Текст книги "Легенды Сэнгоку. Дракон Этиго"

Автор книги: Дмитрий Тацуро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Дмитрий Тацуро
Легенды Сэнгоку. Дракон Этиго

Пролог

Восход солнца – одно из самых почитаемых явлений в Хиномото. Ведь издревле считалось, что именно с этих островов Великий Огненный Круг начинает свой путь по небосводу. Именно этой стране – величественных гор, благоухающих цветов и неистовых воинов, богиня Солнца Аматэрасу первой показывает свой сияющий лик. Своими яркими очами, источающими лучистый свет, она озаряет цветущие поля, священные храмы, игристые реки, мрачные замки, зелёные леса и заснеженные пики гор. Ничто и никто не скрывается от её взора – ни человек, ни маленькая букашка и уж тем более ни два великолепных зверя, решившие померяться силами в рассветный час.

Огромный дракон ступил своими лапами на вершины высоких гор, дробя своими острыми, словно заточенные клинки, когтями, вековые камни. В свете яркого солнца его белая, как снег чешуя, покрывавшая всё его тело, переливалась и поблёскивала яркими огоньками. Косматая пепельная грива лоснилась, будто шёлк и тянулась тонкой полоской от головы по всему его хребту. Его янтарные глаза с узкими вертикальными зрачками сузились и острым взглядом, устремились вниз, с высоты гор, будто заметили кого-то.

Там внизу, по зелёной цветущей долине, омываемой с двух сторон чистыми водами двух рек, шёл тигр. То был не простой тигр. Огромный матёрый зверь, поигрывая своими мускулами, гордо расхаживал по долине, а его яркая шерсть, при свете солнца, отдавала кровавым оттенком. Он вздёрнул морду вверх и с вызовом посмотрел на сидящего, на скалах дракона. Всем своим видом он показывал, что это его земля, и он никому её не отдаст. Дракон же так не считал. Приняв вызов, он сорвался со своего места, как следует оттолкнувшись и устремился вниз. Серебряной стрелой он пронёсся, разрезая свежий утренний воздух, и в одно мгновение оказался рядом со своим соперником. Тигр немного прижался к земле, готовый в любое время отразить атаку. Долгое время они оценивали друг друга, пытаясь подавить силой воли, но не один из них не сдавался. Оба были сильны, оба горды и непоколебимы.

Первым напал дракон. Извиваясь своим длинным телом, он попытался зайти к тигру с боку, но тот будто ожидал этого и ловко отпрыгнул. Приземлившись, тигр выпустил свои стальные когти и сам пошёл в атаку. Звери сцепились друг с другом. Тигр впивался когтями в белое туловище своего противника, раздирая блестящую чешую. Дракон, пытался обвить врага и сдавить мощью своего тела, переломав ему все кости, но тот был силён и ловок, старался не попасться на уловки змеевидного противника. Дракон впивался ему в шею зубами, бил хвостом, но ему всё было нипочём. Тигр истекал кровью, но всё равно шёл в атаку с ещё большей яростью. Несмотря на своё мощное, мускулистое тело, он был проворен подобно гибкой, молодой кошке. Схватка продолжалась. Своими огромными телами, два дерущихся зверя уничтожали всё на своём пути. Они вытаптывали землю, сминали зелёные поля, раздирали цветы и сносили стройные деревья. Земля пропиталась их кровью, а две реки, омывающие долину, окрасились красным. Ни дракон, ни тигр не желали проигрывать. Они терзали друг друга в клочья, не переставая. День сменялся ночью, месяц шёл за месяцем, а год за годом, но битве не было конца. Даже небо, видя их бесконечную вражду, заплакало кровавыми слезами и наконец, их хватка ослабла. Расцепившись, они разошлись, но по-прежнему держа противника в поле зрения. Окровавленные и истерзанные, они не могли больше сражаться. Даже небо и земля были против их битвы. Молнии полыхали над их головами, а земля разверзлась между ними. Но, они всё так же смотрели друг на друга враждебно и с нескрываемой яростью. Казалось, они вновь схватятся, и бесконечная битва снова начнётся, но тигр упал. Не вытерпев боли от полученных ран и потеряв много крови, он не смог продолжать бой. Дракон смотрел на поверженного врага и ожидал, что он вновь встанет, но тигр едва дышал, делая последние вдохи. Дракон продолжал смотреть. Вместо того, чтобы добить врага, он приблизился к нему и попытался поднять, но тот больше не мог встать. Наблюдая за тем, как жизнь покидает тигра, дракон заплакал…

Кагетора открыл глаза. На его нижних веках, в свете догорающего костра, поблёскивали слезинки. Что ему привиделось? Сон или очередное видение? Что же это означало? Уже долгое время, с тех пор как он вышел на обширное татами вместе с крупными даймё, он видит один и тот же сон? Может это предупреждение?

Кагетора смахнул слёзы. Священный костёр-гома почти погас. Князь взял прямоугольную дощечку с начертанной над ней молитвой и бросил на красные угли. Дощечка задымилась, а потом начала гореть. Кагетора сцепил пальцы в знак-кудзиин и нараспев начал читать заклинание-молитву. Пламя вспыхнуло, как по волшебству, озарив своим светом статую Бисямон-тэна, сурово смотрящего сверху, на своего почитателя.

Глава 1
Искупление

4-й день месяца Минадзуки, 24-го года Тэнмон(июнь 1555 г.). Замок Асахияма, Синано.

Барабаны загрохотали, извещая о наступлении, и Китадзё рванулся вперёд, опережая своих воинов. На его пути стояло лишь передовое укрепление замка Асахияма и он, не смотря на сыплющиеся на него стрелы, во что бы то ни стало, намеревался взять его и пойти дальше. Издавая громкий и грозный боевой клич, отряд Такахиро с разбега перепрыгивал ров, взбирался на невысокую насыпь и пытался разрушить заграждения. Не всем это удавалось. Некоторые были сбиты стрелами, другие не допрыгивали и падали в ров утыканный кольями, а те, кто преодолевал эти два препятствия, получали камнем по голове и больше не вставали. Такахиро показал всем пример, как нужно идти в атаку целеустремлённому и настроенному на победу воину. Он самый первый оказался у решётчатой, бамбуковой изгороди, сунул сквозь неё своё копьё и с первого раза одел на него одного из защитников. Видимо, доспехи бедняги были сделаны из кожи, поскольку наконечник яри вошёл в него, как заострённая зубочистка входит в моти. Китадзё провернул копьё и потянул древко на себя, уверенный, что остриё не выйдет так легко и не прогадал. Труп пронзённого между рёбер, защитника навалился на изгородь, расшатывая её своим весом. На помощь к Такахиро пришло ещё несколько воинов из его отряда, они потянули за древко со всей силы с небольшой раскачкой и наконец, забор поддался. Китадзё едва успел отпрыгнуть от падающей на него изгороди. Когда конструкция уже лежала, он со всей, присущей ему грацией, вынул свой узкий и длинный клинок из ножен и бросился в проделанную брешь.

Защитники попытались перегруппироваться, чтобы оборонить уязвимое место своего укрепление, но нападающие уже были у изгороди по всему периметру. За Китадзё, в бой вступил Оникоджима Садаоки, настоящий гигант, ярости которого не было предела, уж ему-то не один забор не был помехой. С другой стороны, на укрепления кинулся Санпонджи Саданага, тоже весьма буйный и достаточно сильный, чтобы преодолевать препятствия с секирой-оно в руках.

Такахиро был в центре атакующей линии и он первый ворвался во вражескую крепость, что несомненно, повлияет на его искупление перед господином. В своих красных, словно кровь, доспехах могами и блестящими, золотыми, фигуристыми рогами-кувагата на тулье он чувствовал себя демоном битвы. Жадный до вражеской крови он не щадил никого, стараясь не наносить смертельных ран, а убивать сразу. Его удары, как искусного фехтовальщика, были точны и молниеносны. От вражеских атак он уходил резко и осознанно, изгибаясь, будто змея, несмотря на тяжесть своих доспехов. Там где проходил Китадзё, выстилалась кровавая тропа из человеческих внутренностей и частей тел. Но это было лишь начало.

Воины Этиго прорвали только первую линию обороны. Дальше шла вторая. Без рва, но тоже огороженная бамбуковым забором. Эту преграду взяли на себя канабо Оникоджимы и оно Санпонджи. За считанные удары сердца заграждение рухнуло и неистовое воинство Этиго ринулось убивать дальше. За второй линией, последовала и третья, но дальше… Дальше перед ними, на горе, возвышался замок Асахияма, который непременно нужно было взять, иначе войско Нагао Кагеторы не сможет двигаться дальше. Такой штурм вёл за собой большие потери, чего избегали многие полководцы. Но, это в том случае если гарнизон был многочисленным. Небольшое число защитников вряд ли могло удержать такой замок, как Асахияма. Ведь с тактической точки зрения, хорошо укреплённым замком он по сути и не был. Всего лишь горная крепость, средних размеров. Только вот здесь, в Асахиме, гарнизон, как раз таки, был на удивление большим и Китадзё знал об этом. Именно по его вине, Такеда Харунобу смог прислать подкрепление местному хозяину замка. Именно по его вине, Кагетора не смог вовремя прийти в Синано и предотвратить нарастающую угрозу. Именно поэтому, Такахиро сейчас шёл в бой в первом ряду, чтобы искупить свою вину и оправдаться перед своим даймё. Он понимал, что может погибнуть ещё при восхождении к стенам крепости, но это будет смерть воина. В бою. Не в постели, как было ему уготовано до этих злосчастных событий.

Китадзё остановился лишь на мгновение, чтобы рассмотреть свой путь от подножья к вершине горы. Он вновь прокричал боевой клич и ринулся в атаку. Воины поддержали его дружным хором и последовали за ним. Никто из них не подозревал, что произойдёт в следующее мгновение. Они ожидали град стрел, катящиеся камни или кипящее масло, но не это…

Раздался грохот. Такой сильный, что у нападающих зазвенело в ушах. Это было похоже на раскаты грома, только исходили они не с небес, а откуда-то поблизости, буквально в полусотни шагов от наступающей армии. Над стенами Асахиямы поднялись клубы дыма и в этот же миг, первые ряды штурмующих скосило словно траву. Воины, опешившие от такого, остановились, переглянулись. Немного тишины и они ринулись вновь с криками и воплями, пытаясь поскорее добраться до стен. Через какое-то время снова раздался этот грохот, только ещё ближе, ещё сильнее и ещё больше воинов отбросило назад. Такахиро не понимал, что происходит, хотя, ему в голову закралась одна мысль. Подобный грохот он уже слышал и не единожды. Такой, рокочущий звук издавало одно диковинное оружие, принадлежавшее его соратнику, Сайто Томонобу. Но то было лишь одно оружие. Что если у Такеды появилось много этих тэппо. Князь Каи был богат и мог себе позволить подобное. Но тогда, этот штурм был просто не возможен. Если так пойдёт и дальше, склоны Асахиямы усеют тысячи трупов воинов Этиго, скошенные страшным огнём из тэппо – оружием, не иначе, как созданным демонами Дзигоку.

Наступление начало понемногу сбавлять свой темп и на какое-то время, даже остановилось. Китадзё, видимо первым сообразив, что происходит, хотел прокричать своим об опасности, но было уже поздно. Очередной грохот раздался над Асахиямой и повалил очередную партию воинов. Такахиро оказался в их числе. Сначала, что-то звякнуло о его нашлемный отражатель-фукикаёши, а потом он почувствовал боль в правом боку и тут же, левую ногу разорвало ещё одной, страшной болью. Китадзё не смог сделать и вдоха, как очередной удар влепился ему прямо в грудь, зазвенев о металлическую пластину его кирасы. Такахиро отбросило назад, и он полетел вниз со склона, когда до конечной цели оставалось не больше тридцати шагов…

Он прекрасно осознавал свою вину и понимал, что прощение вымолить будет очень не просто, после стольких-то ошибок.

Почти год назад, Кагетора отправился в Киото и был принят самим Императором Го-Нара, который вручил ему драгоценный меч и чашу, такую большую, что туда могло уместиться больше семи чарок сакэ. Сёгун Асикага тоже принял князя Нагао и они даже смогли подружиться. После покупки поместья в столице и посещения святынь, Кагетора вернулся в Этиго. За это время Китадзё успел натворить столько дел, что даймё и его вассалам пришлось разгребать их целых полгода.

Началось всё с того ночного гостя с хромой ногой и тростью, который чуть не зарезал Такахиро в собственной постели, когда он был назначен смотрителем за строительством нового замка в Синано. Тот человек, имя и внешность которого, так и осталась в тайне, предложил фехтовальщику крупную сумму за предательство, иначе смерть. Китадзё не хотел умирать как паршивый хэймин и согласился на сделку. Согласиться то он согласился, да выполнять условия не хотел и каждую ночь, пытался подкараулить незваного гостя или его приспешников. Так прошло несколько месяцев бессонных ночей, но в опочивальне Такахиро так никто и не появился. Китадзё спал только днём и только в присутствии своих воинов, но ночью не смыкал глаз, хотя и выставил по всему дому охрану.

Всё случилось именно тогда, когда до Такахиро дошёл слух, что князь Нагао выехал в Киото. Враг не изволил себя долго ждать и проник в ванную, когда Китадзё расслаблялся в офуро, наполненной горячей водой. Стиль был тот же. Сначала погас фонарь, а потом к горлу был приставлен нож. Голос оказался тем же, мрачным, вкрадчивым и неприятным. Сомнений не было, это явился всё тот же хромоногий.

–Завтра ты покинешь Кацураяму и заберёшь всех своих людей. Замок не должен быть достроен.– прошептал хромой.

– Куда мне нужно идти?– спросил Такахиро, недоумевающий, как этот «гость» обошёл его охрану.

– Это твоё дело. Главное, чтобы тебя и твоих людей не было здесь уже до полуночи.

После этого, хромой убрался так же тихо, как и подкрался. Китадзё вылез из офуро, зажёг фонарь и обнаружил на скамейке, рядом с кадкой, увесистый свёрток с золотыми монетами. В коридоре, у входа в ванную, лежали несколько охранников. Они небыли убиты, зато очень громко спали. Видимо, хромоногий был не простой посыльный от Такеды, а один из его шиноби, поскольку, лишь «демоны ночи» способны на такие фокусы.

Такахиро не стал испытывать судьбу и собрав своих людей, ещё до полудня выехал из Кацураямы. Только вот, вместо того, чтобы бежать в другую провинцию, он отправился прямиком в Этиго, в свои владения, чтобы увезти от туда своих домочадцев – жену и детей. Оказалось, что слухи, порой, ходят быстрее человека их породивших. Так случилось и с Китадзё.

Первым, о дезертирстве Такахиро узнал естественно Усами Садамицу. Он немедленно оповестил об этом самого ближнего из вассалов Нагао, Какидзаки Кагеие и вместе с ним и небольшим войском, выехал к замку Китадзё, где и застал его владельца. На призыв сдаться, фехтовальщик категорически отказался, поскольку знал, что может с ним сделать Усами, прежде чем князь вернётся в Этиго и приговорит его к казни. Такахиро, со своим малочисленным гарнизоном, всего лишь в сто с небольшим человек, приготовился к обороне. Но, Усами и Какидзаки атаковать не спешили. Они окружили замок и взяли его в осаду, отрезав все пути сообщения с внешним миром. Китадзё попытался сделать вылазку, но был отброшен назад за стены яростным напором воинов Какидзаки.

Вскоре пришло известие о возвращении Кагеторы в Этиго. Но даже теперь князь не торопился прибыть к осаждённому замку. Дело дошло до того, что весь клан Китадзё, изнывая от голода, встретил новый год в заснеженном и уже безжизненном замке. Когда первый из слуг Такахиро, упав в голодный обморок, так и не поднялся, фехтовальщик решил известить Кагетору о своей капитуляции. Он призвал князя к его чести и справедливости, умоляя простить его клан, тогда, как он сам совершит сэппуку.

Кагетора откликнулся и принял условия Китадзё. Прибыв самолично к замку, даймё Этиго ожидал вывода людей. Как он и обещал, вся семья и люди Такахиро были прощены, а самого главу клана притащили в ставку для вынесения приговора. Фехтовальщика было не узнать. Весь худой и измученный, он потерял всю надежду на счастливую и беззаботную жизнь, о которой так мечтал. Кагетора смерил его суровым, строгим взглядом из под сдвинутых бровей и бросил ему под ноги танто. Такахиро, поклонившись, с почтением принял клинок и приготовился умереть на месте. Едва остриё кинжала коснулось его живота, как князь приказал остановиться.

–Я уже видел это.– произнёс он.– Тогда, на Садо, ты уже пытался вспороть себе живот, но остался жив. Я даже вижу этот шрам у левого бока, оставшийся после твоей попытки. Скажи мне Такахиро, что значит для тебя жизнь?

– Жизнь?– Китадзё поднял на своего даймё безжизненный взгляд.– Жизнь нужно прожить так, чтобы не стыдно было умереть.

–Вот, как?– впервые в жизни фехтовальщик увидел на лице князя удивление. Но, Кагетора вновь спросил.– Тогда скажи, сможет ли человек умереть, если он не живёт?

–Что это значит?– теперь пришла очередь Такахиро удивляться.

– Это значит, что жизнь предавшего своего господина, своих соратников, своею землю, своею семью, не является жизнью вовсе. Сможет ли человек без чести, достоинства, гонимый всеми спокойно ходить по земле, зная, что он мёртв, для всех, кто его знал? Разве он не должен был умереть раньше, пока был ещё жив и когда в его голову закрались нечестивые мысли?

–Вы правы Кагетора-сама.– Китадзё склонил голову. Он ощущал на себе не только подавляющий взгляд князя Нагао, но и всех кто стоял с ним рядом. Какидзаки, Усами и даже Ятаро, с кем Такахиро был наиболее дружен.– Я оскорбил вас всех своим поступком. Позвольте мне умереть, как подобает самураю, во искупление моих грехов.

–Много чести Хэби!– громко и иронично усмехнулся Ятаро.– Я бы размозжил тебе башку, не давая в руки оружия, ведь только такой смерти ты и достоин!

– Я позволю тебе умереть так, как ты этого не заслуживаешь.– вновь произнёс Кагетора.– Пока, ты будешь под арестом, на неопределённый срок. Ты умрёшь лишь тогда, когда я решу, как ты это сделаешь.

Ятаро со злостью вырвал из рук Китадзё танто и на этом всё кончилось. Такахиро был посажен в какую-то невзрачную и маленькую комнату, очень похожую на тюрму с несколькими отличиями. В этой комнате было чисто, здесь хорошо кормили и здесь же имелась совсем маленькая, но всё-таки, офуро.

Так фехтовальщик провёл несколько месяцев, в одиночестве, без тренировок, сакэ, женщин и красивой, приятно пахнущей благовониями, одежды. Лишь потом он узнал, что благодаря его предательству, Такеда Харунобу привёл в северную Синано войска и посадил их в Асахияму, прямо напротив недостроенной Кацураямы, за которым Такахиро должен был следить. Кагетора не пожелал это так оставлять и начал готовиться к очередному походу в Синано.

Ко всему прочему, даймё из Каи заключил «Тройственный союз» с Ходзё Уджиясу из Сагами и Имагава Ёшимото из Суруги. Эти трое поженили своих детей между собой, что дало им возможность сосредоточиться на своих целях по расширению собственных земель, а не враждовать друг с другом, как это было раньше. И если эти трое, когда-нибудь, соберутся вместе, не один враг их не остановит, а Нагао Кагетору не спасут даже горы.

***

Месяц Минадзуки 24-го года Тэнмон (июнь 1555 г.) Монастырь Дзенкодзи, Синано.

-А, я говорил! Я предупреждал, что скоро это оружие будет у всех без исключения! Такеда оказался прозорливее и купил тэппо раньше нас!

– Придержи язык Томонобу!– рыкнул на Сайто Какидзаки.– Ты хвалишь нашего врага в присутствии господина! За это можно и поплатиться!

– Не нужно Какидзаки, пусть говорит.– приказал князь Кагетора. Он внимательно слушал своего вассала, разглагольствующего о пользе заморского оружия, которое большинство его самураев считали оружием трусов и крестьян. И Кагетора был не исключение.

– Если бы у нас сейчас было, хотя бы, несколько сотен таких тэппо, мы смогли бы не только ответить Такеде, но и разнести деревянные стены Асахиямы.– продолжал Сайто.– Вы же видели, что случилось со штурмовыми отрядами?

–Их скашивало будто серпом.– хмуро подтвердил Санпонджи Саданага.– Я был там. Я видел, как передовой отряд Китадзё был практически истреблён после второго грохота. А сам Такахиро…

– Поделом ему!– вставил Наоэ.– Он и такой смерти не заслужил! До сих пор не понимаю, почему господин простил его.– Кагецуна покосился на князя, но тот и бровью не повёл, сидел молча и слушал перепалку своих бусё. Поняв, что даймё ничего не скажет, Наоэ обратился к Сайто.– Вот ты говоришь несколько сотен тэппо? А ты знаешь, во сколько обойдётся Этиго эти сотни? Сейчас, эти твои тэппо, стоят очень дорого. Даже больше чем лошади и доспехи. Проще обучить больше лучников.

–Не проще.– возразил Томонобу, стоя на своём.– Во-первых; вы преувеличиваете Кагецуна-сан. Тэппо не стоят больше лошади. Это оружие для массового употребления и его недолго изготовить, в отличие от тех же доспехов. А лошадей завозят из Минг и Чосона или же выращивают на местных пастбищах, на что требуются годы. Отсюда вылезает и цена на товар. Во вторых; лучника нужно обучать месяцами или даже годами, а тэппо освоит любой хэймин за неделю.

– Вот и я говорю!– вновь проголосил Какидзаки, своим грубым хрипловатым голосом.– Это оружие трусов и простолюдинов! Мне стыдно брать его в руки! Такеда Харунобу человек без чести, поэтому и набрал себе этих грохочунов! Только трус будет использовать такое оружие!

–Вот как?!– Томонобу бросил на Кагеие вызывающий взгляд.– Значит я трус, по-твоему? Помнится, ты тоже радовался, как ребёнок когда первый раз увидел тэппо в действии, разве нет?

– Я не желал тебя обидеть Сайто, но тогда я не знал, насколько опасно это оружие.– Какидзаки сбавил тон.– Пущенную стрелу, хорошо обученный воин, может отбить или увернуться от неё. В крайнем случае, защитят доспехи. Но пулю, отбить нельзя, невозможно увернуться и её не останавливает броня. Это превращает воинскую доблесть в ничто.

–Зато, это залог победы.– настаивал Томонобу.– Все перечисленные тобой качества тэппо, превосходят качества лука. Как вы все сами убедились, -Сайто оглядел присутствующих.– наличие этого оружия у Такеды, обернулось нашим поражением.

–Это не поражение, – скромно ввернул своё слово Наоэ.– а просто тактическое отступление.

– Со следами из сотни трупов!– с усмешкой уколол Санпонджи.– Причём, не их.

– Саданага, ты тоже считаешь эти грохочуны необходимыми?!– удивился Кагеие.– Ты же бывалый воин?

–Я считаю, что моих людей, которые тоже взбирались на стены Асахиямы, прикончили не воины врага, бросившиеся в лобовую атаку и даже не стрелы, а те самые тэппо. Если они используют их, чтобы одолеть нас, то почему мы не можем отплатить тем же?– пояснил Санпонджы.– Твоих людей там не было. Ровно, как и твоих лошадок.

– Я тоже считаю доводы Сайто обоснованными.– произнёс доселе молчавший Иробэ. Отхлебнув сакэ, стоящее перед его коленями на подносе и отерев кулаком густую бороду, вокруг рта, он продолжил. – Времена меняются Кагеие, меняются люди и их предпочтения. Когда-то давно у нас не было столь разнообразного вооружения, как сейчас. Сражения велись по-другому, а замки не были такими укреплёнными. Я считаю, что нужно принять новшества и использовать его по своему усмотрению.

–Кацунага-сан и ты туда же?!– недоумевал Какидзаки.– От тебя я этого точно не ожидал!

–Ты старомоден Кагеие.– вновь ввернул Наоэ.

–Что-о?! Это я-то? Я с детства не выпускаю из рук копьё и не слезаю с коня! Большую часть жизни я провёл в сражениях, вместо того, чтобы таскаться по девкам и капаться в пыльных бумагах!

– Возьми свои слова назад!– теперь пришла очередь Наоэ злиться.

–Достаточно!– эти слова, будто волной прокатились по обоим рядам вассалов, сидевших друг напротив друга, заставив их замолчать. Хондо(1) храма словно продуло насквозь сильным порывом ветра. Пламя свечей внутри заколосилось, а дым тлеющих благовоний, в огромной курильнице у входа, разнесло по воздуху.

–Вы спорите о несуществующих вещах.– вновь произнёс Кагетора.– В данный момент, у нас нет тэппо. Ни сотни, ни даже десятка. Зато, Асахияма остаётся не взятой. Если мы не решим эту проблему, Такеда зажмёт нас с двух сторон. Прошлый раз мы не поддались на его уловки, неужели и в этот раз мы не сможем обойти его? Я не поверю, что победа упирается только в это нечестивое оружие? Если у вас нет подходящих идей, тогда я сам решу, как поступить.

Самураи Этиго долго молчали, приняв задумчивые выражения на лицах. Кагетора терпеливо ждал.

– Может стоить заморить их голодом?– предложил Санпонджи.

–Не получится.– отрезал князь.– Разведка доложила, что Такеда уже вышел из Кофу(2) и направляется в Синано. У нас неделя, чтобы подготовится к его встрече, не оставляя в тылу вооружённый гарнизон врага.

–Неделя – это конечно мало!– поскрёб затылок Саданага.– Может, стоит всё-таки пойти нахрапом?

–Нет.– князь Нагао отвёл свой взгляд от Санпонджи, поняв, что тому в голову ничего вразумительного не приходит.– Ещё предложения?

– Я слышал.– начал говорить Амакасу.– что настоятель этого монастыря, родственник хозяина Асахиямы. Стоит попробовать подговорить монаха, чтобы тот уговорил родню сдаться.

– Это невозможно.– оборвал Сайто.– Настоятель Дзэнкодзи сбежал ещё до нашего прихода, чтобы предупредить своих родичей в Асахияме. Он лоялен Такеде, а не нам. Так, что ты опоздал с советом Кагемочи-сан.

Амакасу поник, а остальные замолчали. Как всегда, последнее слово Кагетора оставил Усами. Этот старик, шестидесяти семи лет, зачастую молчал на протяжении всего совета. Пока остальные дискутировали, он спокойно и беззаботно наглаживал свою седую козлиную бороду, бегал взглядом маленьких глаз по присутствующим и думал. Взвешивая каждое предложение, сказанное на совете, Садамицу разрабатывал свой план. Все знали, что Усами никогда не давал дурных советов и все его тактики и стратегии всегда оказывались успешными. Просто, никто не понимал, почему он сразу не выдвигает свои предложения. Толи его забавляла перепалка своих соратников, толи он давал шанс высказаться другим, авось предложат чего умного, толи самоутверждался в чужих глазах, утирая всем нос в самом конце.

Вот и сейчас, Садамицу скромно сидел по левую руку от своего даймё, гладил бороду и молчал. Казалось, Усами совсем не постарел за свои годы. На его лице, по-прежнему было не так много морщин, а седина лишь прибавляла мудрости. Голову его венчала круглая шапочка-марудзукин, похожая на рисовую лепёшку-моти, какую часто носили люди, занимаемые должность главного советника и стратега, некоторые мирские монахи и торговцы. Доспехи на нём были простые, в стиле окэгава(3) , с чёрной кирасой, а наплечники и кусадзури, прошнурованные пурпурным.

–Говори Усами.– приказал князь.– Похоже, единственный выход я вижу в нашем плане.

– Я не сомневался господин, что мы, так или иначе, придём к нему.– Садамицу учтиво поклонился и вполоборота развернулся к остальным самураям.– На самом деле, господин уже разработал стратегию, но по своему обыкновению дал вам возможность проявить себя.

–Говори уже!– раздосадовано произнёс Какидзаки. Оказалось, что не только он устыдился словами стратега.

–Наше войско двинется на встречу Такеде, но…– продолжил Усами.– Асахияму придётся оставить в тылу, поскольку в кратчайшие сроки взять мы её не сможем, не потеряв перед этим много людей, а осада нам не на руку.

–Садамицу-сан, вы опять за своё?– не вытерпел Наоэ, долгого вступления, так обожаемого стратегом.– Не томите уже.

–Вам было дано слово. Вы его упустили. Теперь слушайте.– укорил Кагетора. Не только Кагецуну, но и всех прочих.

– Та-ак, во-от!– нарочито растянул слова Усами.– Оставить, то мы её оставим, да только пошевелиться не дадим. Недостроенный Китадзё замок Кацураяма, должен быть достроен. В самые кратчайшие сроки. Поскольку он находится напротив Асахиямы, то и контролировать её хозяев, то есть клан Курита, будет из него проще простого. Мы оставим в Кацураяме гарнизон из людей Синано и поставим во главе Таканаши Масаёри. Остальная же армия, направится на юг, навстречу Такеде. Уходить будем постепенно, чтобы Курита вдруг не сделали неожиданной вылазки, увидев отход войск. Вначале, в авангарде пойдёт Какидзаки Кагеие. Он встанет у северного берега Сайгавы и будет ждать остальных.

–Это всё?– Наоэ дождался, когда Усами закончит и с подозрением спросил.– А, кого, извольте узнать, вы оставите строить замок? Неужели, господина Наоэ Кагецуну?

–Вы правы Кагецуна-сан.– язвительно улыбнулся Садамицу.– Именно его. Потому, как кроме него, лучше с этим делом никто не справится. Тем более в кратчайшие сроки. А поможет ему в этом господин Суда Мицучика. Он тоже кое-что смыслит в таких делах.

–И какие же сроки мне уготованы?– Наоэ не сбавлял язвительных нот.

–Неделя Кагецуна.– твёрдо ответил вместо стратега Кагетора.– За семь дней ты должен закончить строительство Кацураямы и присоединиться к остальной армии.

На бритом лбу Наоэ выступила испарина.

***

Армия Этиго постепенно выдвигалась к Сайгаве, покидая пределы монастыря Дзэнкодзи. Кагетора, верхом на своём белом жеребце, стоял на холме, возвышаясь над головами марширующих воинов и провожая их взглядом. Сам он, пока не собирался покидать пределы Дзэнкодзи, намереваясь держать под контролем и строительство Кацураямы и военный лагерь у Сайгавы, находясь посередине. Он не сомневался, что Наоэ Кагецуна сможет выполнить задачу и без его надзора, но присутствие даймё несомненно должно было ускорить строительство, поскольку не кто не желал ощутить на себе его гнев. Несмотря на то, что Кагетора по природе своей был доброжелателен, справедлив и милосерден, многие, из простых воинов-пехотинцев, рабочих, да и военачальников, его всё же побаивались. С каждым годом слух о его божественном происхождении возрастал, что вселяло в людей, от мало до велико, как надежду, так и страх. Уже почти каждый человек в Этиго, который хоть что-то слышал о Нагао Кагеторе, был уверен, что он само воплощение Бисямон-тэна. Молва говорила мол, как сей птенец, едва вылупившийся из яйца, в столь раннем возрасте, выглядевший, будто молодой бог, смог победить жестокого и страшного врага и установить на своих землях мир, о каком ещё не слышали нигде. После его прихода к власти люди Этиго почувствовали себя счастливыми и самодостаточными. Во многих семьях начали рождаться долгожданные дети, на полях ежегодно собирали обильный урожай, а такие слова, как «голод», «смерть» и «война» перестали сходить с человеческих уст. Но даже это было не всё, чем смог прославить себя Кагетора. Он покорил остров Садо, рассадник ужаса и нечистой силы, чем приумножил богатства Этиго, благодаря тамошним золотым шахтам. Потом, он изгнал Ходзё из Кодзукэ, защитив клан Уэсуги и побил Такеда в Синано. Ему было всего двадцать шесть лет, а он уже свершил так много. Разве способен обычный человек на такое?

Всё это твердили люди Этиго, а слухи летели по ветру далеко за пределы северной провинции. Многое было преувеличено и переиначено, но заключение оставалось лишь одно, – Нагао Кагетора есть Бисямон-тэн.