Текст книги "Военный диктатор Галактики [= Звездный диктатор, Властелин звезд]"

Автор книги: Дуглас Хилл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Дуглас Хилл
Последний легионер
#1

Военный диктатоp Галактики

Часть первая. Смерть мира

1

Смеркалось. Он шагал по грязным улицам. Боль горячим огнем разливалась по каждой клеточке тела, но он загнал ее в уголок сознания и как будто бы забыл о ней.

Окружающее мало радовало глаз. Он находился на бедной, незначительной планете, название которой – Коранекс – ничего ему не говорило. Вокруг космопорта теснился жалкий, неряшливый городишко, полустанок на главных космических дорогах, который как магнитом притягивал фрахтовщиков, торговцев, кочующих техников, космических скитальцев любого пошиба. Он искал этих людей. Они, скорее всего, могли иметь ту информацию, в которой он отчаянно нуждался.

Он осторожно пробирался сквозь грохот и блеск улиц, заполненных праздношатающейся публикой, мимо кричаще безвкусных аттракционов, предлагавших утомленным космосом приезжим все – от обычных голоэкранов до зловещих в полутьме наркоавтоматов. Он методично переходил из одного питейного заведения в другое, уделяя особое внимание официантам, швейцарам и барменам – тем, кто имел возможность собирать и очищать от плевел слухи и разговоры сотен своих посетителей.

Он следил за лицами в толпе. Многие оглядывались на него с искоркой любопытства, на мгновение их интерес привлекала его высокая, худощавая фигура, сдержанная гибкость движений и черно-серая форма с ярким небесно-голубым кругом на плече и груди. Иногда кто-нибудь, бросив на него любопытный взгляд, смотрел вторично – с узнаванием в глазах. Тогда человек в форме останавливался, перехватывал этого человека и задавал свои вопросы.

Каждый раз одни и те же ответы. Пожатие плечами, покачивание головой – отрицание. Иногда тень участия, намного чаще – пустота безразличия. Населенная Галактика велика, у каждого свои заботы.

Его не удерживали, и он, как это было на десятке или больше планет до Коранекса, шел до тех пор, пока боль не потребовала всего внимания, а сумерки не сгустились до глубокой ночи. Голова оставалась высоко поднятой, плечи не опустились, ибо военная выучка всей жизни не стирается за несколько месяцев ни болью, ни усталостью, ни одиночеством, ни даже отчаянием.

Отчаяние, однако, было рядом, готовое схватить его. Он знал, сколько остается времени на поиски. Хорошо, если не меньше, чем он уже потратил. И все-таки за прошедшие несколько месяцев он не нашел ничего, кроме случайных намеков, расплывчатых, разрозненных. Их хватало на продолжение поисков и не хватало, чтобы искать целеустремленно, в определенном направлении.

Но он продолжал искать. Больше ему ничего не оставалось. И жгучая боль в теле – ничто по сравнению с непреклонной, мстительной решимостью, подвигавшей его на поиски.

Он – Кейлл Рэндор, когда-то самый молодой и, как говорили, самый лучший командир Ударного полка 41-го Легиона планеты Морос, а теперь – солдат без армии, бездомный скиталец без роду и племени.

Умирающий скиталец.

* * *

Полумрак полупустого бара вонял пролитым спиртным и немытым телом. Бармен – чужак, выходец из «измененных миров», где аборигены за века претерпели изменения, мутировали. Приземистый лысый недомерок с оранжевой кожей. Но когда Кейлл задал свои вопросы, он в ответ пожал плечами – точно так же как все остальные, кого Кейлл встречал во время поисков.

– Легионеры? Слышал, что-то случилось с ними. Больше ничего. Вообще-то, мне некогда рот разевать да собирать слухи. Надо заниматься делом.

Недомерок с оранжевой кожей собрался отвернуться, однако, подняв глаза на Кейлла, передумал. Выражение лица Кейлла не изменилось, но что-то в его глазах подсказало бармену, что если он повернется, ему может не понравиться то, что произойдет потом.

Кейлл вытащил горсть пластиковых вафель – галактических кредиток, – выбрал одну и положил на стойку.

– Найдется такой, – спросил он спокойным тоном, – у кого есть время прислушиваться к сплетням?

Рука бармена накрыла кредитку. Он не спеша думал.

– Пожалуй, – ответил он наконец. – Краск, пилот грузовика. Часто слоняется, имеет длинные уши и длинный язык. Может, он что-то знает.

– Где его найти?

Оранжевый недомерок хмыкнул.

– Где-нибудь в закоулке, смертельно пьяным, если он не вернулся в порт. В порту он спит на своем корабле.

Кейлл кивнул и вышел из бара. Он вроде бы не заметил, как бармен сделал быстрый знак кучке крепко сбитых мужчин, склонившихся над выпивкой за соседним столиком.

* * *

Позевывая, страж порядка показал на грузовой корабль, владельцем которого был человек по имени Краск. Потрепанный корпус, пузатый и неприглядный, как все грузовики, – и в нем никого.

Кейлл сел, настроившись ждать. Он не позволял себе надеяться, не позволял себе думать, что Краск может что-нибудь знать или что это, скорее, всего-навсего очередной тупик. Он просто прислонился к кораблю – расслабленный, сосредоточенный, бесконечно терпеливый – и ждал.

Вскоре, как он и был наполовину уверен, пришли мужчины. Четыре коренастых тени в тусклом свете, в основном сосредоточенном на низких постройках напротив плоской пластибетонной поверхности космодрома.

Они выстроились перед Кейллом и медленно оглядели его с ног до головы. Все одинаковые, толстомясые, с признаками ожирения, в измазанных землей комбинезонах, с тяжелым взглядом пустых глаз – космические летуны, обслуживающие короткие рейсы, люди, которым больше по душе работать на грани нарушения закона во внутренней торговле, чем во внешней.

Самый крупный из них, почти облысевший, стоял немного впереди троих остальных, как бы подчеркивая, что он вожак. Кейлл медленно выпрямился, оторвался от корабля, все еще спокойный и расслабленный.

– Я Краск, – заявил лысеющий. – Это ты хочешь послушать о легионерах?

Кейлл кивнул.

– Ты и сам легионер?

– Верно.

– Так… Жаль мне твою планету.

Сказано это было так, словно Краск посочувствовал какой-то пустяковой неприятности вроде головной боли.

Выражение лица Кейлла оставалось прежним.

– Мне сказали, ты можешь мне кое-что рассказать.

– Могу, – подтвердил Краск. – Сколько это будет стоить?

– Смотря что ты расскажешь.

Верзила фыркнул.

– Хочешь, чтобы я рассказал тебе все, что знаю, а ты назовешь цену потом?

– Я не обману, – ответил Кейлл.

– Проще простого назвать нам примерную цену, – упрямо ответил Краск.

Кейлл вздохнул.

– У меня около трех тысяч галаксов. Я смогу заплатить тебе.

На мгновение ему припомнился день, когда он раскурочил свой одноместный истребитель, изъяв все вещи, без чего можно было обойтись, – второй космический костюм, аварийную капсулу, часть оружия, запчасти – и продал, чтобы финансировать свои поиски.

Краск облизнулся.

– Деньги с тобой?

– Не здесь. На корабле. – Кейлл кивнул в темноту космопорта, где на центральной посадочной площадке ждал его корабль, на том самом месте, куда он посадил его.

– Тогда пошли, – неприятно ухмыльнулся Краск, – возьмешь деньги.

– Останемся здесь, ты расскажешь, что знаешь, потом я иду и беру деньги.

Краск засмеялся еще противнее.

– Ты ничего не понял. Ты бродяга, никто. Ты никого здесь не знаешь, и тебя никто не знает. Значит, никто не поднимет тревоги, если тебя найдут в грязной канаве. С бродягами такое часто случается. Напьются, ввяжутся в скандал, и их убивают. Никого это не волнует.

С этими словами Краск сунул мясистую руку в карман и достал тонкий пластиковый цилиндр. Иглострел, заряженный, скорее всего, смертельным ядом, – узнал оружие Кейлл, – а не усыпляющим.

Трое спутников Краска тоже вынули оружие. У двоих оказались металлические дубинки с утолщением на конце – любимое оружие подонков с задворок всех миров. У третьего неожиданно появился светящийся термический нож, лезвие которого нагревалось так, что не резало, а прожигало большинство материалов, в том числе и человеческое тело.

Кейлл стоял спокойно, казалось, не собираясь двигаться с места. Однако, он сгруппировался, заняв устойчивую позицию, изготовился.

Похоже, неравные силы.

Головорезы ухмылялись. Они считали себя вчетверо сильнее: решительные, хорошо вооруженные – против одного безоружного и беспомощного.

Но им противостоял легионер Мороса, человек, чей народ с детских лет обучался высочайшему искусству боя. Человек, который в течение двух последних лет по праву брал первые призы в каждом виде состязаний ежегодных всепланетных Военных игр. Многие из этих медалей – за бой без оружия.

Поэтому Краск еще только поднимал иглострел, а Кейлл уже начал действовать.

Он не дал ни намека, ни предупреждения, не напрягся, не встал в стойку. Он просто упал на бок.

Правая рука коснулась пластибетона и напряглась, удерживая вес тела. Опираясь на ладонь, тело описало горизонтальный полукруг; ноги летели, словно коса.

Один ботинок подсек ногу вооруженного дубинкой. Носок второго ударил по мясистому запястью руки с иглострелом.

Хруст сломанной ноги почти заглушил голос завопившего от боли Краска. Пока иглострел летел в темноту, Кейлл успел сложить тело, как пружину, и вскочить на ноги.

Ошеломленный Краск покачивался, стеная и прижимая к себе поврежденное запястье. Сбитый Кейллом поклонник дубинки пытался встать на ноги, а второй только начинал поднимать свою. Кейлл снова с неимоверной быстротой сорвался с места и поднырнул под занесенное оружие. Хрустнуло ребро: локоть Кейлла обрушился на грудь противнику, тот вскрикнул и потерял сознание. Кейлл так же стремительно выбросил левую ногу и точно рассчитанным ударом погрузил носок ботинка в отвислый живот первого здоровяка с дубинкой. Тот отлетел и столкнулся с четвертым, вооруженным ножом. Оба повалились на землю.

Человек с ножом вскочил и удивленно уставился на спокойно ждущего Кейлла. Затем термолезвие описало в воздухе светящуюся дугу: замахнулся. Раскаленный добела нож полетел к Кейллу, тот с виду лениво отклонился. Но противник не уследил за движением руки легионера, молнией метнувшейся вверх и перехватившей нож за изолированную рукоятку.

Не останавливая его движение, Кейлл нажал на выступ, выключая лезвие, и взмахом кисти и предплечья послал нож назад.

Он метнул его вперед рукояткой, так как не хотел убивать. Тяжелая рукоятка с глухим шлепком врезалась точно между глаз. Противник опрокинулся на спину и затих.

Кейлл прошел мимо скорчившихся на земле громил, схватил Краска за шиворот комбинезона и без усилий посадил его.

– Мне нужна информация, – спокойно сказал он. – Немедленно.

– Ты сломал мне руку, – проскулил Краск.

Кейлл потуже скрутил воротник на толстой шее.

– Шея сломается так же легко.

– Не надо… подожди! – выкрикнул полузадушенный Краск. – Я расскажу!

– Ну же, – стальная хватка немного ослабела.

– Правда, я знаю не много, – пробормотал Краск.

Кейлл другой рукой схватила Краска за тяжелый подбородок и отогнул его голову назад.

– Советую что-нибудь припомнить, – угрожающе проговорил он.

– Хорошо! Подожди! – Захват снова ослаб, и Краск, хватая воздух, начал выплевывать слова: – Просто болтовня в баре, понятно? Несколько недель назад, когда все судачили о твоей планете, гадая, как это случилось. Масса слухов…

– Каких слухов?

– Да всякая болтовня о космосе, ты же знаешь. Одни полагали – вспышка солнца, другие – столкновение с чем-то из космоса. Никто толком не знает. Потом один парень, пилот грузовоза, сказал, что видел нескольких легионеров. Двоих-троих. Они, как и ты, искали остальных.

– Что говорил о них грузовоз?

– Почти ничего. Он не разговаривал с ними. Один из них был настоящий великан – выглядел опасным. Но этот парень, грузовоз, слышал, что легионеры собираются основать где-то базу.

Кейлл потуже скрутил воротник:

– Где?

– Слушай, полегче, а? – слабо запротестовал Краск. – Где-то невдалеке от Солтрениуса. Это все, что он говорил. Правда! Я больше ничего не знаю.

Ни слова не говоря, Кейлл отшвырнул его в сторону, повернулся и быстро пошел к своему кораблю. Он вполне владел собой, однако, пульс его участился, глаза горели, в них светилась зарождающаяся надежда. Он не впервые слышал о том, что где-то кто-то видел легионеров, кидался по зыбкому следу и попадал в неизбежные тупики. На этот раз другое! Конечно же, постоянная база! Ее надо основать, а потом, чтобы собрать всех на ней, разослать весть, которую услышит кто-нибудь из оставшихся в живых моросцев.

Над ним возвышался четко очерченный клиновидный корабль. Он вспрыгнул на аппарель, протиснулся в герметически закрывшийся за ним люк, вошел. Привязываясь в подвесном надувном кресле, он быстро включил панель управления и ввел данные в компьютер. С нежным жужжанием включилась система жизнеобеспечения, и через несколько мгновений корабль с воем поднялся в ночь на почти невидимом столбе энергии.

Проносясь через территориальное пространство Коранекса, Кейлл взял себя в руки и вновь обрел спокойствие и терпение. Глаза и руки двигались автоматически, сохраняя точность траектории убытия, а сознание так же автоматически подробно разбирало предстоящее путешествие. Он знал, что топливный стержень требует замены, но, наверное, выдержит. Регенератор воздуха в норме, пищевых концентратов и всего прочего достаточно. К счастью, до самой планеты Солтрениус не придется делать остановки.

Почему, лениво подумал он, несколько легионеров – двое? трое? – выбрали такое место? Малозаселенный мир в крошечной системе вдали от главных космических путей. Что это может дать? И кто, гадал он, тот легионер-великан, которого грузовоз описал Краску, как «опасного с виду»?

Но Кейлл давно знал: бесполезно задаваться вопросами, на которые нет ответа. Ответы будут, когда он прилетит на Солтрениус.

Он вышел в глубокий космос. Планета, которую он только что покинул, уменьшилась на заднем экране до маленького блестящего диска. Другие экраны – передний и боковой – показывали знакомую панораму: бесчисленные яркие точечки, составлявшие Населенную Галактику людей.

Кейлл ввел дополнительную информацию в компьютер, который исследовал свою невероятную по объему память в поисках координат планеты Солтрениус, и задал курс.

Точки на экранах замерцали и расплылись. Компьютер переводил тягу корабля с планетарной на сверхсветовую – на ней корабль мог за несколько дней пересечь всю Галактику.

Обзорные экраны опустели. Бесформенная пустота сомкнулась вокруг Кейлла и его корабля. При сверхсветовой они как бы уже не присутствовали во вселенной. Двигаясь невообразимо быстрее скорости света, корабль шел через нуль-пространство, оставляя за собой обычные пространство и время. У Кейлла осталось лишь внутреннее чувство времени, чтобы отметить оценку компьютера о прибытии на Солтрениус часов через десять.

Он откинулся в подвесном кресле и позволил усталым глазам закрыться. Ночь была долгой. И где-то за пределами жесткого самоконтроля жгла и разливалась по всему телу боль.

И все-таки, засыпая, он чувствовал безумную радость. Теперь, по крайней мере, у него появился шанс найти себе подобных. И тогда, возможно, он получит ответы на все вопросы. Даже – если позволит судьба – даст выход горькой ненависти и мести, которые жгли сильнее любой физической боли.

Но эта мысль, все мысли пропали, когда он погрузился в сон. И с приходом сна, как бы из серой пустоты, окружавшей мчащийся корабль, появились сновидения.

2

Сначала сновидения, как всегда, были отрывочными. Обрывочные, ускользающие картины сурового и негостеприимного мира, холодной обширной пустыни, где высились зубастые горы.

Это был мир Кейлла Рэндора – планета Морос в системе белой звезды на дальней окраине Населенной Галактики. Суровый мир дал суровые условия жизни космическим колонистам, сделавшим его своим домом давно, во время Расселения, когда человеческая раса рассеялась на миллионах планет Галактики в поисках тех тысяч миров, что были пригодны для жизни людей.

Морос оказался одним из них благодаря наличию годной для дыхания атмосферы, скудной растительности и воды, которой едва хватало в центральных районах. На нем была своя жизни – человекообразные рептилии причудливых форм, смертельно опасные песчаные кошки, громадные горные рогатые мамонты, заросли стелющихся растений, питающихся живой плотью, – все такие же грозные и опасные, как сама пустыня.

И все-таки они выжили, те первые космические переселенцы, – выжили и приспособились к своему новому дому. Суровые условия планеты сделали самих поселенцев и их отпрысков крепкими, самостоятельными, полагающимися только на себя людьми, познавшими необходимость порядка, стабильности и дисциплины в своей жизни. Прочему почти не оставалось места – иначе на Моросе нельзя было выжить.

И все же дисциплина не навязывалась сверху. Она принималась, как принимается религия, каждым человеком – жителем этого мира. Детям, когда их отнимали от груди, приходилось туго. Дисциплина становилась основным фактом жизни.

То же самое было, пока они сами привыкали к дисциплине и порядку. Так люди Мороса учились бороться, защищаться. Борьба с враждебными животными, жестокой окружающей средой тоже была фактом жизни, существенным для самой жизни. Люди Мороса учились сами и учили своих детей всему необходимому для того, чтобы выжить в любых угрожающих их жизни условиях. Сюда входило обязательное обучение способам самозащиты и боя – без оружия или с самым разным.

Люди жили, число их росло, они даже находили определенное удовлетворение в трудностях своей суровой, аскетической жизни. Но Морос – бедная планета – немного мог предложить остальной Галактике. Веками о нем не вспоминали, веками не посещали. И все это время люди совершенствовали и оттачивали свое умение выживать, становясь все суровее, независимее, самостоятельнее, и все больше были предоставлены сами себе. Они целой планетой превратились в самых искусных, самых боеспособных мужчин и женщин в Галактике.

И все же народ Мороса никогда не терял своей дружелюбности. В их мире правили общительность, сотрудничество, участие, взаимопомощь и поддержка. Люди с Мороса жили мирно. Соревнования сводились к ежегодному празднику – Военным играм. Условия и образ жизни моросцев были таковы, что эгоизм, жадность, пагубное честолюбие, равнодушие к нуждам других – все эти антиобщественные, не способствующие выживанию явления были почти неизвестны.

Другие населенные людьми планеты стали медленно осознавать уникальность Мороса. И увидели то, чего сам народ Мороса не понимал: на самом деле это не бедная планета, ибо она обладает особым природным ресурсом.

У нее есть боевое искусство населения.

Постепенно людей с Мороса начали приглашать применить это искусство, торговать им, как торгуют полезными ископаемыми или пищевыми продуктами. Моросцы стали вывозить в Галактику свое искусство – небольшие группы бойцов, мужчин и женщин за значительные суммы отправлялись участвовать в малых войнах на той или иной планете. Они стали теми, кого на древнем языке людей называли наемниками.

Они узнали, насколько превосходно обучены по сравнению с прочими солдатами Населенных Миров. Узнала это и остальная Галактика. Вскоре предложений стало поступать больше, чем моросцы могли принять, и Морос познал процветание.

Имея такой доход, народ Мороса приобрел новое, современное оружие и технику. Они закупили космические корабли – от одноместных истребителей до громадных боевых крейсеров – и создали грозный флот. Они стали посещать другие миры, изучали передовые способы ведения боя и увозили эти знания домой, чтобы сделать их достоянием своего народа. Так на Моросе возникли вооруженные силы, в которые при необходимости могли объединиться все взрослые на планете. Эти вооруженные силы стали легендой для всей Галактики.

Легионы Мороса.

Но и тогда, хотя любая армия требует строго регламентированной субординации, общественный дух Мороса не пострадал. Не пострадали ни порядок, ни дисциплина. Несогласия, расхлябанности, неподчинения моросцы не ведали, это бы шокировало любого легионера. В бою кто-то вел, остальные следовали за ним, но таким образом, что каждое отделение или часть действовали как идеально отлаженный механизм.

В остальном легионеры жили как равные – вместе трудились, вместе шли в бой, вместе праздновали победы.

И вместе погибли.

* * *

(Сон Кейлла Рэндора изменился. Как всегда, собрались зыбкие образы сгустились и утратили зыбкость. Кейлл застонал, когда из глубины сонной тьмы поднялся сон-воспоминание – четкие, ужасные слова, которые он услышал по межкорабельной связи в тот день…)

Его вместе с другими одноместными кораблями Ударного полка послали на простое разведывательное задание. Но задание уводило далее, чем на половину Галактики, в один из самых плотно населенных секторов, где заселенные людьми планеты и их солнца кишели, по моросской пословице, словно песчаные блохи в оазисе.

Кейлл вышел со своим полком из сверхсветовой и двигался на обычной планетарной тяге к цели – маленькой планете, где локальная война, похоже, разгоралась в большой конфликт и где легионерам предложили громадную сумму, чтобы они выступили на одной из сторон.

Заданием Ударного полка был сбор сведений: изучить с орбиты планету, оценить военный потенциал, прослушать радиовещание и тому подобное. Эти данные помогли бы Центральному командованию Легионов решить, стоит ли принимать предложение.

К этому времени Легионы могли уже выбирать контракты. Их этика, рожденная историей, не позволила бы им стать на сторону агрессоров, фанатиков или будущих эксплуататоров.

Часто они за меньшую плату сражались против таких врагов. И действительно, нередко одно только присутствие Легионов на стороне обороняющихся заставляло агрессоров воздержаться от развернутого наступления.

Когда планета на обзорных экранах стала расти, Кейлл со своей группой приступил к проверке связи, готовясь перейти на орбиту, позволяющую обследовать поверхность этой планеты. Моросцы не оповещали о своем присутствии и надеялись, что их не заметят, поэтому Кейлл чувствовал легкую досаду, когда засек горстку серебристых трубчатых силуэтов, поднимавшихся к полку из облаков внизу. Приглушенное журчание голосов в динамике свидетельствовало о том, что остальные тоже заметили чужие корабли.

– Может быть, дружественные, а может, и нет, – сказал Кейлл своей группе. – Ляжем на новый курс и приготовимся уклониться от огня.

Его пальцы пробежали по клавишам управления, задавая новый курс для его группы. Он не спускал глаз с приближающихся кораблей, ожидая, не выдадут ли они чем-либо свои намерения, не поступит ли от них какое-нибудь сообщение.

Пока он наблюдал, на заостренных носах приближающихся кораблей сверкнули двойные огни. Кейлл стиснул зубы от злости. Это был знак, которого он ждал: он узнал ионный лучемет, как только увидел вспышки.

– Стреляют, – бросил он в микрофон. – Любители… они все еще вне зоны поражения. Ложимся на курс уклонения.

– Ответим на огонь? – раздался из динамика голос молодой Они Уолд, заместителя и самого близкого друга Кейлла в Ударном полку. Голос звучал спокойно, но с ноткой нетерпения. Кейлл улыбнулся.

– Нет, – быстро ответил он. – Мы здесь не для боя. Уклоняясь, мы отойдем достаточно далеко для сверхсветовой. Они потеряют нас. Затем доложим обстановку. – Пощелкав клавишами панели управления, он скорректировал свой курс и добавил: – Я отстану, перейду в арьергард и узнаю, что это за любители-истребители.

Прежде чем кто-либо из группы успел подтвердить, сто сообщение принято, приемник Кейлла зажужжал и заговорил, но не голосами друзей, а скрипучим металлическим голосом дальней связи:

«Срочное сообщение с родной планеты. Сообщение с родной планеты».

Встревоженный Кейлл выпрямился в кресле. Сообщения с Мороса редко приходили легионерам, выполняющим задание, если те сами не выходили на связь, чтобы сделать доклад или срочно вызвать подкрепление.

Приемник, казалось, читал его мысли:

«СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ всем легионерам! СРОЧНО всем легионерам!

Планета подвергается нападению неизвестных войск. Всем легионерам срочно вернуться на Морос. Повторяю: немедленно вернуться! Приказ Центрального командования крайней срочности».

У Кейлла застыла в жилах кровь. Нападение на Морос? Такого еще не случалось – ни разу за все века. У кого хватит глупости напасть на родину самых высоко ценимых вооруженных сил в Галактике?

Но слова прозвучали и не могли не быть правдой.

– Аварийная готовность! – крикнул он. – Переход к сверхсветовой по моему сигналу!

Рискованно переходить на сверхсветовую в такой близости от гравитационного поля планеты, но выбора не было. «НЕМЕДЛЕННО», – гласил страшный приказ, и Кейлл не собирался опаздывать ни на секунду.

Пальцы замелькали над клавишами управления, подготавливая корабль к сверхсветовой. Рука нависла над активатором, губы шевельнулись, чтобы отдать приказ группе, но корабль вдруг дернулся и рванулся, как перепуганное животное.

Кейлл зло посмотрел на экран заднего обзора. Потрясенный сообщением с Мороса, он почти забыл о чужих кораблях. И так как он отстал, чтобы быть в арьергарде группы, то попал в зону действия чужих пушек. Кому-то повезло: в него попали. Требовалось некоторое время, чтобы компьютер доложил о повреждениях, но уже чувствовалось падение скорости корабля, тот как бы немного отяжелел. Продолжая вести сумасшедший огонь, нападающие корабли сокращали разрыв.

Кейлл мог сделать только одно: отправить свою группу в безопасность, отчаянно надеясь, что повредили не сверхсветовую тягу.

– Подготовиться к переходу на сверхсветовую! – резко скомандовал он. – Пошел!

Рука ткнула в активатор, и Кейлла поглотила безликая пустота.

Хотя корабль, двигавшийся быстрее скорости света, казалось, оставался неподвижным, одним махом одолевая невообразимые расстояния, в пустоте встречалось множество специфических напряжений и сжатий, мест, откуда поврежденный корабль мог и не выйти.

Кейлл, потея, ждал доклада компьютера о повреждениях.

«Зарегистрировано повреждение при контакте с энерголучом. Сектор корпуса 8-А».

Сердце у Кейлла оборвалось. В этом переднем секторе корпуса корабля размещалась часть вооружения и большая часть навигационного оборудования. Подтверждая его опасения, компьютер продолжал:

«Корпус вмят, но не разорван и держит. Одна передняя лучевая пушка не работает. Планетарная тяга и навигационная система неисправны».

Кейлл потянулся к клавишам компьютера.

«Доложи о состоянии сверхсветовой тяги, – приказал он, – и других систем».

Послушный компьютер сразу ответил:

«Сверхсветовая тяга не повреждена. Другие системы вооружения не повреждены. Система связи не повреждена».

Кейлл с облегчением откинулся в кресле. Сверхсветовую не задело. Пустота космоса не претендует на него.

Он снова коснулся клавиш.

«Рассчитай время ремонта планетарной тяги и поврежденного оружия», – приказал он.

«Расчетное время ремонта лучевой пушки – ноль. Оружие ремонту не подлежит. Требуется полная замена. Расчетное время ремонта навигационной системы – шесть часов».

Кейлл тихо выругался. Шесть часов! Ему было жаль каждое мгновение, проведенное на сверхсветовой, а теперь придется работать шесть часов для того, чтобы планетарная тяга смогла доставить его на выручку родной планете. Но и тогда он прилетит не во всеоружии.

Но он ничего не мог поделать. Никто не выходит из корабля на сверхсветовой. Никакой ремонт не начнешь, пока через много часов не выйдешь в нормальный космос.

Скрипнув зубами, он снова коснулся клавиш. По крайней мере это мучительное ожидание, он может скрасить полезным делом, как учат легионеров.

«Начинай полную проверку всего оборудования и систем, – приказал он, – кроме поврежденного сектора».

И, призвав на помощь всю свою дисциплинированность, полностью сосредоточился на утомительной процедуре проверки, а его поврежденный корабль тем временем мчался вперед сквозь пустоту, такую же непроницаемую, как и будущее.