Текст книги "Стагнация. Катаклизм"

Автор книги: Дмитрий Бондарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Дмитрий Бондарев
Стагнация. Катаклизм

Глава 1. Как это все начиналось. Василий.

Резак бухтел под рукой, пытаясь вгрызаться в ровную стену, а бур со скрежетом срезал крохи из местной породы. Василий наблюдал за процессом, уже поняв, что буру скоро придет конец. Вздохнув, он посмотрел по сторонам в оба конца коридора. С одной стороны, он был освещен уде доведенной линией. Со второй – был мрак всего несколько метров спустя. Этим он и занимался – проводил электричество по коридорам вниз, в глубины комплекса.

Знакомо щелкнул металл, а резак взревел и отключился. Василий привычно отнял резак от стены, вынул обломок бура из него, а после с помощью зацепа вытянул из отверстия второй обломок, нажав и повернув его в сторону, обратную вращению. Все это было уже столь привычная процедура, что он дела ее машинально, обдумывая как будет в баре с коллегами обсуждать прошедший день. Бросив в коробку обломки и зарядив новый бур, подвел его к стене и вновь включил. Работа продолжилась.

Он вновь глянул на освещенный коридор. Это был последний необходимый бур, а после нужно будет ставить светильник и тянуть провод дальше. На сколько он знал, их таких было двадцать человек, что проводили освещение в глубине комплекса. Да, они знали, что эта громадина была местной, а они, пришельцы, вошедшие сюда за неимением хозяев. И их, инженеров, каждую смену отправляли на новое место. Где-то, как тут, необходимо было провести свет, в другом месте починить оборудование. Иногда приходилось сопровождать ученых и военных. Если первые вежливо просили что-то сделать, а после долго жужжали в нетерпении о том, что все это могло бы происходить намного быстрее, вторые говорили свое фирменное – «ебошь туда», а после наслаждались перерывом. Лишь старший по званию иногда уточнял, нужно ли что-то и на каком он сейчас этапе.

Василий отлично помнил первый такой поход с военными. Они, зная отлично, что с ними гражданский, оберегали его, проводя разведку в первый раз. Старший постоянно отправлял своих солдат вперед. С ними так же шел один ученый. Все снаряженные, он в экзоскелете инженера, с набором различных инструментов под разные цели, военные в полном боевом. И ученый – в исследовательском костюме класса семь. Новенький, блестящий экзоскелет с системой замкнутого дыхания. Тогда еще этот комплекс был застужен – внутри коридоров температура была минус тридцать градусов. Это уже многим после в комплекс, узнав о том, что в него всего два входа, а сам он герметичен, начали прогонять горячий воздух. А тогда, проходя по заледеневшим коридорам, приходилось резаком отогревать дверные створки, чтобы те хотя бы сдвигались с места. Да, тогда ученые еще стеснялись отрывать от работы своим фирменным «прошу вас смотреть на меня во время ответа», можно было покрывать дверь матом и работать быстро.

Отвлекшись наконец от воспоминаний, Василий отправился туда, к коробам с шлейфами и проводами, с коробочками с бурами, в которые аккуратно было отсчитано по пятнадцать штук. Понес их к урчащему устройству, никуда не спеша особо. Даже на часы он не смотрел, решив, как минимум еще две дырки в стене оформить. Потом уже можно будет и на выход идти. От всех этих мыслей Василий улыбнулся. Да, спустя месяцы стало совсем не страшно находиться в этих коридорах и залах. Тут никого не оказалось, ничего живого или хотя бы шевелящегося. Только коридоры и темнота. Да теперь сквозило теплом во всех проходных коридорах. Хоть и можно было найти еще «холодильники», но, казалось, что их почти и нет. А инженеры еще и тьму выгоняли из всех этих мест, позволяя ученым капаться день и ночь в этих коридорах.

В итоге он сделал еще одно отверстия и довел электричество до него. Весь энтузиазм погас, когда он поставил второй бур в перфоратор, и это спустя полтора часа его гудения. И чем дальше – тем хуже. И тоже его смена уже давно кончилась, когда он собрался и пошел обратно. Обратный пусть занял еще пол часа – куча ступеней, что так же делали инженерной командой. Повороты, вновь коридоры и ступени. Пока он не встал, как вкопанный. Тут должен быть сквозняк. А его нет. Теплом не веяло, вообще ничем не веяло!

Василий ускорил шаг, после и вовсе побежал. Вскоре он оказался уже и так перед известным ему фактом. Шлюз был заблокирован. Однако электричество исправно подавалось, кабеля были проведены в стороне. Но это никак не обрадовало Василия. Он был заперт в комплексе. Ощущение его было, что был хороший день, но вот он наступил в огромную такую лужу мочи. От этого руки его опустились, все это могло значить только одно: там за створкой сейчас творится не просто ужас.

В подтверждение его мыслей последовало несколько сильнейших ударов в створку. Нечто отчаянно колотило чем-то увесистым по металлу. Василию оставалось только отшатнуться и пойти прочь. Он знал куда, у них были инструкции и на такой случай. А пытаться ее открыть – гиблое дело. Он не знал, как это сделать с этой стороны. Равно как и с той. Он заперт в руинах. В комплексе под бункером. Благо они здесь находятся давно, а их отдел безопасности не зря получает свое место, голос и паек: на втором уровне была установлена жилая комната безопасности, эдакий маленьких бункер внутри бункера. Собственно, и в исследовательском центре, помимо всех помещений были и защитные строение, дополнительные бункера и жилые зоны на случай непредвиденных обстоятельств.

Туда он и направился. Волнуясь, спеша. Не понимая до конца почему, он волновался чрезмерно, шагал быстро, в точности зная весь маршрут. Все коридоры и повороты. Вот вновь поворот, спуск вниз, проход по залам и коридорам. Вновь поворот, выход в огромный зал, где и располагалась «жилая зона». Она представляла собой стальную коробку, усиленную балками, а также прошитую еще одним слоем брони. Наверху виднелась вентиляционных выход – небольшая коробочка, в которую мог бы забраться разве что кот. И то только после того, как он прогрызет две решетки и справится коем-то образом с вентилятором, продерется через фильтры и еще несколько решеток внутри. И все ради того, чтобы упереться мордой в распределительный узел, где шахта расходится в большое количество трубок, расходящихся к потолку и полу.

На передней планке было входную дверь, слева от нее была закрытая бронезаслонками. Больше входов, как и выходов, из этого убежища не было. Как и в целом чего-либо снаружи, за что можно было бы хотя бы ухватиться, не считая сами балки.

Василий подошел к двери убежища. Достал из кармана ключ-пропуск, что использовался для доступа к разным уровням. Он был таким же, как и у всех, однако доступ у инженера был во многие места, однако не во все. Помня об этом, он вставил ключ в слот. Убежище ожило, первым делом раскрыв дверь и закрыв ее позади инженера, оставив его в темноте. После включилось освещение, зашумели электроника и генератор, заработали вентиляторы, поднявшие пыль, сдуваемую поступающим снаружи воздухом.

Размером оно было примерно десять на десять метров. Комната уходила в монолитную стену, что не было заметно снаружи. Это позволяло сэкономить пространство. А внутри располагались не только койки. За стенкой склада можно было найти огромные запасы пропитания, воды и кислорода, дабы поддерживать автономию в течение пары лет. Небольшой санузел закрывался шторкой, а четыре двуспальные кровати предназначались группе ученых вместе с их сопровождением. На стенах навешаны разного рода инструменты, на одной, в которой и был вход, висел дисплей, показывающий обстановку вокруг бункера с трех сторон, схематично демонстрируя «закопанность» убежища. Кажется, в этой колонии обожали именно бункеры.

Василий улыбнулся и прошел к планшетам на стене, проверил работу систем. После прошел к складу и проверил свои запасы. Там было полно запасов. Как и положено убежищу – запасы на восемь человек на несколько лет. Пусть они и не блистали вкусом, потребности человека они полностью обеспечивают. Далее он проверил шкафчик на складе, и это открытие его по-настоящему порадовало. Там стоял аварийный коммуникатор. Похоже, это все же был настоящий бункер.

Вынув его из чехла, он поставил коммуникатор на столик, снятый с одной из стен. После подключил его ко всему, к чему смог: к питанию бункера, которого проходило через комплекс, к локальной сети, к системам бункера и к внешнему комлинку – небольшому компьютеру, мобильному устройству, что автономно будет работать, давая возможность подключаться к устройствам и системам. Это будет очень полезно в будущем, подумал он.

Комплинк включился и отобразил приветствие. После самодиагностики, подключился к сети и открыл коммуникационное окно. Василий перебрал пальцами по клавишам:

*Всем, кто в сети. Прошу выйти на связь. Это Василий, инженерный отдел. Нахожусь в убежище комплекса. Створки закрылись, пока я выполнял работы. Что за ЧП? На сколько все серьезно?

*

*

Не дожидаясь ответа, он все же сходил за пайком на склад, повозился с ним, вскрыв и разогрев в кухонном шкафе. А после ему пришлось подождать, когда паек остынет. Забрав свое лакомство, он вернулся к комлинку. Уже из прохода он увидел, что ему ответили:

*Это глава научного отдела! Рад, что ты жив, Вася. У нас тут полный карантин, весь бункер запечатан, как и пара соседних. Часть отдела безопасности погибло, как и часть состава научного отдела, что оказались ближе всего к проблеме. В нашем комплексе сейчас не закрыты всего два бункера. Один – в жилом комплексе. Похоже у них прорыв. Второй – резервный, на поверхности.

*Прошу прощения, Геннадий Павлович, это не слишком секретная информация для электрика.

*Вася, забудь о регламентах! У нас полная жопа! И чем больше народу быстрее поймет, что происходит, тем больше шансы прожить как можно дольше. С другой стороны, доверяй я полностью службе безопасности и войскам колонии, я бы тебя не посвятил. А так – обрати внимание – у нас большие потери личного состава, глава безопасности вне бункеров с отрядом, а мы потеряли связь с двумя бункерами. При том, что в одном не зафиксировано прорыва! Потому запрись к чертовой матери! Да, створки закрыты, но вот только не понятно, на долго ли! Выживи!

Василий аж ложку уронил от шока. Сглотнул и отпил воды. После вернул инструмент на стол, протер. Отложил в сторону. Почесал лоб. Выходит очень плохая ситуация, раз руководитель послал куда подальше регламенты и на прямую сообщил на всю внутреннюю сеть такое. Два бункера не выходят на связь. Один из них сообщил о прорыве. Люди погибли из-за инцидента.

Придя все же в себя, инженер все же взялся за ложку. Все же, как ни крути, голодом тут точно не поможешь. А пока он ел, решил обдумать, что полезного можно сделать в такой ситуации. В целом, у них есть служба безопасности, чьей задачей является их выживание в любой ситуации. А также устранение проблем. С другой – они уже где-то там, но не выходят на связь. Что же он может сделать?

Первым в голову пришло сутулое «пойти в бой». Однако он наверняка погибнет, если сунется за створку. Хоть инженер и не понимал, кто или что убивало людей. Потому он продолжил, усиленно жуя, обдумывать. Помощью для основного бункера от него и не пахнет. Потому нужно что-то поделать тут, с этой стороны. Нужно было что-то делать тут, с этой стороны. И решение пришло. Василий даже чуть не подавился от простоты, поскольку это должно было прийти ему в голову взамен той сутулой идеи.

Он будет укрепляться. Создаст линии обороны, продумает все, что сможет продумать. Благо их много тренировали, а каждый земной квартал они еще и проходили тесты и выполняли задания по обороне территории на случай проникновения снаружи или изнутри. Все, кто тут работал, понимали, что это территория опасная. Так и он, инженер-электрик, имеет представление о том, что можно сделать для организации каких-никаких рубежей. Но, чем он будет укрепляться? Пока что кроме бункера у него ничего нет.

Он вновь начал усиленно есть. Хмурясь и бурча под нос, он доел паек, допил воду. После привел себя в порядок, а также еще раз обошел бункер вдоль и поперек. В итоге, с мыслью о необходимости обороны, он оказался на кровати. Его потряхивало и начало подташнивать из-за того, что он накрутил себя до предела. Он хотел выжить. И его выживание может помочь другим в этом деле. Ему нужно понять, что он может сделать для всех. Почему? Потому что просто существовать в бункере ему совсем не нравится.

Вскоре он спал. Он не заметил, как это вышло. Не понял, когда уснул. Просто провалился в сон, что запечатал его разум и отвел все мысли туда, где он не сможет их контролировать.

Глава 2. Время, проведенное снаружи.

Они почти вернулись. Шли по компасам, перебирая ногами, ступая по столь жесткому снегу, что был на столько жестким, что по нему могла проходить техника. И сейчас по нему они возвращались назад, к их бункеру, к научной станции, где происходили очень занятные исследования.

Отряд, что возвращался теперь обратно из ближайшего бункера снабжения, в силу усилившегося бурана остался без связи. Казалось бы, их оборудование бьет на многие километры. Однако эти же километры, плотно заполненные беснующимся снегом, глушили сигнал. Точнее искажали его на столько, что шум перекрывал всю речь. А дорогостоящие маяки им не выдают, такое оборудование долго не живет в условиях снежных пустошей и не окупает себя. Потому их разместили в бункерах, где и так есть связь за счет стараний колоний. Они даже как-то решили проблему с нагревом. Раньше кабели растапливали льды, в которых пролегали линии, провисали и рвались под собственным весом.

Вновь посмотрев на показатели костюма – греющий элемент в норме, питание в норме, он еще долго бы смог ходить по пустошам. Радовало, что ему не нужно этого делать, они почти пришли. Об этом ему сказал очередной маячок. Они были расставлены сеткой, по центру – зеленые, далее желтые и красные. В пустошах стояли и синие маяки, на которых можно получить направление к ближайшей тропе. Этот де маяк был желтым. Но из тех, который недавно подняли над снегом, а такое делают только обходные группы.

Как показала практика самой колонии – в месяц уровень снега поднимается от полутора метров. Благо в «спокойный сезон» ветер сносит часть снега к теплому кольцу. Там снег растает и выпадет дождями. Пар поднимется вверх и пойдет в холодный регион, уводимый ветром. Все же, чего только не наслушаешься, сопровождая группы ученых от бункера к бункеру.

Будучи проводником, Васовский Степан был из «старожилов», видел, как основывали дополнительные бункеры, выводил застрявших водителей вездеходов, спасал особо удачно залетевших слишком удачно. В общем, имел представление о том, как перемещаться в пустошах, а потому был тем, кто знал, как пройти в самые глубины. Множество раз он вытаскивал группы с новенькими проводниками. Знал, как добраться до каждого бункера и убежища. В конце концов он разработал концепцию маячков так, чтобы по ним можно было ориентироваться.

И вот они вернулись с очередного перехода. Персонал основного бункера, что между собой именовали ульем, ведь там работало тысяч пять человек, должен был лично проверить один из бункеров снабжения. Пришли туда, перекладывали бумажки, что-то выясняли с руководством. А Васовский, после проверки снаряжения и добора необходимого, просто ждал. Отдыхал, тренировался, проверял кары в бункере. Даже добавил себе заметки и освежил некоторые пробелы в их данных.

Теперь же он наконец может возрадоваться, ведь прекратится нытье младшего лаборанта о том, что показатели у него падают. Все же их костюмов хватит и для больших переходов, и это было отлично известно всем. Но этот из всей пятерки злил больше всего. Даже не смотря на ругань ученых между собой, постоянные споры на совершенно непонятные для него темы. Он научился от этого отстраняться. Но этот малый выпил всю его кровь, превратившись в мальчика, который кричал «волки».

И даже теперь он начал бежать к воротам шлюза, завывая о том, что он счастлив вернуться назад, наконец. Все остальные даже умолкли, а Васовский огляделся, чтобы проверить, не остановился ли кто. Но нет, все молча топали к шлюзу, наблюдая за лаборантом. Тут ему легла рука на плечо, заговорил басистый мужской голос.

– Степан, ты прости, что этого терпеть пришлось. Я позабочусь о премии. Он нас все же всех уже достал. – Произнес он в общий канал, от чего лаборант даже заткнулся.

Он развернулся и смотрел теперь на приближающихся к нему сотрудников улья. Да, его предупреждали, его грубо затыкали, но все тщетно. А за двухдневный переход он успел достать всех без исключения. Проводник лишь благодарно кивнул.

Подойдя, наконец, к створке, он ввел последовательность входа, но терминал выдал отмену операции. Васовский нахмурился, повторил ввод. Но вновь получил отказ. Это могло значить только одно – у них чрезвычайная блокировка.

– Все в порядке, Степан? – задал вопрос все тот же ученый.

– Нет, все не в порядке. Пойдемте, нам в другую дверь. – ответил проводник.

Он молча оставил в покое терминал, посмотрел на огни – работал внешний свет, но проблесковые маячки выключены. Значит, блокировку они включили, а тревогу – нет? Это было очень плохо. Значит случилось то, что не нужно знать колонии. Кто же тогда будет зачищать всю ту дрянь, что там сейчас творилась?

В прочем, сейчас о другом. Они начали обходить заснеженный склон с левой стороны, проходить по маячкам к внешнему убежищу. Оно было организовано в ходе очень пагубного опыта – однажды группа вернулась во время плановых учений, однако тогда костюмы были плохо приспособлены к этим условиям. Потому люди замерзли намертво, попробовав вернуться обратно в другой бункер, заплутав по пути. Даже сейчас ветер вгрызался во внешние слои костюма, а крупные ледяные кусочки, что были «обычным снегом», колотили в переборку костюма, медленно обтачивая его.

Метель усиливалась, от чего обзор сократился до минимума. Все, все так же сохраняя тишину в канале, пристегнулись к ближайшему карабином на тросе. Первым шел Васовский, за ним остальные. Лаборанта поставили в центр, чтобы он точно не завопил от напряжения. Так они и дошли в шуме пустошей к проходу. Хоть и чистили это место раз в шесть часов, последнюю чистку точно пропустили, от чего снегом покрыло проход. Проводник пробил проход в ледяную пещеру, корка рухнула на землю.

Внутри они под светом личных фонарей прошли по узкому коридору рукотворной ледяной пещеры. После повернули, оказавшись перед створкой. Проводник отцепился от остальных. Осмотрев присутствующих, чтобы убедиться, что все тут, Степан вздохнул. На него накатила усталость перехода. Все же они шли сюда несколько земных суток. Усталости добавил и сход адреналина после шока, что они оказались закрытыми от комплекса, снаружи, в ледяных пустошах.

Открыв небольшую переборку на бетонной стене, начал крутить ручку небольшого генератора, чтобы «взвести» створку. Посмотрел на включившийся свет. После ввел “SOS” код на клавиатуре, дождался подтверждения. Створка отъехала. Впустила их в запустение, во внутренности бункера. Васовский уверенно прошел первым, пока остальные возились с карабинами. Спустился в технические помещения и приступил к расконсервации генераторов, приводя его в порядок.

Процесс был не сильно затяжным. Скорее нудным. Необходимо было последовательно подключать системы, отслеживая процесс расконсервации. С этим может справиться каждый, поскольку системой должен иметь возможность воспользоваться каждый. С расчетом на то, что запуском может заниматься каждый, повышался коэффициент выживания персонала. Даже пальцы, откровенно говоря, иметь не обязательно, а инструкции выгроверенны на листе жести, прикрепленном слегка в стороне.

Когда процесс дошел до стадии «автономная работа ближайшие нцать часов», Васовский пошел обратно, поднялся в главный коридор. Уже горел свет. Хоть он и был тусклым, однако, посидев в потемках, проводник щурился от света желтых ламп. Створку его товарищи закрыли, разошлись по немногочисленным комнатам. Все еще в костюмах, поскольку горячий воздух только начал нагоняться, они сидели. И ничего не делали. Все, кроме старшего научного сотрудника.

Петр Кириллович сидел перед коммуникатором. Он что-то активно печатал, кажется, бурча и ругаясь, отключив связь с остальными. И не было понятно, рад он или испуган, но действия его стали резкими и нервозными. Проводник от такого напрягся. Он отлично понимал, что нервничающий руководитель уж точно был не самым хорошим признаком. Но трогать его Степан не решился, оставив на едине с компьютером.

Сам же он прошел в жилую комнату и просто сел на первый ярус двухэтажной койки, какие обычно ставят в казармах там, в жилом кольце. В этом помещении койки шли вдоль стен от входа и до ящиков, прикрепленных непосредственно к стене. Рассчитанный на двадцать человек, в ящиках матрацы и термобелье, одеяла и пледы. А на складе, на нижнем уровне были запасы воды и консервов, необходимых для выживания.

Конечно, все это убранство и близко не стояло с комфортов личных комнат даже самого захудалого бункера из всей сети. Но этого было достаточно для выживания. И, судя по происходящему, остаться тут придется. Однако само ожидание хоть каких-то новостей угнетал Васовского. Он привык быть в своей среде, где ревет ветер и все предельно просто. Тут же, в четырех стенах, в относительным комфортном месте, Васовский чувствовал себя неуютно.

Потому, решив, что лучше себя не накручивать, пока ничего не известно, он улегся на сетку нижней койки. Та протестующе скрипнула, покачивая человека в костюме, что заложил за шлем руки. Так он и остался лежать, однако в его голову тут же вернулись волнения по поводу того, что могло произойти. Конечно, хотелось бы верить, что все это просто учения или ошибка, однако он уже давно понимал, что это нет так. Слишком уж внезапно. Никто о них не был о таком извещен. И потому был всего один вывод – бункер под консервацией.

А это может значить все, что угодно. Аварийная консервация разработана на случай, если какая агрессивная дрянь вырвется. Особенно если она заразная, как чума в поселении аборигенов. Хотя были случаи, когда образцы просто переводили из отдела в отдел, а системе срабатывала, как на прорыв, но, зато, не было такого, что система вообще не срабатывала.

Руководство здраво посчитало, что разгерметизировать бункер проще, чем вновь искать специалистов узких сфер и вербовать их. К тому же, многие наработки были личной инициативой того или иного сотрудника. Потому потеря личного состава – самый тяжелый урон для сети бункеров и колонии в целом. Потому сюда не совались особо, опасаясь спугнуть ученых. Им дали свободу и постарались защитить. Однако все, кто тут находился, жил и работал, отлично понимали, что они сами по себе.

Это порождало кучу суеверий, а также заставляло осторожничать. Если тут хорошенько попортить кровь людям, то могут и пешком отправить в жилое кольцо. Или же не отправить. Однако и в живых разного рода нарушителей всеобщего порядка оставляли без особого желания. Ведь любая шалость могла стать первой костяшкой домино. И такая костяшка обязательно толкнет следующую, от чего уже пару раз восстанавливали с нуля несколько бункеров.

Потому появился целый свод негласных законов. Порой, некоторые перечили официальным постулатам, но в большинстве случаев они дополняли свод уточнениями о том, как правильно себя вести в столь замкнутом обществе. И каждый новенький, как правило, старался к кому-то прибиться, чтобы научиться их понимать.

Васовский еще долго обдумывал то, как у них устроена безопасность, что сдерживание опасных материалов является основополагающей их работы. Потому они работают в пустошах, в закрытых бункерах. Потому они редко куда-либо могли вообще попасть. Вся их жизнь перетекала от бункера к бункеру.

За всеми этими мыслями он не заметил, как в убежище поднялась температура, воздух прогрелся. Потому и Петр Кириллович зашел к нему уже в более повседневной одежде: на нем были рабочие штаны, туфли и плотный пиджак поверх рубашки.

– Степан, я ознакомился с ситуацией. В общем, все и вправду серьезно. Потому нам дан прямой приказ оставаться тут до прибытия спецов с других бункеров. Они уже проводят сборы. Потому от нас ничего не требуется. Прошу проследить за оборудованием, а также за створкой. Не хочу, чтобы кто-то мог выйти или зайти без нашего ведома. Пока что все вот так. – Последнее он проговорил уже для себя, выходя из комнаты и опустившись вниз, на нижний уровень.

В отличие от обычных сотрудников, он знал пароли для спецпомещений, где мог бы один находиться и работать. Потому его не будет волновать поведение лаборанта. Ему не придется толкаться в жилой комнате, а также есть консервы. Он все же из начальства.