Текст книги "Общество с ограниченной ответственностью (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Евдокимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Не уходи...

– Ты же только что хотела обратного.

– Я не хочу, чтобы они меня забрали... не уходи, пожалуйста... – Алиса сжалась в позе эмбриона, обнимая мою руку.

– Опять-двадцать пять.

– Пожалуйста. Мне очень страшно... И одиноко... Останься со мной.

– Ладно. Тогда двигайся, я не собираюсь вторую ночь спать на полу.

У меня даже относительно быстро получилось разложить диван, при том, что Алиса так и оставалась на нем.

– Я хочу знать, что ты всю ночь будешь рядом.

– Никуда я не денусь. Некуда...

– Я думала о тебе сегодня...

– И?

– Я выбрала тебя... – Её рука сноровисто расстегнула ширинку и проскочила мне в трусы. – Я хочу тебя...

– А я тебя – нет. Либо спим, либо я ухожу на кухню.

Она остановилась, но руку не убрала. Ну и пусть. Главное, чтобы ничего лишнего. Не хочу. Не хочу и всё тут. А то получится, что всё будет только из-за жалости. А это неправильно. Да и устал я за сегодня. Надо просто отдохнуть. После всего этого я погрузился в нервный сон.

День второй

На следующее утро я встал с большим трудом. Алиса так и пролежала всю ночь, прижавшись ко мне. Судя по всему, ей снились хорошие сны. Я даже видел, как под утро она улыбалась. Но мне пришлось огорчить её, когда я выбрался из объятий, вызвав тем самым недовольное ворчание.

Работа пролетела быстро, провалившись в памяти как очередной рабочий момент. Случись что – вряд ли уже вспомню, кого видел, с кем общался, с кем здоровался. Такие дни сливаются с остальными в один тягучий, типичный.

Когда же я вернулся домой, Алисы уже не было. А вместе с ней пропала пара сувениров да пару тысяч, которые я по недосмотру оставил на полке шкафа. А может и специально. Хотел проверить её. Наверное. Проверка была успешно провалена.

С этими мыслями я отправился на кухню. Оставшись в гордом одиночестве я не расстроился. По крайней мере, на завтрак у меня теперь было в два раза больше салата с крабовыми палочками. Эстетством заниматься не стал – не для кого. Просто свалил из одной упаковки весь салат в другую. Потом замешал самое обыкновенное тесто на воде, дал ему постоять минут пятнадцать и сделал три продолговатых батона. Отправил их в печь и включил чайник. Моя гостья была большой любительницей кофе, потому что после её ухода банка оказалась почти пуста. Надо будет купить. Насыпал ложку в бокал, туда же закинул кубики сахара. Всё, теперь можно ждать.

Эдик освободиться с работы не раньше четырех. Так что у меня в запасе ещё часов семь есть. Пока готовился хлеб, я сходил в спальню и включил музыку. Благо день рабочий и время уже такое, что можно включать так громко, чтобы слышать на кухне. К тому времени как я вытащил румяные батоны из духовки, кипяток уже остыл. Не дожидаясь, пока хлеб осядет, я, обжигаясь, оторвал краюху и с удовольствием накинулся на салат. Этим утром было как-то особенно тоскливо и голодно, поэтому с едой я разделался быстро. Сделав себе ещё пару бутербродов с творожным сыром, я взял чашку кофе и пошел в спальню. Благо идея о том, как скоротать время не заставила себя ждать. Пока ждал загрузку компьютера, продолжил с умилением поедать бутерброды, прихлебывая горячий кофе. Что называется, попал вовремя – кофе был не кипяток, но достаточно горячий, чтобы хватало терпения лишь на два глотка. Проверил почту, затем новости. Покряхтел, вычитав, что стабильности в мире больше нет и чихать все хотели на старые договоренности. В общем, бардак кругом. С грустью понаблюдал за "кардиограммой" доллара. Того вторую неделю уже безбожно лихорадило то вверх, то вниз. Настроения это не прибавило. Решив оставить проверку социальных сетей на потом, запустил старую-старую стрелялку и отправился стрелять по фашистам из ППШ.

Раритет был целиком пройден часам к двум. До встречи оставалось ещё пара часов, но я на всякий случай скинул Эдику сообщение.

"Всё в силе?"

" Да. Подходи к кафе"

"Как обычно?"

"Да."

Дома делать больше было нечего, поэтому я помыл посуду, которая осталась от завтрака, проверил рюкзак и двинулся на встречу. Решил не ехать, а пройтись пешком. В наушниках что-то играло, продолжая утреннюю тему. Я шел мимо второго гипермаркета, поглядывая на пустые витрины с распечатанными на принтере буквами "АРЕНДА". Последние два года только так и было. Так получилось, что торговые центры стали появляться, как грибы после дождя. При этом каждый хотел как-то выделиться на фоне других и привлечь потенциальных покупателей. В первом была огромная лестница, перед которой стоял фонтан с золотыми рыбками. Правда они очень часто дохли, то ли от плохой воды, то ли от окурков. Во втором, можно было не утруждать себя подъемами – он был сплошь напичкан эскалаторами. Третий щеголял прозрачными кабинами лифтов. А внутри... А вот внутри всё было куда как более прозаично. Первые годы развлекательных центров они радовали модными бутиками, кафе, просто магазинчиками и забегаловками, но когда центров становилось все больше, количество арендаторов капитально не увеличилось. Вот и стояли они теперь заполненные от силы на треть, не зная как заманить к себе ни предпринимателей, ни покупателей. Табличка "Аренда" стала самой популярной вывеской. В погоне за услугами все как-то подзабыли, что товары надо бы производить. А то выходило, что горстка торгашей зарабатывала деньги только для того, чтобы отнеси их другим торгашам. А те в свою очередь спустя несколько часов возвращались к первым. И это при том, что в городе, по сути, не было ни одного производящего предприятия. Мы были самым ярым представителем современного информационного общества потребителей, чья ответственность за себя и ближнего исчезала дальше собственных интересов. Общество с ограниченной ответственностью.

В кафе я пришел гораздо раньше намеченного времени. Хотя с другой стороны успел занять столик до самого часа пик. Вымыв руки в туалете, вернулся на своё место и взглядом подозвал официантку. Это была незнакомая мне по имени девушка лет двадцати. Короткая, под мальчика, стрижка, темно-русые волосы. Выразительные карие глаза улыбались мне вместе с тонкими губами, которые обнажали белые ровные зубы. Я часто попадал на её смену и по возможности старался не обижать чаевыми. Так и зародились наши исключительно формальные отношения по шаблону "клиент-официант".

– Здравствуйте. Сейчас принесу меню.

– Спасибо, не надо... э... – Она услужливо повернулась ко мне небольшой, но упругой грудью, на которой покоился бейджик с именем Лена. – Елена. Можно светлого пива? А меню, пожалуйста, принесите, когда ко мне за столик подсядут. Спасибо.

– Да, конечно. Сейчас всё сделаю.

Он направилась к барной стойке, предоставляя мне возможность понаблюдать за её очаровательным задом, затянутым в черные джинсы. Её мальчишеская красота давала простор для воображения, но в правильное русло его направляла её нескрываемая женственность. Мой взгляд то и дело цеплялся за её тонкую шею и нежные руки, пока она протирала стаканы и бокалы. Пиво налили и принесли практически сразу. Она принесла. Улыбнувшись и поблагодарив её, я стал ждать.

Эдик появился спустя час. В тот момент, когда кафе уже было переполнено, и моя любимая официантка была загружена заказами настолько, что даже не могла улыбнуться мне в ответ, когда разносила заказы.

– Ненавижу детей! – Начал с ходу мой друг. – Привет.

Я пожал протянутую руку.

– А почему ты должен их любить? Ты же педиатр, а не педофил! Ты детей должен лечить! А уж пусть эти их любят. В разнообразных извращенных манерах.

– Шутишь? Ну шути-шути! Я тебя как-нибудь к себе на прием возьму. Как раз пока я буду с мамашами разговаривать, ты будешь детей отвлекать.

– Знаю я твои разговоры! Сплошное склонение к соитию! Старый извращенец!

– Не умничай! Так, что тут у нас? – Как раз в этот момент Лена принесла нам меню. Сама...Нашла минуточку для меня. – Девушка, мясо по-французски, салат с ветчиной и пиво светлое.

– Леночка, и мне всё то же самое.

– Два мяса по-французски, два салата с ветчиной и два пива. – Отрапортовала она, подражая отличнице в школе, записав заказ в свой блокнотик.

– Ну и? – Я вопросительно посмотрел на Эдуарда, когда официантка ушла. – Зачем звал?

– Ой, погоди, дай пива хлебнуть.

– Хочешь, моего хлебни, если совсем невмоготу.

– Спасибо подожду.

Принесли пиво. Эдик жадно выпил половину кружки. Отдышался.

– Фух... Короче. Надо, чтобы ты со мной сходил на прием.

– В смысле?

– В прямом. Посидишь, поддержишь меня.

– Ты же сказал, что я буду детей отвлекать?

– Тут немного другой момент.

– А подробнее? Что натворил? Одинокая мамаша оказалась недостаточно одинокой?

– Если б дело было в мамаше.

– Воу! В папаше?! – Я уже был готов начать ерничать относительно его ориентации.

– В какой-то мере. Надо чтобы ты с ним поговорил.

– А почему я?

– Потому что меня он слушать не будет.

– Так! Стоп! Давай медленно и сначала. Я что-то ни фига не понимаю.

– Надо чтобы ты прикрыл мой зад.

– Это я понял. В чем причина?

– За дочку он сильно переживает! Что непонятно?!

– Так ты что? Дочку что ли... Эй! Ей сколько лет?

– Достаточно!

– Для чего? Для тебя или для уголовного дела?

– Семнадцать ей...

– Эм... Ну... Поздравляю тебя, старый извращенец. Теперь тебя официально тянет на молоденьких.

– Не сме-шно. – По слогам произнес он. Как раз к этому моменту принесли нам еду.

– И когда надо тебя поддержать?

– Завтра. Часа в два.

– Сделаю. – Я задумался, держа вилку в руке с наколотым на неё мясом. – Блин! Но как! Ей же семнадцать!

– Ей нравится...

– Мда...

Телефон завибрировал на столе, издавая звуки, которые не всякий перфоратор мог извергать.

– Алло.

– Здорово, братишь.

– Привет, милый человек.

– Как твои дела?

– Да все своим чередом.

– А почему голос грустный?

Остаток дня я провел дома, размышляя над поведением моего друга. Он был не прав. Факт. Он накосячил. Но я должен был его поддержать. И сама ситуация меня не радовала.

– Да, есть тут проблема одна.

– Может, помощь нужна? Ты же знаешь. Только слово скажи. Базаров чуть!

– Да я знаю.

– Я в твоем районе сейчас, не хочешь чайку попить?

– Честно говоря, с удовольствием. А то уже всю голову сломал тут себе.

– Ну и давай мы голову вместе поломаем... Кому-нибудь. А свою ломать не надо. Она тебе ещё нужна.

– Через десять минут тогда выхожу.

Я выключил интернет и подхватил свой рюкзак. Наверное, это странно, но я с ним стараюсь не расставаться. Такой стиль жизни. Ну, или просто перестраховка. Всё своё ношу с собой.

Дверь подъезда скрипнула, и я вышел в прохладу августовского вечера. Навстречу вместе с внуком прошла соседка с пятого этажа. Поздоровались. У жителей я был на хорошем счету. Тихий, мирный, непьющий. В общем, такого дворника у них не было никогда.

Во двор неторопливо, скрипя покрышками по асфальту въехала оранжевая KIA. Насколько я знаю, в городе только одна такая. Так что это точно был Лёха. Не успел он остановить автомобиль, как я открыл дверь и залез внутрь. В кондиционированной прохладе салона меня встретил друг, одетый в горку. Видимо прямо с работы заскочил со мной. Невысокий, коренастый, он напоминал то ли Винни-Пуха, то ли былинного богатыря. И небольшая борода только прибавляла сходства. И глаза. Необыкновенные карие глаза, в которых по твоему отражению, словно режущая кромка клинка гулял стальной блеск. Забыв, что KIA машина нежная, я с удовольствие захлопнул за собой дверь.

– Ты когда перестанешь дверью хлопать?

– Извини, никак не привыкну.

– Давай я тебе сейчас по голове так же хлопну – запомнишь! Дай сожму твою руку, как горло мусору! – на моей руке сжался мозолистый капкан.

– Давай, бородатый! Как ты, брат?

– Да потихонечку, а ты?

– Тоже нормально.

– Поехали, чайку попьем?

– С удовольствием.

Откинувшись на спинку сидения, я почувствовал весь норов автомобиля, когда Лешка вдавил педаль в пол, и мы вылетели со двора. Ехали спокойно, хотя и скорости не сбавляли. Всё-таки его выучка водителя-телохранителя никуда не пропала. Машина бойко ныряла в прогалы потока, останавливаясь лишь на светофорах.

– Лешка молодец! – Расплылся в широкой улыбке водитель, когда на последней секунде пролетел на зеленый свет.

Спустя минут пятнадцать, мы завернули в один из многочисленных переулков, проглотили пару поворотов и остановились на заднем дворе одного из гипермаркетов. Здесь и примостилась уютная чайная, где время от времени мы и коротали вечера.

– Мариночка, нам два молочных чая. – Начал с порога Алексей. – Фух, замотался сегодня с делами. Ну как ты, рассказывай. – Он со скрипом отодвинул стул, расстегнул куртку и уселся.

– Да я нормально.

– Что там у тебя за проблемы?

– Да... – Я демонстративно отмахнулся. – Эдик... такой Эдик! Накосячил там, теперь отвечать не хочет.

– Что-то серьезное?

– Пока не знаю. Завтра пойду разбираться с ним.

– Ну смотри. Если что, я на телефоне. Набери, если потребуется. Сразу подъедем. Во сколько пойдете?

– Вроде как в два дня.

– Угу. – Он закатил глаза. В них что-то нехорошо блеснуло. – Я понял. После встречи все равно отзвони. Даже если все нормально будет.

– Сделаю.

Принесли чайник с чаем и пару чашек. А мы заказали ещё бутерброды со всем, что удастся найти.

Дверь брякнула колокольчиком и в кафе зашли трое. Я сидел спиной ко входу, поэтому новоприбывших я посчитал по взгляду Лёхи. Он слегка кивнул мне и на долю секунды задержал взгляд на каждом, затем отхлебнул из чашки. Шаркая, ребята присели за стол рядом. Нежный, душистый аромат чая тут же был забит весьма крепким перегаром. Я скривился. Худощавый белобрысый парень с выгоревшей напрочь шевелюрой и черными от загара руками подошел к стойке и заказал всей компании водки.

После этого беседа не задалась. Я то и дело отвлекался от разговора, поглядывая на компашку. Уж больно неровно шёл у них диалог. Сначала всё было громко, но довольно мирно. Потом стали доносится возгласы типа: "Я тебя сейчас один ударом убью!" Наконец один из них встал и подошел к нам. Согнувшись на манер Манилова и подобострастно сложив руки на груди, он замялся и тихим голосом спросил:

– Извините, пожалуйста, вы не против, что мы тут отдыхаем?

– Нет, уважаемый, не мешаете. – Лёха отхлебнул.

– Спасибо большое. А то мы сегодня собрались отдохнуть.

– Отдыхайте.

Пьянчушка отошел к своим, разом преобразившись.

– А по нашему делу есть подвижки? – Не сразу вспомнил я про одно наше дело.

– Да пока тишина. Эти уроды воронежские залупаются. Не знаю, что делать. По ходу придется ехать к ним.

– Ну, ты тоже героя боевика из себя не строй. Набери – я подъеду.

– Извините, пожалуйста, – вежливый человек снова возник рядом, – я снова прерываю вашу беседу. Ты хочешь его вовлечь в свои дела? – Лицо его оставалось прежним, но голос был явно нездоровым.

– Что? – Мы переспросили почти одновременно, но было ясно что мужик обращается к Лешке.

– Зачем ты хочешь его втравить в свои дела? Он хороший! Не смей его втравливать! Он хороший. – Дурачок полез на Алексея.

Понимая, чем сейчас всё закончится, я встал из-за стола и направился к стойке, оплатить наш заказ. Не дали попить чай. А за спиной меж тем начинало закипать. Друг мой как можно вежливее и аккуратно постарался избавиться от надоедливого мужика. Сначала словом. Потом он встал и осторожно его отодвинул. Ну так, одной ладонью. Я оставил деньги на стойке, не забыв про чаевые. Кивнул Марине и встал в проходе, сложив руки на груди. Действо подходило к концу. Лёха стоял спиной ко мне, покорно опустив руки, и смотрел на трех уже порядком пьяных "петухов", которые грозились уложить его в мгновение ока. И всё бы закончилось миром, если бы один из них не додумался послать моего спутника на... В общем едва он закончил, как тут же осел, получив увесистым кулаком в район нижней челюсти. Вырубился сразу. Двое других сначала не сообразили, что произошло, а потом довольно быстро присоединились к своему товарищу. Одному хорошо прилетело в нос – с хрустом и бурой кровью. Второй согнулся пополам от удара под дых.

– Пойдем, драчун. Я расплатился.

– Пошли, братишь. Пока, Марин.

Киа застыла на обочине, растворяясь в полумраке ночи. Фары не горели, внутри тоже было темно. Лишь едва различимый огонек сигареты выдавал сидящего за рулем.

Ненавижу, когда курят в машине. После этого одежду можно смело выбрасывать. А ещё бриться наголо – по-другому никак не выведешь мерзкий запах табака. Но это была не моя машина, а значит и не я устанавливал в ней правила. А вот хозяину явно было в кайф. Он пускал ровные кольца табачного дыма и смотрел куда-то в черную даль.

– Вот такая вот засада...

– Мда...

– А ещё меня на старую работу зовут...

– Киллером?

– Угу. – Он смачно затянулся и заполнил всю машину дымом.

– Сколько людей ты убил?

Он задумался – считал.

– Триста сорок шесть.

– А сколько хороших людей ты убил?

Задумался. Но уже не так долго.

– Троих.

– Как мало хороших людей в этом мире...

Дальше сидели в полной тишине, занимаясь курением – он активным, я – пассивным. В общем, всё было уже сказано.

– Ладно, пойду я до дому.

– Подбросить может?

– Не, пройтись хочу. До встречи тогда. Был рад увидеть.

– Взаимно брат. Набери, не забудь.

Покряхтев, я вылез из машины и пошел вдоль дороги. Киа развернулась и пронеслась мимо, бибикнув вслед.

– Так вот он пришел не один! И даже не с дочкой – Подвыпивший Эдик активно жестикулировал, явно радуясь тому, что пережил встречу с разгневанным отцом поруганной девушки. – Он ещё половину родственников привел. Там был какой-то дядя, брат, сват... Черт пойми кто! Мне ещё повезло, что Вадим их всех принял на себя. За тебя, Вадь!

Бокал с виски отсалютовал в мой адрес. Я поднял кружку пива в ответ. С нами за столом сидел Иван – наш общий друг. Обладая исключительно армянской внешностью, Ваня был нашим старым, почти что школьным другом. Каким-то чудом сегодня он оказался проездом в наших местах, так что не встретиться мы просто не могли. Тем более тут был такой случай.

– Ну а дальше что?

– А что дальше. Я с ним разговариваю, а сам на этих кошусь. Ну мало ли Вадик не справится. А они смотрят на меня, как на мертвого уже, и улыбаются. Думаю, хана. Поеду я сегодня в лес в багажнике.

– И как же тебе удалось его убедить?

– Да все очень просто оказалось. Дочка его, ещё та ... Ну просто нельзя так свободно чувствовать себя в молодой девушке. Реально, словно прорубь рухнул. Да и языком так нельзя научиться орудовать, на бананах одних тренируясь.

– С тебя это ответственности не снимает, старый извращенец! – Это уже я вставил свои пять копеек. Этот дневной "базар" меня сегодня вымотал в край.

– Не умничай. Короче, позвонил я нашему гинекологу, подняли её карточку. Оказалось она живет половой жизнью то ли с одиннадцати, то ли с двенадцати лет. Это просто папка её витает в сельском неведении.

– Весело у вас тут.

– Угу... – Я отхлебнул светлого.

– Ой, не слушай его. У Вадима очередная депрессия.

– Мне просто кажется, что я теряю связь с окружающим миром.

– А, по-моему, ты просто ох**л!

– Просто мне не нужен весь твой экстрим. Я вообще тебя не понимаю. У тебя же невеста есть. Свадьба скоро. Считай самое сладкое время отношений. А ты шуры-муры крутишь со всеми. Ты же, как я понял ещё и с медсестрой своей гуляешь? Ты же женишься, почти на днях.

– Ну, во-первых, она замужем, так что у нас с ней всё по-честному. Во-вторых, я готовлю палитру, чтобы отношения имели разные тона. Сейчас семейная рутина всю остроту и убьет. А эти походы на сторону и добавят нам нужный накал.

– Не знаю. Мне и семейных страстей хватило. – Не хотелось, а пришлось вспомнить годы "золотые". – И даже в самые тихие дни мне всего было достаточно. Жены мне хватало с головой.

– Тебе тогда сколько было?

– Двадцать три.

– Офигеть! Ты либо буддист, либо знатный пи***бол!

– Я сам ещё не определился. Кстати о буддистах. Вань, а ты же ведь у нас буддист?

– Да. – Иван всё это время молча с улыбкой следил за нашим диалогом. Теперь пришла его очередь.

– Вот скажи мне, буддист, вера твоя она же учит не противодействовать злу. Ведь так?

– Любая религия так или иначе учит не отвечать на зло. А что?

– Но ведь буддизм, можно сказать, самая миролюбивая.

– Ну можно и так сказать.

– Получается, – я начал, наконец, развивать свою мысль, – если я сейчас дам тебе в лицо, ты мне не ответишь? Ведь иначе это будет противодействие злу. Причем злом.

– Понимаешь, у меня КМС по боксу. И я скорее боксер-буддист, чем буддист-боксер. Поэтому я тебе сначала двойку пробью, а потом уже, как и положено настоящему буддисту, прощу тебя. И даже отвезу в больницу.

– Понял. Вопросов больше нет. Сижу, пью пиво.

– Хватит цедить эту дрянь. К нам друг приехал. Закажи виски

– Ладно. Закажу стопку.

– Эй, виски не пьют стопками!

– А я выпью!

Во двор я попал уже часов в десять. Выбравшись из такси, где ещё шумел выпивший Эдик, желающий продолжения банкета, я, покачиваясь, направился в сторону подъезда. Высадили меня не очень удачно – предстояло пройти весь двор. Так что завтра можно будет услышать слухи и домыслы про моё нынешнее состояние. Хотя черт с ним!

Виски и пиво здорово шумели в голове, раскачивая палубу. Первая половина недели выдалась совсем жуткой, так что настроение медленно, но верно катилось все ниже и ниже. Как метко заметил Эдуард – депрессия. Хотя он уже давно, как специалист, поставил мне диагноз: маниакально-депрессивный синдром, как ежедневное состояние души.

С дороги я свернул на дорожки, что вели к подъезду через детские площадки. На одной из них "тусовалась" стайка подростков. Одним словом шпана. От этой шайки несло пивом и сигаретами, то и дело слышался мат и гогот. Именно такие компании обычно и светились в сводка по делу о групповом избиении бомжей или изнасиловании. Повинующиеся стадному инстинкту, эти пацаны сбивались вокруг самого бандитистого и старались во что бы то ни стало, показать себя перед другими. В общем приближаться к ним было опасно. Особенно в состоянии изрядного подпития. В лучшем случае можно было остаться без мобильного телефона и мелочи, что звенела у меня в карманах.

Нацепив на лицо маску бесстрашия и полнейшего безразличия, я направился мимо ребят. Естественно, меня сразу заметили.

– Мужик, закурить есть? – Даже не смогли ничего оригинального придумать.

– Вот я матери твоей расскажу завтра, что ты у бомжей всяких сигареты стреляешь! – Главное для меня было, произнести всю фразу максимально четко. Язык то уже переставал слушаться.

– Здравствуйте, Вадим Сергеевич! – Ответили все дружно, почти по-армейски.

– Привет, шпана! Хулиганите?

– Нет, Вадим Сергеевич. Отдыхаем просто. – Теперь за всех говорил Саня – местный главарь. Ужасно высокий и жутко тощий. Но при этом задиристый и авторитетный.

– Так, парни, – я с облегчением облокотился на детскую стенку, нарочито обратившись именно к мужской части компании. Девчонки тут тоже были, – кто из вас мне оставил на этой лавке позавчера подарки? Насвинячили от души!

– Это не мы, Вадим Сергеевич!

– А кто? Денис со своими головорезами?

– Нет, он тоже не мог.

Я скрестил руки на груди, хоть и вышло не сразу, и с укором посмотрел на ребят.

– Правда, Вадим Сергеевич! Это не мы. Мы же за собой убираем! – Саша демонстративно поставил недопитую бутылку "Балтики" в урну. Интересно, не жалко ему? Или это такой способ доказать, что это не они. Кстати остальные тоже кинули кое-что из мусора в бак.

– Ладно... – протянул я. Действительно, даже сейчас, не смотря на весь шум и гам от компании, вокруг всё было чисто. Ошкурки от семечек плевались в кульки, плевки и окурки сразу отправлялись в урны. Приучил я их всё-таки к культуре. Причем быстрее, чем собаководов. – Только не расслабляйтесь. Чистоту блюсти обязательно.

– Хорошо, Вадим Сергеевич! – Снова ответ прозвучал хором.

– И если кто во дворе чужой ошиваться будет – скажите мне. Надо нам изловить этих хулиганов, что бутылки свои у песочницы оставляют. А то повадятся к нам ходить, потом поганой метлой не выгонишь.

Кто-то поежился. А... Сереня. Да, помню, душевно я тебя проучил в своё время метёлкой. Помнишь, значит. Это хорошо. Очень хорошо. Уроки такие помнить надо. И даже богатые родители не помогли. А точнее ещё и добавили.

В подъезде было, как обычно, прохладно и сумрачно. До энергосберегающих ламп мы пока не дожили. Коптила «лампочка Ильича». Подошел к двери и потянулся ключами к замку. Что случилось потом, так и не понял. Удар холодной молнии по затылку прогнал почти весь хмель. Я отчетливо увидел себя со стороны – стою ровно перед дверью с протянутой рукой, в которой замерла связка ключей. Что не так? Что заставило сердце колотиться барабанной дробью в висках? Что вызвало холодный пот по спине? Я смотрел на причину неморгающим взглядом. Между самой дверью и дверной коробкой был вставлен маленький рекламный календарик. Дверь у меня в квартире деревянная, но подогнана хорошо – щели практически нет, так что кому-то пришлось потрудиться его туда загнать. Даже видна помятость и залом глянцевого картона. И что? А зачем кому-то вставлять календарь мне в дверь? Реклама? Но почему тогда у соседей нет таких же? Уже забрали? Вряд ли. Тогда один-два точно должны валяться на полу. Календарь то воткнут не на уровне глаз или замка, а ниже. Так его проще не заметить. Ещё один довод, что это не реклама. Тогда зачем он? А вот зачем – я прихожу домой, открываю дверь, не обращая на картонку внимания, и роняю её на пол. Вот и сигнал кому-то, что я дома. Кому? И где гарантии, что календарь не вытащит сосед, который шел мимо? Я осторожно опускаю взгляд на коврик, что лежит у меня под дверью. Что хочу увидеть? Крошки от печенья, что может лежать под ковриком. Ничего нет. Совсем. Паранойя? Наверное.

Открыл дверь, решительно зашел внутрь и позволил остаткам хмеля снова завладеть разумом. Густоватый туман окутал мысли, погрузив меня в молоко размышлений. Думал обо всем и ни о чем одновременно. И пока думал, стащил с себя все, кроме трусов, и пошел на кухню. Понаблюдав, как горит "синим цветком" газ, сделал себе большую кружку чая. Сел у окна, выключив свет и вглядываясь в темноту. В полумраке августовского позднего вечера понаблюдал за компанией ребят, что всё ещё шумели во дворе. Видел, как играют светлячки их сигарет, как вспыхивает желтоватой стрелкой пламя зажигалки, подсвечивая всё ещё детские лица. Смотрел на это все и старался подавить в себе дикую панику, что пыталась накрыть меня с головой. Гнал тревожные мысли и воспоминания. Топил нервы в горячем аромате черного чая. Наконец, когда глаза перестали воспринимать картинку, а мозг начал самостоятельно воспроизводить сцены из жизни, решил перебраться на диван, чтобы не сделать сон на кухне своей традицией. Прошлепало босыми ногами по холодному полу в спальню. Постояв пару мгновений в дверях, вернулся на кухню, помыл в темноте чашку, потом отправился в туалет на сон грядущий. И наконец, добрался до своего дивана, где опустился в прохладную сырость запоздалого сна. На то, что диван насквозь мокрый, я обратил внимание не сразу. Лег, полежал, понял, что сыро и только потом услышал настойчивый стук в дверь. Открыл не сразу. Сначала удивленно рассматривал причудливые узоры, что теперь были у меня на потолке. Пытаясь сообразить, что же протекло в спальне у Семена – соседа сверху – прохлюпал сырыми ногами до входной двери, оставляя на полу мокрые отпечатки ступней.

– Вадим, как тут у тебя? Ух ё-моё! Половины комнаты залило! А ты чего не убираешь? Тебе же на телевизор попало! И диван весь сырой!

Сосед – маленький лысоватый мужичок – бегал по моей квартире и хватаясь за голову причитал и уже оценивал нанесенный мне ущерб. Я в это время стоял на входе и отрешенно смотрел на весь этот потом. Спасать было нечего.

Видимо моё поведение Семен оценил как растерянность и решил перейти в наступление. Тон сменился мгновенно.

– Да... Хотя ты сам виноват! У тебя же стояк старый в туалете. А у меня все трубы новые! У меня там всё закрыто красиво! Это видимо на стыке прорвало. Я же тебе говорил – меняй трубы вместе с нами. Кто теперь ремонт оплачивать будет? У меня там ремонт новый был! Мне опять что ли всё переделывать?!

А вот тут я опешил. Не успел рта открыть, так меня залили, так теперь ещё и виновным назначили. Пришлось отмахиваться:

– Сёма, трубы у нас в туалете, а залил ты меня в спальне. При всем желании, я не виноват. Да и к тому же это ты уже чудишь. Я соседей сверху залил? Сам то хоть понял, что сказал?

– Залил, не залил, а всё равно ту моей вины нет! Это нас залили! Иди на третий разбирайся! Я тут не при чем. Так что ни копейки не получишь! У тебя тут и так свинарник!

– Ой, иди уже! Страдалец-горемыка. Полы у себя там хоть вытри, а то реально придется скоро тазом вычерпывать. – Я вежливо, но настойчиво взял его под локоть и вытолкал за дверь.

Настроение достигло своего дна и ушло куда-то прочь. Я пощупал рукой диван. Тот ответил радостным хлюпаньем. Эх... Поспал. Окинул спальню, так и не включив свет, чтобы оценить урон. Диван – самая большая потеря – сохнуть будет неимоверно долго, телевизор – не страшно, спокойнее будет, стопка допотопных журналов, старый стул. Жить можно. Собрал тряпкой лужи, что остались на полу. Крепко выматерился, от души, с чувством. Отыскал в шкафу новую простынь и пошел на кухню. Замотался, сидя на стуле, на манер немца под Сталинградом и закрыл глаза с твердым намерением завтра проспать работу.

Проспать естественно мне не дали, позвонив заблаговременно аж в половине пятого, чем вызвали не столько недовольство, сколько удивление. Надо же, начальство как рано встает. Впрочем, был и вариант, что оно ещё и не ложилось. Хотя дело это явно не моё.

Похмелье и недосып сделали свою часть работы, поэтому я кое-как но прибрал двор и отправился снова досыпать в уже остывшую постель. Что точно снилось я уже и не вспомню, но сквозь сон пробивалось жужжание телефона, благо поставил я его на виброзвонок. Пару раз я вскакивал, то ли от падения с безумной высоты, то ли от старых воспоминаний. Но разбудил меня звонок в дверь. Мерзкий, пронзительный, он даже не смог стать частью сна, а бесцеремонно ворвался в воображаемую реальность. Я с большим трудом открыл один глаз и заставил себя встать. В одних трусах и босыми ногами я добрался до двери. Звонок повторился ещё раз. Замок щелкнул и я выставил смятое лицо в образовавшуюся щель.

– Привет! Я разбудила тебя? – Света стояла на пороге, держа в руках маленькую сумочку отвратительного цвета.

– Привет. Да, пытаюсь прийти в себя. Проходи...

– Я нам суши заказала. Ты завтракал.

– Угу. Хорошо. – Ответил я неопределенно, почесался в причинных местах и отправился снова в спальню.

Да, черт возьми! Я просто взял и пошел к себе на диван. Это не я её приглашал, так что не мне её развлекать. Впрочем, Света достаточно легко ориентировалась в моей квартире. Шоком для меня стала "новость", что диван мокрый. Я заставил себя вспомнить, как так это получилось. Вспомнил, взял простынь и пошел на кухню. Укутавшись, я сел на стул и принялся наблюдать в полудреме. Девушка первым делом зашла в ванную и как следует вымыла руки с мылом. Так положено. Я даже представил, как она тщательно трет руки, чтобы смыть всю грязь улиц. Потом она пришла на кухню, порылась в шкафах, нашла там невесть откуда взявшийся соевый соус и развела его в двух пиалах. Лично мне было все равно, как сильно его бодяжат в кафе, но для неё это было важно. А ещё все её подруги разводили соевый соус сами и откровенно брезговали покупным. Что больше меня удивило, так это то, что Светик достала из сумочки маленький изумрудного цвета тряпичный мешочек, и извлекла из него складные китайские палочки. Значит, и приборами кафешными мы тоже брезгуем. Эх, ладно. Всё это – проблемы её мужа.