Текст книги "Сны голубого цвета (СИ)"

Автор книги: Доминика Арсе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4. Это не сон?!

На этот раз на первый урок я опоздала. Как ни в чём не бывало вошла в класс. Ни с кем не здороваясь, плюхнулась за парту и кинула на пол сумку. Сегодня поклажа была тяжёлой, шесть уроков – проще застрелиться.

Ирина Григорьевна, что вела сейчас историю, одарила меня хмурым взглядом, продолжая читать какую-то выкладку из военных хроник. Но никаких замечаний не сделала. Класс сидел на редкость тихо. На меня посматривали украдкой, стараясь этого не демонстрировать. Вероника за спиной сидела тише воды, ниже травы.

Гнетущая обстановка нисколько не печалила. Настроение у меня было боевое, несмотря на то, что ночью спала плохо. После странного «голубого сна» я будто окрылилась, понимая, что свет клином на обществе мажоров не сошёлся.

Урок закончился. Все побежали в кабинет химии, в том числе и две мои «подружки», проигнорировав меня. Полненькой Кати сегодня не было, но вряд ли бы это что-то меняло.

– Олеся? – Учительница придержала, когда я стала выходить последней. – Не спеши.

Подошла к её столу. На нём любовного романа не наблюдалось. Женщина выпрямилась, сделавшись строгой.

– Здравствуйте, Ирина Григорьевна, – ответила, уткнувшись взглядом в её пересохшие губы, и сунула мамину записку под нос.

– Э… – замешкалась женщина, но приняла. – От мамы?

– Да, пропустила из – за плохого самочувствия, – прокомментировала я.

Классная отложила записку, даже не взглянув. Выдохнула, будто у неё есть своя техника дыхания, чтобы сильно не разбеситься раньше времени.

– Мне не нравится нынешняя обстановка в классе, – выдала она. – Олеся, ты новенькая девочка, а к твоей персоне уже куча претензий. Я понимаю, что у тебя трагедия, но и ребят можно понять. Хм… класс был всегда дружный, и хотелось бы, чтобы так и оставалось. В пятницу я провела беседу с учениками. Знай, по любым вопросам можешь обращаться ко мне. Мы ведь можем всё решить на нашем уровне. Я, конечно, могу понять твою маму, женщина взвалила всё на себя. Но не стоило сразу идти к директору.

Я чуть слюной не подавилась. Естественно, я знать не знала, что мама пойдет жаловаться за меня!

– Вадим Феликсович – руководитель уважаемый, мудрый и рассудительный, но иной раз бывает излишне строгим, – продолжила, но тут в кабинет вошла женщина и обратилась ко мне.

– Олеся? Олеся Виноградова?

Я кивнула, встав в пол – оборота. Довольно высокой женщине на вид лет двадцать пять. Стильное каре чёрных волос, карие глаза с наращенными ресницами, и милая улыбка с блеском для губ.

– Ирина Григорьевна, мне бы девочку взять поболтать.

– Конечно, конечно, Елена Викторовна, – расплылась классная перед женщиной. – Мы как раз закончили.

Женщина оказалась школьным психологом. Привела меня в свой кабинет на третьем этаже. Стала приветливо и непринуждённо со мной общаться, профессионально выявляя моё настроение, настрой и мнение о жизни в целом.

Это была моя шестая по счёту женщина – психолог за год. И поэтому я быстро её раскусила.

– Расскажи мне, пожалуйста, как тебе новая школа, новый класс? – Стала подступаться к проблеме женщина.

– Вы же всё знаете, – обломала её сценарий. – Раз в пятницу прибегала моя мама к директору, он вам всё передел и попросил поработать со мной.

Елена Викторовна усмехнулась.

– Верно говоришь. Тогда перейдем к сути. Что тебя беспокоит, когда ты находишься с одноклассниками? Не переживай, это останется между нами. Даже директор не будет знать. Это профессиональная этика, которой я строго придерживаюсь. А давай так, воспринимай меня, как подругу.

Я не ответила, продолжила сверлить её взглядом. Она смотрела на меня приветливо, но чувствовалось её напряжение.

– Что вы от меня хотите? – Выдала я.

– Чтобы ты чувствовала себя среди одноклассников комфортно. И понимала, что я и многие другие в школе поддерживают тебя. Ты не одинока в своих проблемах.

– А какие у меня проблемы? – Съехидствовала я.

– Вот я и хотела спросить, – выкрутилась психолог.

– У меня всё хорошо, – выдала ей. – Просто поссорилась с одной из девочек…

– Можешь рассказать об этом? – Подхватила женщина.

– Простите, я не готова пока это обсуждать, – ответила витиевато.

– Что ж, – сдалась та. – Тогда я от себя дам пару советов и отпущу на урок. Я в курсе твоей трагедии и очень соболезную. Я знаю, что ты старше всех как минимум на год, а большинства учеников и на полтора – два. Общий язык с ними искать несколько сложнее, чем со сверстниками. Уверяю тебя, все детки в классе добрые и отзывчивые, многих знаю ещё с младших классов. Быть может стоит рассказать им о том, что случилось. Не всем, но хотя бы некоторым. В пятницу я проводила тесты с классом, и знаешь, три девочки записали тебя в подруги. И это уже после первой недели знакомства. Это о многом говорит…

Минут двадцать она ещё распиналась, а я думала о своём. Обычно у психологов бывает наоборот. Просто этой женщине я не доверяла.

На химию я не пошла. На половину урока идти смысла не видела. Вернулась в классный кабинет, сперва встала у двери, но вскоре поняла, что уроков никаких там не ведётся.

Зашла и тут же застала Ирину Григорьевну за чтением!

– Почему не на уроке? – Чуть ли не вскрикнула женщина, попутно пряча книгу.

– У психолога была, – брякнула я без тени смущения. – Можно тут посижу пока?

– Следующим уроком литература в музейной аудитории, совместный урок с 11 «б». Аудитория должна быть свободна, может туда пойдешь? Хотя лучше бы на химию.

– Можно я посижу здесь? Немного устала после встречи с психологом, – решила состроить из себя беспомощную.

Учительнице деваться было некуда. Явно раздосадованная, она принялась заниматься заполнением какого-то журнала.

– Я на минутку, кабинет не оставляй, – выдала вдруг она, отвлекая меня от гипнотической экскурсии по сайту вещичек на смартфоне.

Кивнула, делая вид, что мне всё равно. Ирина Григорьевна вышла, а у меня сердце заколотилось чаще. Сейчас или никогда!

Мне всего-то надо взглянуть! Я поднялась и спешно бросилась к столу, стараясь выловить любой шум за дверью. От адреналина руки затряслись, когда я потянулась к ручке выдвижного ящичка. Дернула, но он не поддался! Ещё раз… безрезультатно! И тут до меня дошло – закрыт на ключ.

За дверью стали доносится шаги! Я отскочила, как ошпаренная от стола и двинулась к умывальнику. Дверь открылась, показалась учительница с одноразовым стаканчиком, наполненным водой.

– Что случилось? – Тут же спросила учительница.

– Я руки помыть, – брякнула, а у самой сердце бьется, как у зайца…

Совместный урок. Это когда из – за болезни одного учителя приходится другому учить в два раза больше бездарей.

Аудитория оказалась просторной, с палатном для проектора. Видимо, тут периодически крутят «Войну и мир» в нецветной версии. Добралась я до неё не сразу, практически к началу занятий. Мест было много, однако расселись все так неудобно, что пришлось усаживаться с кем попало. Выбрала лохматого очкарика интеллигентного вида с параллельного класса, сидевшего на самой первой парте около учителя. Пристроилась рядом. Жаль, что все «козырные» места позади были забиты.

Старенькая учительница с добродушно – беспомощной улыбкой смотрела поверх голов и никак не могла своим сосредоточенным молчанием утихомирить ребят. Гам стоял, как в театре перед показом.

– А что это за новенькая? – Расслышала за спиной разговор девчонок, похоже, с разных классов.

– Это наша новая невменяемая, – прошептала другая. – Лучше к ней вообще не лезь, иначе пожалуется директору и будешь писать тесты после уроков.

– Жесть…

– Ты присмотрись к ней, не такую жесть увидишь, – вмешался в разговор один из парней. – Красавица и чудовище в одном лице. Вернее на одном.

Парень рассмеялся.

– Дебилы, – бросил кто-то слева. – Нельзя над этим смеяться.

– И нельзя этим пользоваться, – фыркнула в ответ одна из девочек. – А строить из себя жертву нечего. Я лучше голодным детям Африки посочувствую, да котятам на улице.

Это была Вероника.

– Тише вы, – осёк какой-то парень. – Я группу создал, заходите, обсудим, как её проучить.

Мне было крайне неприятно всё это слушать. И больно. Просто даже от того, что ненавистники мои множились… Мой класс расскажет другому, те дальше сплетни разнесут, в итоге вся школа будет считать меня невменяемой уродкой. К нелюбви одноклассников была готова, но чтобы масштабы росли, да множились – к такому нет.

– Тишина в аудитории!! – Рявкнула вдруг бабуля, что у меня чуть сердце не остановилось.

Очкарик тоже дёрнулся от неожиданности.

Оба класса тут же притихли. Занятие началось… Затем ещё два пролетело. И только на шестом уроке, на котором была алгебра, я поняла, что не так. Одноклассники решили меня полностью игнорировать, объявив тем самым бойкот.

Поздравляю, Олеся, ты стала изгоем за первую же неделю знакомства…

– Борисова Светлана, остаешься дежурить! – Объявила к конце урока Ирина Григорьевна. – Все свободны, готовимся к первой самостоятельной работе, что будет в среду.

И все рванули из класса, как угорелые.

– Эй, стулья поднимаем! – Взвизгнула «моя подруга» Света в след одноклассникам.

– Свет, ты справишься, – хохотали ребята. – Света, мы в тебя верим! Рыжая, не ной!

За окном был солнечный день. А я даже пятую точку от стула оторвать не могла. Сил не было. И желания двигаться в массе идиотов тоже.

– Света, закончишь, ключи сдашь в учительскую, – произнесла классная и заметила меня за партой. – Олеся?

– Я помогу подруге, – выпалила в ответ.

– Спасибо, я сама, – бросила рыжая, хмуря нос.

– Ты мне ещё поговори, – цыкнула на неё женщина, звякнула ключами о стол, ухватила сумку и спешно ретировалась с кабинета.

Света подошла ко мне.

– Слушай, Олесь, иди, пожалуйста, – начала и замялась, видимо мой прямой взгляд подействовал.

– Что я тебе сделала? – Напала сама. – Уродкой назвала? Или что?

– Не подставляй, а? – Бросила Света с обидой и отступила. – Я хорошо к тебе отношусь, но ты сама себя так повела.

– Посмотрела бы на тебя, – фыркнула я и поднялась. – Сейчас была бы на первом курсе института, а не боролась с малолетками.

Поднялась и стала переворачивать стулья. Света осунулась и занялась тем же делом. Видимо, понимая, что спорить с невменяемой бесполезно. Дальше я взялась за уборку доски. У раковины сразу же навеяло. Мне вдруг показалась, что из зеркала идёт голубое свечение. Но это больше выглядело, как игра света, проникающего в класс через окна.

– Не тормози, – раздался голос Светы за спиной. – Меня уже водитель ждёт.

– Мы не доделали, – брякнула я, поворачиваясь к учительскому столу, на котором лежали ключи.

– Стулья, доска, всё норм, – бросила Света. – Пошли.

Но у меня были другие планы. На связке было три ключа: один обычный и два поменьше.

Я дёрнула ручку ящика тумбы, но он оказался закрыт.

– Эй, ты что?! – Возмутилась Света.

Но я не стала обращать на неё внимания. Попробовала один ключ, затем второй. Ничего не подошло. Я взяла из канцелярского набора, что стоял на учительском столе, ножницы и стала пробовать поддеть язычок замка.

– Ты серьезно?! За это исключат из школы, – не унималась Света.

– Держи язык за зубами, и всё будет хорошо, – ответила ей, продолжая ковырять.

– Ты подстава реальная, – рыжая двинулась от двери. – Я тебя сдам.

– Сюда иди, – рыкнула на неё. – Хочешь узнать, что читает наша классная?

– В смысле?

– В смысле, что она любовный роман тут прячет, – попыталась заинтересовать её я. – Хочу выложить в сеть.

– Да ну?! – Ахнула Света и подбежала обратно. – Откуда знаешь?

– Видела.

– Да не ковыряй так, – со знанием дела брякнула Света. – Следы останутся, смотри сюда.

С этими словами она выхватила ножницы и обошла стол сзади. Отодвинула примыкающую парту с мерзким шаркающим звуком и пристроилась за тумбой.

Вскоре я поняла, что она делает! Света отковыряла заднюю фанеру, как оказалось, прибитую обычными скрепками, обнажая тыльную сторону ящичков. Затем она засунула руку туда.

– Что-то есть, сейчас, – комментировала, кряхтя. – Блин, не подцепить. Так… ещё немного.

Раздался звук открывающейся двери!

Света дёрнулась с испуга и вскрикнула, хватаясь за ладошку. Я обернулась. На нас смотрел мужчина средних лет в белой рубашке и чёрных брюках.

– Светлана Станиславовна, нам бы выезжать, потом вашему отцу машина понадобится, – произнёс тот.

– Боря, ты меня напугал, – простонала Света. – Блин, я поцарапалась.

– В машине аптечка, – невозмутимо ответил тот, и они оба удалились, оставив меня одну с раскуроченной сзади тумбой.

Делать нечего, полезла сама. Нащупала книгу, изловчилась, подцепив и потянула. Одной рукой не вышло, сунула вторую. Заветная добыча поддалась! С замиранием в сердце вынула книгу!

И тут же пришло разочарование. Обложка не сиреневая, как во сне, а оранжевая. Перевернула на лицевую сторону. Джоанна Линсей! Вот только не «Мужчина моей мечты», а «Мужчина моих грез»!

Я рассмеялась, сев на задницу прямо на пол. Или моя таинственная незнакомка из зеркала ошиблась, показывая другую книгу Джоанны, или Ирина Григорьевна поглощает эротические романы этого автора с невероятной скоростью! Закладка была уже на середине.

Через пару мгновений меня накрыл шок и наступил ступор, переросший в сполох мыслительного процесса. Мысли зароились в голове с такой скоростью, что слились в одно сплошное месимо, мир вокруг я уже не воспринимала. Ибо поняла, со мной творится что-то невероятное!

Мои сны открывают окно в другой мир! И волнительно… и страшно… и необычайно торжественно. Ведь любое проявление сверхъестественного во мне – это чудо, которого всегда так хотелось! Пусть я и урод для окружающих, но что если могу многое, чего не может никто из них!?

Я могу добывать любую информацию, узнавая всё через сны. Да даже варианты контрольной, если потребуется! А что если получится что-то с гаджетами? Как мило будет прочесть любую переписку или узнать что-то… О, как на счёт банковских счетов?! Так, стоп! Куда-то в криминал понесло.

Меня вдруг стало интересовать другое. А что ещё можно сделать?! Дело ли в зеркалах и той загадочной женщине? Кажется, это она пыталась остановить меня, когда я сваливала обратно. Быть может стоит попробовать с ней пообщаться через зеркало, не вступая за границы собственного сна? Ибо иное может быть опасным. Ведь всё, что не под моим контролем, пугает. Ещё как пугает!

Сны голубого цвета пугали меня именно по прошествии. Когда я была там, мне казалось это забавным и совсем не страшным. А после, когда осознаю истинную реальность, становится жутко.

Психолог застала меня на полу под партой. Мало того, что я всё ещё держала в руке книгу, фанера была оттопырена так, что этого нельзя было не заметить!

Вот и приплыли. К невменяемой прибавьте воровку, которая любит книжки для взрослых…

– Олеся? – Раздалось обеспокоенное. – Ты что там делаешь? У тебя всё хорошо?

– Да, Елена Викторовна, – брякнула я, выползая. Книгу оставила на полу с призрачной надеждой, что она не заметит.

Женщина помогла подняться.

– Я этих криворуких плотников на дух не переношу. Куда попало достой? – Проявила заботу та.

– Всё хорошо.

– Так, а почему Ирина Григорьевна тебя дежурить оставила, мы же это обсуждали…

– Я сама напросилась помощь, – ответила быстро и тут же придвинула парту к столу, предварительно подтолкнув фанеру ногой кверху.

Прислонилась, как и было! Похоже, психолог не заметила подвоха.

– Врач до трёх, может проводить тебя? – Излишняя забота бесила.

– Лучше закройте, пожалуйста, кабинет, – выдала я и помчалась прочь, наполняясь вороватой радостью и одновременной тревогой.

Как бы психолог не раскусила обмана…

Три следующие ночи я спала плохо. Мысли терзали мой мозг, что не мог прекратить интенсивную работу даже ночью. К утру четверга приплыла такой разбитой, что это заметила классная руководительница.

Кстати, по поводу происшествия с книгой никто и слова не сказал. Всё прошло, как ни в чём не бывало. И если не присматриваться к стыку стола с партой, то можно и не заметить, что фанерка тумбы немного отходит.

А тем временем бойкот продолжался. Но я была от этого только рада. Никто не трогал, только шептались иногда, поливая грязью и обсуждая мои недостатки.

Ирина Григорьевна на последнем уроке алгебры почему-то разошлась. Сперва она вызвала к доске по изученному материалу девочку, которая считалась отличницей по итогам прошлых лет, что неоднократно всплывало, когда её расхваливали учителя. Стоило ей поплыть по элементарным вопросам, учительница неожиданно взвинтилась и вызвала ещё четверых, всем залепила двойки.

Сложилось такое ощущение, что мы на уроке китайского, и никто не знает языка! Одноклассники тупили, словно у нас тут класс коррекции… А учительница бесчинствовала, будто наказывала класс за то, что они знают о её пристрастиях.

– Виноградова, к доске, – продолжила карать классная, добравшись и до меня.

Я поднялась и пошла в своём стиле, взглядом уткнувшись в пол. Раздражённая учительница поторопила, никак не выделяя меня среди всех. И это мне польстило даже. Я взбодрилась.

– Держи, третий пример, – женщина сунула мне брошюрку.

Интегралы я помнила ещё с прошлой школы, успев отучиться в одиннадцатом классе около двух месяцев, прежде чем слегла в больницу. Пример оказался простым, как и предыдущие, которые не смогли решить мои нынешние тупоголовые мажоры.

Мне даже не надо было повторять материал… Я усмехнулась себе под нос.

– Садись, два, – бросила нетерпеливо Ирина Григорьевна.

А я, игнорируя её порыв, быстро начала писать на доске.

– Ну неужели?! – Ахнула учительница. – Хоть кто-то в этом классе учится!

– А что ей ещё остается, – бросил едва слышно Олег, мой сосед по парте, и мерзко захихикал себе под нос.

– Булатов, к доске!! – Рявкнула классная на козла. – Виноградова, молодец, садись, пять.

Олег вывалился к доске, как баран на убой. Получил свою законную двойку и вернулся с раскрасневшейся мордой.

– Виноградова, готовься к олимпиаде по математике, которая будет в октябре в Бауманке, – выпалила учительница, поставив перед фактом.

Прекрасно. Меня теперь будут, как диковину, по институтам таскать для большей известности!

Вечером меня срубило часов в девять.

* * *

Я проснулась, когда ещё только проклёвывалось солнышко из – за горизонта лесистой шапки, кусочек которой виднелся из нашего окна. Стоя у подоконника, понимала, что до подъёма в школу было ещё около двух часов. Вечерами чувствовала, что хочется вновь погрузиться, чтобы больше понять, чтобы больше познать. Бывало набегал страх, а бывало и смелость. А сейчас я не знаю… стоит ли вообще рисковать?

Легла в тёплую кроватку и закуталась одеялом. Как же хорошо дома, и никуда не хочется. Но что-то внутри меня звало и утягивало в грёзы. И я поддалась.

В собственном сне откуда-то появилась смелость, а с ней желание двигаться и познавать. В сознании выстроила свою комнату, но не спешила в школу. А двинулась в коридор, где на двери прихожего шкафа имелось зеркало во весь рост. Декорации наплывали, как и всегда, создавая замкнутую атмосферу квартиры. Всё до деталей, вплоть до расставленной обуви, стоило сфокусироваться на этом.

Коридор в сером свете оказался словно в тумане, как только встала напротив зеркала. Стекло во весь рост пугало. И даже не потому, что это уже не окошко, а целая дверь. Просто за спиной была стена, которая станет помехой, если нужно будет отступить. Однако я сетовала на собственный контроль, если потребуется, просто пройду сквозь неё. Я так раньше делала. Или на крайний слушай перенесусь куда-нибудь… в больницу. К сожалению, воспоминания о море и отдыхе, как за пеленой. Тем, что было когда-то давно, не так легко воспользоваться в снах.

Стоило сконцентрироваться на главном, зеркало тут же отразило меня в пышном бальном платье голубого цвета с распущенными до плеч волосами. Даже напрягаться не пришлось, будто за плечами годы тренировок. Пятнадцатилетняя девочка смотрела на меня пристально, будто это вовсе не я, а совершенно другой человек. Единственное, что смутило, такой наряд видела впервые.

Незнакомку долго ждать не пришлось. Проявилась следом, как только подумала о ней.

Я сразу отметила для себя прогресс: в прошлый раз, чтобы вызвать её, мне потребовалось представить себя без шрама. А теперь я сразу была без него. И уже после вызвала нужного мне персонажа, а не получила его случайно.

Или всё это мои заблуждения? А незнакомка сама пробивается ко мне, как только я представляю своё отражение? Секунды две… время во сне не определить точно. Однако, кажется, что ждать она себя не заставила.

Кремовое платье средней пышности с голубоватыми отблесками и русые кудри до самых плеч. Куча блестяшек на шее и в волосах. Зеленые глаза сияли, похлеще украшений. Она стояла будто в полуметре от меня, и казалось, что в любой момент может дотянуться и ухватить. Но выражение её лица было настолько добродушным и располагающим, что ощущение опасности вскоре растворилось без следа.

Какие-то время я смотрела на неё, а она неотрывно на меня. Никаких больше бумажек и книг. Просто я попыталась вывести её на чистую воду, ибо она не сильно-то и шевелилась. Видимо, переживала, что я проснусь от её отличительных движений, как это было в первый раз.

Я сделала первый шаг, показав на неё пальцем. Она повторила, но долю секунды проиграла мне. Если на этом акцентироваться, всё становится заметным. Затем я показала на себя. Она тоже. Так… я решила исполнить что-нибудь сложнее и показала ей два средних пальца с оттопыренными большими, как это принято у парней из фильмов про афроамериканцев.

И тут она прокололась, замешкавшись с жестами. А я рассмеялась беззвучно. Она тоже, но теперь по – своему.

Помахала ей рукой. Она выдохнула с облегчением, отступила немного и присела, как в средневековье приседают дамы перед кавалерами. Кажется, называется реверансом.

Мысленно надвинув на себя платье, что дал поносить на званном ужине эльф, я тоже исполнила приседание. Она вернулась к зеркалу и прислонила руку к нему. Я отшатнулась, но выдохнула с облегчением, ибо девушка натолкнулась на невидимое препятствие, словно дотронулась до стекла.

Недолго думая, она провела пальцем по невидимому стеклу, вырисовывая… сердечко?!

Я чуть во сне слюной не поперхнулась. А она тут же растянулась в улыбке, рисуя ещё и ещё. Господи, как мило.

– Прям любишь? – Спросила я с иронией и поняла, что голос звучит лишь в моём сознании, как пустой шёпот.

Но она услышала его! Ибо тут же кивнула! Активно заработали её губы, но я не слышала ничего. Вскоре она поняла и перестала говорить, надув щёки. Кажется, ей лет восемнадцать от силы, а я-то думала, что по ту сторону взрослая женщина.

Девушка явно была расстроена, что не слышу её. Но недолго. Она отступила и сделала приглашающий жест. Позади неё и вокруг, будто дымкой наплывало голубое марево, закрывая собой обстановку, в которой была незнакомка.

Не чувствуя ровным счётом никаких опасений, я шагнула через зеркало.

Голубая вспышка тут же накрыла всё видимое пространство, растворяя и её образ, будто в ядерном взрыве. А затем всё сменилось чернотой и ощущениями пробуждения. Я откинула пуховое одеяло, через секунду убедившись, что нахожусь в комнате лорда Энеля!

Поднялась с кровати, подошла к шторам. Сразу же обратила внимание на трельяж с табуретом. На столике пара баночек, всё на месте, ничего не валяется и не разбито. Отодвинула шторку.

Улочка провинциального европейского городка с вымощенными дорожками и домами времен Наполеона Бонапарте. При свете восходящего солнца смотрелось всё это именно так.

Чуть левее, за кованным забором, что я тут же узнала, стоял экипаж. Лорд Энель мелькнул едва – едва, видимо, садился в карету. Кучер шлёпнул хлыстом по лошадиным задницам, и лошадки активно поскакали.

За стенкой послышались шаги. В дверь деликатно постучались, и, похоже, лишь для формальности. Вошла Глория в той самой одежде, что была за ужином на той неделе. Немного разлохмаченная и не выспавшаяся на вид.

– О, знатную особу и будить не пришлось, – брякнула ехидно. – Лорд отбыл по делам особой важности, и вверил твою шкурку мне. Собирайся, поедем в мою приёмную. Мне работать надо, а не сидеть с тобой тут и нянчиться. Хм, и где ты откапала это тряпьё? Давай переодеться помогу, времени на возню нет.

В не совсем ясном порыве захотелось её обнять, как давнюю подругу, по которой сильно соскучилась, но этот важноватый, даже недовольный вид отбивал всю нежность.

– Извините, а сколько уже дней прошло? – Поинтересовалась я.

– Чего? – Нахмурилась Глория и это ей совсем не шло.

– Как давно я здесь?

– Ты недоперепила что ли? Меньше по шабашам шастай ночью. С вечера ты здесь. А теперь шевели культяпками, платье вчерашнее сойдет.

И я зашевелилась. Внутри разгоралось торжество, получается, что время в этом мире практически замирает, пока я в своём! А когда я тут, в моём оно течет очень – очень медленно! Судя по моим первым расчётам, могу тут дня на три – четыре зависнуть, прежде, чем в моём мире нужно будет вставать в школу.

Я вспомнила про дело о серийном убийце, волнение накатило нешуточное.