Текст книги "Приключение — что надо! (сборник)"

Автор книги: Дональд Эдвин Уэстлейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 3

Они возвращались домой поздно ночью – их смена началась в четыре часа дня и закончилась в полночь. Отсутствие транспорта на дорогах было единственным преимуществом вечерней смены. В город они ехали днем, когда основной поток машин шел в противоположном направлении, а обратно возвращались по практически пустому шоссе.

Однако эта смена обладала и существенным недостатком, так как на нее приходилась большая часть совершаемых преступлений. Число ограблений достигало пика от шести до восьми, когда люди шли домой с работы, потом жены начинали ссориться с мужьями, а затем к ним добавлялись и пьяницы. Грабежи магазинов, вроде того, что провернул Джо, в основном совершались от десяти вечера до рассвета, когда большинство из них уже закрыто. Так что в эту смену приходилось вкалывать засучив рукава.

Мы ехали в «шевроле» Тома, купленном шесть лет назад, пожирателе бензина и масла, с хлипкими пружинами и никудышными замками. Том уже не раз собирался поменять машину на более новую, но у него не хватало духу отогнать «шевроле» к продавцу подержанных автомобилей. Он понимал, сколько ему заплатят за эту рухлядь.

– Джо… – прервал молчание Том, когда они выехали из города.

Джо успел задремать.

– Что?

– Я хочу задать тебе вопрос.

– Я слушаю.

Том смотрел прямо перед собой.

– Что бы ты делал, будь у тебя миллион долларов?

Джо ответил мгновенно, будто ждал этого вопроса всю жизнь:

– Уехал бы в Монтану.

Том слегка нахмурился и покачал головой.

– Нет, я серьезно.

– Я тоже.

Их взгляды встретились. Ни один не улыбнулся.

– А я бы уехал к Карибскому морю, – сказал Том.

– Так далеко?

– Да, – кивнул Том. – На один из тамошних островов. Например, на Тринидад.

Джо вздохнул.

– Но вместо этого мы в Нью-Йорке.

Том снова взглянул на своего соседа.

– Помнишь, что ты сказал Джорджу на прошлой неделе?

– Этому болтуну? Нет. Что я сказал?

– Что мы можем достать все, что пожелаем, только сдерживаем себя.

Джо довольно хмыкнул.

– Помню.

– Так давай это сделаем! Достанем все, что нам нужно!

– Но как? – скептически спросил Джо. – Грабежом винных лавок?

Том нетерпеливо махнул рукой.

– Мелочевка, Джо! Этот вонючий город набит деньгами, а наше положение действительно позволяет достать все, что мы пожелаем. По миллиону на брата, одним махом.

Джо явно заинтересовался.

– И что мы должны ограбить?

Том пожал плечами.

– У нас есть, из чего выбирать. Банки, ювелирные магазины. Мы пройдем, куда захотим.

Тут до Джо дошло, о чем идет речь, и он расхохотался.

– Переодетыми полицейскими!

– Точно! – Тома тоже разобрал смех. – Переодетыми полицейскими!

ДЖО

Опять сломалась подземка. В половине десятого мы с Паулем стояли у люка на Бродвее, из которого выходили люди. Они просидели в поезде больше часа, там что-то горело, потом гуськом шли по тоннелю и поднимались наверх по железной лесенке. Патрульная машина с включенным маячком загораживала люк от объезжающего нас потока автомобилей.

Некоторые благодарили нас за то, что мы помогали им выбраться из люка.

Другие возмущались и ругали городские власти вообще и нас как их представителей в частности. Мы пропускали эти слова мимо ушей.

Но один тип оказался особенно назойливым. Лет пятидесяти, в хорошем костюме, с чемоданчиком в руке, он встал по другую сторону люка и разразился длинной речью:

– Мне стыдно за наш город! Это кошмар! Тут житья нет! И кого это волнует? Волнует ли это кого-нибудь? Все ломается, и всем глубоко наплевать! Учителя бастуют, подземка бастует, полицейские бастуют, уборщики мусора тоже бастуют. Деньги, деньги, деньги! Все требуют денег, а что они за них делают? Учителя учат? Не смешите меня! В подземку опасно спускаться. Уже не знаешь, выйдешь ли оттуда живым. Уборщики мусора? Посмотрите на улицы. Где они? Зарплату им повысили, но улицы от этого не стали чище! И вы, полицейские! Дай, дай, дай – вот все, что от вас услышишь! Квартиры грабят, где вы находитесь в это время? Женщин насилуют прямо на улицах, а вас не найдешь днем с огнем…

Мы не обращали на него внимания, как привыкли не замечать городской шум. Но тут он допустил ошибку. Он наклонился вперед и дернул меня за рукав.

– Вы слышали, что я сказал? – прокричал он.

Не стоило ему цепляться ко мне. Я повернулся и хмуро взглянул на него. Он тут же отступил на шаг. Город наконец заметил его.

– Дело идет к тому, что вы споткнулись, поднимаясь по этим ступеням, упали и расквасили нос, – тихо сказал я.

– Должно быть, вы не очень дорожите своей работой! – выкрикнул он, пятясь назад, и растворился в толпе.

Глава 4

В тот жаркий солнечный день они пили пиво во дворе Джо, около сборного бассейна. Джо, в плавках, чинил водяной фильтр, который постоянно засорялся и выходил из строя.

Они жили рядом уже девять лет. Том купил дом первым, одиннадцать лет назад. После рождения Джекки Джо решил уехать из Нью-Йорка. Как раз в тот момент продавался соседний дом. Том тогда был простым патрульным, давно знал Джо, иногда они работали в паре, и подумал, что тот будет хорошим соседом. Так оно и получилось.

Дома построили до того, как в моду вошли пластмассы, и предпочтение отдавалось обычному дереву. И Джо, и Тому вполне хватало трех спален, расположенных на одном этаже. Некоторые соседи переоборудовали маленький чердак в четвертую спальню, но они использовали чердаки по прямому назначению, для хранения уже ненужного барахла, которое не хотелось выкидывать. В доме имелся гараж и просторный подвал, а позади находился довольно большой двор. Разделяли дома широкие подъездные дорожки, посыпанные гравием. Каждый дом в трех или четырех кварталах по обе стороны отличался от других разве что цветом окраски.

После ночной поездки Том и Джо больше не говорили о возможном ограблении, хотя оба думали о нем, правда, в самых общих чертах.

– Как ты думаешь, – спросил Том, – сколько заплатят русские, если мы похитим их посла?

Джо чуть не выронил банку с пивом.

– Ты серьезно?

– А почему бы и нет? Такое похищение не только прибыльно, но и патриотично.

Джо задумался, а потом подозрительно огляделся.

– А где мы спрячем русского посла?

Том посмотрел на свой дом.

– Это проблема.

Джо покачал головой и занялся фильтром. Том отхлебнул пива. Им было о чем подумать.

ТОМ

Нас вызвали в школу. Там нашли пропавшую учительницу мертвой.

Небо затянули облака, с минуты на минуту мог пойти дождь. Серое трехэтажное здание школы по внешнему виду больше походило на форт, чем на место обучения детей. Асфальтированный двор огораживал восьмифутовый забор.

Директор предложил нам пройти с ним, чтобы посмотреть на тело.

– В той комнате был женский туалет, но канализационные трубы давно перекрыли, и туда никто не заходил.

Школьники с любопытством поглядывали на нас. Вероятно, большинство еще не знало о случившемся.

– Почему вы не заявили о том, что она пропала? – спросил Эд.

– У молодых учителей вошло в привычку исчезать без предупреждения на два-три дня, – ответил директор, – поэтому мы особенно не волновались. Другая учительница почувствовала неприятный запах и заглянула в ту комнату.

– Мы хотели бы поговорить с ней, – сказал я. – С другой учительницей.

– Разумеется, – кивнул директор. – Она сейчас в школе. Мы думаем, мисс Эванс хотели изнасиловать и завели в бывший туалет. Она начала сопротивляться. Вряд ли ее собирались убивать.

Намерения не имеют значения, если ее убили, подумал я. Дальше мы шли молча.

– Она там, – указал директор на закрытую дверь.

– Вы сообщили семье? – спросил Эд, когда я направился к двери.

Я открыл ее, и в нос ударил тошнотворный запах. Она лежала у зеленой стены. Больше недели, а школа кишела крысами.

– О господи, – пробормотал я, отступил назад и захлопнул дверь.

– Она жила одна в… – директор отвечал на вопрос Эда, но умолк на полуслове, увидев выражение моего лица. – О, простите, пожалуйста. Мне следовало предупредить вас.

Эд подошел ко мне.

– Что с тобой, Том?

Я махнул рукой, отгоняя его от двери.

– Не ходи туда. Пусть за ней едут санитары.

У меня похолодели руки и ноги, кровь отхлынула от лица.

– Извините, пожалуйста, – директор удивленно смотрел на меня. – Я думал, вы привыкли к подобным вещам. О боже!

Глава 5

Всю неделю они работали с полуночи до восьми утра, в самую спокойную из трех смен.

Джо вывел «плимут» со стоянки и остановился перед зданием участка. Десять минут спустя из подъезда вышел хмурый Том.

– Что случилось? – спросил Джо, когда тот сел рядом.

– Маленькая беседа с лейтенантом. Опять эти чертовы наркотики.

– А что такое?

Том зевнул и пожал плечами.

– Мы, мол, должны сдавать все, что попало к нам в руки. Обычная болтовня.

«Плимут» медленно тронулся с места.

– Интересно, кого они поймали? – спросил Джо.

– Во всяком случае, никого из нашего участка, – Том снова зевнул. – Приеду домой и сразу завалюсь в постель.

– У меня есть идея, – сказал Джо.

Том сразу понял, о чем он говорит.

– Какая же?

– Картины из музея.

Том нахмурился.

– Что-то я тебя не понимаю.

– В музеях есть картины, которые стоят по миллиону каждая. Мы возьмем десяток и продадим их оптом за четыре миллиона. По два на брата.

Том почесал подбородок.

– Ну, не знаю. Десять картин… Спрятать их так же сложно, как и русского посла.

– Я могу положить их в гараж. Кто будет искать их там?

– Твои дети изгадят их за один день.

Джо не хотелось отказываться от своей идеи.

– Пять картин. По миллиону каждому.

Том ответил не сразу, стараясь найти не столько недостаток в предложении Джо, сколько основные принципы будущего ограбления.

– Нам не нужно ничего из того, что мы должны вернуть. Очень важно, чтобы нам ничего не пришлось прятать. Надо брать товар, который можно тут же сбыть.

Джо неохотно кивнул.

– Пожалуй, ты прав. Нам негде хранить украденное.

– Точно.

– Но нам не нужны деньги. Мы говорили об этом.

Том кивнул.

– Я помню. Сейчас все переписывают номера банкнот.

Джо покачал головой.

– Не так-то просто найти то, что нам нужно.

Они помолчали.

– Я думаю, мы должны добыть товар, который тут же купят за большие деньги, – сказал Том, когда они въезжали в мидтаунский тоннель.

– Правильно. И найти покупателя. Какого-нибудь богача с толстой мошной.

ДЖО

Две телевизионные компании прислали своих операторов. Наша машина прибыла первой на место происшествия, поэтому одна группа брала интервью у меня, а другая – у Пауля.

Я не нервничал, хотя еще ни разу не выступал перед камерой. Но полицейские нередко попадают на телеэкраны. Трижды в выпусках новостей я видел парней, которых знал лично. И частенько, принимая душ, я представлял, как эти вопросы задают мне и что я на них отвечаю. Так что можно сказать, что я подготовился к встрече с телевидением.

Сначала они дали панораму громадины строящегося здания. Монтажники продолжали работать, хотя один из них только что свалился с верхнего этажа.

Эти небоскребы из стекла и бетона растут по всему городу как грибы. В основном они заняты различными учреждениями, потому что никто не хочет жить на Манхэттене. Сюда приезжают только работать.

Особенно рьяно их строят после второй мировой войны. Плохие ли времена или хорошие, экономический подъем или депрессия, они знай себе поднимаются все выше и выше.

Комментатор, усатый мулат со светло-коричневой кожей, взглянул на оператора, звукорежиссера и, убедившись, что все готово, включил микрофон.

– Несчастный случай произошел сегодня на строительной площадке на Колумб-авеню, где возводится новое здание «Трансконтинентал Эйрлайнс». Кто-то из монтажников упал с одного из верхних этажей и разбился. Патрульный Джозеф Лумис прибыл сюда одним из первых, – он повернулся ко мне. – Патрульный Лумис, могли бы вы описать, что произошло? – и сунул микрофон мне под нос.

– Погибшего звали Джордж Брук. Он чистокровный индеец-мохаук, монтажник-высотник.

Пока я говорил, комментатор смотрел мне прямо в глаза и, едва я замолчал, задал следующий вопрос:

– Как, по-вашему, почему он упал?

– Вероятно, у него соскользнула нога. Он монтировал каркас пятьдесят второго этажа и упал на бетонные плиты пятнадцатого, пролетев тридцать семь этажей внутри строящегося здания.

– Он встретил смерть тридцатью семью этажами ниже, – сказал комментатор.

– Нет, – возразил я, – он умер гораздо раньше. По пути он несколько раз стукнулся о стальные балки.

Комментатор сменил тему.

– Среди монтажников много индейцев, не правда ли, патрульный Лумис?

– Да. В Бруклине живет два племени, и все они монтажники-высотники.

– Потому что они обладают особыми качествами, необходимыми для работы на высоте, не так ли?

– Не знаю. Они падают довольно часто. Во всяком случае, не реже, чем остальные.

Я видел, что мои слова заинтересовали комментатора.

– Тогда почему они выбрали эту опасную профессию?

Я пожал плечами.

– Полагаю, чтобы заработать на жизнь.

Его глаза затуманились. Такой ответ не устраивал ни его, ни телевидение.

– Благодарю вас, патрульный Лумис, – и он повернулся к строящейся коробке.

Я хотел послать его к черту, но передумал. В вечернюю программу вошла лишь первая часть моего интервью. Потом комментатор говорил сам, не забыв упомянуть, что монтажник «встретил смерть тридцатью семью этажами ниже». Как видно, объективностью в их передачах и не пахло.

Не знаю, что сказал Пауль, но в выпуске новостей его не показали.

ТОМ

В нашем районе арестовали двух крупных мафиози, и мне, Эду и еще четырем детективам приказали доставить их в суд. Такие акулы редко заплывают в Нью-Йорк, предпочитая отсиживаться где-нибудь в Нью-Джерси, и еще реже попадаются в наши сети. Одного из них звали Энтони Вигано, другого – Луис Самбелла.

Никто не знал, удастся ли довезти их без помех. Мы опасались, как бы кто-то из конкурирующих банд не напал на них в тот момент, когда рядом не было их телохранителей.

После многочисленных предосторожностей мы посадили их в две машины. Я вел одну из них. Вигано сидел сзади, между Эдом и Чарльзом Редди, еще одним детективом нашего участка. До здания суда мы доехали без происшествий. У двери нас встретили двое полицейских, в сопровождении которых мы прошли к лифту и поднялись на четвертый этаж.

Вигано и Самбелла походили друг на друга как близнецы. Небольшого роста, широкоплечие, пышущие здоровьем, с лицами, на которых застыли маски презрения, в дорогих костюмах, с огромными золотыми запонками. На руках сверкали многочисленные перстни. От них пахло лосьоном и дезодорантом, и их ничуть не пугала встреча с законом.

В машине никто не произнес ни слова, и лишь в лифте Чарльз Редди прервал молчание.

– Похоже, ты не волнуешься, Тони.

Если Вигано и не понравилось, что его назвали по имени, внешне он этого ничем не выказал.

– Волнуюсь? – он искоса взглянул на детектива. – Я могу купить и продать тебя. О чем же мне волноваться? Вечером я буду ужинать в кругу семьи, и, когда четыре года спустя дело закроют, меня оправдают по всем пунктам обвинения.

Ему никто не ответил. Да и что мы могли сказать? «Я могу купить тебя и продать…» Нам оставалось лишь стоять да смотреть на Вигано.

Глава 6

Выходной они проводили дома. Джекки, дочери Джо, исполнилось девять лет, женщины и дети толпились на кухне, а Джо с Томом ушли в гостиную.

– Как ты помнишь, мы договорились о том, что для успеха нам необходимы добыча, которую без хлопот можно превратить в звонкую монету, и богатый покупатель.

Джо согласно кивнул.

– Конечно, помню.

– Я нашел покупателя.

Джо недоверчиво посмотрел на него.

– Кто же это?

– Мафия.

– Что? – глаза Джо чуть не вылезли из орбит. – Ты рехнулся?

– Отнюдь. У кого еще есть два миллиона наличными? Кто, кроме них, купит краденое на такую сумму?

Джо задумался.

– Точно, Том, если не они, то кто еще?

– Я рассказывал тебе о хищениях в порту. Следы привели к мафии. Крали по-крупному. На четыре миллиона в год.

– Хорошо, – кивнул Джо. – Но что мы им продадим?

– То, что они захотят купить.

ТОМ

Мы с Джо думали над тем, как выйти на мафию, и решили, что обращаться к мелкой сошке на территории нашего участка не имеет смысла. Во-первых, неизвестно, сколько бы времени потребовалось, чтобы пройти все ступени до самого верха, а во-вторых, где-то по пути мог оказаться осведомитель, и тогда нам бы не поздоровилось. Кроме того, мафия – деловое предприятие, и как в любом деле, с ценным предложением следовало выходить к руководству, минуя клерков.

Поэтому мы остановились на Энтони Вигано. Его, как он и обещал, выпустили под залог в тот же день. Мы пришли к выводу, что пойти к нему должен кто-то один. Джо охотно согласился, когда я предложил свою кандидатуру. Он не любил много говорить.

Благодаря моему удостоверению я без труда получил в центральной картотеке досье Вигано. Кроме адреса, там содержалось немало сведений о различных событиях его бурной жизни. Первый раз он угодил в тюрьму в возрасте двадцати двух лет за вооруженное нападение и отсидел восемь месяцев. Общее же число арестов Вигано перевалило за сотню, но с тех пор никому не удалось упечь его за решетку. Он был профсоюзным боссом, участвовал в экспортных махинациях; ему принадлежали пивоваренный завод в Нью-Джерси, автомобильное предприятие в Трентоне. Его арестовывали за торговлю наркотиками, вымогательство, скупку краденого, взятки, короче, в список могли бы войти все преступления, упомянутые в уголовном законодательстве. Дважды его обвиняли в уклонении от уплаты налогов, но тоже безрезультатно.

Трижды его пытались убить, последний раз в Бруклине, девять лет назад. В перестрелке погиб один из телохранителей Вигано, но сам он остался цел и невредим. Жил он в Нью-Джерси, в большом поместье, огороженном высоким забором.

На машине я добрался до него довольно быстро. Асфальтовая дорога петляла по аккуратно подстриженному лужку между большими дубами, за которыми виднелся трехэтажный особняк с белыми колоннами. Около дома стояли два автомобиля, а какой-то тип, одетый как садовник, слонялся у ворот. Впрочем, садовника он напоминал только платьем.

В нашем участке есть комната, битком набитая костюмами, париками, подкладными животами и прочей ерундой, необходимой для изменения внешности. Там я подобрал себе усы, парик и очки в роговой оправе с простыми стеклами. Показавшись Джо и получив добро, я вновь поехал в Нью-Джерси, на этот раз на поезде. Я не хотел, чтобы Вигано нашел меня по номеру машины.

От станции до поместья Вигано я добрался на такси. Заплатив шоферу, подождал, пока он уедет, и подошел к воротам.

Уже стемнело, и фонарь, внезапно вспыхнувший за воротами, ослепил меня. Я вскинул руку, прикрывая глаза.

– Эй! Не надо меня слепить!

– Чего тебе? – спросил сиплый голос.

Я держал руку перед глазами.

– Убери этот чертов фонарь!

Луч уперся мне в живот.

– Я все-таки хочу знать, что тебе нужно?

– Поговорить с мистером Вигано.

Я опустил руку. По спине пробежал холодок. Только сейчас я осознал свою полную беззащитность. Я имел в виду не только пистолет, но и статус сотрудника полиции.

– Я тебя не знаю, – прохрипел голос.

– Я нью-йоркский полицейский. У меня есть предложение к мистеру Вигано.

– Нам не нужны перебежчики.

– Я хочу кое-что предложить, только и всего, – настаивал я. – Я могу пойти к кому-нибудь еще.

Секунд десять стояла полная тишина. Потом фонарь погас.

– Подожди здесь, – сказал голос, и я услышал удаляющиеся шаги.

Я ждал почти пять минут. Этого вполне хватило, чтобы прийти к заключению, что я полный идиот. Какого черта я приехал сюда? Разве наши разговоры об ограблении можно принимать всерьез? Неужели я действительно собираюсь украсть миллион и уехать в Тринидад?

Вдалеке вспыхнул фонарь. Я еще мог повернуться и уйти. Меня остановила лишь мысль о том, что придется объясняться с Джо.

К воротам подошли несколько человек, луч фонаря осветил замок, чьи-то руки открыли его, и другой, более бархатистый голос сказал:

– Заходи.

Я вошел, ворота закрылись, меня тут же обыскали, подхватили под руки и повели к дому.

Мы прошли мимо парадного входа, обогнули угол, через боковую дверь вошли в маленькую комнатушку, где хранились лопаты для снега, валенки и полушубки, а потом прошли в просторную кухню. Меня снова обыскали, на этот раз более тщательно, даже вывернули карманы. Меня сопровождали трое, и они оставались бандитами, несмотря на костюмы и галстуки.

После обыска один из них вышел. Мне не хотелось думать о том, что мистер Вигано мог приказать убить меня. Я не находил причины, по которой ему потребовалась бы моя смерть, но кто мог предсказать поведение мафиози? Поэтому я разглядывал кухню, размеры которой позволяли приготовить обед на добрую сотню гостей.

Бандит вернулся.

– Мы отведем вас к мистеру Вигано.

– Прекрасно, – сказал я в основном для того, чтобы удостовериться, действуют ли мои голосовые связки.

Первый бандит пошел вперед, двое других вновь взяли меня под руки, и мы последовали за ним. Меня провели по анфиладе богато обставленных комнат, затем мы попали на лестницу, спустились вниз и оказались в кегельбане.

Кегельбан в подвале! Такого я еще не видел. Вигано в сером тренировочном костюме, кроссовках, с белым полотенцем на шее сидел на круговой кожаной кушетке и пил пиво из высокого бокала. Рядом на столике стояла открытая бутылка.

В дальнем конце дорожки широкоплечий мужчина в черном костюме расставлял кегли. Мои сопровождающие остались у дверей, я подошел к кушетке. Несколько секунд Вигано разглядывал меня, а затем кивнул.

– Садись, – не пригласил, а скорее приказал он.

Я сел напротив Вигано.

– Ты в парике, – сказал он.

– Дело в том, что за вашими гостями следят, – ответил я. – Я не хочу, чтобы меня узнали.

Он кивнул.

– Усы тоже фальшивые?

– Конечно.

– Они смотрятся лучше, чем парик, – он отхлебнул пива. – Ты полицейский, да?

– Детектив третьей категории.

Вигано вылил в бокал остатки пива из бутылки.

– Мне сказали, что при тебе нет документов. Ни удостоверения, ни водительских прав, ничего.

– По-моему, вам не надо знать, кто я такой.

Он снова кивнул.

– Ты хочешь что-то сделать для меня.

– Да, продать вам кое-что.

Он нахмурился.

– Продать?

– За два миллиона долларов.

Вигано не знал, смеяться ему или нет.

– И что ты хочешь продать?

– То, что вы захотите купить.

– Что за чушь ты несешь? – он начинал сердиться.

– Вы покупаете разные вещи, – ответил я. – У меня есть приятель, тоже полицейский. В нашей форме мы можем пройти куда угодно и достать все, что захотим. Скажите, за что вы могли бы заплатить два миллиона, и мы достанем то, что вам нужно.

Вигано покачал головой.

– Вы сами это придумали?

– Естественно, – кивнул я. – Если вы скажете мне, что вам нужно, вряд ли это повредит вам. Ваши парни обыскали меня, мои карманы пусты, я нигде не прячу диктофон. Разумеется, я не собираюсь открыто привезти к вам краденое и тут же получить два миллиона наличными. Нам придется принять определенные меры предосторожности, найти посредников, место передачи, чтобы не привлекать внимания полиции.

Вигано пристально посмотрел на меня.

– Ты предлагаешь украсть все, что я захочу?

– Если вы заплатите за это два миллиона. И только то, что мы сможем украсть. Я не собираюсь доставать вам самолет.

– У меня есть самолет.

Вигано повернулся к кегли. Я чувствовал, что сказал еще не все, но понимал, что сейчас лучше помолчать. Он не мог не прийти к выводу, что в любом случае ничего не потеряет. Если даже я псих или дурак, ему не придется платить ни цента. Я задал вопрос, и ответ не заставил долго себя ждать.

Вигано вновь взглянул на меня.

– Ценные бумаги. Государственные облигации. На предъявителя.

– Вы имеете в виду Уолл-стрит?

– Да. Ты знаешь там кого-нибудь?

Я рассчитывал, что мы сможем остаться на территории нашего участка.

– Нет, – ответил я. – Разве это имеет значение?

Вигано пожал плечами.

– Мы изменим номера, – сказал он. – Только не приноси мне именные бумаги.

– Что?

Он тяжело вздохнул.

– Если в облигации указано имя владельца, она мне не нужна. Меня интересуют только те, на которых написано: «На предъявителя».

– Вы говорите о государственных облигациях?

– Точно. О них и о любых других, выписанных на предъявителя.

Честно говоря, раньше я никогда не слыхал о существовании таких облигаций.

– Вы хотите сказать, что это другой вид денег?

Вигано хмыкнул.

– Это деньги.

Я все понял.

– Деньги богатых людей?

Лицо Вигано расплылось в широкой улыбке. Стало ясно, что мы поладим.

– Правильно. Деньги богатых людей.

– И вы купите их у нас?

– По двадцать центов за доллар.

Меня это удивило.

– Мы получим всего лишь пятую часть?

– Я даю вам хорошую цену. Только потому, что покупаю оптом. Обычно платят по десять центов за доллар.

– Если эти облигации на предъявителя, почему я не могу продать их сам?

– Они пронумерованы, и ты не знаешь, как менять номера серий, а также тех, кому их можно предложить.

Тут он был прав на все сто процентов.

– Хорошо, – кивнул я. – Значит, мы должны принести вам облигации на десять миллионов, чтобы получить от вас два миллиона наличными.

– Только не тащи крупные облигации. Не больше ста тысяч.

– А бывают больше?

– Облигации казначейства США доходят до миллиона. Но их невозможно сбыть.

– Миллион монет в одной бумажке… – цифра произвела на меня впечатление.

– Бери только мелкие облигации, – продолжал он. – На двадцать, пятьдесят, в крайнем случае на сто тысяч.

Назвать сто тысяч долларов мелочью! Я понял, что попал в другой мир.

– Тебе все ясно? – Вигано не сводил с меня тяжелого взгляда.

– Да, – ответил я. – Облигации на предъявителя, не больше ста тысяч каждая.

– Точно.

– Теперь поговорим об оплате.

– Сначала достань товар.

– Дайте мне телефонный номер, который не прослушивается ФБР.

– Лучше дай мне свой номер.

Я покачал головой.

– Ни в коем случае. Я уже говорил, что вы не должны знать, кто я такой. Кроме того, моя жена ничего не знает.

В его глазах мелькнуло удивление.

– Твоя жена ничего не знает? – он расхохотался. – Теперь я верю, что ты говоришь серьезно. – Улыбка сползла с его лица. Протянув руку, он взял со стола ручку и блокнот и передал их мне. – Записывай номер.

Он не хотел оставлять никаких улик. Даже телефонного номера, написанного его почерком.

– Шесть, девять, один, девять, девять, семь, ноль, – я записал. – Спросишь Артура. Тебе ответят, что его нет. Оставь свой номер, чтобы Артур мог перезвонить тебе. Если в течение пятнадцати минут звонка не будет, значит, меня не нашли. Тогда позвонишь позже. Ясно?

Я кивнул.

– Когда будешь звонить, назовись мистером Коппом. [2]2
  Игра слов: «коп» на американском жаргоне – полицейский (прим. пер.).


[Закрыть]

Я улыбнулся.

– Это легко запомнить.

– Но не беспокой меня вопросами. Или ты идешь на дело, или я тебя не знаю. Если ты возьмешь десять миллионов на Уолл-стрит, газеты сообщат об этом. В любом другом случае твой звонок останется без ответа.

– Естественно, – сказал я. – Все будет в порядке.

– Считай, что мы обо всем договорились, – он взял бокал с пивом, давая понять, что аудиенция окончена.

– Я позвоню вам, – сказал я, поднимаясь с кушетки.

Он пожал плечами. Слова его не интересовали.

– Вот и хорошо.

ВИГАНО

Едва за гостем закрылась дверь, Вигано нажал на кнопку в ножке стола.

Ожидая Марти, он раздумывал над только что закончившимся разговором. Говорил ли этот парень серьезно? В это трудно поверить, но, с другой стороны, была ли у него другая причина для приезда сюда? Ни полиция, ни ФБР, ни его конкуренты не могли извлечь из этого визита никакой выгоды.

В конце концов, он не услышит о ночном госте до тех пор, пока Уолл-стрит не обворуют на десяток миллионов. Ни газеты, ни телевидение не упустят случая попотчевать читателей и зрителей такой сенсацией. К тому же, у него имелись свои, достаточно надежные источники информации.

Ну допустим, он говорил серьезно. Сможет ли он провернуть это дело и выйти сухим из воды? Скорее всего, нет.

Если этот загадочный полицейский не решится на ограбление, он, Вигано, ничего не потеряет. Если же достанет облигации – выиграет очень многое.

Редко кому удавалось оказаться в столь выгодном положении.

В этот момент вошел Марти.

– Вы меня звали, мистер Вигано?

– Я хочу знать фамилию и адрес этого парня. И где он служит.

– Хорошо, сэр, – и Марти скрылся за дверью.

ДЖО

Мы с Томом сразу решили, что не уйдем живыми, если мафия выследит нас. Мы не сомневались, что после разговора с Томом, если ему удастся встретиться с Вигано, тот пошлет за ним своих людей. Поэтому первым делом следовало позаботиться о том, чтобы отрезать Тома от его преследователей.

Последний поезд из Нью-Джерси прибывает на Пенсильванский вокзал без двадцати час. Мы выбрали эту станцию потому, что с платформы в город вела лишь одна лестница.

Я пришел за пятнадцать минут, в полицейской форме. Мы трижды побывали на станции, и поезд никогда не приезжал так рано, но я подумал, что лучше перестраховаться.

Вскоре вдали послышался шум приближающегося поезда. Я стоял наверху, под сенью растущих у лестницы кустов.

Том, как мы рассчитывали, первым взбежал по ступенькам. Если б я не видел его раньше в парике, с усами и в очках, то никогда бы не узнал в нем своего старого друга. Мне же основным прикрытием служила полицейская форма. Люди редко видят за ней живого человека. Правда, я приклеил длинные усы, но сделал это исключительно для очистки совести. Никому бы и в голову не пришло связывать меня с Томом.

Следом за ним к лестнице устремилась еще дюжина пассажиров, обычное число для столь позднего часа, и я без труда отличил трех головорезов Вигано, несмотря на их костюмы и галстуки.

Тем не менее мое сердце учащенно забилось, когда я увидел, что за Томом следят. До этой секунды я не верил, что он встретится с Вигано и сможет убедить его в серьезности наших намерений. Но Тому удалось проникнуть к нему, иначе эти трое не приехали бы на одном поезде с ним.

Когда Том, перепрыгивая через две ступеньки, взлетел наверх, остальные не одолели и половины лестницы. Он проскользнул мимо, даже не взглянув в мою сторону, и в то же мгновение я шагнул вперед, преградив путь его преследователям.

– Подождите, пожалуйста, подождите.

По инерции они поднялись еще на две или три ступеньки и остановились, вопросительно глядя на меня. Люди всегда повинуются полицейской форме. Двое из бандитов Вигано протиснулись вперед, а третий побежал вниз, надеясь найти другой выход в город.

Они толпились на ступеньках, переминаясь с ноги на ногу. Впрочем, нью-йоркцы привыкли к подобным передрягам и особо не возмущались. Один из оставшихся бандитов поднялся на самый верх, чтобы увидеть удаляющуюся спину Тома.

– В чем дело? – раздраженно спросил он.

– Одну минуту, – спокойно ответил я.

По его вытянувшейся физиономии я понял, что Том свернул за угол, но продержал их еще тридцать секунд. За это время третий бандит успел вернуться, убедившись в тщетности своих поисков.

Я отступил в сторону.

– Все, можете идти.