Текст книги "Как Димка за права человека боролся"

Автор книги: Дмитрий Суслин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

4
Вика дает Димке книги

Мы быстро вышли и побежали наверх. Вернее Димка побежал, даже лифт не стал вызывать. А я за ним.

– Стойте, ребята, я с вами! – закричала нам вслед Катя, и слышу, она уже за мной топает. Какие эти девчонки все любопытные.

Добежали мы до десятого этажа, стоим, отдышаться не можем. В звонок не звоним.

– Даже спасибо не сказали, – проворчала Катька.

– А ты чего за нами увязалась? – огрызнулся я. – Тебя звали?

– А я, может, тоже не все поняла, – ответила Катька. – Тоже хочу спросить кое-что. Что, не имею права?

– Имеешь, имеешь, – сказал Димка. – Тогда ты и звони.

– А вот и позвоню!

И Катя смело нажала кнопку звонка.

Сначала никто не открывал, затем послышались шаги, дверь открылась, и за ней оказался какой-то высокий лысый дядька с усами, да еще и в очках. Но самое смешное, он был в халате длинном и теплом. Он удивленно на нас посмотрел, а потом спросил:

– Макулатуру собираете?

– Нет, – ответила Катя. – Нам нужна Вика Никитина из десятого А.

– Ах, Вика! – почему-то обрадовался дядька. – Так вам нужна моя дочь Виктория?

Вот тебе раз, так это, оказывается ее отец. В смысле, той девочки, которую мы ищем.

– Да, – ответила Катя.

– Тогда прошу, – и Викин отец гостеприимно пропустил нас в квартиру. – Виктория! К тебе пришли гости. Очень молодые люди. Я бы даже сказал дети.

В прихожую вышла Вика, увидела нас и заулыбалась. Я ее сразу узнал. Она иногда на нашем этаже дежурит с красной повязкой. За дисциплину отвечает. Так вот, оказывается, кто к Димке в класс приходила. Оказывается, и к Кате приходила. Несправедливо, а в нашем классе она ничего не рассказывала.

– Папа, это ребята из нашей школы, – весело сказала Вика, – это Катя Лемминг, а это Дима и Леша Коржики.

Вот это да! Она, оказывается, нас знает. И имена и фамилии. Ну, правильно. Старшеклассники все знают.

– Коржики? – удивился Викин папа.

– Это фамилия такая, – сказал Димка.

– Очень приятно, – пробормотал Викин папа. – Какие у вас фамилии необычные. Лемминг, значит, и Коржик? А мы вот просто Никитины.

– Проходите в мою комнату, – Вика гостеприимно показала нам на дверь, на которой были три большие таблички с рисунками, запрещающими одна курить, другая пить, а третья держать собак.

Но как только мы вошли в комнату Вики, к нам навстречу выскочил очень симпатичный пудель. Он сразу подбежал ко мне и стал обнюхивать мои карманы. Пришлось угостить его кириешками. Хорошо, что они у меня в кармане оказались.

– Муха, как тебе не стыдно? Опять попрошайничаешь? – делая вид, что сердится, накинулась на собаку Вика.

– Да, ладно, – сказал я, – мне не жалко.

– Садитесь, ребята на мой диван и рассказывайте, какая нужда вас привела, – сказала Вика.

Мы сели на яркий цветастый диван, и я ткнул Димку локтем, рассказывай, мол.

– Расскажи нам про права человека! – выпалил брат.

– Так я ведь вам уже рассказывала, – удивилась Вика.

Димка смутился, но тут вмешалась Катя:

– А мы не все запомнили. Хотелось кое-что уточнить.

– Кое-что уточнить? – Вика хитро улыбнулась. – Здорово. А я помню, когда я рассказывала, ты Коржик Старший, играл на своем сотовом телефоне и не слушал.

Димка покраснел, как рак и смущенно закрутил головой.

– Я слушал, я не смотрел, но я все слышал.

– Ладно, ладно, не оправдывайся. Видимо у тебя что-то случилось, раз ты о правах человека вспомнил. Ага, значит, в следующий раз не будешь играть, когда о важных вещах речь идти будет?

– Не буду, честное слово не буду!

– Ну, хорошо, что же вам рассказать? Только учтите, у меня времени очень мало. У меня очень важная встреча.

Тут оживилась Катя:

– Важная встреча? А с кем?

– Много будешь знать, скоро состаришься, – засмеялась Вика.

– Значит, это свидание с парнем, – с умным и всезнающим видом произнесла Катя. – И он тебя ждет под часами с букетом цветов?

– Да погоди ты со своими цветами, – возмутился Димка, он вскочил с дивана подошел к Вике и посмотрел ей в глаза: – Расскажи мне самое главное.

Вика сразу стала серьезной.

– Знаешь, что мы сделаем? Я тебе дам книги, по которым я готовилась к встрече с вами, ты их внимательно изучи, прочитай, и если ты парень не глупый, а ты, я вижу, очень даже смышленый, то тебе многое станет ясно. А если чего не поймешь, то спросишь меня. Идет?

– Идет.

Вика подошла к шкафу, который стоял около дивана, открыла его и стала доставать книжки.

– Вот это книга называется «Ваши права», здесь в статьях из декларации расписаны все права человека. Они действуют во всем мире. Эту книгу даже первоклашкам читать можно. Эта «Азбука гражданина» за восьмой и девятый классы.

Я не выдержал и свистнул:

– За девятый класс? Да разве ты чего там поймешь, Дим?

– А ведь верно! – задумалась Вика.

– Пойму! – Димка испугался, что Вика не захочет ему давать такую взрослую книгу, и вцепился в нее руками. – Пойму. Десять раз прочитаю, а пойму.

– Ладно, бери. Там все равно не все читать надо. Я тебе нужные параграфы карандашом отмечу. И вот эту тоже бери. – Следующая книжка оказалась совсем небольшой, и даже тоненькая, как детские книжки.

– А что это? – спросил Дима.

– А это брат, не смотри, что книжка маленькая. Это очень даже большая и важная книга. Это Конституция России, – Важно подняла вверх указательный палец. – Главный закон нашей страны. Там вся вторая глава про права человека.

Димка жадно схватил и эту самую Конституцию. Вика достала последнюю книжку. Тоже тоненькую и маленькую. Еще меньше, чем Конституция.

– Это, тебе тоже понадобится.

– А что это?

– Это конвенция «О правах ребенка».

Тут мы все трое рты так и раскрыли:

– Права ребенка? – переспросил Димка. – Ты не шутишь?

– Неужели и такие есть? – Катя тоже недоверчиво смотрела на Вику.

А я, честно говоря, вообще ничего не понял. У меня просто голова кругом пошла от всех этих прав.

– Да, именно права ребенка, – Вика засмеялась, а потом стала серьезной. – Хоть ребенок и человек, но закон защищает его особенно тщательно. Поэтому кроме прав человека особое место в современном праве занимают также права ребенка. Ну что, разберетесь сами?

– Разберемся, – уверенно сказал Димка. – Спасибо, Вика.

– Пожалуйста. Только книги мне верните до того, как каникулы закончатся.

– Вернем.

И мы пошли к выходу. Вика и Муха нас проводили до двери, а из кухни выглянул Викин папа и помахал нам рукой.

– До свидания! – ответили мы ему хором.

Когда дверь за нами закрылась, мой брат, сияющий от счастья, и прижимающий к груди Викины книжки, сказал:

– Вот, теперь я все узнаю.

– Пойдем домой? – спросил я.

– Пойдем, – кивнул Дима.

– А можно и мне с вами? – спросила Катя.

Конечно же, мы позвали ее с собой. Катя только домой забежала за курткой и шапочкой, и мы отправились к нам. Дома мы разделись, и стали смотреть книжки, которые нам дала Вика. И тут мне сразу стало неинтересно. Книжки все были скучные. С картинками была только книга «Ваши права». Я стал их рассматривать, а читать мне было лень. Там были только какие-то странные статьи. Они так и назывались, статья 1, статья 2 и так тридцать штук. Буду я еще время тратить, чтобы их читать. Остальные книги были еще хуже, я их даже листать не стал. Скукотища. Я так и сказал:

– Ерунда это все!

Смотрю, а Катя тоже зевать начинает и в сторону нашего ящика с игрушками посматривает.

– Сам ты ерунда, – сказал Димка и забрал у нас с Катей все книги, положил их на свой стол и начал листать.

Я пожал плечами. Вот уж не привык я видеть брата с книгой в руках. С мячом или там, с клюшкой хоккейной, или с мобильником, ладно, но с книгами, да еще и с учебниками за девятый класс. Невероятно.

– А ладно, – говорю я Кате, – пусть себе смотрит, если ему охота. Все равно ему скоро это все надоест. Давай пока поиграем.

У Кати глаза сразу загорелись:

– А во что?

– В человека паука!

– Чур, я злобный гоблин!

И мы стали играть с моими монстрами. Вот за что мне Катя нравится, так это за то, что она в отличии от других девчонок любит монстров и здорово с ними умеет играть. Такие игры придумывает, что даже Димка удивляется. Прямо в кино ходить не надо.

Мы долго играли, и я все ждал, когда же Димка бросит ерундой заниматься и с нами за дело возьмется. А он, в нашу сторону и не смотрит, словно и не слышит, листает свои книжки, и листает, что-то там читает, лоб морщит, брови хмурит и язык от напряжения высунул, словно упражнения по русскому языку переписывает.

Мы с Катей уже наигрались, у нас человек паук десять раз уже погиб, а потом снова ожил, и гоблин победу одержал, мы уже пошли на кухню, стали чай разогревать, а он все читает.

– Димка! – позвал я его, когда чайник вскипел. – Иди чай пить.

– Пейте без меня! – крикнул он.

– Ну, уж нет, – отвечаю я. – Так нечестно! Я тебе уже чай налил и сахар положил, три ложки. Так что приходи, давай. Нам без тебя скучно. Если ты не придешь, мы твое пирожное съедим.

На это конечно никто не согласится, и Дима пришел в кухню, а в руке у него эта самая Конституция.

– Ну и что ты там прочитал? – спросила Катя. – Чего пишут в твоей Конституции?

– Чего пишут? – буркнул Дима. – У нас с вами есть право на жизнь и свободу, вот что пишут.

– Как это право на жизнь? – удивилась Катя. – На свободу, это я еще понимаю, нельзя человека в клетке держать. А при чем тут жизнь?

– Не знаю, – сказал Димка и взял пирожное. – Живем мы, живем, и не знаем, что у нас на это право есть. А оно у нас есть.

Слушаю я весь этот разговор, а понять ничего не могу. Словно они на каком-то другом языке разговаривают. Эх, что значит, я только в третьем классе учусь. Далеко меня обогнали Дима и Катя.

А ночью у моего брата опять приступ был. И опять мама бегала по квартире, я держал Диму за руку, и мне нечем было дышать, и я плакал, боясь за него и за себя.

5
Дима заводит тетрадь по праву

Зря я надеялся, что моему брату надоест читать эти самые книги о правах человека. Димка теперь все время стал проводить за письменным столом с этими книгами. Как с утра встал, так и за стол. Читает их, листает, а потом и вовсе такое сделал, что я очень удивился. Сбегал в магазин и купил толстую тетрадь в яркой обложке, какие у старшеклассников бывают. Глянул я на его тетрадь внимательнее и узнал на ней наш российский флаг и герб с двуглавым орлом. И крупными буквами написано: «Право 8–9».

– А что значит восемь и девять?

– Это тетрадь за восьмой и девятый классы, – ответил Димка. – Право это такой школьный предмет, его старшеклассники изучают.

– Круто! – сказал я. – А зачем тебе это надо?

– А что, если я только в пятом классе учусь, то мне знания о моих правах не нужны?

– Нужны, – говорю я, хотя сам думаю, что зачем они нужны, раз о них только в восьмом классе расскажут. – Ну а тетрадь тебе для чего?

– Надо, – сказал Димка. – Я в нее нужные и полезные статьи буду записывать.

Вот это да! Мало того, что ему надо двадцать упражнений по русскому языку сделать, так он еще и статьи какие-то выписывать собрался. Совсем с ума сошел. Как девчонка. Это они постоянно в каких-то своих дневниках глупости разные записывают. Вот у Кати этих дневников уже штук пять наверно. А она все пишет и пишет. Теперь же и мой брат писаниной заняться решил. Этак, он со мной совсем играть перестанет. Так я Диме и сказал:

– Ерунда это все! И зачем это тебе нужно? А когда ты теперь рисовать будешь?

– Глупый ты, Лешка, – сказал мой брат.

– Это почему это? – я возмутился.

– Рисование от меня никуда не уйдет, – ответил Дима. – А вот это мне надо поскорее выучить и запомнить. Это же каждая статья может мне в жизни пригодиться.

– Как это может тебе какая-то глупая статья пригодиться?

– А вот как! К примеру, хотим мы на улицу погулять пойти, а мама нас не пускает. Сколько раз так было? А теперь я знаю, что статья номер Двадцать два из Конституции России дает мне это право, потому что каждый человек имеет право на свободу. Об этом же говорится в Первой статье Всеобщей Декларации прав человека.

Ну, ничего себе! Это каких же слов он успел нахвататься! Но я не собирался сдаваться:

– А мама скажет, что ее ничего не волнует, и что гулять она нас не пустит и все.

– А я ей скажу, что Конституция, это самый главный закон, и что ее даже сам президент нарушать не может.

– Ну, уж президент может! – уверенно возразил я. – Это же президент!

– А вот не может. Потому что Конституция даже главнее президента, и он не имеет права ее нарушать!

До меня вдруг кое-что стало доходить.

– Так вот что такое право! – воскликнул я. – Это значит, что если мне что-то можно делать, значит я имею на это право, а если нельзя, то уже не имею.

– Выходит, что так, – согласился Димка. – А ты, Леша, не такой уж и глупый. Хоть в третьем классе только.

– Так уж поумней тебя, – съязвил я. – У меня оценки получше твоих будут.

– А вот я тебе сейчас как дам в ухо за такие слова!

– А не имеешь права! – радостно воскликнул я.

Димка засмеялся:

– Вот значит как. Дошло до тебя, что такое иметь право? Научил я тебя на свою голову. А оценки у тебя лучше моих потому, что ты в мои старые тетрадки подсматриваешь, а мне все самому приходилось делать.

Я тоже засмеялся. Димка вдруг стал серьезным и говорит:

– А ведь, Леха, есть даже статьи про ремень.

– Где? Покажи! – разволновался я. – Неужели даже про ремень есть?

– А вот слушай. Статья номер двадцать два. Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность..... и вот статья номер Три из Декларации. Каждый человек имеет право на личную неприкосновенность, жизнь и свободу.

– А где тут про ремень? – удивился я. – Ты, Димочка, что-то не то говоришь. Ничего тут про ремень и не сказано.

– Тьфу, ты! Какой бестолковый! – рассердился Димка. – Так неприкосновенность это и есть...

– Что есть?

– Что никто никого трогать не должен. Даже трогать никого нельзя без разрешения, не то что бить или ремнем пороть.

Я с сомнением покачал головой:

– Нет, брат. Это ты что-то не то говоришь. Раз тут про ремень ничего не говорится, то значит, ничего ты никому не докажешь.

– А я вот сейчас как отлуплю тебя! – Димка от ярости даже кулаки сжал.

Я даже испугался, отскочил на один шаг и быстро говорю:

– Не имеешь права. У меня эта самая, как ее, неприкосновенность.

Димка сразу же успокоился.

– То-то же, – говорит, – неприкосновенность. Я сегодня же маме покажу эти статья. Пусть знает, что она нарушает права человека и права ребенка. За такие дела и под суд попасть можно. Если, конечно, я туда пожалуюсь.

Дима вспомнил, как его побили, и погрустнел. Я решил поскорее его отвлечь от грустных мыслей и говорю:

– Пойдем играть. Потом свои статьи писать будешь.

– Не буду я играть. Мне делом надо заниматься. Это у тебя жизнь без забот и хлопот.

Я прямо чуть не расплакался.

– Это что же такое получается? – говорю. – Выходит, что я с родным братом теперь поиграть не имею права? Скажи, Димка, имею я это право или не имею?

– Имеешь, – вздохнул брат.

– А раз имею, то давай играть.

Пришлось моему занятому и деловому брату играть со мной в роботов, шахматы и шашки.

– Если я тебя обыграю, то ты от меня отстанешь на два часа, – сказал Дима, расставляя на доске фигуры.

– Фигушки! Только на час.

– Ладно.

Конечно, он меня быстро обыграл. Три раза мы сыграли, и все три раза он мне мат поставил.

– Все, – говорит, – я с тобой поиграл. – Теперь имею права своими делами заняться. Скажи, имею?

– Имеешь, – теперь вздохнул я. – Только вот чем мне заняться.

– Иди, погуляй.

– Ладно, – вздохнул я. – Хоть воздухом подышу.

6
Прокурор, конфеты и Катины игрушки

Я позвонил Кате Лемминг и спросил, выйдет ли она во двор. Катя обрадовалась и сказала, что обязательно выйдет, только ненадолго. Я быстро оделся, выскочил на улицу и стал слоняться около Катиного подъезда. Девочки всегда долго собираются, так что прошло двадцать минут, прежде чем Катя вышла. На ней была красная куртка и белые перчатки и шапочка.

– Ты чего это такая нарядная? – спросил я.

– Мы вечером в театр идем, – ответила Катя. – Так что в футбол я с тобой сегодня играть не буду. Давай лучше просто вокруг дома погуляем.

Да, в таком наряде не поиграешь, и мы пошли вокруг дома. Катя без всякого смущения взяла меня за руку, перчатка у нее была такая мягкая и бархатная, и потянула к арке. И мы пошли, как малыши. Прямо, как будто снова в детский сад вернулись. Дом у нас не только высокий, но и очень длинный. Пока вокруг него пройдешь, вот тебе и целая прогулка. Когда вот так гуляешь много о чем поговорить можно.

– Ну, как, – сразу же начала спрашивать Катя, – читаете вы Викины книжки?

– Димка читает, – махнул я рукой. – А я нет. Зачем мне это?

– А Диме зачем?

– Откуда я знаю? – мне не хотелось рассказывать, почему Димка так заинтересовался правами человека. – Чего ему в голову взбрело? Захотел права человека узнать. Сидит, читает, да еще и в тетрадку записывает.

– Надо же! В тетрадку?

– Ну да. Вообще это даже интересно. Оказывается, не только девочек нельзя обижать, но и всех на свете.

И я рассказал весь свой последний разговор с братом о праве на неприкосновенность. Катя слушала меня с большим интересом, и оттого, что она так меня слушала, я сам увлекся и начал гордиться, что у меня такой умный брат, раз таким серьезным делом занимается, изучает права человека.

– Наверно, твой брат решил судьей стать, – сказала Катя, когда я все рассказал.

– Почему это ты решила? – удивился я.

– А по телевизору есть такая передача, там все время суд показывают. Там самый главный человек это судья. Вот он все время о правах человека говорит, потому что он их защищает.

Я представил себе Диму в судейской мантии и парике с молотком в руках.

– А что? Наверно.

– Он у нас во дворе самый справедливый, – продолжала Катя. – Всегда в играх за правилами следит.

Мы немного помолчали, а потом Катя, словно что-то вспомнила.

– Вот мы ходили к Вике Никитиной, я хотела у нее кое-что спросить. Но она торопилась на свидание, и я не успела.

– А что ты хотела узнать?

– Одну очень важную вещь. Очень важную.

– Давай у моего брата спросим. Он уже столько прочитал. Наверно знает.

Катя с сомнением покачала головой:

– Вряд ли. За один день он такое вряд ли мог узнать.

Тут мне в голову очень интересная мысль пришла.

– А давай мы сами к Вике сейчас сходим, и ты спросишь.

Катя обрадовалась, и мы побежали к ее подъезду. В этот раз мы поднялись на лифте на десятый этаж и позвонили. И опять нам дверь открыл Викин папа. Только в этот раз он был не в халате, а в костюме и в галстуке. Увидел нас и очень обрадовался.

– А, Катя Лемминг и Леша Коржик пришли? Те самые ребята, которые правами человека интересуются!

– Вика дома? – хором спросили мы.

– А вот Вики дома нет.

– Как нет? – Катя сразу расстроилась.

Папа Вики пожал плечами:

– Да вот так. Нет. Ушла часа два назад, и сказала, что придет только к вечеру. Она теперь у нас девица взрослая, самостоятельная. А что ей передать?

– Ничего не надо передавать, – сказала Катя. – Мы у нее просто очень важную вещь хотели узнать.

– Про права человека? – с интересом спросил Викин папа.

– Ага.

Мы уже повернулись, чтобы уйти, но тут папа Вики сказал:

– Подождите, ребята. А может быть я вам смогу помочь?

– Как это вы можете помочь? – удивилась Катя. – Вы что, тоже про это знаете.

– Я же юрист.

– Кто вы?

– Юрист. То есть права человека моя профессия.

– Так вы судья? – обрадовалась Катя.

– Ну, допустим, еще не судья. Но уже прокурор. Так что заходите и спрашивайте, что вас интересует. Обещаю вам помочь.

Значит, папа у Вики юрист и тоже занимается правами человека. Теперь понятно, откуда Вика такая умная в этом вопросе. Хорошо, когда у тебя родители юристы, и права человека их профессия. Это же с самого детства полная неприкосновенность.

Мы с Катей вошли, разделись и стали озираться по сторонам, не зная, что делать дальше.

– Пройдемте в мой кабинет, молодые люди, – позвал он нас за собой, – там я вам и дам консультацию.

Вот это кабинет! Мы даже рты открыли от удивления. Целых две стены книжных шкафов до самого потолка, а в центре письменный стол и два кресла с разных сторон. В одно кресло сел хозяин дома, а в другое втиснулись мы с Катей.

– Давайте, для начала познакомимся окончательно, – сказал Викин папа. – А то я вас знаю, а вы меня нет. Разве это справедливо?

– Нет, не справедливо.

– Меня зовут Петр Васильевич. Я действительно занимаюсь тем, что защищаю права человека.

– А разве? – начала было Катя, а потом запнулась.

– Чего ты хотела сказать? – Петр Васильевич улыбнулся. – Говори, не стесняйся.

– А разве, я где-то слышала, прокурор это не тот, кто в людей в тюрьму сажает?

Петр Васильевич даже подпрыгнул в кресле.

– Кто тебе сказал, что прокурор людей в тюрьму сажает? Какая глупость! В тюрьму людей сажает суд. Даже не судья, а суд. Запомните это хорошенько. А прокурор это тот, кто требует преступника наказать. И он же должен доказать его вину. Понятно?

– Понятно, – не очень уверенно сказали мы.

– Вижу, что вы не очень хорошо меня поняли, – вздохнул прокурор Петр Васильевич. Он вдруг достал из ящика стола глубокую тарелку с конфетами и протянул ее нам. – Берите, не стесняйтесь. Можете даже по три.

Мы взяли конфеты. А чего же отказываться, раз дают. Это же не какой-то незнакомый дядька на улице. Это же Викин папа, да еще и прокурор.

– Так вот, – продолжил Петр Васильевич и тоже конфету разворачивает из обертки, – представьте, что где-то произошло преступление. Один гражданин украл у другого ценную вещь. Или того хуже, жестоко избил его. Ведь это же получается, что он нарушил его права. Так?

– Так, – обрадовался я. – Это он нарушил право на неприкосновенность.

– Молодец, Коржик. Сразу видно, что ты отличник. – Я даже покраснел от удовольствия. Не каждый день тебя называют отличником. – А я требую у суда, чтобы этого человека, он теперь называется правонарушитель, наказали. Разве это не справедливо по отношению к тому человеку, которого обидели?

– Справедливо.

– А уж, сажать правонарушителя в тюрьму или как-то по-другому наказать, решает суд. Вот и получается, что я тоже защищаю права человека. Так, что не стесняйтесь, выкладывайте ваше дело. Кто вас обидел?

– Это вот она, – кивнул я на Катю.

– Говори, Катя.

Катя слегка смутилась, а потом говорит:

– Вообще-то, я только узнать хотела. Понимаете, у меня много игрушек. – Я удивленно уставился на Катю. Игрушек у нее действительно очень много. Одних только кукол целый взвод и монстров больше, чем у меня. Монстры ей достались по наследству от старшего брата, который вырос. Только при чем тут они? Непонятно. А Катя слегка покраснела, но продолжала: – Я не всегда их вовремя убирать успеваю. Папа очень злится, ругается, что они по всей квартире валяются, и обещает, что в один прекрасный день, он соберет их все в мешок и выкинет.

– Неужели прямо в мешок? – воскликнул Петр Васильевич.

– Ну да. Вот я и хочу узнать, имеет ли он на это право, или нет. Ведь это все-таки мои игрушки.

– А это ты их купила? – не удержался я.

– Нет, не я.

– Значит, они не совсем твои, а еще и родительские.

– Но их же мне купили, значит, они мои! – заупрямилась Катя и посмотрела на Петра Васильевича. – Что вы скажете?

Прокурор смотрел на Катю и улыбался, мне даже показалось, что он сейчас рассмеется. Но нет, он не рассмеялся, а вместо этого еще одну конфету съел. Я в первый раз увидел такого взрослого человека, чтобы он так конфеты любил.

– Игрушки убирать на место надо вовремя, – сказал Петр Васильевич. – Тут конечно спорить не приходится. А что касается, в мешок и на улицу, то тут, Катя, ты совершенно права. Согласно Семейному кодексу (Это такой закон, который создан специально для детей и родителей, а также жен и мужей, поэтому он так и называется Семейный), все, что тебе купили родители, кроме очень дорогих вещей, например пианино или драгоценных украшений, принадлежит тебе и только тебе. Это твоя собственность. – Катя победно поглядела на меня. – А раз это твоя собственность, то и распоряжаться ею, никто кроме тебя не имеет права. Даже твои родители. Так что получается, что твой папа не может взять твои игрушки, положить их в мешок и выкинуть. Это будет нарушением твоих прав.

Вот это да! А я и не знал. Оказывается, у детей тоже может быть собственность и ею нельзя распоряжаться чужим. Катя тоже обрадовалась.

– Спасибо вам большое, Петр Васильевич! – говорит. – Теперь я спокойна за свои игрушки.

– А все же, Катюша, игрушки свои убирай вовремя, – сказал Петр Васильевич. – Ведь собственность, это не только твое право, но и ответственность. Наверняка игрушки на тебя обижаются, что ты их вовремя не убираешь на место.

– Вы шутите? – засмеялась Катя. – Я же не маленькая, чтобы в такое поверить. Игрушки не могут обижаться.

– Еще как могут, – сказал Петр Васильевич. – Ну, что есть у вас еще ко мне вопросы?

– У меня вопросов нет, – сказал я.

– У меня тоже, – добавила Катя. – Можно мы пойдем?

– Конечно можно. Я не имею права вас задерживать. А вот угостить конфетами напоследок имею полное право.

И Петр Васильевич дал нам еще по три конфеты. Вот какой добрый прокурор. Теперь я понимаю, почему Вика всегда такая улыбчивая. Наверно ее одними конфетами кормят. Если бы меня так кормили, я бы тоже все время улыбался.

– Ну, все, Леша, мне уже в театр пора, – грустно вздохнув, сказала Катя, когда мы из Викиной квартиры вышли. – А как все здорово было! Сначала ты мне столько интересного рассказал про неприкосновенность, затем Петр Васильевич про мою игрушечную собственность.

– Я тебе завтра еще что-нибудь расскажу, – пообещал я, решив узнать у Димы про другие разные права человека, а если он не сможет, то я и сам могу Викины книжки полистать. А что, разве я глупее моего брата? Ну и что, что младший. Подумаешь!

Я проводил Катю до ее двери, мы попрощались, и я побежал домой.