Текст книги "Мучительные танцы"
Автор книги: Дмитрий Николаев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
ГЛАВА 34
– Вот вы! Да, вы! – и молоденькая воспитательница презрительно указала рукой в сторону задергавшейся тут же как паралитик Насти. Вы когда за садик заплатите? А за окна? А за воду? У вас совесть есть? Одни вы остались несознательные. Вы и Кулешовы. Но там хоть понятно всё: у них отец в тюрьме и вообще. Ну а вам то как не стыдно! Я между прочим со своих денег за воду заплатила. Вы когда обещали отдать? Что-то не слышу ответа. – и волнительно схватив лежащий на столе листок воспитательница тут же положила его обратно.
– У меня совесть есть. Денег нет – запоздало выдавила Настя, проклиная себя что вообще пошла на собрание. Чувствовать себя участницей проекта «за стеклом» мнимое удовольствие. Тем хоть деньги платили, а тут… Ведь знала же что снова будут тюкать насчёт денег, так нет же, поперлась. Основная цель собрания в таких учреждениях одна: содрать с родителей по максимуму. Неважно на что и тем более не важно что образование у нас бесплатное. Главное содрать.
Словно услышав размышления желавшей бесследно раствориться Насти воспитательница вновь схватила недолго лежавший без дела листок и принялась теребить его, словно тот был изготовлен из ткани, явно собираясь к очередному выпаду:
– А теперь придём к следующей части нашего собрания. Ровно через неделю, 27 числа у нашей уважаемой Елены Леонидовны день Рождения…
– Да и вправду, сколько можно! – перебил нетвердую речь воспитательницы чей-то мужской голос. Каждое собрание только и слышишь: дай, дай…
– Действительно – принялась следом визжать какая-то бабка, явно не собираясь сдавать деньги какой-то Елене Леонидовне.
Тут же, следуя цепной реакции со всех сторон принялись раздаваться возмущенные голоса. Воспитательница растерялась окончательно и скомкав наконец листок, просто тихо глазела на развитие стихийно возникшего митинга. Улучив момент Настя тихонечко подкралась к выходу, надеясь что её никто не заметит. Ей это удалось, поскольку в комнате принялись разгораться нешуточные страсти. Кто-то начал требовать заведующую, но Насте это было уже неинтересно. И так всё понятно. Лишь только на улице удалось свободно вздохнуть где привычно текла тихая внутридворовая жизнь. И не скажешь что совсем рядом шумный проспект. Деньги, деньги… Везде только и слышишь что деньги. Только где их взять? Настроение и без этого до собрания было не очень, а после него и вовсе превратилось в пылинку на ковре у бабки Матрёны в деревне. Крепко прибитое жизнеными обстоятельствами к этому самому ковру. Хорошо еще что Верку удалось к соседке пристроить. А то ныла бы возле каждой палатки: купи да купи. Словно не видела ничего никогда. И так от этого нытья голова кругом идёт. Особенно в последнее время когда чувствовала себя словно огрызок яблока пропущенный через соковыжималку. Один скелет, кое-как обтянутый кожей да нервов пучок. Олег тоже не радовал. В общем всё одно к одному. Три ряда серо-грязных домов, такой же серо-грязный снег нагроможденный то там, то тут. Обходя одну из таких куч Настя вдруг споткнулась и сделав хитрый пируэт смачно шлепнулась об наледь, проехав вдобавок пару метров на коленях. Боль была дикой, слёзы лились из глаз и поднявшись с трудом она принялась ковылять потихонечку, ругая и себя, и погоду, и местного, явно ленивого дворника. Не везёт так не везёт.
Как всегда некстати зазвенел телефон и ругая звонящего Настя принялась ковылять в сторону остановки, стараясь не обращать внимания на до сих пор трезвонящий аппарат. Однако тот настолько долго вибрировал что она сдалась от его напора и громкой латиноамериканской музыки, смотрящейся на фоне городских застроек так же нелепо как шуба на африканской девочке Ханне в пустыне Сахара. Морщась от боли Настя с трудом достала телефон и нехотя провела пальцем по экрану:
– Да.
– Ты чего трубку не берешь? Спала что ли? – голос Светки звучал в трубке как обычно бодро и весело.
– Поспишь тут с тобой. С собрания плетусь с садика.
– А чего тогда не в духе? Случилось что?
– Да чему радоваться? Ты то хоть в душу не лезь…
– Странная ты. Я же помочь тебе хочу. С Олегом что стряслось?
– Да ну его, этого Олега. Достал уже.
– Ты просто устала и тебе надо отдохнуть. Давай встретимся, пивка жахнем, потрещим по бабски.
– Ой, не знаю… Мне еще Верку забрать у соседки надо до 9.
– Олегу позвони. Муж на что?
– Ой нашла мужика. Тряпка он, а не мужик. Ладно, где встретимся? Где? Ну конечно знаю! Ага, через час. Давай…
ГЛАВА 35
– Ну наконец-то! Я уже раз сорок тебе набирала…
– Я пока Верку пристроила. Олег снова нажрался как свинья. Ой, да ну его – и махнув рукой, Настя устало плюхнулась на кожаный диванчик кафе.
– Я тебе уже пивка заранее заказала. А то пока принесут три часа пройдет. Я тебе тёмного взяла. Пойдёт? – и Светка засуетилась, двигая нехитрую закуску по столику.
– Да пойдёт – и отхлебнув немного Настя вытерла пот со лба, после чего принялась рассматривать до сих пор ноющее колено. Попытка закатать правую штанину оказалась не совсем удачной и словив на себе взгляд ничего не понимающей одноклассницы принялась сбивчиво объяснять:
– На улице подскользнулась, представляешь? Хоть бы не вывих какой. Надо же было так умудриться.
– Ничего удивительного в этом и нет. С тобой всегда что-нибудь случается: то машина грязью обдаст, то в канализационный люк провалишься. Дай я посмотрю. – ловко закатав штанину Светка громко рассмеялась, увидев на коленке Насти две небольшие царапины. До свадьбы заживет. Зеленкой только помажь дома.
– Но ведь болит же!
– И что? Потерпи немного.
– Я и так только и делаю что терплю. На работе терплю, с Веркой и то терплю. А про Олега и говорить не хочется.
– А с Олегом то уже что? Тебе же пол класса завидовало когда он тебя замуж позвал: молодой, красивый, перспективный. Да и живёте насколько я знаю вроде как все.
– Вот именно: вроде и как все. И вообще что это значит как все? Сидеть вечером и гадать в каком состоянии придёт сегодня муж с работы и придёт ли вообще? Да, ты правильно заметила что раньше он был хорош. А теперь только и остаётся что вспоминать. И перспектива его растворилась где-то и доброта с нежностью. Да ну его! – и злобно стукнув кулаком по столу Настя одним махом допила первый бокал пива. Да и Олька еще нервы треплет… Сволочь.
– А она то причём? – рассмеялась Светка.
– Ещё как причём. Хорошо же у нас в семье было, пока она не накаркала. Вроде и ляпнула тогда бред какой-то, а потом и понеслось. Потом еще озеро это. Хотя конечно там не одна она виновата, но… Олег ещё словно с цепи сорвался: был тихим и спокойным, а тут мало того что пить начал, так еще и дерганным каким-то стал. На дочку орать начал. Раньше только прикрикнуть мог, а теперь. Это ж надо было своим свиным рылом в наш семейный мирок влезть. А строит из себя такую невинность.
– Ага, невинность. Ты хоть в курсе что эта невинность вытворяет теперь?
– Откуда мне знать? Да и знать особо не хочу!
– Конечно, откуда тебе знать. Зашилась там в своем мирке: не звонишь, не высовываешься. А у твоей Ольки такой роман что сама ей завидую. Мне Янка вчера звонила: добрый час расписывала как эта парочка в автобусе целовалась. Живописно так рассказывала. Мне аж самой захотелось. Представляешь: в автобусе целоваться. Миллион лет не целовалась в транспорте. А ты?
– Я? В автобусе? Ты с ума сошла?
– Я то не сошла. А вот некоторые… Хотя в магазине обниматься это еще круче будет.
– Это тоже твоя Янка видела?
– Это уже я видела. Сегодня. Для них правда никого вокруг не существовало. Пол магазина глазело как влюбленные тешатся, пока бабка какая-то не заголосила. Завидовала видать. А Олька твоя то как похорошела. Помадой красной губки накрасила, юбочку с колготочками, сапоги… В такую легко влюбиться.
– Это ты мне всё специально рассказываешь? – и побагровев, Настя сжала кулаки, чувствуя как злость принялась кипеть в её теле. Душить её.
– Я? Да ты что! – и рассмеявшись, Светка легонько стукнула одноклассницу по спине. Завидуешь, что ли?
– Дура! – оттолкнув её от себя Настя резко поднялась и эффектно выплеснула остатки пива с бокала прямо в лицо ставшей вдруг ненавистной собеседнице. Громкие крики Светки привлекли внимание немногочисленных посетителей: кто-то из них провокационно залюлюкал, а кое-кто и вовсе оперативно включил камеру на телефоне, предвкушая дальнейшее, не менее занятное развития событий. Но снимать как оказалось было дальше в общем то было и нечего. Пока Светка беспомощно водила руками в поисках бумажных салфеток Настя уже покидала стены, как оказалось не совсем гостеприимного заведения. Злость вырвалась таки наружу. Однако её оказалось столько много что еще очень долго у неё всё бурлило внутри, словно раскаленная лава, обжигая не только нервы, но и сознание.
ГЛАВА 36
Выбор… А ведь он всегда есть. Даже когда кажется что его нет. Что другого выбора нет. Просто когда изначально выбираешь не тот путь и понимаешь что идешь не туда назад вернуться просто лень, думая что пройду еще немного, а там будет легче. Это как в лесу когда свернёшь с едва заметной тропинки: сразу вроде и ничего, а потом всё сложнее и сложнее. И нет чтобы вернуться назад, так нет, прёшься вперед как танк, хоть и понимаешь задним местом что иногда полезно и назад вернуться. Так нет, заберешься в самые дебри так что как не повернешься, как тут же со всех сторон тычут тебе в нос всякие ветки и палки, причиняя боль. Так и в жизни. Только вместо палок да веток всякие жизненные трудности, а вместо тропинки сама жизнь. Такая же извилистая и порой едва заметная. Того и гляди что заберешься в дебри. Вот и он, в отношениях с Олей явно свернул не туда моментально сбившись с пути. И ведь была же масса возможностей вернуться назад без особых проблем. Но… Он как упрямый ослик шел вперёд, преодолевая самим же придуманные трудности вроде вранья и поездки на ближайшую от города станцию. И что самое главное, это еще далеко не всё и порою казалось что он заблудился так что не знал куда идти. Да и пока выберешься столько синяков и шишек набьешь. И винить то во всем кроме себя и некого. Хотя конечно кто знал что с Олей так закрутится. Надежда правда теплилась, но она всегда теплится в каждом из нас в довольно слабом виде. Вот и вышло всё так как есть. Что он забрёл теперь в такие дебри выбраться из которых ой как нелегко.
Выбор… Да какой уж теперь выбор когда вокруг такой бурелом? И идти то некуда: ни в бок, ни вперёд. И что самое главное и назад то уже дороги нет. Вот и топчешься теперь на одном месте в ожидании неизвестно чего. Каждый шаг, причём неважно куда, причиняет теперь такую дикую боль что не знаешь куда и деваться. Сказать правду Оле сейчас? Это всё равно что с разбега удариться головой о стенку. Только больнее себе сделаешь и всё.
Ходики на невидимой сейчас стенке отсчитывали невидимое же время деля тишину на равные, идеально отрезанные кусочки. Город затих, тихонечко посапывая и наслаждаясь такой редкой и такой желанной тишиной. Было отчетливо слышно как то и дело шмякается о подоконник мокрый снег. И в такой неописуемо волшебной тишине Сергей вдруг почувствовал как где-то глубоко внутри образовалась пустота. Каждая игра рано или поздно приходит к своему логическому, а бывает и не всегда логическому концу. А ведь уже совсем скоро невидимый небесный судья даст свой свисток об окончании игры. Неизвестно только каким будет её результат? Игры, которую он Сергей и придумал. И в которую сам же банально заигрался. А судьба ещё словно в насмешку послала ему любовь. Хотелось поиграть? Да ради Бога? Чтоб отбить охоту играть дальше. А ведь уже послезавтра ему уезжать: продолжение им же написанного сценария. И даже билет заранее куплен на всё тот же киевский поезд до всё той же станции. Теперь уже не он управлял ситуацией, а она им. Это как скатываешься с горы зимой. Первые движения еще под твоим контролем, а потом. А потом уже всё. От тебя потом мало что зависит: только и держись чтобы не расшибиться насмерть.
Город по-прежнему спал. Время плавно растворялось в ночи, оставляя секунды, минуты и даже часы в далёком прошлом. В очередной раз закрыв глаза Сергей невольно сжал зубы от бессилия. Боже мой, как он запутался…
ГЛАВА 37
Предчувствие чего-то неотвратимого принялось вдруг так терзать душу что и не хотелось ничего: ни есть, ни спать, ни смотреть телевизор. Вроде и хорошо всё было, даже очень хорошо, но наверное таков парадокс жизни: когда всё плохо – мечтаешь о том чтобы стало хорошо, а когда вдруг становится хорошо подспудно ожидаешь какой-нибудь пакости от судьбы. Ведь так не бывает чтобы хорошо длилось вечно. Обычно ведь как: серые будни сменяются ещё более ужасающими выходными. Привыкаешь к этому и особо не обращаешь внимания. Живёшь и живёшь. Тихо мирно, без особых эмоций. Дом-работа-дом. А счастье? Ну помечтаешь иногда ночью, поплачешь в подушку и всё. Утром на работе старательно изображаешь что в общем-то все хорошо. И не ожидаешь ничего особенного. А тут раз и накрыло любовью так, что задыхаться начала. Что мир вдруг стал другим. Совсем другим. И голова кружится от переизбытка чувств. Ну хорошо же было… А тут это предчувствие. Как-то уж совсем легко оно проникло в душу и теперь чувствовало себя в ней настоящим хозяином, разгуливая по давно нетронутым горем и прочими противными ощущениями просторам, жадно упиваясь любовным нектаром. Предчувствие терзало её, не давая сконцентрироваться на обычных в общем-то вещах. Даже мать и та заметила изменение в состоянии дочери, хотя обычно ей, до её состояния было раньше наплевать. Впрочем не заметить три подряд разбитых тарелки во время мытья посуды было невозможно. Кое-как убрав разбитую посуду Оля присела на стул. Создалось впечатление что внутри кто-то пшикнул заморозкой и холод мигом пробежался по телу. Неужели с Сергеем что-то случилось? Достав телефон она в уже какой раз набрала его номер. Как же страшно потерять любимого человека. Хотя почему потерять? Глупости какие. Телефон был по-прежнему недоступен и стараясь не волноваться Оля положила сотовый на стол. Может у него батарея села или еще что. Вот завтра они встретятся и все будет хорошо. Но все эти размышления были в общем-то ни к чему. Тревога в сердце играючи выгнала с него жалкие пару капель спокойствия, которые даже не успели хоть как-то облегчить переживания.
Подпрыгнувший вдруг от входящего на него звонка телефон заставил Олю нервно дернуться. Страх так крепко сковал её тело щупальцами что не оставалось ничего кроме как наблюдать за дикими плясками аппарата, то и дело норовящего выскочить за пределы стола. И лишь когда мелодия принялась звучать по третьему кругу она смогла наконец прервать оцепенение и с трудом схватила ставшим вдруг непослушным телефон:
– Я слушаю.
– А я уже думала что ты общаться со мной не желаешь.
– Настя?
– Ну а кто еще?
– Ну а тебе то что надо? Мне и так нехорошо, а еще ты! – резко выдала Оля.
– Мне что надо? Ну вы посмотрите! Плохо ей. А мне тогда что говорить! Еще совести хватает такое произносить. Семью мою разбила, так и еще любовь свою напоказ выставляешь? Завидуйте мол! А еще выдавала за скромницу. Постеснялась бы в автобусе целоваться!
– А ты видела?
– Люди видели. И перестань включать дурочку! Как же я тебя ненавижу: дрянь!
– У меня Серёжа пропал – вдруг выдавила Оля, едва сдерживая себя чтобы не зареветь.
– Не все коту масленица! Нашел видать другую. А как ты хотела? Все мужики козлы!
– Да ты пьяная! – осенило вдруг Олю.
– Я тоже имею право расслабиться! Сколько можно мне страдать: теперь и твоя очередь помучится! А Сережа то твой гусь еще тот! Больной называется! Тьфу-ты! Козел он, как и все! – рассмеялась Настя.
– Какой больной? – спросила она, но спрашивать было уже и не у кого. Настя к тому времени уже бросила трубку и сделав бесплодную попытку перезвонить Оля от нахлынувших вдруг чувств зашвырнула телефон на диван. Злость на Сергея мигом прогнала доселе мучивший душу страх. Воспоминания последней встречи тут же выдали на гора его непонятное поведение: словно что-то мучило его, терзало. Да и был он какой-то не свой. Всё понятно. А она к нему всей душой. Действительно все мужики козлы. А почему она сказала что он больной? Да откуда она может его знать? Так ляпнула ерунду.
Слезы принялись обильно поливать щеки. Слова Насти словно острым мечом вскрыли её тело так, что оголили все нервы. Обида не давала успокоиться, и не контролируя себя Оля неловким движением скинула левой рукой стоявшую на столе чашку. Звон разбитого фарфора больно резанул по нервам, но сил убирать осколки уже не было. Этих самых сил только и хватило на то чтобы немного приподняться со стула и снова плюхнуться на всё тот же стул. Слезы бешеной, горной рекой лились из глаз так, что даже подхваченное с вешалки полотенце помогало мало. Снова зазвонил телефон, но сил отвечать на него уже не было. Да и не хотелось ни с кем общаться. Разве только с матерью, но её кроме Малахова с его передачей в этой жизни не интересовало ничего. Абсолютно ничего…
ГЛАВА 38
– Знаешь, я вот часто размышляю о жизни. Особенно в последнее время. Ради чего мы появляемся на свет, ради чего живем – и подняв голову Сергей надолго задержал свой взгляд на нечетком, едва заметном рисунке звезд, с трудом просеивающихся сквозь плотную пелену туч.
– Не могу понять что с тобой творится. Обычно ты другой. Добрый, жизнерадостный, внимательный, заботливый. Что случилось, Серёжа? Ты не любишь меня?
– О Господи! Да люблю я, люблю! Настроение просто сегодня не то.
– Что, совесть мучает? – и Оля бросила в сторону Сергея злобный взгляд.
– Какая совесть! Ну какая совесть. Я говорил уже что батарея села на телефоне, а я не заметил. А потом я звонил тебе пять раз. Почему ты трубку не брала?
– Ладно, прости. И чего это я в самом деле… – и подойдя поближе, Оля обняла Сергея. Я не могу без тебя. Ревела как дура, думала случилось чего. Я так боюсь тебя потерять…Мне страшно. Обними меня.
– Не бойся. Я же с тобой. Вот уеду скоро и обещаю что скоро приеду: навсегда.
– Правда?
– Ну конечно. Я ведь тоже тебя люблю – и Сергей, обнимая Олю нежно поцеловал ее в ушко.
– Честно? – расстрогалась Оля, чувствуя как слеза катится по щеке.
– Ну конечно…
– Вот, уже лучше. Узнаю прежнего Сергея – натянуто улыбнулась она, чувствуя что все равно что-то не то. А ты Настю не знаешь часом?
– Какую Настю? – всполошился Сергей.
– А чего ты так дёрнулся? Знаком?
– Ну мы на сайте раньше общались. А что?
– На сайте? А она то что там делала?
– Общалась – пожал плечами Сергей, чувствуя себя намного легче.
– Честно?
– Ну конечно – совсем уж спокойно ответил он.
Такой тон немного успокоил и еще раз обняв Сергея она едва слышно произнесла:
– Ты уж прости меня. Дерганая я какая-то стала в последнее время. Еще мысли дурацкие в голову лезут, а тут и отъезд твой. Короче всё одно к одному. Не хочется думать про то что снова будем далеко от друга. Знаешь как это всё пугает? Мне так страшно тебя потерять. Сегодня всю ночь ревела как бобёр. Как подумаю что расстаться надо так плохо становится. Не уезжай, слышишь? Я прошу тебя.
– Оль… Ну я не могу не ехать. Надо, понимаешь, надо. Да и мы же договорились что я через пару неделек приеду. И возможно что навсегда. Ну не плачь: всего-то пару недель. Ну чего ты… Ну не плачь.
– Я так люблю тебя – так же тихо произнесла Оля, чувствуя себя на вершине блаженства.
– Я тебя тоже, малыш – пытаясь обнять ее покрепче Сергей сделал шажок в сторону. Возникшее из ниоткуда чувство головокружения заставило его пошатнуться. Едва устояв на ногах он сделал ещё шаг, пытаясь прийти в себя. Предательски подкашивались ноги, а в глазах серой шторкой висела пелена, мешающая хорошо ориентироваться в пространстве.
– Что с тобой? Тебе плохо? – испугалась Оля.
– Всё хорошо. Сейчас пройдет. Просто перенервничал немного – пытался успокоить он любимую.
– Может скорую вызвать? – и Оля полезла за телефоном.
– Да не надо ничего! – ему и в самом деле немного полегчало: пелена в глазах принялась подтаиваять и лишь головокружение все ещё напоминало о себе едва слышным шумом. Сейчас пройдёт – пробормотал он, не глядя на заметно испуганную Олю. Сейчас.
– Мне так страшно. Я боюсь за тебя. Не знаю почему, но у меня такое предчувствие что мы не увидимся больше никогда…
– Перестань молоть чушь – немного порезвее произнес Сергей. Вот и прошло всё – и сделав шаг он даже немного подтолкнул всё еще никак не пришедшую в себя Олю. Пошли…Ну не плачь… – достав телефон он присвистнул. Уже и поезд скоро.
– Как, уже? Я не пущу тебя! – то ли в шутку, то ли всерьёз заявила она.
– Ну всё, всё… Я говорю нам пора идти – и подтолкнув её еще раз Сергей направился по направлению к вокзалу.
