Текст книги "Все ключи одной печати"

Автор книги: Дмитрий Тарабанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Тарабанов Дмитрий
Все ключи одной печати

Дмитрий ТАРАБАНОВ

ВСЕ КЛЮЧИ ОДНОЙ ПЕЧАТИ

рассказ

1

Флоренция, 11 Ноября 1999 г. Кабинет Ричарда Брайтона.

– Это почерк нубнов, – заключил Ричард, рассматривая при помощи лупы рисунок на форзаце книги. – Поэтому я сразу решил, что она краденая. – Нубны, – повторил Рудольф, осторожно перенимая из рук архивариуса книгу. – Никогда не приходилось о них слышать. Ричард покачал головой. – Это не из-за вашей неосведомленности, уважаемый мистер Ваннерманн. Нубны просто следят, чтобы о них знало как можно меньше людей. Или вообще не знали. – Довольно странный экслибрис. Видно, что работал профессионал, но я не знаю ни одного частного коллекционера с таким символом библиотеки. – Вы все еще не желаете согласиться, что книга принадлежит племени полузабытых монахов. – Знаете, Ричард, не каждый день появляются конкуренты с такими книжками, – он любовно прогладил пальцами кожаную поверхность книги. – Это человеческая кожа, не так ли? – Прошу прощения, но вы ошиблись. Книга принадлежит периоду, когда переплет делали более гуманными методами. А конкурентами, как вы сказали, у них больше прав считать вас. Сколько вы уже этим занимаетесь? – Не меньше четырнадцати лет, – ответил Рудольф. – Вынужден согласиться, что вы весьма преуспели. – Спасибо за комплимент, – пальцы коллекционера ощупывали узорное теснение. – Расскажите мне о них побольше. – Мистер Каупман вас не заждется? – Я думаю, его это не затруднит. В конце концов, здесь есть неподалеку хорошее кафе, и он непременно туда зайдет, если посчитает мое отсутствие скучным... – Тогда о нубнах, – Ричард снова взял в руку бронзовое перо и принялся вертеть его вокруг оси. – Это племя монахов, если можно так выразиться, которое живет где-то в западной Европе. Намного древнее, чем тамплиеры. Успешно пережили времена инквизиции, поскольку никогда не считали за цель встревать в судьбу государства. Концентрировали в своих руках исключительно книги. – Собирали обыкновенную библиотеку или оккультную? – Оккультную. Причем, то ли нубну, то ли сам случай заботился, чтобы книги в Монастыре оказывались в единственном экземпляре. Если порыться в архивах, можно найти не одну историю странных пожаров, в результате которых сгорал весь тираж определенной книги, а авторский экземпляр пропадал прямо из рабочего стола. – Простите мое невежество, но ни об одном пожаре я не слышал. Наверное, их уже давно не было. Сами понимаете, в издательствах теперь отличная противопожарная система, да и писатели хранят произведения преимущественно в файлах. – А как же насчет вашего друга Каупмана? – спросил Ричард. – О, это совсем другой случай. Он ведь поэт. Такую вещь, как стихи, довольно сложно представить на экране компьютера. Это из той части литературы, которую нужно по-прежнему писать при свете свеч и на пергаменте, – Ваннерманн усмехнулся. – И насколько же велика их библиотека? – Сам не видел, сказать не могу. Могу только предполагать. – И? – Велика. Наверняка, крупнейшая из оккультных в Европе. И в библиотеке этой хранятся отнюдь не случайные книги. Рудольф подал книгу Ричарду. – А это тоже неслучайная? Ричард смерил Ваннерманна чуть ли не презрительным взглядом. – "Дыхание дьявола" – почти легендарная книга. Она просто чудом у вас оказалась. – Вы же сказали, что уверены в том, что книга краденая. – Ну, не так уж просто унести что-то из библиотеки нубнов. И если кому-то это удавалось, то только методом кражи. Ненадолго, правда... – Что значит "ненадолго"? – напрягся Рудольф. – Вы же не верите в мистику. – Правда. С книгами не может быть ничего связано, кроме обыкновенных предубеждений и труда тех, кто их создавал. – Я тоже так думаю. Но знаете, случаются в жизни неожиданности, совершенно незакономерные, но постепенно превращающиеся в закономерность... – Избавьте меня от этого, – рассмеялся Ваннерманн. – Лучше расскажите об экслибрисе. – Ну, для начала, – сказал Рудольф, открывая книгу на форзаце, – рисунок и надписи выполнены кровью. – Ритуальный рисунок? – Нубны верили, что заключают пакт с Люцифером, отдавая души только за уверенность, что с книгой не случится никакая беда. Совершенно фанатическое предубеждение. – Согласен. – Некоторые буквы, например "m" и "n" внизу перечеркнуты. "t" еще перевернуто. Это совсем сатанинский манер. Не думаю, что кто-то, кроме нубнов, может так подписывать. – А подражатели? Вы не исключаете эту возможность? – Есть один способ проверить, – пожал плечами Ричард. – Какой? Архивариус повернулся к камину и бросил книгу в огонь. – Черт вас побери, что вы делаете? – Рудольф вскочил, и бросился к камину. Ему чудом удалось оттащить книгу от огня. – Ну что, убедились? – не оборачиваясь, спросил Ричард. Книга не пострадала ничуть. Такая же гладкая кожа и такие же желтоватые по краям страницы. – Вы знали об этом, – заявил Ваннерманн. – Откуда? – Я же сказал, что бывают незакономерные явления, которые потом, в последствии, становятся закономерностями. – Расскажите поподробней? В дверь прихожей позвонили. – Наверное, это мистер Каупман. – Предположил Ричард, вставая. – Я открою. – Не нашел, видно, кафе, – пробубнил Рудольф, возвращаясь за стол и продолжая рассматривать экслибрис. На рисунке изображалась кольцевая гряда гор, в центре которой, в огромной рытвине, полыхало пламя. Не возникало сомнений, что экслибрис изображает вход в ад. Ваннерманн готов был поклясться, что никогда не встречал гравюры такого рода. Надпись сообщала: "Все ключи одной печати". Шум голосов перенесся из прихожей в кабинет Ричарда. – Мистер Каупман вас уже заждался, – заметил архивариус. Затем повернулся к только что вошедшему гостю: – Не выпьете чаю? – Думаю, нам уже надо идти, – часто закивал седовласый Каупман. – Рудольф, пойдемте. – Секундочку, у меня еще один вопрос. Я смогу найти монастырь? – Нубнов? Рудольф кивнул. – Вы можете поискать по гравюре. Некоторые мои знакомые уже так делали. И знаете, холодная логика много чего может сделать. – Не думаю, что это самый действенный метод. – Я тоже. Проще будет, если я сам дам наводку. Может все-таки по чашечке чаю? Вы любите бергамот?..

2

Флоренция, 25 Ноября 1999 г. Кабинет Ричарда Брайтона.

– И как? Неужели ничего не нашли? – вскинул бровь Ричард над дужкой очков. Он осторожно закрыл дверь и провел гостя в свой кабинет. Рудольф хмуро покачал головой. Не прекращая сопеть после промозглого осеннего воздуха, сбросил плащ. – Нет, Ричард, монастырь-то я нашел. Вернее, то, что от него осталось. Архивариус принял холодный плащ и повесил его в гардероб. – Что-то я вас не совсем понимаю, – сказал он. – Да я тоже мало что понимаю. – Налить вам чаю? Согреетесь, – предложил Ричард. – Если можно, я бы не отказался от чего-нибудь погорячее. Виски у вас найдутся? – Если что, можно поискать... Так что у вас там? Ваннерманн сел на стул, стоящий у рабочего стола архивариуса и прикрыл уши руками. Ричард, повозившись у бара, достал наполовину полную бутылку скотча. – Ричард, я, честно, вымотался. Знаете, проехал пол-Европы, чтобы побродить по пепелищу, где и гостиницы нормальной-то найти не удалось. А потом сразу к вам. Больше меня во Флоренции ничего не держит. – Я понимаю, – посочувствовал Ричард, присаживаясь и наливая виски в фужеры. – Я сам редко пью, но бывают моменты... А по пепелищу чего вы бродили, если можно поинтересоваться? – Монастыря нубнов, – сухо сказал Рудольф, отрывая губы от стекла. – Он сгорел? Как давно? – За два дня до моего приезда. Ричард покачал головой. – Да случаются в жизни неожиданности. Вы с кем-нибудь из нубнов встречались? Расспрашивали про библиотеку? – Ни библиотеки, ни нубнов, – слишком широко развел руками Ваннерманн. Единственные, кто мне попались, это пожарники, чересчур бегло разговаривающие по-испански. Они мне ясно втолковали, что сооружение это было уже давно заколочено, и из жильцов там могли быть только крысы да бродяги, а когда я упомянул про библиотеку, он улыбнулся и предложил мне пойти ее поискать. – И ваши действия? – подался вперед Ричард. – Ну что мне оставалось делать? Вы же сказали, что рукописи не горят. Не знаю, могли ли нубны подать договора на апелляцию и вернуть свои души, но ни книг, ни монахов я не обнаружил. Обглоданные пламенем каменные стены и сугробы пепла. Я измазался по шею и возвратился в полном отсутствии настроения. Мы его сейчас с вами расхлебываем. Кстати, хорошее виски... – О, благодарю! – архивариус смущенно раскланялся. – А вы не спрашивали, насколько давно ставни были заколочены? – Лет пятьдесят. – Да, нубны знали, как прятаться. – Вы же говорили, что кто-то из ваших знакомых был там. – Проездом, – улыбнулся Ричард и отвел глаза. Они помолчали. Рудольф Ваннерманн выложил из чемодана герметический пакет и, достав из него книгу, принялся ее разглядывать. – Смотрю, ваш интерес к ней не остыл. – Я думаю, что стало с остальными книгами библиотеки. Жалко было бы потерять такую коллекцию. – Вы точно уверены, что книги не уцелели при пожаре? – Надеюсь. В крайнем случае, если они попали в руки одному из моих конкурентов, мне придется на время, на очень длительное время позабыть о киче. Ричард покачал головой, глядя в потолок. Потом он тихо спросил: – Вы не находите все это забавным? – Забавным? Что же тут забавного? – Экслибрис. Я имею в виду надпись и гравюру, выполненные кровью на форзаце вашего экземпляра. Там изображены горы и пламя в центре. Не знаю, как нубнам удалось так долго продержать свою библиотеку, но никто другой не рискнул бы изображать в экслибрисе пламя. Опасно, знаете ли. Чем черт не шутит? – Никто бы другой не рискнул изображать в экслибрисе перевернутые кресты. И, тем не менее, нубны, если они действительно существовали в природе, довольно долго хранили свои книги, – Рудольф глубоко вздохнул. – А горы там и впрямь, высокие и красивые. – Рад, что хоть это вам понравилось, – улыбнулся Ричард. – Да, но после такой поездочки, я не против расслабиться где-то в культурном центре. Может, остаться у вас во Флоренции? Хорошенько отмоюсь, высплюсь, похожу по музеям. В конце концов, с мистером Каупманом приятно общаться. – Так и сделайте! Я могу составить вам компанию в походе по экспозициям. Я человек ленивый, пока меня не вытащишь из кабинета, я и не вспомню, что географический мир несколько шире, чем мое обиталище, – он тихо рассмеялся. – Кстати, раз мы уже заговорили о мистере Каупмане, я вспомнил интересную деталь из его биографии. – Странно, мне казалось, что Хьюго успел сообщить мне все о себе и своем творчестве за эти три года. Язык у него, как у любого другого поэта, подвешен хорошо, если дело его касается... – Он не любит вспоминать этот факт. Для него по тем временам это ударом было. Сами посудите, вторая книга молодого поэта, стопка страниц, полная надежд... Поезд с тиражом останавливают гитлеровцы и полностью уничтожают тираж. Позже выяснили, что это была наводка. Фашисты думали, что поездом перевозят литературу, распространяемую движением Сопротивления. – Но вторая книга Каупмана "Ветер тяжелых елей" благополучно увидела свет уже после окончания войны! – возразил Рудольф. – То была третья книга. Вторая называлась "Как я нашел Люцифера". Сборник совершенно странных стихотворений. По тем временам он был очень молод, а в германии бушевал религиозный экзистенциализм... Знаете, с помощью оккультных штучек пытались выследить подводные лодки врага и прочее... Каупман счел тему сатанизма интересной, и, как он сам утверждал, сочинение получалось гениальным. – А он не пытался восстановить черновые варианты? – Думаю, он не станет этого делать и сейчас. Удар был слишком тяжел, тему эту он забросил далеко, считая слишком опасной. Скорее, все-таки не опасной, а несчастливой для него. – Странно, он проявлял интерес к моим изысканиям. Брал у меня кое-что из коллекции... – Может, что-то и осталось. Но он глубоко семейный человек... Сейчас, после смерти жены живет один, но дети его по-прежнему навещают. И ему не хотелось бы подавать им повод для учинения его в старческом слабоумии. – Что вы, Каупману еще работать и работать. Четырнадцать сборников – это не так уж и много. Может, новый хоть чем-нибудь и отметят. Хотя в этом я серьезно сомневаюсь. Он хорош как друг, но как поэт совершенно некудышний. Надеюсь, вы не скажете ему, что я так о нем отзывался? – Что вы! – поднял руки Ричард. – Я придерживаюсь по поводу его стихов такого же мнения. Хьюго просто приятный человек. – Да, но уничтоженный тираж и нубны, безусловно, имели связь. В этом не приходится сомневаться. – Вот видите, мистер Ваннерманн, – поводил пальцем архивариус. – Вы все-таки согласились, что бывают незакономерные явления... – Которые становятся закономерностями. Да. Иногда такое случается. Иногда. Никак не чаще.

3

Флоренция, 28 Ноября 1999 г. Квартира Хьюго Каупмана.

– Господин Каупман, просто великолепно! – зааплодировал Ричард. – Вы порадуете нас еще чем-нибудь из своих сочинений? Каупман расплылся в широкой улыбке, раскраснелся и два раза кивнул головой в знак благодарности. – Обязательно, только сперва промочу горло. – А стихи ваши заметно улучшились, – заметил Рудольф. – Вы мне льстите, – сказал Хьюго, наливая в стакан соку. – Вполне возможно, – сардонически ответил Рудольф. В прихожей послышалась трель звонка. Каупман, не допив сок, обратился к гостям: – Секундочку. Я никого не жду, но открыть обязан. Вдруг дети сделали сюрприз. Майкл и Шер должны были проездом перечеркнуть Италию, гляди, заскочили... – Мы подождем, – кивнул архивариус. – Правда, мистер Ваннерманн? – Правда, – кивнул Рудольф, не прекращая поглаживать переплет книги, с которой отчаянно не желал расставаться даже на время отдыха. Стоило Каупману открыть дверь, как из прихожей донеслись радостные возгласы. – Мистер Каупман! Как я рад вас видеть! Вы мой яростный поклонник, а я ваш лучший издатель! Позвольте вручить мне ваш авторский экземпляр... Человек, статный и подтянутый, с гладко выбритым лицом и коротенькой прической "под бобрик", небрежно затолкал старика Каупмана в комнату, где сидели гости. На лицах всех троих вспыхнуло необычайное удивление. – Я рад, что вы меня помните, – продолжал человек, всучивая в руки опешившего Каупмана толстый бумажный сверток. – Я всегда говорил, что много талантливых авторов, достаточно преданных делу литагентов, но вот талантливых и преданных делу редакторов – очень и очень мало. Как вам повезло, что вы решили иметь дело со мной. – Но... – попытался вмешаться Каупман. – Что вы, автографы я не раздаю из принципа, а ваш у меня уже давно есть. В эту великую книгу, к сожалению, вошла только часть вашего текста, потому что только она являлась в должной мере заклинающей и существенной. Всю воду я выжал. Да не бойтесь, вы не один! Чтобы добиться желаемого результата, нужно сделать хорошую квинтэссенцию. Там закладочка в вашем разделе... – А как же копирайт, права? – Все в порядке. Я перекупил права у "Немецкого Ястреба". Не я литагенты. Они об этом позаботились, – махнул рукой незваный гость, и уже собрался уходить. – Стойте, а что хоть за книжка? – Вторая, – донеслось уже из прихожей. – Вторая, – пробубнил про себя Каупман непонимающе. – Может, чашечку чаю? – Мне нужно оббежать остальных ваших соавторов... Премного благодарен!.. послышалось уже из подъезда. Дверь захлопнуло ветром. Ошеломленный Хьюго сел на стул и принялся разворачивать бумажный сверток. – Кто это был? – спросил Рудольф. – В присутствии хороших манер его не упрекнешь. Каупман не ответил, срывая с книги клочья бумаги. – Разве вы не догадались? – удивился архивариус со странной усмешкой. Нас же посетил сам редактор. – Редактор чего? – Вот этого, – Хьюго Каупман поднял книжку. Книга была достаточно толстой, напечатанная на хорошей белой бумаге и обернутая желтоватой кожей. Вместо заглавия красовался немного криво посаженный экслибрис нубнов. – Все ключи одной печати, – прочел Ваннерманн заглавие и покачал головой. – Я, честное слово, ничего не понимаю. – А я для себя только при виде переплета очень важный вопрос уяснил, сообщил архивариус, подсаживаясь поближе к томику. – Вы спрашивали, не человеческая ли кожа на вашей книге. Я ответил, что нет. А здесь – самая, что ни на есть человеческая. Рудольф поморщился. – А этот экслибрис – татуировка? Сделанная при жизни? – Боюсь предположить, но это так. Книга обшита кожей монаха, одного из нубнов. – Бедняги, – выдохнул Ваннерманн. – Пожар был последним делом, которое выпало пережить им... – Они выполнили все, что от них требовали. Собрали нужный материал для книги. И их раньше времени отправили в отставку. Каупман нащупал закладку в толстой стопке страниц и открыл свой раздел. – Вот те на! – ухмыльнулся Рудольф при виде заглавия. – Да, старый поэтишко, наверное, мы недооценивали ваш поэтический дар... – "Книга пророка Каупмана", – возвестил Ваннерманн, рассмеялся раскатисто и похлопал товарища по плечу. – Черного пророка, – невесело добавил Хьюго. Следующие пять минут все трое молча листали страницы "Ключей". – Ага, вот книга Фредерика. Части из "Дыхания дьявола". Мне бы хотелось сравнить ее со своим экземпляром и вычислить коэффициент редакторского сокращения, – сказал Рудольф, поднимаясь и расправляя брюки на коленях. Он оглядел стол. – Где "Дыхание дьявола"? Кто-нибудь его видел? – Я не брал, – поднял руки архивариус. Рудольф засуетился. – Да куда же оно запропастилось? Я только его в руках держал... – До прихода самого дьявола, – заметил Ричард. – Знаете, есть такой редакторский закон, – подал голос Хьюго. – "Рукописи не возвращаются и не рецензируются". Слышали когда-нибудь? – Черт, – выругался Ваннерманн. В комнате повисла гнетущая атмосфера. Наконец архивариус внес предложение: – Может, все-таки вернемся к тому, что делали до прихода Черного Мессии? Послушаем стихи нашего друга, мистера Каупмана? Хьюго поднялся со стула. – Вас устроят стихи из "Ключей"? – спросил он. – Нет, – сощурился архивариус. – Это старье. Тем более, услышат их еще многие, в отличие от остальных ваших, которые редактура посчитала слишком мокрыми. Что-нибудь из последнего вашего сборника, если можно. – Да, – поддакнул Рудольф Ваннерманн. – Что-нибудь из интимной или пейзажной лирики. – Хорошо, – зажмурил глаза мистер Каупман, напрягая память. До самого позднего вечера они слушали стихи. Потом почитали Псалтырь и Евангелие. Потом потушили свет и легли спать... Все это время в камине тихо тлел авторский экземпляр "Ключей". Наутро ничего, кроме пепла, не напоминало о тревожном издании.

16.07.02 Николаев