Текст книги "Искатель"

Автор книги: Дмитрий Кружевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Омега-семь, прими на два градуса вправо и готовься к посадке, – раздалось в наушниках шлема.

– Понял, Земля, два градуса вправо.

– Хорошо, вижу тебя, ты в полосе луча ведения, данные пошли.

– Понял, Земля.

Перед его глазами развернулся экран с изображением аэродрома и призрачными зелеными линиями возможных векторов посадки. Оставалось только вписать машину в один из векторов и не упускать эту зеленую дорожку – однако легче было сказать… Лишенная антигравов, идущая только на маршевом двигателе, машина превратилась в скоростной болид, и Кирилл уже три раза проскакивал нужный вектор, а один раз вообще выскочил из полосы луча.

– Омега-семь, сбрасывай до четырехсот, а то проскочишь.

– Понял, Земля, сбрасываю. – Кирилл подал ручку вперед, и машина послушно стала сбавлять скорость. Однако болтанка и тряска, наоборот, стали увеличиваться, к тому же картинка от луча была испещрена пятнами помех.

– Земля, сильная болтанка, помехи на луче.

– Омега-семь, держи курс, скорость на двести.

– Понял, Земля.

Однако стоило светящейся бледно-голубым светом полоске скорости упасть до требуемых двухсот, как машина неожиданно клюнула носом и резко пошла вниз. Высотомер тут же зашелся протяжным писком, заставив Кирилла поспешно потянуть ручку управления на себя, одновременно чуток прибавляя тягу. Стараясь не обращать внимания на стремительно убывающие цифры высоты, он всеми силами пытался заставить слушаться падающую в смертельном пике машину. Но та почти не реагировала на действия, предпринимаемые Кириллом.

– Омега-семь, Кир, ответь, я потеряла тебя. Какой твой курс?

– Откуда я знаю, какой тут курс! – крикнул он. – К земле курс!

Кирилл покосился на верещащий высотомер и ругнулся сквозь зубы. До нулевой отметки оставалось меньше километра, и вынырнувшая из дождевой мглы поверхность земли стремительно приближалась. Утешало одно – падал он точно на взлетно-посадочную полосу аэродрома. Неожиданно Кирилл почувствовал, что болтанка уменьшилась, а нос машины пошел чуть вверх, поддаваясь его усилиям. Не хватило совсем немного, машина вышла из неуправляемого пике почти у самой земли и, пронесясь над аэродромом, рухнула у края взлетного поля, взметнув тучи грязи и брызг. Окружающий мир мигнул и погас.

– Симуляция выключена, данные о тренировке переданы на центральный терминал, – раздался в ушах Кира приятный женский голос.

Он облегченно вздохнул и, проведя языком по пересохшим губам, снял шлем, откинул прозрачный колпак и вылез. Несколько минут постояв, чтобы окончательно прийти в себя, он направился к Лунину. Тот сидел за центральным терминалом управления тренажерами. Гера была уже там. Он посмотрел на расстроенную девушку, одетую в сенсор-комбинезон навигатора, и ободряюще ей подмигнул. Но та лишь обреченно вздохнула. Павел Николаевич некоторое время сидел молча, еще раз просматривая мелькающие на экране кадры их совместной тренировки, затем повернулся в кресле и задумчиво посмотрел на понурых кадетов.

– Ну что я могу сказать… Видал и похуже… Правда, и лучше тоже видал. Машину ты, Градов, спас, хотя в реальности после такой посадки неделю бы в регенерационной камере провалялся. А вот ты, Соболева… – он окинул тоненькую фигуру Геры хмурым взглядом. – Скажи-ка мне, девочка, почему ты не включила гравикорректировщик? Он у тебя под рукой для чего, уток на суп ловить?

– Каких уток? – не поняла Гера.

– Дико крякающих, – буркнул Лунин. – Так почему ты не задействовала корректировщик?

– У него ведь бортовой компьютер практически вышел из строя, – попыталась оправдаться девушка.

– А при чем здесь компьютер? – удивился Павел Николаевич. – Корректировщик – это ведь управляемый с земли точечный гравитационный луч, он специально и был разработан для подобных случаев. Машина Градова уже находилась в зоне захвата, можно было стабилизировать его полет и мягенько так приземлить. Соболева, ты же видела, что он стал терять контроль, почему не задействовала?

– Я в Кира верила и не хотела мешать…

– Верила? – учитель хмыкнул. – Ладно, с вами, мадам, все понятно. А вот ты, Кирилл, скажи мне, пожалуйста, зачем надо было давать газу, когда стал входить в пике. Тоже в себя верил?

– Ну, думал, с увеличением скорости вернется и управляемость.

– Вернулась?

– Нет…

– Нет… А он ускоряется. Подумал бы головой чуток. Ясно ведь было, что в нижних слоях облаков такой болтанки не будет, там и смог бы потихоньку выравнять. А ты из себя решил болид изобразить, что ли?

Кир виновато промолчал.

– Ох, ребята, – Павел Николаевич покачал головой. – Учить вас еще да учить. Ладно, идите, а то у меня следующая пара уже на подходе.

Гера с Киром дружно кивнули и, переглянувшись, отправились к выходу из тренажерного зала. Лунин посмотрел им вслед, снова повернулся к изогнутому широкой дугой экрану терминала и задумчиво посмотрел на горевшую на нем фразу: «Сложность 7J – категория норм.».

Кирилл шагал молча, погруженный в свои мысли. Гера шла рядом, изредка бросая взгляды на него. Тренировка прошла несколько неудачно, а подобное всегда повергало Кирилла в некоторую депрессию. Уж кому-кому, а Гере это было хорошо известно. Поэтому она тоже молчала и лишь покрепче ухватила парня под руку. Неожиданно вспомнился интернат и слова воспитательницы:

«Девочки, запомните: что бы ни говорили, вас никогда не поставят на одну ступеньку с обычными женщинами. Вы всегда будете женщинами второго сорта, и чтобы добиться уважения и положения в обществе, вам придется очень постараться».

Ей тогда было всего четыре года. Четыре года прошло с того времени, как она появилась из родильной ванны вместе еще с десятком своих братьев и сестер. «Вторичники» – она тогда не совсем понимала значения этого слова, ибо по развитию соответствовала примерно обычной девятилетней девочке, а в этом возрасте волнуют совсем другие проблемы. То, что она отличается от других детей, Гера стала понимать после того, как летом подружилась с двумя девочками в городском парке, куда их регулярно вывозили воспитатели. Точнее, это произошло на следующий год после их знакомства. Девочки были приезжими и жили здесь у своей бабушки, к которой прилетали ежегодно. В то лето она вместе с Антоном много играла с новыми подружками и даже ходила к ним в гости, но на следующий год, когда захотела с ними встретиться, те просто не узнали ее. За год девчушки, конечно, подросли, но она-то по своему развитию из девятилетнего ребенка превратилась в четырнадцатилетнюю девушку. Гера хорошо помнила, какой это для нее был шок. Нет, конечно же, от них не скрывали, что они не такие, как все, но убедиться в этом самой… Вот и сейчас, когда она уже идет под руку со своим парнем, те ее знакомые девочки, скорее всего, еще даже школу не закончили. Гера улыбнулась и поплотнее прижалась к руке Кирилла. Он ее парень, что бы кто ни говорил, она для себя это уже решила.

«За счастье надо бороться», – всегда говорила ее воспитательница.

Ровные ряды П-трансляторов в зале, стены и пол которого покрыты белыми восьмигранными плитками. Полуобнаженные тела у П-трансляторов. Время загрузки. Четыре часа на грани яви и сна, когда мозг точно губка впитывает поступающую с датчиков информацию. Некоторые не выдерживали. В памяти намертво отпечатался случай с одним мальчиком, который после окончания загрузки вдруг вскочил со своего места и с диким криком принялся метаться по залу, вцепившись руками в волосы. Затем подскочил к стене и принялся биться в нее головой. Воспитатели подоспели быстро и, повалив его на пол, хотели ввести ему что-то в руку, но он вырвался. Почему он бросился к ее транслятору – она не знала. Колпак аппарата был закрыт, и мальчик принялся стучать в него кулаками с такой силой, что за несколько мгновений они превратились в кровавую массу. Его глаз, полных боли и какой-то звериной злобы, она не забудет никогда.

«В первую очередь вы женщины, а уже потом вторичницы, помните это».

Вторичники… То, что это клеймо, она поняла, когда ей исполнилось семь лет, а по физическому развитию – шестнадцать. Время, когда многие девушки влюбляются. Это произошло и с ней. В тот день она, как всегда, гуляла в парке, где и познакомилась с Майком. Как она тогда была счастлива, как ей завидовали ее «сестры». Она не слушала никого – ни Антона, который всегда беспокоился о ней, ни воспитательницы, которая почему-то вдруг выступила против ее отношений с Майком. Надо сказать, что все интернаты придерживались неписаных правил поддерживать своих воспитанников в личных отношениях, мало того, отношения между людьми и вторичниками следовало всячески поощрять. Это были прекрасные дни для нее, даже сейчас она вспоминала о них с замиранием сердца. А потом случилось это… Об этом случае она не хотела вспоминать даже сейчас. Тех подонков не нашли. Стражи только разводили руками и опускали глаза. Но главное, что подкосило ее – это предательство Майка. После того случая он даже не захотел ее видеть. А его мать обозвала ее генетической подстилкой и сказала, что это была ошибка ее сына – связаться с такой, как она. С тех пор она замкнулась в себе, и лишь постоянная опека Антона помогла ей не совершить самую большую глупость в жизни. Однако в будущем ее не ждало ничего хорошего. Психика девушки дала серьезную трещину, и даже занятия с психологами не могли привести ее в норму. Стерилизация и поселения – это было ее будущее.

А потом в их интернате появился этот человек. Высокий, худощавый, с ежиком темных волос, в черной форменной одежде. Он несколько дней провел в интернате, присутствуя на уроках и различных мероприятиях. С ним она случайно столкнулась в коридоре, после уроков. Он с интересом посмотрел на упершуюся в него девушку, которая, точно машина, пыталась продолжить движение, затем отстранил от себя и, приподняв ее опущенную голову за подбородок, пристально посмотрел в тусклые глаза девушки. Та несколько мгновений равнодушно смотрела на державшего ее мужчину, затем вдруг сверкнула глазами и решительным движением вырвалась из его рук. Мужчина улыбнулся и молча направился дальше по коридору, бросив лишь взгляд на Антона, который бежал к ним, уже сжимая кулаки.

В конце лета, когда она должна была пройти курс стерилизации перед отправлением в дальние колонии, на площадку перед интернатом опустился незнакомый глайдер с белой восьмиконечной звездой на борту.

Академия. Для вторичников это учебное заведение было практически недоступно. Все, на что они могли надеяться – это техническое училище или вуз низшей категории. Мало кто получал в табеле зеленые метки. Да, они становились полноценными гражданами и могли претендовать на полноценное обучение, но, насколько знала Гера, этим правом практически никто из вторичников не пользовался, многих из них устраивало их место в обществе. Ведь несмотря на роботизацию производства и активное использование киберов, работы на Земле хватало. Еще многое требовало присутствия человека или вторичника, причем зачастую это была очень грязная и неприятная работа. А вторичники хоть и были людьми, но людьми второго сорта. Именно это она вынесла из обучения в интернате.

«Основное предназначение всякой вторичницы заключается в рождении ребенка от обычного человека».

Когда она впервые увидела Кирилла, то ее сердце неожиданно вновь дало сбой, как при встрече с Майком. Но она больше не хотела этого чувства, боялась его, поэтому скорлупа ее одиночества только окрепла. Порой Гере казалось, что она превратилась в ходячую машину, которая только и делает, что выполняет заложенную в нее программу: встать, сходить в душ, одеться, пойти на занятия, выполнять общественную работу, прийти домой, лечь спать. Единственный, кто ее поддерживал, был Антон – ее генетический брат и близнец, но и он все чаще, глядя на свою сестру, в бессилии опускал руки. Случай с Айко был для нее неожиданностью, она сама до сих пор не могла сказать, почему так бурно среагировала на его прикосновения, однако это несколько вывело ее из психологического ступора. А потом она увидела Лиа.

«Извините меня, я Лиа, группа двести тридцать четыре-Л… ой! – Девушка на экране извиняюще улыбнулась. – Простите, забыла. Я Лиа Градова, сестра Кирилла, мне очень приятно познакомиться с друзьями моего брата».

Гера вздрогнула. С экрана, счастливо улыбаясь, на нее смотрела такая же вторичница, как и она, – такой же человек второго сорта. И, тем не менее, эта девушка была принята в обычную человеческую семью, а когда Гера увидела, с какой нежной улыбкой Кирилл смотрит на свою «сестренку», внутри словно щелкнул какой-то переключатель.

– Я Гера Соболева, – неожиданно для самой себя произнесла она и впервые за многие месяцы улыбнулась.

И вот теперь она шла с Кириллом под руку и была счастлива.

Кирилл еще раз прокрутил в голове всю их тренировку и покосился на вцепившуюся в его руку Геру. Девушка тоже посмотрела на него и счастливо улыбнулась.

Глава 7

Солнце разошлось не на шутку. Уже два дня стояла такая жара, будто было не начало мая, а как минимум середина июля. Кирилл вытер пот со лба и, посмотрев на замершие поплавки, вздохнул. Озеро на территории академии было довольно рыбным, это он узнал еще в прошлом году. Помимо обычных карасей, здесь водились язи, карпы, а иногда можно было цепануть даже небольшого линька. А уж всяких чебаков и окуньков было вообще немерено, правда, в основном попадалась всякая мелочь. Сегодня же вообще как отрезало, кроме пары «матросиков» величиной с ладошку поймать ничего не удалось. Кирилл бросил взгляд на запястник и вынул садок из воды. Отпустив незадачливых хищников, принялся неторопливо сматывать удочки.

– Кир! – раздался позади голос Геры.

Он обернулся и, помахав рукой стоявшей на гребне дамбы девушке, забрал удочки и направился к ней.

– Как улов? – спросила Гера.

– Сегодня пусто, – сказал Кирилл. – Рыба, видать, тоже на выходные пошла. А ты что тут забыла?

– Просто гуляла. – Девушка отвела глаза.

– Гуляла, – он усмехнулся. – Ладно, пойдем в казарму, а то уже почти восемь часов.

– Может, еще погуляем? – робко предложила Гера.

– Ага, с удочками. Сейчас занесем и пройдемся. Тем более ребята ждут.

– Опять все вместе, – надула губки вторичница.

– Гера, ты опять?

Настойчивость девушки порой раздражала Кирилла.

Народу в парке сегодня было много, и Айко предложил отправиться в «заброшку», которая тоже была парком, только почему-то запущенным. Находилась она рядом с полуразвалившимся зданием технического корпуса в северной части академии, и, по словам куратора Дорнера, здесь лет сто назад произошла авария. При заходе на посадку корабль рухнул на землю, протаранив здание. К счастью, обошлось без жертв. Корпус восстанавливать не стали, ибо в те годы само дальнейшее существование академии было под большим вопросом. Парк же со временем разросся, почти поглотив развалины. Всем в их группе там нравилось, однако от казармы ходьбы туда было не меньше сорока минут, и сейчас этот путь никого не прельщал. Наконец, найдя свободную лавочку, кадеты дружно устроились на ней, отправив Рена с Киром к автоматам за мороженым и соком. К сожалению, ближайший аппарат показывал сплошное «зеро» в окошечках, а из напитков присутствовал лишь томатный сок, так что пришлось топать до следующего.

– Что думаешь летом делать? – спросил Рен.

– Не знаю, – ответил Кир. – Домой поеду, скорее всего. А что, есть предложения?

– Есть, – кивнул Рен. – Правда, идея не моя, а Аиры.

– Кто бы сомневался, – буркнул себе под нос Кир и, увидев вопросительный взгляд друга, добавил: – Не обращай внимания.

– Так вот, – продолжил тот. – Что, если нам собраться после экзаменов и махнуть друг к другу в гости?

– Это как?

– Да очень просто. Садимся в глайдер и заявляемся всей толпой, ну, хотя бы к тебе. Пару дней гостим – и ко мне, затем к Аире, ну, и далее по списку…

– Идея в принципе неплохая, – почесал в затылке Кирилл, прикидывая их толпу в своем доме. – Но вот у меня, например, с размещением напряг будет. Разве что палатки в саду поставить.

– А ты думаешь, мы все к тебе в дом ломанемся? – рассмеялся Айко. – У Аиры вообще квартира в три комнаты. Представляешь нас там?

Кирилл попытался представить эту картину. Девять человек штабелями лежат в маленькой комнате, и Аира объясняет родителям, что они, дескать, спасатели, а значит, к трудностям им не привыкать, они вон даже салат из саранчи уминают за обе щеки. Дальше мамин обморок… и занавес.

– Эй! – Рен пощелкал пальцами перед лицом Кира. – Отвисни. Гостиницы у нас на что?

Кирилл, который дошел в своих мыслях до Айко, с радостным видом уплетающего прыгучий салат за обе щеки, неожиданно прыснул.

– С тобой все в порядке? – Рен опасливо покосился на него.

– Да, – Кир вытер выступившие из глаз слезы. – Все норм. Идея хорошая, но надо родителей предупредить, да и обсудить за нашим столом.

– Угу, – кивнул Айко. – Вон автомат, пойдем, глянем. Может, этот не пустой, а то придется весь вечер томатный сок дуть.

– Тебе полезно, – усмехнулся Кир, направляясь вслед за другом.

Одно дело симулятор, и совсем другое настоящая боевая машина.

Кирилл стоял перед «Кайманом», с интересом разглядывая эту некогда грозную машину, состоявшую на вооружении одного из земных государств. Приземистый вытянутый корпус, покрытый специальной мимикрирующей краской, сейчас темно-серый, в тон стенам ангара. Необычный восьмилопастный винт, короткие крылья, на которых некогда крепилось дополнительное оружие и которые, в случае необходимости, могли изменять свою площадь и геометрию, что позволяло в экстренном случае отстрелить винт и использовать небольшие турбореактивные движки, спрятанные в бронированном подбрюшье вертолета.

– Ну, как тебе? – хлопнул Кирилла по плечу Павел Николаевич.

– Не знаю, – ответил Кир. – Слишком уж непривычный. Какой-то угловатый.

– Это специально. – Инструктор подошел к вертолету и похлопал его по носу, затем, обернувшись, посмотрел на Кира: – Ну что, готов оседлать эту лошадку?

– Прямо сейчас? – Кирилл недоверчиво посмотрел на инструктора.

– А что тянуть-то? – Павел Николаевич отошел от вертолета, скрылся в глубине ангара и вернулся со стремянкой. – Антиграв не нашел, но это тоже сойдет.

Приставив лестницу к боку машины, он ловко поднялся по ней и, подняв колпак кабины, забрался внутрь.

– Кирилл, давай сюда, – махнул он рукой.

Юноша неуверенно подошел к лестнице и, взобравшись по ней, на мгновение замер, разглядывая напичканные приборами внутренности кабины. «Кайман» был двухместным вертолетом, и члены экипажа сидели друг за другом, отгороженные бронеперегородкой, которая сейчас отсутствовала. Лунин, занявший место стрелка, приглашающим жестом указал Киру на место пилота. Тот скользнул в кабину и опустился в кожаное кресло с высокой спинкой. Несколько секунд он озирался, вспоминая свои полеты на тренажере, затем глубоко вздохнул, успокаиваясь, и, взяв лежащий в специальной нише шлем, надел его. От шлема шел довольно толстый провод, и Кир некоторое время пытался вспомнить, куда его надо подсоединить. Наконец нужное гнездо отыскалось, и стекло шлема мигнуло бледно-синим цветом.

– Готов?

– Вроде да.

– Сейчас нас выкатят из ангара. Как только киберы уберутся подальше – запускай.

Туша вертолета дрогнула и медленно стала выползать из ангара, толкаемая двумя киберами-погрузчиками.

– Давай, – раздалось в наушниках шлема, едва вертолет замер в центре пятиметрового круга, нарисованного на плитах взлетной полосы желтой краской.

Кирилл еще раз глубоко вздохнул и, захлопнув колпак кабины, повернул ключ активации систем – вертолет ожил. В глубине машины возник глухой гул, и она легонько завибрировала, засветились приборы, а по стеклу шлема поползли строчки отчета о состоянии машины.

– Двигатель – норма, внутренние системы – норма, дополнительные двигатели – норма, вооружение – неактивно, – принялся докладывать Кир. – Командир, машина к взлету готова.

– Так взлетай.

Неожиданно Кирилл успокоился. Пальцы привычно пробежались по нужным кнопкам и тумблерам. Лопасти винта вздрогнули и сперва медленно, затем все быстрее начали набирать обороты. У Кирилла возникло чувство, что «Кайман» весь прямо дрожит от нетерпения.

– Спокойно, малыш, спокойно, – пробормотал он себе под нос, чуть двигая ручку оборотов вперед. Вертолет перестал вздрагивать и словно замер перед прыжком.

Кир переключился на внешнюю частоту:

– Башня, я Омега-семь, разрешите взлет.

Женский голос в наушниках произнес:

– Омега-семь, в журнале нет разрешения на ваш вылет, отключите двигатели и доложите ваши идентификационные данные.

Кирилл растерялся и, обернувшись, вопросительно посмотрел на учителя. Тот молча ткнул пальцем вверх. Над вертолетом, метрах в ста, зависли два гладиуса.

– Башня, это К78RZ, позывной Крот, этот полет санкционирован мной, как учебно-тренировочный, так что убери «птичек».

– Понятно, Крот, – убираю, – раздалось в наушниках. – Но, Павел Николаевич, вы нарушаете инструкции, так что я буду вынуждена доложить.

– Докладывай, – буркнул Лунин.

Гладиусы как-то нехотя разошлись в стороны и резко ушли вверх.

– Испугался, кадет? – усмехнулся инструктор. – Ладно, давай на взлет.

Кирилл кивнул и снова включил внешнюю связь.

– Башня, я Омега-семь, разрешите взлет.

– Взлет разрешаю, погода ясная, ветер западный, умеренный, осадков не ожидается. Взлет по коридору пять. Приятной тренировки.

– Вас понял.

«Кайман» словно ждал этого момента и буквально подпрыгнул с земли, резко набирая высоту. Кир растерялся и судорожно вцепился в рукоятки. Но вдруг почувствовал, как кто-то перехватил управление и несколько усмирил взбрыкнувшего «хищника». Он бросил взгляд через плечо. Лунин приподнял стекло шлема и подмигнул ему.

– Давай, парень, он весь твой.

Машина парила над тайгой. Кирилл чувствовал какое-то опьянение. Многотонный вертолет, повинуясь движением его рук, несся над бескрайним морем деревьев, и в душе парня рождался непонятный восторг, дикое чувство счастья и свободы, хотелось петь. Он много раз летал и даже управлял теми же глайдерами, но сейчас было нечто другое – точно ему вместо игрушки дали нечто настоящее. Внизу мелькнула лента реки, и Кирилл, заложив крен, бросил грозную машину вниз, зависнув всего в десятке метров над водой. Несколько мгновений он смотрел на волны, поднятые винтами, затем вертолет рванул вперед и понесся над водой, ловко повторяя все изгибы реки, и вдруг взмыл к солнцу.

– Сегодняшнее собрание посвящено летним экзаменам, – Дорнер оглядел притихшую аудиторию. – Экзамены будут несколько необычными, но они помогут нам определить истинную сплоченность и работоспособность отделения.

Куратор замолчал, с легкой усмешкой глядя на оживившуюся аудиторию.

– Тишина, пожалуйста, потом все обсудите. А теперь слово Юрию Михайловичу, – он сошел с кафедры, уступая место преподавателю по искусству выживания.

Игнатьев кивнул и, заняв место Дорнера, некоторое время перебирал принесенные с собой бумаги. Потом взял мел и активировал доску.

– Как уже сказал куратор, экзамен не совсем обычный. Продлится он десять дней, и сдавать вы его будете не в теплых аудиториях, а в полевых условиях. – Улыбнувшись, он оглядел замерших кадетов, изумленно смотревших на него, и продолжил: – Каждой группе будет предложен определенный маршрут, который она и должна будет преодолеть в течение десяти дней. Кроме того, на маршруте будет сделана закладка, которую группа должна отыскать по указанным приметам. Теперь вопросы.

Аудитория словно взорвалась. Казалось, каждый стремится что-то спросить. Дорнер поморщился и, подняв руку, призвал всех к тишине. Дождавшись, пока все угомонятся, он кивнул Игнатьеву, чтобы тот продолжал.

– Ладно, из ваших воплей я примерно понял, что вас интересует, – улыбнулся учитель. – Итак, во-первых, испытание пройдет здесь, то есть недалеко от академии. В Африку мы вас на этот раз забрасывать не будем, хотя, возможно, некоторым этого и хотелось бы. Все маршруты находятся в радиусе ста километров от академии. Во-вторых, в этом году мы решили пойти на некоторое изменение правил, и маршруты будут выбираться не жеребьевкой, а самими отделениями из предложенных.

– А если выберем одинаковые? – спросил кто-то.

– Ну, у нас около двух сотен вариантов, так что, думаю, компромисс найдем, – ответил Игнатьев. – И последнее. Экипировка будет минимальная, то есть: палатки, всякие там котелки, топоры и прочая мелочь, оружие для защиты от хищников и маяк на случай ЧП. Никаких запястников, генераторов полей и прочих благ цивилизации.

– Туалетную бумагу хоть можно будет взять? – снова раздался вопрос, вызвав взрыв хохота.

– Лично тебе – можно, – кивнул Игнатьев. – Еще вопросы?

– А что за оружие и зачем оно нам?

– Девушка, ты пойдешь не на прогулку по парку, а в тайгу, а там, знаешь ли, иногда и волки ходят. Пока мы поспеем на помощь, от тебя только тапочки и останутся. А оружие стандартное: ИАГМ-28 – импульсная винтовка. Магазин на сто стандартных молекулярно-пленочных зарядов или сорок разрывных. Обладает хорошей убойной силой и шумностью, что против хищников часто бывает полезно. Подробнее мы ее будем изучать на ближайших занятиях. А теперь я представлю несколько отчетов по экзамену ваших предшественников. После просмотра все отделения получат подробные списки маршрутов, их надо обсудить и представить мне выбранный не позднее чем через две недели. Всем понятно? – Он оглядел притихшую аудиторию. – Хорошо, тогда все внимание на доску.

Кирилл захлопнул крышку двигательного отсека и, вытерев руки тряпкой, спустился по лестнице.

– Ну что, кадет, все понятно?

Кирилл посмотрел на подошедшего техника, который помогал ему разбираться в устройстве двигателя, и молча кивнул.

– Ну и хорошо, – техник забрал у парня тряпку и, тоже вытерев руки, мотнул головой на ворота ангара: – Это не тебя там ждут?

Кирилл обернулся. У ворот стояла Гера. Она приветственно замахала рукой. Кир махнул в ответ и вопросительно посмотрел на техника.

– Ладно, иди уж, на сегодня все.

– Ну и как ты сюда пробралась? – спросил Кир, подойдя к девушке.

– Почему это пробралась? – надула губы Гера. – Если ты не забыл, милый, то я навигатор и у меня тоже есть доступ на аэродром.

Кирилл мысленно хлопнул себя по лбу, вспомнив, что Гера сама ему рассказывала, что они в последнее время практикуются в диспетчерской башне.

– Так ты с практики?

– Не-а, – мотнула головой девушка, подхватывая парня под руку. – Просто ребята просили тебя поторопить. Все ведь знают, что если тебя не вытащить, то ты тут до ночи сидеть будешь.

– Ну, не совсем до ночи, у меня еще и тренировка…

– Ага, – усмехнулась Гера, – а потом придешь и спать завалишься.

– Ты права.

В последнее время он постоянно пропадал на аэродроме, ему неожиданно понравилось не только летать, но и ковыряться во внутренностях пилотируемых им машин.

– Конечно, права, – кивнула Гера. – Ты уже поди забыл, когда уделял нам с Эрикой внимание, совсем нас забросил.

– Обещаю исправиться.

– Ловлю тебя на слове, – рассмеялась девушка. – Ладно, пошли быстрее, ребята ждут.

– А что там случилось-то?

– Как это что? – Гера укоризненно посмотрела на парня. – Мы же сегодня хотели обсудить выбор маршрута для экзамена. К тому же Рен с Георгом сидят с таинственным видом и чуть не лопаются от желания поскорее все рассказать.

– Понятно, – усмехнулся Кир.

Они направились к стоянке гравиков – идти пешком к казармам было далековато.

– Ну, наконец-то, – сказала Минако, едва Кир с Герой вошли в дверь казармы. – Мы уже боялись, что Гере тебя не вытянуть.

Вторичница заняла место за столом. Кирилл оглядел друзей и направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Кир, ты куда?

– Помыться. Думаю, минут десять еще подождете, а то я маслом так провонял, что самому тошно.

– Нет уж, – Аира взяла его за руку и буквально силком усадила за стол. – Запах мы уж как-нибудь потерпим, хотя ты действительно не розами пахнешь.

По столу промелькнула гибкая тень, и Кир, почувствовав знакомую тяжесть на плече, привычно потрепал спирса по голове.

– Сумасшедший он у тебя какой-то, – сказал сидевший рядом Рен. – Хотя сегодня он как раз кстати.

Кир бросил вопросительный взгляд на друга, но тот лишь таинственно улыбнулся и кивнул на Георга.

– Ну что, начнем? – Георг положил на стол трубку карты и заставил ее развернуться в матово блестящий лист, занявший весь стол.

– Итак, я как командир отделения предлагаю данный маршрут.

Георг активировал карту, и матовая поверхность, вспыхнув, превратилась в объемный ландшафт, покрытый лесом.

– Маршрут номер пятьдесят четыре, точка высадки на вершине вот этого холма, точка, куда нам надо дойти, – вот эта поляна у озера, – Раймон ткнул пальцем в нужные точки.

– Так тут же расстояние километров семьдесят.

– Восемьдесят четыре, если точно, – кивнул Георг, включив масштабирование. – Буквально прогулка. За день надо проходить всего километров десять.

– Всего десять, – Андрей отстранил прижавшуюся к нему Тину и, поднявшись с дивана, подошел к карте. – Ты в тайге-то когда-нибудь бывал?

Георг отрицательно мотнул головой.

– То-то и оно. Вот видишь, – Андрей провел пальцем по светящейся линии маршрута. – Две реки, болото… Не самая приятная прогулочка. Неужто попроще маршрута не нашлось?

– Вот именно, – Аира пристально посмотрела на Георга, затем на Рена. – Ребята, кончайте темнить. Почему вы выбрали именно этот маршрут, что задумали? Ну?

Она пихнула сидящего рядом Рена локтем в бок, тот ойкнул и умоляюще посмотрел на Георга. Тот подошел к стоявшему в углу шкафу. Достал из него красную папку и бросил ее на стол, заставив голограмму маршрута пойти рябью. Кир взял папку и, открыв ее, с интересом уставился на посеревшие от времени листы пласт-бумаги. Там же было несколько помутневших статичных фотографий, на которых было изображено какое-то помещение и люди в защитных комбинезонах.

– И что это такое? – спросил он, передавая папку Тине.

– Объект V78Y.

– А подробнее? – Андрей забрал папку у подруги и стал быстро просматривать ее содержимое.

– Объект V78Y – артефакт предположительно инопланетного происхождения, возраст где-то пять тысяч лет. История его обнаружения такова: в двадцать третьем веке лунная станция слежения объединенных сил засекла странный сигнал, исходивший с Земли. На него сперва не обратили внимания, посчитав его сигналом какой-то военной базы, и отчет наблюдения благополучно отправился в архив, где и пропылился лет сто. Потом его случайно откопали, и военными была послана экспедиция, которая и обнаружила данный артефакт.

– Насколько я понял, это предположительно корабль, – вставил Андрей, все еще листавший документы.

– Да, судя по отчетам, это корабль, – кивнул Георг. – Конечно, все сразу засекретили, тогда это любили делать, и военные принялись за изучение. Корабль пытались извлечь из скалы, но он настолько вплавился в камень, что его извлечение грозило уничтожением артефакта, поэтому все исследования проводились на месте.