355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дуглас Ричардс » Убийца Бога » Текст книги (страница 3)
Убийца Бога
  • Текст добавлен: 19 сентября 2016, 14:14

Текст книги "Убийца Бога"


Автор книги: Дуглас Ричардс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3

У физика перехватило дыхание, от лица отхлынула кровь.

– Что вы сделали с моей семьей? – закричал он и дернулся вперед, едва не сломав себе левую руку, все еще прикованную наручниками к стулу; казалось, Розенблатт даже не почувствовал боли.

– Я пытался предупредить вас, что не играю в игры, – прошептал спецагент. – Я пытался сказать, что вы предпочли бы пытки. – Он грустно покачал головой и сказал: – Хорошие новости в том, что с ними ничего не случилось. – Потом, помолчав, добавил: – Пока. – Достал из кармана мобильный телефон и выложил его на стол. – А как долго это останется правдой, зависит от вас.

Камера начала перемещаться по комнате, передавая изображение на планшет Джейка. Один из его людей стоял на бежевом коврике Розенблатта, перед красно-коричневыми книжными полками и роялем. Камера остановилась на семейной фотографии физика. Розенблатт, высокий и худой, с коротко стриженными вьющимися каштановыми волосами, держит за руки пяти– и семилетнюю дочь. Его жена, невысокая и пухленькая, стоит за спиной у их восьмилетнего сына, Макса. Все пятеро довольно улыбаются.

Джейк поднес серебристый мобильник к губам.

– Покажите ему, что с ними все о'кей, – приказал он.

Через пару секунд на экране вновь появилась семья Розенблатта. Камера поочередно придвигалась вплотную к каждому из них и на несколько секунд замирала. На экране было видно, что все они дышат, хотя и слабо.

– Они просто без сознания, – сказал Джейк. – Мирно спят. Мы проникли в дом утром, до того как они проснулись, и ввели им усыпляющий препарат. Я стараюсь действовать как можно более гуманно. Если вы будете сотрудничать, они никогда не узнают, что случилось, даже не заподозрят, что им угрожала опасность. Никаких психологических травм на всю оставшуюся жизнь.

Его лицо окаменело.

– Но с предупреждениями покончено. В следующий раз, когда вы солжете или откажетесь сотрудничать, один из них умрет. И точка. Откажетесь сотрудничать еще раз – и умрет следующий. И так далее. Начиная с младшей…

Он сделал паузу и наклонился ближе.

– Джессика, верно?

– Ты мерзавец! – истерически заорал Розенблатт. – Ты проклятый мерзавец! Дотронься до них пальцем, и я увижу, как ты гниешь в аду!

– Вы думаете, мне хочется угрожать вашей семье? – тихо спросил Джейк. – Вы считаете, я получаю какое-то извращенное удовольствие, мучая беспомощных детей? Меньше всего на свете мне хочется этим заниматься. Но я буду делать то, что должен. Будьте уверены. И да, я наверняка буду гнить в аду, но я не могу позволить себе брезгливости. Кира Миллер – самая страшная угроза человечеству, с которой когда-либо сталкивался мир.

– Кира Миллер – величайшая надежда человечества! – выкрикнул Розенблатт.

Несколько долгих секунд в железном сарайчике стояла абсолютная тишина.

– Я рад, что вы решили признать свое участие и начать сотрудничать, – произнес Джейк.

– Вряд ли у меня есть выбор, – с горечью ответил Розенблатт, махнув рукой на планшет.

– Тем не менее я рад, что вы это признали. Пожалуйста, поймите – не важно, какую бы ложь они вам ни рассказывали, Миллер и Дэша необходимо остановить. Миллер отказалась от запланированной биотеррористической атаки, но она готовит кое-что посерьезней.

– Кира Миллер – самая умная, великодушная и сострадательная женщина из всех, кого я встречал.

– Она очень умна, это верно. Не стану отрицать. А еще она обманщица. Серийная убийца, которая производит впечатление святой. Редкостный талант.

– Не знаю, откуда вы взяли такие сведения, но это все неправда.

– Разве? Кира Миллер с самого начала была чистейшей социопаткой. Но вы знаете, что у ее терапии есть побочный эффект? Она превращает образцового гражданина в человека с манией величия. В могущественного безумца, необузданного монстра, которым вы считаете меня.

– Конечно, я знаю. Я сам применял эту терапию. Вы прекрасно понимаете, что только так я мог подготовить ту работу по пространству Калаби-Яу, которую вы нашли.

Розенблатт покачал головой.

– Но я повторяю – вы совершенно ее не знаете. Она усиливает себя – так мы это называем – намного реже, чем может. Почему? Потому что она лучше всех нас знает, что это ведет к социопатии, и боится выпустить джинна из бутылки. А знаете, почему наша группа такая маленькая? Основное ядро устанавливает высочайшую планку для новых членов. Если человека считают достойным членства, его личность и этика тщательно проверяются, причем такими методами, которые может изобрести только усиленный интеллект. И только если прогноз, причем с вероятностью почти сто процентов, показывает, что этот человек способен выдержать усиление и не превратиться в чудовище, его приглашают в группу. И только так, каким бы многообещающим он ни был. Кира осторожна до абсурда, – закончил Розенблатт.

Это было чистой правдой. Он приезжал в Институт в надежде добавить в команду математика или физика мирового класса, но его цель не увенчалась успехом. Они нашли в Институте трех ярких ученых, которые прошли первый уровень сканирования, и Розенблатт прибыл в Принстон для проведения следующих тестов, без их ведома. Все провалились. По крайней мере, по меркам Киры. Розенблатт был уверен, что ван Хаттен из Стэнфорда, которого проверяли пару недель назад, пройдет, но Кира голосовала против. Новые члены не появлялись в их группе уже несколько месяцев, и Розенблатт начинал убеждаться, что их и не будет. Опасения Киры и Дэша только возрастали. Чем чаще ядро группы проходило через усиление, тем глубже они осознавали опасность абсолютной власти и уровень ставок, по которым идет игра. И тем сильнее опасались сделать хотя бы один неверный выбор.

Им исключительно повезло с пятью членами – основателями группы: Миллер, Дэшем, Коннелли, Гриффином и Мецгером – главным советом, от которого после трагической гибели Мецгера осталось только четверо. Каждый из них до усиления был чрезвычайно стабилен, высокоморален и сострадателен. Тем не менее ни один из них не соответствовал нынешней планке. Зная об этом, они не доверяли даже усиленным себе. Они настаивали, что все члены группы, и в первую очередь – они сами, должны принимать капсулы только в специальном помещении, запираемом снаружи.

Но Джейк был прав. Один-единственный человек, сорвавшийся с цепи, одна проскочившая ошибка – и под угрозой может оказаться весь мир. Ярким примером этого был Алан, брат Киры. Если б его не удалось остановить, страшно подумать, какой ущерб он мог бы причинить.

– Она вас одурачила, – просто ответил Джейк. – Она обещала вам долголетие? Поэтому вы так ей верны?

– Я верен ей, потому что верю в то, что она делает. Она и все остальные. Вы видели, чего я способен добиться во время усиления. Всего за пять часов! Только представьте, какой прогресс мы можем предложить человечеству…

– Вы наивны. Во-первых, вся эта тема с долгожительством – фальшивка. Инъекция ничего не дает. Это просто главная приманка для доверчивых простаков. Вам известно, чем она и Дэш занимались в течение последнего года? Они ответственны за несколько крупных терактов по всему миру. И я располагаю неопровержимыми доказательствами того, что они планируют намного худшее.

– Если они настолько неопровержимы, так покажите их мне, – недоверчиво огрызнулся Розенблатт.

– Чтобы убедиться в их истинности, вам потребуется слишком много времени. А я потеряю элемент внезапности.

– Очень удобная позиция, – заметил Розенблатт.

Джейк побагровел.

– Наш разговор подходит к концу, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Я хочу услышать от вас, где найти Миллер и Дэша. А потом – имена всех остальных членов вашей маленькой клики.

– Я расскажу вам все, что знаю, – ответил Розенблатт.

Он бросил взгляд на экран планшета. На свою беспомощную семью и вооруженных людей, стоящих рядом.

– Но я не могу рассказать, где их найти, – с нарастающей паникой в голосе продолжил он. – Они и двое других членов главного совета намного осторожнее, чем вы можете представить. Они постоянно перемещаются и, пока не возникнет необходимость, не сообщают о своем местонахождении даже друг другу. А я – всего лишь младший член группы.

Джейк стал мрачнее тучи.

– Доктор, я вас предупреждал, – спокойно произнес он, потом что-то сказал в телефон.

На экране планшета появился один из людей Джейка. Он поднял крупнокалиберный пистолет, и на лбу младшей дочери Розенблатта высветился маленький красный кружок. Семилетняя девочка, одетая в ярко-желтую ночную рубашку, спала с безмятежностью ангелочка.

Розенблатт в ужасе затряс головой, его глаза чуть не вылезли из орбит. Он любил свою маленькую красавицу, как никого другого; ее жизнерадостная натура заражала своим настроением всех, кто оказывался рядом. Во рту стало горько.

– Доктор Розенблатт, у вас есть тридцать секунд, чтобы сказать мне, как найти Киру Миллер. И не пытайтесь купить время, назвав выдуманное место. Если Миллер не окажется в названном месте, я уничтожу не только вашу дочь. И я чертовски надеюсь, что вы мне верите.

Розенблатт заставил себя отвернуться от планшета и подумать. Неужели они и вправду хладнокровно убьют семилетнюю девочку? В такое нельзя поверить. Но как он может рисковать?

А может ли он отвернуться от Киры Миллер? Он знает, к чему стремится она и ее группа. Знает, что поставлено на кон ради всего человечества, включая долгожительство для миллиардов и, возможно, бессмертие уже в следующем поколении. Джейк заявлял, что все это – ложь, но физик сам видел доказательства. И точно так же знал, что сфабрикованы и остальные обвинения Джейка. Кто-то подставил Дэша, Миллер и всю группу. Розенблатт не знал, кто именно, но не сомневался – так оно и было.

Кира Миллер – ключевая фигура на пути невероятных улучшений жизни людей. Она ключ к следующему шагу эволюции человека – направленной эволюции. Она предвестник разума, охватывающего галактику или даже всю Вселенную. Розенблатт сам переживал усиление и прекрасно знал о его опасностях, но еще лучше понимал его потрясающий потенциал.

Ставки слишком высоки, и он не может предать Киру. Но он должен защитить свою дочь. Ради нее он готов пожертвовать целой Вселенной…

Впрочем, нужно ли это? Джейк блефует. Иначе и быть не может. Он сомневается, что Розенблатт говорит правду. Это просто проверка. Если Розенблатт будет упорно стоять на своем даже перед лицом невероятной угрозы, Джейку придется поверить. Ни один отец не солжет, когда опасность угрожает его ребенку.

– Доктор Розенблатт, я жду. У вас осталось десять секунд.

По лицу физика потекли слезы.

– Я действительно не знаю, – в страхе выкрикнул он. – Честное слово. Если бы знал, я уже сказал бы вам. Господи, я бы вам сказал… Я что угодно сделаю. Пожалуйста, не надо!

Розенблатт уже не балансировал на грани истерики, он перешел эту грань. Он поставил жизнь дочери на то, что сможет убедить Джейка, и сейчас ужасная перспектива потерять ребенка превратилась в худшую: если расчет неверен, именно на него ляжет ответственность за смерть дочери.

– Миллер и Дэш – безумные параноики, – лепетал физик. – Я расскажу вам все, что хотите. Но я не могу рассказать того, чего не знаю.

Слезы мешали видеть, но Розенблатт заметил обеспокоенное выражение лица Джейка. В чем дело? Он убедился, что физик не знает, как найти Киру? Разве он мог не поверить? Ни один отец не станет в таких обстоятельствах упираться и скрывать информацию. Вот что требовалось Джейку. Он угрожал самым страшным, чтобы получить гарантию, – Розенблатт расскажет ему все, что знает, во всех подробностях. И вот теперь он убедился.

Джейк шепнул в телефон. На экране планшета было хорошо видно, как мужчина, который целился в голову дочери физика, нажал на спуск. Маленькая головка Джессики разлетелась, как дыня, упавшая с небоскреба. Во все стороны брызнули кровь и мозг, оседая на телах семьи Розенблатта.

– Нееет! – закричал физик, почти теряя сознание, разум не мог справиться с таким ударом. – Нееет!

– Нам перейти к следующей дочери, или вы все-таки вспомните, где мне отыскать Дэвида Дэша и Киру Миллер?

Лицо физика – по его щекам по-прежнему текли слезы – исказилось в гримасе чистейшей, всеобъемлющей ненависти, но только на мгновение. Он был слишком потрясен, чтобы сосредоточиться на каком-то чувстве, кроме глубокой вины и бездонной скорби.

– Я скажу, что вы хотите, – пытался выговорить Розенблатт сквозь всхлипывания и дрожь.

Джейк кивнул.

– Хорошо, – сказал он, легко догадавшись, что бормочет физик. – Но сначала вам нужно прийти в себя. Я вернусь через пять минут.

Джейк, не оглядываясь, вышел из стального сарая. За его спиной остался сидеть сломленный человек, который рыдал и размазывал по лицу слезы свободной рукой.

* * *

Едва дверь сарая захлопнулась, Джейк прислонился к стволу ближайшего клена. Его трясло. Он изо всех сил старался сдержать подступающие слезы.

Спецагент прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Наконец, в какой-то степени овладев своими эмоциями, он оторвался от дерева и прошел двадцать ярдов до припаркованного белого микроавтобуса. Один из его людей наблюдал за окрестностями, но они выбрали едва ли не самое уединенное место во всем Принстоне, и никто не ждал появления случайных прохожих.

Джейк открыл дверцу микроавтобуса и скользнул внутрь. Его заместитель, майор Джон Колк, который следил в монитор за допросом, сидел внутри вместе с лейтенантом.

Джейк, со все еще влажными глазами, обернулся к лейтенанту.

– Пожалуйста, простите нас, – едва выговорил он. – Мне нужно остаться вдвоем с майором.

Едва лейтенант вылез, майор встретился взглядом со своим командиром.

– Сэр, вы в порядке? – мягко и озабоченно спросил он.

Джейк не ответил. Он казался тяжело больным.

– Чем Кира Миллер держит этих людей? – прошептал он, с ужасом глядя на майора. – Почему он был готов рискнуть жизнью дочери?

Колк серьезно покачал головой, но промолчал.

– Я больше не могу этим заниматься, – прошептал Джейк, к его глазам вновь подступили слезы. – Я бывал под вражеским огнем, почти без шансов выжить, и никогда не жаловался. Но нельзя требовать от человека того, что я делаю сейчас.

– Полковник, я знаю, сцена была невероятно реалистичной. И вы всегда на тысячу процентов погружаетесь в образ действий. Но сейчас вы ушли слишком глубоко. Вернитесь назад. Вы же знаете, это только спецэффекты. Прямо сейчас девочка, скорее всего, сидит на занятиях и возится с книжкой-раскраской.

Джейк покачал головой.

– Я знаю. Но я сломал его дух, и это уже не спецэффекты. Я устроил ему пытку, которая намного хуже вырванных ногтей. Это за гранью жестокости.

Джейк отвернулся.

– Если бы ты видел его лицо, – произнес он и вздрогнул. – У меня самого маленькая дочь. Я даже не могу себе представить…

Спецагент опустил взгляд и снова попытался взять себя в руки.

– Вам пришлось, раз уж он до конца держался своего блефа, – сказал Колк. – И теперь вы знаете. Он блефовал. Но самое главное – в ближайшие сутки мы сможем уничтожить самого опасного человека на планете. Вы спасете миллионы жизней.

Джейк кивнул, но лучше ему явно не стало.

– Полковник, вы просто в очередной раз доказали, что являетесь самым подходящим для этого дела человеком, – продолжал Колк. – Это было испытанием не только для Розенблатта. Если убийство одной невинной девочки ради спасения миллионов – а тем более иллюзия убийства – разъедает вам душу, вы правильный человек. А вот если бы вы сделали что-то подобное и спокойно пошли дальше, вас и близко не следовало бы подпускать к нашей работе и той власти, которую она дает.

Джейк отвернулся, на целую минуту уйдя в свои мысли. Наконец он глубоко вздохнул, похлопал по руке своего заместителя и сказал:

– Спасибо, Джон. Это помогает.

В действительности помощи было не так уж много, но пока и этого хватит. Ему нужно заняться делом.

– Теперь, когда вы раскололи Розенблатта, – сказал Колк, – вы все еще хотите держать четырех человек рядом с его семьей?

– Нет. Это перебор. Отзови Переса и Фергюсона. Скажи оставшимся, что мы не ждем неприятностей, но пусть следят в оба. В случае чего подкрепления у них не будет. И если произойдет что-то подозрительное, пусть не раздумывая используют спутники.

– Я передам им.

Джейк кивнул и повернулся к маленькому монитору. Розенблатт выплакался до донышка. Сейчас он опустил голову на стол и тихонько всхлипывал.

– Он сломан, – сказал Джейк. – Но думаю, он уже дошел до точки, когда сможет внятно объясняться. Мне лучше вернуться и получить нужные нам сведения.

– А какой план после этого?

– Он – просто пешка. Как только мы ликвидируем Миллер и запрем Дэша и остальных из внутреннего совета, нам просто нужно будет удостовериться, что никто из мелких игроков не имеет доступа к ее препарату. Миллер – единственная, кто способен создать его с нуля. С ее смертью угроза исчезнет. Мы подержим Розенблатта, пока не решим вопрос с Миллер, а потом отпустим его и всех прочих жить собственной жизнью дальше. Можем пару лет подержать их под наблюдением, на всякий случай…

Вылезая из микроавтобуса, спецагент снова обернулся к Колку.

– Мне бы очень хотелось сказать ему правду, как только он сдаст нам Миллер. Сказать, что с его дочкой все хорошо. Что это просто компьютерные спецэффекты… – Он вздохнул. – Но я не могу, конечно. До тех пор, пока мы не возьмем Миллер. На случай, если нам потребуется надавить на него.

Лицо Джейка искривилось в болезненной гримасе.

– Полковник, помните, сколько вы спасете людей, – повторил Колк. – Вы нужны нашей стране.

– Ага, – с отвращением произнес Джейк. – Я – гребаный герой.

Он двинулся прочь от микроавтобуса. Дверца за его спиной бесшумно скользнула на место. Когда Джейк подошел к сарайчику, он глубоко вздохнул, взял себя в руки, придал лицу непреклонное выражение и открыл дверь.

«Где же ты, Кира Миллер?»

Через пару секунд он наконец-то это узнает.

4

Доктор Антон ван Хаттен, штатный профессор факультета прикладной математики и теоретической физики в Стэнфорде, легко шагнул на крутой эскалатор и встал справа на рифленых металлических ступеньках, пропуская тех, кто торопится спуститься. У ван Хаттена было широкое лицо херувима, тонкие волосы, которые уже начинали седеть, а на носу – очки в черной оправе а-ля Гарри Поттер, которые контрастировали с волосами и светлой кожей. Несколько мужчин и одна женщина, сформировав грубый полукруг футах в пятнадцати от подножия эскалатора, держали в руках таблички с разными фамилиями. Ван Хаттен подошел к одному из них, мужчине в светло-коричневых брюках и трикотажной оксфордской рубашке, от которого веяло уверенностью и компетентностью.

– Доктор ван Хаттен? – спросил мужчина, когда физик подошел к нему, и опустил табличку с фамилией.

Профессор кивнул.

– Добро пожаловать в Денвер. У вас есть багаж?

Ван Хаттен покачал головой.

– Боюсь, я привез только себя.

Водитель кивнул и жестом предложил следовать за ним. Ван Хаттен знал, что они направляются к машине, которая отвезет его в несколько загадочный Центр совершенствования научных исследований, или ЦСНИ, расположенный неподалеку научно-исследовательский центр.

Две недели назад ван Хаттену позвонила женщина. Она представилась как Девон, не назвав фамилию. Она связана с ЦСНИ, научно-исследовательским центром в Денвере, пояснила женщина, и хочет пригласить профессора в качестве консультанта. Сможет ли он через две недели уделить центру один день?

Ван Хаттен сказал, что сомневается. В предложенный день у него назначено несколько важных встреч, с утра и после полудня.

Но Девон заверила, что они будут рады, если он сможет пробыть у них с пяти до девяти часов вечера. Хотя в обычном случае они попросили бы его лететь коммерческим рейсом, сейчас они запланируют чартер, чтобы он смог вернуться домой тем же вечером. И когда она упомянула оплату – тысяча долларов в час, – ван Хаттен быстро решил, что это отличное предложение.

Тысяча долларов в час.

И если он сможет провести у них день и вечер, они гарантируют минимум десять тысяч долларов.

Машина заберет его из дома и отвезет в аэропорт к рейсу в Международный Денверский. Они просят только подписать жесткое соглашение о неразглашении, включающее пункт, согласно которому он не должен раскрывать предложенную сумму.

Ван Хаттен сомневался, стоит ли во все это верить, но на следующий день он получил экспресс-пакет с авансом в пять тысяч.

Интеллектуальное вознаграждение привлекало ученого намного больше, чем материальное, но десять тысяч за день – это десять тысяч за день. И, кроме того, он был заинтригован. Что они могут захотеть от него за такие деньги? Он не скрывал своих исследований. Если им нужен доступ к его работам, им достаточно прочитать его научные статьи в нескольких журналах.

Ван Хаттен попытался выяснить у женщины, о консультациях какого рода идет речь, но она заверила, что никакой подготовки от него не требуется и что им нужен именно он. Когда ученый поинтересовался адресом центра, его попросили не беспокоиться: водитель встретит его в аэропорту и с комфортом доставит на место.

Быстрый поиск в Интернете выдал очень профессионально сделанный сайт, где говорилось о миссии научно-исследовательского центра – расширить границы человеческих знаний – и больших целевых фондах, полученных от анонимных дарителей. Помимо этого сайта, Интернет не содержал ни одной ссылки на ЦСНИ. Трудно представить себе научно-исследовательский центр с таким качественным сайтом и кучей денег, который нигде не упомянут. Захоти ван Хаттен отыскать фамилию мальчишки, который пакует его покупки в магазине, «Гугл» и то наверняка выдаст с десяток ссылок. Вдобавок на сайте отсутствовала страничка «Контакты», равно как и адрес центра.

Все страньше и страньше.

Он подумал, не отказаться ли, но решил, что это слишком. Если научно-исследовательский центр, поддерживаемый анонимными дарителями, желает не высовываться, никакого преступления в этом нет. Такое поведение можно объяснить множеством вполне законных причин.

Мысли ван Хаттена вернулись к настоящему, в котором водитель вел его по переполненной парковке. Мужчина остановился у серебристого микроавтобуса. У машины не было боковых или задних окон, а на боках отсутствовали какие-либо надписи. Ван Хаттен не удивился бы, увидев логотип Центра или надпись «Центр совершенствования научных исследований», но, похоже, эти люди и здесь предпочли не высовываться. По крайней мере, они последовательны.

Водитель открыл боковую дверь.

– Вам помочь, сэр? – спросил он.

Ван Хаттен замешкался. Ему хотелось видеть, куда он едет, а салон этого микроавтобуса явно не предусматривал такой возможности. Он уже открыл рот, собираясь спросить, нельзя ли сесть на переднее пассажирское сиденье, но заметил, что место занято – пол и сиденье справа от водителя занимали несколько компьютерных мониторов. Ученый нахмурился.

– Спасибо, я справлюсь. Я еще не настолько стар, – сказал он с натянутой улыбкой и залез внутрь.

Салон микроавтобуса по роскоши и элегантности ничуть не уступал лимузину, разве что был заметно просторнее. Поездка оказалась гладкой и практически бесшумной. Через полчаса микроавтобус заехал на небольшую подземную парковку, и водитель подвел ван Хаттена к двери в недавно построенное и очень современно выглядящее офисное здание.

Внутри физика встретили трое. Первым был человек-медведь, который башней возвышался над своими товарищами. Мужчина с длинными волосами и густой каштановой бородой весил, должно быть, три сотни фунтов, хотя об ожирении речь не шла.

– Мэтт Гриффин, – представился он, протягивая огромную лапищу, которая без труда могла расплющить ладонь ученого, однако рукопожатие оказалось мягким и осторожным.

– Знакомство с вами – большая честь и привилегия, сэр, – добавил человек-гора с произношением профессора Гарварда.

– Благодарю вас, – ответил ван Хаттен.

Следующим руку протянул мужчина, стоящий рядом с Гриффином. Он был старше остальных. Резковатые черты лица, аккуратно подстриженные волосы и усы и характерная военная выправка, совсем как у водителя.

– Джим Коннелли, – произнес мужчина, когда они пожали друг другу руки. – Добро пожаловать в наш комплекс.

– Очень рад.

Только сейчас ван Хаттен обратил внимание на единственную в группе женщину, до сих пор полускрытую великаном Мэттом Гриффином, и у него перехватило дыхание. Эта женщина ошеломляла. Она одарила ученого ослепительной и искренней улыбкой, которая только усилила ее привлекательность. Женщина просто стояла, но сила ее личности излучала сияние, притягивала как магнит. Глаза ван Хаттена немедленно решили, что на таком прекрасном зрелище стоит задержаться, и уговорить их перевести взгляд будет непросто.

– Доктор ван Хаттен, спасибо за приезд, – произнесла женщина и протянула руку, тонкую, но сильную.

– Прошу вас… всех вас… Антона вполне достаточно.

– Тогда Антон, – ответила за всех женщина. – Добро пожаловать в Центр совершенствования научных исследований. Полагаю, вы узнаёте мой голос.

– Да. Вы разговаривали со мной по телефону. Девон, как я понимаю.

Она чуть поморщилась, одновременно лукаво и виновато.

– В общем, да. Но я должна сказать, что ввела вас в заблуждение. На случай, если вы не заинтересуетесь, я решила назваться Девон. Прошу прощения. Но сейчас уже не время для уловок. Меня зовут Кира. Кира Миллер.

Ван Хаттен и раньше подозревал – тут что-то нечисто, и это откровение только усилило его подозрения. Ему почти захотелось прямо сейчас вернуться домой, но какое-то чувство подсказывало: он уже прошел точку невозврата. А у этой женщины, которая только что с легкостью призналась в обмане, было такое открытое и искреннее выражение лица, она так явно радовалась встрече с ним, что он, как ни странно, почувствовал себя непринужденно.

Взгляд ван Хаттена не отрывался от лица женщины, пока ученый не ощутил мягкий толчок сзади. Мужчина, который привез его сюда, никуда не делся и сейчас протягивал руку.

– Я тоже часть ЦСНИ, – сказал он. – Я решил подождать, пока вы не встретитесь с остальными, а уже потом представиться должным образом.

Ван Хаттен пожал протянутую руку. Он сразу заподозрил, что в этом человеке скрыто больше, чем видно глазу.

– Дэвид Дэш, – назвал себя мужчина.

– Рад познакомиться с вами, Дэвид.

Мэтт Гриффин едва сдерживал возбуждение.

– Вам, несомненно, интересно, зачем вы здесь, – сказал он.

Ван Хаттен подавил улыбку. По какой-то причине ему захотелось сказать в ответ «несомненно», но он сдержался.

– Разумеется, – ответил он.

– Хорошо. Мы прямо сейчас к этому перейдем, – заявил Гриффин, ведя ван Хаттена и остальных к конференц-залу в глубине здания.

Кира Миллер, идущая рядом с физиком, заметила:

– На всякий случай хочу предупредить вас. То, о чем мы будем вам рассказывать, может показаться несколько невероятным. Мы готовы встретиться с вашим скептицизмом. Мы просим только отнестись ко всему непредвзято и дать шанс убедить вас.

Неприятное ощущение кольнуло ван Хаттена с удвоенной силой.

– Я внимательнейшим образом вас выслушаю, – ответил он.

Он понятия не имел, во что ввязывается, но если в самом худшем случае они окажутся каким-то квазинаучным культом – церковью квантового космологического духа или аналогичным бредом, – он готов подыграть им. До тех пор, пока не уберется подальше.

– Вы меня заинтриговали, – сказал он, на всякий случай решив начать подыгрывать прямо сейчас. – Похоже, сегодняшний день может оказаться интереснее, чем я думал.

Кира только взглянула на него, но не ответила. Зато приветливый великан, который возвышался над ней, радостно подхватил разговор.

– Вы не представляете, насколько, – произнес он, подняв брови. – Вы просто не представляете.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю