Текст книги "Мы к вам приедем…"

Автор книги: Дмитрий Лекух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

А все-таки – нравится мне здесь или не нравится?

Не знаю.

Не понял еще, наверное.

Нужный мне кабинет нашелся в самом конце коридора. На двери был приколот листок с написанным от руки текстом.

«Если ты уверен, что тебе сюда – стучи. Нет – иди на хуй».

Оригинальненько, ничего не скажешь.

Я постучался.

– Да, – говорят из-за двери. – Входите.

Войду, чего уж там.

Вот раз, и – вошел.

– Здравствуйте, – говорю. – Я от Глеба. Тот самый…

– Ну тогда присаживайся, тот самый, – отвечает сидящий за единственным столом в кабинете мужик. – Не мельтеши.

Я присел.

Сидим, смотрим друг на друга.

Странный мужик, кстати.

Неопределенного цвета мятый трикотажный свитер, такого же неопределенного цвета волосы.

И возраст тоже ни фига не поймешь: то ли тридцать, то ли все пятьдесят.

Редкие крупные зубы, очки с сильными диоптриями, за ними маленькие, острые, злые кабаньи глазки.

Тот еще тип, короче.

Наконец, он не выдержал.

– Нда, – говорит. – Вроде, по внешнему виду, вполне приличный парень. Лицо хорошее. И со стержнем. И за каким хером ты только сюда приперся? Спокойная жизнь надоела? Ну ладно, рассказывай, что умеешь.

– А ничего, – отвечаю честно, – не умею. На третьем курсе учусь, на журфаке. Но это не в счет.

– Ответ, – хмыкает, – засчитывается за правильный. Ну тогда просто расскажи, только предельно честно, зачем Глеб тебя сюда прислал. А я – сравню. С его версией – это раз, со своими впечатлениями – это два.

Нормально, блин.

Но, что делать, – пожал плечами и начал рассказывать.

Он дослушал до конца, потом крякнул.

– Совпадает, – говорит. – Все совпадает. Не могу только понять, хорошо это или плохо. Глебушка, я гляжу, в людях пока разбираться еще не разучился. Понять бы еще, какую игру он тобою сыграть хочет. И мною, старым дураком, заодно. Ну да ладно, со временем все встанет на свои места. Куришь?

Утвердительно мотаю башкой вверх-вниз.

– Ну тогда, – разрешает, – кури. И я с тобой. Только учти, вообще-то курить у нас в редакции запрещено. В смысле – в кабинетах запрещено. Главный сам бросил, вот и долбанулся на правильном образе жизни. Поэтому курю здесь – только я. Ну и те, кому я разрешу. Почему, понимаешь?

– Потому что вас некем заменить, – говорю утвердительно.

Он кивает.

– Умный мальчик. Ладно, ксиву я тебе сделаю. Штатного сотрудника. Даже зарплату будешь получать, как корреспондент отдела информации. Правда, – совершенные копейки, один раз девочку в кафе сводить не хватит. Ну так ты и не за деньгами сюда пришел. Теперь – что нужно от тебя. От тебя нужна любая, подчеркиваю, – любая информация, которая может представлять интерес для газеты. Основная специфика, естественно, – ваши фанатские дела. Петардой выбило глаз менту – интересно. Милиция избила малолетнего фаната – сюда. Пьяные болельщики трахнули восьмидесятилетнюю старушку – тем более. Да. Еще. В стукачи тебя не вербую, если считаешь, что информация закрытая, не сообщай. Или, еще лучше, – сообщай, но говори, что информация – закрытая, тогда дальше меня она не уйдет. Но и остальное – тоже не пропускай. В смысле, если увидишь что-то интересное, но с вашей футбольной спецификой не связанное. Ценность информации определяю только я. Я, а не ты, понятно? Если к тому же еще сумеешь два предложения на бумаге свести вместе – вообще хорошо. Гонорары у нас не очень высокие, но платят исправно. Да и командировки, о чем Глеб отдельно просил, смогу тебе оформлять. Только не надо ничего фантазировать, мы хоть и желтая пресса, но минимальная этика у нас есть, понятно?

Киваю…

– Да, и еще…

– Аккредитацию от газеты я тебе сделаю, как бы отдел спорта при этом не вонял. Но пользоваться ты ею не будешь. Или – в самом крайнем случае. Потому что мне нужен взгляд изнутри, а не из ложи прессы…

Снова киваю.

– Дальше – все зависит только от тебя. Согласен?

…Я опять кивнул.

Он мне понравился…

– Вот и хорошо, – вздыхает. – Приходи перед Новым годом, заведем на тебя трудовую книжку, все оформим, как положено. Писать как будешь, под псевдонимом, наверняка?

– С сектора и по околофутболу, – киваю, – только под псевдонимом. А так, если что интересное попадется, – могу и под своей фамилией.

– Разумно, – кивает. – Денег в нашей помойке хрен заработаешь, но имя, какое-никакое, приобрести можно еще пока. Вполне. Водку пьешь?

Жму неопределенно плечами.

А кто же ее не пьет?

– Тогда закрой дверь на ключ.

Да, думаю, – не проблема.

Когда вернулся – на столе уже два пластиковых стаканчика.

А на закуску он яблоко разломил.

Угу, блин.

Он меня что, проверяет?

Идиот.

Его б на выезд какой, не очень дальний, в сидячем фанатском вагоне как-нибудь выписать.

Да чтобы состав… гкхм… помолодежней.

Выпили.

– Ладно, – говорит, – все будет нормально, беги. Телефон у тебя мой есть, через неделю звони, начнем оформляться. Если не сможешь дозвониться, звони Глебу, он меня разыщет. И еще. Постарайся быть с ним поосторожнее…

– С кем «с ним»? – уточняю.

– С Глебом, разумеется, – говорит он чуть раздраженно.

– А почему? – включаю дурака я.

– Потому что он – волк. Старый, хитрый, битый жизнью волчара, который ничего в этой жизни не делает просто так, понял?

Хмыкаю.

Закуриваю сигарету, разгоняя ладошкой дым.

На этот раз уже – безо всякого его разрешения.

Один раз разрешил, достаточно.

Он хмыкает в ответ, внимательно наблюдая за моими действиями.

– Да, – признается наконец, – недооценил. Глебушка действительно в людях по-прежнему хорошо разбирается. А я, кажется, старею. Ты с ним одной породы. И даже уже не волчонок. Интересно будет за вами понаблюдать лет через несколько. Где только вот вас производят, на каком конвейере…

– А на террасе, – ухмыляюсь. – В смысле, на фанатском секторе. А мне вопрос можно задать?

– Валяй, – усмехается.

– Вы Глеба за что-то ненавидите, верно?

Он хохочет.

Наконец снимает очки и утирает выступившие от хохота слезы.

– Я, – смеется, – Глебушку не ненавижу. Я его очень люблю, это один из моих лучших друзей. Но это вовсе не значит, что у меня есть по отношению к этому персонажу хоть какие-нибудь иллюзии…

– А еще один вопрос можно? – говорю.

– Давай, валяй, – смеется. – Предыдущим ты меня здорово позабавил.

– Вот вы говорите: он волк, я – волчонок. А кто тогда вы?

– Я? – он вздыхает. – Я – обычный старый газетный хорек, ничего более…

Я несколько секунд вглядываюсь в его слегка одутловатое лицо, в его маленькие злые глаза за толстыми диоптриями.

– Вы, – говорю, – врете, Игорь. Вы – никакой не хорек. Вы точно такой же волк, как и Глеб, только лучше него маскируетесь. И еще – у вас, похоже, разные охотничьи территории…

Он неожиданно резко перегибается через стол и пристально смотрит мне в глаза.

– Слушай, – говорит, – парень. Тебя Данила зовут, так?

– Так, – соглашаюсь.

– Так вот, – говорит, – Данила. Если вдруг выяснится, что ты еще и умеешь писать, то за свою карьеру можешь быть совершенно спокоен. Потому что по всем ступенькам карьерной лестницы я проведу тебя лично. И еще буду очень внимательно присматривать, чтобы ты, не дай Бог, не споткнулся. Это – в моих силах, отвечаю.

– Еще бы, – хмыкаю, – я уже понял, кто у вас тут все решает. Не удивлюсь, что если и за главного редактора…

Он опять усмехается.

– Ладно, – говорит, – давай еще по стаканчику и проваливай. Мне еще сегодня работать надо.

Что мы и делаем.

Но уже в дверях он меня неожиданно окликает.

– Постой!

Я останавливаюсь.

– Ты только одну ошибку, – говорит спокойно, – совершил, Даня, в своих логических построениях. Она несущественна для наших с тобой отношений, иначе бы ты уже вылетел отсюда с пинком под зад и никогда бы тут больше не нарисовался. Но – существенна для твоего миропонимания. У нас с Глебом – не разные охотничьи территории, тут ты ошибся, и здорово. А может, и – просто забыл, что волки обычно охотятся не по одиночке, а именно стаями…

Я, помню, еще долго стоял у двери и шумно глотал воздух.

А он уже совершенно про меня забыл и увлеченно шуршал своими бумагами.

А может и делал вид, что забыл, но уж очень это у него здорово получалось.

Я вышел, аккуратно прикрыв дверь, чтобы не беспокоить и не отвлекать реально занятого человека.

Нда, думаю.

А ведь я еще и вправду «волчонок».

Или как там еще волчат в народе называют?

Кажется, – «щенок»?

…Первую свою статью в газете я опубликовал, кстати, сразу после рождественских каникул.

Ну как – статью…

Через два дома от нас у какой-то котельной прямо перед Новым Годом трубу прорвало, с кипятком.

Ничего необычного, в общем-то.

Ну, пока техники рюхались туда-сюда, там даже небольшое озерцо натечь успело – веселое такое, парящее.

А какая-то тетка, проходя мимо, поскользнулась, да и села в это озерко, прямо на задницу.

Ошпарилась, конечно, в больницу увезли.

Звоню Игорю: «Может быть интересно?» – спрашиваю.

– Угу, – отвечает, – попробуй изложить, с подробностями. Техников там порасспрашивай, врачей, к самой тетке в больничку сгоняй.

И – давай сюда.

Ну я и развернулся.

Накатал страниц семь машинописного текста, свидетелей нарыл, с начальником котельной интервью сделал, в котором он рассказал об изношенности оборудования и о том, что подобное может хоть завтра в любом районе Москвы повториться и с куда более печальными последствиями.

Кучу фотографий на цифровик сделал.

Вот только с теткой прокол вышел, отказалась она со мной разговаривать.

У нее, оказывается, муж в командировке был, а она к мужику знакомому шла, Новый год с ним справлять в романтической обстановке.

Ну и все такое.

Муж и раньше, говорят, об этом мужике догадывался, а теперь бабе и вовсе выписываться из больнички некуда.

Выгнал нах.

Так что ей в тот момент не до интервью было, совсем…

Что уж тут поделаешь.

…Оформил я, короче, все подобающим образом, отнес в редакцию.

Игорь – восхитился.

– А что? – говорит. – Вполне проходимо. Жди…

Жду.

После Нового года материал выходит.

За моей подписью.

Угу.

Лучше бы и не ждал…

Два абзаца.

Один про то, как херово вместо веселья в самый любимый народом праздник оказаться на больничке по вине идиотских служб правительства Москвы. А второй – о том, что не хер ходить по мужикам, когда муж в командировке, тогда и жопу не обваришь, на московском снежку случайно поскользнувшись.

И название жирным шрифтом: «Женщина в Тушино в Новогоднюю ночь вместо ложа любви попала на больничную койку».

И – сделанная мной фотография дымящегося и парящего озерца на фоне индустриального пейзажа.

А-фи-геть!

Морду ему, что ли, набить, этому Игорю? Или не стоит? Да фиг с ним…

А потом ко мне ребята в универе подошли, во время сессии.

– Привет, Дэн, – говорят. – Это твоя заметка про телку обварившуюся?

– Ну, – отвечаю.

– А как в газету пролезть удалось? – спрашивают.

– Да просто, – жму плечами. – Фигли мне туда пролезать, если я в ней работаю.

И показываю им ксиву.

«Специальный корреспондент отдела информации».

Ага.

Стуком выпавших челюстей – понаслаждался, врать не буду…

Хорошо, думаю, что я с самого начала с Игорем того…

Не погорячился…

…Сам я, кстати, тоже Новый год встретил… так себе, мягко говоря…

К Гарри на дачу, где собиралась «старшая» основа, ехать постеснялся, хоть, вроде, и зазывали.

А на фиг?

Взрослые мужики, многие с женами, фигли я там буду круги нарезать, как неполноценный, думаю.

Пошел к Никитосу.

Договорились объединиться и зажечь.

У него предки куда-то на юга свалили, вот он бардак на квартире и учинил. С песнями и дикими половецкими плясками.

Половина рейсеровской тусы, молодое мясное хулиганье, какие-то телки, водка, пиво, экстази, травка, танцы под рейв, порнуха по видео, групповой трах в ванной комнате…

Часа в два ночи мне стало скучно, и я свалил, чтобы не напрягать ни себя, ни кампанию. Пришел домой, выпил с родителями шампанского, посмотрел телевизор, пошарил в Интернете и заснул.

А проснулся уже – в новом году.

В том самом, в котором мне и предстоял «золотой выезд»…

Глава 4
Лида

Я его, кстати, решил начать еще в межсезонье. У команды были сборы в Турции, потом там же – товарищеский турнир «Анталия Кап».

Часть наших парней решила пробить это мероприятие, ну и потусовать там заодно на солнышке.

Я и намылился с ними.

Но – не вышло.

Потому что как раз в это время в Москву приехала Лида.

Навестить родителей во время каникул, как она сказала.

Правда, в аэропорту ее почему-то родители не встречали.

Встречал я.

Подозреваю, что так все и было задумано…

Потому что когда мы приехали к ней, и я помог донести вещи на седьмой этаж, там уже был накрыт стол, открыто шампанское и нервно курил у окна папа. А мама суетилась у духовки, допекая последнюю порцию любимых Лидой домашних пирожков с картошкой и капустой.

И это при том, что квартира была – Лидина, подаренная ей отцом на совершеннолетие. А сами родители жили отдельно, за городом, – то ли в Барвихе, то ли где еще, я так и не разобрался.

Моему появлению они, кстати, нисколько не удивились.

Полагаю, были предупреждены.

Нда-с…

Ну да ладно…

Папа пожал мне руку, назвался Андреем Евгеньевичем, предложил сигарету и пристально посмотрел в глаза.

Ну вот, думаю, и познакомились.

…За обедом Лида в ответ на расспросы все больше улыбалась и молчала, разве что кивая изредка. И внимание ее предков, что естественно, постепенно переключилось на мою скромную персону.

Разговор большей частью крутился вокруг учебы, родителей и увлечений. И если по первым двум пунктам программы я сделал ее родакам предельно четкий и обстоятельный доклад, ибо, как понимаю, – соответствовал, то по третьему, разумеется, скромно и стыдливо промолчал.

Ну его в баню, этот самый третий пункт.

А то еще выгонят на фиг и к Лиде охрану приставят, чтобы таких отморозков, как я, от нее гоняла.

Девушка все понимала и от этого улыбалась все ехиднее и ехиднее.

Ну погоди.

Отольются кошке мышкины слезки…

Потом Андрей Евгеньевич вяло поинтересовался насчет моих планов по трудоустройству.

Я в ответ постарался как можно равнодушнее пожать плечами.

– А я уже работаю, – поджимаю губы и чешу, подражая манерам Али, переносицу средним пальцем левой руки. – Просто так учиться – скучновато получается…

И говорю название газеты.

– Ого! – поднимает он брови. – На третьем курсе? Молодец! И какие темы вас, молодой человек, больше интересуют: политика, экономика, культура?

– Да пока, – теряюсь, – все больше об ошпарившихся кипятком тетках писать приходится…

Он усмехается, жует нижнюю губу, поднимает глаза в потолок, закуривает.

– В каком-нибудь другом случае, – говорит, – я бы, наверное, сказал, что кому-то и этим нужно заниматься. Но – не в этом. Хотя бы потому, что этот случай касается и меня с моей дочерью. Впрочем, вы, Данила, производите впечатление человека крайне целеустремленного, поэтому я почему-то уверен, что на ошпаренных женщинах вы не остановитесь…

И они как-то чересчур по-быстренькому засобирались сваливать.

– Ну, – спрашиваю, закрывая за ними дверь, – и на фига тебе весь этот концерт по заявкам?

Жмет хрупкими плечиками, улыбается.

– Я тебе говорила, – прищуривает правый, таинственно мерцающий изумрудным светом глаз, – что я домашняя девочка и «зубрилка»? Говорила? Ну тогда принимай меня такой, как я есть. Или – не звони мне больше, хорошо?

– Как же, – теряюсь, – я могу тебе больше не позвонить-то?

– Ну вот видишь, – улыбается и легонько касается губами краешка моего рта. – А теперь – ты тоже иди, Данька. Я устала смертельно после перелета, не хочу, чтобы ты видел, как я расклеиваюсь. Только позвони мне завтра обязательно. Встретимся, погуляем, сходим куда-нибудь, хорошо?

– Хорошо, – вздыхаю и, как-то уж очень неуклюже облапив ее точеную фигурку, целую в висок, где под светлыми волосами бьется-пульсирует маленькая голубая жилка. – Позвоню, обязательно…

…На следующий день мы встретились, погуляли по пушистой, заснеженной Москве, попили кофе в маленьких кафешках у Патриарших прудов, потрепались с моими знакомыми парнями, заскочили к ее подруге. А ночью поехали смотреть «дрифт», это такая гонка по снежным дорогам, в Мытищи.

Рев форсированных движков, громкая музыка, яркий свет фар.

Я подумал, что ей это должно понравиться.

Там-то мы и встретили Ингу, она тоже погоняться приехала. Вылезает из своей навороченной «бэхи» – черноволосая, светлоглазая, длинноногая, в короткой летящей дубленочке.

У меня при виде ее как всегда дыхание перехватило.

Но уже не так сильно, как прошлым летом.

– Привет, – говорит, – Данька. Давненько не виделись. А это кто? Твоя новая девушка?

– Угу, – мнусь, – Лида.

– Приятно, – смеется, – познакомиться. Ну ладно, я помчала. Поки-поки. Позвони мне как-нибудь.

Я закурил.

– Это кто? – спрашивает Лида.

Жму плечами.

– Инга, – говорю.

Лида вздыхает:

– Красивая…

И что-то мне в ее голосе – ну совсем не нравится.

Смотрю на нее, улыбаюсь.

– Да, – говорю, – Инга – очень красивая. Только это совсем не то, что ты подумала. Она жена Али. Ну Глеба. Помнишь, в Лондоне?

– Это такой сухой сильный мужик? – спрашивает. – Интересный такой, ехидный? Ну взрослый уже, шутил все время?

– Ага, – улыбаюсь.

– Ну тогда понятно, – успокаивается.

Ничего-то тебе не понятно, думаю.

…Через два дня, бродя по Москве, мы уже увлеченно целовались.

На морозе.

А – по фигу…

А потом она опять уехала в Лондон.

Ей там еще три года учиться, вот ведь, блин, незадача.

Правда, звала приезжать в любое время.

А что?

Виза-то английская у меня в паспорте есть, она у них полугодичная ставится.

Если удастся решить вопрос по деньгам, влегкую можно как-нибудь туда к ней смотаться на выходные.

К тому же и Лондон мне, честно говоря, очень понравился…

…Ну а пока что оставалось – учиться, подтягивать хвосты, пописывать что-то время от времени для Игоря в газету (он даже иногда мне специальные задания давать начал) и ждать начала сезона…

Глава 5
Саратов. Кубок России

…Все оговорили пятнадцатого марта, на первом матче чемпионата. В принципе, его тоже можно было считать «гостевым», в смысле – «выездным», но что это за выезд: на стадион ЗИЛ, что на улице Восточная города-героя Москвы.

В смысле, – где, как и когда встречаемся, оговорили.

Так что – и билеты на самолет, и гостиница были забронированы заранее.

Али постарался, респект ему за это.

…А на самом матче открытия мы сгоняли очень неприятную нулевую ничейку с «Торпедо-Металлург», от которой даже во рту, казалось, оставался какой-то поганый кисловатый привкус поражения…

И, почему-то, – очень нехорошие предчувствия…

…Ну дай Бог с ним.

Сезон только начинается, успеем еще разбежаться по чемпионски-то. Бронза прошлого года – не уровень для «Спартака».

Ой не уровень…

…Вылетали из Домодедово. Вечером во вторник.

Матч на Кубок играли в среду.

В четверг – домой.

Короткий, можно сказать, – разминочный выезд начала сезона.

Но состав выехал такой, что – э-ге-гей.

Тушите свет, сливайте воду.

Соскучились парни по футболу, ничего не скажешь. Аэропорт «Домодедово» был просто переполнен знакомыми щщами, а сколько еще народу рвануло в Саратов на поездах и на автобусах…

Ну, думаю, – что-то будет…

Видимо, подумал вслух, потому что проходивший мимо полузнакомый сабж из КБУ нервно заржал и поправил:

– Почему, – говорит, – так пессимистично, Дэн? «Думаю»… Будет, обязательно будет! Там, где мы, – всегда праздник! Ну как праздник…

И, похихикивая, двинул дальше… Я – только вздохнул ему вслед. А что мне еще оставалось-то… Сам такой. Усмехнулся, достал мобильный, набрал Али.

– Да, – говорит, – слушаю.

– А вы где? – интересуюсь.

– Поднимайся на второй этаж, – ржет. – Не промахнешься. Ты зарегистрировался, кстати?

– Угу, – говорю, – зарегистрировался.

– Ну тогда не еби мозг и поднимайся скорее. Парни уже там, а я с минуты на минуту буду.

– Хорошо, – вздыхаю. – Подымаюсь…

В небольшом магазинчике на втором этаже усиленно закупали виски и коньяк Гарри с Депешем.

Рядом маялся тоскою Степаша.

Али пока еще не было.

– Ну бля, парни! – горестно вздымал руки вверх Степа. – Ну на фига вы еще-то берете да еще эту дрянь нерусскую! У меня, я ж восемнадцать тысяч раз говорил, ночью и в дождь, вся сумка водкой забита!

Но если Гарри, может, еще и колебался, то Депеш был – просто неумолим и беспощаден:

– Бери, не пизди. Не пропадет твоя водка, и ее выжрем…

И продавщице:

– И еще вон ту бутылочку «Чиваса», пожалуйста…

Продавщица, за раз выполнившая недельный план по спиртному, суетилась как подорванная… Наконец парни остановились.

– Может, – говорит Гарри, – еще пожрать чо возьмем? Без закуси-то непросто будет, думаю…

– О, – Депеш поднял вверх указательный палец, – пожрать – это тема! Девушка, дайте еще шоколадку какую-нибудь…

Подошедший в это время Али только головой покачал.

– Пиздец, – говорит, – похоже, городу Саратову.

Я мысленно согласился.

Но долетели, в общем-то, без эксцессов.

Ну не считать же таковыми тусклые лица удивительно некрасивых стюардесс пердяевских авиалиний и их угрозы вызвать ОМОН сразу по приземлению.

Ага.

ОМОН они вызовут.

Кто-то из старших, я не разглядел кто именно, на минуту-другую скрылся в их отсеке, дал, как я потом узнал, двести долларов, – и лица некрасивых девушек тут же стали добры и приветливы, а на такие мелочи, как курение в туалетах, они и вовсе перестали обращать какое-либо внимание.

Эх, Россия…

Но настроение все равно было настолько хорошим, что даже когда какой-то прилично поддатый придурок-командировочный из Питера начал объяснять пьяному в говно мясу, каким великим клубом является их «Зенит» и почему он просто обязан стать чемпионом именно в этом году, то ему даже табло набок не свернули.

А просто предложили дождаться конца апреля и игр на Кубок Лиги, когда мы к ним приедем.

Обязательно приедем!

Гыыы…

Как говорят в Интернете, – смайлы по вкусу…

Так, с шутками и прибаутками, и долетели. Погрузились в такси и отправились в гостиницу, продолжать.

Дальше я, честно говоря, слабо помню.

Какой-то боулинг, потом клуб.

Танцы.

Девки какие-то местные, очень красивые и удивительно тупые.

Беда.

Потом вроде Али засобирался в гостиницу и я попросился с ним в такси.

Дальше – провал.

Даже не провал, провал он у шпионов бывает.

А у меня просто – чпок – и отключился.

…А включился уже утром, в номере, поверх одеяла. Совершенно голый, но почему-то – в носках.

Кстати, от холода-то как раз и «включился».

Замерз на фиг.

Залез под одеяло, выкурил, стуча зубами, сигарету и снова заснул.

…Когда я проснулся во второй раз, за окном уже вовсю светило солнце и жутко хотелось пива.

Глянул на часы – мать моя женщина, уже одиннадцать.

Пошел, кое-как умылся, почистил зубы, оделся, причесался и подошел к окну: выкурить сигарету и позвонить парням по мобильному.

Вид из окна центральной и самой дорогой гостиницы города Саратова был такой, будто по городу недавно отбомбилась немецко-фашистская авиация. В размере – не меньше дивизии, по-любому.

Или как там у них еще крупные авиационные соединения называются?

Сразу припомнился вчерашний страшный обшарпанный аэропорт, особенно дико выглядевший в контрасте с холеным, недавно перестроенным «Домодедово». Поразительно, думаю, подтрясываясь от лютого бодуна, – как это они еще своего губернатора до сих пор на первом попавшемся фонарном столбе не вздернули.

Я б лично, наверное, не удержался.

Особенно с похмелья.

А жить в этом городе и не пить – просто нереально.

Мозг взорвется.

Без казяф.

Достаточно один раз в окошко выглянуть, и все сразу понятно.

А тут сидит лощеный синюшный упырь, весь увешанный золотыми цацками, – с утра до вечера в телевизоре, который я сдуру включил зачем-то.

Вещает о счастливой народной жизни…

Тьфу, блин…

Особенно, кстати, вчера в аэропорту поразила надпись, сделанная по трафарету красной нитрокраской прямо поверх обшарпанной и обветшалой грязно-серой стены того, что у них называется «залом ожидания».

«Добро пожаловать в столицу Поволжья».

И – восклицательный знак.

Ага.

Столица.

Верх цинизма на самом деле, мне так кажется…

Ну да ладно.

Докурил сигарету, набрал Гарри.

– Вы где? – спрашиваю.

– А, Дэн, проснулся! – орет радостно в трубку. – Мы в ресторане «Буратино». Любому таксисту говори, довезет незадорого. Он у них тут, похоже, единственный круглосуточный. Только учти – мы уже в дрова…

– Что-то у вас, – удивляюсь, – сегодня уклон какой-то… деревообделочный…

– Мы на выезде, сынок, – ржет. – На первом в сезоне! Ты хочешь сказать, что за это не стоит выпить?!

– Сказать, – ворчу, – ничего не хочу. А вот выпить – хочу. Очень.

– Ну так и приезжай! – радуется.

А что тут скажешь?

Железная логика.

Пошел еще раз умылся, проглотил две таблетки пенталгина, чтобы унять лютую головную боль, выкурил еще одну сигарету.

И – потихоньку потащился вниз.

Вот сейчас, думаю, поймаю такси, доберусь до парней, похмелюсь как следует.

Может, жизнь и наладится.

Доехать до «Буратино» у меня, однако, так и не получилось.

Потому как внизу, в холле гостиницы, меня ожидал небольшой сюрприз – в лице уютно расположившихся в креслах Серхио и Никитоса.

– А вы тут на фиг? – трясу башкой. – Или это не вы, а у меня белая горячка начинается?

– Мы, мы, – радуются. – Вот, решили проверить, что за кайф ты в этих своих «выездах» ловишь. Загрузились в поезд и приехали. Вот сидим, тебя ждем. Какие-то парни, твои знакомые, сказали, что ты еще не выходил. А так – чего тут ехать-то. Да к тому же у Никитоса как раз пара девчонок знакомых в этом городишке под руку подвернулась. Ну, как под руку…

– Что ж, – смеюсь, – не позвонили-то, идиоты? Я б пораньше спустился.

– А сюрприз хотели сделать, – жмут плечами. – Мы тут, кстати, пивничок хороший рядом с гостиницей обнаружили. С воблой. Пошли?

При одной мысли о пиве с воблой у меня аж во рту пересохло.

– Ведите! – ору. – Немедленно!

И только после того, как во мне уже заплескался добрый литр пива, я вспомнил, что меня парни, в общем-то, совсем в другом месте ждут.

И давно уже.

Даже звонить как-то немного страшновато…

Подумал и набрал номер Али.

Он постарше, чем Гарри, поспокойнее.

Проще объясниться будет, думаю.

– Привет, – говорю.

– Отсоси у красно-белых. Мы к вам приедем, мы вас отпиздим. Ты кто, сынок?

– Я, – отвечаю осторожно, – Данила. А это ты, Глеб?

– Это не Глеб. Глеб в говно, – четким голосом докладывают в трубке, – курит на улице с Олигархом. Это Стаканов.

– Привет, – говорю, – Макс. А Гарри есть неподалеку?

– Гарри еще в большее говно, чем Али с Олигархом, – чеканит Макс. – В настоящее время вместе с Депешем исполняет боевой танец саблезубого кролика вокруг официантки с пятым номером бюста. Лет восемнадцать девочке, свежак, кровь с молоком. Где они таких находят, не пойму? Я уже тоже интересовался насчет потребности в муже-алкоголике с московской пропиской.

– И что? – спрашиваю.

– Хихикает, – вздыхает Макс. – Но против боевого танца банкиров даже я не тяну. А ты где?

– Да я как раз по этому поводу и звоню, – отчитываюсь. – Я тут знакомых встретил, сидим, общаемся. Так что я, наверное, сразу на стадион. Да, Макс, и передай Гарри, чтоб он молодым сказал, чтобы еще два билета купили.

– Я им сам скажу, – ржет Стаканов. – Гарри сейчас лучше не беспокоить. Ну ладно, пока, мне пельмени тут принесли. И водку. Не до тебя. На стадион выдвинешься – звони, встретимся…

И отключился.

А мы еще поразминались по пивку, потом заказали по тарелке солянки, по порции шашлыка и пару бутылочек беленькой.

Словом, к моменту выдвижения в сторону стадио я уже был, что называется, – в полной боевой готовности.

Но – без излишеств.

На ногах держался вполне уверенно.

Ну, как уверенно…

Двигался.

И – соображал, а это самое главное.

Добрались до стадиона, я отзвонил одному из молодых, ответственному за закупку билетов.

– Ты где? – спрашиваю. – Как тебя искать-то?

– Я тебя сам найду, – успокаивает. – В вашу сторону, судя по всему, как раз выдвигаюсь. Ну в ту, откуда основной моб пойдет. Так что стой, жди.

Что делать, – стою, жду. Сигарету закурил, о пивке задумался. В это время он меня и нашел, передал заветные квиточки.

И – застыл, как вкопанный.

– Ну ни хрена себе, – говорит.

И показывает в сторону ведущей к гостевому сектору улицы.

Я взглянул туда – и аж вздрогнул.

Нда, думаю.

Зрелище, действительно, – душераздирающее…

…По улице плыло зигзагами огромное белое полотнище с красным британским крестом и затейливо вышитым спартаковским ромбиком.

Как парусное судно против ветра.

По углам полотнища угадывались четыре почти человеческие фигуры.

С абсолютно просветленными лицами и глазами разной степени остекленения.

Гарри, Депеш, Али и, кажется, Степаша.

И не разглядишь, блин, так их штормит.

Они даже качались в такт, что еще больше усиливало их сходство с командой на палубе попавшего в крепкий шторм парусника, но все-таки продолжали упрямо идти вперед, наперекор ветрам и судьбе, в лице совершенно охреневших от этого зрелища мордатых саратовских ментов.

Нас они, естественно, даже не заметили.

– Да, – завистливо сказал молодой, – умеет отдыхать старшее поколение. Нам с тобой, Дэн, еще учится и учится. Сколько же они приняли-то, интересно?

– Боюсь, – вздыхаю, – мы бы после их нормы уже давно бы умерли.

– Во-во, – соглашается, – вот и я об этом. Говорят, ты «золотой» пробиваешь, ага?

– Ну, – отвечаю, – а что?

– Да так, – жмет плечами. – Интересно. Тогда понятно, почему Гарри всех предупредил, что если тебя под акцию кто подтащит – лично щщи отрихтует до состояния черно-белой фотографии. Завидую, чего уж там.

– А чо завидовать-то? – удивляюсь. – Возьми, да и сам пробей.

Он в ответ только вздыхает.

– Тебе легко говорить. У тебя и авторитет, и поддержка от «старших», ага. И в фестлайне ты уже хорошо постоял, так что – без вопросов. И то, думаю, непросто будет. Нет, мне рано еще. Но когда-нибудь – обязательно решусь, ага. А пока, если тебе что надо будет, – ты говори, мы с пацанами сделаем, по-любому. Но и ты про нас не забывай, договорились?

Я кивнул, мы пожали друг другу руки и разошлись.

Я с парнями на сектор, а он – дожидаться тех, кто еще не забрал тикеты.

Хороший, думаю, парень.

И – не мелкий, подвижный, жесткий.

Надо будет, думаю, с Гарри поговорить, чтобы обратил на него внимание.

Или, лучше, – самому его поближе к себе подтянуть?

Типа, – подоснова, нормальный парень, сам прослежу?

Тактически-то оно правильно, но если Мажор решит, что я вокруг себя бригаду мучу внутри фирмы?

Да я сам-то знаю, что это не так, но – оправдываться потом замучаешься…

Вопросы, вопросы…

Ладно, разберемся.

А пока – забрать Никитоса с Серхио – и бегом на сектор.

Через полчаса уже игра начинается.

…Шмон на входе на стадион был каким-то слегка расхлябанным и поверхностным. И вообще саратовская милиция в этот раз проявляла просто-таки чудеса добродушия. Даже когда какой-то ретивый сержант ломанулся в толпу, чтобы повязать запалившего файер молодого, а вернулся на место и без него, и заодно – без фуражки с дубинкой да еще и с малость отрихтованными щщами, так вот – даже тогда никакой «зачистки» не последовало.