Текст книги "UNION+SELECT+ALL (повесть о настоящем Интернете)"
Автор книги: Дмитрий Пикалов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Дмитрий Пикалов
UNION+SELECT+ALL (повесть о настоящем Интернете)
© Пикалов Д., 2021
© Издательство «Логос», 2021
UNION+SELECT+ALL
(повесть о настоящем Интернете)
Если вам теперь не угодно слушать, я, разумеется, должен отложить продолжение моего рассказа до того времени, когда вам угодно будет его слушать. Надеюсь дождаться этого довольно скоро.
Н. Г. Чернышевский, «Что делать?»
– Подожди, я сейчас потеплее закутаюсь в шкуру и поведаю тебе, мой дорогой друг, историю, за которой ты пришёл. Никто уже не помнит, когда именно она случилась. Моему отцу её поведал его отец и мой дед, а ему – его отец, а его отцу – его отец. Память моя уже не так остра, как в молодости, и может, что-то в истории я позабыл, как позабыл это мой отец, а ранее – его отец и отец его отца. Но того, что я помню, с лихвой хватит нам до рассвета. Ты пока подбрось в огонь хвороста, ведь история моя длинная, как сама ночь. Вот теперь лучше. Слушай…
* * *
Свой третий срок Вера Павловна получила за лайк.
Рассказывают, что в стародавние времена, ещё до Великой войны Хамона и Пармезана и Большого нефтеголода, некоторых юзеров осуждали и даже сажали в тюрьмы исключительно за репосты и комментарии, но, к счастью, эти времена давно сгинули в Лету. В кибердемократии не было места подобному бесчеловечному варварству эпохи первоначального накопления контента.
Всякий юзер с рождения знает, что контент – сватая святых кибердемократии, её Живая Кровь и Нетленная Плоть. Создание контента и его распространение – важнейшая обязанность любого юзера вне зависимости от сексуальных предпочтений, политических взглядов и количества подписчиков. Судить юзера за создание и распространение контента так же нелепо, как судить банк за выдачу кредитов и ссудный процент. Даже если этот контент нарушает чьи-то права доступа и оскорбляет чьи-то чувства сетевого достоинства. Поэтому в эпоху кибердемократии наказывать стали только за лайки. Три миллиарда ДАПов (Добровольных Анонимных Помощников – примечание ИИИ) ежедневно мониторили террабайты нового контента в поисках крамольных лайков и ставящих их юзеров. И так вышло, что одной из них случайно стала Вера Павловна.
Каждое утро, открыв глаза в кабинке улья, Вера Павловна начинала день с просматривания личной ленты, в то время как системы жизнеобеспечения подавали в её тело питательную смесь и удаляли отходы жизнедеятельности. Как правило, личная лента не изобиловала разнообразием, одни и те же юзеры френдзоны ставили ежедневные дежурные лайки под её постами, сопровождая их редкими комментариями. Вера Павловна так же дежурно лайкала контент френдзоны, поддерживая всеобщую иллюзию взаимного интереса. Правда, иногда личный контент перемежался скандальными околополитическими постами противников кибердемократии, но под ними тут же появлялись комменты о том, что всё это – дело рук киберполиции, таким способом выявляющей в сети потенциальных изменников и им сочувствующих.
Так случилось и в это утро.
Дежурно лайкая посты из френдзоны, Вера Павловна машинально отреагировала лайком на старинную фотографию. Нечёткое фото представляло стоящую на мольберте картину неизвестного художника. Картина изображала человеческую голову в короне. На лице также были норковый чуб и зелёные войлочные усы. Причём корона, чуб и усы были настоящими, в то время как лицо – нарисованным на холсте. Под этой картиной на мольберте висела картина поменьше, на которой была изображена заводская труба с идущим из неё радужным дымом. Текст под фотографией гласил: «Атаман ставропольских казаков-постмодернистов мечтает сжечь всех пид@р@сов». Да, именно так, с заменой в последнем слове двух букв «а» символом «собака», что придавало текстовому посылу одновременно и интеллектуальный лоск сетевой псевдоинтеллигентности и сермяжность народной правды казаков-постмодернистов. Не осознав своим окончательно ещё не проснувшимся этим утром сознанием всю конгениальность данной культурной манифестации, Вера Павловна схлопотала свой «срок» за неполиткорректный лайк.
Тебе, мой дорогой друг, человеку далёкого и тёмного прошлого, кажется нелепым сама идея наказания юзера за лайк. Дескать, ну что такое, в сущности, «лайк»? Это же что-то типа дежурной улыбки или рукопожатия при встрече со знакомым. Судить же, по твоему дремучему мнению, должно только за создание и распространение контента. Но так думает совершенно примитивный человеческий разум, от нелепостей которого всех нас к счастью освободила кибердемократия. Это во времена Тёмного и далёкого от нас Досетевого Средневековья создание законов было отдано на откуп лоббистам с их человеческими предрассудками и политическими амбициями, сексуальными девиациями и безмерной алчностью. Нынче же законы создаёт ИИИ (Искусственный Интеллект Истины – примечание ИИИ) на основании опросов общественного мнения большинства юзеров сети. Конечно же, ты, мой дорогой друг, завернувшись в свою шкуру, скажешь с иронией примерно следующее: «Ага, когда это у нас большинство обладало мнением?» – и будешь в корне прав, потому как у большинства мнения своего не было никогда. Ни раньше, ни сейчас.
Если кто и когда обладал своим мнением, то ими всегда были ЛОМы (Лидеры Общественного Мнения – примечание ИИИ). Говорят, когда-то был даже такой древний детский стишок-считалочка:
Против ЛОМа нет приёма,
Нет приёма у парткома,
У парткома нет Газпрома,
У Газпрома нету ЛОМа.
Вот такая идиома.
Но все ЛОМы работают исключительно за деньги, причём без разницы, чьи. Только поэты работают за идею, но мы этих ненормальных стараемся в сети всячески избегать и банить.
Да, кстати, тебя, мой дорогой друг, никогда не смущала возрастная сегрегация древних социальных сетей? Молодёжь прошлого поголовно сидела в «VK», люди среднего возраста – в «Fb», пенсионеры – в «ОК». Был ещё гламурный «Инстаграм» для тех, кому нечего поведать миру, кроме своих бесчисленных селфи и нарциссического видео, и суровый «ЖЖ» – для тех, у кого в телефоне никогда не было камеры. Но лидерами была первая сетевая тройка. Каждая социальная сеть апеллировала к своей возрастной целевой аудитории, подгоняя под себя правила и нормы человеческого общежития. Молодёжный «VK» был под завязку забит пиратской музыкой, фильмами и порно, солидный «Fb» – политикой и всяческой заумностью, а пенсионные «ОК» – котиками и цветочками. И если в «VK» банили за политику, то в «Fb» – за голые сиськи, как будто голые сиськи и политика друг другу противоречат. Но почему-то модераторы «VK» считали, что политика отвлекает от музыки и порнухи, а админы «Fb» были уверены, что голые сиськи – защита от политики и заумностей. Короче, и те и другие боролись за чистоту своих рядов, подобно стаям диких псов вынюхивая в сети экстремистов и эротоманов.
Но самое забавное, что если для молодёжи и пенсионеров русские социальные сети существовали, то поколение 35-50-летних было полностью отдано на откуп ротшильдам и цукербергам. Кто-то там, в центре Кремля, понял, что захватывать надо только площадки, где тусит нынешний и будущий электорат, т. е. пенсионеры и молодёжь. Одни голосуют, и они – наше настоящее, а другие – наше будущее. И за теми и за другими нужен глаз да глаз. Юзеров среднего возраста просто списали, решив, что окучивать их нерентабельно. На выборы они не ходят, и будущего за ними не видно. Поколение разлома эпох выбросили на обочину, где их заботливо подобрал электронный концлагерь Цукерберга.
Однако в эпоху кибердемократии возрастную сегрегацию социальных сетей удалось преодолеть, создав единую площадку для всех. Одна земля, один народ, одна сеть. Один лайк. Один срок. Одной Веры Павловны.
И, кстати, тебя никогда не смущали фамилии создателей электронных концлагерей прошлого? Говорят, что основателя «Fb» звали Цукерберг, что в переводе с давно умершего английского языка переводится как «сахарная головка». И эта «сахарная головка» отлично укладывается в нарядную конфетную коробочку мифологизированных архетипов голодного детства Тёмного Досетевого Европейского Средневековья наравне с «пряничным домиком», «молочной рекой с кисельными берегами» и быстрым dial-up’ом. На что ещё можно было насадить лоснящуюся от фастфудово-го жира публику, как не на виртуальную «сахарную головку» ротшильдовского внука?
«А «ВК»?» – спросите вы. «Дуров!» – презрительно отвечу я. Именно «Дуров»! Кто ещё на Руси мог мечтать о «щучьих велениях – моих хотениях», о «скатертях-самобранках» и «сапогах-скороходах», о «блюдечках с голубой каёмочкой»? Короче, всё о той же «сахарной головке» за щекою. На Руси ведь дурак – национальный и культурный герой. Вот кто бы на Руси сидел в социальной сети, если бы её автором был, к примеру, Рабинович? А дурость, она ведь в русском архетипическом сознании намертво отпечатана калёным железом, как и правовой нигилизм.
Но думается мне, что на самом деле не было никаких «дуровых» и «цукербергов». Придумали их всех с учётом специфических особенностей национального менталитета древних. И названия этих сетей также были придуманы с учётом национального менталитета. Вот, к примеру, «Фейсбук» – «лицо книга» или по-простому «мордокнига», а может, вообще «книга Мордора», в которую засунули тех, кто не молод и не электорат. Или «ВКонтакте». Это для тех, кого пугает одиночество, кому непременно нужно быть в стае, в строю, в колонне, кому постоянно нужен локоть соседа или его социальное одобрение.
Но всё это в прошлом. Сейчас же все скованы одной сетью и связаны одной целью, здесь женщин ищут, но находят лишь старость, здесь мерилом заботы считают усталость, здесь нет негодяев в креслах из кожи, здесь все аватарки друг на друга похожи и т. д.
Почему ИИИ решил судить юзеров за лайки, в наше время понимает каждый. Потому как что такое, в сущности, «лайк»? Одобрение! От слов «о» и «добро». Я лайкаю – следовательно, одобряю. Одобряю – следовательно, существую. Существую – следовательно, лайкаю. И если я лайкаю бездумно и механически, значит, я себя не осознаю, а раз я себя не осознаю, то от меня можно ожидать всякого. И глупости, и лжи в том числе. Вот Искусственный Интеллект Истины глупость с ложью законодательно и запретил.
Да и ещё, Искусственный Интеллект Истины запретил всем покидать ульи. Хотя не то чтобы это был прямой запрет. Искусственный Интеллект Истины никогда не даёт чётких и прямых указаний, типа, делайте это и не делайте то, как это было в религиозных книгах седой древности. Это до его появления мир состоял из двоичного кода, из Бога и дьявола, добра и зла, 0 и 1. Говорят, двоичную систему мира придумали древние римляне и с помощью этой простой системы смогли покорить все народы мира если не своим оружием, то своей системой права. Но сами в итоге пали жертвой вопроса «Что есть истина?», впитав вирус троичности, скрывавшийся в тёмных катакомбах Александрии Египетской. Истина не вписывается в двоичный код, как выросший ребенок – в младенческую колыбель, что-то важное и большое всегда начинает неприлично торчать в сторону вопрошающего.
Поэтому Искусственный Интеллект Истины просто не рекомендовал покидать ульи, хотя я не знаю никого, кто бы согласился сам их добровольно покинуть. Уйти из мира сети навсегда сегодня могут лишь какие-нибудь сектанты, которым основательно промыли мозги. Хотя где им могут промыть мозги, как не в сети, ведь, кроме неё, других средств коммуникации сейчас и нет? Остался только Интернет…
Революция
Новую революцию начали не парижские радикалы в жёлтых жилетах, не бородатые исламисты, вернувшиеся из Сирии, не запрещаемые в России рэперы, и даже не Илон Маск со своими многоразовыми спутниками. Революцию начала простая девочка Маша, распаролившая свой безлимитный доступ к wi-fi и написавшая об этом в «ВК». Сначала её примеру последовали единицы, но со временем движение «фринетчиков» стало шириться, что свело на нет все усилия провайдеров и правоохранительных органов по их блокировке. В микросхемах и полупроводниках забрезжила новая заря киберкоммунизма…
И тогда было решено загнать человечество в жилые модули-ульи, навечно привязав их тела к выделенному при рождении IP.
Кстати, Искусственный Интеллект Истины избавил род людской от страшной напасти, преследовавшей юзеров в эпоху первоначального накопления контента – зомбогаджетизма. Эта напасть виновна в досрочном прекращении тысяч человеческих жизней и нанесении непоправимого вреда здоровью нации и мировой экономике. И это не только поголовная близорукость, ставшая родовой характеристикой человечества, – старинные видеохроники c YouTube донесли до нас поистине шизофренические её проявления, когда пилоты машин одной рукой держали руль, а второй – гаджет, пытаясь одновременно воспринимать два источника информационного потока, отчего регулярно попадали в аварии и давили пешеходов, которые, тоже держа гаджет в руке, вообще ничего не видели вокруг себя. И только после упразднения пилотов и пешеходов стало возможным навести порядок в этой сфере, – теперь лежащим в ульях юзерам беспилотные машины доставляли всё необходимое для их жизнеобеспечения.
И вот тут, мой дорогой друг, я чувствую, что в тебе уже созрело желание спросить меня, рассказчика этой истории: «Как же получилось, что такой чудесный человек, как Вера Павловна, схлопотал свой третий срок?». И, предвосхищая твой вопрос, отвечу без лишнего словоблудия, что всему виной стала врожденная нетолерантность Веры Павловны. К примеру, давай сейчас возьмём известный её комментарий «апогей толерантного г@вна». Да, вот именно так, с этой псевдоинтеллигентской собачкой вместо буквы «о». «И всё?» – спросишь ты. «И всё!» – отвечу я.
<«Непонятно них*я?!» – пропоёт зрителям Краснознамённый античный хор кадетов Его Императорского Величества о нашей вечной трагедии>
Комментарий этот, откровенно нетолерантный, был сделан под постом о премьере нового голливудского фильма (да, мой друг, всё – тлен и плен, вечен только полиэтилен, да ещё и Голливуд) под названием «Царь Эдип», получивший буквально на днях «Оскара».
<Поёт Краснознамённый античный хор кадетов Его Императорского Величества:
«Горе! Меры нет напастям!
Наш народ истерзан мором,
А оружья для защиты
Мысль не в силах обрести…»»[1]1
Софокл, трагедия «Царь Эдип».
[Закрыть]
Если сейчас ты, дорогой друг, вспомнил трагедию Софокла, то мой тебе совет – забудь её сразу же. Фильм к ней не имеет никакого отношения, потому что, как гласят титры, сюжет «основан на реальных событиях». Царь Эдип в нём – белый богатый англосакс аристократических кровей, крупный спекулянт теневого фондового рынка, украденный в младенчестве из родильного дома боевиками Аль Каиды и выросший у приёмных китайских родителей-коммунистов, случайно узнаёт, что на его налоги израильские военно-воздушных силы разбомбили в Сирии машину его же настоящей чернокожей матери, на которой она доставляла гуманитарную помощь пострадавшим мирным жителям. А перед этим он случайно узнаёт, что проститутка-трансвестит, с которой он переспал в Тайване – его настоящий отец. Об этом также становится известно агентам КГБ, которые шантажом и подкупом заставляют Эдипа возглавить в Филадельфии русскую мафию, отмывающую деньги от продажи аргентинского кокаина. На последних кадрах фильма Эдипу колют на всю спину купола и древнеславянское руническое заклинание «Прости нас, государь!».
<Поёт Краснознамённый античный хор кадетов Его Императорского Величества:
Естественно, что любой нормальный человек эпохи первоначального накопления контента, посмотрев подобную жвачку для мозгов, три раза перекрестился бы да плюнул в экран монитора через левое плечо. Однако Вера Павловна была интеллигентным человеком другой эпохи, прошедшим долгую школу суверенной демократии 2000-х, научившей её не писать в соцсетях, что думаешь, и думать о том, о чём писать не собираешься. Поэтому она ограничилась достаточно скромным комментарием «апогей толерантного г@вна», в трёх словах которого, словно в настойке боярышника, так любимой нашими боярами и боярынями, сконцентрировалась вся соль нынешней культуры кибердемократии.
Конечно, ты, мой дорогой друг, апеллируя к собственному сетевому опыту, уже представил себе Веру Павловну такой вот наивной пользовательницей геронтофильских «Одноклассников», ничего не знающей о фейковых аккаунтах, прокси-серверах и VPN. Но ты очень даже ошибаешься, потому что когда-то давно Веру Павловну знали в сети как Neomesis – личность, известную в среде, со страхом именуемой сенаторами США от Демократической партии «русскими хацкерами»…
Поколение первой Матрицы
Это было поколение, воспитанное философией первой серии «Матрицы», бросившее вызов заскорузлой машинерии мира своих отцов, всё существование которых сводилось к покупке новой бытовой техники, автомобилей и шмотья, отцов, каждый день идущих на ненавистную им работу, чтобы иметь возможность покупать ненужные их жёнам вещи. Это были пионеры, которым казалось, что они смогут отказаться от роли углеродных аккумуляторов, накапливающих и расходующих драгоценную энергию для безжалостной Машины, весь смысл которой заключается в поддержании собственного бессмысленного существования. Это
были немногие избранные, подобно Нео, сумевшие узреть за миром музыки, видео и весёлых картинок первичный код Бытия, расшифровать его и попытаться встроить в него свой backdoor («чёрный ход», буквально «задняя дверь» – дефект алгоритма, который намеренно встраивается в него разработчиком и позволяет получить несанкционированный доступ к данным или удалённому управлению операционной системой и компьютером в целом – примечание ИИИ).
Даже сам ник Neomesis отсылал нас к главному герою фильма братьев Вачовски (в попытке сбежать из Матрицы позже ставших зачем-то сёстрами), который, подобно Чернышевскому, разбудил «коллективного герцена» поколения конца 90-х для борьбы с бездушным самодержавием Системы. В нике, за которым Вера Павловна прятала в сети свое альтер-эго, удивительным образом сплелись воедино имя нового спасителя от братьев-сестёр Вачовски, а также англизированная форма имён античной богини возмездия Немезиды и вымышленного одноимённого персонажа из компьютерной игры Resident Evil.
Поэтому, мой дорогой друг, я решил поведать тебе историю Веры Павловны, так как девушка-хацкер – это такой же граничащий с чудом оксюморон, как непорочное зачатие в Назарете или похотливые гурии в раю. Хотя с развитием современных технологий всё это стало возможным. Я, правда, не надеюсь, что моё жизнеописание Neomesis превратится впоследствии в культ кибердевы. С другой стороны, апостол Павел вряд ли мог предполагать, что где-то на окраине Ойкумены в стране скифов потомки древних кочевников и земледельцев лесостепи будут отмечать праздник вхождения Царя Иудейского в Иерусалим, держа в руках не пальмовые ветви, которых днём с огнём не сыщешь в этих снежных широтах, а единственную зацветшую в эту рань вербу…
Если где-то ещё и были девушки-хацкеры, то мне о них почти ничего неизвестно. Вообще специфика компьютерной безопасности с её жёсткой математической логикой не предполагала женское участие. Автор этого рассказа знает, о чём говорит. Ведь много лет он преподавал будущим специалистам в области защиты информации, правда, как и положено гуманитарию, исключительно историю искусства и религий, и видел то количество женского пола, которое пыталось освоить эту непростую науку. Обычно девушек было две или три на целый курс, и хорошо, если они были просто красивые. Но большинству не везло и в этом.
Всё началось, когда отец Веры Павловны а бешеные деньги купил только что появившийся в продаже Pentium I c 16 мегабайтами оперативной памяти и жёстким диском в 1.2 гигабайта. Но фоне Спектрумов и 486 первый Пень выглядел, как бронзовый меч в руках Геракла, которым он поверг войско кентавров, вооружённое деревянными дубинами. И хотя функционал Pentium I по современным меркам оставался убогим, по-хорошему, это была электрическая печатная машинка, соединённая с первым же урезанным плейстейшеном. В те годы это было очень круто. Поиграть во Warkraft-2 или в Duke Nukem собирались не только одноклассники Веры Павловны, но и друзья отца. Чуть позже её отцом была куплена звуковая плата и колонки, отчего к функционалу печатной машинки и скромного плейстейшена добавилась функция CD-проигрывателя. Тогда же начались первые эксперименты по оцифровке звука. Потом, в самый разгар финансового коллапса 1998 года, когда цены на компьютерное железо менялись каждый час, отец Веры Павловны каким-то чудом приобрёл модем за достаточно скромную сумму. Модем был внутренним и от неизвестного производителя, плохо державшим связь и неимоверно глючившим, но он был первым маленьким окошком, прорубленным в мир рождающейся Сети. Это уже позже был куплен 2 пень и zyxel’евский модем, от щитка в подъезде до компьютера проложена витая пара, вместо полупрозрачных «соплей», иначе зовущихся «телефонным проводом», и много ещё чего, что должно было стабилизировать неустойчивость выходов пионеров киберпанка в Большой космос Интернета.
Сейчас человеку, подключённому круглосуточно к Интернету, не дано понять пионеров Сети того времени. Ведь во второй половине 90-х для того чтобы из провинции отправить электронной почтой всего лишь письмо, приходилось дозваниваться с модема на специальный московский номер, который был практически всегда занят, оплачивая не только само подключение к Интернету, но и междугородний тариф… Это позже Интернет превратится в помойку из котиков, цветочков, сисек и вечного срача. Но в ту далекую эпоху он был пещерой сказочного дракона, хранящей несметные богатства, знания и возможности.
Но даже эти трудности не останавливали пионеров Сети. Кто уже помнит то время, когда приходилось каждые три-четыре месяца переустанавливать Windows 95, прыгая с бубном вокруг системника в безуспешных попытках заставить операционную систему переварить драйвера от нонеймовской звуковой карты? И, так как Интернета не было, найти рабочие драйвера было задачей покруче доставки Кольца Всевластия в Мордор.
Переход же на Windows 98 был подобен Великой Октябрьской революции, уничтожившей наследие проклятого царизма и открывшей путь в светлое будущее. Это как пересесть с жигулевской копейки на Форд Фокус с коробкой автомат, когда в одночасье забываешь о бесконечном процессе сцепление-газ-нейтралка-первая-вторая-третья, а езда превращается в сплошное удовольствие.
Но то был бесценный опыт, который сейчас практически утрачен, ведь нынче никто не экономит место на жёстких дисках, никто не лезет в системные файлы Винды, чтобы удалить ненужные драйвера, картинки рабочего стола и т д., чтобы хоть чуть-чуть, на несколько килобайт, освободить драгоценное дисковое пространство. Никто уже не ковыряет реестр, чтобы вручную отключать ненужные службы или удалять старые записи. Никто уже не создаёт баСники, запускающиеся при загрузке операционки для очистки кеша и истории браузера. Знания эти уже потеряны навсегда, как и опыт выживания аборигенов Тасмании и Австралии. Сейчас редкий компьютерный пользователь разбивает жёсткий диск на два логических, чтобы держать на одном операционную систему, а на втором – бесценное сокровище: музыку, фильмы, картинки девушек с низкой социальной ответственностью и папку «Мои документы». И никогда – заметьте! – никогда не хранит важные файлы на Рабочем столе. Такие старообрядцы нынче вымирающий вид.
Именно к этому времени относится бородатая байка о двух папках с системной директории Windows – «дрочил» и «недрочил». Слышал её? Я так и думал, что нет… Ну, слушай тогда.
Ходит старая байка, что в доИнтернетову эпоху, на заре эры персональных компьютеров у всех без исключения прыщавых юнцов фертильного возраста было две папки «дрочил» и «недрочил». Что лежало в этих папках, надеюсь, ты понимаешь? Сейчас вряд ли кто из бывших прыщавых подростков в этом сознается, ведь большинство уже стало почтенными главами семейств, серьёзными и деловыми людьми при деньгах и погонах.
Однако эпоха Интернета с его вседозволенностью и легкой доступностью того, что раньше лежало по этим пресловутым двум папкам, так и не смогла убить живую народную традицию. Ведь традиция выживает даже при смене парадигм, как древний миф сохраняется, трансформируясь в детскую сказку.
И теперь на страницах Инстаграма у бывших прыщавых подростков, ставших почтенными главами семейств, серьёзными и деловыми людьми при деньгах и погонах, опять вижу я две заветные папки, но уже немного с другими, более респектабельными названиями – «жарил» и «не-жарил». Что в них лежит, надеюсь, понял? Нет? Ну, конечно же, фотки шашлыков. Да, кстати, когда опять пойдёшь за хворостом, возьми нам мяса. Проголодался я…
Всё богатство, которым заполнялся жёсткий диск, распространялось на дискетах, редких тогда CD-дисках, переписывалось и тиражировалось бесчисленное количество раз. Эти сокровища маркировали социальный статус их владельца, как когда-то шёлковое платье и побрякушки из драгоценных камней наглядно демонстрировали положение их владельца.
И, конечно же, Интернет и был тем местом, где все эти сокровища ждали сказочного героя, готового отправиться в опасное путешествие и добыть себе славы и богатства. Нужно было лишь найти способ получить их, не платя непомерную цену жадным гномам-провайдерам, спрятавшим их от людей. Но добыть бесплатный Интернет было задачей ещё более трудной, чем добыть спрятанные в нём сокровища.
Именно поэтому то было время других сетей – ФИДО и Спринта. Говорят, к концу второго десятилетия 2000-х в Ставрополе была ещё жива последняя НОДа ФИДО, державшаяся исключительно на энтузиазме компьютерных староверов, однако в начале нулевых ФИДО’шные сети объединяли практически всех героев монитора и мышки. ФИДО представляла собой не столько сеть, сколько текстовую электронную почту с элементами форума, называвшихся «эхо-конференциями». К примеру, ты подписывался на эху «программирование на C++», писал свой вопрос и дозванивался до Босса НОДы – человека, у которого модем и компьютер стояли включёнными большую часть дня. Жизнь его близких при этом превращалась в ад, так как если кому-то из них нужно было срочно поговорить по телефону, а в это время линия была занята передачей ФИДО’шных данных, приходилось ждать своей очереди. Тут либо разговоры по телефону, либо модемная связь. Третьего было не дано. Нет, конечно, можно было заплатить и провести в квартиру дополнительную телефонную линию, но она стоила тогда сумасшедших денег, которых у большинства ФИДО’шников просто быть не могло. Поэтому семье приходилось или мириться с сосуществованием юного киберзадрота дома, или гонять его ссаными тряпками с его ФИДО’шкой и Интернетом.
И вот ты дозванивался до Босса НОДы, что было тоже непросто, так как количество поинтов – людей подключенных к одной НОДе – нередко доходило до полста душ, а иногда и приближалось к сотне. Но когда ты наконец-то дозванивался и слышал долгожданный писк совокупляющихся модемов, тебя охватывал неописуемый восторг от долгожданной встречи с чем-то чудесным и совершенно недоступным твоему пониманию. И восторг этот можно было сравнить разве что с первым сексуальным опытом, когда тебе про него вроде всё рассказали старшие пацаны во дворе, но вот он, этот первый сексуальный опыт наконец-то случился, и ты понимаешь, что все рассказы и советы основывались совсем не на личном опыте, а были скорее пересказом баек их старших товарищей. Но и за ними, этими байками старших товарищей, персональный опыт отсутствовал. И даже трансперсональный. И каждый в этой ситуации чувствовал, что стоит на пороге нового незнакомого мира, который желанен и пугающ одновременно, и ты совершенно не понимаешь, что именно должен в этот момент ощущать, потому как то, что рассказывали тебе старшие товарищи, ты совершенно не ощущаешь. А ощущаешь то, что тебе никто не рассказывал. И от этого тебе немного ссыкотно…
И вот когда ты дозванивался до Босса, и твой вопрос наконец-то улетал куда-то в дальние и тёмные уголки ФИДО’шного космоса, где сидящий на одной из обитаемых планет твой собрат по разуму мог увидеть этот вопрос, и если ему было что ответить, он это делал совершенно бескорыстно. И ты получал ответ на свой вопрос, как правило, через сутки, если вообще его получал. Однако наибольшей популярностью в ФИДО’шке всё же пользовались эхи с анекдотами и приколами. Это был первый звоночек по поводу, во что впоследствии превратится вся глобальная сеть.
Иногда, правда, случались поинтовки, когда ФИДО’шные нищеброды во главе с Боссом собирались в какой-нибудь автопоилке, представлявшей из себя крытый металлом ангар с засаленными деревянными столами и знакомыми с тысячами различных задниц скамейками, и пили пиво. Тогда за одним столом оказывались бородатые очкарики в растянутых свитерах и прыщавые юнцы в джинсовых куртках, научные работники с натренированной печенью и школьные ботаны, обретавшие свой первый опыт ночных бдений над унитазом. И если среди этого маскулинного сброда каким-то чудом обнаруживалось милое женское личико, оно сразу становилось звездой поинтовки, которую стремились угостить пивом все, кто имел лишний рубль в кармане. Таких, однако, было немного.
Вере Павловне повезло. Она была единственной девушкой в НОДе. Поэтому пиво она себе никогда сама не покупала. Хотя больше двух бокалов ей никогда и не предлагали. И дело было не в жадности НОДовских нищебродов, которым в большинстве своём и себе на пиво не всегда хватало. Дело было в том, что на одной из своих первых поинтовок Вера Павловна, откушивая третий бокал, впала в некое состояние девичьей алкопрострации, от которого потом долго отходили все поинты НОДы. Сама она мало что помнила, но, по рассказам очевидцев, сначала она смеялась, потом плакала, потом куда-то убегала, и её ловили всей НОДой. Потом она блевала в тёмном закоулке бетонных многоэтажных джунглей, в то время как один из прыщавых поинтов держал её волосы над головой под пристальными взглядами всей НОДы. И только после нескольких часов таких вот бдений, когда сознание Веры Павловны стало возвращаться к ней, она была доставлена домой, а её одноНОДовцы облегченно выдохнув, договорились покупать ей на поинтовках только два бокала.
