Текст книги "Правда, или Дерзкий вызов"

Автор книги: Донна Кауффман (Кауфман)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7

Бейли повернула кран в душе, пустила воду на полную силу и пошла обратно в спальню. Нужно было взять что-то из вещей и переодеться. Она посмотрела на свои пустые чемоданы в просторном стенном шкафу, предаваясь короткой фантазии. Взять бы и улететь обратно в Нью-Йорк. Ближайшим рейсом. Или, может, уехать ближайшим поездом? Это была приятная фантазия, за одним исключением: Бейли была не из тех, кто легко пасует перед трудностями. Если бы это было так, она никогда не оказалась бы на том дурацком аэроплане. Но она оказалась на нем. И это закончилось самым безумным поступком, на какой ее когда-либо удавалось уговорить.

Бейли все еще не могла поверить, что ее действительно пристегнули к парашюту и… Она приказала себе немедленно перестать переживать одну и ту же мысль, так как ее снова стало подташнивать. Положив руку на живот, она присела на край кровати. Когда на тебя давит кто-то и он находится в том же статусе, что и ты, это изматывает. Точно такое же действие оказывает и оплаченный чек. Кроме того, ты знаешь, что на этом сделаешь карьеру и, такая возможность выпадает только раз.

С первыми двумя факторами она справилась вполне успешно, но когда дело дошло до третьего, сломалась. Побоялась упустить свой шанс.

Ну ладно, может, это не совсем так. Возможно, она слегка подпала под влияние инструктора. Он был совершенно бесподобен с его обаянием, под стать его замечательному австралийскому акценту. Это факт. Во всяком случае, очевидно, именно поэтому она и сподобилась на тот акробатический прыжок. Как так получилось? Она внушала себе, что не должна и не будет этого делать. Она продолжала твердить это до самой последней минуты, пока не оказалась пристегнутой ремнями к своему телохранителю.

Удивительное дело! Вплоть до последнего момента она единственная из всех не верила, что ей предстоит совершить этот прыжок. Маленькая промашка с ее стороны. А когда они покинули аэроплан, было уже слишком поздно.

Бейли никак не могла расстаться со своими мыслями. Она вспоминала заключительную сцену, которая могла иметь летальный исход. Может, для кого-то это просто шаг через хорошо знакомый дверной проем. Но то, что преподносилось как шаг или прыжок, у нее ассоциировалось со смертью, и ни с чем другим. Справиться с этим по-прежнему было невозможно. Конечно, она осталась жива. Но этот акробатический трюк отнял у нее несколько лет жизни.

Больше она ничего подобного не допустит… Не приведи Бог, если у Франклина в заначке осталась еще пара-тройка безумных идей. Конечно же, у него приготовлено еще что-то! Этот человек совершенно не способен понять, что ее совсем не вдохновляет игра на выживание. В качестве уцелевшего биографа! Но, увы, она уже не сомневалась, что сегодняшний маленький трюк далеко не последний.

Бейли закрыла глаза, размышляя обо всех тех благах, что ей предлагаются взамен.

– Хорошо оплачиваемая работа, жизнь в роскоши, шеф-повар по вызову, свободное время для работы над книгой, – перечисляла она.

Бейли открыла глаза и уставилась в потолок, украшенный белой с золотом лепниной в стиле рококо. «Да, и чтобы иметь это, – мысленно продолжила она, – все, что от тебя требуется, – это готовность смеяться в лицо смерти по заведенному порядку».

– Для этого придется вступить в сделку с дьяволом.

– А единственный дьявол в твоей жизни, надо полагать, это я.

Бейли резко повернула голову к двери.

– Ноа? Боже мой! Сначала нужно стучаться! Ноа сложил на груди руки.

– Дверь была открыта. Я позвал тебя, но из-за твоего шумящего Ниагарского водопада, – он указал подбородком в сторону ванной, – ты ничего не слышала.

Вряд ли она оставила открытой дверь в коридор. Но какое это имело значение? Понятное дело. Ноа не имел ни малейшего намерения уважать ее право на уединение.

– Если ты пришел сюда злорадствовать – пожалуйста. Хочешь похвалиться, что ты гораздо лучше поладил с Дентом, чем я? Но я это и так знаю. И могу сказать тебе с предельной откровенностью, что я могла бы…

– Я пришел не поэтому.

– Хорошо. – Бейли стиснула зубы. – Я понимаю, почему ты пришел. Прошлый раз я убедилась, что это не какая-то извращенная телевизионная игра с островом, где участников отчисляют зрительским голосованием. Ни тебя, ни меня удалять отсюда никто не собирается. Я понимаю, тебе не угодно мое присутствие здесь. Но разве я составляю тебе конкуренцию в работе?

– Я этого никогда не говорил, – ответил Ноа. Бейли настороженно взглянула на него.

– Ты и не должен говорить. Кстати, что касается чувств, они взаимные. Так что не бойся меня обидеть. – «Как будто он может меня обидеть», – подумала Бейли. – У тебя своя дорога, у меня – своя. А это означает – убирайся из моей комнаты. И не появляйся, пока тебя не пригласят. – Бейли подкрепила свои слова выразительным взглядом, надеясь, что он красноречиво говорит, что, скорее на земле наступит ледниковый период, чем последует упомянутое приглашение.

Ноа, верный себе, просто улыбнулся. Когда она встала, Ноа преградил ей путь, легонько удерживая за предплечье.

– Не надо убегать, Златовласка. Право же, у меня добрые намерения. Добрые и благородные.

Он сказал это так серьезно, что Бейли прыснула со смеху.

– Угу. Это точно.

Он показал на край кровати, молчаливо прося, чтобы Бейли села.

Но она высвободилась из его рук и отступила на шаг.

– Спасибо, – сказала Бейли. – Я постою.

– Что, боишься не устоять передо мной? – ухмыльнулся Ноа.

Бейли наградила его лучшим из своих взглядов, говорившие: «Сейчас ты у меня дождешься!» Но это, казалось, скорее, убедило его в том, что она делает так просто ему в пику, нежели под действием гнева. Ноа рассмеялся, словно не мог вообразить, что Бейли может обижаться. Так и случилось. Дело кончилось тем, что она перестала сердиться.

Ноа был в своем репертуаре.

– Ну, давай продолжай, – фыркнула Бейли. – Говори, что ты считаешь необходимым сказать. Потому что даже у Дента нагреватель не бездонный, а я действительно хочу в душ.

Ноа поправил ворот рубашки.

– Ну, если ты настаиваешь.

Бейли с силой шлепнула его по руке, даже не задумываясь.

– Как интересно!

Ноа схватил ее за запястье, на этот раз мягче, и притянул к себе. Улыбка его померкла, но искренность в глазах оставалась.

– Я просто хотел сказать, что глубоко тебе сочувствую. Я очень переживал из-за того, что Дент заставил тебя прыгнуть с парашюта. Конечно, это был не пикник, я понимаю. Но, в конце концов, ты все-таки справилась.

– Тогда объясни мне, что это было, когда ты щерился как слабоумный, пока они облачали меня в ту сбрую? И что ты чувствовал, снимая меня на пленку потом, когда я была в состоянии полного нервного срыва? Признаться, я была так тронута, когда ты вступился за меня и предложил Денту прыгнуть вместо меня!

Ноа ухмыльнулся:

– Но ты же сказала, что больше не хочешь, чтобы я тебя выручал.

– Спасибо за напоминание! – задыхаясь, выкрикнула Бейли. – Но я на это и не рассчитывала. Да ты скорее бы умер, нежели бы поддержал меня. О нет, погоди! Я, кажется, понимаю. Ты подумал, что это хорошая мысль. Ну конечно. Все правильно. Браво!

– Но ведь, в конце концов, у тебя все получилось. А прежде чем ты прыгнула…

– Прежде чем меня выпихнули!

– На самом деле я собирался вмешаться. Но ты взглянула на меня, и когда я увидел твое лицо… – Ноа не договорил и просто пожал плечами. – Извини. Конечно, я должен был что-то сделать. Тот крик… – Он слегка содрогнулся. – Но даже тогда я подумал, что, может, как только все закончится, ты осознаешь, насколько это интригующее ощущение, и перешагнешь страх.

Бейли хотела снова высвободить руку и уже была готова это сделать. Однако Ноа начал поглаживать большим пальцем ее запястье, и она, вместо того чтобы уйти, стала говорить дальше:

– Ноа, я все понимаю и знаю, что у Дента нет злого умысла. Но я должна честно сказать, мне совершенно не нужно заниматься этими безумными вещами, чтобы описывать его жизнь. У меня есть файлы с его интервью. Человек вполне способен описывать даже самые дикие события. Он приводит такие колоритные подробности, что тебе кажется, будто ты сам присутствовал при этом. В конце концов, в этом и состоит моя единственная, реальная задача. Написать его биографию так, чтобы включилось воображение читателя. Заставить его испытать возбуждение и прочувствовать опасность, как если бы он сам был там. Денту так хорошо удаются детали, что он, наверное, мог бы сам написать свою биографию.

– Почему бы тебе, не сказать ему об этом? Таким образом, решатся все твои проблемы.

– Не совсем. Я окажусь без работы. А у меня нет сбережений на счетах, чтобы уйти в творческий отпуск и писать роман. Мне нужна эта работа. Несомненно, данный проект сейчас для меня идеален. Я только говорю, что Денту не повредило бы выслушать твою точку зрения. Вот и все.

– Ты полагаешь, он уважает меня больше? Я в этом не уверен.

Бейли только фыркнула.

– Я не шучу, – продолжал Ноа. – Ты не обратила внимания, как он сопровождал тебя на обед? Он выглядел так, словно ослеплен страстью.

– Да будет тебе!..

– Ну, хорошо. Насчет страсти, может, слишком сильно сказано. Но очарован – точно. Правда. Я даже немного приревновал.

– Ты? – Бейли была удивлена его замечанием. – Из-за того, что Дент выказывает мне знаки внимания?

– Из-за того, что ты так легко утвердила свои права, – сказал Ноа. – Я спустился пораньше в надежде первым перехватить Дента – и вдруг выплываете вы двое, смеющиеся и болтающие, точно старые друзья.

Бейли поняла, что она опростоволосилась. Вот дурочка! Конечно, это была профессиональная ревность. Ни на какой другой вариант этого чувства Ноа Моррисси был просто не способен. На худой конец, его слова были какой-то подпиткой для ее самолюбия.

– Ну что ж, теперь ты должен чувствовать себя намного, намного лучше, – сказала Бейли. – Сегодня у вас с Дентом произошла стычка. На почве общего мужского интереса.

«В то время как у меня десять секунд выворачивало кишки, прежде чем мои ноги благополучно ступили на землю», – добавила она про себя.

Ноа легонько потянул ее за руку, заставляя взглянуть на него.

– Знаешь, о чем я думаю? Я думаю, что ты осилишь это. Эти безумные фокусы и все такое. Сегодня ты показала, что нужно только сильно захотеть, и тогда можно спрыгнуть с аэроплана.

Бейли снова удивилась, и это, должно быть, было написано у нее на лице.

– Что? – сказал Ноа с коротким смешком. – Неужели я такой гнусный подонок, что если говорю что-то приятное, тебе это кажется таким странным?

Она покачала головой:

– Нет, дело не в этом. Просто я… ну… за то короткое время, что мы были вместе, ты всегда насмешничал по поводу моей работы и моих фобий, ну… словом, по поводу всего.

– Так я же любовно, – сказал Ноа обиженно. – Это было легкое подшучивание. Нужно различать невинные вещи.

– Ну конечно! – Бейли потянула назад свою руку, но он держал ее крепко.

– Это говорилось совершенно беззлобно. – Ноа и вправду выглядел обиженным. – Я не имел в виду дразнить тебя.

– Нет уж, извини, пожалуйста. Может, сначала я была достаточно глупой, думая, что у тебя ко мне действительно есть какие-то чувства. Или, по меньшей мере, ты достаточно меня уважаешь, чтобы сказать «до свидания». Мне стадо понятно, что я заблуждалась, после того как ты исчез, не удостоив меня даже такой малости, как почтовая открытка. Это что касается интимных отношений. Но мне действительно всегда было ясно, что ты не уважаешь мою работу.

– Черт побери, почему тогда ты оставалась со мной?

– Это был великолепный секс, – не задумываясь, сказала Бейли. Ее незамедлительный ответ был сущей правдой. Но далеко не исчерпывающим объяснением. Однако черта с два она станет ему все о себе рассказывать!

– Ну, если я был всего-навсего хорош как любовник в постели, откуда весь этот затаенный гнев?

– Ты, конечно, считаешь, что я была для тебя тем же самым? – возмутилась Бейли. – И поэтому я должна была отбросить тот факт, что ты бесследно исчез, и просто благодарить свою звезду, что мне выпало счастье наслаждаться, пока это продолжалось? А теперь, по-твоему, я должна так же просто выкинуть из памяти твой абсолютный, ужасный эгоизм и делать вид, будто все так и надо? К твоему сведению, Ноа, люди так себя не ведут даже после случайного секса. Хотя то, что происходило между нами, не было случайным. Я думаю, по крайней мере, с этим ты согласишься. Так вот, людям обычно хватает порядочности сказать «до свидания», если они больше не заинтересованы в продолжении отношений.

Прежде чем Ноа успел что-то сказать, она выдернула свою руку и зашагала к двери ванной. Бейли не хотела дожидаться, когда он подтвердит ее слова. Разумеется, ей и так было ясно, кем она была для него, и не было никакой нужды слушать, как он скажет это сейчас.

– Я иду принимать душ. Увидимся позже внизу. За обедом. Коридор вон там. Где выход, ты знаешь. – Бейли быстро взглянула на него через плечо. – В конце концов, с выходом у тебя проблем никогда не было.

Глава 8

Ноа остался там, где сидел, и наблюдал, как Бейли подходит к двери. Было слышно, как щелкнул замок. Щелкнул и встал на место. Пожалуй, она права.

С уходом у него получалось неплохо. Может быть, даже слишком хорошо. Чего он терпеть не мог, так это говорить «до свидания», и потому избегал, это делать, если только представлялась возможность. Кстати, он всегда относился к подобным вещам легко, поскольку мыслил рационально. Он поддерживал физическую близость, сколько мог, а когда приходило время, уходить – уходил. По его убеждению, если женщина тоже не настроена на серьезные отношения, она должна почувствовать облегчение. Может, даже сохранить некоторые приятные воспоминания. Это был наилучший вариант, в худшем – женщина должна воспринимать такое как унижение, что означало перемещение отношений в эмоциональную плоскость.

Однако сейчас, глядя на закрытую дверь ванной, Ноа не мог прийти к согласию с собой в выборе между полным разрывом или обновлением старых уз. Что касается первого, можно было только радоваться, что Бейли попадает в категорию оскорбленных разгневанных женщин. В этом случае все было ясно. Никаких отношений – никаких неприятностей в будущем. Со вторым все обстояло куда сложнее. Это означало воображать ее нагой под струями воды и в тяжких муках искать правильные слова.

– Мне нужно проветрить голову, – пробормотал Ноа и направился к двери.

Заниматься разговорами, чтобы вернуть благорасположение Бейли и снова проторить путь в ее кровать, представлялось ему бесполезным делом. Сейчас это меньше всего было нужно и ему, и ей. Возможно, у него было небольшое помутнение рассудка, когда он допустил эту мысль. Ноа прекрасно понимал, что их отношения не могут продолжаться. Однажды он уже прогневил ее, и у нее укоренилось о нем дурное мнение. Лучше оставить все как есть. Повторять прежнюю историю – только усугублять существующее положение.

Его взгляд упал на закрытый ноутбук и лежащие сверху перекидной блокнот и три папки, набитые бумагами. Конечно, совать свой нос в дела Бейли было совершенно негоже. Кто он после этого, как не любопытный подонок? Ну и ладно! Все равно он уже списан со счетов и проклят навеки. Так что терять нечего. Он хотел лишь взглянуть на ее заметки, на предварительные материалы. Не такой уж это грех, если он их почитает, тем более они с Бейли только-только начали работать с Дентом. Просто любопытно посмотреть, что у нее там. Вот и все. Никакого вреда, никакой подлости.

Ноа раскрыл блокнот и пробежал глазами страницу, исписанную каракулями. Уголки его губ изогнулись в улыбке. Почерк Бейли был еще хуже, чем его собственный. И это о чем-то говорило.

Вообще в этом невозможно было разобрать ничего, кроме…

Это что еще за Дейзи?

Ноа мысленно перебрал данные собственного исследования, хотя и так хорошо все помнил. В жизни Дента никогда не фигурировала ни одна женщина по имени Дейзи. Если только Бейли не отыскала что-то, чего не знал он. Ноа перевернул страницу и тут же обнаружил еще одно имя. Трент.

– Что за черт?! – воскликнул Ноа и потом рассмеялся. До него дошло, наконец, на что он наткнулся.

Это не были ее заметки о жизни Дента. Это были наметки ее великого американского романа.

– Гм… – пробормотал Ноа. – Дейзи и Трент? – Не слишком ли велик замах на великое литературное произведение? Это было больше похоже на очередную «мыльную оперу».

Ноа пролистал еще несколько страниц. Почерк и вправду был неразборчив. Но вероятно, эти заметки были важны лишь для Бейли. Во всяком случае, это напоминало какие-то штрихи к портретам или отдельные вехи сюжета. Ноа улыбнулся и покачал головой. Потом захлопнул блокнот и собрался уходить. Но тут его рукав зацепился за вложенные в блокнот папки. Они вместе с блокнотом посыпались на пол. Все страницы разлетелись по ковру.

– Черт! – Ноа присел на корточки и сгреб в кучу бумаги, молясь, чтобы Бейли не выскочила из ванной раньше, чем он приведет все в порядок.

Бейли была не самая организованная женщина в мире. Ноа это всегда знал. Он бывал у нее в квартире. Хаос для нее был обычным явлением.

Вообще она не была лентяйкой или неряхой, но у нее всегда была масса хлама. Ее маленькая квартирка была забита до предела. Яркая мягкая мебель и втиснутые между ней книжные полки загромождали собой все пространство, каждый угол. И повсюду были растения, в горшках, в подвешенных кашпо и свисающие гирляндами. А еще коллекция безделушек, рассчитанных на самый непритязательный вкус. О Боже, как эта женщина любила свои собиратели пыли! Они были расставлены везде, на мало-мальски доступной ровной поверхности. Бейли, очевидно, была биологически предрасположена к собиранию хлама. Ее гены не позволяли ей пройти мимо блошиного рынка. Зная это, Ноа подумал, что она может не заметить, если страницы, запихиваемые им в папки, будут лежать в беспорядке.

Вся эта бумажная масса напоминала распечатки с веб-сайтов. Вероятно, Бейли проводила поиск в Интернете. Продолжая заталкивать бумагу внутрь папки, Ноа обратил внимание, что эти листы отличаются от страниц из первой папки. Они были напечатаны через двойной интервал и не походили на заметки. Ах, рукопись!

Ноа ухмыльнулся: «Приключения Дейзи и Трента, можно не сомневаться».

Но читать их было невозможно. Все страницы все были размечены красной ручкой, испещрены поправками на полях, часть текста подчеркнута волнистыми линиями. Несомненно, это был черновой вариант романа.

Однако любопытство опять взыграло, и Ноа решил все же пробежать страницу-другую. Он решил, что это ничему не повредит. Это же не дневник и не личная переписка. Поэтому уж как-нибудь он разберется, что можно читать, а что выходит за границы дозволенного. Наверное.

Ноа с головой ушел в жизнь Дейзи и Трента.

Пять минут спустя его занятие было прервано. В спальню вошла Бейли. Она застала Ноа сидящим на полу с раскрытой папкой на коленях.

– Какого черта ты здесь делаешь?! – воскликнула Бейли. – И почему ты вынуждаешь меня постоянно задавать тебе этот вопрос?

Ноа вздрогнул, но сохранил самообладание. В действительности даже не поднял глаз.

– Читаю. Ты не против?

Ноа понимал, что у Бейли есть все основания разразиться тирадой по поводу его вторжения в ее личное пространство и даже более того. Равным образом он сознавал, что его ответ рассчитан нейтрализовать или, по крайней мере, немного отсрочить ее тираду. Хотя тирады могло бы и не быть, пока он сознательно не спровоцировал Бейли, желая услышать ответ.

– Положи все на место, – приказала Бейли.

Ладно. С нейтрализацией тирады не вышло. Ноа запомнил место, где кончил читать, и поднял глаза на Бейли.

– Мне следовало бы высказать сожаление, что я сунул нос в твои дела, но в данный момент это было бы ложью. Когда мне попалась на глаза стопка твоих папок, я хотел только взглянуть на заметки, не более того. – Ноа попытался бесхитростно улыбнуться и пожал плечами. Бейли, похоже, верила в это не больше, чем он сам. – Я по натуре любопытный. Что мне остается сказать?

– Ты по натуре совершенно неисправимый и напрочь лишен стыда.

– И это тоже, – с легкостью согласился Ноа. – Но это позволяет мне быть там, где я хочу находиться.

Бейли вздохнула, раздражаясь еще больше.

– Не могу поверить, что тебя может заинтересовать что-то из моих заметок о Денте. Я думаю, у тебя, их в десять раз больше. Ты опытный биограф, и у тебя уже сложился собственный, совершенно четкий подход к тому, как делать документальные фильмы. – Бейли плотнее завернулась в полотенце. На лице у нее промелькнуло настороженное выражение. – Или ты просто забавляешься на мой счет?

Ноа покачал головой, понимая, что сейчас не время поддразнивать ее, любовно или как-то еще. Разумеется, было нехорошо уходить так, как он ушел от нее тогда. Но не такой уж он подонок, чтобы шпынять ее в самые уязвимые места.

– Нет. Это было любопытство. В самой его примитивной форме. Единственная мотивация, чтобы открыть тот первый блокнот. Я подумал, что это твои заметки о Денте. Мне было интересно знать, как ты собираешься писать его биографию, и ничего более. – Однако после того как он увидел, что это не те упомянутые заметки, у него не пропал интерес. Интерес к самой женщине, написавшей это. Но об этом Ноа умолчал.

– Я понятия не имел, что ты пишешь роман.

– Но когда это выяснилось, ты все же его не отложил.

На этот раз Ноа улыбнулся с неподдельной искренностью.

– Ты застала меня на первой странице. Я даже не заметил, как увлекся, пока не появилась ты. Ты одаренный рассказчик, Бейли.

Она открыла рот и тотчас закрыла, явно захваченная врасплох последней фразой Ноа.

– Ты думаешь, что если я дурно поступил прошлый раз, когда ушел без объяснений, то я не могу быть искренним? Неужели после того случая ты настолько не доверяешь мне, что не можешь принимать мои слова за чистую монету?

Ноа даже не представлял, как важен для него ее ответ. Сейчас он впервые обсуждал свой поступок применительно к их отношениям. Конечно, было бы уместнее соблюсти эту болезненную процедуру гораздо раньше. Собственно, раньше он так и делал несколько раз. Но ни одна его попытка не увенчалась реальным успехом. Представление о том, что это удачный способ закрыть вопрос, оказалось мифом. Но сейчас, сидя здесь с Бейли, он пришел к мысли, противоречащей его прежней концепции. В конце концов, тот способ прекращения отношений, возможно, был не такой уж альтруистичный. Скорее своекорыстный. Или даже хуже.

– Ноа, почему ты ушел тогда, ничего не сказав мне? – тихо спросила Бейли. – Объясни мне. И тогда, может быть, я смогу ответить на твой вопрос.

– Не люблю говорить «до свидания», – сказал Ноа. Это был простой ответ и в то же время предельно честный.

– Но не похоже, чтобы тебе было ненавистно уходить. Однако, несмотря на это, уходишь ты без угрызений совести, – возразила Бейли. – Почему тебе трудно было исполнить простой формальный жест?

– Знаешь, это хороший вопрос. Если отвечать на него с точки зрения психологических россказней, во всем виновато мое детство. Я рос в семье военнослужащего. Мы часто переезжали с места на место, так что я много повидал в жизни. Но с этим же связано и то, что мне приходилось постоянно менять друзей. И постоянно…

– Говорить «до свидания», – закончила за него Бейли.

Ноа не смотрел на нее. В голосе у нее не было никакой жалостливости, только мягкость и понимание. Хотя на самом деле он не заслуживал ее мягкости.

– Это слово стало затрепанным, – сказал он чуть более суровым тоном. Незачем притворяться, будто у них что-то могло сложиться по-другому. – Поэтому я перестал это делать.

– Как мило с твоей стороны, – сухо заметила Бейли. На это Ноа ответил легкой улыбкой.

– У другой стороны большей частью с этим вроде бы не было проблем.

– Мне трудно с этим согласиться, – сказала Бейли. – Как можно судить о других, если к тому времени ты уже ушел?

Бейли была права.

– Наверное, я в основном встречался с женщинами, которым были чужды подобные тонкости. Как в той пословице: «Дешево досталось – легко потерялось».

У Бейли вырвался короткий смешок. Ноа слегка повернул голову и взглянул на нее. Он здорово ошибся. Глаза ее слегка блестели влагой, и она с трудом подавила улыбку.

– Что такое?

– Ничего, – сказала Бейли. – Плохая пословица.

Ноа подумал над тем, что он только что сказал, и улыбнулся.

– Да, пожалуй, ты права, – согласился он. Лица обоих смягчились.

– Понятно, – медленно проговорила Бейли, вдруг суетливо поправляя свое полотенце. – И меня ты видел такой же?

– Нет, Бейли. – Ноа ответил мгновенно и честно. Этим он во многом был обязан ей. – Ты была другая.

Да, она, несомненно, была другая. Женщины, с которыми он встречался, были лишены всяких предубеждений и больше были заняты собой. Бейли отличалась от них. В ней чувствовалась ранимость. Эта ранимость и обращала его в бегство. Он не выносил женских страданий, а благородным рыцарем он себя не считал…

Сейчас Ноа понимал, что вводил себя в заблуждение. По крайней мере, в течение какого-то времени. Может быть, потому что Бейли так умаляла свои достоинства и принимала как неизбежность свои слабые стороны? Это ужасно его забавляло и сыграло свою роль. Сейчас его новые представления столкнулись с той ложью, которую он раньше сам себе внушил. И ему начинала открываться другая реальность. Негативное предубеждение по поводу формирования их долгосрочных отношений с Бейли оказалось ошибочным. Резко ошибочным.

Но как сказать ей об этом? Она рассмеется ему в лицо. И вполне заслуженно.

Ноа отвел глаза в сторону, и его взгляд упал на рукопись у него на коленях. Лучше придерживаться того, что ты знаешь, как закончить.

– Это действительно хорошо написано, Бейли.

Ноа видел, что ее раздирают противоречивые чувства. Ей льстила его похвала, и в то же время она испытывала острую потребность вырвать у него из рук свое детище и выдворить из комнаты его самого. Бейли не верила ему. И для этого у нее были все основания. Шесть месяцев назад она доверила ему то, что было для нее несравненно дороже. А как этим распорядился он?

– Ты говоришь так, будто это тебя удивляет, – сказала Бейли, на сей раз строже. Прочные барьеры вновь были водворены на свое место.

– Да, – признался Ноа. – Но я удивлен по-хорошему.

– Спасибо. – Бейли презрительно фыркнула.

– За что?

– За подтверждение, что я была кругом права.

– В чем? – спросил Ноа.

– В том, что у тебя никогда не было уважительного отношения к тому, чем я зарабатываю на жизнь. «Мыльные оперы» были для меня лучшим способом получить оплаченный чек. Но за всем этим стояла более достойная цель – написать роман. А ты, несомненно, всерьез не верил, что после такой поденщины я могу написать что-то заслуживающее высокой оценки. За нее тебе спасибо, Ноа. – С выражением, граничащим с отчаянием, Бейли взглянула на рукопись у него на коленях. Несмотря на его похвалы, было ясно, что ей очень не нравится, что он подобным образом получил доступ к ее книге, а значит, и к ней самой.

Ноа инстинктивно сжал крепче страницы рукописи, словно это была часть самой Бейли.

– Бейли, я знаю, ты очень низкого мнения обо мне. И возможно, вполне заслуженно. – Не обращая внимания на ее выгнутую бровь в ответ на его «возможно», Ноа продолжил: – Но я никогда так не думал о тебе. Я ни разу не говорил тебе ничего подобного. Я не мог так сказать. Разве я не был бы после этого лицемером? Я, человек, который пишет сценарии к приключенческим фильмам?

– Главным образом для того, – подчеркнула Бейли, – чтобы финансировать более достойные проекты, в переводе на твой язык.

– Господи, да они действительно прекрасно выполнены, разве нет? – сказал Ноа скорее самому себе. – Значит, ты так обо мне думаешь? Я подлый предатель, который уходит, не прощаясь, а в придачу еще литературный сноб? Удивительно, как ты вообще с этим смирилась после первого свидания. После второго – тем более.

– Даже снобы бывают, великолепны в постели.

Ноа сделал ныряющее движение подбородком. Они оба знали, что только один из них был создан для секса. И это была не Бейли. Но нужно было пощадить ее гордыню.

– Допустим. Но я не сноб. Бейли пожала плечами:

– Откуда мне знать? Ты никогда не впускал меня в ту часть твоего мира.

– С ума сойти! Мы все время об этом говорили.

– Ты рассказывал, что работаешь над сценарием для высоко бюджетного фильма. О том, что собираешься вкладывать средства в следующий фильм. И ясное дело, ты допускал, что я, штатный писака «мыльных опер», точно так же могу относиться к моей работе. Просто как к средству для достижения более высокой цели. Но ты ни разу не рассказывал о работе, которая действительно важна для тебя.

– Это не так. Начать с того, что ты ошибаешься в оценках. Сценарии для остросюжетных и приключенческих фильмов для меня важны не только с точки зрения дохода. Безусловно, работа над моими документальными фильмами увлекает меня больше. Но то и другое для меня важно, просто каждое по-своему.

– Повторяю, откуда мне знать? Ты со мной этим не делился, Ноа. Наши отношения всегда были довольно, поверхностными. Ну, во всяком случае, не больше физической близости. – Бейли подняла руку, когда он попытался возразить. – Нет, я не перекладываю свою вину. Нельзя сказать, чтобы я выражала по этому поводу огромный протест. – Она сделала секундную паузу и, подумав немного, решила не продолжать свою мысль.

– Ты собиралась сказать что-то еще? За чем же дело стало? – Ноа коротко улыбнулся. – Ты можешь с успехом сделать это прямо сейчас.

Бейли посмотрела на него. Внимательно посмотрела. Затем опустилась на край кровати и тяжко вздохнула.

– Я не пыталась добиться от тебя большего. Думала, впереди еще много времени. Я надеялась, мы постепенно подойдем и к тем вопросам. Но, как известно, энтузиазм, в конце концов, спадает. – Теперь Бейли коротко улыбнулась. Чуть задумчиво, гораздо больше – смиренно.

Неизвестно, что в этой улыбке, какая ее часть больше заставила его испытать угрызения совести.

– Прости меня, Бейли, – сказал Ноа, как никогда искренне. Она посмотрела на него с удивлением и недоверием, что не сильно укрепило его уважение к себе.

– За что?

– За то, как я обращался с тобой. За то, как ушел. – Ноа стремительно поднялся и сел рядом с ней на кровать. Бейли не смотрела на него. Тогда он легонько толкнул ее плечом и улыбнулся. Потом снова толкнул. Наконец она не выдержала и улыбнулась. – Бейли…

– Что? – сказала она, и щеки ее стали медленно покрываться румянцем с восхитительным, розовым оттенком.

– Прости меня, Бейли, – повторил Ноа.

Улыбка ее погасла, и взгляд переместился на его лицо.

– И ты меня.

– Ты заслуживаешь большего, Бейли. Заслуживала раньше и сейчас тоже.

Момент достиг апогея. Энергетическое напряжение между ними нарастало. Ноа порывался сократить расстояние до губ Бейли и поцеловать ее. Чтобы сдержать желание, требовалась невероятная сила воли. Но если он и впрямь хотел из всего этого что-то вынести для себя, что-то познать в себе и стать лучше в будущем, то это будущее нужно было начинать сейчас.