Текст книги "Ведьмы Холодного острова"

Автор книги: Дмитрий Агалаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Очень смешно, – побежав надевать купальник, бросила Юля, – особенно на фоне рассказов про ведьм и привидения.

– Какие привидения? – спросил Георгий.

– Потом расскажу.

Юля решила поторопиться, но Римма заныла, стала просить ее подождать. Юля сказала:

– Я не одна, прости.

– С тем длинным?

– Да.

– Он ничего.

– Спасибо.

Юля выскочила из палатки в шортах и майке, бросила Георгию:

– Идем!

– Ты какая-то наэлектризованная, – сказал он.

– Привыкай, – бросила она. – Я – девушка-метеор.

Пока все собирались стайками, точно рассчитав направление, они первыми устремились к воде. Едва заметная тропинка вела через лес, она то обрывалась, то возникала вновь.

– Почему мы бежим? – спросил Георгий.

Его подружка явно торопилась. Но куда?

– Хочу первой дойти до воды.

– И это все? Или у тебя еще с кем-нибудь свидание? С лешим, например? – Там, где заросли сгущались, Георгий отводил перед Юлей ветки. – Там, где развратные русалки, и лешие должны быть.

– Тоже развратные?

– А это тебе лучше знать.

– У меня свидание только с тобой! – с улыбкой обернулась Юля.

– Подожди…

– Ну?

Георгий поймал ее в объятия, крепко прижал, поцеловал в губы. Она ответила на поцелуй, но тут же вывернулась из его рук, как выворачивается кошка-непоседа:

– Еще будет время, Гоша.

– Я – Георгий! – бросил он ей вдогонку.

– Уговорил!

– Буду целовать тебя на берегу озера, пока никого нет, сколько захочу!

– Ладно! – откликнулась девушка.

Ей нравилась его настойчивость.

В одном месте тропинка расходилась на два рукава.

– Ну вот, – сказала Юля. – Как это понимать?

– Об этом нас никто не предупредил. Например, твой старик.

Правый рукав был менее заметен и явно уходил в сторону от озера.

– Идем по левому, – сказала Юля. – Так будет вернее.

– Согласен, – кивнул Георгий.

И скоро лес расступился, как это бывает часто перед большой водой, и они оказались на берегу. Но это был лишь край озера. Его клин. Оно уходило вправо и расширялось там, да так сильно, что противоположный берег едва был виден.

– Там туман, справа, ты видишь? – спросила Юля.

– Я же не слепой.

– И тут прохладнее, – сказала Юля. – Тебе так не кажется?

Георгий пожал плечами:

– Да по-моему нет. Ты просто впечатлительная.

– Не думаю. Все так, как говорил Трофим Силантьевич.

Они вышли на дикий песчаный пляжик. Несколько бревнышек в стороне, у деревьев, было обращено друг к другу, в центре лежали угли от костра.

Юля и Георгий быстро разделись, пока сюда не нахлынула орда студентов. Юля была в своем черном бикини. Молодой человек засмотрелся на ее округлости.

– Хороша? – улыбнулась она.

– Не то слово.

Они двинулись в воду, зашли по щиколотки, по колено…

– Бодрит! – вырвалось у Малышева. – Озерцо непростое.

Вода оказалась чересчур холодной для озерной отмели. Но такой приятной, освежающей. Хотелось немедленно отдаться этой воде целиком, после жаркого изнурительного дня.

– Это наша голубая лагуна. – Юля зашла по пояс и легла на воду. – Кайф!

Благодать и прохлада объяла ее, и она поплыла. Ее ступни быстро работали у поверхности воды, руки энергично выталкивали воду. Георгий последовал ее примеру и двинулся вольным стилем.

– За буи не заплывай, – бросил он.

– Не буду, – откликнулась Юля и завертела головой. – А где они? Эх! Обманул!

Конечно, никаких буев тут не было и в помине, но Юле была приятна весёлая заботливость Георгия.

– Какой же вода должна быть на середине озера? – плывя рядом с Юлей, спросил он.

– Очень холодной! – ответила Юля. – Вот какой она должна быть на глубине?

– Ледяной!

Они проплыли до середины прогретого солнцем заливчика и повернули назад.

Георгий уже стоял на песке, а Юля едва доставала дна кончиками пальцев.

– Ты на голову выше меня, – сказала она и сделала небольшой рывок к берегу.

Георгий обнял ее там, где вода доходила до ее груди. Юля сцепила руки на его шее. Коснулась его и внутренне затрепетала.

– Я мечтал об этом весь день, – сказал Георгий и потянулся к ней губами.

– Я тоже.

Но поцелуй долгим не вышел. Их беспардонно окликнули.

– Я все вижу! – это был Курочкин – они с Кащиным как раз выходили на берег.

– А ты нам обещала, Пчелкина! – подхватил Кащин. – Ночью-то! Обманщица! Не держишь слово!

– Я им в морду дам, – сурово произнес Георгий. – Хочешь?

– Нет, не хочу, – с улыбкой ответила Юля. – Они мои одногруппники и просто балбесы. И потом, у них же нет такой девушки, как я? Вообще никакой нет. Вот они и завидуют. Пожалей их, – и вновь потянулась за его поцелуем. – Это и есть твой ответ балбесам, – тихо промурлыкала она в его объятиях.

– А стыд где, Пчелкина? – громко вопросил Курочкин. – Где нравственность и мораль? Развратница!

– Я за профессором схожу, – расстроенно бросил Кашин. – Пусть полюбуется на любимую ученицу!

– Все-таки я им врежу, – засопел на ухо подруге Георгий.

Но он не успел сцепиться с двумя популярными в студенческом кругу «балбесами» – на пляж вывалила вся честная компания. И скоро пир продолжался на песке, на расстеленных покрывалах.

– А где наша суперсексуальная парочка? – спросила Юля у подруги и соседки Риммы, когда после купания обе лежали на животе, грызли яблоки и покачивали ногами. Георгий в этот момент играл с другими ребятами в волейбол, и Юля поглядывала, как он, высокий, сильный и ловкий, резво передает мяч. – Остались в лагере, что ли? Решили уединиться, пока все тут? Или просто смылись в лесок?

– Ты разве не знаешь? – удивилась Римма.

– А что я должна знать?

Белокожая, немного полноватая, в красном купальнике и солнцезащитных очках, Римма усмехнулась:

– Эх ты, а еще говоришь, что всегда и все замечаешь первой.

– Так что? Не тяни.

– Они и впрямь смылись в лесок. Да только не совсем в лесок.

– Можешь изъясняться на русском языке?

– Могу. В этом самый прикол. Как мне сказали, в полукилометре от Городища есть сторожка. Ну, как охотничья избушка, что ли. Или рыбачья. Четыре на четыре метра. Короче, заброшенный домик. Об этом проговорился аспирант – помощник нашего Турчанинова. Сторожку называют «домиком любви». Туда ходят уединяться влюбленные парочки. И не только влюбленные. Все, кому хочется побыть наедине. В палатке больно не разгуляешься – все слышно. Берут с собой покрывала, простыни – и в эту сторожку. В эту ночь туда уходили двое с четвертого курса, жених и невеста, из группы Руслана. Они даже с нами у костра не сидели – сразу туда. Ну, а Руслан и Жанна пошли к ним на смену – сразу после обеда и свинтили. А домик, я слышала от аспиранта, чудо! – Римма впилась в яблоко крепкими зубами. – Запирается изнутри, кстати, – пробубнила она с набитым ртом; ей было трудно говорить и жевать одновременно, но она справлялась. – Уютно, безопасно. Эротично.

– Не поперхнись, – предостерегла Юля. – Эротоманка ты наша.

– Не поперхнусь, принцесса. Да и кого тут бояться? В этом лесу?

– Ну да, – сорвалось с языка Юли, – разве что пары-тройки ведьм.

– Каких еще ведьм? – нахмурилась Римма.

Юля вспомнила, что кроме нее эта тема мало кому известна в лагере. А большинство об этом и слышать не слышали. К своему счастью.

– Это я так, – отмахнулась она. – Тут, говорят, нечистая бродит.

Римма сдвинула очки на лоб и сделала нарочито большие глаза:

– Ты, Пчелкина, в нечистую силу поверила? Со своим трезвым умом? Вот новость! Или шутишь?

– Шучу.

– Тогда ладно, – кивнула Римма и вновь опустила очки. – Но шутка дурацкая. Провинциальная. Я тоже хочу на этот домик посмотреть.

«И я хочу», – решилась было сказать Юля, глядя на ловко подающего мяч Георгия, но не сказала. Римма положила огрызок на покрывало, надела белую панаму и распласталась, вытянув ноги. Огрызок оказался у нее перед носом. Подумав, она отвернулась и надвинула панаму на глаза.

– Не выдержу я долго без мужского внимания, – пробурчала девушка. – Засохну, как цветок без воды.

Когда подлетел Георгий, чтобы глотнуть минералки, Юля перехватила его за крепкие пальцы, призывно улыбнулась.

– Пошли погуляем, – тихонько попросила она. – Ото всех подальше, а?

Георгию предложение понравилось.

– Пошли, – кивнул он и, оглядев загоравших товарищей, бросил: – Лосев, подмени! Хочу передохнуть.

Его место на импровизированной волейбольной площадке тотчас занял другой парень.

– Куда ты, блудница? – сонно повернулась к ней Римма.

– Блудить, – пружинисто поднявшись, смело ответила Юля.

– Везучая, – буркнула Римма и отвернулась.

Когда они отошли от пляжа, Георгий взял ее за руку. Они не уходили далеко от берега озера, иногда за камышами видели, как ребята плескались в затоне и били по мячу. Слышали, как визжали девчонки и мальчишки ржали во всю глотку.

– Хорошо начинается практика, душевно, – искренне вырвалось у Георгия. – Да?

Юля призывно потянула его за руку:

– Еще как душевно. Ты меня в воде недоцеловал. Балбесы нам помешали. Помнишь?

Георгий остановился, привлек ее к себе.

– Помню.

– Так-то лучше, – с легким головокружением вскоре выдохнула она.

Потом они опять двинулись вдоль берега. Проходили мимо камышовых зарослей. И в очередной раз остановились – все для того же. Для столь упоительной близости! И вдруг… замерли, потому что услышали лающий мужской смех – он шел от озера. Прямо из камышей.

– Клюет же, клюет! – торопливо сказал мужчина.

Последовал всплеск. И вновь – грубый лающий смех. За близкой полосой камышей показалась телескопическая удочка.

– Дурёха ты, – сказал мужчина. – Сто раз тебя учил, как надо карася подсекать. Ну, а ты?

– А чо я? – зазвучал над камышами уверенный девчачий голос – и капризно, и вызывающе, и немного в нос.

– А то я, – мягко передразнил мужчина. – Ты его как плотву, а карася надо по-другому. Не вверх, а подрезать – и по воде!

– Так все одно – рыба!

– Всё, да разная! Говорю же: дуреха ты! Вон, объел карась твоего червя. Умный попался!

Там, за камышами, с лодки сейчас рыбачили двое: мужчина и девочка лет одиннадцати-двенадцати. Нашли заводь и таскали себе карасей. Пройди Юля и Георгий дальше по дорожке, то, возможно, увидели бы рыбаков. Там как раз открывалась заводь.

– Я им завидую, – тихонько сказала Юля. – Меня дед в Вольжанске учил рыбу ловить. Мне лет десять было. Я знаешь какая рыбачка?

– Верю, – кивнул Георгий.

Они говорили шепотом, не желая обнаружить свое присутствие. И вновь последовал бурный всплеск. Другая телескопическая удочка взвилась над камышами.

– Эх, папка, а у тебя какой попался-то! – Голос взрослой девочки звучал с завистью. – Как порося! А как бьется-то, как бьется!

Даже Юля и Георгий слышали, как трещал на крючке вытянутый карась, пытаясь сорваться, и как теперь он размашисто бьется на дне лодки.

– Так жить карасик хочет, – усмехнулся мужчина. – А ведь точно как поросенок! Как хрюшка. Маленькая хрюшка!

– Отец и дочка, – прошептала Юля. – Деревенская идиллия.

– Точно, – усмехнулся Георгий. – Пошли? Чего подслушивать?

Но голос девочки остановил их:

– Папка, а ты обещал рассказать, как хрюшку зарезать. Помнишь? Чтобы правильно было.

– А не рано тебе? – В голосе звучала ирония.

– А чо рано-то? Самый раз! – возмутилась девочка. – Я уже взрослая!

– Да какая ж ты взрослая, если карася вытащить не можешь?

Отец по-родственному тепло подшучивал над ней, не без удовольствия.

– Так то карась, папка! Он в воде плавает. Поди пойми, чо он себе думает. А ты обещал. Про хрюшку. Говорил, нож очень острый нужен.

– Нужен, и еще какой острый!

– Ну расскажи, расскажи, а то сейчас удочки брошу в воду и утоплю!

– Так они не тонут.

– А я садок отрежу, он железный, потонет. С карасями противными.

– Какая же ты строптивая у меня!

– А вот такая!

– Ладно, ладно, расскажу, – сдался отец. – У нас как раз время для перекуса. Будешь яблоко?

– Давай.

Зашуршал пакет.

– На.

Хрустнуло яблоко, укус был жадным. Девочка громко и сочно зачавкала.

– Утрись, по подбородку течет.

– Да лана.

– Как хочешь. Хрюшку зарезать – не курицу, – особым тоном заговорил мужчина. – Хрюшка, как собака, все понимает. Ученые доказали. Чует все. Заранее. – Его голос далеко разносился над камышами и водой. – Ты ее кормишь и поишь, в глазенки ее смотришь, а она в твои, верит тебе. Она ведь тебе как ребеночек, ты ведь ее сам вынянчил. Иных из соски кормил, пока поросяти были. Говорил с ними.

Юля поймала взгляд спутника.

– Как трогательно, – прошептала она.

– Даже чересчур, – согласился Георгий.

– А у тебя для нее уже ножик припасён, – продолжал рассказчик. – Так вот, свинку надо денек не кормить перед забоем…

– Почему? – вопросила девочка.

– Почему? – тихо спросила Юля у своего друга.

– А ты профессионала послушай, – Малышев кивнул на камыши.

– Так надо, – ответил профессионал. – Мяско лучше будет, потому что желудок у свинки очистится. Пусть поголодает родимая. Тут и другой плюс: голодной она за кормом охотнее из хлева выйдет. Ты ведь ее забивать на глазах у других свиней не будешь. Тут такой визг начнется! Они ж все решат, что пришли по их души. И силой из свинарника тащить ее нельзя – все поймет. Всех взбаламутит. Ну так вот, не покормил ты свинку денек, а лучше все сутки, а потом ей под нос миску со жратвой, да повкуснее. И на выход. Вот как мы рыбку ловим. Прикормом, стало быть, выманивай окорок на ножках.

– Прям передача «Ребятам о зверятах», – поморщилась Юля.

– И свинка пойдет за тобой, – продолжал опытный отец. – А тут у тебя помощник должен быть.

– Помощник? – спросила девочка.

– Да, которого свинка тоже знает, чтобы не волновать ее лишний раз. Видишь ли, дочка, хрюшки ведь умные и все чуют, только до последнего часа и минуты не верят, что хозяин, который так о них заботился, – голос рассказчика стал задушевным, – кормил и поил, сон их берег, сейчас резать их будет. Ну, как свиней прямо! – вдруг мелким смехом залаял он.

– Ой, папка! – покатилась девочка. – Ну, ты шутник! А дальше?

– А дальше самое главное. Вывел ты ее за миской. А у твоего напарника в руке топор, да побольше.

– Голову рубить?! Свинюхе?!

И так у нее это получилось искренне, что и отец ее хохотнул, и Юля рот зажала ладонью, чтобы не рассмеяться. А Георгий, сам давясь смехом, прижал Юлю к себе и зашипел ей в темечко: «Тсс!»

– Да нет же, не голову рубить! Какая ты! Заведи ее туда, где ты и прежде свинят бил. Поставь миску перед ней. Сразу свинью зарезать нельзя. Ткнешь ее в бок – она, раненая, понесется по двору, всех еще сама посшибает, если крупная. И вот тут твой товарищ должен не промахнуться; пока свинка ест, он ее обухом топора по темени – бац! – Последовал громкий хлопок, от которого несколько птиц выпорхнуло из деревьев и стрекозы взвились над камышом. Разве что круги не пошли по озеру.

– Ой! – испуганно вскрикнула дочка.

– Вот тебе и ой, дуреха. Оглушить ее надо! А можно и два раза садануть. Или три. И пока свинка обмякла, валить ее нужно на правый бок вам обоим.

– А где же нож-то, папка? Каким резать свинку будешь?! Тот самый, острый!

– А в голенище сапога нож, дочка!

– А-а!

– Вот тебе и а-а!

– Так ты не сказал, что в сапогах будешь!

Кажется, она готова была обидеться, что от нее утаили такую важную подробность расправы над животным.

– А я на закуску оставил. Чтоб интереснее слушать было!

– Какой ты хитрый!

– Такой вот. Ты слушай, дуреха, все ты перебиваешь. Твой подручник левую переднюю ногу у свинки высоко поднять должен, а ты ладонь к ее телу приложить и послушать, где сердце. Тут не ошибешься. Оно у свинёнков, которых забивают, так и выпрыгивает.

– От страха?

– От чего ж еще! – в который раз мелким лаем рассмеялся рассказчик. – Не от радости же! А потом ты ей ребрышки посчитать должен…

– А зачем, папка?

– А затем, что бить нужно у третьего или четвертого ребра, там хрящиков много, вот через них и надо всадить нож. Хрысть! Чтобы ты свинку не намучил, а она тебя. А промахнешься, очнется она от боли, поймет, что убивают ее родители, и тогда всем достанется. На орехи!

Слушая откровение опытного свинобоя, Юля спрашивала глазами: ну, где еще такое услышишь?

– Сельские жители, – тихонько усмехнулся Георгий. – Простые нравы.

– Ну что, заморили червячка? – спросил заботливый отец. – Будем дальше рыбку ловить?

– Ага, будем, – откликнулась дочка. За камышами вновь поднялась удочка. За ней вторая. – Моего-то червячка съели небось давно.

Юля взяла спутника за руку: пора было уходить.

– Папка, а теперь расскажи, как хрюшку на куски разделить, – снова раздался голос дочки.

Юля перехватила взгляд Георгия, покачала головой: мол, радиоспектакль продолжается. Георгий кивнул.

– Ну, папка, – продолжала девочка, – как надо, чтоб по кусочкам-то. Правильно чтобы. Туда тот кусочек, сюда этот.

– Это в следующий раз, – ответит мудрый учитель.

– Пошли? – тихонько спросила Юля. – Только обратно. Не хочу, чтобы они нас вдруг увидели на дорожке. И вообще гулять расхотелось.

– Ага, – кивнул Георгий.

Они уже двинулись назад.

– Папка, а когда мы-то с тобой свинок заведем? – спросила из-за камышей девочка.

Юля и Георгий замерли.

– Когда карасей научишься ловить. У тебя ж опять клюет, – поспешно сказал отец. – Ну, подсекай, да не рви ты! Вот дуреха!

Над камышами стрелой взвилась удочка.

– Я, папка, щас садок-то обрежу и утоплю, будешь так орать на меня, – строго заметила девочка.

– Будут тебе свинки, будут, – тепло усмехнулся отец.

– Ну ладно, папка, уговорил. Не буду топить садок.

– Пошли, – теперь уже Георгий потянул Юлю за руку. – Надоели мне эти живодеры. – Он уже готов был идти обратно.

– Папка…

– Ну?

– А ты наших ведьм не боишься?

Юля в который раз перехватила взгляд спутника.

– «Наших»! – горячо шепнула она.

– А чего их бояться? – не сразу ответил вопросом на вопрос отец. – Кто их не трогает, того и они не тронут. Ты карася давай лови. Про ведьм она вспомнила. Они сами по себе, а мы сами. Вот и весь сказ.

– Интересно, папка, что эти землеройки городские еще надут под холмом?

– Археологи-то?

– Ну да. – И Юля и Георгий вновь замерли – рыбаки буквально не давали им уйти с места. – Все ездют и ездют, роют и роют. А помнишь, ты меня на тот холм еще крохой брал?

– Как не помнить – помню.

– Как учил меня землю слушать.

– И это помню.

– Говорил ты, что с детства знал, что там живет кто-то.

– Какая память у тебя, а? Вот ведь.

– И в пещере мы были. А мужичок-то страшныыый! Того и гляди оживет да прихлопнет.

– Вот ведь придумала! Если кого он и прихлопнет, так чужака. Своего не станет.

– Это какого такого своего?

– А вот такого.

– Вот все ты темнишь, папка! Точно я маленькая. – Она понизила голос. – Я ухо-то к горе прикладывала и слышала, как звал он меня!

– Да ну?

– Ага. Только я тебе тогда не говорила. А он шептал…

– И что он тебе шептал, идол-то?

– «Щи научись варить, дурёха – шептал он, – на полном серьезе поделилась она, – в хозяйстве пригодится».

– Это я тебе всегда твердил, дуреха ты!

Девочка грубо, совсем не по-детски, засмеялась.

– Верно, это ты говорил! Из-под земли-то мне другое шептали: «Крови хочу, крови!»

– Не мели, а?

– А чего не молоть? Сама слышала!

– Клюет у тебя, дуреха!

Одна из удочек взвилась над камышами.

– Сошла! – разочарованно выпалила девочка.

– А ты болтай побольше! А за поплавком галки следить будут!

– Ладно уж, буду следить. Мне Варвара вчера малинки насобирала, – заговорщицким тоном сообщила она. – И про дом наш опять спрашивала…

– У Варвары глаз чересчур острый, – многозначительно предупредил отец. – Выколоть бы один!

Юля потянула Георгия за локоть:

– Пойдем.

Тот сделал шаг в сторону, и под его ногой громко хрустнула ветка.

– Черт!

Но выругался он чересчур громко.

– Там вроде на дорожке есть кто-то, – вдруг сказала девочка.

– И я слышу, – отозвался мужчина. – Эй, кто там?! Кто подслушивает?! – У девочкиного отца даже голос изменился, стал резким, угрожающим: – Вот я выберусь-то из лодки!

– Встреча с мясником не входит в наши романтические планы, – бросила Юля и потянула за собой Георгия.

Молодые люди поспешили по тропинке назад.

– Неужели всех свинок вот так? – по дороге спросила Юля.

– А ты как думала? Грудинка и окорока сами рождаются?

Юля тяжело вздохнула:

– Теперь буду есть отбивную и мучиться. Или вообще не стану есть мясо. Перейду в вегетарианцы.

– Ну-ну.

– Идем к нашим, там хоть повеселее, – предложила Юля. – Вечером вдвоем нагуляемся.

– Идем, – согласился Георгий.

Они поспешили к своим.

– А местные-то про ведьм не забывают, – заметила Юля.

– Они в плену своих предрассудков, – скептически отозвался Георгий. – Аборигены!

Вскоре удары по мячу стали близкими, взрывами покатился над озером и пляжем смех.

– А как насчет девочкиной фразы? – поинтересовалась Юля, когда дорожка вывела их к малометражному пляжику, тесно оккупированному студентами. – «Крови хочу, крови». Выдумала?

– Об этом кургане столько уже наговорили, могу себе представить! И написали тоже. Как местным об этом не знать? А девочка впечатлительная! Дура, попросту говоря.

– Озеро с русалками и пропадающими в округе людьми – раз, остров с ведьмами – два, – Юля загибала пальцы, – курган со страшным богом, которому нужны кровавые жертвы, – три. Она хотела добавить: «И приведения, которые подходят по ночам к лагерю археологов, – четыре. Не многовато ли, а?» Но не успела.

– Предрассудки и глупости, – категорично заключил скептик Георгий.

Студенты купались и бесились до наступления темноты. Попутно допили все, что у кого оставалось после двух дней загула. Вернулись уморенными и бесконечно счастливыми.

Когда стемнело и все разбредались по домикам, Юля и Георгий еще долго обнимались за палатками. Георгий что-то хотел сказать, но стеснялся и мучился.

– Ну, говори, – ему на ухо шепнула Юля.

– Хочешь, отыщем одну палатку на двоих? – предложил он. Это вышло так непосредственно – взволнованный крик его души. – Хочешь? – повторил Георгий.

– А мы не торопимся? – ответила Юля вопросом на вопрос.

– Думаешь, торопимся? – смутился он.

– Все хорошо, – прошептала Юля. – Я тоже хочу одну палатку на двоих. Но я не хочу это делать перед носом у Курочкина, Кащина и других друзей и подруг. Мы же не обезьянки в зоопарке? Как ты думаешь?

– Нет, не обезьянки, – засмеялся Георгий. – Я думал взять палатку и уйти куда-нибудь. Вечером. Незаметно. Подальше уйти. Где нас не найдут.

– А это идея, – прижимаясь к кавалеру, кивнула Юля. – Класс. – Разговор про домик, где спят охотники, а студенты предаются любви, не выходил у нее из головы. – Ладно, завтра подумаем.

– Спасибо, – с великой нежностью и чувством поблагодарил Георгий.

– У меня будет к тебе просьба…

– Да? – обнимая девушку, он готов был достать и луну с неба.

– Я хочу завтра рано утром вернуться на озеро, но не сюда, где этот пляж. А дальше, выйти так, чтобы оказаться напротив острова. Хочу рассмотреть его в бинокль. Помнишь тропинку, ведущую направо?

– Еще бы.

– Вот для этого нужно идти по этой тропинке.

– Ты уверена?

– Почти. Интуиция.

– А-а!

– Не смейся. – Юля стукнула кулачком в грудь Георгия. – У меня интуиция, как у кошки. Фр-р! – Она провела коготками по его груди. – Это правда.

– Будем надеяться.

Скоро они попрощались. В эту ночь студенты-историки спали как убитые. Праздник, работа и отдых сморили даже самых неспокойных и буйных. Тем более, что начинались трудовые будни археологов. Да, были несколько человек в лагере, которые не могли сомкнуть глаз и думали, думали, что-то решали, но эти люди в сравнении с большинством в счет не шли. И потом, кому есть дело до безнадежно влюбленных?