гвалтом, поднятым вокруг биологии. Убийцей может оказаться человек, знавший Коннорса до его приезда в Рок-Сити. Интуиция подсказывает мне, что у него осталось немало врагов. Хоган сможет найти убийцу, лишь перестав крутиться вокруг Аннабелль. Но... и это важное "но", Хильда. Хэтч, Вудлинг, Телицки, да еще мелкая сошка вроде Генриетты Колдуэлл, методично топчут репутацию Аннабелль. Это надо прекратить.

– И я могу помочь? – спросила Хильда.

– Да, если будете вести себя, как друг, а не испуганный кролик. Вы должны встать рядом с Сарой Маршалл и теми из нас, кто стоит за Аннабелль. Держите глаза и уши открытыми. Где-то рядом ходит убийца, который хочет, чтобы всеобщее внимание по-прежнему концентрировалось на Аннабелль. Он или она, возможно, проявят при этом излишнюю активность. – Билл помолчал. Ваши предложения?

Хильда задумалась, затем покачала головой.

– Судья Вудлинг, – сказала она. – Он давно пытается очернить Аннабелль. После той истории с деньгами для больницы. Для него сейчас праздник.

– Всем известно его отношение к Аннабелль, – кивнул Билл. – Но он очень осторожен. Поддерживает Хэтча, соглашается с Коннорсом, вовремя брошенными репликами подливает масла в огонь. И не надо забывать, что он последний, кто видел Коннорса в живых. Судья сам признал, что был в фургоне Коннорса до половины второго.

– Полиция подозревает его? – спросила Хильда.

– Милая моя девочка, – горько усмехнулся Билл, – он покупал им бейсбольные биты, когда они были детьми. Естественно, они не подозревают его.

ГЛАВА 4

Когда Билл вернулся в редакцию "Вестника", в кабинете его ждал Эвери Хэтч.

– Сидит уже больше часа, – сказал ему Джерри Хейвенс.

Сквозь стеклянную перегородку Билл мог видеть, как Эвери, склонившись над столом, сосредоточенно и методично протирает носовым платком стекла очков в тяжелой роговой оправе. Входя в кабинет, Билл, к своему изумлению, понял, что не испытывает к этому испуганному человеку ничего, кроме жалости.

При звуке открывающейся двери Эвери подпрыгнул, будто его кольнули снизу. Он встал, нацепил очки.

– Вы хотели меня видеть, мистер Хэтч? – какие бы чувства ни испытывал Билл, голос его звучал враждебно.

– Я пришел к вам, мистер Джейсон, – писклявым, как обычно, голосом ответил Хэтч, – чтобы просить вас вести честную игру.

– Что-то я вас не понимаю, – Билл двинулся к своему креслу.

– Я прочел вашу передовицу, так же, как и весь Рок-Сити, мистер Джейсон, – он указал на лежащую на столе газету. – Что вы со мной сделали?

– А что вы сделали с Аннабелль Винтерс, мистер Хэтч?

Эвери в отчаянии раскинул руки.

– Я только исполнял свой долг, мистер Джейсон! А вы написали... вы написали, что я ответствен за массовую истерию. Повторяю, я только выполнял свой долг.

– Вы верите в выдвинутые вами обвинения?

– Я не говорил, что верю в них. Но нет дыма без огня, мистер Джейсон. Вы... вы задали в передовице несколько вопросов, – он поднял со стола экземпляр "Вестника". Его руки дрожали. – Вам известны не все факты, мистер Джейсон.

– Я готов вас выслушать.

– В ночь аварии я... я был дома. Мне начали звонить родители. Они звонили, звонили и просили меня что-то предпринять. А что я мог? Я... я поехал в полицейский участок. Все, все находились в шоковом состоянии, мистер Джейсон. Я что-то сказал, не придавая этому особого значения, о причине аварии. Но мне всегда казалось ошибочным введение биологии в школьную программу. Эта дисциплина вызывает повышенный интерес к отношениям между полами. Я сказал об этом и в полицейском участке. Я заявил, что, по моему убеждению, благодаря знаниям, полученным на уроках биологии, наши дети носятся по окрестностям в грохочущих автомобилях, пьют и упражняются в сексе. Я сказал тогда и скажу теперь, что ответственность за аварию несет не тот бедолага, что ехал им навстречу, но люди, нарушившие спокойствие детских душ. Это... это не было официальной жалобой, мистер Джейсон. Я просто выразил свое мнение. Я мог бы высказать его вам, на углу улицы. Или кому-то еще, за обеденным столом. Но... в общем, судья Вудлинг и сержант Телицки решили, что в моих словах есть рациональное зерно. Они убеждали меня подать официальную жалобу. И... и я ее подал!

– Там был судья Вудлинг? В полицейском участке?

– Да. Он приехал с места аварии вместе с Гейвигэном, патрульным Гейвигэном. Он был... ну, он был слегка навеселе, как обычно в это время ночи.

– Он был пьян?

– Я... я думаю, что можно сказать и так, мистер Джейсон. Степень опьянения понятие относительное, знаете ли. В таком состоянии он оказывается почти каждый вечер. Об этом всем известно. Полицейские присматривают за ним, когда он едет домой. Выпив, он ведет машину очень осторожно. Никому не причинит вреда.

– Но в тот вечер он напился до такой степени, что Гейвигэну пришлось привезти его с холма Кобба?

– Патрульные машины перекрыли все дороги. Они искали виновника аварии. Гейвигэн подумал, что будет нехорошо, если Сейра задержат за управление автомобилем в нетрезвом виде. Полицейские из других городов не знакомы с привычками судьи. Я хочу сказать, для него это обычное дело.

– Я вижу, что вы хотите сказать. Значит, по совету этого пьяницы вы написали официальную жалобу на мисс Винтерс?

– Телицки не был пьян, – отбивался Хэтч. – Он уговаривал меня более настойчиво, чем судья.

– И той же ночью, поддавшись уговорам садиста-полицейского и пьяного бывшего судьи, как всем известно, ненавидящего мисс Винтерс, вы официально обвинили ее в безнравственности?

– Я... я поторопился. Я был возбужден и... потрясен случившимся. Но потом, потом я понял, что поступил правильно.

– Неужели?

– Когда Бредли Коннорс рассказал мне то, что знал о мисс Винтерс, у меня не осталось сомнений в правомерности моих действий. В передовице вы спрашиваете, почему я не обращался в совет просвещения с требованием запретить курс биологии. Я обращался, мистер Джейсон. Посмотрите протокол заседания совета, на котором мисс Винтерс предложила ввести биологию в школьную программу. Я попросил отметить мое несогласие с этим решением, Эвери покачал головой. – Я не пользуюсь большим влиянием. Марк Свенсон и остальные не прислушиваются к моему мнению. Я помню, как Марк назвал меня ретроградом. Но мое отношение к курсу биологии зафиксировано документально. Пять лет назад!

Билл закурил.

– Я хочу, чтобы все, сказанное здесь, попало на страницы моей газеты, мистер Хэтч.

– А как же еще? – удивился Эвери. – Я сказал вам чистую правду.

– Понятно. Но я собираюсь задать вам один вопрос, и вы должны знать, что я воспользуюсь вашим ответом так, как сочту нужным.

– Мне нечего скрывать, – взвизгнул Хэтч.

– Коннорс сказал вам, а вы передали полиции его слова о том, что мисс Винтерс поддерживает неестественные отношения с Шарон Джейгер и пыталась... скажем так, соблазнить Коннорса, когда тот пригрозил, что объявит об этом публично.

– Да, – едва слышно ответил Эвери.

– И вы в это поверили?

– Разумеется, поверил! Он был пастором моей церкви, мистер Джейсон!

– Пусть так, – сухо признал Джейсон. – Мой вопрос заключается в следующем, мистер Хэтч. Когда Коннорс рассказал вам эту историю о Аннабелль Винтерс?

Эвери облизал бескровные губы.

– В ночь аварии, написав жалобу, я поехал в молитвенный дом. Меня грызла тревога, мистер Джейсон. Я не знал, прав я или нет.

– Браво, – хмыкнул Билл.

– Я хотел сказать, что, подавая жалобу, я имел в виду биологию как школьную дисциплину. Я не выдвигал обвинений против учителей лично! Я... у меня не было компрометирующих улик. Я возражал против биологии, которая, как мне казалось, развращает наших детей. Но потом... потом я подумал, что моя жалоба может причинить вред репутации учителей. Я разнервничался. Я поехал к Коннорсу за советом. Он... он ободрил меня. Он сказал, что пришла пора решительных действий. А потом раскрыл мне глаза на мисс Винтерс. Вот тогда я окончательно уверовал в то, что поступил правильно.

– Мистер Коннорс пояснил, почему он сам не обнародовал эти "факты", касающиеся поведения мисс Винтерс?

– Разумеется, – кивнул Эвери. – Из-за Шарон Джейгер. Он полагал, что ее надо любой ценой уберечь от скандала.

– Уберечь?

– Сохранить ее душевный покой, – ответил Эвери. – Мисс Винтерс, говорил Коннорс, не посмеет посягнуть на нее под угрозой разоблачения. Наказание мисс Винтерс, считал он, не стоит скандала, в который будет вовлечена девушка.

К горлу Билла подкатила тошнота.

– И что заставило его передумать?

– Дурное влияние мисс Винтерс, приведшее к гибели детей, не оставило ему другого выхода! – взвизгнул Эвери.

Билл вдавил окурок в стоящую на столе пепельницу.

– То же самое Коннорс рассказал и Сейру Вудлингу?

– Да. Сейр это подтвердил.

– И когда состоялся этот разговор?

– Вероятно, на следующий день. Точно я не знаю. Но наверняка до заседания совета просвещения.

Билл встал.

– И что вы от меня хотите, мистер Хэтч?

– Я хочу, чтобы все знали, что я лишь выполнял свой долг. Что в аналогичной ситуации я поступил бы точно так же. Из вашей передовицы можно понять, что до аварии я никогда не возражал публично против курса биологии. Это не так. Мое мнение зафиксировано в протоколе заседания совета просвещения. Вы написали, будто у меня не было оснований обращаться в полицию. Разве свидетельства мистера Коннорса недостаточно для оправдания моих действий?

– До свидания, мистер Хэтч, – процедил Билл.

– Но, мистер Джейсон...

– Я могу дать вам один совет.

– Да?

– Идите домой и молитесь.

У Эвери отвисла челюсть.

– Идите домой и молитесь, чтобы господь бог дал вам способность различить похотливого мерзавца, когда доведется еще раз встретиться с ним.

Крамер пришел в редакцию "Вестника" около пяти часов. Билл уже собирался домой. Адвокат почти ничего не узнал. По совету Марка Свенсона он спросил лейтенанта Хогана, почему они не проверяют других обладателей разрешений на хранение пистолета марки "особый" тридцать второго калибра. Но не получил вразумительного ответа. На месте преступления не нашли ничего нового. Эксперты по баллистике подтвердили, что убийца стрелял, стоя у самого окна. Они определили это по расположению осколков стекла.

Сейр Вудлинг дал показания полиции. Он был с Коннорсом примерно до половины второго ночи. Потом поехал в город и зашел в клуб "Рок-Сити" без четверти два, как раз перед закрытием.

– Я надеялся, что нам удастся заставить Хогана взглянуть на Вудлинга как на возможного убийцу, – продолжал Крамер, – несмотря на бейсбольную амуницию! Его алиби не так уж надежно. Паттон считает, что смерть наступила в два часа ночи. Гамбургеры они могли съесть чуть раньше или позже, чем показал судья, но и тогда момент смерти сдвинется не больше, чем на полчаса. Во всяком случае, кроме пищеварительных процессов есть и другие критерии, указывающие, что он не мог умереть раньше половины второго. Без четверти два Вудлинг появился в клубе, в четырех милях от молитвенного дома. Такое возможно, хотя и с большой натяжкой. Бармен сказал, что Вудлинг, как обычно, приехал выпивши. Но у него еще не начало двоиться в глазах.

– Что?

– Похоже, это местная шутка, – пояснил Крамер. – Когда Вудлинг выпивает слишком много, у него двоится в глазах. Они узнают об этом, потому что Вудлинг закрывает один глаз, глядя на себя в зеркало. Он видит в нем своих близнецов! В ночь убийства он не дошел до такого состояния. Другими словами, не был столь пьян.

– И что теперь? – спросил Билл.

– Предварительное слушание завтра утром, в половине десятого. Мы снимем с Аннабелль обвинение в убийстве. Но я чувствую, что они обвинят ее в нарушении нравственных норм. Тогда мы внесем залог, и ее выпустят на свободу.

Билл вкратце передал содержание разговора с Хэтчем.

– Как нам разоблачить Коннорса?

Крамер пожал плечами.

– Паттон пока не пускает меня к Шарон Джейгер. Она и ее отец, несомненно, станут нашими главными свидетелями. Юридически ее оправдают, так как доказательств вины нет, если не считать услышанной кем-то сплетни. К сожалению, только время очистит мисс Винтерс в глазах публики, время или новый скандал.

– Вудлинг и Телицки так легко не сдадутся, – покачал головой Джейсон. – Если им удастся поддержать слова Коннорса чем-то еще...

– Если мисс Винтерс сказала нам правду, они ничего не найдут.

– А пока среди нас ходит убийца. И где-то есть ведущая к нему ниточка.

Крамер, прищурившись, взглянул на Джейсона.

– Тебе не приходила в голову мысль, Билл, что у сержанта Телицки психическое заболевание?

Последние пятнадцать часов, подумал Билл, он то поднимался на гребень волны, то скатывался в глубокую впадину. Все началось с желания помочь Аннабелль Винтерс. Оно возникло под влиянием разговоров в местном баре, где закончили вечер многие из тех, кто присутствовал на заседании совета просвещения. Тогда Билл еще не решил, в чем может выразиться его помощь, но по пути домой, проезжая мимо дома Аннабелль, увидел, что в окнах горит свет, но никто из друзей не утешает ее.

И в нескольких десятках ярдов притаилась патрульная машина сержанта Телицки.

А после того как на стенах гостиной Аннабелль заплясали блики от горящего креста, им овладела ярость, холодная, до боли, завязанная тугим узлом.

Эта ярость не покидала Билла весь день. Она выплеснулась в его передовице. Она раскалилась добела в полицейском участке, когда он и Крамер увидели кричащую Аннабелль.

Приходила ли ему в голову мысль, что Телицки – псих? Не меньше десятка раз. Отнюдь не чувством долга руководствовался сержант в своих действиях. Какой полицейский в своем уме будет сидеть и спокойно смотреть на горящий крест и выкрикивающих ругательства подростков.

Билл вспомнил сухую улыбку Телицки на заседании совета просвещения. Ему нравилось то, что он видел.

Но убийца? Именно это имел в виду Крамер. Трудно представить, что такой человек, наслаждающийся своей жестокостью, подойдет к фургону и застрелит Коннорса через окно. Нет, Телицки хотел бы сначала увидеть, как корчится его жертва. Вдохнуть аромат страха, которым пропитается воздух.

Впрочем, ситуация могла сложиться и по-другому. В последние дни Коннорс показал свое истинное лицо. Негодяй чистейшей воды, он искусно скрывался под маской добродетели. Билл мог поклясться, что Коннорс частенько прибегал к шантажу. Он всячески поощрял доверительные беседы и признания. Аннабелль стало известно о его пристрастии к молоденьким девушкам, и Коннорс тут же попытался уничтожить ее. Возможно, каким-то образом он узнал что-то компрометирующее о Телицки и стал шантажировать сержанта. Вот тогда Телицки мог убрать его, тихо, без свидетелей, лишив себя удовольствия услышать предсмертные мольбы.

Следовало учесть и такой вариант.

После того как Билл заскочил к себе на несколько минут по пути в гостиницу, чтобы взять снотворное, ему не удалось попасть домой до самого вечера. Спал он в гостиной Аннабелль, брился в кабинете в редакции. За день он совершенно вымотался и мечтал о коктейле и горячей ванне. Предстояло сложить воедино известные ему отрывочные сведения. Журналистская интуиция подсказывала Биллу, что слишком долго его поступками руководили эмоции, а не разум.

Подъезжая к коттеджу, он заметил, что входная дверь открыта. Бывали случаи, когда он не запирал дом, но на этот раз помнил, как, уходя, подергал дверь. Ключ был также у миссис Ларсен, убиравшей его комнаты, но она обычно приходила по понедельникам и пятницам.

Билл осторожно вылез из кабины. По его спине пробежал холодок. Что-то в этой открытой двери?..

Он поднялся на крыльцо и прислушался. Из глубины дома, из кухни донесся какой-то звук. Звук бьющейся посуды, будто кто-то бросил тарелку на линолеум.

Билл вошел и застыл на пороге, изумленно оглядывая гостиную. Казалось, в ней бушевал тайфун. Сорванные со стен картины. Изрезанная ножом обшивка кресла и дивана. Разломанный в щепки старинный стул. Во всю стену огромные красные буквы, нарисованные краской или губной помадой:

ТЫ И ТВОЯ ШЛЮХА, УБИРАЙТЕСЬ ИЗ ГОРОДА!!!

В кухне вновь что-то загремело, вероятно, на пол сбросили целую полку с посудой. Донесся пронзительный истерический смех.

В висках Билла гулко застучала кровь, в глазах потемнело. Он вернулся в прихожую. Клюшки для гольфа он оставлял в клубе, но одну держал дома, чтобы иногда потренироваться на лужке. Она стояла за вешалкой. Билл достал клюшку, задумчиво посмотрел на металлическую рукоятку и метнулся к кухне.

Все бьющееся валялось на полу. Посреди стояли три парня в черных кожаных пиджаках.

Клюшка для гольфа описала дугу и обрушилась на плечо самого ближнего. Он рухнул на пол, крича от боли.

Второй парень бросился к двери черного хода, но от испуга не смог ее открыть. Клюшка угодила ему в голову, ноги подогнулись, и он свалился, как куль с картошкой. Побелев от ярости, Билл повернулся к третьему и оказался лицом к лицу с наставленным на него дулом пистолета.

– Не подходи или буду стрелять! – крикнул парень.

Не задумываясь о последствиях, Билл прыгнул вперед. Прогремел выстрел, его лицо опалило жаром пороха, но пуля чудом пролетела мимо. Клюшка вышибла пистолет из руки парня, Билл прижал его к стене.

– Отпусти меня! – орал парень. – Мой дядя отплатит тебе за это, сутенер! Отпусти меня!

Со всей силы Билл вогнал кулак в раззявленный рот. Парень сполз на пол и застыл.

Билл поднял пистолет и огляделся. Подросток у двери не шевелился, в волосах густо проступила кровь. Второй сидел, прижав руку к ключице, и стонал.

Билл присмотрелся к пистолету. "Особый", тридцать второго калибра.

Подойдя к стонущему парню, Билл рывком поднял его на ноги.

– Кто ты? Как тебя зовут? – спросил он, не узнавая собственного голоса.

– Я Джек Рэскоб. Отвяжись от меня, Джейсон. Мы еще разберемся с тобой и твоей шлюхой!

– Заткнись! – проревел Билл, влепив ему затрещину. Затем хорошенько встряхнул его левой рукой.

– Как зовут того, с пистолетом? Говори! Быстро!

– Это Уолли Телицки, – пробормотал Рэскоб. – Ты за это поплатишься, Джейсон. Его дядя – полицейский.

– Вон телефон. Иди и позвони в полицию, – приказал Билл. – Тогда и поглядим, кому придется платить, приятель. Пошевеливайся!

Шестнадцатилетние подростки! Шестнадцатилетние чудовища! Не убил ли я того, у двери, подумал Билл.

ГЛАВА 5

Хныкающий голос у телефона подействовал на Билла, как холодный душ. Он проверил пистолет. Полностью заряжен, если не считать пули, просвистевшей у него над плечом.

Парень у двери дернулся и застонал. Значит, не умер, безучастно подумал Билл. Переступив через тело, он запер дверь, пересек кухню и вырвал трубку у подростка с ушибленным плечом.

– Стань рядом со своими дружками, – Билл махнул пистолетом. – И не вздумай пошевельнуться. Пристрелю на месте.

В этот момент в трубке раздался ровный, будто механический, голос.

– Полицейский участок Рок-Сити, говорит патрульный Маккарти.

– Соедините меня с лейтенантом Хоганом, – потребовал Билл.

– Лейтенант сейчас занят.

– Это Билл Джейсон! Мне надо с ним поговорить! Меня только что пытались убить.

Хоган взял трубку.

– В чем дело? – спросил он осипшим от усталости голосом.

– Я только что вернулся с работы, – ответил Билл. – И обнаружил, что в моем доме все переломано и трое подростков, учащихся старших классов, добивают на кухне последнюю тарелку. Я отлупил их клюшкой для гольфа. Один из них выстрелил в меня из пистолета. Из "особого", тридцать второго калибра, если вас это заинтересует. Приезжайте побыстрее, Хоган, потому что пистолет у меня и, если эти мерзавцы что-то предпримут, я их перестреляю. И привезите врача.

– Мы выезжаем, – коротко ответил Хоган.

Билл тут же перезвонил Крамеру и рассказал ему о случившемся.

– Возможно, ты мне понадобишься, Сэм. Эти подростки находятся под особой опекой сержанта Телицки.

В третий раз, не отрывая взгляда от пленников, Билл позвонил Джерри Хейвенсу, своему репортеру.

– Мне нужны фотографии, Джерри, – сказал Билл после того, как ввел его в курс дела. – Их надо сделать быстро, так что поторопись.

Положив трубку, он достал из кармана сигарету и с некоторым удивлением заметил, что его рука чуть дрожит.

Уолли Телицки пошевелился и провел рукой по лбу. С трудом поднялся на четвереньки. Во взгляде, брошенном на Билла, горела ненависть. Биллу стало нехорошо. Дети! Всего лишь дети! Но ожог на щеке напоминал, как близко пролетела смерть.

– Кто вас на это надоумил? – спросил Билл, уже зная ответ на этот бессмысленный вопрос. Их надоумил весь город!

– Нам все известно о тебе и твоей женщине, Джейсон! – выкрикнул Уолли Телицки. – Мы выгоним вас из Рок-Сити! Вот увидишь! У моего дяди достаточно улик. Вот увидишь!

– Лучше б ты заткнулся, щенок, – спокойный голос Билла напугал их сильнее крика.

Первым приехал Джерри Хейвенс. Он жил меньше чем в полумили от коттеджа Билла. Войдя в гостиную, он остолбенел.

– Сфотографируй все, что можно, – попросил Билл. – Особенно надпись на стене. Хоган может не разрешить съемку. Он должен приехать с минуты на минуту.

– Тот черноволосый – племянник Телицки, – заметил Джерри.

– Займись делом!

– Сей момент.

Вспышка – и на пленку попали трое подростков, сбившихся в кучку у двери черного хода. Джерри ушел в гостиную.

Патрульная машина и доктор Паттон прибыли почти одновременно. Маккарти сидел за рулем, Хоган и еще один незнакомый Биллу офицер – на заднем сиденье. Полицейские оглядывались вокруг, не веря своим глазам. Хоган представил незнакомца.

– Это капитан Левис из полицейского управления штата.

Левис приветственно кивнул.

– Вот пистолет, – Билл передал оружие Хогану. – В меня стрелял молодой Телицки. Пулю вы найдете в той стене, – у него дернулся рот. – Чтобы вы не подумали, что стрелял я, лейтенант, пуля пролетела вот здесь, – он коснулся обожженной щеки.

– Не надо так говорить, Билл, – Хоган осмотрел пистолет, достал из кармана маленькую записную книжку. – Номера совпадают, – сказал он Левису. – Это пистолет Аннабелль Винтерс.

– Возьмите его с собой, – Левис повернулся к Биллу. – Я привез эксперта по баллистике. Мы скоро узнаем, из этого ли пистолета стреляли в Коннорса, – он глубоко вздохнул. – А теперь, мистер Джейсон, расскажите, что здесь произошло?

– Вы все видите сами. Когда я пришел, эти щенки были на кухне. Я схватил клюшку для гольфа и бросился на них. Телицки выстрелил в меня.

– Дайте-ка я взгляну на вашу щеку, – раздался знакомый голос. Лицо доктора Паттона посерело от гнева. Проходя через гостиную, он прочитал надпись на стене. – Вам повезло, – доктор раскрыл черный саквояж. – Легкий ожог, – он начал втирать в щеку какую-то мазь.

– С ним ничего не случится, – захныкал Рэскоб. – А у меня сломана рука, док.

Паттон резко обернулся.

– Будь это мой дом, Джекки, я бы тебя прибил, – его пальцы продолжали втирать мазь.

– Он это заслужил! – взвизгнул Уолли Телицки. – Он, и его женщина, и его газета, и его болтливая пасть.

– Где ты взял пистолет? – спросил капитан Левис.

– Где-то нашел.

– Скорее всего, в ящике стола мисс Винтерс, – добавил Билл.

– Поговорим с ним в участке, – решил Левис. – Взгляните на двух остальных, доктор.

– Надеюсь, им крепко досталось, – пробурчал Паттон.

Выйдя в гостиную, Билл увидел Сэма Крамера. Как и каждый вновь прибывший, адвокат изумленно озирался.

– Тебя могли убить, Билл, – сказал он.

– Это точно. А где Джерри? Я хотел...

– Он уехал. Просил передать, что все в порядке. Он подумал, что ему не стоит связываться с Хоганом. А что тут делает Дик Левис?

– Вероятно, приехал, чтобы помочь Хогану в деле Коннорса.

Их разговор прервало появление сержанта Телицки. Он хмуро оглядел разгромленную гостиную.

– Что случилось? – спросил он. – Я услышал по радио...

– Пойдите на кухню и спросите вашего племянника, – ответил Крамер.

Телицки дернул головой, будто зверь, почуявший приближение охотника. Затем молча прошел на кухню.

Он взглянул на трех подростков и доктора Паттона, потом повернулся к капитану Левису. В его глазах блеснула искорка удивления.

– Я не знал, что вы в городе, сэр, – сказал Телицки.

– Вы можете убедиться сами, сержант, эти парни виновны в совершении самого дикого акта вандализма, с которым мне случалось сталкиваться, нахмурившись, заметил Левис. – Как я понимаю, один из них – ваш племянник. Кроме упомянутого вандализма он обвиняется в незаконном хранении оружия и попытке убийства.

– Он хотел ударить меня клюшкой для гольфа, – выкрикнул Уолли Телицки. – Я должен был защищаться, не так ли? Это он пытался убить меня, – дрожащий палец указал на Билла.

Сержант с ненавистью взглянул на Джейсона.

– Что вы на это скажете?

– Я поймал их на месте преступления, – ответил Билл, с трудом сдерживая себя. – Я не дал им уйти. Прошлой ночью, когда они жгли крест на лужке мисс Винтерс, вы поступили иначе.

– О чем идет речь? – спросил капитан Левис.

– Прошлой ночью сержант Телицки сидел в патрульной машине в полусотне ярдов от дома мисс Винтерс, когда эти трое и пара их дружков жгли крест на лужке перед домом и выкрикивали в адрес мисс Винтерс грязные ругательства, вроде того, что написано на стене моей гостиной. Сержант не пошевелил и пальцем, чтобы остановить их. Не помешал он им и уехать.

– Мы знаем, что это за женщина, – не унимался Уолли Телицки. – И ты был у нее, Джейсон, в час ночи.

– Успокойся, Уолли, – бросил Телицки.

Билл искоса взглянул на сержанта. Телицки пытался думать. Давалось ему это с трудом.

– Как же ты узнал, что за женщина мисс Винтерс, Уолли? – спросил Билл. – Вероятно, тебя просветил твой дядя?

– Конечно, – хмыкнул Уолли. – И рассказал кое-что о тебе. Таким, как ты и мисс Винтерс, не место в Рок-Сити. Мы...

– Замолчи, Уолли! – взревел Телицки.

– Вернемся к горящему кресту, сержант, – вмешался капитан Левис. – Вы при этом присутствовали и позволили им уехать?

Билл наблюдал за Телицки. На раздумья у того оставались доли секунды. Билл буквально видел, как вертятся колесики в его голове. Если он станет отрицать свое присутствие, подростки могут сломаться при допросе и сказать правду. Подростки – ненадежные союзники.

– Да, я там был, – ответил Телицки. – Действительно, я не остановил их, так как не знал, что они затевают, пока не вспыхнул крест. Потом я увидел, что мисс Винтерс не нуждается в помощи, – по лицу Телицки пробежала грязная ухмылка. – С ней был мистер Джейсон, как и сказал Уолли, в час ночи. Я не остановил их, потому что знал, куда они поедут. Я нашел их через полчаса в доме Уолли и призвал к порядку.

– К порядку? – в голосе Крамера слышалась откровенная насмешка.

– Все это отражено в вашем ежедневном рапорте? – спросил капитан Левис.

– Нет, сэр. Они же несовершеннолетние. Мы не всегда подаем такие сведения, капитан. Ребята из хороших семей. Мы не хотим создавать сложности для родителей. Обычно достаточно припугнуть мальчиков.

– Значит, вы припугнули их, – усмехнулся Билл, – и не прошло и двадцати четырех часов, как они разнесли мой дом? Хорошенький испуг! И вообще, не слишком ли мы оберегаем родителей таких вот деточек? Мы бережем родителей, даже не печатаем подобные истории в газете, а потом всю ответственность возлагают на нас.