Текст книги "Русский терминатор"

Автор книги: Дмитрий Щербаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– И ты укололась, – констатировал Север.

– Да… Месяц мы кололись вместе с Ганиным, затем он нашел-таки себе московского продюсера – Сергей давно искал… А Джавад знал, что он ищет, понимал, что найдет рано или поздно, поэтому вовсю сажал Ганина на иглу, чтобы тот, в свою очередь, подсадил меня… Задерживать Сергея здесь насильно Джавад не хотел – тот слишком много знал о его делах, мог разболтать от обиды, а убивать Ганина Джаваду было не с руки – слитком громкое дело получилось бы… Вот Джавад и заключил с Ганиным договор: Сергей, если найдет возможность раскрутиться в Москве, волен спокойно уезжать, но не раньше, чем сделает наркоманкой некую Мальву… Собственно, Ганин и знакомился со мной только для того, чтобы выполнить это условие… Он, дурачок, думал, что достаточно будет приучить меня к опиуму. Джавад рассудил иначе…

– А почему Ганин умер так быстро? – спросил Север.

– Он меры совсем не знал, – пояснила Мальва просто.

– Не пойму… – Белов задумался.

– Чего не поймешь? – удивилась Мальва.

– Как твой Ганин, будучи, в общем-то, форменным мерзавцем, мог писать такие проникновенные песни?

– А он их не писал, он только исполнял! – фыркнула Мальва. – Писал их один паренек… отсюда, кстати, со Двора Чудес. А Ганин скупал на корню. Паренька Сереженька прихватил с собой, когда уезжал, а меня оставил тут, Джаваду…

– Что же было с тобой, когда Ганин уехал? – Север понимал: сейчас Мальва расскажет самое страшное. Поэтому его голос звучал предельно мягко.

– Ой, Север, вспоминать мерзко… – девушка передернулась. – Неделю я мучилась без морфия. Жуть, дичь, глюки… не описать. Через неделю «случайно» встретила Джавада. Он предложил стать его любовницей. Я согласилась сразу – он обещал морфий. Три месяца Джавад меня пользовал, а я старалась угождать ему, как могла… Если учесть, что мужской силы в нем – кот наплакал, а гонора – хоть отбавляй, то представляешь, какие унижения я переносила… За три месяца Джавад плавно перевел меня с морфия на героин – героин сейчас легче доставать, да и специализируется Джавад на продаже именно героина, а не морфия… А через три месяца любовничек заявил мне, что я должна ему за морфий кругленькую сумму – он, мол, сам покупал для меня морфий на стороне и сильно потратился. Предложил идти отрабатывать – естественно, на панель… Я сперва отказалась, так он пригрозил оставить меня без героина…

– Ты тогда где-нибудь работала? – поинтересовался Север.

– Тогда уже нет… Раньше работала продавщицей в бутике. За красоту взяли. Платили хорошо, и, главное, никто не лез с потными лапами… А когда встретила Сергея, он уговорил меня бросить работу. Он ведь меня своей невестой называл, женой…

– Вот гад! – возмутился Белов. – Знакомился с тобой по чужому заданию, специально, чтобы погубить тебя, а величал невестой! Жаль, он уже сдох! Я б ему болт отстрелил!

– Без болта он бы прекрасно обошелся, – грустно пошутила Мальва. – Наркоману болт без надобности, разве что малую нужду справить… или вену невыгоревшую найти… Ганину надо было руки отстрелить, чтобы колоться без посторонней помощи не смог. Вот тогда бы он попрыгал!

– Ладно, черт с ним, со скотом дохлым… – Север брезгливо поморщился. – С тобой-то что дальше было?

– Вылезла на панель… А Джавад включил счетчик… – девушка говорила уже с трудом. – Я молотила, счетчик щелкал, долг рос… Мне ж нужно было еще и одеваться соответственно новой профессии, хоть как-то питаться, а главное – колоться… Короче, если б родители меня не спасли, не продали бы зимой квартиру и не вернули Джаваду деньги, я бы уже сейчас работала в рыночном борделе – по червонцу за сеанс… А оттуда уже путь один – за границу в качестве мяса… живого донора. Впрочем, я не дотянула бы до распродажи моих внутренних органов – сдохла бы раньше от ломки или вдолбалась бы какой-нибудь откровенной дрянью, поскольку не хватало бы бабок на героин… – она затихла, словно обессилев.

– Круто Джавад с тобой обошелся, – заметил Север.

– Он меня ненавидит. До сих пор ненавидит, – сообщила Мальва уже почти безразлично. – Я ведь, сучонка русская, посмела ему отказать – ему, прынцу этакому!.. Он до сих пор использует любой повод поиздеваться надо мной… Я тебе рассказывала, как меня обрабатывали «дральщики»? Перед последним моим визитом в «Джанг», перед самой встречей с тобой?

– Подробностей не рассказывала. А хочется рассказать?

– Знаешь, хочется… именно тебе хочется, Север!

– Ну, раз так, давай, – согласился Белов.

Мальва рассказала подробности. Север, слушая, только губы кусал от тихой, кипящей внутри ярости.

… – А Джавад за всем этим наблюдал! – закончила Мальва и не сдержалась – слезы хлынули у нее из глаз.

– Ох, попадется мне Джавад… – сказал Север мечтательно.

– Только, ради бога, Север, не торопись, не делай глупостей, как сегодня! – взмолилась вдруг девушка.

– Не бойся! – отозвался Белов, хищно, по-волчьи скалясь. – Теперь знаю, каков он, этот хорек, Джавад ваш! Теперь-то я точно не подставлюсь! А окажется он у меня в руках… Ох!.. – Север блаженно зажмурился.

– Джавад и Янку ненавидит, – пожаловалась Мальва. – Из-за меня… Только за то, что Янка моя подруга!

– Джавад свое получит! – заключил Белов таким тоном, от которого даже у самого Джавада побежали бы по телу мурашки. – Мальва, девочка, а спать ты не хочешь? – тотчас сменив интонацию, ласково спросил Север.

– Нет пока, – улыбнулась она.

– А я захотел, – признался Север. – Разбегаемся?

– Север, погоди… – девушка вдруг отчаянно смутилась – неожиданно даже для самой себя. – Я хотела сказать, что моя… ну, как бы… в общем, моя… киска… больше не болит. Зажила… – она отвернулась, залившись краской.

– Так быстро? – удивился Север. – После того, что ты мне сейчас рассказала, я подумал, ей заживать еще по крайней мере неделю…

– Нет, понимаешь, она привычная… ну… тренированная как бы… – от приступа полузабытой уже стыдливости Мальва запиналась, не находя слов. – Она быстро заживает… приобретает боевую готовность… ай!.. – девушка помотала головой. – Короче, мы можем начать… ну, как бы это… как сказать… начать лечение прямо сегодня, сейчас!.. Север, извини… Можем начать прямо сейчас, если ты хочешь, конечно… Но если ты хочешь спать… – она совсем сбилась и замолчала.

– Спать-то я хочу, но не до такой же степени! – Север улыбнулся, нежно и ободряюще. – В комнате, где я сплю, койка узковата, но ведь уляжемся же, правда?

– Уляжемся, Север! – счастливо выдохнула Мальва.

Глава 32

Джавад стоял едва ли не навытяжку перед главным «папой» всей их группировки и чувствовал себя крайне худо. Ибо «папа» был недоволен Джавадом. Очень недоволен.

«Папа» носил кличку Тестомес – не только за пристрастие к активному мужеложеству, но также за весьма крепкие кулаки – и являлся коронованным по всем тюремным правилам вором в законе. Сейчас Тестомес сидел за столом своего кабинета в скромном на вид офисе и пристально разглядывал замершего перед ним Джавада.

– Заслуги твои мне известны, джигит, – говорил Тестомес. – Не надо напоминать, не люблю… Да, поставки наркотиков с Кавказа организовал ты, но ты и имеешь с них больше всех остальных бригадиров… почти столько же, сколько я. Ты наживаешься на своих, Джавад, продавая другим бригадирам товар для реализации по той же цене, по которой сдаешь его собственным мелкооптовикам… и я позволяю тебе это, заметь! И никто не ропщет, поскольку поставки героина организовал действительно ты… Но! – тут Тестомес поднял вверх указательный палец. – Но ответь, какое ты имеешь право втягивать «братву» в свои личные разборки?!

– Это не личные разборки, папа… – пробормотал Джавад. – Меня убить хотят…

– Тебя хотят убить конкуренты?.. Менты?.. Ссучившиеся партнеры?.. – Тестомес спрашивал отрывисто, словно взлаивая, словно выплевывая слова.

– Нет, меня хочет убить любовник одной наркоманки, моей должницы… – пробубнил Джавад себе под нос.

– Отвечать четко! Повторить! – резко приказал Тестомес.

Джавад повторил.

– Должницу ты нашел? – спросил «папа».

– Нашел, но она сбежала из дому…

– Это твои проблемы! – холодно процедил Тестомес. – И кто чего тебе должен – тоже твои проблемы! Нечего позволять отпускать товар в долг!

– Но я…

– Знаю, квартиры потом забирал. И имел хороший навар. Но сколько ты с того навара отдавал в общак?! Мизер! И заметь, я тоже это тебе позволял, потому что ты действовал на свой страх и риск. Я разрешил, но не одобрял. Да ты и не спрашивал моего одобрения. Теперь ты нарвался. Что ж… выкручивайся сам! Сам гадил, сам и отвечай! А даром подставлять пацанов под пули я не позволю!

– Папа, этот киллер!.. – воскликнул Джавад в отчаянии.

– Из бригады Шалама легли пятеро отборных адилевских бойцов! – перебил Тестомес визгливо, срываясь на крик. – Из бригады Глыбы – десятеро! Какие были бойцы! Да, мразь, бендера, но какие бойцы! Палачи прирожденные! Я сам их для особо грязных дел использовал! А теперь их нет! Их завалили влет, чохом, и ради чего?! Ради личных разборок господина Джавада!

– Да не личных разборок!.. – еще раз попытался объясниться Джавад.

– Молчать! – рявкнул Тестомес. – Твои должники, твои девки, твои кровники меня не интересуют! Ты слишком мало думал об интересах «семьи» и слишком много – о собственной шкуре! Вот и разбирайся теперь сам! У тебя есть своя бригада?!

– Есть…

– Вот и разбирайся! А «соседей» не вмешивай! Это приказ, ты понял?!

– Но папа!..

– Никаких «но»! – загремел Тестомес. – Короче, я запретил всем нашим бригадирам давать тебе людей! Все, разговор окончен!

– Но папа, ведь меня…

– Все, свободен! – Тестомес сделал короткий жест рукой, означавший элементарное «пошел вон».

…Джавад вышел из кабинета, как оплеванный. Сегодня его самолюбие жестоко пострадало. И еще кавказец понимал: если пресловутый чмырь срочно не будет найден и уничтожен, то жестоко пострадает не только самолюбие Джавада…

Глава 33

Тестомес вызывал Джавада к себе в кабинет утром. А вечером того же дня Евграф тоже пришел в кабинет. Только в другой – в кабинет директора «Джанга» Крысинского.

Прежде чем начать разговор, Тадеуш Маркович окинул посетителя пристальным взглядом.

– Мне передали, ты плотно имел дело с Семеном. И закупал оптом небольшие партии товара. По розничной цене. Так?

– Так, – кивнул Евграф.

– Звать тебя как? – осведомился поляк.

– Дядькой Графином кличут на Дворе Чудес, – усмехнулся Евграф.

– А меня можешь звать пан Тадеуш, – разрешил Крысинский.

– Езус Мария, панове! – осклабился Евграф. – Пся крёв, матка боска… Дупа! – добавил он радостно, выдавая на-гора почти все польские слова, которые помнил.

– Ты чего ругаешься?.. – опешил Тадеуш.

– А я разве ругаюсь?! – очень натурально удивился художник, хотя прекрасно знал, что «пся крёв», то есть «пёсья кровь», – любимое ругательство поляков, а «дупа» вообще означает «задница». – Извиняйте, дядьку. Прости уж, твое благородие, нас, убогих. Мы, сирые, просто думали порадовать твое панское сердце звучанием посполитой речи…

– Речь Посполитая – это великое государство древности! – выкрикнул Крысинский визгливо, почти со слезой. – Государство, а не польский язык, понимаешь ты, дубина?!

Тадеуш смутно догадывался, что над ним издеваются, но формально прицепиться было не к чему – ну действительно, откуда русскому ханыге из полубогемно-полубомжового квартала знать, что такое Речь Посполитая или, положим, «дупа»?

– Государство, говоришь, пан? – продолжал дурачиться Евграф. – А речь там, в смысле базар, по-каковски держали?

– Да по-польски же! – воскликнул Крысинский с отчаянием.

– Значит, на посполитом языке! – заключил художник удовлетворенно. – Посполитый, стало быть, базар!.. Да ты, пан, не расстраивайся, мне что целенькая девка, что посполитая во все дырки – чисто по банану. Я со Двора Чудес, а у нас там шляхта не водится, одна шлюхота…

– Заткнись! – заорал Крысинский вне себя.

Евграф покладисто замолчал.

– Значит, ты со Двора Чудес… – заговорил Крысинский, успокоившись. – Гнилой у вас там район, братва его не любит… Стукач на стукаче.

– Да, у нас стучат! – подтвердил Евграф гордо. – У нас каждый второй – ментовский сексот! – художник даже грудь выпятил от важности.

– Чем же ты чванишься? – скривился Крысинский.

– Так ведь тут моментик есть интимный, – хитро прищурился Евграф. – Своих-то, богемных, наши никогда не закладывают. Вламывают ментам только чужих – блатных, «братовню» вашу, если таковые к нам залетят да бузить начнут. И сроду ты не определишь, кто конкретно «быка» вломил – именно потому, что стукачи у нас через одного! А зато ни посторонних разборок на Дворе Чудес не случается, ни ментура к нам не суется, знает: крупную рыбу мы сами сдадим, а наши внутренние дела – это наши внутренние дела, никого мы до них не допустим. И не трогают нас – ни государевы опера, ни ваши архаровцы: первые – понятно почему, а ваши – так просто, извини, сыскарей стремаются. Вот и живем мы сами по себе!

– Суки вы!.. – процедил Крысинский.

– Может, и суки, – согласился Евграф беззлобно. – Но только сам посуди: вот я второй год там у себя «дурью» торгую, и до сих пор меня не хапнули! И других наших не хапнули! Хотя, по твоим же словам, у нас стукач на стукаче!

– Ты гляди, меня не заложи, если хапнут! – злобно прошипел Крысинский. – А то знаешь!..

– Знаю! – перебил Евграф почтительно. – На Дворе Чудес все знают границы дозволенного! Кто же сдает своих партнеров?! Никогда за богемными такого не водилось!

– Это я тоже слышал, – вынужден был признать Тадеуш. – Ладно, к делу… Зачем пришел? Знаю, ты работал с Семеном… Сколько порошка будешь брать?

Евграф сказал.

– Солидно, – одобрил Крысинский. – Поскольку, как мне известно, тебе можно доверять, давай уж без проволочек: бабки на стол! Цену знаешь.

Евграф выложил деньги. Крысинский передал художнику пакет с героином.

– Вроде все, – сказал Евграф, проверив порошок. – Разбегаемся, вельможный пан?

Закончив пересчитывать купюры, Тадеуш убрал их, поднял глаза и в упор посмотрел на художника.

– А скажи мне, божий человек… – начал он вкрадчиво. – А не интересует ли тебя сумма в десять «тонн» баксов?

Евграф насторожился, но вида не подал.

– Кого ж не интересует?! – вальяжно усмехнулся он. – Давай сюда, и я тебе в ножки поклонюсь!

– Я не шучу…

– Дык и я не шучу! – продолжал хохмить Евграф. – Выкладывай грины, и я тебе прямо сейчас земной поклон отобью!

– Прекрати дурака ломать! – прикрикнул Крысинский. – Так хочешь ты получить десять «тонн» или нет?!

– Хочу, конечно. Но за что, смотря…

– За привычное для вас, богемных, дело – за стук, – ухмыльнулся Тадеуш.

– А кого вломить надо? – деловито поинтересовался Евграф. – И кому – ментам?

– Нет, не ментам… – поморщился поляк. – Тут один большой мужчина девчонку свою потерял… Тоскует очень, ищет, причем срочно – не терпится ему. А девка прячется.

– Говори конкретнее, пан, – предложил художник. – Девка задолжала, что ли, этому твоему «большому мужчине»?

– Да нет, тут сложнее… – покачал головой Крысинский. – Тут и любовь, и ненависть замешаны… Короче, тебе-то что?! Главное, он платит!

– Платить-то он, может, и платит, да я не сыщик! – возразил Евграф. – Где я, по-твоему, эту девку искать буду? Да и не буду я, была охота по городу бегать!

– Ты не понял… – Тадеуш досадливо щелкнул пальцами. – Большой мужчина платит за информацию… Поспрашай у себя там, на Дворе Чудес, не поселилась ли где у вас девица с голубыми волосами… Еще примета – девка наркоманка, героинщица. То есть если она затихарилась среди богемных, она обязательно явится либо к тебе, либо к другому наркодилеру… Ты поспрашай аккуратненько, может, повезет, вытянешь счастливый билет… Десять «тонн» «зелени» – не шуточки!

Евграф с самого начала догадывался, а теперь понял окончательно, что речь идет о Мальве.

– Наркоманка, говоришь… – протянул художник. – «Торчков» много. Какие есть еще приметы у биксы, кроме голубых волос?

– Красивая, тоненькая, безупречная фигура…

– Я ж не трахать ее собираюсь! Фигуру любой хламидой прикрыть можно! Толкуй по сути!

– По сути… – Крысинский задумался. – Ну вот тебе по сути: с ней должен быть мужик, крутой…

– Они живут вместе? В одной хате? – уточнил Евграф.

– Не знаю… Но отираться возле нее он должен обязательно. Он ее типа защищает.

– Его приметы?

– Высокий, поджарый, коротко стриженный…

– Да у нас пол-Двора налысо обритых! Мода нынче такая! Тоже мне нашел примету! – фыркнул художник.

– Ну извини, других нет! – развел руками поляк. – Да, еще: в их компании может находиться вторая девка, тоже красивая, блондинка…

– Мужик их обеих, что ли, кроет? – похабно ощерился Евграф.

– Чего не знаю, того не знаю, но лично я бы от обеих не отказался! – хихикнул Крысинский.

Он действительно не отказался бы от обеих. Крысинский, глядя на Мальву, всегда пускал тайком слюни, Яну же сейчас представлял себе уже плохо, однако помнил, что хорошенькая. Но даже при недавней полной доступности Мальвы директор «Джанга» не мог позволить себе ее трахнуть. Ибо его жена, тоже полячка и рьяная католичка, сурово берегла мужа от греха: ежедневно после работы раздевала «пана Тадеуша» догола и тщательно осматривала буквально каждый сантиметр его тела – не найдется ли следов блуда? Крысинский вынужден был терпеть сию экзекуцию, ибо боялся отца жены: тесть являлся крупным городским чиновником и имел влияние даже на самого Тестомеса… Поэтому раньше, провожая порой взглядом статуэтку-Мальву, Крысинский лишь бессильно облизывался. А сейчас и облизываться на нее стало невозможно. Впрочем, в «Джанге» хватало других проституток, так что остаться без эротических слюнопусканий Тадеушу не грозило…

– А ты не промах, пан! – насмешливо прищурился Евграф.

Насмешка была брезгливой, но брезгливости поляк не заметил – художник умело ее скрыл. Тадеуш самодовольно улыбнулся в ответ – как будто он и впрямь регулярно кроет джанговских шлюх по две за раз.

– Ладно, это лирика, – продолжал Евграф. – Имена клиентов ты знаешь?

– Синеволосую зовут Мальва, блондинку – Яна. Как звать парня – неизвестно.

– Понял тебя… Хорошо, будем искать.

– Значит, за десять штук баксов ты готов и своих, богемных, вломить блатным? – ехидно полюбопытствовал Крысинский.

– Конечно, – Евграф оставался невозмутим. – Такая сумма – целое состояние. Долго можно жить припеваючи. Или вообще изменить жизнь… К тому ж эти трое не свои, пришлые… А твой «большой мужчина» из блатных?

– А ты думал, из каких?

– Ну… Мне в принципе до пропеллера, лишь бы деньги платил… Кстати, не кинет он, если я найду ему парня с девками?

– Не бойся, не кинет. В их среде словами не бросаются…

За сим они и расстались.

Джавад действительно пообещал крупную сумму за информацию о местонахождении Мальвы, надеясь рядом с ней найти и Севера. Белов успел изрядно напугать кавказца, а Тестомес еще добавил масла в огонь. Джавад чувствовал себя голой мишенью – подобное чувство сильно приглушает жадность…

Глава 34

Проснулись Север и Мальва ближе к вечеру. Когда они вылезли из комнаты, сидевшая на кухне Яна встретила новоиспеченных любовников улыбкой – доброй, но слегка ироничной.

– Ребята! Я сама люблю поспать, но нельзя же столько дрыхнуть! Я вам завтрак пятый раз грею!

– Ой, сестренка, спасибо… – у Мальвы чуть слезы на глаза не навернулись.

– Пустое! – весело отмахнулась Яна. – Вы что, протрепались всю ночь? Или ходили куда-то? Я, кажется, сквозь сон что-то слышала краем уха…

– Трепались, – ответил Север. – Мальва по моей просьбе мне страшилки рассказывала… из собственной жизни.

– А-а… – посерьезнела Яна. – Да, у Мальвы вся жизнь – страшилка…

– Ну, не вся! – возразила Мальва. – Страшилка длится только два года. И обещает закончиться наконец!

– Что-что? – Яна лукаво прищурилась. – А вы, ребята, похоже, начали лечебный процесс… Я права? – она смотрела на подругу смеющимися глазами.

Мальва неожиданно зарделась, застенчиво отвела и опустила взгляд. Она сама не предполагала в себе столь глубоких кладезей девичьей стыдливости.

– Ой, Мальва, ты меня восхищаешь! – воскликнула Яна радостно. – Гляди ты, засмущалась! И кого?! Сестренка, мы с тобой вроде не весталки! Да если Север поможет тебе избавиться от твоей беды, я первая счастлива буду!

– Поможет! – твердо заявила Мальва. – Теперь я точно знаю, что поможет! С места не сойти!

Белов почти незаметно улыбнулся – улыбкой, светящейся нежностью. Он-то мог присягнуть, что сегодня Мальва ничего не чувствовала в постели. Вернее, не чувствовала никакого физического кайфа. Но…

Но сама Мальва сейчас ощущала некий душевный подъем. Не эйфорию, конечно, не героиновое «счастье», однако даже такого эмоционального состояния – просто хорошего – девушка давненько не испытывала без помощи наркотика. И уже одно это приводило Мальву в восторг.

– Ладно, садитесь завтракать, сони! – предложила между тем Яна. – Или ужинать?.. Черт вас знает! День с ночью перепутали! Садитесь! – девчонка откровенно веселилась.

Север потрепал Янку по волосам.

– Спасибо, хозяюшка! Завтракать, говоришь? Скорей уже действительно ужинать! Скоро темнеть начнет!

Они расселись за столом. Яна подала еду.

– Я нонче за служанку! – объявила она с шутливой гордостью. – Ведь господа притомились от любовных игр!

– Сегодня ночью Север чуть не погиб ради нас с тобой! – выпалила Мальва неожиданно.

– Как – чуть не погиб?! – Яна не опустилась, а буквально упала на стул. – Ты шутишь, сестренка?!

– Мальва, я же просил!.. – воскликнул Белов с мягким упреком. – Девочка, мы ж договорились Янку не впутывать!

– Впутывать?! – возмутилась Яна. – Север, окстись! Это я втравила тебя в это дело, а теперь вы с Мальвой собираетесь скрывать от меня подробности?!. Щадить, значит, решили наивную дурочку Яночку?! Сердечко ее нежное беречь от грубой прозы жизни, да?! Так нечестно! Давайте, выкладывайте все, как было! Ну же!

Мальва сидела, виновато опустив глаза. Проговорилась она действительно случайно – просто вдруг жутко захотелось похвастаться подруге подвигами своего парня: она уже считала, что Север – ее парень.

– Да ничего страшного! – будто оправдываясь, сказал Яне Белов. – Ну, поперся сдуру ночью брать Джавада в его особняке, ну, естественно, нарвался на засаду, еле ушел… Но ушел же! Зато ствол свой вернул – он случайно обнаружился в джавадовской коллекции оружия! Нет худа без добра!

– Твой револьвер?.. – удивилась Яна. – Тот самый, что ты на дороге потерял? Который гаишники должны были забрать? Но откуда он у Джавада?!

– Чего не знаю… – развел руками Север. – Но ствол точно мой, я его ни с каким другим не спутаю… Ночью из него от бандитов отбивался. И пояс с патронами был при стволе, а такой пояс вообще, наверно, один на свете, он на заказ делан… Показать?! – предложил Белов азартно.

– Покажи! – не менее азартно согласилась Яна.

Север сходил в комнату за своей боевой сбруей, гордо продемонстрировал ее Яне.

– Клево! – восхитилась девушка. – Я такого даже в кино не видела!.. Ладно, давайте есть, братишки-сестренки, а то опять все остынет… Север! – вскинула она вдруг глаза на Белова. – Слава богу, что ты жив! И пожалуйста… постарайся больше не рисковать так, как нынче ночью… Ведь Мальва точно без тебя погибнет, да и я наверняка…

– Постараюсь, – пообещал Север. – Да понимаю я: нет у меня сейчас права на смерть, ну нет, и все…

– Верно ты сказал… – произнесла Яна задумчиво. – Ой как верно…

– Я ему то же самое говорила, – вставила Мальва. – И не пускала никуда ночью, а он все равно пошел…

– Береги его, сестренка! – совершенно серьезно наказала Яна подруге. – Ты теперь больше прав на него имеешь, а он у нас с тобой единственный защитник на двоих…

– Постараюсь… – Мальва потупилась.

– Вы меня обсуждаете, словно меня здесь нет! – возмутился Белов.

– Извини, Север, это чисто женское! – улыбнулась Яна. – Да, ребята, вот еще что… Я с самого начала хотела сказать, но вы меня сбили, Север сбил… Давайте комнатами махнемся!

– Зачем это?! – удивилась Мальва.

– Вас теперь двое, подруга, – пояснила Яна. – Север, в твоей комнате кровать узкая, а в моей – широкий диван. Вам с Мальвой на нем будет удобнее… лечиться.

– Спасибо, Янка, – кивнул Белов. – Принято.

И тут в квартиру позвонили.

– Девчонки, сидите! – предупредил Север. – Я сам…

Прихватив на всякий случай ствол, Белов пошел открывать. Но ствол не понадобился: в дверь звонил Евграф.

– Север, давай о каком-нибудь условном звонке договоримся, что ли… – с порога предложил художник. – Чтобы ты не дергался.

– Заметано! – поддержал предложение Север. – Проходи на кухню.

– Девочки, привет, – поздоровался Евграф, проходя. – Мальва, ты волосы перекрасить не собираешься?

– А что?

– Приметная ты очень… Небось люди на улице оборачиваются.

– Да пускай оборачиваются! – фыркнула Мальва. – Впрочем, я действительно собираюсь перекраситься…

– Когда? – насторожился Евграф.

– Да на днях… – девушка неопределенно повела плечом. – Вон, Север настаивает. А я должна его слушаться! – добавила она гордо.

– На днях, значит… – произнес художник задумчиво.

– Евграф, ты достал?.. – спросил Белов.

– А, да, конечно!.. – будто опомнился тот.

Он вытащил из своей сумки пакет героина.

– Вот… На неделю Мальве хватит с гаком…

– Спасибо! – от души поблагодарил Север, забирая «дурь»…

…Утром следующего дня в кабинет Крысинского настойчиво постучали.

– Да?! – крикнул поляк; секретарши он не держал, жена запрещала. Дверь открылась, и вошел Евграф.

– Здоров будь, пан!

– Здорово, дядька Графин со Двора Чудес, – ухмыльнулся Тадеуш. – С чем пришел на сей раз? Вчера вроде виделись…

– Отыскал я вашу синеволосую, – заявил художник. – Вызывай своего «большого мужчину», договариваться будем…

– А это точно она?! – привскочил Крысинский.

– Ручаюсь. Поселилась напротив меня. И парень при ней, и вторая девка, блондинка, Янка… А парня звать Север. Я с ними со всеми типа подружился, в доверие втерся…

– Ну, ты жук! – восхитился Тадеуш.

– Еще бы! Но ты, пан, не тяни кота за яйца, сигналь «большому мужчине» прямо сейчас… Спешить надо.

– Куда спешить-то?

– Мальва волосы свои скоро перекрасит, сказала, на днях… Да еще Север обеих девок загримирует, он, как я понял, мастер этого дела. Девки станут неузнаваемыми. Останусь я без гонорара…

– Да, тогда действительно надо спешить, – согласился поляк, сам ожидавший хорошей мзды от Джавада в случае, если Евграф и впрямь наведет бандита на Мальву и остальных. – А этот Север – он вообще кто по жизни?

– Черт знает, я не понял…

– А с девками что его связывает?

– Он любовник Мальвы.

– Завидую…

– Я сам завидую! Я ее у него хотел купить на ночь, так он мне чуть морду не набил! Ну, потом я с ним помирился, лапши ему на уши навешал… Лопух он, этот Север, признаться!..

– Ну уж лопух! Твой лопух столько «братвы» пострелял!

– Стреляет он, может, и хорошо, а так – лопух… Мне с первого раза, с первого же «откровенного» разговора поверил, как себе! Лох, одним словом. Но поторопиться твоему «большому мужчине» надо, а то вся троица еще вовсе с квартиры сдернет. Север чует, что за ним и девками идет большая охота.

– Поторопимся, – заверил Крысинский.