Текст книги "Лучший из худших"

Автор книги: Дональд Сэмюэл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Дональд Сэмюэл
Лучший из худших

ГЛАВА 1

Дождь утихал. На западе появился светлый кусочек неба, который постепенно становился все больше и больше. Черные клубящиеся тучи удалялись на восток, как будто их тянуло туда гигантское лассо. Воздух был сильно пропитан озоном, как обычно бывает после грозы; приятная свежесть окутала окрестности.

На вершину холма, что чуть возвышался над ранчо «Сломанная подкова», из набегающих сумерек выскочила группа всадников, с плащей которых струями стекали остатки прогремевшей грозы. Беспокойные промокшие кони под всадниками чавкали копытами по сырой земле.

– Думаешь, это очень хорошая идея – отправиться на ранчо? – спросил один из всадников, обращаясь к высокому молодому человеку, возглавлявшему отряд.

Предводитель долго и неподвижно вглядывался в слабое мерцание лампы, желтый свет которой пробивался сквозь окно дома на ранчо – там, внизу, под ними. Наконец он повернулся к товарищам и произнес глубоким и приятным, хотя и несколько хрипловатым, голосом:

– Это для нас возможность обогреться, обсушиться и получить хоть что-нибудь поесть.

– Но мы очень рискуем!

– Во всяком случае, – ответил высокий, – меньше, чем если придется продолжить путь как есть. Рано или поздно все равно мы будем вынуждены где-то найти пищу – для нас и для лошадей.

На мгновение воцарилась тишина, которую нарушали только фыркающие кони, почуявшие теплую конюшню и добрый мешок овса.

– Слим прав! – почти закричал маленький коренастый человек. – Мы похожи на мокрых куриц. Нам ведь все равно надо просушить где-то эти лохмотья, что еще болтаются на наших плечах.

– А если настигнет погоня?

– Молчи, Гризли! – шикнул молодой человек. – Погоня отстала по крайней мере на два дня, а после такого дня они вообще нас не найдут. Ливень смыл все следы.

– Ты прав, Шорт, дождь смыл все следы. – Предводитель криво улыбнулся. – Кроме того, если мы пробудем на этом ранчо пару лишних часов, то потом сможем рвануть еще быстрее. А так – куда мы такие, мокрые и замерзшие?

– Я понимаю, Слим, – продолжал протестовать первый всадник, – но кто знает, что за люди живут там, внизу? Может, это проклятые янки?

– Ну, отсюда, с холма, вряд ли разберешь. Спустимся и посмотрим. Как только отдохнем и поедим, тут же тронемся дальше.

Темная кавалькада засуетилась. Осторожно, один за другим, они тронулись с холма. Всадников было всего шестеро, за собой они вели на поводу двух вьючных лошадей. Земля, пропитанная водой, приглушала стук копыт, потому они подобрались к ограде ранчо совершенно незамеченными.

Несмотря на сумерки, по состоянию построек было заметно, что дела у хозяина идут не лучшим образом. Хотя по их количеству и размерам можно было заключить, что некогда это было большое и крепкое хозяйство.

Предводитель остановил коня посреди двора:

– Смотрите, ребята, потихоньку и осторожнее. Не распускайте языки. Действовать будем по обстановке. – Он повернулся к освещенному окну, поднес ладони ко рту и крикнул: – Э-ге-гей! Есть кто живой?

Секунду-другую стояла абсолютная тишина, которую нарушало только все то же фырканье усталых коней, потом по освещенному окну прошла тень и дверь, чуть скрипнув, отворилась.

– Что там? Кто это? – В дверях стоял почти совсем седой старик; в одной руке он держал фонарь, в другой – длинную двустволку.

Слим подъехал поближе и наклонился с седла:

– Не надо целиться в нас, сэр. Мы – почтенные граждане, застигнутые в горах грозой.

– Что вам нужно, чужаки? – опять спросил старик; голос его звучал недоверчиво.

– Немного горячего кофе для нас и немного сена для наших лошадей. А если вы еще сможете предоставить нам до утра крышу над головой, мы будем более чем благодарны. Заплатим ровно столько, сколько вы потребуете.

Старик размышлял, недоверчиво уставившись па мокрого всадника, лицо которого ему никак но удавалось разглядеть, несмотря на фонарь, дрожавший в его руке.

– Сколько вас тут?

– Нас шестеро и восемь лошадей. Мы промокли на сквозь!

Старик поднял фонарь чуть выше и пристальнее всмотрелся в своего собеседника.

– Право, не знаю. Пустить, что ли?.. – бормотал он себе под нос.

Высокий всадник заерзал в седле:

– Сэр, когда-то одиноко живущие фермеры и ранчеры соблюдали добрый обычай давать кров и пищу голодным и усталым путникам…

Старик вздрогнул. Слова незнакомца совершенно очевидно задели его.

– Да, был когда-то такой добрый обычай, но времена нынче не те! – Еще раз он скользнул взглядом по лицу человека, сидящего перед ним на коне, после чего глаза его задержались на молчаливой группке промокших всадников. – Нынче всякий сброд по округе шатается.

– Мы не сброд, сэр. Мы честно заплатим за все, что вы нам дадите.

Старик поколебался секунду, но все-таки кивнул головой:

– Хорошо, чужак. Можете отвести лошадей в конюшню. – Он махнул рукой в направлении ближайшего строения. – Там вы найдете все, что потребуется скотине. Там теперь места больше, чем надо! – Высокому показалось, что голос старика дрогнул. – Как поставите копей, ступайте в дом. Джин приготовит вам что-нибудь пожевать.

Старик повернулся и вошел в дом, а всадники направились к конюшне.

Слим поставил пустую чашку на стол и принялся задумчиво сворачивать сигарету. Он чувствовал себя превосходно – куда лучше, чем ожидал. Он уже забыл, когда в последний раз доводилось вот так сиживать в теплой комнате за хорошим ужином и чашкой горячего и крепкого кофе. Пока он зажигал сигарету, глаза его как бы нехотя пробежались по комнате. Он заметил, с каким удовольствием ребята развалились на стульях.

Серьезный Трек и Джо курили, соблюдая величественное достоинство в позах и выражении лиц. Молодой Боб с наслаждением, шумно допивал уже вторую или третью чашку кофе, выражение лица при этом у него было самое блаженное. Шорт, с короткой трубочкой в зубах вполголоса препирался о чем-то с Гризли.

Джин – высокая, стройная девушка с золотыми волосами и голубыми, словно небо, глазами – задумчиво смотрела куда-то в пространство, машинально собирая со стола грязную посуду. Старый ранчер все еще поглядывал на своих неожиданных гостей со скрытым недоверием.

Слим, глянув на старика, усмехнулся про себя. Он заметил что недоверие старика окрепло, когда они вошли в дом с револьверами в руках. Хотя в этом не было совершенно ничего подозрительного – ведь он прекрасно знал в какое время сейчас приходится жить, – Слим не смог удержаться и напомнил старику:

– Да, сэр, сейчас такие дела кругом творятся, что лучше уж, пока одной рукой запихиваешь еду в рот, другой держаться за револьвер! – И тут он громко рассмеялся, потому что подумал о том, какую гримасу состроил бы старик и что сказал бы он, если бы вдруг узнал, кого приютил в своем доме…

Когда Джин собрала грязную посуду и принялась было мыть ее, молодой Боб Долхарт и всегда спокойный Джо Хэлоуэй подскочили, чтобы помочь ей. Девушка покраснела и попыталась с благодарностью отказаться, но ребята проявили упорство.

– Не отказывайтесь, молодая леди, сейчас так редко можно встретить настоящего джентльмена. – Слим улыбнулся. – Не отказывайте моим ребятам, пожалуйста.

– Спасибо. – Она покраснела еще сильнее, глянув на молодого человека невероятными голубыми глазами. – Это вы верно сказали, сэр. Сейчас действительно трудно встретить настоящего джентльмена.

– Проклятые янки!.. – прорычал Шорт сквозь зубы, в которых торчала трубка, но тут же под строгим взглядом Слима оборвал фразу.

Наступила неприятная тишина.

Старый ранчер недоверчиво оглядывал всех по очереди, потом вдруг резко повернулся к Слиму и быстро произнес, как будто решился на отчаянный шаг:

– Чужак, мне неизвестен ваш образ мыслей, но мне показалось, будто вы не любите янки.

– Конечно, чего это нам их любить? – опять дал знать о себе Шорт, упрямо уставившись на Слима. – Проклятые янки!

Ребята расхохотались. Черты лица старого ранчера наконец-то стали понемногу смягчаться.

– И я тоже был за Юг. У меня, может, прав на это побольше, чем у многих других. Мой младший сын погиб, сражаясь за дело Конфедерации!

Шорт вскочил и радостно схватил старика за руку:

– Отец, вы мне понравились с первого взгляда, а сейчас стали еще симпатичнее!

– У кого служил ваш сын? – спросил молчавший до сих пор Гризли.

Старик гордо выпятил грудь, глаза его загорелись:

– У Джо Шелби!

Слим, который на протяжении всей этой сцены задумчиво рассматривал старика, встрепенулся, как будто кто-то подтолкнул его:

– Значит, он сражался в Железной бригаде? Как его звали?

– Роберт Макбрайд! – Старик несколько секунд, будто окаменев от не утихающего горя, смотрел прямо перед собой, потом пришел в себя. – Извините, я думал, об этом все знают. Правда, я и не подумал, что вы меня совсем не знаете. Я – Фрэнк Макбрайд, а это, – он показал на голубоглазую девушку с золотыми волосами, – моя дочь Джин!

– Роб Макбрайд? – повторил как бы про себя Слим. – Не может быть! Роб Макбрайд – ваш сын?

– Вы знали его?

– Мы не раз встречались во время войны, – ответил Слим как-то неопределенно. – Как только мы вошли в ваш дом, я не перестаю ломать голову, на кого похожа эта девушка. – Он повернулся к Джин. – Вы так похожи на брата! У вас прямо его глаза!

Старик почувствовал, как что-то изменилось в настроении компании. Он заметил, как парни со значением переглядываются. И потому дрожащим голосом повторил вопрос:

– Вы хорошо знали моего Роба?

– Ну-у… – Слим кивнул головой. – Я как-то привез к Шелби донесение и несколько дней оставался в его лагере… Это было в марте шестьдесят четвертого. Тогда я и познакомился с лейтенантом Робом Макбрайдом. Он лучше всех в бригаде Шелби танцевал шотландскую джигу.

– Да, – старик вперил неподвижный взгляд в стену, – Роб прекрасно танцевал. Он да еще капитан Дженкинс. Вы, наверное, и его знавали?

– Да, приходилось встречаться.

– Он был лучшим другом моего Роба. Я знаю об этом из писем сына, а вот самого Дженкинса так и не довелось увидеть. Я слышал, после войны он взбунтовался и вступил на скользкую дорожку.

– Говорил что-то такое. – Слим чиркнул спичкой и зажег сигарету. – У вас ведь должна быть еще одна дочка и старший сын, который служил у Форреста и показал себя настоящим героем в бою у Чикамоги? 11
  Река, на берегах которой разыгралось одно из крупнейших сражений между войсками Севера и Юга во время Гражданской войны в США. (Примеч. переводчика.)


[Закрыть]

– Да, у меня есть еще одна дочь, Джейн. Был у меня и старший сын, – угрюмо произнес старик. – Но Джерри погиб два месяца тому назад.

– Убит?

– Да.

– Как имя убийцы?

Старик удивленно поднял голову и посмотрел на Слима, вопросы которого звучали словно удары кнута.

– Точно не знаю. Это был кто-то из банды Уильяма Фостера.

– Что это за Фостер? Отступник?

– К сожалению, – старик саркастически усмехнулся, – он слывет за одного из самых уважаемых людей в округе.

– Проклятые янки! – повторил Шорт любимое присловье.

Старый Макбрайд, заметив наконец вопросительные взгляды Слима и его парней, понял, что следует объяснить свои слова. Он откашлялся, потом раскурил трубку.

– Извините, я забыл, что вы здесь чужие и не знаете, что происходит в наших совсем еще недавно спокойных краях.

Он опять замер на несколько секунд в страдальческой позе, после чего, встряхнувшись, опять обратился к слушателям:

– Сразу после войны, когда нам уже невтерпеж просто стало от саквояжников 22
  Саквояжниками (карпетбеггерами) называли политических авантюристов с Севера, которые после окончания Гражданской войны хлынули в Техас и другие южные штаты, где грабили и терроризировали мирных граждан. (Примеч. переводчика.)


[Закрыть], которые расползлись по всему Техасу, мы, несколько семей, переселились сюда, построили новые ранчо на этой тогда еще совершенно дикой земле. Нам пришлось сражаться с природой и с индейцами, но все-таки целых шесть лет мы жили относительно спокойно. И вот тогда в городке, который мы назвали Сэнди-Крик, стали появляться эти проклятые техасские саквояжники. Судья Уильям Финч, игрок Джереми Фуллер, ранчер Уильям Фостер и другие…

Старик несколько раз рассеянно затянулся, но трубка уже погасла. Он чиркнул спичкой и вновь разжег ее.

– Времена изменились. Финч, Фуллер и Фостер тайно объединились и принялись терроризировать всю округу. Фостер хочет стать королем скотоводов и потому делает все, чтобы уничтожить мелких ранчеров. Ну и, конечно, закон для него не писан. Фуллер обирает в своем салуне и в казино всякого, кто попадает к нему в лапы, и финансирует из этих денег предприятия Фостера. А Финч судит всех так, как это им потребуется. Мелкие ранчеры вынуждены были продать свои хозяйства этой троице и переселиться. Если же они противились принудительной продаже, то их вскоре находили с пулей в спине. А кое-кого из них вызывали на драку люди Фостера и с легкостью убивали их при стечении огромного числа свидетелей.

– И что же, никого не нашлось, чтобы защитить людей? – с недоверием спросил Слим. – Шериф предпринимал хоть что-нибудь?

– Кто, Дэйв Кардиган? Так его же и выбрали шерифом по желанию троицы бандитов! Правда, Дэйв был когда-то неплохим парнем, но он слишком любит карты – это его и погубило.

– Так, понятно. Фуллер прибрал его к рукам?

– Совершенно верно.

– Хорошо, по что обо всем этом думают горожане?

– Ничего. А что они могут сделать? Люди Фостера их тоже терроризируют. Все затаились. Люди-то они неплохие, только боятся головы поднять. Эти негодяи совершенно хладнокровно вырезают целые семьи, которые пытаются сопротивляться им. Они не оставляют даже женщин и детей!

– Проклятые янки! – взревел Шорт. – На вас они нападали?

– Да. Я – последний из мелких ранчеров, живущий в своем хозяйстве. У меня было шесть ковбоев, и мой сын Джерри тоже был храбрый парень. – Старик вытер ладонью глаза. – Мы нашли его два месяца тому назад недалеко от ранчо, с двумя пулями в спине. Моих ковбоев перестреляли в салуне одного за другим. Сейчас мы с Джин – последние свободные люди в окрестностях города Сэнди-Крик!

– Почему вы не послали все к чертовой матери и не сбежали отсюда?

– Сынок, – голос старика задрожал, – один раз я уже бросил хозяйство в Техасе и начал новую жизнь здесь. Теперь я слишком стар, чтобы повторить все это опять, сначала.

– Похоже, у вас нет даже одного шанса из тысячи, чтобы удержаться здесь!

– Нет. И я знаю это так же хорошо, как и вы. Но мы с Джин решили умереть на своей земле.

Наступила мертвая тишина, прерываемая только потрескиванием стариковой трубки да тихими всхлипываниями девушки.

– А почему бы вам не нанять нескольких ребят, умеющих обращаться с револьвером и не пугающихся запаха пороха? – вмешался в разговор Джо Хэлоуэй, молча слушавший до сих пор рассказ старика.

– К сожалению, – старик с грустью опустил голову, – у меня нет таких денег, чтобы нанять людей. Тем более что в наше время это стоит недешево.

Слим некоторое время задумчиво смотрел перед собой, покусывая верхнюю губу, потом резко поднялся:

– Мы заболтались, а между тем уже поздно. Пора спать, завтра нас ждет дальняя дорога. Спасибо за доверие, – повернулся он к старому Макбрайду, – и спокойной ночи…

Парни спокойно, один за другим, вышли из дома и направились к конюшне.

ГЛАВА 2

Слим беспокойно ворочался на соломе: сон никак не мог прийти к нему. Он думал о словах старого Макбрайда.

Да, Роб Макбрайд действительно был отличный парень! Слим, или – точнее – Уильям Дженкинс, был капитаном и с самого начала войны служил в Железной бригаде под командованием Джо Шелби. И его лучшим другом был лейтенант Роберт Макбрайд.

Их кони всегда были рядом, вместе они выполняли самые опасные задания. Они делили последние крохи хлеба и последнюю щепотку табаку. Это были настоящие боевые друзья, готовые в любой момент сложить голову друг за друга.

Слим хорошо знал семью Роба по его же рассказам. Поэтому он был удивлен, когда услышал, что старик, предоставивший им кров, оказался отцом Роба. Семья Макбрайдов жила в Техасе, и поначалу Слима смутило, что она вдруг оказалась здесь, на границе штата Аризона. Но старый Макбрайд все ему объяснил.

Слим вздохнул и зажег сигарету. Пуская кольцами дым к потолку, он вспоминал дни, когда они с Робом громили янки… Да, Роб Макбрайд был отличный парень!

Он вспомнил ту ночь, когда они нарвались на засаду. Вспомнил, как нечеловеческим усилием удалось вытащить смертельно раненного Роба из-под убитого коня. Он посадил его в седло перед собой, и Роб умер у него на руках…

Бунтарь вздохнул и сжал кулаки. Нет, он не имел права рассказывать об этом старику Макбрайду. Старик сразу бы понял, кому он дал кров и пищу. Правда, он душой и телом предан Югу, но времена переменились. Слим с группой бывших солдат Конфедерации продолжал скрываться от янки, хотя война давно закончилась. И вот они больше не солдаты, а бунтари, преступившие закон. По правде говоря, вначале они хотели продолжить вооруженную борьбу с северянами, но обстоятельства заставали их превратиться в заурядных грабителей. Они были вынуждены отнимать у людей пищу, снаряжение, все, что необходимо для того, чтобы обеспечить себе более-менее сносную жизнь…

Горьким утешением служило им то, что грабили они только те банки, что принадлежали «проклятым янки», или останавливали в засаде почтовые дилижансы, которые перевозили деньги все тех же «проклятых янки». Война давно окончилась, и шерифы и прочие власти Запада преследовали их, словно обыкновенных разбойников и бандитов…

Слим горько усмехнулся. В глубине души он чувствовал, что их подвиги после окончания войны не имеют ничего общего с тем, чем они занимались в дни сражении. Но мысль о том, чтобы сдаться «проклятым янки», была сама по себе настолько отвратительна, что у каждого из их шестерки вызывала омерзение. Кто знает, может, есть еще шанс, чтобы все расставить по своим местам, как прежде?..

Молодой бунтарь зажег еще одну сигарету и беспокойно повернулся на другой бок. Перед глазами у него стоял образ Джин Макбрайд. Роб любил как бы в шутку поговорить о том, как после войны он женит его на своей младшей сестре. А у девушки глаза были точь-в-точь как у Роба. И такая она милая и симпатичная, и волосы у нее такие прекрасные…

Слим прислушался. Убедившись, что ребята спят, он на цыпочках прокрался к воротам конюшни, осторожно приоткрыл их, выскользнул наружу и присел на пороге.

Что-то мучило его. Он не переставал задаваться вопросом: имеет ли право удерживать своих друзей в течение нескольких дней на ранчо старого Макбрайда? Имеет ли он право вовлечь их в борьбу с грабителями, чтобы защитить старого Макбрайда?

Он знал, что ребята согласятся без лишних слов. Все они любили симпатичного, веселого лейтенанта Роба. Но, оставшись здесь, они рискуют очень многим. Тут может объявиться погоня, хотя маловероятно, что их следы удастся отыскать после такого сильного ливня. Дождь смыл все, и никто не догадается, куда они отправились после удачного ограбления банка этого проклятого ростовщика в Лейк-Сити. А помочь отцу Роба они просто обязаны…

Слим щелчком отбросил окурок через весь двор и потихоньку вернулся в конюшню. Медленно опустился на солому. Из угла донесся громкий храп Шорта, и его звуки убаюкали бывшего капитана.

Когда прогремел выстрел, Шорт оборвал свой заливистый храп на полутоне. В мгновение ока все были на ногах, руки сжимали револьверы, причем проделано это было почти бесшумно. За годы скитаний они привыкли просыпаться с готовностью в любой момент либо вступить в бой, либо бежать.

Слим шепотом приказал не шевелиться, пока он не разузнает, что происходит снаружи. Но Шорт уже смотрел в щель между досками и, повернувшись к ребятам, едва слышно сообщил:

– Четверо чиканос и двое белых. Похоже, старика грабят!

Слим быстро подошел к воротам и выглянул во двор, чуть приоткрыв тяжелую створку.

Шестеро всадников красовались перед жилым домом. Четверо мексиканцев в глубоко насаженных на головы сомбреро неподвижно сидели в седлах, но их сверкающие глаза свидетельствовали о том, что бандиты настороже. Двое белых, чьих коней держал под уздцы один из мексиканцев, вязали по рукам старого Макбрайда.

Прислушавшись, Слим сжал кулаки.

– …И это тебе последнее предупреждение, старый козел. Похоже, ты себя считаешь умнее хозяина?

Слим даже не заметил, как один из бандитов взмахнул кулаком, но услышал тупой удар и увидел, как старик завалился на бок.

– Проклятые разбойники! Проклятые янки! – Это кричала Джин Макбрайд. Словно тигрица, она вылетела из дома и бросилась на грабителей. Один из них испуганно отступил на несколько шагов, но другой влепил девушке такую пощечину, что та отлетела в сторону и упала наземь. – Разбойники! Убийцы! – Крик ее перешел в рыдание,

Грабители вновь устремились к ней, но в это мгновение старик с трудом поднялся на ноги. Бандиты опять повернулись к нему.

Шорт дернул Слима за рукав:

– Ну что, капитан, а?

Слим отпрянул от щели:

– Что?

Шорт усмехнулся:

– Пальнем?

Слим увидел, что глаза у парней горят от ярости. Несмотря на свой нынешний образ жизни, они сохранили глубокое чувство уважения к женщинам, присущее настоящим южанам.

Со двора опять донесся крик девушки и несколько тупых ударов, после чего послышались сдавленные проклятия, яростные вопли и злобная ругань. Слим опять выглянул.

Старика вновь свалили на землю, но он пытался, катаясь по двору, все-таки встать на ноги. Один из грабителей, ухватив девушку за волосы, тащил ее к лошади. Мексиканцы все так же неподвижно сидели в седлах в щерили в улыбке зубы.

Слим повернулся к ребятам:

– Когда я покончу с теми двумя, что спешились, проследите, чтобы ни один из всадников не смог уйти отсюда!

После этих слов он кошачьим шагом прошмыгнул во двор…

Лицо старика опухло от побоев, было измазано кровью и землей. Он в отчаянии протянул руки к бандитам, один из которых стоял перед ним, а второй пытался поднять с земли отбивающуюся девушку и забросить ее в седло.

– Отпустите ребенка! Я согласен, пусть земля будет ваша!

Тот, что стоял перед ним, хрипло расхохотался:

– Поздно, козел! Ее мы берем в заложницы. Ну и, конечно, – тут он расхохотался еще гнуснее, – если Харли Миллер, который положил на нее глаз, поиграет немножко с девочкой, то ей это, конечно же, понравится, потому что…

– Что это должно понравиться девочке? – прозвучал за спиной у бандита кристально чистый и металлически жесткий голос.

Поначалу шестерка негодяев словно окаменела, но оба белых обернулись почти сразу же.

Слим неподвижно стоял в десятке шагов от них, чуть расставив ноги и сжав в обеих руках револьверы. Лицо его было словно вытесано из камня, и только сквозь сузившиеся веки исходило холодное сияние серых глаз.

– Кто ты, чужак? – пробормотал парень, что присматривал за стариком и был, похоже, старшим в этой банде.

Мексиканцы потихоньку, осторожно тянули руки к револьверам.

– Скажи своим крупоедам, чтобы не делали глупостей, – кротко произнес Слим. – Из конюшни за вами следит несколько стволов.

Мексиканцы недоверчиво обернулись к конюшне. Лунный свет зловеще засверкал на холодной стали винчестеров, угрожающе направленных на бандитов.

Руки мексиканцев остановились на полпути, а главарь шайки опять уставился на Слима, повторяя вопрос:

– Кто ты такой, чужак?

Слим засмеялся:

– Если я скажу тебе, что я – дедушка мистера Макбрайда, ты ведь не поверишь мне, не так ли?

Лицо главаря сначала побледнело, потом валилось кровью:

– Вы издеваетесь надо мной, сэр?

– Конечно! – Слим хладнокровно кивнул головой и опустил оба револьвера в кобуры. – Неужели ты мог подумать, что я буду разговаривать с тобой серьезно?

Глаза негодяя предательски сверкнули:

– Если бы не твои приятели с винчестерами, мы бы с тобой поговорили иначе!

Слим презрительно надул губы:

– Винтовки моих друзей держат на прицеле только твоих приятелей! Так что мы вполне можем позабавиться один на один.

Рука бандита многозначительно прижалась к бедру:

– Чужак, ты бы лучше не вмешивался в дела, которые тебя не касаются!

– Ты думаешь? – Слим вытащил из жилетного кармана кисет с табаком. – А я всегда считал большим удовольствием поучить неотесанного скотника приличному обращению с дамами!

К лицу бандита опять прилила кровь:

– Ты еще пожалеешь о своих словах, чужак!

Слим презрительно усмехнулся и принялся спокойно сворачивать сигарету, не спуская при этом взгляда с противника. Это был рискованный, но очень действенный прием. Увидев, что руки противника заняты, главарь шайки молниеносно выхватил револьвер.

Джин вскрикнула.

Листок папиросной бумаги и крупно порезанный табак не успели еще упасть на землю, как из револьвера Слима вырвалось пламя. Бандит дернулся, попытался подпрыгнуть, но вдруг согнулся и завалился на бок. Револьвер выпал из его ослабевшей руки, и главарь принялся кататься по земле. Слим продолжал стрелять, пока барабан револьвера не опустел. Потом он с презрением глянул па неподвижно распростершегося противника. Возвращая револьвер в кобуру, он произнес как бы про себя:

– Терпеть не могу вонючек, которые нападают на стариков и женщин.

Второй белый, выпучив глаза, уставился на своего друга, теперь уже покойного. Вдруг он отпрянул и, спрятавшись за мексиканцев от винтовок, целивших из конюшни, многозначительно крикнул Слиму:

– Чужак, Бад был моим лучшим другом! Придется тебе испытать свою пукалку на мне!

– У меня кончились патроны! – сказал Слим с наигранным удивлением.

– У тебя есть еще один револьвер.

– Но ведь с левой стрелять почти невозможно!

– Но все-таки придется! – омерзительно заржал подонок и выхватил свой револьвер.

И тут произошло то, что редко случалось даже на Западе. Левая рука Слима мгновенно опустилась к бедру, и пуля из его револьвера сразила бандита в тот момент, когда он только поднимал свое оружие.

Бандит пошатнулся, скорчился, рука с револьвером дернулась, и пуля просвистела в воздухе высоко над головой Слима. Потом и револьвер выпал из руки, после чего сам грабитель с глухим стуком свалился на землю

Словно забыв о направленных на них винтовках, четверка мексиканцев схватилась за оружие. Из дверей и окон конюшни грянуло несколько выстрелов, и всадники полетели с коней…

– Вы накликали на свою голову громадную беду, – говорил старый Макбрайд, пока Джин стирала влажным полотенцем засохшую кровь и грязь с его лица. – Фостер и компания не оставят вас в покое, даже если вы ускачете за тысячу миль отсюда.

– Кто это собирается бежать? – улыбнулся Слим. – Нам такое в голову вроде и не приходило. Мы же условились. Остаемся здесь, чтобы свести счеты с Фостером и его братией.

– Сынок, – старик отрицательно покачал головой, – не будь таким легкомысленным. Согласен, ты владеешь револьвером как бог, – глаза старого ранчера осветились странным блеском, а лицо побледнело, – и стреляешь ты с левой и с правой – до сегодняшнего дня я только слышал об этом, но не видал ни разу. Но одно дело – схватиться с парочкой никому не известных бандитов, и совсем другое – встать перед Харди Миллером или Керри Клеем. Это твердые орешки, сынок!

– И твердый орешек можно расколоть, мистер Макбрайд!

– Можно, но очень трудно.

Слим опять улыбнулся:

– В конце концов, нас много, и все мы прилично владеем оружием. И к тому же мы просто обязаны помочь вам.

Старик удивился:

– Кто это обязал вас помогать мне? Я не желаю собственными руками подталкивать вас к пропасти!

Слим махнул рукой:

– Мистер Макбрайд, после того, что произошло сегодня ночью, Фостер и прочие так или иначе не оставят вас в покое. А ведь кашу-то заварили мы, я как-то некрасиво будет, если мы же и смотаемся, как ни в чем не бывало.

Лицо старика исказила гримаса:

– Сынок, я повторяю, никто из вас не обязан оставаться здесь. Все равно это произошло бы, рано или поздно, и в том, что произошло, вашей вины нет.

Слим сделался серьезным:

– Мы взрослые люди и потому сами в состоянии решать собственную судьбу. Вы нанимаете нас на работу?

Старик долго смотрел на него, потом, не проронив ни слова, потупил взгляд:

– У меня нет денег, чтобы платить вам.

– Кто здесь говорил о плате?

– Как? Вы собираетесь работать на меня бесплатно? – Он удивленно поднял голову. – Безо всякого вознаграждения?

– Именно. Платой для нас будет еда и крыша над головой, а уж это, во всяком случае, вы нам сумеете предоставить!

Старик молча посмотрел на ребят. Они дружно кивнули головами. Взгляд его обратился вдаль, и он долго боролся с собой, всматриваясь в никуда, покуда не вмешалась Джин:

– Отец, почему ты колеблешься? Может быть, это само небо послало их нам на помощь!

Старик обернулся к девушке, и взгляд его потеплел.

– Хорошо, сынок, я беру вас на работу! – Он улыбнулся и крепко пожал руку Слиму, после чего обменялся рукопожатиями с остальными парнями. – Поскольку я вижу, что ты – старший в группе, – опять обратился к Слиму старик, – я назначаю тебя экономом.

– Согласен! – Слим умолк на минуту, задумавшись, но потом решительно добавил: – А сейчас за работу, ребята! Привяжите трупы к седлам, и пусть Трек и Шорт отведут их в город. Скажете, что нашли их в лесу. Встретимся в салуне у Фуллера. – Он повернулся к старику: – Как называется его салун, мистер Макбрайд?

– Он один в городе – «Золотое зерно». Но я думаю, что лучше бы вам отвести коней к опушке леса и отпустить, они сами найдут дорогу в город. Боюсь, как бы не случилось беды, если Фуллер что-нибудь заподозрит.

– Об этом не беспокойтесь. У нас вовсе нет намерения уклоняться от скандала. Джо, – повернулся он к невысокому крепкому парню, – пришпиль к одному из них примерно такую записку: «Подобная судьба ожидает каждого, кто осмелится напасть на ранчо „Сломанная подкова"“, что-нибудь в этом роде. Поезжай в город первым, постарайся появиться там до того, как придут навьюченные лошадки. Ну и, конечно, сделай вид, что ты с нами незнаком. Я приеду чуть позже. Гризли и Боб на всякий случай останутся здесь – вдруг появятся незваные гости.

Ребята молча разошлись. Слышалось только звяканье шпор и веселое посвистывание Шорта.

– Не знаю, хорошее ли ты дело замыслил, парень… – начал было старик, по Слим оборвал его:

– Не волнуйтесь, у ребят есть опыт в подобных делах. – Он одним глотком допил остатки кофе и кивнул головой старику и девушке. – Во всяком случав, еще до темноты кое-что уже прояснится.

Он взял винтовку, стоявшую у косяка, и вышел из дома, позванивая шпорами.