Текст книги "Фальшивый ангел (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Ворожцов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Дмитрий Ворожцов
ФАЛЬШИВЫЙ АНГЕЛ
На крыше многоэтажного дома, на самом краю, свесив ноги с бетонного парапета, сидел молодой человек. Заурядная внешность: среднее телосложение и неброские черты лица европейца. Одной рукой незнакомец держался за проржавевшие поручни ограждения, а в другой сжимал телефон. На ребре ладони виднелась татуировка «U.S. Army». Его взгляд, пронзив насквозь пространство, устремлялся вдаль, к горизонту, словно он старался что-то там рассмотреть, Отчаянного экстремала звали Марвин Луз, так гласила надпись на бейджике, висящем на синей безрукавке «Волмарт», надетой поверх джинсового костюма цвета индиго.
Марвин – обычный парень, каких сотни тысяч по всей стране. Типичный представитель среднего класса, для которого мечта о светлом будущем навсегда останется мечтой. За его плечами неоконченный второсортный колледж и служба в морской пехоте с последующей демобилизацией из-за тяжёлого ранения в Ираке.
Он поднял голову, и в его карих глазах отразилось нависающее над ним мертвенно-свинцовое небо без единого солнечного просвета. Словно поблизости опять проснулся огненный Сент-Хеленс и выплюнул из жерла тысячи тонн вулканического пепла. По унылой серости небес едва плелись облака. Марвину казалось: ещё чуть-чуть – они остановятся и рухнут на несчастный Сиэтл под грузом собственной тяжести. В их жутком чреве зарождались молнии, которые с треском и шипением вырывались на волю и тотчас разбивались о земную твердь. Воздух светился от электрических разрядов, опьяняя свежестью, а раскаты грома, извещавшие об их смерти, ещё долго терзали слух Марвина, забивая уши нестерпимым грохотом.
Внезапно налетел колючий, промораживающий до самых костей ветер и растрепал зализанную дождём причёску, оголив ужасный шрам, идущий поперёк всей головы. Марвин поправил волосы и посмотрел вниз, где по сырому асфальту проносились редкие автомобили, выбрасывая фонтаны брызг из-под колёс. Прохожих почти не осталось, они попрятались, устав бороться с безумством стихии. Лишь под деревом на аллее длинноволосая блондинка в красном платье, трепещущем как флаг, отчаянно сражалась с ураганным ветром, пытаясь сложить вывернутый наизнанку зонт. Она показалась парню знакомой, чем-то похожей на жену...
Но неведомая сила бушевала не только вокруг Марвина. Внутри него раскалённой магмой клокотала ненависть: безрассудная, неистребимая, свирепая. Она испепеляла разум дотла, раздирала в клочья грудную клетку, заставляла бурлить кровь, отдаваясь в висках ударами молота о наковальню. Он с трудом сдерживался, чтобы не взорваться от ярости. Ему хотелось выть в полный голос от безысходности – каждая клетка разгорячённой плоти взывала к мести. Его сжигала жажда уничтожения. Марвин ненавидел мир, в котором жил, ненавидел себя, а в первую очередь ненавидел Кэролин... Нет! Даже не так. Он всем сердцем желал обхватить руками хрупкую шею, сжать пальцы и услышать звук, который принесёт ему облегчение – хруст её ломающихся позвонков.
«Эта сука предала меня! Грёбаная стерва! – подумал Марвин, скрежеща зубами от злости. – Надругалась над моими чувствами!»
Марвин вспомнил сегодняшнее утро. Он проснулся в изумительном настроении, нежно поцеловал спящую Кэролин в белоснежную щёчку и без лишнего шума выбрался из-под одеяла. На работу счастливчик не опаздывал – договорился за полсотни баксов с напарником, чтобы тот подменил. На сегодня Марвин планировал другое – хотел приготовить сюрприз для любимой супруги. В этот день, одиннадцатого августа, ровно три года назад они связали себя узами брака.
Луз умылся, оделся, как на работу, чтобы не вызвать подозрений, позавтракал хлопьями с молоком и отправился по делам. Вначале мотнулся на красном «Кадиллаке» в Чайнатаун и выкупил букет, заказанный ещё в мае – восхитительные цветы, срезанные полчаса назад. Всё так, как он и просил, ровно сто одна красная роза метровой высоты. Там же муж-романтик приобрёл целый пакет лепестков, планируя ими украсить ванную и супружеское ложе.
Затем Марвин добрался до супермаркета и прихватил со склада упаковку ароматических свечей с запахом роз. Не то чтобы у него не хватало фантазии на другое, просто супруга очень любила аромат именно этих цветов, а он не мог ей отказать в такой мелочи.
Следующий шаг – Даунтаун. Здесь Марвин прикупил на вечер бутылочку десятилетнего «Шардоне Карнерос», Кэролин как-то заикнулась, что хотела бы его попробовать. Оставалась малость – выбрать в подарок серьги с изумрудами. Марвин без тени сомнений отдал за них целое состояние в «Турджен-Рейн» на пятой авеню: они стоили дороже, чем его древний «Кадиллак», доставшийся от отца.
Счастливый и довольный, Марвин вернулся домой в пригород Сиэтла и открыл дверь. Первое, что он увидел – откупоренную бутылку и два наполненных красным вином бокала, стоявших на журнальном столике в гостиной. Сначала просто удивился тому, что супруга дома, но потом на несколько секунд впал в ступор. До него дошло, что изумляться стоило вовсе не этому. Марвина бросило в жар, сердце отчаянно заколотилось в предчувствии чего-то неприятного. Он сделал несколько шагов и остолбенел. В проёме кухни разглядел силуэты. Его ненаглядная богиня повисла на незнакомом мужчине в парадной форме морского пехотинца, обхватив руками шею. Кэролин подняла голову и начала целовать ухмыляющееся лицо военного. Щёки, губы...
Пространство вокруг поплыло, Марвин потерял равновесие и ухватился за дверную ручку, пытаясь смять её, как бумажную салфетку. Яд злобы растекался по жилам, душа разлеталась в клочья, а в мыслях творился хаос. Сердце замерло, он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Шокирующая правда ударила по голове не хуже боксёра-тяжеловеса.
Конечно, в глубине души он подозревал, что Кэролин ему изменяла. Марвин не мог не ревновать по естественным причинам. Его жена – голубоглазая блондинка, первая красавица в школе, отличница, звезда черлидеров футбольной команды «Стальные титаны». Марвину неслыханно повезло, что она выбрала его. К своему стыду, в первые месяцы семейной жизни он регулярно проверял её страничку на Фейсбуке и тайком читал сообщения в айфоне, но никогда не находил ничего подозрительного. К тому же она с такой искренностью уверяла его в вечной любви день за днём. Кэролин усыпила его бдительность, а Марвин повёлся. Достаточно было один-единственный раз вернуться пораньше, и всё рассыпалось как карточный домик.
Вначале он винил не супругу – себя... Считал, что недостаточно сильно любил. Уделял мало времени, постоянно мотаясь по подработкам, хоть и делал это ради того, чтобы сделать её счастливой. Но чем больше Марвин себя накручивал, тем чаще появлялась мысль о том, что виновата во всём «подлая неблагодарная шлюха». Так он теперь её называл, ведь она беззастенчиво лгала ему прямо в глаза.
Луз уже не мог контролировать злость, вернее даже ненависть. Он желал одного – убежать до того, как превратится в зверя, не ведающего ни жалости, ни сострадания, ни угрызений совести. В того, кто не способен прощать. В того, кто оторвёт головы обоим голубкам голыми руками. Марвин не хотел очнуться у холодного трупа Кэролин, ведь он по-прежнему испытывал к ней какие-то чувства. Но больше всего не желал нарушать клятву, которую дал себе в госпитале после войны: никогда не причинять страданий живому существу.
Он сам не помнил, как оказался в машине. Марвин мчался по автостраде куда глаза глядят, совершенно не контролируя скорость и не соблюдая правила. Вскоре добрался до Сиэтла и со скрипом тормозов остановился у первого приглянувшегося здания, которое подходило для задуманного по всем параметрам – достаточно высокое, безлюдное и без охраны на крыше. Тут же выскочил из машины и полез по пожарной лестнице наверх. В ту минуту он мечтал лишь об одном – сдохнуть. Так же, как и его отец-рогоносец, который не смог простить измену жены и застрелился из охотничьей двустволки на своё тридцатилетие.
«Ничего... Осталось немного, – подумал Луз, вынырнув из болота отвратительных воспоминаний. – Отпустить руку, оттолкнуться и через несколько секунд на тротуаре будет кровавое месиво: неподвижное, безмолвное и равнодушное ко всему. Пусть эта шлюха будет довольна, больше я не буду ей мешать!.. А вдруг выживу? – закрались в голову сомнения. – Останусь калекой? Или гадящим под себя овощем? Может, всё-таки стоит забраться повыше? В Сиэтле предостаточно других зданий, прыгнув с которых, я точно умер бы без мучений».
Обведя взглядом возвышающиеся неподалёку чёрные глыбы из стекла и бетона, он твёрдо решил остаться на месте.
«Нет! Я же неудачник, по-другому быть не может. Обязательно раскрою череп, и он разлетится на куски, как переспелый арбуз. У меня нет шансов...» – убедил себя Марвин, представив в деталях жуткое зрелище.
Парня даже замутило, когда разыгравшаяся фантазия добавила масла в огонь, надёргав из памяти гнетущих воспоминаний о военном госпитале. Марвин с трудом проглотил подкравшийся к горлу комок и закрыл глаза, пытаясь успокоиться.
На самом деле мотивы крылись глубже – он до жути боялся высоты, с самого детства. То, что бедолага сидел здесь, можно уже считать запредельным подвигом, ведь лишь по этой причине Луз всё ещё не сиганул вниз.
Где-то совсем близко послышался надрывный кашель: «Кхе-кхе!»
Марвин, испугавшись, дёрнулся и ещё сильнее вжался в ограждение.
– Ну, ты всё? Повспоминал? Давай, прыгай! – раздался хриплый мужской голос, и в нос самоубийцы ударила ядрёная смесь запахов: чеснока, табачного дыма и алкоголя. Не то чтобы перегара, ещё свежака.
Марвин повернул голову влево, расширил глаза и закричал, заикаясь:
– Кто... Кто ты, мать т-т-вою, т-т-такой?!
В полуметре от него на парапете сидел афроамериканец лет сорока, который пристально смотрел на Марвина и ехидно улыбался. Худощавое болезненное лицо, приплюснутый мясистый нос, впалые глаза, свисающие на плечи ухоженные дреды. Брючины и рукава белоснежного костюма закатаны до половины. Ворот белой рубашки расстёгнут на две пуговицы. Развязанный галстук лимонного цвета закинут на плечо, а на ногах ни обуви, ни носков. В руках нежданный гость держал каменные чётки с серебряным крестом.
– А тебе какая разница? Ты же прыгать собрался. Зачем мертвяку бесполезная информация?
– Мне есть разница, чёрт тебя подери! Говори, я сказал! – выругался парень, угрожая чернокожему телефоном, словно лезвием кинжала.
– Ладно тебе, не закипай, – спокойно произнёс незнакомец. – Я... М-м-м... Я твой ангел-хранитель. Называй меня Габриэль. Не слишком пафосно?
– Какой на хрен ангел? Ты же долбанный нигер!
– Я афроамериканец, – без злобы поправил незнакомец. – Снежок, ты думаешь, что у белых не может быть чернокожего ангела-хранителя? На небесах нет расизма, перед Богом все равны.
– Да откуда я знаю, что может быть, а что нет... – в растерянности пробурчал Марвин. – Я никогда не видел ангела. Но я точно знаю, что они не бухают и от них не разит, как от пропойцы.
– Кто вам всем навязал эти стереотипы? – протянул собеседник. – Ещё как бухают! Литрами заливают. И курят... Только ничего при этом не испытывают. Такая роскошь доступна только живым.
– Зачем тогда пьют, если ничего не испытывают?
– Наверное, ностальгия по лучшим временам...
– Идиотизмом попахивает. Хотя мне пофиг! Где тогда крылья, мать твою? Я их не вижу, – не унимался Луз, хотя выглядеть он стал намного спокойней, словно начал верить Габриэлю.
– Марвин, ты же не так глуп, как хочешь казаться. Ответь сам на свой же вопрос.
– Они невидимые?..
– Молодец! Стоило постараться и всё получилось, – прохрипел ангел. Он достал пачку «Лаки Страйк», прикурил сигарету, глубоко затянулся и тут же несколько раз кашлянул. Затем повернулся к Марвину и заговорил:
– Раз уж мы разобрались, кто я. Дело теперь за тобой, прыгай! Не заставляй меня ждать?
– А разве ты не должен отговаривать? – округляя глаза, откликнулся Марвин.
– Я? Должен? – переспросил ангел и жутко рассмеялся. Через пару секунд он подавил смех и, не скрывая отвращения, процедил: – Да плевать я на тебя хотел! Мне глубоко насрать на твою тупую жизнь. Знаешь, сколько у меня таких, как ты? Даже не догадываешься! Сегодня у Габриэля нет настроения никого спасать, он в печали. Нет для этого никаких мотивов. Депрессия, чёрт подери!
– Ты не можешь так говорить!
– Я всё могу! – повышая голос, перебил Габриэль. – Я на хорошем счету. Ну, подпортишь ты мне немного статистику. Будет у меня коэффициент выживших не восемь и одна десятая, а восемь и ноль девяносто девять в периоде. Что-то изменится? Я буду плохо спать и терзаться? Премию не дадут? Да насрать мне... Прыгай!
– Ты даже не хочешь узнать, почему я здесь?
– Марвин, я всё о тебе знаю. Ты же неудачник! Колледж бросил, из армии списали по непригодности. Шесть дней в неделю ходишь на ненавистную тебе работу в супермаркете «Волмарт», грезя о том, что когда-нибудь дорастешь до управляющего. Продолжать? Я всю жизнь провёл рядом, меня не удивить.
– А в Ираке? Почему не помог? – покраснев от злости, прорычал Марвин.
– Помог, – тяжело вздохнув, проронил Габриэль. – Я всегда помогаю, иначе мы бы сейчас здесь не сидели.
– А почему...
– Хватит, Марвин! Я всё знаю, – выделяя каждое слово, отчеканил он, – ты застукал сегодня жену с любовником. Кстати, красивая бестия, я б с такой барышней не отказался развлечься, – заглянув в телефон парня, договорил мужчина. На заставке мило улыбалась голубоглазая Кэролин. Луз тотчас взорвался от ярости и замахнулся на ангела. Рука остановилась всего в пяти сантиметрах от лица афроамериканца.
– Успокойся! Я же образно. Ангелы бесполые существа. Насчёт гениталий – чистая правда. Я там как манекен с витрины, голяк.
– Стерва! Эта сука предала меня! – закричал парень, но вдруг замер. Марвин скорчил гримасу, его нижняя губа затряслась, и он зарыдал. Гнусавая речь теперь с трудом пробивалась через запруды слюней и соплей: – В такой день. Тварь... Я же готовил ей сюрприз. А она... Прямо на кухне. Висела на его шее. Целовала в губы. Я же всё для неё. Луну с неба достать, горы свернуть. Пожалуйста, возьми! Попросит отрубить мизинец... Отхерачу по самый локоть. Всё для неё... Лишь бы ненаглядная Кэролин чувствовала себя счастливой. Жил ради неё. Жертвовал всем. Я любил её больше жизни! – Марвин истерично рассмеялся и затянул дальше: – Придурок! Какой же я дебил! Влюблённый баран. Ничего не замечал...
– Притормози, Марвин! Ты меня заинтриговал, – вмещался Габриэль, растягивая улыбку. – Ты застукал Кэролин, когда она спаривалась на кухне у вас дома?
– Нет, – всхлипывая, выдавил Марвин в ответ, – они целовались...
– Просто целовались?
– Не просто, мать твою! Она меня так не целовала!
– Ну и какую сказку эта шлюха тебе рассказала? Поди, наплела о том, что это её пропавший без вести родственник? – не скрывая издёвки, расспрашивал ангел, – А ты... Что ты сделал?
Луз замер, не обращая внимания на происходящее вокруг. Слова ангела теперь ломились наружу через черепную коробку. Ему казалось, ещё чуть-чуть и им это удастся, а он рухнет замертво.
«Без вести... Без вести...»
Послышался отвратительный шум. В голове Марвина звенело, как в колоколе. Одна из молний ударила совсем рядом, попав в антенну сотовой связи на крыше. Парня накрыл с головой сноп искр, ярких до слепоты и обжигающих, как адское пламя. А ещё его потряхивало, как при землетрясении. Мысли съёжились от ужаса. Видения закрутились в безумном водовороте и вскоре с причмоком растворились в сливе разума без следа. Марвин вынырнул из печальных иллюзий в реальность...
Галлюцинации преследовали его с госпиталя, проявляясь во время эмоциональных потрясений. Дело в том, что в голове парня застрял осколок фугаса, который врачи не смогли достать. При повышении внутричерепного давления он на что-то там давил или перекрывал – Марвин точно не знал.
Перед глазами летнее небо, такое же, как всегда – обычное. На самом деле стихия осталась равнодушна к его терзаниям, наплевав на всё, что творилось у Марвина в мозгу. Ни спецэффектов, ни апокалиптической картины светопреставления. Беспощадное солнце стояло в зените, пробиваясь лучами сквозь смог. В воздухе витал смрад выхлопных газов и жжёной резины. Размеренно гудел город. Даже ненависть понемногу затихала, потеряв подпитку от фантазий. Она перевоплощалась в нечто другое. Недоумение, грусть, раскаянье.
Без изменений осталось одно – Марвин по-прежнему сидел на крыше, свесив ноги с парапета. Как и ангел, который тоже никуда не исчез.
Парень прокручивал в голове прошлое. Четвёртое июля. День независимости. Вокруг взрывы умопомрачительного фейерверка. Марвин только что вернулся и узнал от друзей, что его детская любовь тоже здесь, в толпе. Он чудом нашёл Кэролин возле Монумента Вашингтона, среди десятков тысяч людей. Девушка дождалась из армии. Луз, не раздумывая, протянул ей обручальное кольцо, которое купил ещё до войны. Кэролин ответила: «Да». Только на глазах её стояли слёзы, и парень чувствовал, что это не от счастья.
«Сегодня пришло письмо. Брат пропал без вести во время операции „Буря в пустыне“, – выдавила Кэролин и тотчас припала к плечу Марвина, больше не сдерживаясь. – Прости, я не могу улыбаться...»
– Я пойду? – спросил ошарашенный собственными мыслями Марвин. – Хочу сам во всём разобраться.
– Иди, это ведь твоя игра, твои правила, твой выбор. Я никак не могу повлиять, – с печальной улыбкой произнёс Габриэль.
Луз вскочил. Даже не попрощавшись, перепрыгнул через ограждения парапета и побежал к люку на крыше. Вскоре он уже нёсся по лестнице вниз, и с каждым шагом, приближающим к земле, у него становилось всё радостнее на душе.
Теперь Марвину уже было даже не важно: есть у жены любовник или нет, Луз понял главное – он по-прежнему любит Кэролин и мечтает провести рядом с ней всю жизнь. Ему дали ещё один шанс всё исправить, и он его не упустит...
Афроамериканец посидел ещё несколько минут в тишине. Прикурил новую сигарету, опять закашлялся и сплюнул на бетон кровавую слюну. Сегодня ему поставили диагноз – третья стадия рака лёгких с неблагоприятным прогнозом. Габриэль знал, что ему осталось жить совсем немного: три дня или три месяца, для него это уже ничего не меняло. А ведь до этого дня он даже не имел вредных привычек.
Он устремил взгляд вдаль и вскоре заговорил:
– Наконец-то я спровадил этого неудачника, теперь мне никто не будет мешать. Жизнь всё-таки странная штука: пришёл умереть в одиночестве, но даже здесь Ты заставил меня ещё потрудиться напоследок. Я не даром ел свой хлеб, пятнадцать лет психоаналитиком не пропали зря – я спас для Тебя жизнь этого самоубийцы, интуитивно вычислив все его проблемы. – Габриэль зажёг очередную сигарету и продолжал:
– Повезло ему, что я оказался рядом... Чёрт! – Афроамериканец словно взорвался от ярости. – Скажи мне, Господи... почему? Почему спасаешь тех, кто не ценит ни тебя, ни собственную жизнь? Я же исправно каждую неделю ходил в церковь. Почему Ты вышвырнул меня, как отработанный материал? Я спасал для Тебя их никчёмные жизни. А ты? Больше не могу. Устал... Устал искать причины для того, чтобы прожить ещё хоть час. Прощай, не свидимся.
Фальшивый ангел с трудом поднялся на ноги и выпрямился. С улыбкой посмотрел в аквамариновые небеса и шагнул вперёд.
И полетел...
-//-
