Текст книги "Истории ветхого мира"

Автор книги: Дмитрий Самохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

ДМИТРИЙ САМОХИН
ИСТОРИИ ВЕТХОГО МИРА

1

Слепцы прошли мимо и не заметили его.

Андр не мог отвести от них взгляда. Он неотрывно следил за каждым их шагом, стараясь ни о чем не думать. Он освободил разум от мыслей. Он представил белое ватное облако, которое заполняло три верхних этажа дома, и впустил его в себя. Андр знал о способностях Слепцов. Они могли почувствовать Живого за несколько метров, заглянув ему в душу. Единственный выход – спрятаться, вообразить себя частью мертвого пейзажа, слиться с ним. На неживой мир Слепцы не обращали внимания. Он не существовал для них. Они не могли его увидеть.

Высокие рослые фигуры, закутанные в черные шерстяные балахоны с плотными капюшонами. Они шествовали мимо по пустой, занесенной ржавым снегом улице, словно процессия монахов-послушников. Безучастные к остальному миру, они шли мимо.

Андр не ожидал встретиться с ними. Слепцы редко заглядывали в эту часть города. Они жили по своим законам, неизвестным Живым, подчинялись чужим правилам. Никто не ведал, откуда они приходят. Но с детства каждый Живой знал, что даже умирающий Слепец представляет опасность. Андр помнил, как ребенком, услышав впервые побасенку о Слепцах, не мог уснуть. Напряженно вглядывался в черноту ночи, ожидал, что из нее вышагнет Слепец, чтобы пожрать его душу.

Замерев неподвижно на корточках, он сжимал в руках крупнокалиберную винтовку, полученную в счет оплаты за маршрут. Андр боялся пошевелиться. Он испытывал смертельный страх перед Слепцами, словно вернулся в детство. Пот застил ему глаза, но он не шевелился. Даже сморгнуть едкую влагу не мог. Боялся, что они почувствуют его, и тогда …

Проводником он исходил все районы города. Бывал и в заповедной Зоне, где Люди устраивали охоту на Выродков и изредка на Клоунов, если те по глупости оказывались на запретной территории. В путешествиях по мертвому городу Андр нередко встречался со Слепцами. Он старался не попадаться им на пути. Тогда он и выработал защитную стратегию, нащупал спасительный путь, но ни с кем не делился им. Каждый Живой выживает сам по себе.

Однажды он видел, как Слепцы учуяли Живого. Андр наткнулся на полукруг черных балахонов случайно. Это было два с половиной года назад. В ту пору Люди-путешественники были редкими гостями. Живые существовали охотой, собирательством и огородничеством. Огороды давали мало пищи, но старый и мудрый Ергей, вождь племени Пяти Углов, с упорством, достойным восхищения, заставлял всех женщин, детей и немощных стариков, не способных держать копье или арматурный прут, выходить на работу и с утра до вечера ухаживать за огородами, где росли картошка, морковь, лук, горох, капуста и свекла. Тогда в племени не было ружей и пистолетов. Путешественники были так редки. За проход по мертвому городу они расплачивались с проводниками едой и одеждой. Оружие у Живых появилось позже, когда число желающих побывать в Заповедной Зоне увеличилось. Проводники подняли цену, потребовав от Людей оружие и боеприпасы. Жить стало легче.

Андр столкнулся со Слепцами на территории, принадлежащей Сенному племени. Хозяйничать на чужой земле было строжайше запрещено. Но в ту минуту он не думал об этом. Им владело отчаяние. Он видел, как тяжело племени, и не знал, как ему помочь. На Пяти Углах царил голод. Тогда друг Горий надоумил сходить и посмотреть на Рыбаков, которые кормились от многочисленных в городе рек и каналов. Ближайшая река протекала на территории Сенного племени.

Слепцы, почуяв Живого остановились, образовали полукруг и замерли. Несколько минут они не шевелились. Андр, скованный страхом, навалился на занесенный снегом чей-то металлический остов и, не отводя взгляда, наблюдал за Слепцами. Они стояли в отдалении спиной к нему. Он усиленно отгораживал свой разум от мыслей. Он представлял себя снегом, пытался слиться с ним. Слепцы не обращали на Андра внимание. Они неподвижно стояли, точно окаменевшие.

Затем из дальнего дома с разрушенными верхними этажами показалась фигура Живого. Он шел медленно коряво, словно вместо ног у него были ходули. Его тело с каждым новым шагом неестественно дергалось, будто за невидимые нити, привязанные к нему, дергал кукловод. Пойманный подошел к Слепцам и остановился. Несколько минут он стоял неподвижно.

Андр не мог разглядеть его лица. Несчастный находился от него слишком далеко, но то, что произошло дальше, навсегда запечатлелось у него в памяти, словно выжгли огненное клеймо.

Пойманный поднес руки к лицу и впился ими в глаза. Без единого стона он выковырял их из глазниц и отшвырнул их в сугроб. Кровь струилась из красных провалов, стекала по щекам и капала на черный снег. Пойманный безучастно стоял и не шевелился, будто бездушная кукла.

Дожидаться развития событий Андр тогда не стал. Он поспешил скрыться.

Теперь наблюдая, как перед домом проходят Слепцы, он испытывал ужас. Усиленно боролся с собой, чтобы ни капли мысли не просочилось наружу, чтобы Слепцы не учуяли его страх и не вызвали к себе на растерзание. Как ему потом рассказал Ергей, Слепцы всегда заставляют пойманную жертву вырывать себе глаза, после чего расправляются с ней. Слепцы ненавидят Живых, потому что, в отличие от Живых, они не могут видеть. Их существование наполнено сумерками. Вечными сумерками.

Слепцы дошли до конца улицы и остановились.

Андр почувствовал, как страх расползается по спине, как просыпается паника.

Слепец, стоящий позади всех, медленно обернулся. Андр не увидел его лица. Слепец находился слишком далеко, а капюшон глухо покрывал его голову, но Андр почувствовал взгляд – тяжелый, мертвый взгляд. В то же время Андр знал, что Слепец не мог его увидеть. На то он и Слепец.

Слепец медленно повел головой, обшаривая взглядом фасады домов. Андр почувствовал, как окружающее его пространство заполнилось тысячами невидимых нитей. Стоило столкнуться с одной из них, и он – покойник. Андр постарался унять волнение и заполнить душу мертвой пустотой. Волосы на голове поднялись от страха, но ему удалось обмануть Слепца. Нити втянулись обратно. Слепец медленно повернулся и присоединился к группе, которая продолжила шествие, все больше удаляясь от места, где засел Андр.

Когда Слепцы отошли на достаточное расстояние, Андр позволил себе пошевелиться и выглянул в окно.

Он не мог понять, откуда они здесь взялись. Слепцы никогда не заходили в эту часть города. Она всегда считалась чистой и спокойной. Что-то произошло, если Слепцы перешли незримую границу своих владений. Слепцы направлялись в сторону реки. Что им потребовалось в тех краях? Андру это не нравилось. Успокаивало только то, что Слепцы не повернули в сторону стойбища Пяти Углов. Если бы подобное произошло, племя было бы обречено на гибель. Живые не знали, как воевать со Слепцами. Испокон веков существовала лишь одна тактика – отступление. Но ныне она не могла сработать. Живым и так уже негде было жить. С одной стороны – Слепцы, с другой – Клоуны, с третьей – реки, с четвертой – желтый туман и прочие Выродки. Живые оказались в ловушке.

Живая молва доносила вести, как неожиданно появившиеся Слепцы уничтожили племя Красного Села, высушило до состояния мумий род Нарвский, испепелило становище Лифля подле реки Гофки. Возможно, это были просто страшные байки, поверья былых времен, раздувшиеся в устах Живых до исполинских размеров, но Андр верил в их правдивость.

Андр выглянул из окна. Слепцов не было видно. Он распрямился, высунулся в оконный проем и спрыгнул на крышу пристройки. Спускаться по лестнице через первый этаж опасно. Если в доме поселился желтый туман, он мог неожиданно проявиться везде. Андр и так рисковал, когда отсиживался на третьем этаже, боясь перейти дорогу Слепцам.

Приземлившись на ноги, Андр упал и скатился с крыши в сугроб. Поднявшись, он отряхнулся от налипшего снега, скинул со спины винтовку и, удобно перехватив ее, выглянул из-за пристройки. Надо было возвращаться назад к Пяти Углам и сообщить вождю Егору о появившихся на территории их племени Слепцах.

Андр посмотрел в ту сторону, куда ушли Слепцы, и попытался представить, что им могло понадобиться там. Слепцы направлялись к реке Мье. Похоже у Рыбаков сегодня неудачный день. Вместо улова свидание со Слепцами – сомнительное удовольствие.

Андр вышел из укрытия и взял курс на становище Пяти Углов. Он старался жаться к домам, идти так, чтобы его не заметили. Мало ли какая пакость нашла себе приют на улице и только и ждет, чтобы напасть на зазевавшегося путника. Другого способа передвигаться по улицам никто не выдумал. Руины жилых домов таили в себе опасность. Андр считал, что лучше иметь одну опасность под боком, чем две на равном удалении.

Встреча со Слепцами вывела его из себя. После того, как они ушли, Андр расслабился, за что тут же и поплатился. Он не заметил, как появились Выродки. Из полуразрушенного дверного провала мгновенно вырвались длинные руки и, ухватив Андра за плечи, рванули на себя. Андр почувствовал, как отрывается от почвы и несется в темноту. По пути он вышиб дверной косяк, распавшийся в труху, и оказался внутри дома. Там его поджидали. Упав на бетонный пол, Андр откатился в сторону. Вовремя. В то место, где он только что лежал, ударил арматурный прут, вышибая из пола искру.

Андр вскочил на ноги. Он оказался безоружным перед тремя Выродками, в чьих глазах не осталось ничего живого. Ружье Андр выронил в полете.

Он не мог рассмотреть противника. Он не видел его. Только смутные очертания.

Андр уловил воздушную волну, устремившуюся ему в голову, попытался уйти с ее пути, но не успел. Лоб столкнулся с бетонной стеной. Удар был настолько мощным, что его вынесло наружу. Он уткнулся лицом в снег. Неимоверная боль затопила голову. Андр успел подумать, что ему снесли полчерепа, прежде чем его подхватили за спину, вздернули вверх и, размахнувшись, кинули, точно куль с зерном на молотилку. Андр больно приложился о кирпичную стену дома и сполз по стене. Снег остудил голову, но не прогнал боль.

Андр поспешил подняться на ноги. Разгибаясь, он увидел подле себя оброненное ружье. Не раздумывая, схватил его и тут же, не целясь, с колена выстрелил.

Ружье дернулось в руках. Андр перезарядил его и во второй раз выстрелил. Обе пули оказались счастливыми. Два грузных тела повалились в снег, но третий Выродок, похожий на человека-жабу, прыгнул, вцепился лапами в ружье, рванул его на себя. Андр не удержал в руках оружие. Оно вырвалось из его пальцев. Он тут же поспешил воспользоваться заминкой врага, внезапно разбогатевшего на ствол, ударил того в морду. Кулак погрузился в теплое податливое желе. Человек-жаба всхлипнул. Пальцы Андра охватило жжение. Не в силах его терпеть, он отдернул руку. Человек-жаба довольно заурчал. Андр выхватил пару ножей из поясного ремня и, крутанувшись вокруг себя, нанес восемь точных ударов. Зеленая кровь захлестала из разрубленного горла. Вспоротое брюхо выпустило клубок длинных толстых червей в свободный выпас на снег. Подрубленные ноги не выдержали человека-жабу, и он завалился на спину.

Обессиленный Андр опустился рядом.

2

Последнее время Ергей привечал Андра, приближал к себе. Полюбил подолгу разговаривать с ним, когда Андр приходил в стойбище, утомленный маршрутами и переходами по территории Живых. Горий говорил другу Андру: «Старик совсем плох. Сентиментален стал старый черт. Чувствует смертушку, вот и готовит для себя смену. Ты не тушуйся. Наблюдай да на ус мотай. Старик плохого не присоветует. Если что сказал, значит – умное. Он много чего знает. Его отцом был Квазин Удачливый. Он привел нас в это место и дал нам его для жизни. Квазин святой человек». Андр слушался Гория, учтиво относился к Ергею, окружал его вниманием и заботой, во всем старался быть опорой и защитой.

У Ергея своих детей не было. Всю жизнь он прожил один. Как ни подкатывались к нему женщины племени, с какой стороны ни ложились. Егор ночь и постель делил, а ввести бабу в дом полноправной хозяйкой отказывался. Женщины пытались судачить о его поведении. Мужики тут же прекратили балабольство, наказав особо рьяных сплетниц. Потому Ергей на старости лет Андра и приветил, пытаясь разглядеть в нем сына, рассказывал ему дивные истории, учил уму-разуму, да не забывал о строгости и кулаке. Правда, до рукоприкладства дело не доходило, но Егор несколько раз грозился, потрясая ветхим армейским ремнем с отвалившейся пряжкой. Таким не то, что выпороть, шлепнуть бы не удалось.

Андр любил, когда Ергей усаживался возле ветхого холостяцкого очага, разводил огонь, ставил в очаг большую кастрюлю с похлебкой и доставал из-под кровати мутную керамическую бутыль с самогоном. Глину месил Горий, лепил из нее посуду, бутыли, разные кувшины и украшения для баб. Любил он это дело, да и прибыль оно ему приносило неплохую. Своими изделиями Горий торговал с соседними племенами, Андру несколько раз встречались плошки и миски с Гориевым клеймом, даже в Крепости, где он побывал аж дважды, и среди Выродков. Андру довелось побывать у них в плену и проходить в рабском ярме несколько дней.

Самогон Ергей гнал сам. В племени в каждой семье промышляли этим. Но у Ергея огненная вода получалась самой вкусной и чистой. Зато Ергей не умел варить пиво. Сколько ни пытался, не получалось. То горечь жуткая, что в рот брать страшно, то моча мочой, аж пить противно. Потому Андр всегда приносил пиво с собой. К прискорбью, настоящее пиво в племени никто варить не умел. У всех ни шатко, ни валко, «аки таки с боку на перекосяки», как любил говаривать Горий. За пивом Андр ходил к Сенным, вот уж кто любил и умел варить хмельной напиток. А чтобы пустому не ходить, он всегда котомку с собой возьмет с ложками да плошками. Что сторгует, что в обмен пойдет на муку и зерно. «Бартер» – мудрено замечал Горий, поднимая кривой указательный палец с бородавкой. Горий много мудреных слов знал.

Возвращаясь к стойбищу Пяти Углов, Андр вспомнил разговор со старым мудрым Ергеем. Одну из тысячи бесед, что вели они в последние месяцы зимними вечерами. Эта запомнилась особо. И не то чтобы история, рассказанная Ергеем, показалась Андру новой. Отнюдь нет. Он не раз уже слышал ее, но на этот раз она показалась ему необыкновенной. Он в полной мере ощутил сказочность легенды. Ергей умел шаманить словами. Он заворожил Андра.

Зимний вечер. Скучный, наполненный шорохами и звуками, доносящимися из ночи. С вечера возжигались большие костры по периметру стойбища и палились всю ночь, а сторожевые прогуливались посменно, охраняя сон и спокойствие соплеменников. В такие вечера Андр приходил к Ергею и нередко оставался у него до утра. Они тихонько ужинали, на стол водружалась бутыль самогона или бочонок пива, если Андру удавалось его сторговать. Разливали, зачинался задушевный разговор. Но нередко Ергей говорил сам. Андру же оставалось только вслушиваться в его словоплетение.

– Много историй разных говорено и сложено о мира сотворении. Но не все они правдивы. Многие же лукавят чисто. Многие врут безбожно. Я же правду истинную тебе расскажу. И чтобы тебе опосля ни говорили, ты слушать слушай, сам на ус мотай, да о правде не забывай. Ибо лжи много, а правда та одна. Если же кто уронит ее в грязь, то поднять еще можно будет, а оттереть – вряд ли.

Когда это случилось, не знает никто. Может, давно было, может, недавно. Но сколько уж поколений Живых сменилось с того времени. Как минимум родов десять закончило свое существование. Появился же мир из взрыва большого. И были в том мире Живые, Выродки и Люди, а также зверья и чудовищ количество несметное. Да растений разных, деревьев, и камня. Взрыв сотворил много камня. Что же до него было, спрашиваешь, – да ничего. Пустота, необъятная, зловещая бездна, посередь которой стоял громадный, аж со всю Землю будет, чан. Там же кипела демиургическая субстанция. Это значит животворящая, из которой, як Горий из глины, можно разну всячину смастрячить. Хош человека, а хош животину разну, а может, кустик какой или деревце. Но по одной штучке лепить, это же сколько времени нужно, чтобы всю пустоту жизнью заполнить. Ну нету его столько у Боженьки нашего. Тогда придумал он штуку хитрую, да опасную. И так она понравилась ему, что он потом, дабы хоть как-то запечатлеть память о сей выдумке, форму ее в грибах сохранил. В поганках разных, которые есть нельзя, можно животом болеть и сдохнуть, точно Выродок какой. А все память о приспособе божеской – которой так же и отравиться можно, когда что уже существует, но и новое из хаоса вылепить в считанные секунды, ага. Не знаю уж, как Боженька называл это, но мы с тех пор рекем Взрывом Большим. Когда из ничего жизнь проявилась, и встал над хаосом огромный животворящий гриб, и народились на Землю Люди, Живые и Выродки.

– А почему нас Живыми кличут, а тех пришлых Людьми? Выродки-то это ясен пень. Они завсегда выродки, – не понял Андр.

– Не разумеешь, стало быть, оттого и спрашиваешь. Плохо, что не разумеешь. Но хорошо, что любопытствуешь, значит, не ошибся я в тебе, – тягуче отозвался Егор.

– Вот ты, к примеру, Андр из рода Кожухов. Я Ергей из рода Андров. И оба мы принадлежим к Живым. Цветом лица белы, как первородная субстанция. Когда Взрыв Большой приключился, та субстанция, из которой мы получились за раз, находилась у края котла, стало быть, далеко от центра взрыва, потому нас огнем и не пожгло. А вот те, кто Люди, они как раз из центра – и спеклись, пока создавались. Все в ожогах, оттого и кожа у них желтая да черная, точно черти какие. Тьфу, бля, срамота одна.

Отчего-то Андру показалось тогда, что Ергей все из головы выдумал. Не историю о миросотворении, – она как раз звучала правдивой, – а объяснение, почему есть Люди, а есть Живые, и какая разница между ними. Андр никак не мог понять этого. В голове не укладывалось, как так получилось. Руки, ноги, головы и все остальное один в один, только вот цветом кожи различны, однако Люди и Живые. Люди, как утверждают они, наместники Бога на Земле, а Живые предназначены им в услужение. Почему так, а не наоборот? Неужели Творец был черен, как смерть, или желт, как кишки невского окуня? Андру казалось это невероятным, но Ергей не смог ему ответить, развеять сомнения. От слов Ергея становилось только сумрачнее и тягостнее.

Размышляя над этим, Андр и сам не заметил, как подошел к стойбищу Пяти Углов. Из задумчивого оцепенения его вывел дым трех чадных костров. Он сплетался в облако и уплывал в сторону реки. Чадные костры разжигались в особых случаях. Чтобы сообщить охотникам и ушедшим из стойбища о случившейся беде или чтобы оповестить о приходе Людей, когда им срочно требуется провожатый по Запретной территории.

Люди не могли прийти. Не их время. Они обещались быть позже. Значит, случилась какая-то беда.

Андр перетасовал в голове возможные варианты, но ничего не смог уразуметь. Внезапно он вспомнил, что сегодня должна была разродиться Таша, и будто камнем по голове шибануло. Он остановился от неожиданности, холодея. Таша должна была родить со дня на день, ходила с огромным пузом, счастливая и утомленная. Она так ждала ребенка. Ребенка, у которого не было и не будет отца. Муж Таши Стин погиб на реке несколько месяцев назад. Теперь все племя должно было заботиться о Таше и новорожденном, если, конечно, не случится чумная беда. Андр чувствовал, что его догадка верна. Чадные костры запылали не случайно. Они горели по Таше и ее ребенку. Предчувствуя самое дурное, Андр убыстрил шаг и почти бегом, позабыв об осторожности, направился к поселку. Чувство страха билось в нем. Он боялся за Ташу.

«Близится исход Черва, – промелькнула мысль, – как бы это не было связано».

3

Предчувствуя недоброе, Андр вошел в стойбище с севера, отмечая по пути отсутствие сторожевых, которые должны были охранять лагерь от непрошеных гостей. Еще утром о таком помыслить было нельзя. Чтобы лагерь остался без охраны! Из-за подобного нередко погибали целые племена. Гибель одного-двух людей могла остаться незамеченной. Смерть целого племени становилась событием среди Живых. Нередко оно приводило к Союзу Племен. Объединившиеся Живые выступали против Выродков, уничтожая их селения и гурты. Они становились немыслимой силой, справиться с ней Выродки не могли, даже если им приходила в голову мысль объединиться. Одна беда – Живые не могли долго вместе действовать. В итоге Племенной Союз давал слабину и распадался, чем тут же пытались воспользоваться уязвленные Выродки. Они устраивали новые набеги на стойбища, вылавливали одиночек, забредших далеко от родной территории, устраивали пиршества, на остатки которых нередко натыкался Андр в своих странствиях. На таких пирах Выродки пожирали тела врагов, приносили на заклание пойманных одиночек и детей, захваченных в плен. Детей насиловали всей стаей, после чего вожак вырывал у каждого сердце и съедал его, а тела отдавал на растерзание толпе. Недавно подобная участь постигла стойбище Книжников. Их территория лежала далеко от становища Пяти Углов, но Андр неоднократно бывал там и дружил с вождем племени, старым Зингером XXI. У Книжников при выборе вождя избранник отказывался от своего прежнего имени и приобретал новое – Зингер. При этом отличался он от предшественников лишь порядковым номером. Такой обычай смущал Андра. Отказаться от собственного имени для него значило предать отца и мать, давших жизнь, отречься от них. Но если это вначале задевало Андра, то теперь, набродившись среди Живых, он уже ничему не удивлялся. Как много дивных обычаев встречалось ему на пути.

Стойбище Пяти Углов словно вымерло. Миновав первые узкие улочки, Андр не встретил ни одного человека. В домиках и хижинах никого не было, точно все в спешке покинули свое жилище. Растревожившись не на шутку, Андр направился к Ергею, надеясь получить от него необходимые объяснения, и натолкнулся на соплеменников. Они собрались перед домом вождя, устроили форменный митинг. Что означало это слово, точно Андр не знал, но Егор часто его упоминал, и Андр представлял себе, что митинг – это скопление обезумевшей толпы, которая чего-то хочет, но четко выразить свое мнение не может. Этим вносит еще больший хаос и причиняет разрушение месту, где собрались. Под такое определение соплеменники точно подходили. Прежде чем попасться им на глаза, Андр притормозил, замер в тени дома, так что его никто не мог разглядеть, и прислушался к крикам.

– … смерть ей, суке …

– … блядское отродье …

– … к Черву … самое там место …

Андр уже не сомневался. Из обрывков фраз соплеменников, что ему удалось вырвать из ровного гула голосов, он понял, что Таша родила, но это почему-то не устроило всех. Андр не мог себе представить, что произошло в стойбище, пока он патрулировал дальние границы, но что бы ни произошло, ему следовало вмешаться. Ергей уже не мог разрулить проблему. Его в толпе видно не было. На крыльце своего дома он не стоял, как подобало бы вождю племени. По всей видимости, он был у себя, но отчего-то не выходил, чтобы успокоить племя. Значит, уже не мог справиться. Требовалось неожиданное вмешательство.

«Знахарь сказал резать» – пробормотал Андр.

Ни доли сомнения. Жесткость и решительность. Богатырский напор. Им нельзя дать опомниться, иначе они разорвут и сожрут с потрохами. Стоит толпе почувствовать трещинку, слабинку, как накинутся и, не зная жалости, растопчут. Толпа не любит слабаков. Толпа – зверь, разъяренный хищник, видящий перед собой лишь полотнище крови.

Перехватив поудобнее ружье, Андр проверил наличие патрона в стволе и шагнул из темноты. Андр вскинул ружье и выстрелил. Толпа вздрогнула и утихла. Перезаряжая, Андр наблюдал, как поворачиваются к нему испуганные лица. Не давая им опомниться, Андр взревел:

– Охолони!!! Чего встали!!! Делать неча!!! Разошлись!!! Или пальну в глаз!!!

Андр нацелил ствол в живот ближайшему мужику с окраины стойбища, который грозно хмурил кустистые брови и жевал в задумчивости нижнюю засаленную губу. Мужик испуганно посмотрел на Андра, перевел взгляд на ствол и поспешил укрыться в толпе.

– Чего собрались!!! Дома побросали!!! Сторожевые сняты!!! Кто позволил!!! – наседал на толпу Андр.

Из недр людской массы продрался Горий и вышагнул вперед.

– Андр, ты, это, не кипятись. Ты, это, лучше послушай. Это, что мы не Живые, что ли. Это мы ведь, понимаешь, и струхнули. Мы, это …

– Мы!!! Это!!! Молчать!!! – рявкнул Андр.

Ствол качнулся в сторону Гория. Горий сошел с лица, но остался стоять на месте.

– Кто посты снять позволил!!!

– Так это Ташка-то, потаскушка, родила выблядка. – попытался оправдаться за всех Горий.

– Ваше-то какое собачье дело?

– Ну, это … – смутился Горий, не зная, что ответить.

Толпа засомневалась в собственной полноценности и стала понемногу распадаться на отдельных Живых, к которым вернулась способность мыслить не стадно.

– Все сторожевые, немедленно на посты!!!

Никто не пошевелился.

Андр рявкнул во всю силу своей глотки:

– МАРШ!!!

Из толпы вырвались шесть сторожевых, осторожно обошли Андра и бросились со всех ног на свои посты.

– Остальным разойтись!!! Я сказал!!! Возле поселка бродят Слепцы!!!

Последние слова Андра испугали соплеменников. Они стали расходиться в разные стороны, и вскоре возле дома вождя никого не осталось.

Андр покачнулся, убрал ружье за спину, чувствуя, как начинается откат. Только сейчас он понял, что больше всего боялся, что ему придется стрелять по своим. Андр поднял глаза и увидел довольное улыбающееся лицо Ергея за грязным оконным стеклом с трещинами.

4

– Молодец, сынок, я горжусь тобой, – в хитрых лукавых глазах Ергея плескалась радость. Он говорил правду. И впрямь гордился Андром, словно собственным сыном, который совершил героический поступок, в одночасье став знаменитым. Андр внимательно всмотрелся в Ергея. Старик выглядел подавленным и почерневшим, точно пережил тяжелое горе.

– А ты чего их не разогнал? – спросил он.

– Не до них было. Не до них, – пробормотал Ергей.

Андр видел Ергея таким подавленным лишь однажды, когда умерла мама Андра – Саша. Она долго мучалась лихорадкой, то впадая в забытье, то выныривая из него, чтобы бросить короткий взгляд на родные лица и вновь нырнуть в беспамятство. Все время, пока она болела, а затем умирала, Ергей провел в доме Кожухов. Отец Андра, Степан, хмурился, ворчал себе под нос, но не прогонял Ергея. Вождь все-таки. Хотя понимал, почему он торчит в его доме. Ни для кого в племени не было секретом, что Ергей безнадежно любил Сашу. Но она уже была замужем за Степаном и родила ему сына, а затем дочь, которая прожила всего четыре дня. Ергей никогда не покушался на Сашу. Но даже такое почитание на расстоянии раздражало Степана и было предметом редких домашних скандалов. После смерти Саши Степан прожил недолго. Однажды он ушел патрулировать внешние границы и пропал. Его так никто и не вернул. Андр, к тому времени уже прошедший обряд инициации, мог жить самостоятельно, волен был попросить убежища у любой семьи племени, но он предпочел одиночество. Среди Живых прослыл человеком угрюмым и нелюдимым. Только Ергей к нему захаживал. Все чащи и чаще, пока не предложил жить в одном доме, надавив на то, что за ним, стариком, уход требуется, да и жить вдвоем веселее.

– Что у вас случилось? Это же какое событие должно было произойти, чтобы сторожевые с постов самочинно ушлепали? – спросил Андр.

– Беда лютая. Откуда и не ждали вовсе, – горестно вздохнул Ергей.

– С Ташей что? – осторожно спросил Андр.

Андр сторонился семьи Стина и Таши. Практически не общался с ними. Раза три ходил в дозор со Стином, на том их общение и огранивалось. Но раз молодка одна осталась, дело всего племени помочь ей выжить и вырастить ребенка. Раз Стин погиб за интересы Живых, теперь племя должно было приютить и озаботиться семьей, оставшейся без кормильца.

– Даже сказать не знаю как, – засмущался Ергей.

– Мертвого, чай, родила, – предположил Андр.

– Да если бы, – вздохнул Ергей. – тогда бы счастье ее.

– Старый, ты чего болтаешь, как это счастье. Мертвого родить, какое тут счастье. Похоронила мужа, а потом сына.

– Откуда ты знаешь, что сын у нее? – насторожился Ергей.

– Догадался, – буркнул Андр. – Мне бабка Чуй говорила. Она же за Ташей ходила, пока та пузатая была.

– Твоя правда, – согласился Ергей и вновь вздохнул.

– Ты расскажешь? Чего хоронишься, точно проводник на тропе Выродков?

При слове Выродки Ергей вздрогнул. Это не укрылось от взгляда Андра, наведя его на мысль.

– Слепцы появились. Я когда обходил дальнюю грань видел стаю. Что им могло понадобиться здесь? Они еще никогда так близко не забирались.

Новость Ергея ошеломила. Он замер неподвижно, внимательно вглядываясь в Андра, словно пытался понять, серьезно ли тот говорит. Андр выдержал испытание взглядом. Ему нечего было скрывать от вождя.

– Все к одному. Как есть все к этому шло, – забормотал Ергей, опускаясь на колченогий табурет.

– Да о чем ты? – закипая, спросил Андр. – Как идиот, стою и понять ничего не могу. Что у вас произошло тут?

– Таша родила … – опустошенно произнес Ергей.

– Я уже слышал это.

– Она родила Выродка.

Новость ошарашила Андра. Он упал на скамью рядом с Ергеем и уставился в пол. В голове не укладывалось, как могло такое случится. Ни в одной байке, что ходит по городу, что передают из уст в уста между племенами, не было еще таких историй. А раз не было, стало быть, и не случалось. Как Живая женщина родила от Живого мужчины Выродка? Разве это возможно? Какой позор для племени, если кто узнает об этом. Теперь Андр понимал, почему взбунтовалось племя и вышло на митинг. Люди заподозрили Ташу в том, что она согрешила с Выродком. Немыслимая история. Если бы такое случилось, вряд ли бы Таша смогла родить. Выродки после соития с Живой женщиной пожирали ее. К тому же они – Выродки. Она – Живая. Разве может сука понести от крысяка? Неслыханное дело.

Однажды Андр видел. Зрелище было воистину тошнотворным. Андр вошел в брошенную деревню, обнаруженную им возле реки. В этой деревне никто уже давно не жил. Покосившиеся домики с выщербленными стеклами и кривыми ставнями. Два колодца с обвалившимися крышами. Все указывало на запустение. Андр осторожно вошел в деревню, опасаясь столкнуться с Выродками. Это была их территория, потому и удивился Андр, когда нашел следы существования Живых. Он прошел по улицам, прячась в тени. Ему было любопытно. Он наделся отыскать в деревне что-нибудь полезное или то, что могло рассказать о событиях, приключившихся здесь. Тогда-то он и столкнулся с Выродками. Они стояли кольцом. Сквозь просветы Андр видел белое тело Живого, над которым усиленно трудились двое Выродков. Криков не было. Только пыхтение Выродков. И безвольное дрожание Живого. Андр ничего не мог сделать. Их было слишком много. Когда они насытились и слезли с еще живого тела, началось пиршество. Этого Андр не мог вынести. Он ушел.