Текст книги "Темный Источник"

Автор книги: Дуглас Найлз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Дуглас Найлз
Темный Источник

Прелюдия

На теле Богини кровоточила страшная рана – очень глубокая, возможно, смертельная. Мать-Земля стонала от боли – ведь ее тела коснулась черная магия, и силы зла топтали и рвали Богиню на части. И хотя ей удалось, собрав последние силы, уничтожить многих своих врагов, сбросив их со своего тела, – даже прохладные морские воды, омывающие ее раны, не могли успокоить боль. Богиня оплакивала своих верных служителей – друидов. Ведь ей самой пришлось заключить их в каменные оковы, из которых они никогда не смогут вырваться. Превращенные в холодные статуи, они остались стоять там, где потерпели окончательное поражение в битве с армией зла. Богине удалось спасти их, превратив в каменные изваяния. И лишь одна друида избежала их участи. Богиня оплакивала свой народ, ффолков: война коснулась всех четырех королевств и принесла им неисчислимые страдания. Многие ффолки погибли, сражаясь с северянами и Зверем, и все равно мир не был им дарован.

Богиня погрузилась в горестные раздумья – над островами нависли темные тучи, и неестественный холод окутал землю. И хотя была еще ранняя осень, на острова опустилась зимняя стужа. Невыносимая боль, наполнявшая душу Богини, терзала землю ффолков. Казалось, Богиня забыла о своих подданных и ее перестали волновать их заботы и горести. Впрочем, надежда на спасение все-таки была. Впервые за многие десятилетия у ффолков появился настоящий король – именно такой, какой им был необходим. И его верной спутницей была та единственно оставшаяся на островах друида, исполненная столь глубокой веры, что и одна представляла собой значительную силу.

Но и король, и друида были слишком молоды, а силы Богини иссякали, и она сомневалась, что сможет до жить до их победы – или поражения

Грязь

Тяжелые волны с грохотом разбивались о волнорезы, посылая в воздух облака водяной пыли. Море, злобно рыча, бушевало, обрушиваясь на каменную твердь, защищавшую Лльюэллинскую гавань.

На краю волнореза вырисовывалась одинокая фигура закутанного в плащ человека, который не обращал ни малейшего внимания на потоки воды, окатывавшие его с ног до головы всякий раз, когда новая волна налетала на волнорез. Казалось даже, что он испытывает удовольствие от прикосновения ледяной воды.

Этот человек был молод, однако уже стал королем многих земель и победил могущественных колдунов и чудовищ, порожденных злом. Когда Тристан Кендрик стал Высоким Королем ффолков, ему присягнули на верность правители Морея, Сноудауна и Каллидирра… Но его переполняла неуверенность в собственных силах: он не знал, что его ждет впереди.

Наконец Тристан отвернулся от моря и медленно пошел к сияющему огнями Лльюэллину. Море не смогло ответить на волновавшие его вопросы. Впрочем, казалось, никто не сможет рассказать ему то, что его так интересует. А вопросов у него накопилось множество.

* * * * *

В небе медленно парил орел. Голод и усталость ослабили его крылья, притупили острое зрение. Из последних сил он вглядывался в безжизненный пейзаж, надеясь обнаружить хоть что-нибудь съедобное. Но все напрасно. Ему не удалось заметить внизу никаких следов животных – пусть самых крошечных.

Лишь безжизненные коричневые болота – и ничего больше. Даже деревья в этом, прежде заповедном, лесу, лишившись своего зеленого одеяния, стали походить на скрюченные скелеты, утопающие в мерзкой гниющей жиже.

Пораженная увиденным, громадная птица резко развернулась, надеясь увидеть море, но повсюду простиралась все та же картина гниения и смерти.

С отчаянным криком орел полетел прочь.

Неожиданно какое-то движение привлекло его внимание, и он опустился пониже посмотреть, что это такое, но тут же с возмущенным клекотом снова взмыл ввысь: существо на земле издавало запах разложения, оно шевелилось, но при этом не было живым.

Теряя силы, орел полетел дальше, надеясь отыскать хоть какую-нибудь пищу, и оказался в настоящей пустыне, по сравнению с которой места, откуда он только что прилетел, могли бы показаться раем. А ведь он помнил, как эта долина выглядела совсем недавно. Орел перелетел через канаву с застоявшейся черной водой, когда-то бывшую ручьем, и направился на север.

Некоторое время он летел над громадными поваленными деревьями, прежде чем оказался у небольшого пруда, сгруженного двадцатью каменными фигурами, которые, казалось, внезапно застыли, сражаясь с невидимым врагом. Эти белые изваяния очень походили на людей.

Вода в пруду была чернильно черной и неподвижной. Но что это? Орел увидел – или ему только показалось – легкое, едва уловимое движение на темной безжизненной поверхности. Это могло быть что угодно! Птица сложила крылья и ринулась туда, где чуть шевелились тени. Вода метнулась навстречу, и в это мгновенье орел увидел, что же на самом деле представляла из себя та тень, к которой он устремился. С диким криком птица забила крыльями, но уже не смогла остановить своего падения. Лишь только орел коснулся темной воды, раздалось шипение и вспыхнул ослепительный синий свет. В следующее мгновенье птица исчезла, и поверхность пруда снова стала зеркально гладкой Лишь белое перышко, подхваченное ветром, тихонько опустилось на грязном берегу Темного Источника.

Баал, Бог убийств, наслаждался гибелью орла. И хотя он, по-прежнему, оставался в далекой и угрюмой долине Геенны, смерть даже такого небольшого существа за многие мили от огненного дома кровожадного Бога, придавала ему новые силы.

В этом заключалась мощь Темного Источника и самого Баала. Баалу поклонялись многие – те, кто готов был без раздумий убивать себе подобных, – но сейчас взгляд Бога был устремлен на Затерянные Миры.

Именно в одном из Затерянных Миров самые могущественные почитатели и слуги Баала потерпели поражение от ффолков. И Баал решил направить все свое смертоносное могущество против земли, на которой жили эти самые ффолки. В данный момент там находился один из его слуг – священник, обладающий огромной силой и верой в могущество Баала, готовый исполнить любое приказание своего повелителя.

Наконец Баал принял окончательное решение – теперь он знал, как отомстит ффолкам. Люди, конечно же, умрут. Но только после того, как будет уничтожено все, что они любят и чем гордятся. Он сам позаботится об этом.

Он не станет больше рассчитывать на помощь своих слуг. Темный Источник поможет Баалу, ведь именно для этого он и создан.

Довольный смешок вырвался из груди злобного божества, когда он подумал об Источнике. Всего месяц назад Источник был хрустальным символом надежды и чистоты, Лунным Источником, храмом Богини Матери-Земли. Ее телом была сама земля, но душа Богини обитала в подобных Источниках с чистой прозрачной водой.

Этот самый священный из всех Источников Богини, был осквернен темной силой Баала и его священника и превратился в гниющую рану на теле Богини.

Изгнав душу Богини из этого Источника, Баал решил, что пришла пора отправиться к теперь уже Темному Источнику.

* * * * *

Измученный олень устало прислонился к стволу дерева. Он тяжело дышал, опустив рога к земле и вывалив распухший от жажды язык. Спотыкаясь, олень отошел от сухого дерева и медленно побрел между мертвыми черными стволами.

Несчастное животное отчаянно пыталось отыскать хоть что-нибудь, указывающее на то, что он находится в той Долине Мурлок, какой он знал ее всю свою жизнь. Сияющее теплое солнце, яркая листва, луга с качающимися на ветру цветами – все куда-то исчезло.

Олень не ел уже много дней, сквозь кожу явственно проступали ребра – но вовсе не голод так мучил животное. Он обязательно должен был найти воду; олень понимал, что еще несколько часов, и он умрет от жажды. Уже сейчас какая-то пелена застилала ему глаза, и он с трудом различал окружающее. Вдруг легкий ветерок пробежал по мертвому лесу и принес столь долгожданный запах. Вода, конечно же, не была чистой – олень почувствовал ее гнилостный дух – но все же это была вода…

С новыми силами олень поспешил навстречу манящему запаху влаги и очень скоро оказался у темного пруда. Животное не обратило никакого внимания ни на то, что его поверхность была неестественно неподвижной, ни на двадцать каменных фигур вокруг пруда. Олень лишь понял, что они неживые. Впрочем, даже если бы перед ним оказалось сейчас двадцать охотников с луками и стрелами, он вряд ли нашел бы в себе силы устоять перед зовом Источника.

Наблюдая, как олень приблизился к воде, Баал вспомнил, то наслаждение, которое испытал от гибели орла, и его охватило сладостное предчувствие нового пиршества.

Олень наклонился к черной поверхности пруда и в самый последний момент почувствовал что-то неладное. Он попытался отскочить от смертоносного Источника, но было уже слишком поздно. Оленя тащила какая-то сила, парализуя его способность сопротивляться, и когда морда животного коснулась поверхности воды, яркая синяя вспышка осветила тело очередной жертвы Баала, над водой на мгновение повисло ослепительное сияние. Олень исчез, едва потревожив чернильную поверхность мертвой воды. На грязном берегу осталась лишь голова с пустыми глазницами и огромными корявыми рогами.

* * * * *

На палубе корабля, возвращавшегося в Гвиннет, Робин молилась своей Богине, надеясь услышать хоть что-нибудь в ответ. Ей казалось, что сила ее молитвы заставляет вибрировать деревянные планки корабля, но Богиня молчала. Девушка чувствовала себя нестерпимо одинокой, и ей было очень страшно, но боялась она не за себя, а за Богиню.

Робин чувствовала прикосновение своей духовной матери, но оно было едва заметным; девушка ощущала, что пропасть между ней и ее божеством все увеличивается, но не знала, что нужно сделать, чтоб этой пропасти не стало.

– Богиня, Мать-Земля, помоги мне! – шептала Робин, но ничего не слышала в ответ. Источник ее веры и силы иссякал, и друида никак не могла помешать этому. Робин уже почти не слышала Богини, но вдруг с изумлением ощутила, что сама становится могущественнее, словно в нее вливается волшебство Матери-Земли. За несколько дней морского путешествия Робин хорошо отдохнула и окрепла, ее мысли стали более ясными и четкими. Теперь часто по ночам она не могла заснуть, но когда ее все-таки посещали сны, ни в одном из них она не могла найти никакого, даже самого слабого намека на присутствие Богини.

Робин ни на минуту не забывала, что ей единственной из всех друидов Гвиннета удалось спастись. Все остальные остались стоять, заключенные в камень, в Долине Мурлок. Робин очень боялась, что не сумеет выполнить свой долг.

Впрочем, у нее не было выбора – она должна была попытаться помочь Богине.

* * * * *

Жирный священник пригладил грязные растрепанные волосы. Вот уже несколько дней он бродил по окрестностям; его путешествие подходило к концу, и он с нетерпением ждал этого момента.

Хобарт уже отлично знал всю Долину Мурлок. В прежнем святилище Богини царила смерть. Долина стала своего рода памятником Богу, внушающему ужас.

Хобарту даже удалось исследовать северную часть Гвиннета, расположенную за Долиной и принадлежащую северянам, которые когда-то отняли эти земли у ффолков и выстроили здесь несколько деревушек и небольшой город: впрочем, никакого королевства тут не было, эти люди жили сами по себе. Они заинтересовали Баала, и священник постарался разузнать о них как можно больше.

На юге Гвиннета, занимая почти половину острова, располагалось королевство Корвелл. Здесь священнику побывать не удалось, но его это нисколько не расстроило: слугам Баала Корвелл был хорошо известен.

Теперь Хобарт возвращался к Темному Источнику с прекрасными новостями для своего господина. Долина быстро умирала, и куда бы Хобарт ни бросал взгляд – всюду его глазам представала одна и та же картина: разложение и смерть, голые высохшие деревья, да грязные вонючие болота.

Источник окружала пустыня. Зомби, возрожденные Хобартом к жизни, исчезли – священник приказал им броситься в Источник. Именно это и уничтожило главную святыню друидов. И скверна продолжала распространяться по Долине Мурлок, захватывая все большие и большие участки леса. Баал будет доволен – в этом Хобарт был совершенно уверен. Приближаясь к Темному Источнику, он почувствовал чье-то присутствие. Что-то изменилось – не земля и не воздух, но Хобарт уловил какие-то перемены; пока его здесь не было, появилось нечто новое. Впереди он увидел Источник, в черной гладкой поверхности которого слабо отражались силуэты белых статуй.

Темный Источник стал средоточием власти Бога Смерти. Но сейчас Хобарт чувствовал, что здесь не просто ворота в потусторонний мир Баала. На него снизошло озарение – и он упал на колени.

Он ощутил присутствие своего Бога.

Хобарта била дрожь, он сам вряд ли смог бы объяснить, что это – страх или благоговение? Стоя на коленях с закрытыми глазами, он молился.

– О, могущественный Баал, я вручаю тебе свою судьбу… – шептал священник, пытаясь понять, почему же его Бог появился у Темного Источника.

Был ли Баал зол? Или, может быть, наоборот, доволен? Зачем он здесь?

ПОДОЙДИ К ИСТОЧНИКУ.

Хобарт замер на мгновение, почувствовав, что приказ Баала проник ему в самое сердце, а ледяные пальцы вцепились в душу и отпустили ее лишь после того, как перед мысленным взором Хобарта пронеслась вереница каких-то неясных видений, наполнивших все его существо невыразимым ужасом.

Потеряв ощущение реальности, священник встал и медленно направился к Источнику.

ВЕРХОВНАЯ ДРУИДА.

Хобарт мгновенно все понял и остановился около Генны, вернее около статуи, которая когда-то была Генной Мунсингер, хозяйкой Долины Мурлок и Верховной Друидой островов Муншаез. Много раз Хобарт подходил к каменному изваянию и поносил друиду гнусными словами – его раздражало выражение, застывшее у нее на лице: гордая независимая женщина, которую никто не сможет победить. В глазах окаменевшей друиды пылал вызов, и хотя с первого взгляда она походила на добрую бабушку, которая больше всего на свете любит рассказывать внучатам сказки, ее лицо выдавало отважную воительницу…

СЕРДЦЕ.

Услышав этот приказ, священник почувствовал, что в глубине души у него рождается протест, но он быстро отогнал мысли о неподчинении. Хобарт носил сердце Казгорота в небольшом мешочке у пояса и очень не хотел с ним расставаться – ведь черный камень хранил в себе неисчерпаемую силу зла, и именно с его помощью священник уничтожил когда-то цветущую Долину.

Поспешив исполнить приказание своего господина, он достал черный камень и крепко зажал его в руке. Казалось, что камень жадно пожирает слабые солнечные лучи, с трудом пробивающиеся сквозь дымку над Долиной.

Священник быстро прижал сердце Казгорота к холодному каменному изваянию Верховной Друиды. «Баал, вероятно, где-то очень близко», – подумал Хобарт.

У него было ощущение, что тот стоит у него за спиной и удовлетворенно ухмыляется. Хобарт действовал очень уверенно, словно не раз принимал участие в подобном ритуале. Он чувствовал, что Баал доволен, и эта мысль доставляла ему несказанное наслаждение.

Когда черное сердце соприкоснулось с белым камнем, что-то зашипело, появился желтый дым, и по каменному одеянию друиды потекли струи прозрачной жидкости, которая постепенно стала похожей на кровь.

Хобарт не отводил взгляда от глаз Генны и вдруг заметил, что вызов и решимость на лице статуи, так злившие его прежде, исчезли. Тогда он надавил рукой на черный камень и с радостью почувствовал, что сердце Казгорота легко погрузилось в изваяние. Снова повалил дым, чуть не ослепивший Хобарта, который, по-прежнему, в упор смотрел на лицо Генны Мунсингер.

Вдруг статуя стала мягкой, и рука священника с зажатым в ней камнем погрузилась в холодное тело. Он тут же отдернул руку, оставив сердце Казгорота в теле друиды. Отверстие мгновенно исчезло. И Хобарт вдруг увидел, что это уже не статуя, и в глазах Генны больше не горит ненависть и стремление покончить с врагом.

* * * * *

Впереди показались зеленые поля Корвелла, а справа по борту лежал остров Морей. Корабль находился в проливе Левиафана.

Грюннарх Рыжий не забыл, как нашел свою смерть Левиафан. И разве не он, король северян, сыграл такую важную роль в уничтожении этого чудовища всего год назад? Но почему-то эти воспоминания не доставили королю никакого удовольствия, наоборот, ему вдруг стало не по себе. Сейчас Грюннарх Рыжий гордо стоял на носу своего флагманского корабля «Северный Ветер» и пристально вглядывался вдаль. Он смотрел не на север, где была Норландия и дом, а на восток, в сторону Корвелла.

Король пытался понять, почему его так влечет эта земля, и никак не мог найти удовлетворительного ответа. Он, конечно же, понимал, что частично дело здесь в прошлогодней войне, когда его армия потерпела сокрушительное поражение. Грюннарху еще повезло, что он спасся с частью своих кораблей и людей, а ведь многие из его союзников оказались не столь везучими. Вот, например, королевство острова Оман было едва ли не стерто с лица земли.

Сейчас «Северный Ветер» и еще один корабль поменьше проплывали мимо земель, принадлежавших ффолкам после долгого лета их опустошительных набегов на берега, расположенные далеко от островов Муншаез. Меньше чем через неделю Грюннарх уже будет дома, но даже приятные мысли о возвращении не смогли заглушить мрачного предчувствия, вдруг охватившего короля.

Честно говоря, поход Грюннарха был очень успешным; проплывая вдоль Побережья Мечей, северяне неплохо поживились в городе Амн и даже в Калимшане. «Северный Ветер» был тяжело нагружен серебром и золотом, зеркалами и коврами изумительной работы, шелками и множеством других вещей, которые так высоко ценятся на островах.

А еще Грюннарх стал обладателем таинственных свитков. Король никак не мог понять, почему эти свитки, исписанные непонятными ему значками, так занимают его мысли и кажутся самой главной добычей летнего похода…

* * * * *

Лорд– мэр Лоди стоял перед Грюннархом. Он бесстрашно смотрел на короля северян, но по его глазам Грюннарх понял, что он смирился с поражением.

Держа в руке окровавленный топор, Грюннарх Рыжий с любопытством смотрел на лорда-мэра.

– Я предлагаю вам наше величайшее сокровище. А взамен прошу пощадить детей.

Грюннарх взял белоснежный футляр и поразился тому, что почти не ощутил его веса. Он ожидал, что в футляре будет золото или хотя бы драгоценные камни, но когда король открыл его, то обнаружил четыре свитка.

– Сокровище? – с угрозой в голосе проговорил он. – Это же ничего не стоит!

Но лорд-мэр невозмутимо возразил:

– Вы ошибаетесь. За всю вашу жизнь вам не доводилось держать в руках подобного богатства!

Грюннарх задумался. Просьба этого человека была напрасной: северяне и так никогда не убивали детей, так что тем ничто не угрожало. По правде говоря. Рыжий Король не знал, как можно использовать эти свитки. Но взяв их в руки, он неожиданно почувствовал, что лорд-мэр говорит правду и что он стал обладателем самого настоящего сокровища.

Король стал внимательно рассматривать футляр и увидел изображение прекрасной юной девушки, очень соблазнительной, но Грюннарха почему-то вдруг охватило желание защитить ее. На других картинках были изображены засеянные поля и лесное озеро, а еще очаг, где мирно горел огонь – все эти картины манили короля, обещая ему тепло и уют. Грюннарх был взволнован и, чтобы скрыть это, захлопнул футляр со свитками и, резко развернувшись, грозным голосом приказал своему удивленному войску возвращаться на корабли. Город остался цел и невредим. Более того, король велел держать курс на родные берега, и северяне не совершили больше ни одного набега.

* * * * *

Это лето показалось Грюннарху бесконечно долгим, его почему-то больше не радовал звон оружия, и он не получал прежнего удовольствия от побед над врагом. Теперь сражения тяготили его, став скучной обязанностью, которую приходилось выполнять слишком часто. А после Лоди Рыжий Король и вовсе затосковал. Сообщив командам двух кораблей, что лето уже подходит к концу, он приказал возвращаться, не обращая никакого внимания на удивленные взгляды своих воинов, которые не раз сражались с ним бок о бок в разорительных набегах на города и деревни.

Через две недели они оказались у островов Муншаез и теперь проходили между двумя королевствами ффолков, направляясь в родную Норландию.

И все же какое-то странное предчувствие не покидало короля. Грюннарху казалось, будто какой-то зловещий призрак стоит у него за спиной, своим потусторонним дыханием леденя его душу.

* * * * *

Громадный бурый медведь еле тащился по мертвому лесу, время от времени останавливаясь, чтобы сдвинуть с места поваленное дерево в поисках какой-нибудь пищи. Грант уже почти обессилел, но нигде ничего не было – даже крошечной букашки.

Медведь брел вперед, чувствуя, что остановка для него означает смерть. Его изодранные бока были покрыты запекшейся кровью. А одна из ран появилась совсем недавно, когда он неожиданно зацепился за острый сук.

Несмотря на страшную усталость. Грант по-прежнему держался с гордой уверенностью и достоинством. Он был готов в любой момент сразиться с кем угодно, чтобы добыть себе пищу. Но теперь он все чаще и чаще спотыкался, впрочем, никто не видел его бессилия – в лесу было совершенно пустынно.

Грант провел в этих местах всю свою жизнь, но сейчас они казались ему совершенно незнакомыми. Роща Генны Мунсингер умерла; раньше здесь бродило множество животных, наслаждаясь миром и покоем рощи, а теперь, за много дней пути медведь не встретил ни одного, даже самого крошечного животного.

Ему даже не попалось ни одного зеленого листочка.

Медведь вдруг глухо зарычал и замотал головой, словно стараясь прогнать кошмарное видение, но успокоился и снова побрел среди мертвых деревьев в поисках пищи и воды.

Внезапно Грант замер, только широкие ноздри судорожно зашевелились: он уловил запах, который искал вот уже много дней. Запах раздражал и волновал, и медведь неуклюже побежал туда, откуда он доносился. И вскоре Грант оказался в самом сердце рощи. Медведь чувствовал, что теперь здесь средоточие зла и именно отсюда во все стороны распространяются тлен и разложение. Но даже едва уловимого запаха было достаточно, чтобы заставить его забыть свои страхи.

Генна? В груди огромного медведя затеплилась надежда. Разве не его госпожа стоит вон там вдалеке и смотрит прямо на него? Грант снова принюхался и осторожно двинулся вперед. Это и вправду была Верховная Друида, но что-то в ней было не так.

Перед Грантом стояла невысокая полная женщина с черными волосами, как всегда, собранными на затылке в тугой узел.

Однако она не улыбалась и держалась как-то неуверенно. Но ведь глаза не могли обмануть его!

Грант медленно подошел к Генне и радостно заурчал, ожидая привычной ласки, но был удивлен и разочарован, когда Верховная Друида даже не пошевелилась. Что случилось? Грант стал вглядываться в круглое морщинистое лицо, надеясь понять, что же все-таки происходит. И тут же в страхе отшатнулся. Скорчившись у ее ног, громадный медведь почувствовал себя нашкодившим щенком, не понимая, чем же он провинился перед своей хозяйкой.

Генна подняла руку, и Грант повиновался: он медленно пошел к черному пруду, где совсем недавно Лунный Источник дарил всем благословение Богини.

Дрожа, медведь приблизился к воде; он всего лишь раз оглянулся на Верховную Друиду, и в глазах животного появилась мольба. Генна снова подняла руку, и Грант, послушно опустив голову, коснулся носом поверхности Темного Источника – его жизнь теперь принадлежала Богу Баалу.

* * * * *

Богиня Чантэа была по духу очень близка Богине Матери-Земле. Но в то время как жизнь Богини была заключена в самой земле островов Муншаез, Чантэа обитала в мирной долине Элизиум, далеко от мира смертных.

Матери-Земле поклонялись ффолки, населявшие острова Муншаез, Богиня помогала им через друидов, которым дарила свое могущество. Почитатели Чантэа населяли многие из Затерянных Миров. Ффолки считали, что природа священна, а главной целью друидов было поддержание Равновесия. Те же, кто верил в Богиню Чантэа, считали, что землю надо возделывать, что силы природы должны служить на благо человека.

И все же обе Богини, несмотря на некоторое различие, оберегали растения и животных, защищали тех, кто поклонялся им.

Сейчас Чантэа понимала, что сила Матери-Земли убывает. А еще она чувствовала грозное присутствие Баала, который стремился занять место Матери-Земли. Чантэа тоже решила действовать; и хотя она не обладала могуществом злобного Бога смерти, она была достаточно сильным божеством,