Текст книги "Пепел удачи"

Автор книги: Дмитрий Политов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В общем, Звонарева-старшего тихо отправили в отставку, как якобы несогласного с грядущим неизбежным изменением в высших эшелонах власти, и он гордо отправился в почетную ссылку на Лазарус, где и поселился со всем своим семейством. Для вида, чтобы не создавать из него икону для всевозможных оппозиционных движений, его ввели в состав всепланетной администрации, где он занял вполне достойный, но не первостепенный пост.

А основным делом Владимира Петровича явилось создание секретного хранилища. Что предполагалось в нем спрятать и где оно размещено – это Егор как раз и не успел узнать до прихода Гарутина. Одно было понятно и так: отец стал хранителем чего-то неимоверно важного, раз уж Император согласился на удаление вернейшего слуги в острейший момент своего правления. Егор попробовал представить себе, каково это – бросить навсегда привычный, выстраданный, завоеванный потом и кровью мир, добровольно расстаться с привычным кругом, смириться с мыслью, что теперь ты не один из могущественнейших вельмож, а скромный чиновник на захолустной планетке… Представил – и понял, насколько он мелок по сравнению с отцом! Нет, все же люди, строившие Империю, действительно были страшно далеки от простых обывателей, озабоченных лишь тем, чтобы у них была уютная квартира, непыльная работенка и приличный счет в банке, – они мыслили поистине государственными категориями и строили свою жизнь именно по этим лекалам!

– Эх, надо было в космос уходить! – в сердцах бросил Гарутин, нервно прохаживаясь по кабинету за спиной вновь устроившегося в кресле перед рекордером капитан-лейтенанта. – Да все ведь указывало на то, что схрон ваш батюшка где-то здесь устроил – не случайно же и нас в свое время именно на этих островах разместили. Двойная страховка, так сказать, – и Владимир Петрович, и моя бригада. Кто ж мог предположить, что дойдет до такого – самого Звонарева к стенке рискнут поставить! Знали бы, уроды, на кого руку подняли! До сих пор не могу понять – неужто они не понимали, когоарестовали? А все, поди, наша обычная расхлябанность и неразбериха: с Церебруса, видимо, не успели предупредить местных держиморд, что с вашего отца пылинки надо сдувать и беречь как зеницу ока, вот эти дебилы его как обычного неугодного Императору старого вельможу и восприняли. Решили, что, дескать, нечего с ним церемониться: встал вопрос о возможной эвакуации тюрем и следственных изоляторов? Так проще всего расстрелять, да и дело с концом! Сейчас, поди, локти себе кусают, козлы!

Капитан-лейтенант слушал комбрига, чувствуя, как снова противно заныло сердце. Конечно, Гарутин думал прежде всего о деле, о своем задании, обязанностях и поручениях. Для него Владимир Петрович Звонарев являлся лишь ключевым объектом операции, и потому он не обращал внимания на то, как отреагирует на его слова Егор. Но от понимания этого становилось вдвойне больнее. Егор с трудом заставил себя сосредоточиться на том, о чем говорил ему с экрана отец.

– Ничего не понял! – с досадой ударил кулаком по столу Гарутин, когда они досмотрели запись до конца. – Что Владимир Петрович имел в виду? Почему ничего не сказал прямо о том, где следует искать хранилище, как в него попасть и каков код доступа?

– Я думаю, что отец не исключал возможность того, что этот кристалл попадет не в те руки, – задумчиво произнес Егор. – Сказать по правде, мне вообще не очень понятно, как он решился замкнуть эти секреты именно на меня: а если бы «Московит» сгинул где-нибудь в Приграничье или, что еще вероятнее, находился бы сейчас в походе?

– Вздор! – решительно заявил полковник, вскакивая с места. – На этот случай у нас были предусмотрены и другие варианты. Не забивайте себе голову ненужными пустяками – не время! Ответьте лучше, вы поняли, где нужно искать? Ну же, Егор! Вполне вероятно, что нас скоро начнут прижимать к ногтю, а надо еще озаботиться эвакуацией хранилища и его содержимого!

– Да-да, – рассеянно отозвался капитан-лейтенант. Он задумчиво чертил что-то на листе бумаги, который взял со стола комбрига. Гарутин нетерпеливо заглянул ему через плечо. Какие-то закорючки, стрелочки, кружочки. Полковник с трудом сдерживал рвущееся наружу раздражение. Он буквально каждой клеточкой чувствовал, как утекает драгоценное время, как сжимается кольцо вокруг базы «ярославичей», но вынужден был усмирять свои эмоции, поскольку прекрасно понимал, как важно сейчас, чтобы этот парень разобрался во всем правильно, ведь иначе они неизбежно нарвутся на какую-нибудь ловушку, и все пойдет прахом. А в том, что Звонарев-старший оборудовал хранилище всевозможными смертоносными секретами, полковник был твердо уверен на всю тысячу процентов.

Мягко стукнул в виски сигнал вызова, и Гарутин отошел в угол кабинета, где стояла система защиты переговоров. По въевшейся за долгие годы службы привычке он не хотел давать возможным шпионам и враждебно настроенным наблюдателям даже малюсенького шанса перехватить служебную информацию, не предназначенную для чужих ушей.

– Господин полковник, – голос ведущего оператора наблюдения был сух и деловит, – базу накрыли «колпаком». Пока еще не совсем плотно и можно попробовать прорваться по зеленому и красному векторам, – на развернувшемся экране появилась электронная карта-схема окружающей местности с указанием направлений. – Транспорты с десантом пока вне радиуса поражения. Судя по их поведению, они представляют себе, чем мы вооружены, и пока не форсируют события.

– Ну, еще бы, – ворчливо отозвался Гарутин, – в одной конюшне ведь выросли. Продолжайте.

– Да, конечно. Противодесантные комплексы развернуты и готовы к бою. Два звена атмосферных истребителей также заняли свои стартовые площадки. Личный состав базы на своих постах, согласно боевому расписанию.

– Что там на орбите?

– Они попытались подвесить прямо над нами пару фрегатов огневой поддержки, но там же время от времени появляются «незабудки» – приходится то и дело освобождать им дорогу, – так что пока небо над нами периодически дырявое – вполне можно осуществить попытку прорыва.

– Ах да, «незабудки»! – Комбриг повернулся к погруженному в размышления капитан-лейтенанту. – Егор! Эй, Егор, отвлекитесь ненадолго! Скажите, вы ведь были там, наверху, когда эти «веселые бегемотики» вмешались в бой между нами и «демократами»?

– Что? А, вы о «незабудках», – Звонарев попытался переключиться и вникнуть в смысл нового вопроса. – Да, мы как раз уже готовились прикрыть отход остатков эскадры к планете, когда они появились. Надо признать, что очень вовремя: шансов сделать это у нас, в сущности, было совсем немного. Мы, правда, не рассчитывали, что они нам чем-то помогут, но надеялись хотя бы на временное прекращение огня – все же в курсе, что «незабудки» терпеть не могут, когда рядом с ними кто-нибудь пытается стрелять. И вдруг, представьте наше изумление, они с ходу начинают выносить один корабль «демократов» за другим! Те и пикнуть не успели, как от всего их флота осталось «полторы калеки»! Да, драпанули они в момент! Мы не рискнули их преследовать – черт его знает, как «незабудки» на это отреагировали бы, – и предпочли за благо потихоньку отойти к Лазарусу. А эти, как вы их назвали, «бегемотики» за нами пристроились и сопровождали всю дорогу, будто овчарки отару овец. Самое смешное, что по-прежнему ни одна попытка связаться с ними ничего не дала. То есть двигаются рядом, защищают, но делают вид, что незнакомы, представляете? Наши аналитики чуть с ума не сошли, всю обратную дорогу головы ломали и компы мучили, чтобы разгадать этот парадокс, да куда там! В итоге плюнули и просто решили принять этот факт как данность. Было еще опасение, что «незабудки», как говорится, у нас на плечах к Лазарусу вплотную подойдут, пояс обороны проскочат и разнесут на планете все и вся, но нет, тоже обошлось – кружатся неподалеку, рыдают себе на разных диапазонах и только.

– Занятно, – протянул Гарутин, внимательно выслушав космолетчика. – Весьма занятно. – Он прошелся взад-вперед по кабинету. – Дежурный! Последние данные по вражеской группировке… А вы работайте, Егор, работайте – сейчас от результатов расшифровки послания Владимира Петровича зависит очень и очень многое. И ребята мои, которые, возможно, скоро в бой вступят, будут защищать именно вас! Да, если нужен доступ к терминалу или помощь моих аналитиков, то не стесняйтесь – просто скажите, в чем нужда, хорошо?

– Да нет, ничего не нужно – я, похоже, обнаружил ключик к этой загадке, – капитан-лейтенант возбужденно потер ладони, впившись глазами в экран. – Смотрите, здесь есть указание на пикник, когда мы всей семьей праздновали Сашкин выпуск. Это мой брат, он погиб в самом начале войны, – пояснил Егор нехотя, заметив недоуменное выражение на лице полковника. – Так вот, я припоминаю, что отец тогда предложил слетать на острова, поплавать с аквалангом, поохотиться на акул. И мы были как раз неподалеку от того места, где сейчас расположена ваша база. А на второй день папа и брат уплыли куда-то на батискафе и вернулись только под вечер. Самое интересное, что Сашка был весь белый – я еще вышучивать его, помню, начал, а отец очень резко меня оборвал и велел замолчать. Да… как будто в другой жизни все было…

– Не отвлекайтесь, – нетерпеливо попросил слушающий его с хищным интересом Гарутин. – Что было дальше?

– Да, простите. Дальше? Собственно, ничего особенного, но вот вечером, когда мы с братом болтали перед сном – обо всем подряд и одновременно ни о чем, – Сашка произнес одну странную фразу: «Ни в жизнь бы не подумал, что когда-нибудь окажусь на настоящем «Острове сокровищ», совсем как у Стивенсона. Зато теперь я хорошо понимаю пиратов, которые увидели скелет-указатель…» Я начал было расспрашивать его, что он имеет в виду, а брат отшутился, перевел разговор на другую тему, и мы как-то забыли об этом.

– Отлично! Сможете показать тот остров?

– Конечно. – Звонарев вывел на экран карту окрестностей, слегка приблизил изображение, внимательно его изучил и наконец уверенно показал на один из островков, живописно разбросанных по океану в этом районе.

Гарутин нетерпеливо пробежался по виртуальной панели.

– Ага, понятно, здесь есть небольшая впадина, практически у острова. Как раз для батискафа работенка. Надо же, под самым нашим носом. Ладно! – Полковник решительно крутанулся в кресле. – Сделаем так…

Трель вызова совпала с ревом тревожного сигнала, резко загорланившего под потолком. Включился огромный настенный экран, до этого с успехом выполнявший роль обычной деревянной панели. Он разделился на несколько секторов, показывающих разнообразные виды местности, тактическую карту и многочисленные схемы и графики. В нижнем углу виднелось встревоженное лицо молодого парня с узкими полевыми погончиками старлея.

– Господин полковник, они пошли в атаку! – четко доложил старлей, найдя глазами комбрига. – Задействован план «Еж». Будут другие распоряжения?

– Ах, как не вовремя, – поморщился Гарутин. – Вот что, подключите еще третью и пятую группы по схеме «Пегас». Старший – подполковник Ковалев. Мою команду в грот, к восьмому пирсу. И подготовьте «Дельфина». Все, исполняйте! – Пол под ногами слегка вздрогнул. Егор удивленно посмотрел на полковника, но тот, уже погасив взмахом ладони экран, прошел к столу, с привычной быстротой отпер массивный сейф и сноровисто принялся вынимать из него и прятать в карманы комбинезона инфодиски. – Собирайтесь, Егор, мы уходим! Там, за дверью, комната со снаряжением. Надевайте боевой скафандр, запасайтесь оружием по своему вкусу и ждите меня в предбаннике. А я тут должен кое-что закончить.

Часть II
Каланин

1

Антон шел по коридору управления, насвистывая какой-то легкомысленный мотивчик. Настроение было отличным: недавно он вернулся из недельного отпуска, сил после великолепного отдыха в кругу семьи хоть отбавляй, первое полученное дельце оказалось несложным, с блеском завершено и передано в суд…

– Эй, Каланин! Антон! – Голос начальника отдела, Андрюхи Хварькова, догнал его у самых дверей лифта. – Задержись на минуточку, тебя шеф срочно вызывает.

– Не могу, я в архив. Меня уже нет. А то, что ты сейчас видишь, мираж. Фантом. Призрак. Галлюцинация! – невозмутимо отозвался Антон, не оборачиваясь и продолжая двигаться к заветной цели.

– Капитан Каланин! – В Андрюхином голосе проявились металлические нотки.

Антон мысленно чертыхнулся. Шутки, судя по всему, закончились, а возможность уйти со службы пораньше и маленько побездельничать в кругу семьи, похоже, накрылась медным тазом. Капитан обреченно повернулся и с неохотой поплелся обратно.

Шеф, полковник Соболев, суетливо перекладывал с места на место какие-то бумаги на своем столе и прятал глаза. Данное обстоятельство сразу же категорически не понравилось Антону, подтверждая самые худшие предположения.

– Гадость, поди, сейчас какую скажете? – полуутвердительно спросил Каланин, решив не тянуть кота за хвост.

– Антон, честное слово, я был против! – с видимым облегчением сразу же отозвался Соболев, впервые прямо взглянув на подчиненного. – Но жандармы потребовали прислать именно тебя, без каких-либо вариантов с заменой. Извини, но сам виноват: не хрена было проявлять свои чудо-способности в том деле с передатчиком!

Капитан досадливо поморщился. Та малозначащая на первый взгляд история с поиском пропавшего с военного склада передатчика дальней связи обернулась в итоге обнаружением настоящего гнезда шпионской резидентуры и запомнилась ему потрясающей неразберихой и бестолковщиной. На беду Антона угораздило первым сообразить, что к чему в происходившем бардаке, и предложить мало-мальски вразумительный план действий. Операция завершилась грандиозным успехом, а Каланин прослыл авторитетом в делах, связанных с чужой агентурой, и следователем с великолепными аналитическими способностями. Правда, сам Антон придерживался совершенно иного мнения, но его, к сожалению, никто не спрашивал. Да и лестно это было, сказать по правде. Вот сейчас все и аукнулось.

– Эля меня убьет, если я сегодня задержусь, она билеты в оперу взяла, – мрачно проинформировал начальство капитан. – И вы будете повинны в моей смерти. Вот пришлют вам завтра с утречка посылку с моим изуродованным трупом, его и отправите жандармам!

– Думаешь, поможет? – заинтересовался Соболев. – Я как-то сомневаюсь. У этих ребятишек, говорят, даже мертвецы делают то, что требуется. Ладно, пошутили и будет! Вот тебе информация по делу, – полковник протянул Антону информкристалл. – Ознакомишься, и через два часа изволь прибыть в штаб-квартиру наших «коллег». Пропуск на тебя там уже заказан, обратишься в отдел майора Ковригина.

Каланин мученически вздохнул, привычно вставил на мгновение в полковничий терминал свой личный жетон, подтверждая получение дела, и взял в руки информ, забитый, судя по цвету, почти под завязку.

– А вы Эле пока обо всем сами сообщите, – мстительно предложил он Соболеву, перед тем как покинуть кабинет, и быстренько выскочил в приемную, не слушая негодующих криков шефа. – Пустячок, а приятно! – невесело пошутил Антон, глядя на обалдевшего секретаря.

«Большой дом» встретил его поначалу совсем не ласково. Сидевший за стойкой на входе хмурого вида прапорщик долго искал его фамилию в своем терминале, недоверчиво посматривая на переминающегося с ноги на ногу Антона. В конце концов Каланин, потеряв терпение, громко предложил отметить в документах, что его никто здесь не ждет, и тогда он преспокойно отправится восвояси. Прапорщик зыркнул на него исподлобья, скривился, но промолчал и всего через пару секунд вручил капитану гостевой пропуск.

– Лифт номер семь. Третий уровень. Дальше вас проводят, – нехотя пробурчал он и повернулся к следующему посетителю. Антон с иронической усмешкой слегка поклонился суровому стражу и неторопливо прошествовал через рамку охранно-идентификационной системы в указанном направлении.

– Антон Александрович, ну наконец-то! – Двери скоростного лифта еще не успели полностью открыться, а невысокий полненький старлей уже разве что не приплясывал в нетерпении в небольшом круглом холле. – Что ж вы так долго-то, господин майор уже два раза интересовался: «Где Каланин?» Пойдемте скорее, я провожу. – Он подхватил опешившего следователя под руку и быстро потащил его за собой по длинному пустому коридору с огромным множеством безликих дверей, различавшихся между собой только цифрами и условными обозначениями на табличках. Миновав, по меньшей мере, два десятка кабинетов, толстячок резво подскочил к двери под номером 318 и быстро приложил к пульту замка большой палец правой руки.

Каланин осторожно шагнул вслед за прошмыгнувшим в открывшийся проем старлеем. Его взору предстала светлая просторная приемная с недлинным рядом кресел для ожидания по правой стороне – сейчас пустым; столом с разнообразнейшей техникой, за которым уютно устроилась круглолицая миловидная шатенка с погонами лейтенанта; высоченными дверцами утопленных в стенах шкафов и трогательным чахлым фикусом в темно-коричневом глиняном горшке в углу. Напротив кресел располагалась еще одна дверь – по всей видимости, в кабинет майора Ковригина. Туда-то и рванулся было старлей, но тут же был остановлен грозным окриком секретарши:

– Павленко!

Старший лейтенант остановился так резко, словно налетел на невидимую стену. Антон, не успев затормозить, врезался в него, но толстячок стоически выдержал неожиданный удар, даже не шелохнувшись. Разве что шумно втянул в себя воздух так, будто изо всех сил пытался сдержать рвущееся наружу ругательство.

– Уф!.. А что такое, Анна? Сергей Петрович сам лично отдал распоряжение незамедлительно доставить к нему следователя, как только тот приедет.

– А кто тебе сказал, что это именно тот следователь? Ты его документы небось опять не проверил? Но при этом тащишь незнакомого человека, как к себе домой!

Старлей с плохо скрываемым испугом обернулся к Антону.

– Разве вы не капитан Каланин, следователь из военной прокуратуры?!

Антон с трудом подавил желание немного попугать незадачливого порученца, но решил не доводить его до инфаркта, который, судя по разом побелевшему лицу, мог приключиться с толстяком в любую секунду.

– Совершенно верно. Каланин. Вот мой жетон. Он подошел поближе к столу и протянул тонкую пластинку идентификатора суровой секретарше. За спиной шумно выдохнул его незадачливый провожатый. Девушка взяла жетон, ловко воткнула пластину в приемник терминала и откинулась в кресле. По экрану перед ней побежала невидимая Каланину с этого места информация, хотя о ее содержании он, разумеется, был хорошо осведомлен. Поэтому Антон от нечего делать принялся разглядывать сосредоточенно изучавшую его личные данные девушку.

С виду ничего особенного: секретарша как секретарша. В меру смазливенькая, в меру строгая – особенно, если вспомнить, в каком «милом» заведении она работает. На аккуратном мундирчике… Стоп! Это что, шутка такая?!! Каланин нервно сглотнул. Чуть ниже правого нагрудного клапана виднелся скромный такой значок: полярная лисица в обрамлении лаврового венка, накрытого императорской короной. Эмблема «Локи»! Понятно, откуда в ее речи этот легкий, почти незаметный акцент, показавшийся Антону странным. Но с каких таких пирогов в следственном отделе жандармского Корпуса мог оказаться на службе – да еще в качестве обычного секретаря! – офицер из разведуправления «северян»? Или… официальное название отдела, становившегося все более загадочным для Антона, «майора Ковригина» – всего лишь легенда прикрытия? Черт, от этих мыслей голова могла пойти кругом. Каланин с тоской подумал, насколько комфортно было заниматься своими привычными делами, ведя следствие по дезертирам, расхитителям армейского имущества и прочим нарушителям строгого военного порядка. Угораздило же его, на свою голову, ввязаться в эту историю!

– Встаньте, пожалуйста, прямо. – Каланин привычно подставил грудь под невидимый глазу луч сканера, проверивший подлинность вживленного в грудную клетку чипа. Принцип работы чипа составлял государственную тайну, но одно было известно абсолютно точно: извлечь его вне секретных лабораторий не удавалось еще никому. – Все в порядке, можете проходить, господин капитан. – Секретарша – или кто там она на самом деле? – протянула Антону его жетон и кивнула в сторону двери, ведущей в кабинет «майора». – А ты, Павленко, ступай к себе! – это уже старшему лейтенанту. Тот скорчил кислую мину, но спорить не решился.

В кабинете, не сильно превышающем по своим размерам приемную, Антона довольно радушно встретил плечистый светловолосый крепыш, примерно одних лет с ним. Холодное, словно замороженное, выражение лица, светло-голубые, почти серые глаза, чересчур правильное произношение слов и ряд других весьма характерных признаков неизбежно выдавали в нем выходца со Скандии. В каком-то смысле становилось понятным присутствие в его приемной секретарши-«локи», но не до конца. В принципе, Каланин был в курсе того, что за последние годы уроженцы этого некогда обособленного и враждебного мира все активнее входили в политическую, военную и административную жизнь Империи, но здесь их пока еще можно было встретить нечасто. Гордые потомки легендарных земных викингов, в силу одной из дарованных им Императором привилегий могли выбирать место будущей службы, и находившийся в удалении от центральных миров приграничный Лазарус не пользовался среди них большой популярностью.

Вообще Скандия представляла собой довольно любопытное явление. В суматохе и неразберихе первых лет расселения, когда границы секторов не были еще строго и четко закреплены за тем или иным государством или содружеством, частенько случались всевозможные казусы, становившиеся впоследствии источником головной боли для политиков и дипломатов. Планета, заселенная преимущественно выходцами из Норвегии, Швеции, Финляндии, Дании и Исландии, переселявшихся с Земли в рамках единого проекта, была как раз одним из таковых недоразумений. Получилось, что Скандия – так на первом общепланетном референдуме решили назвать приспособленную для жизни переселенцев планету, хотя климат на ней был вполне умеренным и не отличался какой-то особенной суровостью, – попала под юрисдикцию тогда еще Русской Конфедерации. Сказать, что северян не обрадовало такое положение дел, значит не сказать ничего – все немногочисленное, но весьма решительно настроенное население буквально встало на дыбы, пытаясь всеми правдами и неправдами перекинуться в лагерь более привычных союзников. С одной стороны, на такое настроение серьезно влияли воспоминания о земной истории России и том бардаке, что творился в ней в последние годы, с другой – за спинами горлопанов, громче всего вопивших о недопустимости такого положения дел, маячили шустрые ребята из спецслужб новоявленного Демократического Союза. В принципе, для говорунов из правительства Конфедерации, задобренных щедрыми иностранными подачками, было вполне приемлемо и даже удобно избавиться от этой головной боли, но неожиданно их демагогично миролюбивый порыв натолкнулся на жесткий отпор со стороны военных. Генералы и адмиралы космических сил категорично утверждали, что вывод целой планетной системы из-под контроля РК будет означать развал построенной с огромным трудом системы звездной обороны всего Русского сектора. А перевод в места новой дислокации орбитальных крепостей, баз Флота, систем дальней связи и т. п. ляжет и на без того не шибко мощную экономику таким бременем, что она попросту развалится.

Конечно, лебезящие перед Демократическим Союзом политиканы с удовольствием наплевали бы на все эти доводы и поступили как обычно – в полном пренебрежении к интересам собственного государства подписав какой-нибудь очередной позорный договор. Но этому помешало одно обстоятельство. Справедливо опасаясь возможного предательства национальных интересов, некие хитроумные головы из недр военной разведки сумели предать широкой огласке факт ведущихся закулисных переговоров о сдаче Скандии, а также весьма нечистоплотное поведение ратующих за мирное сосуществование депутатов и членов правительства. Разразился страшный скандал. Кто-то с треском вылетел в отставку, кто-то тихо пустил себе импульс в лоб, «демократы» под шквалом разоблачений вынуждены были показушно сыграть в отказ, а Скандия осталась под русским контролем.

Правда, отношения между официальными представителями администрации Конфедерации и преобладающим – в плане принадлежности к нации – населением на данной планете не стали от всего этого лучше. По-прежнему гарантом порядка, спокойствия, а главное, вхождения Скандии в состав Русского сектора были штыки размещенного здесь воинского контингента и крупная орбитальная группировка. Слава богу, дело не доходило до кровавых столкновений, что с удовольствием смаковали бы все информационные агентства Демсоюза. В общем, правительство вяло отбивало любые нападки и пыталось разными уступками хоть как-то снизить волну недовольства потомков гордых викингов. Получалось это не слишком хорошо. Впрочем, разброд и шатания внутри руководства Конфедерации не добавляли оптимизма не только северянам – и другие народы страстно жаждали перемен, задыхаясь в прогнившем болоте, созданном правящим режимом.

Вялотекущий конфликт длился вплоть до вступления на престол Императора. Не сказать, чтобы сразу, но по прошествии примерно года ситуация потихоньку стала выправляться. Было очевидно, что руководители многочисленных национальных движений и организаций, присмотревшись и оценив действия нового правителя Империи и его команды, пришли к выводу, что они вполне соответствуют их чаяниям о крепком и мощном государстве. Образно говоря, эти люди почувствовали твердую рукуи увидели пока еще совсем слабый, но вполне отчетливый лучик света в прежде темном тоннеле. Нет, оставались, естественно, и те, кто категорически не желал идти на сотрудничество с имперской властью, но вот только их беспощадно вырезали – часто в буквальном смысле слова – получившие достаточные полномочия спецслужбы.

А простой народ… да почему, собственно, он должен был поддерживать сепаратистов, если новая власть не только обеспечила ему условия для хорошего, стабильного заработка, но и решительно заявила – и продемонстрировала это на практике! – что всеми силами будет защищать его интересы, чего бы ей это ни стоило? Плюс ко всему прочему были выказаны определенные знаки внимания и уважения к национальным чувствам обитателей Скандии: они получили небольшой, но весьма вкусный «пряник» в виде возможности формирования воинских частей из собственных уроженцев, местного самоуправления и ряда других привилегий, что тоже добавило им положительных эмоций. С тех пор Скандия стала одним из кирпичиков, составляющих прочный фундамент новой Империи…

Кое-какие догадки Антона получили подтверждение. Начальник жандармского следственного отдела был майором Ковригиным лишь для посторонних. На самом деле его звали Фредрик Бремберг. Полковник Фредрик Бремберг. Каланин, узнав об этом, даже слегка взревновал – надо же, одногодки, но он все еще капитан, а этот… «викинг» уже в столь высоких чинах! Но Антон прекрасно понимал, что раз уж Империя сочла Бремберга достойным столь высокого звания, значит, он этого вполне заслуживает. Война быстро отсеивала неспособных к службе, и красоваться пышными чинами, не имея для этого реальных оснований, теперь было практически невозможно. Своего рода парадокс – в мирное время вверх по карьерной лестнице семимильными шагами поднимались одни люди, а в войну им на смену быстро приходили совсем другие – более решительные, смелые, инициативные, с гибким и острым мышлением.

– С делом ознакомились? Ваши соображения? – не стал тянуть кота за хвост Бремберг, жестом предложивший кресло Каланину и сам усевшийся напротив. Антон постарался собраться с мыслями и ответить как можно более четко.

– Чтобы ознакомить вас с моими окончательными выводами, я хотел бы получить кое-какую информацию в придачу к уже имеющейся. Не ошибусь, если предположу, что в кристалле было не все? – Каланин метнул вопросительный взгляд на северянина. Полковник коротко улыбнулся, кивком подтверждая последние слова Антона.

– Вы правы. Я решил, что чем меньше людей будет в курсе происходящего, тем лучше. К тому же, – Бремберг замялся, подбирая правильные слова, – та часть информации, что не предоставлена вашему руководству, как бы это лучше сказать?.. выглядит несколько шокирующе. Впрочем, вы сейчас сами все поймете! – Полковник включил экран настольного голопроектора.

С первых же кадров Каланину натурально поплохело. Нет, он, конечно, и до этого подозревал, что влип в нехорошую историю, но чтобы настолько!

Человек, прикованный силовыми наручниками к широким поручням кресла, напоминающего врачебное, был сильно изуродован. Багрово-черная маска вместо лица, многочисленные ссадины и кровоподтеки на обнаженном до пояса туловище, обширные гематомы – все это однозначно свидетельствовало о том, что к несчастному применили всесредства дознания. Но вовсе не это заставило взгрустнуть Антона – наметанным взглядом он сразу же определил, что перед ним не просто какой-то бедолага, сильно прогневивший чем-то жандармов, а офицер ВКС. Точнее, пилот-ас – татуировка в виде крылатого дракона на правом плече наносилась исключительно в подразделениях, приписанных к боевым частям, тем, кто имел на личном счету просто-таки заоблачное количество личных побед. Эти люди составляли элиту ВКС, каждый из них был лично представлен Императору и получил от него не только именное оружие, но и специальный подарок. Их подвиги широко освещались средствами массовой информации, ими восхищались, их боготворили, им завидовали! Представить, что их можно не только арестовать, но и подвергнуть самым жесточайшим пыткам, было просто невозможно! Конечно, за время войны многое изменилось, но не до такой же степени!

Вот теперь Каланин отчетливо понимал, что имел в виду Бремберг, когда говорил о шокирующей информации – просочись хоть малая часть того, что довелось нынче увидеть Антону, наружу, за пределы спецхранилищ жандармского управления, и попади она, к примеру, в руки ушлых журналюг… капитан, даже если бы очень-очень сильно захотел, не смог бы точно спрогнозировать последствия скандала такогоуровня. В принципе, могло произойти все, что угодно, вплоть до воинского мятежа. И не помогли бы никакие обвинительные материалы – один из негласных законов, на котором держался порядок в армии и Флоте, гласил, что такихлюдей можно расстрелять, если они того заслужат и их вина будет точно доказана, но не пытать!