Текст книги "Отпуск"

Автор книги: Дмитрий Кружевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Правда?

– Правда, – ответил я и поцеловал ее в губы.

В это время паровоз дал длинный гудок, выбросив в небо целое облако пара, и народ на перроне засуетился. Я еще раз чмокнул свою любимую, пожал руку Крису, потрепал по макушке обнявшего меня Дорофеича, крякнул от крепкого рукопожатия Герберта, покраснел от поцелуя в щеку, что подарила мне его жена, ойкнул от острого локотка Эльфиры, врезавшегося мне под ребра, послал воздушный поцелуй Глафире и, подхватив свою сумку, кинулся к поезду.

Проводник, пожилой мужчина в пенсне, мельком глянул на мой билет и, кивнув в сторону вагона, поднял желтый флажок. Едва мы с Батоном прошли в вагон, как поезд дернулся, и перрон медленно поплыл за окном. Поехали. Я с грустью смотрел на махавших мне руками друзей, и почему-то, на короткое мгновение, мне стало странно одиноко. Батон, ушедший вперед, остановился перед дверью предпоследнего купе и призывно мяукнул.

Я вздохнул и, бросив взгляд на замелькавшие за окном пейзажи с пасущимися единорогами, пошел к своему купе. Дверь послушно ушла в сторону, а я замер…

– Здравствуйте, нер, – раздался изнутри дружный хор шести детских голосов.

Твою же кису.

Глава 3,
повествующая о том, как наш герой узнает, что Алана все еще расстраивается из-за Гая, и об охоте на розового крокодила

Да, купе тут намного удобнее, чем у нас. Не, по компоновке оно почти такое же, а вот отделка намного лучше, да и размерчик его побольше, так что в нем можно свободно ходить, а не протискиваться друг мимо друга, ощущая практически интимную близость с чужим человеком. К тому же обивка у полок приличная – на диванную похожа, а не этот кожзаменитель, который словно специально чем-то натирают, чтобы матрацы по нему лучше скользили. Туалета в вагоне, кстати, два; «М» и «Ж», соответственно, да, да, именно раздельные, а не наши общеочередные. И знаете… в них чисто и хорошо пахнет. Ко всему, они совершенно не похожи на металлизированный изнутри шкаф, в котором нужно маневрировать между металлическим умывальником и не менее металлическим «белым другом педальной модификации», принимая, при постоянной вагонной качке, такие позы, что любой мастер ушу белеет от зависти и нервно курит в сторонке. А уж как там «классно» в зимнее время умываться… бррр… уххх… бодрит… Помнится, я на дембель как раз зимой ехал, ну, мы с ребятами немного посидели, и меня… кхе-кхе… прижало, ну а там, в комнатке у «белого друга», педаль была сломана и… скажу честно, я себя чувствовал практически полярником, присевшим над лункой в холодную арктическую ночь. Ну да ладно, не будем о грустном.

А вот виды за окном открывались просто фантастические, порою даже слишком. Например: я тут сижу себе, чаек потягиваю, думаю о… гммм… ну… о высоком, мечтаю себе, понимаешь, потихоньку, поворачиваю голову – оба-на, а рядом с окном плывет огромная акула, медленно так, вальяжно перебирает плавниками и косится на меня золотистым глазом. Блин, да у меня аж стакан из рук вывалился и прямо на штаны, а я еще автоматически ноги сдвинул, чтобы его поймать. Мдя, идиот, одним словом… хорошо еще ребят в купе не было, а Батон уже к моим фразеологизмам привык, правда, даже у него уши пару часов как-то нервно подергивались.

Ну а так вообще-то довольно интересно наблюдать за мирами, что сменяются за окном поезда подобно стеклышкам в калейдоскопе. Вот поезд едет по бескрайним снежным просторам, а уже через мгновение за окном яркое солнце и синее море, а еще через миг состав мчится среди каких-то мрачных пейзажей, очень сильно смахивающих на лунные. Короче, зрелище за окном такое, что скучать не приходится, и все бы ничего, если бы еще не мои ученики…

В общем-то, ничего такого, просто когда мы с Батоном вошли в наше купе, то помимо Эрнесты с Аланой обнаружили там еще Гая, Теодора, Грея и одну из сестричек-эльфиек. Сказать, что я удивился… в принципе, не очень, ибо внутренне я уже был готов к чему угодно, так что оставалось только сделать морду лица кирпичом и удивленно приподнять бровь.

Ну, объясняться за всех принялся Теодор, так как Гай тихонько млел в углу рядышком с нахмуренной вампиршей, Грей, как всегда, уткнулся в свою книжку, а эльфийка покраснела и, скромно потупив глазки, только молча улыбалась. Глядя на ее застенчивую улыбку, я быстро убрал руки за спину. Спасибо, но я прекрасно помню, как в первый раз на классном часе буквально назвал ее своей младшей женой. Конечно, это получилось случайно, я тогда еще не знал, что обычный тычок указательным пальцем в сторону эльфийской девочки в их мире означает ласковое приветствие младшей жены, что-то типа нашего: «кисонька – лапонька – младшенькая», блин, до сих пор стыдно. Ну да ладно.

В общем, Генрих передал Эрнесте и Алане о том, что я их буду сопровождать, а вампирша пригласила эльфийку, которая была ее закадычной подружкой, поехать с ней, ибо их миры находятся на одной ветке. Сестра эльфийки отправилась домой днем ранее, и той, естественно, неохота было сидеть и ждать, пока ее заберут родители, поэтому на приглашение подруги она с радостью согласилась. Ну, их разговор случайно услышал Теодор и рассказал все Гаю. Тот сразу загорелся идеей примкнуть к нашей компании, так как его мир находился на соседней ветке, и в мире Эрнесты можно было сделать пересадку, как, впрочем, и Теодору. Ладно, эльфийка – понятно, Гая я тоже, с одной стороны, понимаю – любовь и все такое, а тут такая возможность побыть хоть пару дней с объектом своих воздыханий, но остальные-то зачем поперлись? Теодор вон даже на этот вопрос не знал, что ответить, просто голову опустил и сделал виноватое лицо, Грей же пожал плечами и, не отрываясь от книжки, бросил, что ему просто было скучно. Его отец в это время воевал в своем мире с очередными силами добра, и мальчику приходилось ехать не домой, а к своей бабушке, что жила в одном из соседних миров. Для сопровождения его в этой поездке должны были прибыть специально посланные слуги, но мальчик почему-то не горел желанием ехать под их конвоем, а посему решил отправиться с нами.

Вообще, в академии поставлено так, что всех детей до старших классов привозят и забирают родители или специально посланные для их сопровождения люди (и не только люди), ну, или, в крайнем случае, эту функцию поручают учителям. Еще надо заметить, что все присланные обязательно проходят всестороннюю проверку, которая, после случая с нападением, ужесточилась в несколько раз. В принципе, это правильно, особенно если учесть, чьи дети учатся в академии. Вон, даже в моем классе у многих родители не последние люди в своих мирах, так что тут скорее надо удивляться, почему за ними толпами охрана не бегает, а не тому, почему они одни домой на поезде проехать не могут. Хотя ребята говорили, что в первое время их даже одних отпускали. Впрочем, даже сейчас большинство старшеклассников одни едут, хотя, с другой стороны, многие из них уже довольно сильные маги и часто в одиночку стоят полка охраны.

Ну, как бы там ни было, моим сорванцам, несмотря на все вышесказанное, удалось купить билеты, сославшись, естественно, на меня, как на их якобы сопровождающего. И ведь, блин, ни у кого ни одного вопроса не возникло, несмотря на все эти меры безопасности; а почему это билеты дети покупают? Мдя… пофигизм – это, видать, межмировое понятие. Хотя у меня закрадывается предположение, что не все тут так просто… Как бы опять чего не случилось. Батон, кстати, со мной вполне согласен. Он у нас молчаливый, но мимикой и жестами все выражает бойко. Вот и сейчас, после того как я поделился с ним своими сомнениями, быстро подпоясался ремнем с висящим на нем кинжалом, на голову повязал какую-то белую тряпку, сделав из нее импровизированную бандану, и, скорчив свирепую морду, взял под козырек. Тряпка, кстати, была в крупный красный горошек, и одна из этих красных точек примостилась точно на лбу нашего котейки, делая его похожим на японского кота-камикадзе, а он еще глаза щурил, пытаясь придать себе более грозный вид… Блин, я уткнулся в стакан и долго булькал в нем чаем, пуская пузырики.

Ну, да как бы там ни было, пришлось девчонок размещать в одном купе, двоих мальчишек оставлять у себя, а остальных задвигать в соседнее. Хорошо хоть билеты нам дали в одном вагоне, еще и в соседних купе. В принципе, этот факт вполне вписывался в мою теорию о том, что данная ситуация была спланирована кем-то, только вот кем и, главное, зачем?

Меж тем за окном поезда замелькали какие-то строения, и он стал резко сбавлять ход. Дверь купе распахнулась, и на пороге появилась Эрнеста.

– Нер, станция.

– И что? – Я отставил стакан и вопросительно посмотрел на юную вампиршу.

– Мы с ребятами хотим на перрон выйти, стоянка больше сорока минут. Можно?

Я только вздохнул. Запрещать, конечно, смысла не было, но поостеречься надо, и скорее не столько неведомых недоброжелателей, как самих детей. Еще мне не хватало, чтобы кто-нибудь от поезда отстал или еще чего похуже. А похуже может быть только одно – это когда мои детишки начинают колдовать со скуки, а если их не выпускать, то именно это может и случиться, так что пусть лучше проветрятся, да и я заодно. Я покосился на Батона, который все еще стоял в позе стойкого оловянного солдатика, преданно пожирая меня глазами, и кивнул:

– Хорошо, только от поезда далеко не отходите, да и я сам сейчас выйду.

– Угу, – кивнула девочка и закрыла дверь.

Я сунул ноги в шлепанцы и, скомандовав коту «вольно», отправился к выходу из вагона, тем более что поезд уже замер у широкой платформы перед небольшим обшарпанным зданием местного вокзала. Ребята мои уже были там и скучковались у невысокой витой оградки, что шла вдоль всего перрона. Лишь Алана стояла в стороне и что-то разглядывала в простиравшемся за оградой поле, покрытом золотистым ковром созревающей пшеницы.

– Девочка явно не в своей тарелке.

Я обернулся и вопросительно посмотрел на седого проводника, что стоял рядом с нашим вагоном.

– Девочка, говорю, переживает, – повторил тот, поглаживая свои густые длинные буденновские усы.

– Есть немного, – кивнул я. – Дела сердечные.

– Оно и видно, – усмехнулся проводник. – Суккубы всегда очень чувствительны к такому.

– А откуда вы узнали, что она суккуб? – удивился я.

– Молодой человек, – усмехнулся проводник. – Я на этой дороге не первый год работаю и, уж поверьте, научился отличать одних существ от других, несмотря на то, в каком обличье они сейчас находятся.

– Ах да, – я несколько смутился.

Действительно, глупый вопрос. Даже я за неполный год научился эльфа от дриада отличать, а гнома от графта (вторые не настолько упитанны, да и пониже чуток, к тому же не такие жмотистые),а уж тут…

– Да вы не переживайте, молодой человек, на своем опыте знаю: суккубы, они отходчивы, так что погорюет чуток, да и забудет былое.

– Надеюсь.

Я извинился перед разговорившимся стариком и подошел к Алане. Девочка скосила на меня глаза, что-то буркнула себе под носик и отвернулась.

– Обижаешься? – спросил я.

– Нет… нер, – ответила та, упорно отводя взгляд.

– А я вот думаю, что обижаешься, но другого выбора у меня не было.

– Я знаю, – девочка тяжело вздохнула. – Это вы меня извините, просто какая-то обида внутри.

Она прижала кулачки к груди и, бросив взгляд на стоявшего рядом с Эрнестой Гая, быстро отвернулась, однако я успел заметить блестевшие в уголках глаз капельки слез.

– Алана, да не переживай ты так, – сказал я, нагнувшись и положив руки на ограду. – Знаешь, в твоем возрасте я влюбился в одну девочку из параллельного класса и предложил ей дружить.

– И что?

– Да ничего, – я грустно вздохнул. – Она сперва согласилась, а через месяц стала встречаться с моим лучшим другом, с которым я ее познакомил, когда тот зашел ко мне в гости.

– Не может быть. – Девочка неверящим взглядом уставилась на меня.

– Почему?

– Потому что нельзя влюбиться и тут же разлюбить, как нельзя и заставить кого-то полюбить.

– Скорее всего, она меня и не любила, – вздохнул я и, улыбнувшись, добавил: – Хотя, если ты заметила, ты уже сама нашла ответ на свою проблему.

– Да?

Девушка на секунду задумалась, затем грустно усмехнулась и посмотрела на меня неожиданно ясным взглядом, в котором уже не было прежней горечи.

– Спасибо, нер, вы правы, – она улыбнулась. – Пойду к ребятам, что тут одной скучать?

– Давай.

Я посмотрел ей вслед и, развернувшись, в задумчивости уставился на колышущееся море пшеницы. Молодость – как же ты порой наивна, несдержанна, вспыльчива, а порою просто бестолкова. Но одновременно как же ты прекрасна, полна чудных мгновений новых открытий и перспектив. В молодости много того, что ты делаешь впервые: первая любовь, первый поцелуй, первая сигарета (хотя это можно не вспоминать), первые обнимашки, да, да, именно первые. Ибо только в это время ты начинаешь воспринимать человека противоположного пола именно как объект чего-то большего, нежели просто друга. В этот период много первого, в эти годы ты, точно исследователь неизвестного, идешь по жизни, день за днем, месяц за месяцем, год за годом, открывая тот неизведанный мир, что окружает тебя. И пусть он не так прекрасен, как тебе кажется через призму твоей юности, пусть розовые очки со временем спадут, но полное надежд и мечтаний время навсегда останется в твоем сердце. Всегда будет звучать громкой музыкой…

Блин, твою кису, это еще что за дешевые фокусы? Я зло посмотрел на бродячего скрипача, который пристроился рядышком и выводил на своем инструменте какую-то лирическую мелодию. Получив от меня монетку, он тут же озорно мне подмигнул и принялся наяривать нечто бравурное.

Ну, это другое дело, а то я уж что-то совсем расчувствовался и чуть не растекся по платформе тонким слоем склизкого розового вещества.

– Ловите его, да ловите же кто-нибудь!!! – истошный детский крик окончательно привел меня в себя, разогнав остатки задумчиво-лирического настроения.

Я оглянулся и обнаружил метрах в двадцати от себя, рядом с выходом из здания вокзала, маленькую девочку в соломенной шляпке, из-под которой выбивались белокурые локоны, и синеньком платьице. Она показывала рукой куда-то поверх меня. Я поднял голову и несколько обалдел, ибо надо мной, лениво взмахивая роскошными орлиными крыльями, парил розовый крокодил.

Так… Я дыхнул в сложенную горстью ладонь и принюхался. Вроде нормально: зубная паста, чай, колбаса – другие запахи отсутствовали. Хотя все могло быть, термос мне Дорофеич упаковывал – кто знает, что он мне там заварил, прикольщик бородатый.

Я мотнул головой и вновь посмотрел на крокодила, а этот гламурный гад и не думал никуда исчезать, висел себе над головой, изредка шевеля крыльями. Так… Я покосился на своих ребят, но те были настолько поглощены обсуждением чего-то, что на окружающее не обращали внимания.

А девочка меж тем смотрела на меня таким умоляющим взглядом, что мне оставалось только вздохнуть и, вытянув руку, схватить это розовое чудо за хвост. А что, крокодил не очень большой, так, с овчарку размерчиком, к тому же, судя по ошейнику, вполне ручной.

Ну, значит, схватил я это летающее пресмыкающееся за хвост, а эта сволочь медленно так повернула голову, разинула пасть и сделала в мою сторону огненный выхлоп. Я, естественно, его отпустил и стоял в полной рассеянности, хлопая глазами. Пламя у этого розового было не настолько мощное, чтобы доставить какие-то серьезные неприятности, где-то всего в несколько раз сильнее обычной зажигалки, однако, во-первых, неожиданно, во-вторых, обидно, ну и, в-третьих, зубы он, интересно, когда чистил?

Я погрозил кулаком этому летающему мутанту, который просто взмыл повыше и вновь завис надо мной, словно издеваясь. На мой жест эта гадина только скосила глаза и легонько дернула хвостом. Ладно, значит, думаешь, что ты в безопасности. Я скинул тапочки и уже приготовился прыгнуть, как услышал, что меня кто-то зовет. Скосив глаза, я обнаружил стоявшую в паре метров все ту же девочку.

– Дяденька, дяденька, вы только Гаврика не обижайте, ладно? Он, вообще, у меня хороший, только вредный очень, вы его, главное, схватите за поводок, а то, боюсь, он снова за поездом увяжется, и я его опять долго не увижу.

– Хорошо. – Я ласково улыбнулся девчушке и, озорно подмигнув ей, прыгнул.

Крокодил явно не ожидал от меня такой прыти и, по-моему, даже пасть раскрыл от удивления, когда ухмыляющаяся морда моего лица возникла у него перед глазами. Я, естественно, вежливо поздоровался и тут же хапнул его за короткий поводок, что свисал у него с шеи. Помнится, в этот момент я страшно удивился, что это за поводок такой из огрызка толстенной цепи, но было поздно… Крокодил взмахнул крыльями и… и я почувствовал, что значит быть на буксире у сверхзвукового истребителя.

Не, я-то грешным делом считал, что это на спине у нашего Криса кататься неудобно, ну, ветер там в лицо, да и шкура у нашего дракоши не самая гладенькая, а… кхе… ну, понимаете ли, шершавая она, причем местами весьма. Этакая крупная наждачка, и ты, сидя на ней, буквально чувствуешь, как стачиваются и полируются все твои лишние, но порой такие дорогие твоему сердцу выступы и прочие лишние части тела, причем вместе с гардеробом.

Так, о чем это я? Ах да, лечу я, значит, за этим крокодилом, а этот гад к тому же давай выписывать кренделя вокруг всех столбов, да еще пару раз крутанул «бочку». Блин, не знаю прямо, как удержался, впрочем, бутерброду, который я съел вместе с чаем, явно поплохело больше, чем мне, и он некоторое время упорно просился наружу, но я его не пустил, после чего тот обиделся и принялся болтаться у меня в желудке, изредка повторяя свою просьбу. Значится, летаем мы с энтим крокодилом уже пару минут, и я даже начинаю получать от этого некое извращенное удовольствие, тем более что дотянуться до шейки этого гада не могу (ох, как бы я сжал ее в братских объятиях), а отпускать цепь как-то боязно. Мои ребятки внизу, похоже, не могут врубиться в происходящее и с изумлением наблюдают за моим полетом, хозяйка же крокодила что-то кричит снизу, а порой даже хлопает в ладошки, когда ее любимец закладывает особо крутой и замудренный вираж.

Тем временем дракон неожиданно вильнул в сторону и понесся над полями. Я мысленно выругался, тут уже не до шуток, надо что-то делать – до отправления поезда минут двадцать осталось, куда занесет меня этот гордый розовый «орел», можно было только гадать.

Я принялся осторожно подтягиваться на цепи, но крокодил неожиданно рухнул вниз и пролетел прямо сквозь густую крону одиноко стоящего среди пшеничного поля дерева, заставив меня непроизвольно разжать пальцы.

Ой, ай, уй… блин… сучок… ой, еще один, ветка – тьфу, нефкуфно, ёк, блин, земля, здравствуй.

Я пару мгновений лежал, растянувшись на земле, шевеля по очередности своими похрустывающими конечностями, затем вскочил, приложившись макушкой о низко растущую ветку. Ойкнул, хотел выругаться, но потом махнул рукой и направился к перрону, который, слава богу, оказался неподалеку. К моему счастью, этот летучий аллигатор меня недалеко уволок, всего на сотню метров от того места, где я начал свой полет. Отсюда я даже видел своих ребят, которые махали мне руками с платформы. Неожиданно поезд дал гудок, заставив меня буквально подскочить на месте. Черт!!! Я бросил взгляд на часы: да не, вроде нормально, до отправления еще больше пятнадцати минут, однако надо торопиться. Я рванул прямиком через поле, хотя рванул – громко сказано, тяжелые колосья созревающей пшеницы не давали слишком разогнаться, хорошо еще, что через пару минут я выскочил на накатанную дорогу, которая шла прямо к зданию вокзала, так что добрался быстро.

Около самого вокзала стояла небольшая повозка, запряженная парой гнедых лошадей. Я, конечно, не очень бы обратил на нее внимание, но меня окликнул приятный девичий голосок, заставив остановиться и оглянуться. На облучке телеги сидела высокая худенькая девушка, почему-то кутавшаяся в широкий плащ, да еще постоянно надвигавшая на глаза капюшон.

– Ээээ…

– Вы меня не знаете, – незнакомка чуток сдвинула с лица капюшон и как-то по-хитрому улыбнулась.

– И чем могу помочь? – спросил я, косясь на уже стоявший под всеми парами поезд.

– Вы – ничем. – Незнакомка пожала плечами и, проследив за моим взволнованным взглядом, добавила: – Насчет этой дымящей машины не беспокойтесь, до ее отправления еще есть время.

– Да?

Я бросил взгляд на часы. Действительно, время еще было.

– Так чем…

– Я вот о том существе, – девушка ткнула изящным пальчиком в медленно пролетавшего над нами крокодила.

Я скрипнул зубами. Вот ведь гад, летит себе спокойно и в ус не дует, ну, я его…

– Подождите, – остановила меня незнакомка. – Я как раз хотела дать вам насчет него совет.

– Какой?

– Совет не бесплатный, – улыбнулась та. – Я ведь торговка и за свой совет хочу, чтобы вы отдали мне то, что лежит у вас в правом кармане штанов.

Я автоматически сунул руку в карман брюк и нащупал там кругляш магрика. Вытащив монету, я протянул ее загадочной незнакомке, порядочно заинтригованный происходящим. Та приняла монетку, пару секунд ее рассматривала и даже понюхала, при этом макушка ее капюшона почему-то заходила ходуном, точно под ним что-то двигалось.

– Интересная монета. – Девушка спрятала магрик и кивнула на хозяйку крокодила, все еще стоявшую на платформе, теперь уже в окружении моих учеников. – Эта девочка не совсем девочка, она местный дух и частенько развлекается таким образом.

– Магия?

– Нет, – торговка покачала головой. – Просто шалость. Это ее животное необычайно сильно, хотя таким и не выглядит, я не знаю, что оно такое, но в нашем мире подобного точно нет.

– Ясно, спасибо вам.

Я развернулся и чуть не столкнулся с высоким парнем, несущим какой-то ящик.

– Извините меня, – сказал тот и, подойдя к повозке, закинул в нее ящик, после чего, облегченно вздохнув, прислонился к ней спиной.

– Долго еще? – спросила девушка, спрыгнув с облучка.

– Еще четыре да пара корзин, – выдохнул тот. – Лучше бы помогла, корзины-то легкие.

– Вот еще, – фыркнула та. – Я Хоро Мудрая, и я не собираюсь таскать какие-то там корзинки. К тому же, пока ты занимаешься переноской, я караулю нашу повозку, да еще и заработала на этом.

Я меж тем уже направлялся к своим ребятам, но, услышав слова девушки, замер и, медленно обернувшись, посмотрел на стоявшую у телеги пару. Какие-то смутные воспоминания зашевелились у меня в голове, точно я когда-то слышал это имя. Пара, заметив, что я их разглядываю, вопросительно уставилась в мою сторону, мне же оставалось только улыбнуться и, помахав рукой на прощание, отправиться дальше.

Едва я приблизился к своим ученикам, как ребята обступили меня, а хозяйка крокодила, наоборот, отошла подальше.

– Нер, как вы?

– Нормально, и не в таких передрягах бывал, однако зверюшка интересная.

– Магборский шаркозак, – сказал Грей. – Живет в одном пустынном мире, мы как-то там с отцом отдыхали. Этот еще маленький, а вот взрослая особь могла бы рыцаря вместе с конем слопать, причем за один жевок. Только откуда он здесь?

Я с улыбкой посмотрел на мальчика. Не, он просто ходячая энциклопедия, причем я это уже давно заметил, хотя бы потому, что он всегда знает ответы на самые каверзные вопросы, а уж это его нордическое спокойствие… Некоторых учителей это, кстати, бесит, а это я уже по количеству жалоб на него знаю. Сперва никак не мог понять почему, а оказалось, что он этим своим спокойствием иногда доводит до белого каления. Да еще его голос – точно у машины, ровный такой, негромкий, без намеков на эмоции, как будто не разговаривает с тобой, а тупо констатирует какой-то факт. В результате даже не поймешь, серьезен он или шутит, а может, и грубит или издевается. Правда, я все-таки научился чуток отличать его эмоции. Вот, например, когда он злится, то его брови чуть сходятся к переносице, когда смеется – легонько дергаются уголки рта, когда озадачен – изредка чешет мочку уха. Вот и сейчас это жест с ухом.

Я усмехнулся и, кивнув парню, повернулся к хозяйке летающего крокодила. Та, видимо, что-то почувствовала и принялась пятиться от меня.

– Говоришь, поймать твоего любимца? – Я шагнул вперед.

– Да, дяденька. – Девочка быстро отступила назад.

– Говоришь, осторожно? – Еще шаг вперед.

– Да, – кивнула та, делая шаг назад. – Мой Гаврик очень впечатлительный.

– Ага. – Я криво усмехнулся и, резко развернувшись, скомандовал: – В линию, цель одиночная, выше крыши поезда десять…

Так, стоп, тут надо несколько остановиться и пояснить, что в своем классе, помимо уроков труда, я вел еще и ОБЖ. Этот предмет наш ректор решил ввести на экспериментальной основе и, собственно говоря, полем для этого эксперимента послужил мой класс. Вот уж пришлось мне репу почесать, но, увы, лучше ничего не пришло в голову, как вспомнить уроки военной подготовки в школе, свою службу плюс немного физкультуры.

В результате мои ребятки несколько месяцев бегали, прыгали, преодолевали водные преграды, учились сбивать с помощью своей магии различные летающие цели, ну, и тому подобное. Кстати, это помогло нам во время очередных соревнований между академиями. Тут у них каждый год проходит что-то типа нашей «Зарницы» с захватом флага, ну, вот тогда мы с моими учениками и показали, чего стоит наша подготовка. Наш отряд удерживал превосходящие в несколько раз силы врага, пока наши основные не совершили обходной маневр и не захватили флаг противника. Так что висевшая над платформой малоподвижная цель была для них так… семечками, а ребята у меня, надо сказать, на команды уже вышколены, поэтому они не стали ничего спрашивать, хотя и удивились, а быстренько выстроились полукругом и вытянули руки к цели.

– Значит, впечатлительный, говоришь? Ну-ну… огонь!

Сбитый звуковым ударом, а затем поджаренный на огне и доведенный до готовности на молниях, крокодил… точнее, его дымящаяся и потрескивающая электричеством тушка рухнула на перрон под бурные аплодисменты окружающих.

– Вот. – Я подошел к останкам летающего гада и поднял его за хвост. – Правда, мои ребята немного перестарались, но…

Фигурка девочки вдруг рывком увеличилась, заставив нас и стоявший на перроне народ попятиться.

– Вы!!! – призрак, больше всего похожий на скелет в обносках, с гривой спутанных волос, указывал на нас когтистым пальцем.

Я только сочувственно ухмыльнулся: что за глупый призрак, так раскрыть себя перед целым поездом магов и колдунов? Одно дело – шутки маленькой девочки, а совсем другое – вот это…

Я спокойно посмотрел на призрака, протянувшего к нам когтистые руки, и отвернулся, спиной чувствуя ударившие в него струи энергии. Вздохнув, я подошел к урне, стоявшей неподалеку, и, запихнув туда тушку крокодила, направился к своему вагону.

– А вы молодец, сэр, – приветствовал меня наш проводник. – Эта девочка… кхе… точнее, эта тварь частенько подшучивала над нашими пассажирами, причем не всегда беззлобно, однако всегда это делала так, что обвинить ее было невозможно. Пару раз сюда специально посылали магов из академии, чтобы они выяснили, кто это такая, но ей постоянно удавалось ускользать. В результате предположили, что это какой-то обиженный призрак, и решили не обращать на нее внимания.

– Так вы про нее знали? – удивился я.

– Конечно, – кивнул проводник. – Впрочем, как и все в этом поезде. А вы разве нет?

Я отрицательно покачал головой.

– Вот ведь незадача. – Старик задумчиво подергал себя за ус. – И правда, вы ведь в первый раз с нами едете.

– Точно. – Я взялся за поручень, чтобы подняться в вагон, но остановился и, обернувшись, добавил: – Пожалуйста, если не трудно, в следующий раз предупреждайте о подобных достопримечательностях.

– Хорошо, сэр. – Старик приложил два пальца к козырьку своей форменной фуражки. – Будет сделано, однако позвольте заметить, что это была хорошая работа, и мне даже кажется, что вам нравилось то, что вы делали.

Я пристально посмотрел на старика, в глазах которого почему-то плескался озорной смех, и, ничего не ответив, скрылся в вагоне.

Войдя в вагон, я обессиленно плюхнулся на свое место, а Батон, бросив на меня беспокойный взгляд, молча открыл термос и наполнил мой стакан ароматным чаем. Затем нырнул на верхнюю полку, и вскоре на столике появился пакет с Глафириными пирожками.

– Есть что покрепче? – спросил я, растерянно отхлебывая чай.

Кот кивнул и вновь скрылся на верхней полке, чтобы почти тут же появиться с пузатой бутылкой. Поставив ее на стол, он подошел к двери и поплотнее ее прикрыл. Я откупорил бутылку и, сделав большой глоток, поморщился. Толку, конечно, мало, ибо из-за этих драконьих генов я не пьянею, но вот нервы порой успокаивает, а сейчас мне это очень нужно, хотя даже сам не знаю почему. Просто как-то все не так идет, прямо чую очередную закавыку, к которой приведет меня сия поездочка, однако делать-то нечего, детей не бросишь, один раз они и так пострадали по моей вине. Помните, я рассказывал об их похищении? Так вот, мало того, их тогда еще и в мышей превратили и в специальную клетку посадили, чтобы они не применили контрзаклинание. Я, помнится, тогда удивлялся, почему это мое антимагическое поле не подействовало. Оказалось, причина в этой клетке. Клетка была сделана в техногенном мире и излучала специальное поле… блин, короче, техномаги до сих пор разбираются в ее устройстве.

Я снова глотнул и решительно отодвинул от себя бутылку. Все, хватит.

– Батон, инструмент у тебя с собой? Сейчас мы тут одну новую песню разучим.

Кот неверящим взглядом посмотрел на меня и, нырнув под стол, вытащил откуда-то небольшую гитару. Вообще-то, я его увлечение песнопениями не одобряю, хотя, надо сказать, сам в нем и виноват. Не фиг было сказки Александра Сергеевича нашему коту рассказывать, особенно где кот ученый упоминается. Нашему Батону сей персонаж так понравился, что он под него косить стал. Правда, сказки и песни у него почему-то чрезвычайно пошлые, так что пришлось кису учить уму-разуму. Слава богу, подействовало, однако ночью иногда нет-нет да раздастся с чердака затейливое песнопение. Правда, и культурные песни у него в репертуаре тоже появились, но это уж он у меня их подслушал.

За окном стало медленно темнеть, мои ребята скучковались в соседнем купе и играли в карты на желание, а мы с Батоном тихонько пели, причем пели настолько душевно, что у вагонного (ну, вы знаете, бывают домовые, а в поезде…)даже слезу умиления пробило.

 
Hа дальней станции сойду —
Трава – по пояс,
И хорошо с былым наедине
Бродить в полях, ничем, ничем не беспокоясь,
По васильковой cиней тишине.