Текст книги "С появлением Дрю (ЛП)"
Автор книги: Дж. Натан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
С ПОЯВЛЕНИЕМ ДРЮ
Автор: Дж. Натан
Рейтинг: 18+
Серия: Вне серий
Главы: Пролог+21глава+Эпилог
Переводчик: Nikki Fenty
Редакторы: Юлия Д., Натали И.
Вычитка и оформление: Таня П.
Обложка: Таня П.
ВНИМАНИЕ! Копирование без разрешения переводчиков запрещено!
Специально для группы:K.N
(https://vk.com/kn_books)
ВНИМАНИЕ!
Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.
Пролог
Я отбросила локон своих белокурых волос, выпавший из хвоста и прилипший к моему потному лицу. Кроссовки шлепают по тротуару в постоянном ритме. Хороший темп. Дыхание под контролем. Сердечный ритм в самый раз.
Пробежка вдоль побережья поздно ночью всегда дает мне выброс адреналина, в котором я нуждаюсь перед большим забегом. И так как в Олимпийской сборной оставалось только одно место, завтрашний квалификационный забег будет самым важным из всех забегов. Это то, для чего я тренируюсь. То, над чем я работаю и о чем думаю каждый час, каждый день, сколько себя помню.
Сейчас первая неделя мая. И хотя пляжные отдыхающие уже возвращаются в Уилмингтон, дорога пустынная. Я специально оставила свой телефон дома, и сейчас только звук моих шагов и шум волн, разбивающихся о берег, являются серенадой, успокаивающей меня, как ничто иное.
Я начала с легкого подъема на склон, фокусируя все свое внимание на завоевании золота. Не на своих родителях, находящихся за тысячи километров отсюда. Не на выпускных экзаменах, из-за которых, если я хочу закончить магистратуру университета Северной Каролины в конце месяца, вероятно, должна буду заставить свою задницу тащиться домой и зубрить книги. И не на моем бывшем, который бросил меня сразу после весенних каникул, ради кого-то не столь замечательного, как я – это к слову. Но это не помешало мне мысленно зачеркнуть мучительное расставание. Не исключено, что он еще и заразился каким-то неизлечимым ЗППП (Примеч. ЗППП – заболевание, передающееся половым путем), после того как обнаружил, что шлюха оказалась несовершеннолетней, и ее родители выдвинули обвинения. Опять-таки. Просто к слову.
С широкой улыбкой и довольная собой, я набрала скорость.
Огни приближающейся сзади машины осветили поворот впереди. Теперь я могла видеть ограждение справа от меня и яростные волны, разбивающиеся внизу. Если бы я не проверила погоду, то предположила, что приближается шторм. И, кроме бега, не было ничего, что я любила больше, чем шторм. Яростный ветер. Темные тучи. Огромные волны. Легкое постукивание об оконные стекла. Чистая безмятежность.
Шины автомобиля захрустели по песчаному тротуару, снова привлекая мое внимание к дороге. Я оглянулась, и меня ослепило фарами. Машина близко. Слишком близко. Единственная надежда, что водитель увидел меня.
Но он не увидел.
Мои ноги как будто вырвали из-под меня. Я почувствовала пронзительную боль, и мое тело сделало сальто над автомобилем, несущимся на непостижимой скорости. Ноги и руки неестественно вывернулись, когда я неизбежно врезалась в бетон.
Потом ничего.
Ничего, кроме тьмы.
Глава 1
Боль пульсировала по моему телу, как отбойный молоток, отбивающий плитку от цемента. Все ощущалось неясным. Далеким. Тишина. Устрашающая тишина. Небытие заполнило пустоту вокруг меня. Ни океана. Ни сирен, предвещающих помощь. Ни моих собственных отчаянных криков, теряющихся в темноте.
Мне нужно встать. Нужно добраться домой. Открыть глаза. Но они как будто слиплись. Как будто толстая корка не дает им открыться. Это слезы? Кровь? Что-то еще? Я попыталась еще раз и почувствовала, как освобождаются верхние ресницы, когда мои веки разлепились.
Ослепительный свет резанул по сетчатке, отчего пришлось зажмуриться.
Я глубоко вздохнула, в этот раз подготавливаясь к вспышке света, и открыла глаза. Солнечный свет проникал в ослепительно-белую больничную палату, где я лежала в постели. Вся левая сторона моего тела была забинтована. Справа от меня были подключены капельница и мониторы. Мой взгляд опустился на белое одеяло, покрывающее мое тело. Что-то со мной не так. Что-то серьезно не так со мной.
Мне стало нечем дышать.
Меня одолел страх.
Сердце бешено заколотилось.
Ноги.
Я не могу пошевелить ногами.
Как будто сняли наушники, звуки со свистом ворвались в голову, ударив по барабанным перепонкам. Вокруг меня запищали шумные мониторы. За открытой дверью стали слышны шаги медсестер. Голос в коридоре реанимационного отделения вызвал врача на второй этаж.
Но только одно имеет значение в данный момент. Единственное, что может дать мне силы или сломать меня – находится под одеялом.
Испугавшись, я схватила одеяло и сжала его в руках, успокаивая нервы, чтобы пройти через это. Затем сделала глубокий вдох и сдернула его.
О. Мой. Бог.
Правую ногу от колена и до лодыжки покрывает громоздкий гипс. Подушка лежит под левым коленом, оно скреплено спицами и обложено пакетами со льдом.
На лбу выступил пот. Меня охватило онемение. Слишком много мыслей сразу бомбардировали мой мозг. Я не пьяна, но голова начала кружиться. Уткнувшись лицом в ладони, я почувствовала повязку на правой щеке.
– Чееееееерт, – зарыдала я в ладони.
Занавеска слева от меня отодвинулась.
Я замерла, осознавая, что кто-то только что услышал, как я сломалась, и ждал, когда я закончу.
Это вряд ли.
Но я – Энди Паркер. И я прикинусь, будто это не их дело.
Я начала глубоко вдыхать через нос, достаточно долго, чтобы справиться с собой и быть в состоянии столкнуться с тем, кто ожидает. Убрав руки, я повернула голову влево.
Темноволосый незнакомец, развалившийся на противоположной кровати, усмехнулся мне.
– Ты очнулась.
Мой язык прилип к нёбу, и я едва смогла выдавить:
– Скажи мне, что я мертва.
Его темные брови взлетели вверх, затем он покачал головой.
– Неа.
– Это сон?
Его губы медленно растянулись в дерзкой ухмылке.
– Это определенно не первый раз, когда я слышу это.
– Тогда кошмар?
Удивленный, он свесил ноги с края кровати и сел напротив меня.
– Если проснуться рядом с горячим парнем это для тебя кошмар, то думаю, что такое у меня впервые.
Мой взгляд прошелся по его белой футболке, шортам цвета хаки и босым ногам. Он пациент?
– Ты всегда называешь себя горячим? – Боже, мой голос такой слабый.
Он запрокинул голову и рассмеялся. Была какая-то успокаивающая теплота в его хриплом смехе. Что-то успокаивающее. Неземное.
– Кто ты?
Он указал на себя, как будто я задала глупый вопрос.
– Я?
Я кивнула пульсирующей от боли головой.
– Ладно, кажется, будто кто-то по имени Энди попутал двери. Я твой сосед по палате, Дрю.
Сосед по палате? Я непонимающе уставилась на этого парня, который выглядит ненамного старше меня, всматриваясь в его слегка загорелое лицо и розоватые щеки. Его прекрасный нос и алые губы. Он не выглядит больным. Мой взгляд опустился к его мускулистым рукам, которыми он вцепился в край кровати. Затем переместился к четко очерченным мышцам икр и бедер. Он, конечно, не выглядит больным.
– Когда медсестры осматривали тебя...
Я перевела взгляд на его лицо.
– Что?
Его взгляд прошелся по моему больничному халату.
– Давай просто скажу, что они пошли против больничных правил, когда разместили нас в одной палате. Они довольно озабочены, что мы...
Его голос затих, нарочно продлевая интригу.
Серьезно? Разве похоже, что я нуждаюсь в интриге? Я в полном беспорядке.
– Мы что?
Его большие изумрудные глаза уставились на меня, а губы дрогнули в улыбке.
– Закончим, как кролики.
При нормальных обстоятельствах, я бы рассмеялась, находя в этом немного очаровательного – хорошо, много очаровательного. Но в тот момент, все мое будущее висело на волоске, и мне просто нужно было знать ответ на один вопрос.
– Что со мной?
Он наклонил голову, его красивые глаза пристально смотрели на меня.
– Медсестры сказали, что ты сломала ногу и порвала переднюю крестообразную связку.
Воздух вышибло из легких, когда абсолютное понимание врезалось в меня, словно фура. Я крепко зажмурила глаза, сдерживая уже готовые пролиться слезы.
Я никогда не встану на пьедестал.
Мне не наденут медаль на шею.
Я никогда не буду слушать гимн, пока американские болельщики будут с гордостью смотреть на меня.
Я. Никогда. Не побегу. Снова.
Я прижала ладони к глазам, отгораживая и отталкивая все прочь. Душераздирающие мысли. Слезы, покалывающие в уголках глаз. Монотонный стук в моей голове. Появилось отчаянное желание броситься в ближайшее окно. И какое «везение», я на первом этаже.
Это был момент. Момент, когда я поняла, что все, над чем трудилась всю свою жизнь, кануло в лету. Живот скрутило от боли. Если бы я стояла, то уже упала бы. Так больно. Адски больно. Но я не буду плакать. Энди Паркер не плачет. К тому же она не называет себя в третьем лице. Но она сидит здесь, и только этим и занимается.
Развалина.
Немного успокоившись, я убрала руки от лица.
– Я обещал доктору, что позову его, когда ты очнешься.
Дрю встал со своей кровати, и оказался выше и шире, чем я ожидала. Если бы не сокрушительный удар по моей жизни, то я, возможно, воспользовалась бы моментом и восхитилась тем, как футболка обтягивает его грудь, или тем, как низко сидят на бедрах его шорты.
– Сколько я была в отключке?
Я могла слышать только звук своего собственного голоса. Словно я попала под воду и быстро тонула.
– Они накачали тебя какими-то сильными обезболивающими. Ты отключилась на пару дней.
– Пару дней?
Дрю посмотрел на меня сочувствующим мрачным взглядом, а затем вышел за дверь и исчез в коридоре.
Через мгновение доктор в белом халате шагнул в дверной проем, а за ним и Дрю.
– Доброе утро. Я доктор Эванс, – его высокое тело остановилось у моей кровати, возвышаясь надо мной. – Ты попала в аварию.
Я кивнула.
– Я уверен, ты задаешься вопросом о своих новых аксессуарах, – он жестом указал на мои ноги.
– Я буду бегать? – мой голос охрип от эмоций.
– Ну, ты сломала большую и малую берцовую кость на правой ноге и нуждалась в открытой операции по вправлению и внутренней фиксации. Также у тебя разрыв связки в колене левой ноги, которое мы тоже прооперировали.
Мой голос окреп.
– Я буду бегать?
– Со связкой все будет хорошо, в этом поможет физиотерапевт и восстановительные процедуры. После этого, целью является полное восстановление и поддержание колена, укрепление и повышение мышечного функционирования твоей четырехглавой мышцы.
Меня начала усыплять перегрузка информацией и его нежелание отвечать на мой вопрос.
– Благодаря всем этим приспособлениям на правой ноге, шансы на полное восстановление хорошие, – он скрестил руки на груди. – Что касается бега…
Я затаила дыхание.
– В течение достаточно долгого времени любые нагрузки исключены.
Из моих легких вышел весь воздух.
Даже через четыре года, когда будут следующие Олимпийские игры, я не смогу соревноваться на том же уровне, на котором была. И потом, там будут молодые и более быстрые бегуны, превосходящие меня.
– Вдобавок ко всему, – голос доктора Эванса прорвался через мои размышления, – у тебя ушиб головы, который привел к отеку мозга.
Удары продолжают сыпаться один за другим.
– Я знаю, что, наверное, это трудно принять прямо сейчас.
Да ладно?
– Из того, что сказала скорая, когда тебя сюда привезли… – задумавшись, он слегка наклонил голову. – Тебе невероятно повезло выжить в этой аварии.
Я взглянула на Дрю, сидящего на краю своей кровати, и он с сожалением поджал губы.
– По шкале от одного до десяти на каком уровне твоя боль? – спросил доктор Эванс.
Я хотела спросить, о какой боли он говорит. Физической или душевной?
– Пять.
Он вытащил фонарик из кармана халата и направил его мне в глаза.
– Как голова?
– Как будто я пила ночь напролет с друзьями.
Дрю захихикал, а доктор Эванс посмотрел мне в глаза.
– Итак, ты чувствуешь что-то вроде похмелья?
– Скорее, как будто я слишком много выпила, пошла домой с парнем, которого не знаю, и делала с ним грязные штучки, которые не могу вспомнить.
Дрю подавил смешок.
Доктор Эванс с небольшой ухмылкой на губах опустил фонарик.
– Скажу тебе вот что. Я попрошу медсестер принести тебе что-нибудь от этого.
– Спасибо.
Он спрятал фонарик обратно в карман.
– Умное решение – носить при себе удостоверение. По телефону мы смогли уговорить твоих родителей дать согласие на операцию, прежде чем связь оборвалась.
– Повезло, что вы вообще до них дозвонились. Они у берегов Антарктиды.
– Оу?
– Запрет охоты на китов, – пояснила я, как будто это самая нормальная вещь в мире, хотя понимаю, что это совершенно не так. – Они обычно вне досягаемости.
Он скрестил руки на груди.
– Есть кто-то другой из родственников, с кем мы можем связаться?
– Нет.
– Друзья?
Я кивнула.
– Вы можете позвонить моей лучшей подруге.
– Должно быть, это та молодая женщина, которая устроила сцену в комнате ожидания.
Я закрыла глаза, едва заметно кивнув.
– Это Логан.
– Она твоя соседка?
Я покачала головой.
– Я живу одна.
Доктор Эванс выглядел расстроено, на стареющей коже вокруг глаз появились морщины.
– Что?
– Я бы не держал тебя в больнице, если бы было только отсутствие подвижности ног. Но учитывая отек мозга и тот факт, что дома никого нет, чтобы помочь тебе… Я тебя не выпишу. Пока что нет.
Я должна быть злой. Одинокой. Опустошенной от того, что он запланировал оставить меня здесь в заложниках. Но он прав. Как я буду маневрировать по своему маленькому кондоминиуму? И даже если Логан покинет женское общежитие, чтобы остаться со мной, я все еще буду в инвалидной коляске, которая точно не поместится в моей маленькой прихожей.
– Нужно закончить обход, но я пришлю медсестру с обезболивающими. И подругу, если она успокоилась, – доктор Эванс слегка улыбнулся мне, прежде чем выйти за дверь.
– Так значит, горячий парень? Грязные штучки? – Дрю сложил босые ступни одну на другую и закинул руки за голову, откинувшись на кровати. – Почему у меня такое ощущение, что ты говорила обо мне?
Мои глаза встретились с его пронзительным взглядом. Все, чего не хватает его образу, это низко натянутой бейсболки.
– Неа. Ты не мой тип.
Он окинул меня скептическим взглядом.
– Я по уши влюблена в блондинов с голубыми глазами, – съязвила я, погрязая в жалости к себе. Я зла на весь мир. Можно реветь до тех пор, пока не останется слез, но я боец. Опустошенный, но, тем не менее, боец.
Дрю подавил усмешку, затем вскочил на ноги и направился к двери.
– Сначала удостоверюсь, что твоя подруга не психует.
Через минуту Логан ворвалась в дверь, размахивая руками.
– О, хвала Богу.
Любой свидетель этой сцены мог предположить, что мы сестры. Обе натуральные блондинки с голубыми глазами. Но на этом наше сходство заканчивается. Я высокая, тощая и обычная, а Логан миниатюрная, соблазнительная и потрясающе красивая.
Кровать затряслась, когда она опустилась рядом со мной и крепко обняла меня.
– Ты в порядке?
– Я хорошо выгляжу? – пробормотала я ей в плечо.
Она отстранилась, и ее взгляд прошелся по мне. Именно тогда я заметила слезы, бегущие по ее щекам.
– Олимпийские игры?
Я покачала головой.
Она подняла руку к повязке на моей щеке.
– О, милая. Мне так жаль.
Я кивнула, пытаясь сдержать собственные вырывающиеся наружу слезы.
– Если бы у тебя не было переломов и ушибов, я надрала бы твою задницу за то, что ты бегала одна посреди ночи, ты же понимаешь, верно? – она вытерла глаза, убирая размазанную тушь.
– Понимаю.
– Но я люблю тебя и сделаю для тебя все, что нужно, – заверила она меня.
Мне удалось выдавить нечто, напоминающее улыбку.
– Это я тоже знаю.
Это последнее, что я запомнила, перед тем как провалиться в заполненные отчаяньем сны.
Глава 2
Я повесила трубку, так и не сумев связаться с родителями. Конечно, я смирилась с их отсутствием еще на первом году обучения в старшей школе. Но если серьезно, прямо сейчас я нуждаюсь в маме и папе.
Я часто гадала, может, это была моя ошибка. Может, я все для них упростила, чтобы они смогли так взять и сорваться в одно из сумасшедших путешествий по миру. То, что они знают, что я дома, получаю хорошие оценки, сосредоточена на беге и никогда не даю им причин волноваться, обернулось для меня неприятными последствиями. Возможно, если бы я устроила вечеринку, убежала тайком, чтобы встретиться с парнем, или притащилась домой пьяная, это заставило бы их задуматься. Но я этого не сделала. Поэтому снова одна.
Я схватила пульт и направила на маленький плоский экран напротив. Нечего предаваться размышлениям. Мне нужно отвлечение, чтобы оно отвлекло меня от одиночества, страданий и разрушенной мечты. Чтобы держало в здравом уме.
– Тук. Тук.
Мой взгляд метнулся к дверному проему, где в потертых джинсах, темно-синей футболке и с улыбкой на лице стояло желанное отвлечение. Его не было, когда я проснулась прошлой ночью.
– Что-то ты рано.
Дрю пожал плечами.
– Ага, не могу спать без твоего милого похрапывания рядом.
Я уставилась на него.
– Я не храплю.
– Да, ты храпишь.
Я нахмурилась.
– Подожди. Где ты спал?
– Теперь, когда ты очнулась, они выкинули отсюда мою задницу.
– Я не знала.
Он ухватился за дверной косяк, балансируя между коридором и моей палатой.
– Означает ли это, что ты хочешь, чтобы я остался? – его голос стал низким и сексуальным.
– Не сходи с ума, – я скривила губы. – Они всем пациентам позволяют бродить по коридорам или только тебе?
Дрю вошел в палату.
– Это не тюрьма.
Я мельком взглянула на свои ноги.
– Конечно, ни в коем случае.
Его взгляд прошелся по гипсу и спицам, затем он поставил стул рядом с моей кроватью. Медсестра, которая меняла мне повязку на щеке, нашла для меня пару шорт и белую футболку с эмблемой больницы. Хоть что-то вместо больничного халата.
– Да. Хреново быть тобой.
– Слишком чуткой?
Он улыбнулся мне такой улыбкой, от которой девчонки скидывают свои трусики. Дааа. Определенно, именно такой улыбкой.
– Мне нравятся эти шортики, – я ощутила его пристальный взгляд, и мои щеки предательски вспыхнули.
– Ты позволишь мне первому подписать гипс?
Я подняла голову.
– Кто-то делает такое в возрасте старше десяти лет?
Он пожал плечами, потянулся открыть ящик прикроватной тумбочки и начал рыться в нем.
– Что-то забыл?
– Например?
– Ох, не знаю. Свой запас презервативов?
Его рука замерла, а взгляд метнулся ко мне.
– Это что, приглашение?
– Что? Господи, нет.
Наверно не стоило так рьяно возмущаться, потому что Дрю, похоже, идеален во всех отношениях – у него удивительная внешность, шикарное тело и соображает он отлично.
– Ты даже не сказал, почему здесь. Может быть, из-за какой-то заразной ЗППП.
Он понимающе ухмыльнулся и продолжил рыться в ящике.
– Нет, серьезно. Почему ты можешь ходить тут где угодно? – спросила я.
Он вытащил из ящика ручку.
– Я болен. Они жалеют больных.
Я ждала объяснений, проливающих свет на некоторые обстоятельства, из-за которых он здесь, в месте, где ни один здоровый человек не останется дольше, чем на пару минут посещения. Но вместо того, чтобы удовлетворить мое любопытство, он присел рядом с моей лодыжкой и попытался что-то написать на гипсе.
Нет уж. Я так легко не отступлюсь.
– Итак, как долго ты уже здесь?
Он даже не поднял на меня взгляд.
– Не дольше, чем ты.
– Тем не менее, ты здесь, и вроде здоров.
– Ох, я далек от нормального состояния.
Он по-прежнему был сосредоточен на гипсе, пытаясь писать на его неровностях.
– Они просто пытаются выяснить, что со мной. Знаешь, проводят тесты.
– Какие тесты?
Его прекрасные зеленые глаза, обрамленные густыми темными ресницами, вспыхнули. Затем взгляд затуманился, стал грустным, неловким. Его диагноз настолько серьезен? Серьезнее, чем кажется?
– Кстати о тестах… – он вскочил на ноги, – через несколько минут следующий. Они, наверное, меня ищут, – он бросил ручку на мой стол-поднос. – Она все равно не работает.
Дрю исчез в коридоре, оставляя меня задаваться вопросом, что такого я сказала, что он так быстро сбежал.
***
Я выключила ток-шоу, которое на самом деле не смотрела. У меня было тяжелое утро. Физиотерапевт ушел, оставив ощущение мучительного растяжения в колене. К счастью, обезболивающие помогли с этим справиться. К сожалению, они не ослабили боль от телефонного звонка моего тренера.
Я закрыла глаза, отчаянно нуждаясь во сне. Нужно забыть о звонке. Нужно проигнорировать тот факт, что пока я была в бессознательном состоянии, Марли Эдвардс заняла мое место. Она наденет красно-бело-синюю форму и выступит в команде США. Болельщики будут подбадривать ее, размахивая флагами. Теперь она претендентка на медаль.
– Мисс Паркер?
Мои глаза распахнулись. В дверном проеме стоял полицейский. Принимая во внимание его крепкое телосложение, зловещий внешний вид и тот факт, что на его плече не было магнитофона 80-х годов, который он мог бы включить и сорвать с себя форму под дрянное техно, полагаю, это не стриптизер, которого могла заказать Логан.
– Я офицер Рой, – он вошел, поглядывая на стул возле моей кровати. – Можно я присяду? – я кивнула, пока он доставал свой маленький блокнот. – Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Хорошо.
– Вы помните, что случилось той ночью, когда произошла авария?
Я откинулась на подушку, и мысли перенесли меня в ту ночь.
– Я была на пробежке, – я разглядывала штукатурку на потолке, вспоминая касание моих кроссовок об бетон. Яростные волны. Густой соленый воздух. – Я всегда бегаю по этой дороге. Обычно она пустынна в это время, – я взглянула на него и увидела, что он активно записывает мои слова. – Услышала приближающуюся машину, – в моем желудке завязался узел. – Посмотрела в ту сторону, но все, что увидела, только свет. Яркий свет фар. До того, как я смогла разглядеть машину, меня сбили. Я потеряла сознание и очнулась здесь.
Он перестал записывать и взглянул на меня.
– Звучит страшно.
– Я была без сознания большую часть времени. Надеюсь, вы сможете восполнить пробелы.
Детектив засунул маленький блокнот в карман.
– Из того, что могу предположить, водитель не справился с управлением.
Вау. Я даже не подумала о водителе.
– Как он?
– Плохо.
– В машине еще кто-нибудь был?
Он покачал головой.
– Слава Богу.
Детектив вытащил из кармана маленькую визитку.
– Если вспомните что-нибудь еще, даже если это покажется незначительным, я хочу, чтобы вы позвонили мне.
Я взяла визитку.
– Хорошо.
Он встал и подошел к двери, затем остановился и оглянулся.
– Берегите себя, мисс Паркер.
Я посмотрела вниз на свои неподвижные ноги, зная, что впереди меня ждет сложный путь.
– Я постараюсь.
Как только он ушел, я закрыла глаза. Чтобы вспомнить ту ночь, понадобилось больше усилий, чем я думала. Полнейшая темнота. Хруст шин по гравию. Страх и осознание, что мне ничто не поможет.
– Что скажешь, если мы сбежим отсюда?
Я моментально открыла глаза и увидела Дрю, небрежно облокотившегося на дверной косяк.
– Если ты не заметил, я не могу ходить.
Он посмотрел на мои ноги.
– И что?
– Ты собираешься нести меня на руках? Потому что, если так, то тебе понадобится погрузчик.
Хитрая улыбка расцвела на его губах.
– Между прочим, я мог бы нести твое крошечное тельце несколько дней, насквозь промокшим, через континенты и океаны.
Я взглянула на короткие рукава футболки, плотно облегающие его впечатляющие бицепсы. Не сомневаюсь в этом ни на секунду.
– Этот чертов гипс, – он кивнул на эту ужасную штуку. – Он не встанет на нашем пути.
Он исчез в коридоре, а затем вернулся с инвалидной коляской.
Я подняла руку, останавливая его.
– Спасибо за предложение, но мне действительно никуда не хочется идти.
Он поморщился.
– Почему нет?
– Ну, я все еще не помылась. На моем лице дурацкая повязка. И я довольно убогая компания.
Он поднял подножку коляски.
– Ты думаешь, это остановит меня?
Уверенный взгляд в его глазах, когда он оставил коляску и подошел к моей кровати, поставил под сомнение мою способность убеждения. Он положил свои руки на матрас, и тот прогнулся под его весом.
Дрожь прокатилась по всему телу, и словно крошечные иголки впились в кожу моих рук, когда меня обволок его свежий аромат.
Нужно отстраниться, прежде чем я сделаю что-то глупое, например, притяну его к себе и как сумасшедшая накинусь на его губы.
– Просто потому, что мы были соседями по палате, не значит, что тебе нужно это делать.
– Кто сказал, что именно поэтому я делаю это? – я увидела искренность в его глазах, ну или он чертовски хороший актер.
Без предупреждения он просунул под меня руки и поднял, прижимая к себе, словно я ничего не вешу. Боже, он сильный. Не желая уступать, я не стала обхватывать его шею руками, поэтому они безвольно свисали по бокам. Он повернулся и посадил меня в коляску, опуская мою ногу в гипсе на приподнятую подставку.
– Куда пойдем?
За исключением мимолетного приступа головокружения, которое я почувствовала, когда приняла вертикальное положение на чем-то, кроме больничной койки, я чувствовала себя прекрасно. Даже свежо.
– Удиви меня.
– Ладно. Но я не могу отвезти тебя слишком далеко в таком виде, – его взгляд прошелся по моим больничным шортикам и футболке.
– Не хочу смущать тебя.
– Смущать меня? Ты шутишь? Парни вокруг будут меня поздравлять. Это не просто заполучить такую конфетку, чтобы ты пошла со мной.
Я скептически приподняла бровь.
Его самодовольная улыбка подтвердила, что с дамами у него нет проблем.
– Итак…– задумчиво протянул он. – О дорогом ресторане и речи быть не может. В кино бедным тупицам, сидящим пред тобой, будет слишком неудобно. А прогулка по пляжу означает, что ты должна ходить…
– Серьезно? Ты самый черствый человек, которого я когда-либо встречала, – я не могла решить, была ли я ошеломлена его черствым заявлением, или меня забавляло то, что у него хватило смелости сказать это.
Он усмехнулся.
– О, сочувствую. Я только указал на очевидное.
Я закатила глаза.
– Как насчет свежего воздуха?
Дрю широко ухмыльнулся, шагнул назад и выкатил меня из палаты, стараясь не задеть гипсом дверной косяк.
Все оборачивались, пока мы двигались по коридору. Некоторые медсестры улыбались. Некоторые удивленно наблюдали за нами, а некоторые даже махали. Кто может их винить? Меня катит на инвалидной коляске самый горячий парень в больнице.
Когда мы подъехали к лифту, Дрю развернул мое кресло и вкатил в лифт. Тогда я сообразила, что моя палата находится на пятом этаже.
– Ты тоже на этом этаже?
Он покачал головой, когда мы начали спускаться.
– Неа. Разжаловали из пентхауса.
– Благодаря мне?
– Благодаря тебе.
Двери лифта раскрылись на первом этаже. Дрю повез меня через переполненный холл, избегая главного входа, где снаружи толпилась группа репортеров с камерами.
– Что там происходит?
Дрю подкатил меня к раздвижным стеклянным дверям, самым дальним от главного входа.
– Понятия не имею.
Когда мы прошли через двери, я закрыла глаза, кожей впитывая тепло полуденного солнца, и вдохнула бодрящий свежий воздух, впервые за несколько дней избавляясь от стерильного больничного запаха.
Открыв глаза, я увидела, что здание больницы окружено в буквальном смысле оазисом. Цветочные клумбы повсюду. Деревянные скамейки в тени под цветущими вишневыми деревьями. Кирпичные пешеходные дорожки по периметру свежескошенной лужайки.
Дрю покатил меня по дорожке, медленно двигаясь по территории.
– Тебе разрешено находиться здесь в твоем состоянии?
– Ты говоришь так, словно я должен быть в пузыре, – ответил он беспечно, но мне стало интересно, что в его голове на самом деле.
– А должен ли?
– Нет, – рассмеялся он.
Ничего не прояснилось, но я не отстану.
– Как тест? Что-нибудь нашли?
Он маневрировал, объезжая выступающие кирпичи.
– Неа.
– Тебе больно?
– Не в традиционном смысле этого слова.
Я отступила и попыталась унять гнев, но мне действительно хотелось узнать о нем, а Дрю такой изворотливый.
– Ты не сказал мне, откуда ты.
– Ты не спрашивала.
– Серьезно? Мы что играем в «двадцать вопросов»?
Он подавил смешок.
– Недалеко от Роли. (Примеч. Роли – город в США, штат Северная Каролина). А ты?
До аварии я планировала путешествовать повсюду, где будут проходить Олимпийские игры. Теперь это невозможно.
– Прямо отсюда, из Уилмингтона.
– Да? У моих родителей здесь дом на пляже.
– Странно. Никогда тебя не видела.
Дрю был позади меня, но я точно могла сказать, что он пожал своими широкими плечами.
– Обычно летом я занят. И не особо люблю пляж. Не пойми меня неправильно, мне нравятся девочки в бикини, но проводить время с семьей – не настолько.
– Так плохо?
– Хуже.
Мы миновали маленькую девочку с родителями, играющую с мячом на траве. Ее мама была одета в больничный халат и улыбалась, явно желая быть дома со своей семьей.
– Я слышал, ты говорила о своих родителях, – сказал Дрю позади меня, – звучало… занятно.
– Это единственный способ описать их.
– Так значит, киты? – весело спросил он.
Я кивнула.
– Не смогу изменить их, даже если захочу.
– Значит, в тебе нет всей этой чепухи?
Я посмотрела через плечо. Дрю смотрел вперед.
– Какой чепухи?
Он опустил взгляд вниз. На длительный момент наши взгляды встретились, прежде чем он заговорил.
– Спасение мира.
Я отрицательно покачала головой. Я была слишком поглощена стремлением попасть на Олимпийские игры, чтобы спасать мир. Теперь мне просто нужно спасти себя.
– Ты еще учишься? – спросил он, беря на себя инициативу в нашей игре в «двадцать вопросов».
Я повернулась, наслаждаясь окружающей красотой.
– Должна окончить УСК в следующем месяце. (Примеч. University of North Carolina – Университет Северной Каролины).
– Нихрена себе, – сказал он, словно это была самая интересная новость, которую он услышал за долгое время. – А я выпускаюсь из Дьюка. (Примеч. Университет Дьюка – частный исследовательский университет, расположенный в городе Дарем, Северная Каролина, США).
– Дьюк? Впечатляет.
– Не совсем. Они использовали меня из-за моей руки. Я использовал их для своего имени.
– Твоей руки?
– Футбол, – пояснил он. – Я квотербек. (Примеч. позиция игрока команды нападения в американском и канадском футболе).
Конечно. Спортивный драйв. Вот что я увидела в его глазах. Такой же взгляд был и у меня последние восемь лет.
– Так значит, думаешь, что к тому времени будешь в состоянии подняться на сцену за дипломом? – спросил он.
Сбитая с толку его поспешной сменой темы, я нахмурилась.
– Понятия не имею, буду ли к тому времени хотя бы на костылях.
Дрю остановился рядом с уединенной скамейкой под вишневым деревом, покрытым красивыми бледно-розовыми цветками. Он сел рядом со мной и повернулся ко мне.
– Могу тебя поддержать.
Я взглянула на него, ожидая увидеть искры веселья в глубинах его зеленых глаз, но не обнаружила их. Он был серьезен.
– Ты едва знаешь меня.
