Текст книги "Нет жизни без тебя"

Автор книги: Долли Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

4

Клиника «Кленовый приют» расположилась в одном из живописных мест Восточной Англии неподалеку от залива Уош и получила свое название из-за множества кленов, росших в парке. Именно здесь после недолгих переговоров с руководством клиники Пола обрела пристанище. Вдали от шумных городов, в тиши зеленых аллей она стремилась забыть прошлое, целиком окунувшись в работу.

Пациенты, по большей части молодые люди, проходили здесь курс реабилитации после сложнейших хирургических операций. Всех их в свое время буквально собирали по кускам после катастроф и несчастных случаев. Вернувшись в прямом смысле с того света, они должны были заново приспосабливаться к жизни.

Помогая им, Пола одновременно исцеляла и себя. Учитывая большой опыт работы сиделкой, ее попечению поручали самых сложных пациентов. Таких, как, например, Ричи Ларк.

В двадцать девять лет у него было все: богатство, красота, слава гонщика номер один и невеста-модель. В тридцать в результате аварии его лицо обезобразили страшные шрамы, невеста сбежала к более удачливому сопернику и он замкнулся в себе. Пола не представляла, как сможет пробиться сквозь стену отчуждения, которой Ричи окружил себя. Молодой человек не то чтобы отказывался от помощи, нет, он просто не замечал ее. Но Пола и не думала сдаваться. Помог случай.

Однажды во время прогулки, когда она сопровождала Ричи, до их слуха донеслась запись песни в исполнении Эйнджела Тейта.

Одна из пациенток, расположившихся поблизости, оказалась его фанаткой. Из ее магнитофона и доносилось настойчивое: «Давай, детка, давай…».

Заметив, как изменилось лицо Полы при звуках голоса Эйнджела, Ричи насмешливо поинтересовался:

– Мисс Дайвелл не в восторге от великолепного мистера Тейта? Почему? Разве он не является мечтой всех женщин?

Несмотря на неприязнь, сквозившую в голосе Ричи, Пола не обиделась. Она понимала, что устами молодого человека говорит озлобленность на всех тех, кто предал его, – кто не познал того отчаяния, которое пришлось испытать ему. Как это было знакомо ей!

Возможно, оттого, что ощущала некое эмоциональное родство с Ричи, Пола не сочла нужным скрывать от него свою боль.

– Я не люблю Эйнджела Тейта, потому что он с легкостью играет чувствами людей. Заставляет их доверяться ему, а потом обманывает…

– Вы говорите об этом с такой уверенностью, словно лично знакомы с ним, – заметил Ричи, которого несколько удивили слова Полы.

– Я имела несчастье быть его женой, – коротко ответила она и, повернувшись, торопливо направилась к главному корпусу.

Ричи несколько секунд стоял, ошеломленный услышанным, затем, догнав Полу, взял ее за руку. Он заметил, что на глазах женщины сверкнули слезы.

– Ради Бога, простите меня! Мне не следовало так язвительно разговаривать с вами. Но когда твое лицо страшнее самой ужасной маски, невольно начинаешь завидовать тем, кому повезло больше. Вчерашние друзья сторонятся меня. Девушки вздрагивают от одной мысли о прикосновении к шрамам. – Впервые он не стал скрывать ту муку, что терзала его.

Пола подняла ладонь и нежно провела по его щеке.

– У вас очень красивые глаза, Ричи. Я вижу в них вашу душу, израненную, истерзанную, но живую. Ведь самое главное, когда душа живая. Однажды какая-нибудь девушка увидит это, и вы обретете счастье. Надо только верить в то, что вслед за бедой всегда приходит радость. Вера помогает…

Неожиданно Ричи схватил руку Полы, прижался к ней губами и затрясся в беззвучных рыданиях. Слезы лились по щекам молодого человека, и вместе с ними страдание покидало душу.

Пола не успокаивала его. Она лишь гладила склонившуюся на ее плечо темную курчавую голову, понимая, что ей удалось достучаться, разрушив всевозможные преграды, до сердца Ричи. Он почувствовал, что не одинок в этом мире, что и для него не закрыта дорога к нормальной жизни, наполненной обычными, но такими ценными радостями: любовью, заботой, пониманием…

– Британский фестиваль в Снейп-Молтинг!

И ты в качестве почетного гостя! Мы добрались до вершины. Тебе удалось это, парень. – Фил Пулман был просто в восторге.

Эйнджел безучастно взирал на него из кресла.

– Ты сказал, что у тебя две новости – плохая и хорошая. Приглашение на фестиваль я отношу к хорошей. В чем же заключается плохая? – без особых эмоций поинтересовался он.

– Гмм… – Фил несколько замялся, прежде чем ответить. – Ты знаешь, что тебе, как и любой звезде, приходят письма с угрозами. Мы старались не придавать им большого значения… до тех пор, пока их количество оставалось в пределах допустимого.

– Хочешь сказать, что ситуация изменилась?

– Да. Девять писем за последнюю неделю.

Почерк один и тот же. Самое странное, что неизвестный недоброжелатель в курсе всех наших планов. Не успели мы получить приглашение от устроителей фестиваля, как в его посланиях появилась четко сформулированная угроза.

– Вот как? И в чем же она заключается? – Во взгляде Эйнджела промелькнуло любопытство.

– Этот подонок настаивает на том, чтобы ты отказался от поездки в Снейп-Молтинг.

– И только? Надеюсь, ты не собираешься воспринимать этот бред всерьез? – Эйнджел скептически приподнял бровь.

– Об отказе от участия в фестивале не может быть и речи. Но подумать об увеличении охраны стоит. – Фил вопросительно взглянул на певца.

– Глупости! Я не собираюсь впадать в панику из-за того, что какому-то ненормальному вздумалось пошутить. К тому же со мной Брюс. Этого вполне достаточно.

Поглощенные беседой, они не обратили внимания на еле заметное движение за приоткрытой дверью. Того, кто там находился, позабавило услышанное. Интересно, что бы сказал Эйнджел, если бы узнал, что опасность, о которой он столь пренебрежительно отзывается, находится в двух шагах от него?..

Крадучись, злоумышленник вернулся в свою комнату. Ему предстояло еще многое сделать…

Заметив белокурую сестру, входящую в палату, Ричи, не скрывая своего недовольства, спросил:

– Где мисс Дайвелл?

Сиделка прибрала его постель и понимающе улыбнулась недружелюбному пациенту.

– У нее выходной. Меня зовут Мойра.

– Я не собираюсь запоминать ваше имя, – огрызнулся Ричи.

С того памятного дня, когда выплакался на плече Полы, он и слышать не хотел ни о каких возможных заменах. Любое присутствие иной сиделки в палате воспринималось им как покушение на права Полы. И он всячески защищал их.

Первоначально персонал клиники удивлялся столь горячей привязанности молодого человека к сорокалетней женщине. Со временем, убедившись, что подобная дружба не имеет какой-либо интимной подоплеки, все успокоились.

Подменявшие ее сестры миролюбиво реагировали на резкие выпады Ричи. Они даже весело подшучивали над Полой в связи с этим. В ответ женщина только благодушно посмеивалась. Она преисполнилась к Ричи искренней симпатии, как если бы тот приходился ей младшим братом. Поле нравилась сдержанность молодого человека, с которой он постепенно, шаг за шагом открывал перед ней свою душу.

Нельзя было сказать, что Пола вела с ним частые беседы. Нет, она в основном молча выслушивала его монологи, похожие на исповедь. Он рассказывал ей о своей жизни до трагедии – о мыслях, чувствах, целях, желаниях. А Пола лишь исподволь старалась вызвать в нем интерес к настоящему, сообщая о тех событиях, которыми живет мир за стенами клиники. Но Ричи не слушал ее или делал вид, что не слушает…

Он запечатал еще один конверт, чувствуя, как от волнения вспотели ладони. Так бывает всегда, когда долго ожидаешь чего-либо.

Чем ближе исполнение желаемого, тем сильнее проявляется нетерпение. Время словно нарочно замедляет ход. Но он умеет ждать.

Скоро наступит миг сладкой мести, когда все, что так ненавистно ему, низвергнется в бездну.

Когда все в его жизни пошло наперекосяк, когда глупый случай отнял у него возможность быть на вершине, он дал себе клятву найти виновного и отомстить. Общество, отвергнувшее его, должно заплатить по счетам. А Эйнджел Тейт являлся олицетворением этого общества.

Ему стало понятно: это тот, кого он так долго искал. Смазливый певец обладал всем. У него были деньги, известность, женщины гроздьями вешались ему на шею… За какие заслуги, по какому праву? Разве не ему все это должно принадлежать?

Как всегда, при мысли об Эйнджеле на его скулах заиграли желваки. Но он сдержал готовящееся вырваться сокрушительной силой чувство. Еще не время…

– Эйнджел, я все же настаиваю на том, чтобы ты не появлялся на улице без охраны.

Это слишком рискованно. – Фил Пулман в очередной раз пытался повлиять на своего подопечного.

– Что, злоумышленник прислал еще одно письмо? – подзадоривая продюсера, поинтересовался певец. Он разминался у станка, готовясь к завтрашнему выступлению.

– Не одно, а целых четыре. И я на твоем месте не отзывался бы о нем в столь беспечной манере. Это крайне серьезно.

– Серьезно – это то, как я завтра выступлю. Что же касается полоумного злодея, мне кажется смешным, что ты поднимаешь вокруг него такую шумиху. – Эйнджел обратил к Филу улыбающееся лицо. – Я спокоен, потому что уверен: наш безымянный «друг» не посмеет причинить мне вред на глазах у сотен тысяч зрителей. Не забывай, там на каждом углу будут камеры.

– Не думаю, что это помешает ему осуществить задуманное. Вспомни, что случилось с Кеннеди, Ленноном… Кстати, где Брюс? Я же приказал ему не оставлять тебя одного ни на минуту.

– У него заболела мать, и я разрешил ему уехать. Он присоединится к нам завтра, на концерте. – Заметив недовольство на лице Фила, Эйнджел добавил:

– Не беспокойся. Вот увидишь, все будет в полном порядке.

– Хочется верить, – буркнул продюсер и сменил тему, спросив:

– Что слышно о Поле?

– Ничего! – резко ответил Эйнджел. – И я не желаю говорить о ней. Уверен в одном: у нее все в полном порядке. Она достаточно хитра, чтобы прекрасно устроиться в этой жизни.

Скорее всего на ее крючке уже болтается очередная жертва.

– Мне казалось, что Пола искренне любит тебя. – Фил никак не мог привыкнуть к мысли, что под милой внешностью жены Эйнджела скрывалась расчетливая интриганка. Он был поражен, узнав о ее бегстве. – Возможно, подобному поведению Полы имеется какое-то объяснение.

– Естественно. Ей были необходимы мое имя и деньги. Именно поэтому она не настаивает на разводе. Пока не настаивает…

– Для тебя так даже лучше. Ведь ты совершил огромную глупость, отказавшись заключать брачный контракт. Теперь, если захочет, Пола может претендовать на половину твоего состояния…

– Как ты не понимаешь? – перебил его Эйнджел. – Деньги волнуют меня меньше всего. Я ведь действительно люблю ее. Каждую ночь мне снится, что она рядом, я тянусь к ней и, просыпаясь, ловлю руками пустоту. Пытаюсь забыть и не могу. Мое сердце тоскует о Поле каждый час, каждую минуту. И я ненавижу себя за это, но ничего не могу поделать. Единственное, что спасает меня, – это работа. Хотя мной уже отшлифован мельчайший жест и голос звучит легко и свободно, я не могу остановиться. Потому что, как только это произойдет, воспоминания о предательстве Полы станут мучить меня с новой силой. Теперь ты понимаешь, почему я так стремлюсь поехать на фестиваль, почему мне не страшны угрозы сумасшедшего?

– Да, понимаю…

Показав охраннику пропуск, он пошел вдоль зрительских трибун к сцене. Техники, подготавливавшие аппаратуру к завтрашнему концерту, давно окончили работу, поэтому, за исключением нескольких уборщиков, здесь никого не было.

Он уверенно поднялся по ступенькам, прошел через сцену и спустился по винтовой лестнице туда, где находились механизмы управления.

Уборщики не обратили на него внимания.

Оказавшись вне поля их зрения, он расстегнул куртку и открепил от тела маленькую темную коробочку, приклеенную скотчем. Если верить тому, кто ее продал, содержимое этой крошки обладает нешуточной силой.

Выглянув в полуосвещенный коридор и убедившись, что там никого нет, он подошел к одной из дальних дверей и, приоткрыв ее, юркнул внутрь. Ему повезло попасть именно туда, куда было необходимо, – под сцену.

Он не стал включать освещение. Для его целей вполне хватило фонарика, предусмотрительно захваченного из дома. Осторожно ступая вслед за узким лучом, он пробрался к одной из центральных опор, поддерживающих сцену. Время мести приближалось…

– Уважаемые телезрители, вы смотрите Третий национальный канал, и с вами я, Мелисса Трои. Наша съемочная группа находится в Снейп-Молтинг. Именно здесь традиционно проводится Британский фестиваль, участниками которого становятся самые популярные исполнители Королевства.

Сегодня первый день работы фестиваля. Погода стоит солнечная, небо радует своей безоблачной синевой, соответствуя праздничному настроению всех, кто сюда пришел.

Вы видите, что ковровая дорожка перед парадным входом уже расстелена в ожидании именитых гостей и участников. Как нам сообщила пресс-служба Британского фестиваля, от приглашенных в этом году не было получено ни одного отказа. Это значит, что нам представится замечательная возможность лицезреть на этой сцене Тину Шоу, Рони Клейтона и Мери Макстертон. Также нам удалось узнать, что устроители фестиваля ожидают еще одного гостя, который по причине своего отсутствия в стране не смог принять участие в прошлогоднем празднике. И хотя его имя держится в строгой тайне, для Третьего национального канала было сделано исключение. Уважаемые телезрители, с минуты на минуту сюда прибудет Эйнджел Тейт!

Мы прерываемся на рекламу, чтобы спустя некоторое время вновь информировать вас о ходе фестиваля в Снейп-Молтинг. Напоминаю, вы смотрите Третий национальный канал и с вами я, Мелисса Трои.

Как только сигнальный огонек на камере погас, ослепительная улыбка на лице девушки сменилась выражением озабоченности. Она взглянула на долговязого оператора в синих джинсах, который, передав камеру ассистенту, отправился к стоящему рядом вагончику за термосом с кофе.

– Билли, во что нам обошлась информация об Эйнджеле Тейте?

Оператор поморщился при воспоминании о том количестве виски, которое ему пришлось выпить, прежде чем у представителя пресс-службы развязался язык. Сунув руку в задний карман джинсов, он выудил счет и протянул Мелиссе.

Девушка взглянула на цифру и негромко присвистнула.

– Да, тебе пришлось нелегко, но информация того стоила. Я поговорю с боссом, чтобы выписали прибавку к зарплате.

Сидя на заднем сиденье лимузина, Эйнджел молча смотрел в окно, погруженный в размышления. Еще некоторое время назад вся эта шумиха вокруг него вызвала бы чувство удовлетворения и радости. Любой исполнитель стремится оказаться в центре внимания и поклонников, и прессы.

Но сейчас он прислушивался к себе и понимал, что полностью безразличен к этому. Неужели подобные чувства овладевают всеми, кто достиг вершины успеха, или такое свойственно лишь ему? А может, дело вовсе не в пресыщенности…

Неожиданно Эйнджел увидел знакомый силуэт среди прохожих на тротуаре. Он хотел уже приказать шоферу остановиться, но понял, что обознался. Пола! Вот подлинная причина охватившего его безразличия. Сколько еще будут причинять ему страдания воспоминания о жене? Сколько он будет всматриваться в мелькающие вокруг лица в надежде отыскать одно, любимое?

Эйнджел знал ответ, и от этого ему становилось еще горше. Никогда! Никогда ему забыть Полу! Да и как такое может случиться, если его губы до сих пор хранят вкус ее губ, тело помнит ласки ее рук и нежное дыхание…

– Эйнджел, приготовься, мы подъезжаем. – Голос Фила Пулмана, бесцеремонно ворвавшись в мысли, вернул его к реальности.

Молодой мужчина, сделав глубокий вдох, шумно выдохнул. Его лицо привычно озарилось улыбкой, глаза призывно заблестели…

– Уважаемые телезрители, вновь в эфире Третий национальный канал и я, Мелисса Трои, с репортажем из Снейп-Молтинг. До начала концерта остались считанные минуты, но многочисленные фанаты не спешат покинуть места по обе стороны ковровой дорожки. Они ожидают прибытия своего любимца Эйнджела Тейта.

Что означает его задержка, остается только гадать. В любом случае, ему это простительно, ведь сегодня Эйнджел Тейт – некоронованный король Британского фестиваля!

Вот на подъездной аллее показался черный лимузин звезды и, поравнявшись с дорожкой, остановился. Личный охранник Эйнджела, уже давно находящийся здесь, спешит открыть дверцу… И, уважаемые телезрители, вы видите появление мистера Тейта. Он, как всегда, неотразим – бронзовый загар, минимум одежды и максимум обаяния. Таков стиль Эйнджела! Идя по проходу, он пожимает руки и раздает автографы своим поклонникам и наконец скрывается из виду. Это означает одно – шоу начинается!

Пола заглянула в комнату отдыха. Свободные от дежурства сиделки и медсестры, расположившись перед телевизором, смотрели прямую трансляцию из Снейп-Молтинг. Неожиданно на экрана крупным планом показали лицо Эйнджела, и Пола почувствовала, как бешено забилось в груди сердце при виде таких знакомых и таких любимых глаз…

Не в силах подавить охватившее ее смятение, она выскочила в коридор и, захлопнув дверь, прижалась горячей щекой к прохладной стене.

– Сколько ты еще будешь мучить меня, Эйнджел? – прошептала она, сдерживая готовые хлынуть из глаз слезы. – Дай мне забыть тебя так же, как и ты забыл меня…

Подождав, пока уляжется волнение в груди, Пола начала обход. В большинстве вверенных ее попечению палат пациенты уже спали, лишь в некоторых из них горел свет. В их числе была и комната Ричи Ларка.

Тихонько постучав, Пола приоткрыла дверь.

– Можно?

– Пола, как хорошо, что ты зашла! – Молодой человек был искренне рад ее визиту. Их роднила боль искалеченных сердец, и она же давно позволила им перейти на «ты». – Сегодня такая полная луна, и я хандрю. Посидишь со мной или тебе надо идти?

– Вовсе нет. В отделении тишина, все спят, и я свободна. – Пола приветливо улыбнулась, устраиваясь в мягком кресле у кровати Ричи. – Что тебя тревожит?

– Сам не знаю. Какое-то смутное чувство, будто из памяти стерлось что-то очень важное, что-то жизненно необходимое. Силюсь вспомнить и не могу. У тебя так бывает? Или мне пора обратиться к психиатру? – Он тихо рассмеялся, но его глаза остались серьезными.

– Это в тебе говорит одиночество, Ричи.

Мне пришлось испытать его. Тут тебе не поможет врач. Ты должен сам совладать с ним. – И Пола ободряюще сжала ладонь молодого человека.

– Он все еще приходит в твои мысли? – неожиданно спросил Ричи, не сводя с нее пытливого взгляда.

– Эйнджел? – спросила она и, получив подтверждающий кивок, ответила:

– Он никуда и не исчезал. Даже сейчас, разговаривая с тобой, я думаю о нем.

– Наверное, это тяжело.

– Тяжело, но я привыкла. – Пола убрала выбившуюся прядь волос под шапочку и вздохнула.

– А вот я не могу, – горько усмехнулся Ричи. – Не могу привыкнуть к тому, что уже никогда не буду таким, как прежде… – Он резко замолчал, словно сказал что-то, о чем не собирался говорить, затем все-таки продолжил:

– Я ненавижу свои сны, потому что в них ко мне приходит неискалеченный Ричи Ларк. Он смеется, шутит, словом, ведет себя со мной как добрый приятель, а я испытываю непреодолимое желание вцепиться ему в горло. Убить за то, что я не такой, как он, хотя и понимаю, что его вины в этом нет. Но мне необходимо, слышишь, необходимо найти виновника всего того, что со мной произошло! Ссылки на судьбу меня не устраивают. Они не приносят облегчения, а я устал жить с болью в сердце. – Пытаясь сдержать обуревающие его чувства, Ричи сжал кулаки до хруста в суставах.

Пола, движимая состраданием, крепко обняла его и зашептала на ухо, словно заговаривая душевные раны:

– Верь! Ты должен, ты обязан верить: однажды все изменится к лучшему. Что смазливое лицо? Оно не умеет любить так, как сердце, ему не дано согревать близких теплом. Лицо – это маска. Намного важнее то, что скрывается за ней. Красота не всегда добрая. Я убедилась в этом на личном опыте. Когда-нибудь ты будешь счастлив, потому что мне неизвестен кто-либо более достойный счастья, чем ты.

– Ты действительно так думаешь? – Воодушевленный пылкой речью Полы, Ричи пытливо взглянул на нее.

– Да.

– Брюс, вовсе не обязательно ходить за мной по пятам. Здесь и так полно охраны. – Эйнджел в очередной раз попытался ненавязчиво избавиться от сопровождения.

– Но мистер Пулман строго наказал не оставлять вас одного, – снова возразил боксер.

– Надеюсь, мистер Пулман не включил тебя в состав моей подтанцовки? Это означало бы полный провал. Что молчишь? Неужели он и правда додумался до этого? – Эйнджел возмущенно нахмурился. – Послушай, Брюс, ты хороший парень и я ничего не имею против тебя лично, но мне претит твое постоянное присутствие у меня за спиной. Ты не мог бы наблюдать за мной из зала? Ведь если откуда и нужно ожидать опасности, то только оттуда.

– Как скажете, мистер Тейт. Если мистер Пулман спросит меня, я сошлюсь на ваш приказ.

– Верно мыслишь, Брюс.

Проводив взглядом охранника, Эйнджел усмехнулся. Ну кому придет в голову нападать на него прямо на сцене? Только сумасшедшему, а таких в зал не пускают.

– Мистер Тейт, через четыре минуты ваш выход, – вежливо предупредила его молоденькая девушка, которая отвечала за своевременное появление выступающих на сцене.

Техник закрепил у рта Эйнджела портативный микрофон, танцоры заняли свои места, зазвучала музыка…

Он издали наблюдал за всеми приготовлениями своей ни о чем не подозревающей жертвы. Миниатюрный пульт управления был зажат в его ладони. По телу пробегала легкая дрожь возбуждения. Ему все еще не верилось, что до свершения задуманного остались считанные секунды. Мгновение – и звезда Эйнджела Тейта погаснет навсегда.

Он решил, что не будет спешить. Он желал насладиться победой сполна. Его взор устремился на сцену, а лицо расплылось в счастливой улыбке…

– Билли, камеру на правую кулису. Как я смотрюсь? Съедобно? Тогда начинаем. – Девушка легким жестом коснулась белокурых волос и, улыбнувшись, начала репортаж:

– Уважаемые телезрители, с вами вновь Мелисса Трои из Снейп-Молтинг для Третьего национального канала. Наступил долгожданный миг, когда многочисленные поклонники музыкального искусства смогут лицезреть ярчайшего из своих кумиров. Вы, конечно, догадываетесь, кого я имею в виду. Только что объявили его выход, музыканты взяли первые аккорды, и вот он сам – Эйнджел Тейт! Я, Мелисса Трои, прерываюсь, чтобы дать вам возможность насладиться его голосом.

Билли, продолжай снимать, а я попробую подобраться поближе к сцене и заставить звезду улыбнуться в нашу камеру. Памела Мэй из Эсюси пытается завладеть вниманием Эйнджела, но я ей этого не позволю.

Усердно работая локтями, Мелисса принялась протискиваться сквозь плотные ряды зрителей к самому ограждению сцены. Билли, продолжая снимать, продвигался за ней следом.

Когда они достигли цели, девушка вскинула руку и помахала певцу, стараясь привлечь его внимание. Ей это удалось. Заметив хорошенькую блондинку в сопровождении оператора, Эйнджел подошел к краю сцены и, присев, протянул ей руку…

Все Шло, как и предполагалось, до тех пор, пока эта настырная девица с Третьего национального не пролезла вперед. Стоило ей попасться на глаза Эйнджелу, как этот тип поспешил к ней навстречу. Песня заканчивалась, драгоценные секунды неумолимо летели, а он крутился перед репортершей, не собираясь возвращаться в центр сцены. Еще пара минут – и долгие приготовления пойдут насмарку!

Он в раздражении сжал кулаки, забыв о пульте в руке.

Оглушительный взрыв сотряс воздух, вверх взмыл столб огня. Серое облако накрыло сцену. Зрители замерли от восторга, принимая все это за один из спецэффектов, подготовленных устроителями фестиваля. Но как только завеса рассеялась, стало ясно, что произошла трагедия…

Телезрители Третьего национального канала могли в подробностях видеть случившееся. Вот Эйнджел Тейт протягивает руку Мелиссе Трои, девушка касается его ладони пальцами. Затем за спиной певца вспыхивает пламя, его лицо искажается от боли и он падает со сцены вниз.

– Билли, снимай! Не останавливайся! – раздается крик Мелиссы.

Сама она бросается к Эйнджелу, пытается поднять его и одновременно зовет на помощь.

Кровь, много крови вытекает из-под певца и багровыми пятнами расплывается на кремовом костюме Мелиссы, но она не обращает на это внимания. Подоспевшая служба охраны оттирает от потерпевшего ошеломленных поклонников.

– Врача! – кричит Мелисса. – Срочно врача!

– О Боже, Эйнджел! Что с тобой? – в ужасе восклицает подбежавший Фил Пулман. – Где Брюс?!

– Я здесь! – отвечает запыхавшийся Брюс боссу.

– Как ты мог оставить его одного?! – набрасывается на него с упреками продюсер.

– Он велел мне быть в зале, – растерянно произносит Брюс.

– Хватит выяснять отношения! Где врач? – снова требовательно кричит Мелисса.

– Мы связались с ближайшей клиникой, – отвечает ей кто-то из службы охраны. – «Скорая» будет с минуты на минуту!

– Эйнджел! О Боже, Эйнджел! – стонет Фил.

В кадре появляются люди с носилками. Один из них склоняется над Эйнджелом и проверяет пульс.

Помехи… Конец пленки…

Несмотря на то что в телевизионном трейлере было тепло, Мелиссу бил озноб. Испачканный в крови Эйнджела костюм валялся у ее ног, а сама девушка куталась в зеленый клетчатый плед.

Дверь вагончика отъехала в сторону, пропуская Билли. Протянув Мелиссе пластиковый стакан с горячим кофе, он обеспокоенно спросил:

– Ты как, в норме?

– Уже да. – Ее голос звучал глухо и устало. – Что с Эйнджелом?

– Серьезно ранен, но, говорят, жить будет.

– Ты узнал, куда его отвезли?

– Нет, местонахождение клиники держат в тайне. Фил Пулман опасается вторичного покушения. Но мне все же удалось кое-что разведать…

– Что же? – В Мелиссе тут же проснулось профессиональное любопытство.

– Клиника, куда доставили Эйнджела, находится поблизости. Его разместили под фамилией Паркер, а мне известно лишь одно заведение в округе, способное оказать полноценную помощь в подобном случае. – И Билли заговорщицки подмигнул девушке.

– Ну же, не тяни! Что это за место? – Репортерский азарт окончательно вытеснил из сознания девушки недавние события.

– Клиника называется «Кленовый приют».

– Так чего же мы ждем? Поехали! – Мелисса вскочила на ноги и метнулась к висящей на стенке карте. – Где это находится?

– Погоди, – попытался остановить ее Билли. – Есть еще одна новость. Звонил босс, он в полном восторге от того, как ты вела себя во время репортажа, и просил сообщить, что отныне пять минут в вечерних новостях – твои.

– Не может быть! – Мелисса издала радостный вопль и бросилась оператору на шею.