Текст книги "Восемь дорог Желтого источника (СИ)"
Автор книги: Добрынина Елена
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Елена Добрынина
Восемь дорог Желтого источника
Глава 1.1
Госпожа И
Восемь скрытых дорог ведут ко дворцу Повелителя Ада
Госпожа И ощущала себя странно. Так, словно что-то важное вот-вот должно было произойти. Только причин для подобного не имелось вовсе: это утро совершенно не отличалось от нескольких предшествующих. Тех, что она помнила.
Утро… Слово казалось совершенно нездешним – время, когда рождается и растет день. День – это когда Солнце в сияющей колеснице совершает свой путь с востока на запад. Солнца здесь не было. Где тут восток, где запад, никто из них так и не смог понять. А день отличался от ночи лишь светом тысяч и тысяч негаснущих факелов.
Сегодня она проснулась сама, не дожидаясь писклявых и слегка дребезжащих голосов прислужников.
Поначалу они ее пугали – эти необычные жоу-чжи, обращающиеся по своему желанию и в камень, и в крошечных – не выше пяти с половиной цуней – человечков. Потом она к ним привыкла: прислужники были слегка навязчивы, суетливы и довольно глупы. А глупцов стоит ли бояться? Вот только просыпаться от их окриков госпоже И не нравилось.
– Госпожа проснулась! Прекрасная госпожа проснулась! Радость! Радость! – верещали прислужники, проворными белыми ласточками носясь под самым потолком. Ветерок от их быстрых движений
всколыхнул прозрачные шелковые занавеси и длинные блестящие, как гладь бездонного озера, волосы девушки. – Скорее воды, госпожа желает привести себя в порядок!
Госпожа И умыла лицо, украдкой любуясь своим отражением в до блеска начищенном медном тазу. От ледяной воды темные глаза ее заблестели, а щеки покрылись нежнейшим персиковым румянцем. Потом выбрала наряд – нижние юбки нежно-розового, верхние одежды – светло-зеленого шелка, расшитого белыми и розовыми соцветиями. Здесь она все время носила именно их. И вовсе не из-за отсутствия выбора – она могла бы менять наряды хоть каждый час – просто так ей было спокойнее.
Юркие ласточки на удивление ловко помогли ей одеться, расчесать волосы и собрать их на затылке в скромную, но удивительным образом подчеркивающие нежные черты лица прическу. Черепаховый гребень да неброские серьги из розовой яшмы – вот и все украшения, которые надела госпожа И.
– Я желаю прогуляться в саду, – сообщила она прислужникам. Те бросились на пол – и мгновенно обернулись маленькими белыми человечками, похожими на фарфоровых куколок. – Не надо, я знаю дорогу.
– Не велено, не велено, прекрасная госпожа! – запищали жоу-чжи и замахали на нее маленькими ручками.
– Вот как? И кем же? – наверное, в сотый раз задала она свой вопрос.
Прислужники тут же закрыли рты ладошками: как ни были они наивны, а вытянуть из них хоть слово об их хозяине или хозяйке не выходило – слишком уж сильно они были напуганы.
Госпожа И вздохнула и проследовала за своими необычными провожатыми по коридорам и дальше – через пугающие своими размерами мрачные залы – к выходу из своей части дворца. Слишком огромный дом для нее одной – здесь легко могли бы разместиться сотни человек. И все же, все же, кроме нее здесь не было ни единой живой души.
Звуки легких шажков девушки казались ужасно громкими в этой гнетущей тишине, они множились, отражаясь от гладких черных, темно-синих, зеленых нефритовых стен и пола – вопиющая, и, признаться, пугающая роскошь – так, что временами госпоже казалось, что за ней украдкой кто-то следует. Тогда она останавливалась ненадолго и несколько ударов сердца вслушивалась, прикрыв глаза – но ни разу не услышала даже малейшего шороха.
Крошечные человечки уже знали эту ее особенность и тут же замирали на месте, в ожидании, когда прекрасная госпожа изволит продолжить свой путь.
В саду дышалось намного легче – здесь не было темных стен, а деревья и травы дарили покой и умиротворение. Все цвело – пышно, нарядно – и персиковые деревья, и сливовые, и гранатовые. И миндаль, и белопенный жасмин – от его сладкого запаха у госпожи иногда начиналась кружиться голова – и она шла дальше, любуясь нежными, начинающими раскрываться пионами и хризантемами. Главное здесь было – просто идти по аккуратным, извивающимся дорожкам и не думать… И не задаваться совершенно не нужными, тревожащими вопросами и мыслями: «почему цветет все и сразу?», «она уже который день здесь, а пионы все никак не раскроютсят в полную силу», «почему в этом странном месте нет ветра, ни единого его дыхания за все это время?». А еще – не смотреть вверх – там, куда не проникает свет ни одного из множества расставленных повсюду факелов, всегда лишь плотная, почти осязаемая чернота. Иногда молодой гостье казалось, что все они – маленькие камешки для игры в го, спрятанные в чаше, покрытой черной лаком. Глупое, совершенно недостойное чувство. Но именно поэтому любимым местом госпожи И в саду была беседка – в ней можно было совершенно забыть о своих тревогах, погрузившись в успокоительное созерцание.
Но сегодня отрешиться от своих мыслей госпоже не удалось – сначала помешали испуганно взметнувшиеся полы чьей-то одежды – светлые – это все, что удалось рассмотреть – и удаляющийся шорох за кустами сирени. Гостья вздохнула – кажется, она неосмотрительно нарушила чье-то уединение. Неужели госпожа Гуй? Она, кажется, пуглива. А, быть может, господин Синь? Или… Лучше не думать – гадать она может сколько угодно, но что в этом толку?
Однако мысли не желали покидать свою хозяйку, и глаза украдкой следили – не шелохнется ли снова куст, не появится ли кто… И одиночество вовсе не приносило удовольствия, оно тяготило. Вот почему госпожа И в скором времени покинула беседку и отправилась дальше, туда, куда раньше предпочитала не заглядывать – в глубь сада, ближе к черной каменной стене, жестким кольцом окружающей место их нынешнего прибывания. Эта стена была границей их мира – что скрывается за ней, им всем оставалось только догадываться.
Чем дальше она шла, тем меньше цветущих деревьев находил ее взгляд – тем чаще попадались простые клены, дубы, сосны, гингко и другие, названия которых молодая женщина не знала. Не было только ивы…
Госпожа Йи только успела подумать об этой странности, как тут же замерла, испугавшись от неожиданности – в кроне высокого старого дуба послышалась громкая возня, шелест, шорох. Листья дерева возмущенно затрепетали.
'Какое-то животное? – мелькнула мысль.
Представился даже на миг грозный полосатый хищник. Но госпожа тут же прогнала от себя этот образ – Какая глупость, ну что тигру делать на дубе?' А уж когда сверху раздалось раздраженное «Да твою ж…» и вовсе перестала бояться – подошла поближе и, разглядев за ветвями темно-красные одежды, не смогла сдержать острожной радости.
– Бин-лан! – окликнула она, поклонившись, – Что вы делаете там, так высоко?
– Ох… Барышня И, – молодой мужчина попытался изобразить приветственный поклон, одновременно держась за ветку – и девушке пришлось скрыть рукавом улыбку – до того забавно смотрелись эти церемонии в подобном положении. В голосе его слышались легкое смущение и сдерживаемый смех, – простите, если напугал. Я вот решил хм… размяться и заодно удовлетворить свое любопытство: это самое высокое дерево в округе…
– Вам удалось увидеть что-нибудь? – девушка даже дыхание затаила.
Ну конечно, конечно он залез на дерево, чтобы попытаться разглядеть что-нибудь там, за стеной. Будь она мужчиной, она поступила бы точно так же.
– Увы, мне нечем вас порадовать, – покачал он головой. – Мы все тут будто в проклятый черный кокон замотаны…
Не успела госпожа И ответить, как к ней подлетела белая ласточка и защебетала: «Госпожа, господин, пора, пора! Столы накрыты, яства поданы, другие гости ждут…»
– Что, уже? – удивился господин Бин и начал спускаться.
Девушка невольно залюбовалась его ловкими плавными движениями. В чем-то этот молодой мужчина и в самом деле походил на тигра. В нем хорошо ощущалась сила – укрощенная, ловкая, но все же немного дикая. Открытое благородное его лицо вовсе не казалось простодушным. И глаза цвета темной вишни смотрели пытливо и прямо.
Среднего для мужчины роста, широкоплечий… Пожалуй, она могла бы признаться себе, что этот человек ей симпатичен, если бы не странное ощущение опасности, которое таилось в уголках его глаз.
– Разрешите проводить вас, – вежливо поклонился он, стряхивая со своих одежд и волос кокетливо украсившие их дубовые листья. Госпожа И склонила голову, чтобы скрыть улыбку.
– Я удивлен тому, что встретил вас, – продолжил мужчина, искоса бросая на свою спутницу взгляды, которые покалывали ее даже через плотный шелк одежд. – Мне представлялось, что вы проводите время… не знаю, за рукоделием.
– Мне не по себе внутри, – заметила она, наблюдая за его реакцией. – Я предпочитаю прогулки по саду. Пытаюсь понять, что это за место…
«Где я? Кто я? И кому здесь можно доверять?»…
– И каковы ваши успехи?
– Примерно равны вашим, – вздохнула она, – и тоже не дают мне повода вас порадовать.
Он промолчал, только посмотрел на девушку чуть дольше.
– Зато взгляните, какие чудесные здесь пионы, – она повела рукой в сторону, приглашая своего спутника насладиться дивной картиной.
Путь их проходил через сад, огибая это крыло дворца, и дальше – через широкий двор к главному входу – неугомонные жоу-чжи в обличии ласточек мелькали впереди, показывая дорогу. И за все это время неспешная беседа молодых людей ни разу не свернула с безопасных общих тем. Госпоже И вся эта легкая, ни к чему не обязывающая болтовня давалась без труда, должно быть, она просто истосковалась по общению. А вот господин Бин явно предпочитал больше слушать, а не говорить, хотя и поддерживал разговор достойно.
У подножия лестницы, ведущей к главному входу, они встретили еще одного гостя – господина Ву – человека уже пожилого, хотя и не глубокого старика. Он смотрел вверх и смиренно вздыхал, собираясь с силами, чтобы начать долгое и трудное восхождение.
– Позвольте вам помочь, – вежливо предложил господину Ву молодой человек, когда все трое поприветствовали друг друга.
– С благодарностью приму вашу помощь, – поклонился тот, опираясь на предложенный локоть. – Замешкался я сегодня. Уж и не думал, что встречу здесь кого-нибудь. Повезло мне, да… Ну да что там, дело ваше молодое… почему бы и не опоздать, – узкие глазки его поблеакивали добродушно, но лукаво…
– Дедушка Ву… – с легкой укоризной произнесла госпожа И.
– Понимаю, понимаю, – покачал тот головой, – Разве не был и я молод.
Втроем взошли они по ступеням и скоро оказались в просторном величественном зале, рассчитанном на большие приемы и пышные празднества – стены из цветного нефрита, с узорами и лепниной из чистого золота, золотые же колоны. И посреди этого оглушающего великолепия стоял белоснежный стол, составленный из нескольких в форме подковы. Ровно такого размера, чтобы за ним могли свободно разместиться девять человек. Шесть мест за ним уже были заняты.
– «Вот и они» – «Ну наконец-то», – каждый шепот в этом зале обретал звучание, и госпожа И уловила витающее в воздухе общее сдерживаемое нетерпение.
Опоздавшие гости расселись по свободным местам, уже привычным: сама госпожа у свободного края «подковы», рядом с ней господин Бин.
– Как хорошо, что вы пришли, мы уже начали было волноваться, – чуть склонившись к любителю лазать по деревьям произнесла сидевшая по правую его руку госпожа Дин. Молодая, совсем немного старше госпожи И, она отличалась красотой яркой и вместе с тем изысканной – белое лицо, черные глаза формой напоминающие округленный миндаль, брови, будто нарисованные тушью на бумаге умелым мастером. Вся ее фигурка, и черты напоминали пламя свечи – удлиненные, яркие, устремленные верх. И одежды эта гостья предпочитала красные, того слегка приглушенного оттенка, который радует глаз, но не тревожит его своей дерзостью. Девушка-свеча всегда была одинаково приветлива со всеми, но госпожа И отчего-то остерегалась скорее сводить с ней дружбу.
– А я говорил: если молодой мужчина опаздывает вместе с красивой девушкой, за них не тревожиться надо, а порадоваться, – раздался громкий веселый голос.
Взгляды присутствующих устремились на высокого мужчину в синем – господин Рэн. Этот гость всегда вел себя несколько вызывающе, не переходя, впрочем, известных приличий: говорил громко, часто шутил и смеялся. Да и внешне выделялся сразу – волосы его отливали красным, а глаза имели темно-голубой оттенок, с головой выдавая в нем кровь северных варваров.
– Вы чересчур поспешны в своих выводах, – с неудовольствием отметил господин Бин.
– Я просто тебе завидую, Бин-лан, – притворно вздохнул шутник, вызвав легкие улыбки присутствующих женщин.
– Теперь мы все можем вернуться к делу, – вежливо повернула беседу в нужное русло госпожа Дзи – дама средних лет в золотисто-коричневых одеждах с богатой вышивкой. Ее округлое лицо с умело наложенной косметикой, было приятно, а фигура, состоявшая из одних изгибов – уютна.
– К делу? Что-то случилось? – торопливо спросила госпожа Йи.
– Новое послание, – коротко ответил сидящий во главе стола господин Гэн. Этого гостя госпожа опасалась больше всех прочих. Ростом он не уступал варвару, лицо его – красивое, с чересчур резкими чертами, казалось холодным. А взгляд всегда прищуренных глаз из-под черных густых бровей и вовсе делали его надменным. Одежды он предпочитал серо-голубого цвета, оттенка благородной стали с отделкой столь же умеренной, как его речи.
Тут только госпожа Йи заметила, что на еще одном столике, расположенном в центре этой странной «подковы» лежит сложенный в несколько раз бумажный лист.
И это, действительно, событие. До этого они получили всего одно письмо от загадочного хозяина дворца – в самый первый день, когда оказались здесь – растерянные, сбитые с толку, потерявшие память, не помнящие своих имен, не представляющие даже, как обращаться друг у другу.
«Лишившиеся воспоминаний о себе, равны между собой» – значилось в том послании. И ни слова больше.
Взгляд госпожи И невольно скользнул дальше – и встретился с еще одним – совсем юной боязливой девушки, сидящей с другой стороны стола. Госпожа Гуй. Она предпочитала носить черное, держалась пугливо, робко, словно старалась совсем исчезнуть, и почти всегда молчала. Вот и сейчас, свой взгляд она отвела почти сразу, неловко улыбнувшись, будто оправдывалась за неслыханную дерзость.
– Синь-лан, – снова обратился господин Гэн к сидящему с другого конца стола гостю, – вы не могли бы зачитать нам послание вслух?
– Да, конечно.
Невысокий изящный мужчина поднялся и неспешно, будто с опаской, подошел к столику, на котором лежало письмо. Тонкостью стана и легкостью черт он вполне мог посоперничать с юной девицей. Брови его походили на ивовые листочки, а запястья и ладони были узки и соразмерны. Поначалу он казался госпоже Инь юным, но, потом, приглядевшись, она переменила свое мнение – пожалуй, он был старше господина Бин, но моложе господина Гэн.
Ловкие пальцы гостя, между тем, развернули послание. Глаза мужчины легко пробежались по столбикам иероглифов и красивые брови слегка нахмурились.
– ' Каждый из вас ныне подобен чистому листу. – зазвенел мелодичный голос и разнесся по залу, усиливаясь и отражаясь, звуча хором серебряных колоколов, – Не думайте о том, кем вы были. Думайте о том, кто вы теперь.
Стремлений ваших пустота
Таит от вас мои врата'.
Господин Синь замолчал. И в зале ненадолго установилась тревожная тишина.
– И что сие должно означать? – первым подал голос господин Рэн.
– Похоже на призыв как-то проявить себя, – задумавшись, ответил господин Бин.
– Что имеется в виду под «вратами»? – спросила госпожа Дзи, несколько озадаченно.
– Я предлагаю начать с другого вопроса, – господин Гэн не повысил голоса. Но все гости тут же повернулись в его сторону. – Что вы можете сказать о том месте, где мы с вами находимся?
– Здесь всегда ночь и на небе нет ни одной звезды, – отозвалась прекрасная госпожа Дин.
– Дворец окружен высокой стеной, за которой – тьма. И в этой стене я не нашел ни единого входа или выхода, – признался господин Бин.
– Воздух неподвижен, а в саду не растет ни одной ивы – дерева Солнца, – поделилась своими наблюдением госпожа И.
– За все это время я ни разу ни испытал голода или жажды, – подал голос вернувшийся на свое место господин Синь.
– Добавлю и я сказанному, – господин Гэн поднялся из-за стола, подошел к ближайшему факелу, вынул его из держателя и с факелом в руке прошествовал к столу. – Этот странный огонь не обжигает, горит не сгорая, но он дает свет… А где свет, там должна быть…
– Тень, – мрачно произнес господин Рэн. – Ее нет.
Госпожа И вздрогнула – и снова перехватила взгляд девушки в черном напротив – тревожный, бездонный.
– Ни у кого из нас… – подтвердил пугающий гость в сером, обходя с факелом вокруг стола.
– Нет тени – нет души… – произнес старый господин Ву не слишком удивленно. Впрочем, изумленным из них не выглядел никто. Скорее, каждый находил подтверждение своим самым мрачным опасениям. – Выходит, мы вряд ли живы.
– Да и на Небесные Чертоги все это, – говорливый варвар обвел рукой мрачный зал – не слишком походит. Скорее уж наоборот.
Снова в воздухе повисло тягостное молчание. Густое, клейкое, словно кашица из сладкого риса.
– Тогда какую игру ведет Повелитель Ада? – в этот раз первым нарушил молчание господин Синь. – Почему именно мы должны принимать в ней участие?
– Нам велено не думать о прошлом, – осторожно напомнила госпожа И.
– Вернемся к вратам, – предложила госпожа Дзи. – Господин Бин правильно заметил – отсюда нет выхода. Или он есть, просто скрыт он нас по какой-то причине?
– Некуда идти, – шепнул тонкий голосок.
Госпожа И даже не сразу поняла, что он принадлежит девушке в черном. Госпожа Гуй сидела, склонив голову и смотря перед собой.
– Ну почему же, барышня Гуй, – не согласился голубоглазый варвар, улыбнувшись своей соседке. – Вы всегда можете прийти, например, ко мне. Мои дружеские объятия открыты для вас… и всех остальных дам в этом зале.
Девушка вспыхнула и, бросив на возмутителя спокойствия быстрый тревожный взгляд, отвернулась в противоположную сторону. Госпожа Дин и госпожа Дзи спрятали улыбки за веерами.
– Госпожа права, – пресек дальнейшие смешки господин Бин с явным неодобрением поглядывая на наглеца в синем. – Нет цели – нет пути отсюда. Именно об этом сказано в послании.
– Но как мы можем проявить стремления, ничего не зная о себе? – с еле сдерживаемым возмущением воскликнул господин Синь.
– Если волчонок растет в одиночестве, он не сможет стать волком. Если зайчонок растет в одиночестве, он не сможет стать зайцем, – осторожно произнесла госпожа И, переводя взгляд с одного гостя на другого. – Чтобы волк знал, кто он, ему нужны другие волки и зайцы. Чтобы заяц знал, кто он, ему нужны другие зайцы и волки, – она едва не осеклась, встретившись глазами с внимательным взглядом господина Гэн, и ей стоило больших усилий вежливо улыбнуться ему и продолжить свою речь как ни в чем ни бывало. – Я думаю, нам всем нужно лучше узнать друг друга.
«Только так мы поймем, кто из нас заяц, а кто волк, как бы ни хотелось оставаться в неведении», – эти слова госпожа оставила неозвученными: смысл их и так был ясен, пожалуй, даже слишком.
Глава 1.2
Господин Бин
Трапеза проходила в тишине – каждому нашлось, о чем подумать. И господин Бин не был исключением.
«Значит, мы все же в гостях у Повелителя Ада, – размышлял он, – и мне не показалось. Это объясняет многое – и необычных прислужников, и роскошь дворца, и тьму, его окружающую. И все же поверить в это непросто… Как это, интересно, нас угораздило?..»
Что до стремлений, тут мужчина не видел больших препятствий – кто угодно захочет сбежать из ловушки, какой бы великолепной она ни была. Он, во всяком случае, задерживаться здесь не собирался, а остальные… надо будет к ним приглядеться повнимательнее.
Господин Бин отставил в сторону чашку с лапшой и, почти не скрывая интереса, смотрел по очереди на каждого из гостей… или пленников?
Помимо него самого как следует ели только двое – госпожа Дзи и неучтивый варвар, в отношении которого сам господин Бин испытывал некоторое раздражение. Остальные, должно быть, чересчур увлеклись размышлениями и к еде едва притронулись: госпожа И и госпожа Дин – его прекрасные соседки – прельстились кусочками вываренных в меду фруктов, сидящая напротив девушка в черном – госпожа Гуй – держала в руках еле надкушенную паровую булочку баоцзы, утонченный господин… кажется, Синь, предпочел суп и время от времени подносил к губам почти пустую ложку. Так же поступал и старик Ву – время от времени он смотрел перед собой затуманенным взглядом, будто силясь о чем-то вспомнить – и ложка с супом опускалась обратно, так и не достигнув его рта. Перед гордецом в серых одеждах – господином Гэн – стояло несколько блюд, и он неторопливо снимал пробу с каждого, больше оценивая вкус, нежели насыщаясь. Нравятся ему блюда или нет, понять было сложно – выражение его лица совершенно не менялось, и ни к одному из блюд он больше не вернулся.
Сам господин Бин предпочитал завтракать плотно – пусть голода здесь он не чувствовал, но кто знает, когда могут понадобиться силы.
Когда трапеза закончилась, они, как и договаривались ранее, разделились надвое – мужчины отправились на прогулку по правой части дворцовой территории, а женщины – по левой, где был расположен сад.
Идти пришлось неспешно – ноги старика Ву были уже не так легки, как в молодости, и он все время отставал. Через некоторое время господин Синь взял его под руку – и дело пошло чуть лучше. Господин Бин вместе с остальными мужчинами немного их опережали.
– Что вы думаете о наших прекрасных дамах? – слегка развязно поинтересовался господин Рэн. – По мне, так они стоят того, чтобы их обсудить.
– Снова о женщинах? – воскликнул Бин, пряча снова взметнувшееся внутри недовольство манерами варвара. – Не ошибусь, если предположу, что раньше вы были тем еще повесой.
– Эта тема не хуже прочих, – неожиданно поддержал красноволосого господин Гэн. Он шел слегка впереди, заложив руки за спину – будто и не с ними вовсе, но за разговором внимательно следил. – Госпожа Гуй имеет самые правильные черты лица.
Это было сказано совершенно равнодушно, как вещь всем известная и не требующая согласия.
– Ага, ты тоже заметил это? – радостно отозвался Рэн. – Эта девчонка – кусок нетронутой яшмы: могла бы затмить красавиц И и Дин, но слишком уж робка. Она похожа на младшую служанку почтенной семьи. А что скажете об остальных?
– Госпожа Дин – красавица, каких поискать, – отозвался господин Ву, – приветлива и радует взор.
– Да, этот цветок я бы добавил в свой букет, – мечтательно произнес варвар, и господин Бин вновь ощутил нарастающее раздражение.
– И барышня И вполне мила, – продолжил Рэн, с любопытством поглядывая на начинающего злиться мужчину. – Хотя и не так смешлива, как госпожа Дин, а мне нравится, когда девушка много смеется. Зато изысканности у нее не отнять. Эй, Гэн-гэ, ты бы кому отдал предпочтение?
– Госпожа Йи умна, – ответил тот так, словно перебирал бобовые зерна, – Как и госпожа Дзи. Последняя еще и лишена суеты, весьма ценное качество.
– Прекрасно, тогда госпожу Дзи мы оставляем тебе, барышню Дин забираем мы со стариком Ву, а барышня И остается тебе, Бин-лан и тебе, Синь-лан…
– Как ты можешь говорить о женщинах, будто о товаре каком! – не выдержал Бин.
– Подожди негодовать, – усмехнулся Рэн примирительно. – Может, Синь-лан еще откажется… Эй…
– Мне тоже не нравится этот разговор, – прервал эту речь гость в белом. В голосе его звенело недовольство.
– Что это так? Или… женщины тебя не интересуют? Я бы не удивился…
«Рэн-лан!» – «Как вы смеете!» – возмутились господин Бин и господин Синь одновременно.
– Тихо! – выставленная в сторону рука идущего впереди господина Гэн прервала начинающуюся ссору. – Не замечаете ничего странного?
Мужчины тут же забыли о своих разногласиях и заозирались по сторонам.
– Не уверен, но… я не помню в этой части дворца подобного уголка, – нахмурился господин Синь.
– Точно… Вот эта пристройка… Ее не было! – подтвердил господин Бин.
Господин Гэн тем временем достал из рукава свернутый бумажный лист и, расправив его, обратил на него свой взгляд.
– Ого, да это карта! – одобрительно кивнул заметивший это варвар… – Ты не терял времени зря.
Гордец не обратил на его слова никакого внимания.
– Здесь тоже отсутствует пристройка, – сообщил он.
– Тогда мы обязаны ее осмотреть, – и господин Бин, не дожидаясь ответа или согласия, направился к входу в таинственно появившуюся постройку. Сила бурлила в его мышцах, требовала действий, а не долгих раздумий, а предчувствие возможной опасности лишь подстегивало.
Дверь оказалась незапертой, только прикрытой – и он первым вошел в просторный, хорошо освещенный зал. И остановился, осматриваясь вокруг почти с детским восторгом: все стены здесь сверху донизу увешаны были оружием. И каким: секиры, плети, тесаки, луки, копья… уже не говоря о мечах и кинжалах всевозможных размеров и форм. Блеск металла завораживал; гладкие рукояти так и манили: «прикоснись, дотронься, ты не захочешь расставаться с нами»; свист лезвий, рассекающих воздух, казался божественной музыкой.
– Почему бы нам не размяться и не устроить состязание на мечах? – предложил господин Рэн. И в кои-то веки Бин его поддержал.
Он снимал один меч за другим, доставал из ножен, взвешивал в руке, иногда делал одно или два движения – и вешал их обратно. И только когда ощутил в ладони правильную тяжесть, удовлетворенно кивнул и повернулся к остальным.
Господин Гэн уже выбрал меч по своему вкусу: длинный, тонкий, острый, отличающийся подчеркнутой простотой линий. Бин усмехнулся: ну кто бы сомневался. Этот меч один в один походил на своего владельца. Выбранное им самим оружие уступало этому в длине и изяществе, зато было ни в пример надежней, а еще так и просилось в бой.
Меч, пришедшийся по руке красноволосому, имел слегка изогнутый клинок с затейливым орнаментом. И это вызвало новую усмешку – все верно: разве мог этот позер выбрать менее крикливое оружие?
Пожалуй, господин Бин с удовольствием преподал бы варвару пару уроков хороших манер, но неожиданно перехватил пристальный приглашающий взгляд мужчины в сером.
– Окажете честь?
– С радостью сражусь с вами.
Ножны были отложены, противники вышли в центр зала, церемониально поклонились, подняв мечи – и встали напротив, сосредоточенно смотря друг на друга, готовые в любое мгновение отразить атаку.
Мышцы нетерпеливо ныли, предвкушая поединок, и Бин атаковал первым. Слегка, позволяя сопернику отвести удар. Гэн двигался легко, неторопливо. Но за медлительностью этой скрывался расчет и, пожалуй, мастерство. Выпад, еще один… Мужчины кружили, пытаясь прощупать друг друга.
Противник был выше, зато Бин быстрее. Он умело использовал это преимущество. Очередная атака, взмах меча – клинок рассек шелковый рукав, поднимая в воздух небольшой серый лоскут.
Глаза господина Гэн сверкнули. Но не злостью, как можно было подумать. Вовсе нет. Холодным, почти пугающим весельем. А губы слегка искривились в улыбке.
– Прекрасный… клинок, – произнес он и одним движением обернул длинный рукав вокруг своей руки.
И преимущество в скорости показалось господину Бин неочевидным. Удары противника стали резкими, неожиданными и почти всегда были точны, хотя порой казалось, он наносит их наобум, лишь бы куда. Они злили, они раздражали, будто укусы диких пчел. Они не давали сосредоточиться, от них хотелось отмахиваться. И движения Бина все больше становились все более размашистыми, рубящими.
В какой-то момент он почти достал этого выскочку: тот еле успел увернуться и господин Бин стремительно бросился вперед, желая завершить поединок, пока Гэн не успел сам перейти к атаке. Он так пристально следил за движениями меча противника, что не заметил простой и грубой подножки – и распластался на полу, едва успев сгруппироваться. В то же мгновение холодное острие было представлено к его шее, а улыбка господина Гэн стала до крайности самодовольной.
– Что ж, – произнес он, – это был хороший бой, не так ли?
Едва острие перестало давить на горло, Гэн взмахнул мечом и рассек плотный шелк рукава поверженного противника.
«Злопамятный сукин сын», – зло подумал Бин, приподнимаясь на локте.
– Вы хорошо сражались, Бин-лан, – господин Гэн протянул ему руку, и Бину пришлось принять его помощь, едва не скрипнув зубами: признавать поражение следовало с достоинством, – но вам больше подошел бы не меч, а секира или глефа.
Совет его был хорош – господин Бин и сам ощущал подобное – но в устах победителя звучал почти издевательством. Будто Бин недостаточно умел, чтобы владеть столь благородным оружием. Но из собачьей пасти стоит ли ждать слоновой кости?
Снова оказавшись на ногах, он поспешил отойти в сторону – господин в синем с изогнутым мечом в руках торопился последовать их примеру.
– Синь-лан, окажите честь…
Господин Синь участвовать в поединке не торопился.
– Не со стариком же мне сражаться, – продолжил настаивать Рэн уже безо всякого почтения.
Мужчина в белом оглянулся на господина Ву, который присел на скамью и, едва не со вздохом подошел к стене с мечами, снял один, к которому присматривался ранее – короткому, узкому, больше похожему на длинный кинжал – и нехотя вышел в центр зала.
Противники поклонились друг другу и разошлись.
Рэн казался совершенно расслабленным, словно он не на поединок вышел, а на увеселительную прогулку. Он поигрывал мечом и с улыбкой смотрел на господина Синь. Тот же являл полную противоположность варвару – невысокий, тонкий, руки и плечи напряжены до крайности, губы поджаты, сведенные вместе и чуть приподнятые брови придавали его красивому лицу сосредоточенное и какое-то жалостливое выражение.
«Ну точно волк и заяц, как и говорила госпожа И», – подумал господин Бин, глядя на этих двоих.
– Не бойся, сильно бить не буду, – подбодрил «зайца» «волк» и, сделав очередной взмах мечом, пошел в атаку.
Поединок выглядел странно. Господин Синь будто и забыл вовсе, зачем ему оружие. Зато оказался удивительно гибок и ловок. Вся его тактика была – уклоняться от все более сильных ударов противника, уворачиваться от захватов и едва ли не убегать.
– А ну-ка иди сюда и сражайся как положено – весело «негодовал» варвар. – Мужчина ты или нет?
Синь на эти словесные выпады почти не реагировал, только недобро посверкивающие глаза говорили о том, что ядовитые шипы все же достигли своей цели.
– Если выглядишь, как девица, то хотя бы веди себя, как положено мужу, – наставлял его господин Рэн, продолжая гонять по залу. – Или потом не жалуйся, если кто-нибудь впотьмах зажмет тебя в углу…
