Текст книги "Патриарх Гермоген"

Автор книги: Дмитрий Володихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Прославление совершилось 12/25 мая 1913 года, при громадном скоплении духовенства и богомольцев. К нему специально прибыл митрополит Санкт-Петербургский Владимир. Из императорской фамилии ко всенощному бдению явились великая княгиня Елизавета Федоровна и князь Иван Константинович. Богослужения в Московском Кремле возглавлял патриарх Антиохийский Григорий IV. Император Николай II в тот день возвращался из Берлина в Царское Село и направил на имя обер-прокурора В.К. Саблера телеграмму: «Поручаю вам передать святейшему патриарху Григорию… а также всем помолившимся за меня и мою семью в день прославления священномученика Ермогена мою сердечную благодарность. Искренно сожалею, что не мог быть на прославлении».

Днем позже московские монархисты устроили торжественное освящение первого храма, освященного во имя Гермогена.

Через несколько дней император с супругой приехал в Москву. Николай II посетил подземную Гермогеновскую церковь, и там представители монархических организаций поднесли ему икону святителя Гермогена. Монарх также подходил к другой иконе святого патриарха, установленной в Успенском соборе, и, преклонив колени, приложился к образу.

Царская чета приняла деятельное участие в прославлении Гермогена. Государь на свои средства «устроил» новый гроб и раку для него. На средства императрицы Александры Федоровны были изготовлены облачения для мощей святителя: патриарший куколь, епитрахиль и мантия. Проект раки составил художник С.И. Вашков, наблюдал за исполнением работ князь М.С. Путятин, консультировал обоих профессор живописи В.М. Васнецов. Все рисунки и модели как гроба, так и раки государь одобрил лично. Кипарисовый гроб и серебряная рака изготавливались на фабрике и мастерских Товарищества П.И. Оловянишникова. Их выполнили «с большой художественной тонкостью и техническим совершенством»^{381}.

11 и 12 мая 1914 года в Московском Кремле состоялось торжественное открытие и переложение мощей святителя в новую раку. Торжества возглавил митрополит Московский Макарий (Невский). В1916 году в девятом номере «Богословского вестника» были опубликованы служба и акафист святителю Гермогену.

О печальной судьбе драгоценных предметов, связанных с гробницей Гермогена, известно немногое: «После 1918 года в Московском Кремле начала работать Комиссия по изъятию церковных ценностей из соборов. 27 марта 1922 года из Успенского собора было вывезено 65 пудов серебряных предметов, и среди них драгоценная рака Патриарха Гермогена. Все это поступило в Гохран. Дальнейшая судьба серебряной с драгоценными камнями раки… неизвестна… В 1929 году за несколько дней был разобран Чудов монастырь; часть памятников прикладного искусства… была передана в музеи-соборы Московского Кремля. Очевидно, именно тогда бронзовое покрытие, изготовленное товариществом И.П. Хлебникова, вновь вернулось в Успенский собор на раку Патриарха Гермогена. Серебряный гроб с мощами Патриарха Гермогена, изготовленный товариществом П. Оловянишникова, сохранился до настоящего времени и находится внутри раки»^{382}.

О проекте памятника духовным пастырям времен Смуты сохранилось гораздо больше сведений.

Речь идет о двух личностях – патриархе Гермогене и настоятеле Троице-Сергиевой обители Дионисии. Им предстояло соседствовать на одном постаменте. Московская православная общественность собиралась установить двойной монумент на Красной площади. Императорское Московское археологическое общество объявило конкурс на памятник. Ни один из присланных на конкурс двадцати восьми проектов не подошел для исполнения, хотя проект скульптора Андреева и удостоился первой премии. Члены жюри склонялись к тому, что лучше поставить памятник по проекту В.М. Васнецова (он не участвовал в конкурсе) – многофигурный монумент «Спасение России», где скульптуры патриарха Гермогена и архимандрита Дионисия представляли собой всего лишь центральную часть очень большой композиции, а главенствовало скульптурное изображение святого Георгия Победоносца^{383}.

На сооружение грандиозного мемориала была объявлена народная подписка. Однако… сначала мировая война, затем революционные события, а потом идейные предпочтения новой власти помешали осуществиться замечательному начинанию.

До 1932 года в Москве существовала еще одна святыня, прямо связанная с патриаршим служением Гермогена, – Ермолаевский храм. Многие относили его возникновение к трудам святителя. Московская Синодальная контора разрешила отделить частицу святых мощей Ермогена для Ермолаевской церкви^{384}. Но при большевиках этот храм подвергся варварскому разрушению.

Советская эпоха испытывала своего рода избирательную глухоту к некоторым великим именам русского прошлого. На протяжении многих десятилетий персоны, давно вошедшие в пантеон отечественной истории, как бы не существовали, сделались невидимками. Гермоген? Духовный пастырь времен Великой смуты? Кто таков?! Какой-нибудь реакционеришка, дитя невежественной поповщины? Не знаем! Да хоть бы он и существовал, хоть бы и делал нечто значительное, а все равно – социально неблизок! Попрощаемся с ним.

Имя его более неразличимо в шуме времени. Поступки его утонули в болоте забвения.

Если и писали историки о величайших деятелях Церкви до 1980-х, то либо в тоне разоблачения, либо в связи с культурой, политикой, то есть «по касательной». Об их главной роли – духовных водителей нашего народа – говорили ничтожно мало. А ежели и сообщалось что-либо, то в основном скверные вещи.

История Русской церкви начала медленно выплывать из небытия в конце 1980-х – в связи с торжествами, посвященными 1000-летию Крещения Руси. В 1990-х о роли Церкви стали говорить больше. Но титаническая глыба Гермогена, неподъемная, неудобная, всё еще оставалась «подводной» частью русской судьбы. С поверхности ее не замечали…

Лишь в «нулевых», особенно с приближением четырехсотлетия памятного освобождения Москвы от поляков, о Гермогене вновь заговорили. Появились новые статьи, новые популярные брошюры. Медленно, очень медленно выкристаллизовывалась мысль – святитель Гермоген достоин памятника в центре столицы.

Прежде всего, требовалось объяснить общественную значимость такого мемориала для нашего времени.

Для православного верующего ясна и не требует комментариев суть христианского подвига святого Гермогена: как первоиерарх Русской церкви он отстаивал незыблемость ее устоев в Московском царстве.

Для тех, кто не верует или не воцерковлен, следовало сделать очевидной светскую или, если угодно, гражданскую суть деяний патриарха. В конце 1610-го – начале 1611 года Россия как независимое государство перестала существовать. На окраинах ее всем распоряжались интервенты, шайки воровских казаков, войска самозванцев или же просто царило безвластие. В Москве сидело безвластное же, но к тому же еще и беззаконное боярское правительство. Оно во всем подчинялось польскому гарнизону Кремля и пропольской администрации, которую утвердил сам король Сигизмунд III. Только через два года Россия будет восстановлена – ценой величайших жертв и огромных усилий. Это возрождение станет возможным благодаря земскому освободительному движению, родившемуся в русской провинции. А у истоков его стоял именно патриарх Гермоген – он стоял на своем, не уступал захватчикам и посланиями взывал к здоровым силам, остававшимся в дальних городах и землях. Его твердость, его духовная непримиримость дали русским людям тот нравственный образец, который так нужен был в условиях всеобщего распада, гнили, корысти и предательства. Оступись он, умолкни, благослови ложную власть, и не собрали бы, скорее всего, отечества нашего, распалось бы оно на куски, только память бы осталась об исчезнувшей великой державе. У него требовали этого ясно и неотступно, его пугали, мучили, но он остался непреклонен. Могучая фигура, человек, достойный уважения даже среди тех, кто не готов обращаться к нему молитвенно. И, наконец… разве много в России памятников героям Смутного времени? Тем, кто спас нашу страну? Тем, кто пал за нее, оставшись честным, не струсив и не предав родину? Мало, ничтожно мало! Так пусть в центре Москвы, на видном месте, навсегда утверждена будет память об одном из таких людей.

Гермогена поминая, общество воздаст по заслугам тем, кто по воле патриарха встал за веру и отечество.

Понемногу образованное общество перестало с порога отвергать все эти доводы, их вновь начали воспринимать как нечто естественное для русской исторической мысли.

Летом 2008 года в Институте философии Российской академии наук прошел круглый стол, организованный общественным движением «Народный собор» и литературно-философской группой «Бастион», где впервые заговорили: «Надо ставить памятник патриарху Гермогену!» Дело двигалось неспешно, трудно. Каждый шаг стоил больших усилий. Получить разрешение на постройку. Собрать деньги (люди опять, как 100 лет назад, опустошали кошельки ради святого дела). Провести конкурс на лучший проект. Создать монумент. Соблюсти тысячу административных процедур. Никакая личность сама по себе, никакая организация в одиночку не своротили бы такую гору. Очень много потрудился общественный фонд во главе с Галиной Ананьиной. Огромные средства дал фонд «Вольное дело». Помогали журналисты, священники, православные братства… Иными словами, по старой русской традиции монумент ставили «всем миром».

Осенью 2011 года состоялся крестный ход с новонаписанной иконой священномученика Ермогена. Он вышел из Нижнего Новгорода и завершился на Красной площади в Москве.

25 мая 2013 года в полдень на территории Александровского сада, близ Кремлевской стены, был открыт памятник священномученику Гермогену (Ермогену), патриарху Московскому и всея Руси. Произошло то, чего православный мир нашей страны ждал на протяжении пяти лет.

Патриарх Кирилл после совершения молебна освятил памятник и обратился к присутствующим с речью. Он, среди прочего, напомнил, что нынешнее событие – исполнение русской мечты вековой давности. Памятник поставлен, сказал Святейший патриарх, не в том месте, где планировалось до революции, – «то место на Красной площади занято», – но его воздвигли неподалеку от Чудова монастыря, разрушенного большевиками, где 400 лет назад томился и принял мученическую смерть Гермоген.

Значимость события видна из того, сколь значительные персоны участвовали в нем. Помимо Святейшего патриарха Московского открытие памятника посетил Блаженнейший патриарх Иерусалимский Феофил III, глава администрации президента России Сергей Борисович Иванов, управляющий делами президента России Владимир Игоревич Кожин, представители высшего духовенства, крупных общественных организаций, благотворительных фондов. С.Б. Иванов зачитал обращение президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Прозвучали очень важные слова: открытие памятника Гермогену названо примером соработничества государства, общества и Русской православной церкви.

Ныне это один из самых удачных памятников столицы. Возможно, лучший. Ничего лишнего: могучая фигура, стоящая прямо и твердо, суровое лицо, посох, воздетый крест. Суть духовного подвига, совершенного Гермогеном, монумент передает с большой силой. Думается, со временем он станет одной из московских достопримечательностей. Надо отдать должное его создателям: архитектору Салавату Щербакову и художнику Игорю Воскресенскому – их творение идеально вписывается в ландшафт и отвечает религиозному чувству православных москвичей.

Казалось бы, закончен великий марафон, связанный с этим памятником, и можно с удовлетворением утереть пот со лба. Вот монумент занял подобающее место.

Всё?

О, нет. Счастливое завершение одного марафона означает начало другого, еще более длительного и не менее трудного. Патриарх Кирилл в своей речи при открытии памятника сказал, что монумент должен «отворить народной памяти дверь» к тем временам, когда наш народ боролся и победил в ходе одной из величайших трагедий России.

Это значит: мало поставить бронзовую фигуру посреди «первопрестольного града», мало призвать прессу и добиться информационной волны, мало прописать в путеводителях место, где стоит новый памятник. Мало! О судьбе патриарха Гермогена следует рассказывать в учебниках по истории, в популярной литературе, в романах, в статьях публицистов; нужны фильмы о нем и его времени; требуется живой разговор о его жизни в социальных сетях.

Кое-что делается.

Появились иконы нового письма с изображением святителя. Он предстает в саккосе, правою рукой делает благословляющее движение, а в левой держит Евангелие.

Незадолго до 25 мая 2013 года вышла книга протоиерея Николая Агафонова «Адамант земли русской». Она представляет собой первое подробное жизнеописание Гермогена после века молчания о святителе. Это легкое, прозрачное, написанное простым и понятным языком повествование. Оно предназначено и для тех, кто недавно вошел под своды храма, и для тех, кто находится за его пределами, но интересуется христианским измерением русской истории. Все основные события в жизни святителя там изложены, все главные его литературные труды упомянуты, а все спорные трактовки выведены в Приложение. Дополнительную ценность книге отца Николая придает одно примечательное обстоятельство. Автор предложил читателям развернутый очерк христианизации Казанской земли, а также целую галерею русских святых, способствовавших ее конечному успеху. Одно с другим связано нерасторжимо: ведь и Гермоген явился одним из духовных просветителей бывшего Казанского ханства.

Вскоре после появления монумента театр «Камерная сцена» поставил пьесу «Царский путь». Это историческая драма, посвященная русской Смуте. Творцы спектакля уместили в рамках сценического действия колоссальный период исторического времени. Действие «Царского пути» начинается в 1605 году, когда жив еще Борис Годунов, а заканчивается в 1612-м: уходят из земной жизни два центральных персонажа – патриарх Гермоген и царь Василий Шуйский. Содержание спектакля очень мало расходится с действительной историей России. Оно почти документально. К событиям четырехвековой давности постановщики отнеслись весьма бережно. Всё происходившее в течение этих лет подано с христианской точки зрения. Патриарх Гермоген как духовный пастырь и просто как православный человек дает образец абсолютной духовной непоколебимости. Он представлен в образе несокрушимой скалы, в которую с остервенением бьют волны Смуты. Ему страшно, ему больно, ему порой просто мерзко от происходящего, но он всегда знает, как поступить правильно. Иными словами, как должен поступать христианин. И он никогда, ни в жесте, ни в слове, ни в действии не отступает от христианского долга.

Замечательный памятник, новые иконы, превосходный спектакль, полезная книга… Есть чему радоваться? Но даже в сумме они дают весьма скромный итог. Необходимы новое прославление этой личности и новый поворот в исторической памяти к тому единству, к той вере и той общей силе, которые помогли одолеть непримиримого врага четыре столетия назад.

Тут еще работать и работать.

И очень славно было бы когда-нибудь войти под своды храма, освященного во имя священномученика Ермогена[89]89
  Ныне строятся три храма, получившие освящение во имя Ермогена. Их возведение идет в московских районах Крылатское, Гольяново и Зюзино.


[Закрыть].

* * *

Патриарх Гермоген – фигура, залитая светом, прозрачная, все главные его дела высвечены солнцем, всякое его поучение ясно. Как пастырь духовный, он говорил: следует стоять за веру, не колеблясь. Вокруг ложь и беснование? Будь тверд. Требуется претерпеть мучения? Претерпи, только не отступай от истины. Потребовалось смерть принять? Прими, это большое благо. И сам он поступал так, как требовал от «словесного стада»: не шатался в истине, терпел муки и отдал жизнь, когда ничего, кроме жизни, у него уже не оставалось. Его и канонизировали в 1913 году как священномученика.

Гермоген – камень веры. Он из тех, кого можно положить в фундамент любого здания, и здание будет стоять прочно.

Приложение.
ГРАМОТЫ ПАТРИАРХА ГЕРМОГЕНА1606–1609 ГОДОВ

1. Богомольная грамота о прекращении гражданской войны и даровании войскам царя Василия IV победы над приступающей к Москве мятежной армией Болотникова. 1606 год^{385}

Благословение великого господина святейшего Ермогена, патриарха Московского и всеа Русии, о Святем Дусе сыну и сослужебнику нашего смирения Филарету, митрополиту Ростовскому и Ярославскому.

Божиим попущением, за безчисленные наши всенароднаго множества грехи, над Московским государьством и на всей великой Росийской земли учинилась неудобьсказаема напасть: в прошлых годех, вражиим советом, отступник православныя нашия крестьянские веры и злый льстец, сын дьявола, еретик, чернец-рострига Гришка Отрепьев, бесосоставным своим умышлением назвав себя сыном великого государя нашего царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии, царевичем Дмитрием Ивановичем всеа Русии, и злым своим чернокнижьем прельстя многих литовских людей и казаков, пришел в Северскую украйну и прельстил Северские многие городы и Рязанскую украйну.

И дерзнул без страха к Московскому государьству, и, назвав себя царем, а после и цесарем, и коснулся царьскому венцу. И владея таким превысоким государьством мало не год, и которых злых дьявольих дел не делал, и коего насилия не учинил!

Святителей от престола сверг. Преподобных архимаритов, и игуменов, и иноков не токмо от паств, но и от монастырей отлучил. Священнический чин от церквей, аки волк, розгнал. Бояр, и дворян, и приказных людей, и детей боярских многих городов, и гостей, и всяких служивых и торговых людей многих крови пролия и смерти предал, а у иных имение аки разбойник разбил. И многим всяким женам и детем злое блудное насилие учинил.

В великую соборную апостольскую церковь пречистыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения многих вер еретиков аки в простый храм введе. И безо всякого пристрашия, не усумнясь нимало, великое зло учинил: к чудотворному образу Пречистыя Богородицы, еже евангелист Лука Духом Святым наставляем написа, и ко всем честным образом, и к чудотворцовым Петровым и Иониным мощем приводя, велел прикладыватися скверной своей люторския веры невесте, с нею же в той же великой церкве и венчася. Все злое свое желание получил.

И после того все святыя церкви и монастыри честные хотел разорите, и римские костелы в наших церквах поделати. И истинную православную и Богом любимую нашу крестьянскую веру хотел разорити. Его же самого вскоре Бог разруши. И видя такое злое начинание, кто тогда от православных не восплакал?.. (И по этим молитвам Бог…) вскоре услыша стояние раб своих, не даде в попрание святых икон, и в разрушение святых церквей, и в разорение крестьянския веры: по его еретическим злым делом возда ему вскоре месть, ея же сам злодей делы своими уготова себе и с любящими его.

И злосмрадное и скверное тело его извлечено… (из) Большого града и покинуто на торжище. И всего царьствующаго града Москвы и всех окрестных и дальних градов всего Московского государьства всякими многими людьми видимо было три дни, и после того православными крестьяны… огню предано, и не обретеся и пепел сквернаго его тела…

(После чего Бог) не хотя нас, создания своего, видети конечной и расхищенной погибели, воздвиг от прежеизбывшаго царьского корени благоцветущую ветвь, и избра по своей ему воли, и посла нам, его же возлюби: царя благочестиваго, и поборателя по православной нашей крестьянской вере, и велегласно оного врага злокозному его пронырству обличителя (и за сию истинную проповедь не токмо множество бед претерпе от того злодея, но и мученные смертные главные сосуды пред очима своима видев, и преславно от смерти Богом избавлен), воистинну свята и праведна истиннаго крестьянского царя государя и великого князя Василья Ивановича всеа Русии самодержца.

И мы, царьские богомольцы, митрополиты, и архиепископы, и епископы, и архимариты, и игумены, и весь освященный собор, тако ж и царьский синклит, бояря, и окольничие, и дворяня, и приказные люди, и дети боярские, и гости, торговые и всякие служивые люди всего Московского государьства, всех городов православные крестьяня… (радостно молили небесные силы) о его царьском многолетном здравии и о душевном спасении.

Тако ж его царьская держава, бояре, и окольничие, и дворяне, и приказные люди, и дети боярские, и гости, и всех городов всякие служилые и торговые люди, и все православные крестьяня, любящий Христа, и в тех Северских городех всякие служивые и торговые люди ему, государю, крест целовали.

И те люди, которые в Московском государьстве… иных многих вер: немцы, и литва, и татаровя, и черемиса, и нагаи, и чуваша, и остяки, и многие неверные языцы и дальние государьства, которые в его царьской державе, – кийждо по своей вере все утвердися твердо, что ему, православному государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Русии, во всем добра хотети и лиха никоторого ни в чем не мыслити.

А ныне, по своим грехом, забыв страх Божий, восста плевел, хощет поглотити пшениценосные класы. Окопясь разбойники, и тати, и бояр и детей боярских беглые холопи в той же прежепогибшей и оскверненной Северской украйне, и сговорясь с воры с казаки, которые отступили от Бога и от православные веры и повинулись Сатане и дьявольским четам, и оскверня всякими злыми делы Северские городы, и пришли в Рязанскую землю и в прочая городы, и тамо тако ж святыя иконы обесчестиша, церкви святыя конечно обругаша, и жены и девы безстудно блудом осрамиша, и домы их разграбиша, и многих смерти предаша.

Московский же Богом соблюдаемый народ, государевы бояре, и князи, и христолюбивое воинство, и вси православные крестьяня от мала до велика, слышавше таковую Богом ненавистную прелесть, еже мертваго живым нарицаху, и святым Божиим иконам и святым церквам таковое злое безчестие творяху, и братию свою православных крестьян не токмо конечному стулу, но и смерти предаяху… вси единодушно укрепишася целованием животворящего креста Господня, еже от таковых крепко стояти, даже и до смерти, и быта во всех любви и в мире с одного, на врагов Божиих и на всех супостатов стояти, и не попускати таковым злодеем таковых скаредных и богоненавистных дел содевати.

Еже окаянный, забыв страх Божий, и час смертный, и судный страшный день, не престаша сами собя воевати. Пришли к царьствующему граду Москве, в Коломенское, и стоят, и разсылают воровские листы по городом. И велят вмешати в шпыни, и в боярские, и в детей боярских люди, и во всяких воров всякие злые дела на убиение и грабеж. И велят целовати крест мертвому злодею и прелестнику ростриге, а сказывают его проклятаго жива.

И которые городы, забыв Бога и крестное целование, убоявся их грабежев, и насилия всякого, и осквернения жен и дев, целовали крест – и те городы того ж часу пограблены, и жены и девы осквернены, и всякое зло над ними содеялось. А которых городов люди их, воров и хищников, не устрашилися, – и те милостию Божиею от тех воров целы сохранены.

Приходили те богоотступники и разбойники, и злые душегубцы, и сквернители к государевой вотчине ко граду Твери и во Тверском уезде служивых и всяких людей привели ко кресту сильно. А во Твери государев богомолец, а наш сын и богомолец Феоктист архиепископ Тверский и Кашинский, положа упование на Бога, и на пречистую Богородицу, и на всех святых, призвав к себе весь священный собор, и приказных государевых людей, и своего архиепископля двора детей боярских, и града Твери всех православных крестьян – и укрепяся все единомышленно… тех злых врагов, и грабителей, и разорителей под градом Тверью многозлой их проклятой скоп побили, и живых многих злых разбойников и еретиков поймав к Москве прислали – и они восприяли месть по своим делом.

… Сицевая же видеша окольние тамошних градов люди, которые забыв Бога и устрашася их, злых мучителей, преступили крестное целование, целовали по их веленью крест неведомо кому – Ржева, Зубцов, Старица, Погорелое Городище – и тех городов… (люди по примеру Твери), аки от сна пробудяся, и ныне на тех проклятых богоотступников пришли к Москве вооружився.

Да к Москве же прислали государевы вотчины Смоленского города дворяне, и дети боярские, и всякие служилые и посадские люди, и из уезду все православные крестьяня многих добрых детей боярских. А с ними писали к государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Русии и к нам, что пошли к Москве из Смоленска, и из Вязьмы, и из Дорогобужа, и из Серпейска дворяне и дети боярские, и всякие служилые люди.

И идучи, милостию Божиею и пречистыя Богородицы и всех святых молитвами и помощию новаго страстотерпца царевича князя Дмитрея… на тех богоотступников, воров, и еретиков, и разорителей, где они ни были – тех всех побили, а иных поймав живых мучению смертному и казни предали, коемуждо же их по их злым делом.

И ополчася вся Смоленская, и Вяземская, и Дорогобужская, и Серпейская рать, и пришла в Можаеск ноября в 15 день. Да к Можайску ж пришел со многою ратью государев царев и великого князя Василья Ивановича всеа Русии окольничей воевода Иван Федорович Колычев, очистив от тех воров Волок, и Иосифов монастырь, и прочие окрестные грады и села. И в Можайске те воры государю добили челом.

И тем всем ратным людем по государеву указу велено быти к Москве ноября в 29 день. И те все ратные люди тех прежереченных всех городов Смоленския и Ржевския украйны пришли к Москве, а иные идут, храбры, светлы душами и веселыми сердцы вооружаясь на оных злых разорителей и еретиков.

Да к Москве же ноября в 15 день от них, злых еретиков, и грабителей, и осквернителей, из Коломенского приехали к государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Русии с винами своими рязанцы Григорей Сумбулов да Прокопей Ляпунов, а с ними многие рязанцы дворяня и дети боярские, да стрельцы московские, которые были на Коломне.

И милосердый государь царь, по своему царьскому милосердому обычаю, приемлет их любезно, аки отец чадолюбив, и вины их вскоре им отдает. И после того многие всякие люди от них, воров и еретиков, из Коломенского и из иных мест прибегают. И государь царь, милостивым оком на них взирая, жалует их не по их винам своим царьским жалованьем.

А тех воров, которые стоят в Коломенском и в иных местех (царские советники и весь народ)… государя молят беспрестани и бьют челом, чтобы государь их пожаловал, велел им итти в Коломенское… (Тем временем) умыслили, бесом вооружаеми, те проклятые богоотступники и крестьянские губители бесом собранный свой скоп разделити надвое.

И послали половину злого своего скопу из Коломенского через Москву реку к тонной к Рогожской слободе. И ноября в 26 день, на праздник великого страстотерпца Христова Георгия, вниде слух во уши государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Русии, что те злодеи перешли Москву реку. Он же, милосердый государь, не на них, злодеев, на (оборону) загородных слобод послал за город бояр своих и ратных людей. А велел с великим терпением оберегати слобод, а ждати их, чтобы ся обратили ко спасению.

Те же злые и суровые, бесом подстрекаеми на свои души, забыв Бога, пришли от слободы гонныя яко за поприще. Московская же Богом собранная рать, видя безстудный их приход, положа упование на Бога и призывая в помощь великомученика Христова Георгия, и вооружася кийждо ратным оружием, опернатев яко непоборнии орли в шлем спасения, ополчаяся по достоянию и устремилися на них, проклятых злых губителей; поймав… живых всяких многих воров прислали к государю царю, а тех всех без остатка побиша. И корысти их всякия поймали, по писанному: «Ров изры и ископа и впадеся в яму, юже содела», и «обратися болезнь их на главы их». И государь царь и о тех побитых всего мира супостат душею скорбит и молит Бога о достальных, чтобы их Бог обратил ко спасению…

Здесь же, далее, Гермоген требует в течение нескольких дней читать эту грамоту в соборной церкви, сделать с нее копии и разослать по городам и монастырям. Кроме того, он велит Филарету со всем ростовским духовенством устроить большой молебен о мире, о благосостоянии святых Божьих церквей, о здравии государя Василия Ивановича и о покорении ему всякого врага и супостата.

2. Богомольная грамота о победе царских войск над болотниковцами на Восьме. 1607 год^{386}

Грех ради наших и всего православнаго християньства от востающих на церкви Божий и на християнскую нашу истинную веру врагов и крестопреступников межусобная брань не престанет. И бояр, и дворян, и детей боярских, и всяких служивых людей беспрестанно побивают, и отцов, и матерей, и жен, и детей их всяким злым поруганием бесчестят. И православных хрестьян кровь, иже поборают за благочестивую християньскую веру и за святыя Божия церкви, аки вода проливается. И смертное посечение православным християном многое содевается, и вотчины их и поместья разоряются, и земля от воров пуста чинится.

И благочестия рачитель, великий государь наш царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии, видев святыя церкви разоряемы и православную кровь напрасно проливаему, прося у… (всех небесных сил) милости, пошел сам против тех злодеев и немилостивых губителей, подобяся древним благочестивым християнским государем, иже за благочестивую християнскую веру крепце и мужественне поборая.

И июня в 9 день государь царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии ко мне, богомольцу своему, прислал свою царьскую грамоту с стольником своим с Иваном Васильевичем Измайловым.

А в государеве грамоте написано, что писали к нему, государю, с Коширы его государев боярин и воеводы князь Ондрей Васильевич Голицын с товарыщи, что идут с Тулы собрався многие воры с нарядом. А хотят итти к Серпухову и к Москве. И как де, сыну, послышали его государев поход, что пришел он, государь, в Серпухов – и они де и поворотилися к Кошире на осад[90]90
  Так в тексте.


[Закрыть].

И он, государь царь и великий князь Василей Иванович всеа Русии, послал тотчас к боярину своему и воеводам ко князю Ондрею Васильевичу Голицыну с товарыщи из Серпухова голов с сотнями, а велел им, прося у Бога милости, над теми воры промышляти, сколько им Бог помощи подаст. И июня в 5 день писал к нему, государю царю и великому князю Василью Ивановичу всеа Русии, его государев боярин и воеводы князь Ондрей Васильевич с товарыщи, что они с воры сошлись на речке Восме, от Коширы верст за двенадцать, июня в 5 день.

И Божиею помощию и пречистыя Богородицы и великих чудотворцов молитвами его государевы бояре и воеводы и всякие ратные люди тех воров наголову побили, и их воровских воевод наряд, и набаты, и знамена, и коши[91]91
  Кош – обоз.


[Закрыть] все поймали, и живых языков больши пяти тысяч взяли. А имали их и побивали на тридцати верстах.

А достальные воры и лутчие их промышленники, терские, и яицкые, волские, доньские, и путивльские, и рыльские атаманы и казаки, сели в буяраке и городок себе сделали. И его деи государевы бояре и воеводы, и дворяне, и дети боярские, и ратные всякие люди к тому городку приступали. И Божиею милостию тех воров взятьем взяли.