Текст книги "Закон наемника"

Автор книги: Дмитрий Силлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Но – обошлось. Тяжелый ствол «Корда» потянул своего хозяина вперед, и тот медленно завалился на свой пулемет.

– Давайте без лишних движений, профессор.

Голос Шрама прозвучал спокойно, даже миролюбиво. В Зоне человек может позволить себе относиться хорошо к другому человеку, когда ствол его пистолета смотрит точно в лоб собеседнику.

– Я тебя не понимаю, наемник. Если ты чем-то недоволен, то давай это обсудим.

Надо отдать должное, Лебедев умел проигрывать. Сейчас он тоже был абсолютно спокоен. Его рука по-прежнему лежала в кармане, что меня несколько беспокоило. Я лично знал пару специалистов, способных метнуть нож точно в глаз противника даже из такого положения. Вот прямо сейчас: нырок под линию выстрела с одновременным уходом в сторону, бросок…

– Ничего личного, профессор, – сказал Шрам, беря в свободную руку «Бритву». – Это просто контракт.

С этими словами он взмахнул ножом, словно вспарывал сверху донизу огромную картину, растянутую от пола до потолка.

И картина поддалась.

Послышался треск, лазурные молнии побежали по разошедшимся в стороны краям разреза. И внутри него я увидел край мрачного, серого солнца, зависшего над контурами полуразрушенных высотных зданий. Эти руины, похожие на обломки гигантских зубов, тонули в клочьях сырого тумана, смахивающего на мокрую вату. Такого плотного, почти живого тумана, раскинувшего свои щупальца по развалинам погибшей цивилизации, я никогда не видел – ни в Зоне, ни на Большой земле…

Я заметил, что Лебедев смотрел на разрез… с неподдельным интересом. Этот страшный человек, только что готовый пытать и убивать людей ради обладания артефактом, сейчас был просто ученым, которому показали новый и очень интересный объект для изучения.

– Прошу, профессор, – кивнул Шрам на окно в другой мир… которое, кстати, уже постепенно сходилось по краям, будто снизу и сверху кто-то затягивал невидимую молнию. – Иначе мне просто придется вас пристрелить.

Лебедев криво усмехнулся.

– Надеюсь, мы еще встретимся, наемник, – сказал он – и сделал шаг вперед, навстречу потянувшимся к нему клочьям тумана…

Разрез стремительно схлопывался за спиной Лебедева. Но прежде, чем дверь в иномирье полностью закрылась, Шрам ловко метнул в нее подаренный мной SIG-Sauer Р220, из которого он только что хладнокровно застрелил телохранителей ученого.

– Так у него будет хоть какой-то шанс, – сказал он несвойственным для него извиняющимся тоном. И добавил: – Честно говоря, это самый простой и быстрый контракт в моей жизни. И, пожалуй, наиболее высокооплачиваемый.

Он оторвал взгляд от постепенно растворяющейся в воздухе вертикальной линии, по которой все еще время от времени пробегали тоненькие молнии, и перевел глаза на «Бритву»…

В его руке лежал самый обычный боевой нож, какие в Зоне идут по цене пары снаряженных магазинов к автомату Калашникова. Лазурное сияние клинка, так похожее на свет легендарного артефакта «Чистое небо», исчезло – и вполне возможно, что навсегда.

– Честно говоря, я ждал чего-то подобного, – хмыкнул Шрам. – Но, кровосос меня побери, как ты догадался? Видит Зона, никто еще не пытался заключать со мной контракты мысленно!

– Сразу же как узнал, что ты выжил после Выброса, – ответил я. – Человек не может остаться в живых под аномальным излучением, если у него мозг не защищен прототипом Сахарова… или Лебедева. Но, поскольку осенью одиннадцатого года такой прототип был один на всю Зону, в то время выжить под Выбросом были способны только мутанты.

Шрам внимательно посмотрел мне в глаза.

«И как оно, не напрягает общаться с контролером?» – прозвучало у меня в голове.

– Если ты разденешься, обмотаешься бинтами и начнешь выть как пациент дурдома, то напряжет обязательно, – сказал я. – А сейчас меня напрягает, что я болтаюсь на этой хреновине. Кстати, спасибо, что прочистил мозги Выдре там, на базе «Монолита».

– Не за что, – пожал плечами Шрам, рассекая «Бритвой» скотч, которым была примотана к стальной балке моя рука. – Это было одним из условий моего договора с Лебедевым – в хорошей многоходовке все должно выглядеть естественно.

– Кстати, почему ты его отпустил? – поинтересовался я.

Наемник пожал плечами, продолжая орудовать ножом.

– Убивать профессора я не имел права. В том самом одиннадцатом году он спас мне жизнь, когда я после Выброса валялся без сознания на Болотах, и я пока не вернул ему Долг Жизни. Но при этом я не люблю, когда меня используют втемную, как он сделал это пару лет назад, а потом выбросил, словно отработанный материал для экспериментов. Потому твой контракт подвернулся вовремя, и сегодня я отплатил ему той же монетой.

В глазах Шрама мелькнуло что-то странное, чего я раньше за ним не замечал.

– Ну и… это было для него наилучшим выходом, – проговорил наемник. – Честно говоря, мне не хотелось, чтобы твой отмороженный Японец засунул ему в живот взрывпакет. Все-таки Лебедев большой ученый, и к тому же пожилой… Нехорошо так над стариками издеваться.

«Вот те раз, – подумал я. – Кто бы только мог подумать…»

– …что у контролера может быть что-то человеческое, – закончил мою мысль Шрам. – На самом деле не совсем я и контролер. Мысли читаю раз от раза, когда в резонанс попадаю… Ну еще кое-что могу. Короче, все-таки человек я… наверно. Отец мой на ЗГРЛС работал. Когда в восьмидесятом был ее пробный пуск, я с дружком на полигон пробрался, ну и хватанули мы с ним излучения… В общем, ладно, поговорили и будет, – закончил он, рассекая лезвием последний виток скотча, обмотанный вокруг моей ноги. – Пошли прикинем как народ будем освобождать, а то я, сам знаешь, не очень разбираюсь в этих саркофагах. У тебя оно как-то ловчее получается.

* * *

Верхние этажи лаборатории представляли собой череду полностью заброшенных помещений. В темноте Выдра споткнулся о высохший труп снорка и забористо выматерился.

– Тише ты, – шикнул на него Шрам. – Здесь, мать твою, между прочим, дамы.

Однако галантность наемника была не совсем кстати. Та, чьи глаза снились мне каждую ночь, так и не пришла в себя – Лебедев добросовестно накачал ее какой-то гадостью. Сейчас я нес ее на руках, а Шрам, Выдра и Петренко прикрывали меня с трех сторон. Кстати, полковник повел себя как настоящий «долговец». Как только мы с наемником вытащили его из стеклянного саркофага, он самостоятельно перебинтовал израненные руки, нашел и заменил батарею на поясе, фиксирующем приводы ног, а после ударом окованной сталью ноги вышиб неприметную дверь в оружейную. Оказывается, он единственный из пленников все это время был в сознании и, несмотря на боль, примечал, что где плохо лежит. По ходу из него получился бы неплохой конкурент Сидоровичу – если, конечно, он и до этого не приторговывал хабаром.

Понятное дело, что я не расстался со своим АК, который подобрал возле убитого Шрамом «монолитовца». Да еще и СВД «нулевую» себе на складе Лебедева присмотрел, заранее кем-то обмотанную серой маскировочной лентой – под цвет большинства зданий Припяти. Правда, сейчас мою новую винтовку нес Шрам – этакий снайпер в квадрате, «дегтяревка» на плече плюс «Винторез» в руках.

У Петренко с руками было совсем плохо – прямой пациент Болотного Доктора, однако виду он не показывал. Даже «Вал» себе подобрал было – но поморщился и, с сожалением отложив автомат, ограничился парой разработанных для американского рынка немецких пистолетов Heckler & Koch USP уменьшенной модификации «Compact».

– Хоть что-то полезное в Зоне от пиндосов имеется – стволы, – проворчал он, осторожно, чтоб лишний раз не потревожить раны, заряжая относительно легкую «карманную артиллерию». И сейчас, глядя на мужество этого человека, я невольно забыл о том, что когда-то он приговорил меня к расстрелу. Ходить на протезах и при этом с открытыми ранами на руках хладнокровно готовиться к бою сможет далеко не каждый. Впрочем, если полковник снова решит нашпиговать меня свинцом, моё уважение не помешает ответить ему тем же.

Выдра, по-моему, еще не до конца пришел в себя. После того как Шрам ментальным ударом снес программу, заложенную «монолитовцами» в мозг сталкера, те быстренько скрутили его и отправили в лабораторию к Лебедеву. Надо полагать, на «переплавку». Но у профессора были иные планы. Какие – нам уже не узнать, однако гадости всякой вколол он Выдре предостаточно.

– Хрен его знает, что это, – прошептал сталкер, когда мы выдернули иглы из его вен. – Лучше пристрелите… а то опять что-нибудь наворочу.

– Это всегда успеется, – сказал Шрам, вглядываясь в его зрачки. – Мозги вроде чистые, а дерьмо из организма само выйдет, если пациента чистым спиртом поить и вовремя закусывать. Так что готовься к диете, больной. Сталкерский паек – это тебе не «монолитовские» концентраты. Отвык небось?

Выдра слабо улыбнулся.

– Не помню, – сказал он.

– Вспомнишь, – пообещал Шрам…

Сейчас Выдра пёр на себе тяжелый «Корд» – универсальный консервный нож для всех типов экзоскелетов. Бронебойная пуля калибра 12,7 миллиметра прошивала что сталкерский комбез, что многослойную кевларовую броню суперсовременного «WEAR 4Z» с одинаковой легкостью. Я попытался его отговорить, но сталкер уперся:

– Из Припяти нам, понятное дело, не выйти, как-никак логово «Монолита». А так хоть какой-то шанс появится.

В его словах была горькая правда. Припять кишела фанатиками, превратившими город в свою крепость. Правда, оставалась надежда, что нам как-то удастся проскользнуть до его границ незамеченными. Шрам сказал, что примерно знает как выбраться из Припяти, в которой родился и вырос, но слова его прозвучали как-то неубедительно… Попробуй выбраться из набитого змеями гадючника, не наступив ни на одну из них.

Но нам ничего другого не оставалось – возвращение по пути, которым мы пришли в лабораторию, без артефактов Сахарова было равносильно стопроцентному самоубийству.

– Загружаемся, – ткнул пальцем Шрам в открытые створки лифта.

– Ты уверен? – усомнился я.

– Другого выхода отсюда нет. Уж поверь, я здесь не в первый раз.

Сохранившийся со времен Первого Взрыва древний лифт с виду не походил на рабочий – поцарапанные пластиковые панели и обколотые по краям кнопки не в лучшую сторону контрастировали с вылизанным нулевым уровнем лаборатории. Но когда мы поднялись наверх, я понял в чем дело.

«Убитая» лифтовая кабина прекрасно вписывалась в интерьер верхнего этажа. Вернее, в его отсутствие. Разбитая мебель, выломанные из проемов двери, побитые временем и пулями стены, пара зловонных трупов, догнивающих на полу… Стандартный вид стандартного здания Зоны, зайдя в которое никто в здравом уме в лифт не полезет. Потому как знает: или ржавый трос оборвется, или пол провалится, или какая-нибудь тварь сверху прыгнет, проломив хлипкий потолок.

– И чего, план есть? – деловито осведомился Петренко.

– Если честно, то нету, – сказал Шрам. – Какой был, скурил, а новый купить забыл. А если серьезно, то пути у нас три. По Спортивной, по Гидропроектовской или по Набережной улице.

– А обязательно по улице? – спросил Выдра. – Между домами никак? На юг бы, вдоль Лазарева да к станции Янов. Или в сторону теплиц, там огромный комплекс, есть где оторваться.

– Через весь город не пройдем, – покачал головой наемник. – В каждом доме снайперов до черта, да и патрули сбегутся. Если только рывком до речпорта… Но там река, а я, в отличие тебя, не выдра, чтоб вплавь спасаться. Остается рвать когти на запад. Там завод «Юпитер», можно попробовать оторваться через корпуса-заборы-цеха. Короче, Снайпер, похоже, твоя девочка в себя приходит. Пусть теперь сама идет, а нам твои руки и глаза понадобятся.

И вправду, она открыла глаза. Посмотрела на меня – и ничуть не удивилась.

– Спасибо, – прошептали ее губы. Потом она окинула взглядом окружающую обстановку, спутников, их оружие и потребовала уже вполне уверенным голосом: – Теперь я сама. Дай мне твой автомат.

– Держи.

Я готов был отдать ей всю Вселенную, но сейчас оружие и вправду было важнее Вселенной.

– А это – тебе.

Наемник снял с плеча и протянул мне СВД. И, подумав пару секунд, добавил:

– Хреново дело. Возле грузовика двое и снайпер с ОСВ-96 на крыше пятиэтажки напротив. Держит наш сектор.

И вправду, ситуация была поганой. Крупнокалиберная снайперская винтовка ОСВ-96 под те же патроны, что болтаются в ленте нашего «Корда», легко прошьет бетонную стену здания вместе с нашими телами, если мы попробуем ввязаться в перестрелку с теми двумя «монолитовцами» возле грузовика. Но и даже в случае успешной ликвидации внешнего поста нам не уйти – при попытке бегом преодолеть простреливаемую зону снайпер по-любому перещелкает нас словно в тире. Лебедев все предусмотрел…

– А как ты их вычислил? – подозрительно прищурился Петренко.

– Силой мысли, – буркнул Шрам.

– Понял, – невозмутимо кивнул полковник. – Я слышал, что ты говорил в лаборатории, мутант. Просто хотел получить подтверждение твоему трёпу.

Я понял, что еще мгновение – и наемник пристрелит инвалида. Или шустрый инвалид – наемника. И успел вклиниться между двумя стволами.

– Тормозите, – сказал я, разводя в стороны «Винторез» и «Compact». – Совсем рехнулись? Выберемся – и разбирайтесь сколько влезет. А пока предлагаю следующее…

Но в мой план были внесены коррективы. Я сопротивлялся недолго, понимая, что в данной ситуации это лучший выход – иначе нам просто не выйти живыми из здания…

Не знаю, как там у «монолитовцев» с противоположным полом, может, Выдра потом расскажет, если выживем. Но когда она вышла из подъезда лаборатории в одной футболке и камуфлированных штанах, все трое отреагировали.

– Давай, – коротко бросил Шрам, и я, высунувшись из окна на мгновение, выстрелил в полукруглый силуэт головы, показавшийся над крышей. Сбоку коротко простучал «Винторез» наемника – видать, фанатики, оборудовавшие в самосвале огневую точку, тоже попытались получше рассмотреть невиданную в Зоне ходячую аномалию. Рассмотрели. Даже третий глаз наверняка заполучили меж бровей, как и мой снайпер на крыше.

– А теперь – ходу! – взревел наемник… и остановился.

Потому что эхом моего выстрела с востока донесся слабый, но отчетливо слышный раскат. Потом еще один. И еще…

– Снайпер, – сказал я. – Сто пудов.

– С крыши Дома допризывников хреначит, – моментально определил Шрам. – Там больше неоткуда, городской парк вокруг.

– На себя отвлекает, – добавил Петренко. – Сейчас «монолитовцы» толпой туда повалят – им серийный убийца интереснее одиночного выстрела здесь.

И вправду, на западе примерно в километре от нас началась ожесточенная стрельба.

– Значит, путь у нас теперь один, – пробормотал наемник.

…И он был абсолютно прав. Кто бы там сейчас ни прорывался в Припять со стороны реки, это был наш шанс уйти из города живыми.

Мы бежали по улице, состоящей из бетонных плит, меж которыми серой гребенкой густо проросла трава. По обеим сторонам Набережной, словно лапы чудовищ, протянулись к нам ветви изуродованных мутациями деревьев. Когда-то давно город, наверно, утопал в зелени. Сейчас же он тонул в эманациях мертвой, облученной земли, уродующих и растения, и тех, кто когда-то давно были людьми…

Впереди показалась девятиэтажка с выцветшей надписью, сделанной краской на стене: «Общежитие № 19». В окне третьего этажа мелькнул какой-то блик, и я выстрелил навскидку. Через подоконник перевалилось тело, почти незаметное на фоне изуродованной кислотными потеками бетонной стены, и рухнуло вниз. Здесь, в городе, серый камуфляж расцветки «Урбан» был как нельзя кстати, но «монолитовца» выдала блеснувшая оптика. Стрелял бы из-за занавески или из глубины комнаты, и шансы на удачный выстрел возросли б неизмеримо. Просто фанатики чувствовали себя в Припяти слишком свободно – и вот результат.

– Сейчас справа кафе будет, там на крыше пулеметное гнездо, – сообщил Шрам. – Ну что, «монолитовец», справишься?

Вместо ответа Выдра перехватил поудобнее «Корд», выдохнул и, вывернувшись из-за угла общежития, дал две коротких очереди прямо с рук.

Шрам довольно шустро ушел в кувырок, прокатился возле ног сталкера, поливающего из пулемета крышу кафе, и, выдернув из-за полы пыльника очередную гранату, швырнул ее из положения лежа.

Громыхнуло знатно – не иначе на крышу одноэтажного кафе фанатики стащили неслабое количество боеприпасов. На улицу в пяти метрах от меня с ведерным грохотом рухнул шлем от экзоскелета, из которого, словно пачка оторванных шлангов, торчали обрывки пищевода и артерий. Шлем прокатился пару метров на манер футбольного мяча и остановился. Из расколотого забрала на нас неподвижно смотрели остекленевшие глаза.

Я покосился на девушку, но она лишь равнодушно скользнула взглядом по оторванной голове. Сейчас ее гораздо больше интересовал расположенный неподалеку портал стадиона и возможные цели, которые могли появиться на нем с минуты на минуту.

– Чисто, – бросил через плечо Выдра… и резко согнулся, чуть не выронив пулемет.

– Твою мать!

Наемник быстро катнулся назад, что твой мутировавший еж, я же ухватил Выдру за разгрузку и со всей дури дернул его на себя, увлекая под защиту угла здания. Вторая пуля, пролетев через то место, где только что стоял пулеметчик, выбила из дороги солидный кусок плиты.

Тысяча снорков! Дорогу держит снайпер. Но откуда был выстрел?

– С колеса обозрения, – выдохнул Шрам. – Как он?

Выдра криво усмехнулся. Его живот был весь в кровище. Пластина бронежилета, в которую попала пуля, вспорола брюшину не хуже мясницкого ножа. Не иначе у стрелка, засевшего на колесе, тоже была или ОСВ-96, или КСВК, с километра пробивающая любую десятимиллиметровую броню.

– Дежавю, – сказал Выдра. – Но на этот раз вы лучше меня пристрелите, чтоб опять какого геморроя не вышло.

– Хрен ты угадал, – сообщил я ему, разрывая зубами упаковку широкого бинта из научной аптечки – благо этого добра навалом было в лаборатории Лебедева. – Больно ты ценный материал, они ж из твоего трупа по-любому какого-нить монстра вылепят…

Я трепался, бинтуя Выдру, а сам лихорадочно думал.

Так, фанатик сидит на колесе и бес его знает, в какой люльке именно. Твою мать, в этой дуэли мы по-любому в проигрыше! «Монолитовец» контролирует весь сектор, а мы его не видим…

– Слушай внимательно, Снайпер, – сказал Шрам, аккуратно кладя «Винторез» на землю. – У тебя будет секунды две-три. Я ему собью прицел, а ты стреляй.

– Ты точно уверен, что он в тебя не попадет? – спросил я, уже догадываясь, что собирается сделать наемник.

– В Зоне ни в чем нельзя быть уверенным, – хмыкнул Шрам, откидывая капюшон пыльника…

Я видел, как на его шее начинают страшно набухать вены, как на лице, от которого разом отхлынула кровь, пустыми мешочками провисла кожа и как белки его глаз стремительно затапливает чернота. В моих ушах раздался пронзительный звон, от которого захотелось упасть, обхватить голову руками и завыть, словно дикое животное. Но Шрам уже отвернулся от меня и шагнул из-за укрытия.

Выстрел раздался сразу же. Пуля цвиркнула о бетон дороги, но я точно знал, что свинцовая смерть со стальным сердечником внутри могла просто пройти сквозь тело, практически не потеряв при этом в скорости.

Нереальный, нечеловеческий вой пронесся над Припятью. Хотя, возможно, этот потусторонний вопль звучал лишь в моем мозгу, разрывая нежные связи между нейронами. Мир двоился, троился перед глазами, но я нашел в себе силы сделать шаг и вскинуть к плечу СВД.

Шрам с непокрытой головой неестественной рваной походкой шел к колесу обозрения. А со второй люльки от вершины одна за другой сверкали точечные вспышки.

Я выстрелил раз. Второй. Третий…

Что-то сильно рвануло меня за рукав, и я чуть не выронил винтовку. Одновременно мир перестал разваливаться на полупрозрачные слои, и я осознал, что все еще жму на спуск, хотя в СВД закончились патроны.

– Ты сделал его, Снайпер, – раздался у меня над ухом голос Петренко. – А он, похоже, сделал наемника.

Рукав моей куртки уже успел пропитаться кровью. Пуля по касательной вспорола предплечье, похоже, в том же месте, где до этого прошелся коготь подземного мутанта. Но боли я не чувствовал. Я смотрел на распростертое тело и на то, как асфальт возле него окрашивается в красное. Потому что кровь этого контролера была того же цвета, что и моя.

Внезапно я услышал как за моей спиной клацнул затвор автомата – и резко обернулся.

– СБУ, – коротко произнесла она, опуская бинокль и поднимая к плечу оружие.

Эти три буквы для любого сталкера значат лишь одно – стреляй, иначе убьют тебя. Служба безопасности Украины – это даже не вояки, охраняющие Периметр. Это правопреемники КГБ УССР, элитный спецназ, порой занимающийся зачисткой отдельных районов Зоны в рамках борьбы с организованной преступностью. Хотя Японец говорил, что не зачистки это, скорее всего, а банальные тренировки личного состава Главного управления по борьбе с коррупцией и организованной преступностью… то есть украинской группы «К». Японцу было виднее – он до встречи с группой Меченого работал на российскую группу «К» – Комитет по предотвращению критических ситуаций. И думается мне, неслучайно российский и украинский элитный спецназ носит одно и то же неофициальное название…

Вдоль улицы короткими перебежками двигались бойцы в серой униформе. Броники, разгрузки, шлемы, противоосколочные очки – вроде ничего необычного. Но то, как они передвигались, мне очень не понравилось. И ведь как не вовремя! Шрама бы перевязать, вдруг еще живой?..

Но времени не было. То, что они пока не заметили нас, – чистая случайность. Полоса густого мутировавшего кустарника высотой почти в рост человека пока укрывала наш маленький отряд, но еще десять шагов – и мы попадем в сектор обстрела. И уйти вряд ли удастся. Город я не знаю, зато его отлично знают «монолитовцы», которые уже наверняка бегут сюда по нашим следам на звук взрывов и выстрелов… Да и как уйти, когда моя группа это инвалид, девушка и двое раненых? Что ж, остается только одно.

Я вскинул СВД, глянул в прицел… и опустил винтовку. А потом и, вовсе закинув ее за спину, бросил через плечо:

– Не стрелять! – и склонился над Шрамом.

Тот еще дышал, но помочь ему могло только чудо. Да, он сумел ментальным ударом сбить прицел «монолитовца», но тот все же был отличным снайпером и промахнулся ненамного. Первая пуля насквозь прошила грудь, вторая разворотила верх трапециевидной мышцы, пройдя в двух пальцах от сонной артерии. Третья вспорола кожу у меня на предплечье. Наверняка смотрится жутко, крови много, но по сути – царапина…

– Я не понимаю… – раздался жалобный девичий голос у меня за спиной.

– Группу спецназа ведут Меченый и Японец, – сказал я, вновь открывая аптечку – хотя, признаться, в ней не было практически ничего, что могло бы отсрочить смерть наемника…

* * *

– Так это ж мутант, – сказал молоденький санинструктор, лишь бросив взгляд на умирающего. – Даже на органы не сгодится, не донесем. Проще пристрелить.

И потянулся за «Фортом», висящим в кобуре на поясе…

Признаться, такого рева я не слыхал с тех пор, как мы замочили болотного кровососа. И еще вопрос, кто орал громче.

– Я тебе, сука, покажу мутанта! Да я за него сам тебя первым пристрелю!!!

Все, кто стоял рядом, удивленно воззрились на Петренко. Один из основателей группировки «Долг» был известным борцом за полную зачистку Зоны от мутантов. И вдруг – такой сюрприз.

– И если он не выживет, то будь уверен – вылетишь из СБУ с волчьим билетом! Ты понял?

Похоже, санинструктор понял. Тесные контакты «долговцев» с безопасниками давно уже не были секретом ни для кого в Зоне. Потому хоть лицо парня и пошло красными пятнами, но он сумел сдержать себя в руках и скинул с плеч на асфальт объемистый рюкзак.

– Сделаю все, что смогу, – буркнул он, доставая из него… сталкерский пояс с шестью контейнерами. И пояснил: – Медицина здесь бессильна. Остается только Зоне помолиться.

– Молись быстрее, парень, – посоветовал ему старший группы с майорскими звездами в обрамлении листьев калины на погонах. – Судя по моему тепловизору, через десять минут здесь будут минимум три тяжелых ударных группы «Монолита». К тому же учти, у тебя второй раненый.

– На всех хватит, – мрачно сообщил санинструктор, извлекая из контейнеров два небольших светящихся шарика и две хреновинки причудливой формы. – До речпорта точно доберутся, а там как Зона на душу положит.

Да, неплохо живет спецура. С целебными «Светляками» и «Вывертами», гасящими радиоактивное излучение этих воистину волшебных шариков, у Шрама с Выдрой появлялся реальный шанс. Только вопрос – на что? Действительно, имея при себе такие редкие и дорогие артефакты, человек может и с пулей в сердце пару часов протянуть, причем двигаясь довольно активно. Но потом-то подарки Зоны разрядятся, а пуля останется…

– Ранеными займется сержант, – подытожил майор. – У нас есть сведения, что угроза международного конфликта исходит из лаборатории Икс-восемь. Вы идете оттуда?

– Точно, – кивнул я. – Только угрозы больше нет, майор.

– И куда она делась? – мрачно поинтересовался Японец.

– Профессор Лебедев ушел в мир иной, – абсолютно серьезно сказал я, ни капельки при этом не соврав.

– А тех двух уродов, что убили твоих жену и сына, я прикончил лично, – прохрипел Шрам, открывая глаза. К его телу были плотно примотаны бинтами «Светляк» и «Выверт», а их действие на организм, как известно, практически мгновенное.

Японец лишь еле слышно скрипнул зубами. Понимаю его. Я бы тоже на его месте желал от всей души расквитаться с кровниками своими руками. Но что случилось – то случилось, и ничего с этим не поделаешь.

– Тогда отходим к исходной точке, – распорядился майор.

В его распоряжении было два отделения по шесть бойцов в каждом, из чего я сделал вывод что, скорее всего, это неофициальная акция. Майор на свой страх и риск дернул наиболее отмороженных добровольцев из своей роты… только вот вопрос, зачем ему это надо?

О чем я и спросил, пока санинструктор, закончив со Шрамом, бинтовал Выдру.

– Ты кто? – вместо ответа довольно резко спросил майор.

– Человек прохожий, обшит кожей, – хмыкнул я. Каков вопрос – таков ответ. Видно, что спецназовец в Зоне и на войне не новичок, но и зарываться ему не стоит. Пока что еще вопрос кто кому должен. – Теперь и ты себя обозначь.

Майор поиграл желваками, но решил, что не стоит превращать возможного союзника во врага.

– Дегтярев, – коротко сказал он.

– Снайпер, – в тон ему ответил я.

Мы внимательно посмотрели друг на друга. Понятно. Не только я слышал о нем, но и он обо мне. И это хорошо.

– Так вот, Снайпер, – сказал майор. – Я тут потому, что мне за державу обидно. И не хочу я, чтоб на нее были пиндосские ракеты нацелены. Думаю, все просто и понятно.

– На какую именно державу? – уточнил я. – Ты ж вроде русский.

– На славянскую землю, – произнес Дегтярев. – У любой нации есть свои подонки и свои герои, и лично мне по барабану кто русский, а кто украинец. Все мы – славяне, и в нацистских лагерях наших дедов одной меркой мерили. Думается мне, в пиндосских или китайских будет то же самое.

– Хорошо сказал, майор, – кивнул я. – Теперь о деле. Это все твои бойцы, с кем ты пришел в Припять?

– Третье отделение прикрывает отход у речпорта, – сказал Дегтярев. – Мы там пост «Монолита» положили при высадке и сейчас по пути еще троих. Сами легко отделались, один «трехсотый», и то слегка. Фактор неожиданности сыграл. Но сейчас, думаю, начнется.

Он глянул на экран КПК. Интересная модель, первый раз такой вижу. Не иначе какая-то новая военная разработка.

– Бардак не только у нас, – хмыкнул майор. – Пока «монолитовцы» приказы получат да по тревоге экзоскелеты напялят, по идее, можно силами батальона всю Припять зачистить.

– Ты сейчас здесь стоишь потому, что один принял решение и никто о нем не знал, кроме тебя, – сказал я. – Твой батальон еще с базы не выдвинется, а Харон о нем уже знать будет и приготовится соответственно.

– Это да, – вздохнул Дегтярев. – Я ж говорю, бардак везде. Как и суки продажные.

– Готово, трищ майор, – доложил санинструктор. И добавил: – Только один комплект «ноль» остался. И аптечки…

– Нормально. У других и того нет. Отходим, – бросил майор.

Группа, ощетинившись стволами, двинулась назад. Медленно. Выдра был совсем плох, а Шрам заметно приободрился. Даже пыльник свой накинул и «Винторез» обратно потребовал. Да уж, со сквозными ранениями такое возможно только в Зоне…

– От ДК «Энергетик» через парк наперерез нам движется взвод противника, – сказал Дегтярев, бросив взгляд на экран КПК. – Похоже, «черепашки» в экзоскелетах. Напролом через кусты прут. Вторая группа численностью до роты идет по Гидропроектовской, судя по скорости – без тяжелой брони.

– Решили нас в клещи взять. Похоже, намечается заварушка возле кинотеатра, а, майор? – сказал Меченый, на ходу присоединяя гранатомет к своему неизменному АКС-74УБ.

– Третий, я первый, – вместо ответа проговорил Дегтярев в наплечную рацию. – Возвращаемся по набережной. У нас три «трехсотых», один тяжелый… Готовьтесь прикрыть.

– Есть прикрыть, – раздался голос из динамика. И добавил восторженно: – Ух, дед молодец, трищ майор. Что не выстрел – так «груз двести»!

– Отставить базар в эфире, – произнес майор, нажимая на тангету.

– Лесник с крыши Дома допризывников Гидропроектовскую держит, – пояснил Меченый.

– Догадался, – кивнул я. Понятно теперь, чью трехлинейку я слышал еще возле выхода из лаборатории. Но если у «монолитовцев» имеется хорошо обученная антиснайперская группа или хотя бы что-то потяжелее «Валов», один Лесник на крыше против роты долго не продержится.

– Бегом, – скомандовал Дегтярев.

Группа ускорила темп. Я видел, как исказилось лицо Шрама. Понятно, с такими дырками в организме даже при наличии целебных артефактов рекомендуется хирург, анестезия и операционная, а не пробежка по разбитым бетонным плитам. Я дернулся было помочь, но меня опередили. Петренко подставил плечо раненому, и тот от помощи не отказался.

– Давай я, полковник, – предложил Меченый.

– Ты лучше за секторами следи, – отрезал Петренко. – Из меня сейчас боец неважный, а механические ноги особо усилий не требуют.

– Принято, – кивнул Меченый.

И вправду, сейчас каждый боец на счету. Потому как заварушка начиналась серьезная.

Дорога перед нами нырнула в своеобразный тоннель, образованный густо разросшимися ветвями деревьев, которые нависли над бетонкой и переплелись вершинами на высоте примерно трех метров. Темная такая кишка, крайне неприятная с виду. Тем более что сверху свешивались рваные лоскуты «Жгучего пуха», меж которыми наблюдались крайне подозрительные тонкие ветки, смахивающие на лианы.

Понятно. «Пух» ослепляет жертву, а гибкие ветви подтягивают жертву к плотоядным деревьям. Судя по пятнам копоти, «монолитовцы» пару раз уже выжигали огнеметами колонию деревьев-симбионитов, но те наверняка восстанавливались во время Выброса. Такие дендромутанты если прижились где, то хрен их чем выкуришь.