Текст книги "Черчилль: Частная жизнь"

Автор книги: Дмитрий Медведев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Жребий брошен

Торжества Британской империи совпали с не менее значимыми событиями и в жизни самого Уинстона. Летом 1887 года Черчиллю пошел тринадцатый год – самое время, чтобы подумать о дальнейшем месте учебы. Согласно английским традициям после подготовительной школы аристократические отпрыски поступали в закрытые средние школы. На протяжении уже нескольких столетий в Англии существует три наиболее престижные средние школы. Первое место занимает Итон, готовивший своих выпускников в Оксфорд. За ним идут Хэрроу и Винчестер.

Настал момент, когда и перед родителями Уинстона встал вопрос, какую альма-матер выбрать. Согласно все тем же традициям члены одного аристократического рода учились, как правило, в одной школе. Для Мальборо таким учебным заведением был Итон. Однако родители Черчилля не торопились с выбором. Темза и сырой климат Итона могли отрицательно сказаться на слабых легких Уинстона. После длительных размышлений Рандольф решит все-таки прервать полуторавековую традицию и остановить свой выбор на Хэрроу.

Подобное решение далось нелегко. Единственное, что его утешило, так это, в Хэрроу учился лорд Байрон, и еще статистика – почти шестьдесят выпускников данной школы заседали на тот момент в палате общин, причем большинство из них являлись членами его собственной партии. В любом случае, по какой бы карьерной лестнице ни пошел Уинстон, ему полезно будет уже в детские годы познакомиться с будущими вершителями судеб Соединенного Королевства.

Уинстону новая школа понравилась. Что и не удивительно, ведь и Винчестер, и Итон отличались значительно более строгими требованиями к вступительным экзаменам. Черчилль уже начал готовиться к летним каникулам, как ему тут же сообщили еще одну новость – долго наслаждаться отдыхом не придется: для поступления в Хэрроу его будет готовить частный преподаватель. Уинстон отреагировал немедленно: «Я не возражаю против наставника, но при одном условии – никаких домашних заданий. Это идет вразрез с моими принципами. Я никогда не занимался на каникулах и не горю желанием начинать сейчас». [63]63
  Письмо леди Рандольф за июль 1887 года. Churchill Randolph S. Winston S. Churchill. V. I. P. 94.


[Закрыть]

Несмотря на все старания как учителя, так и ученика поступление в Хэрроу не обойдется без курьезов. Спустя годы Уинстон будет вспоминать: «Только мне исполнилось двенадцать лет, как я оказался на негостеприимной территории экзаменов, по которой мне придется путешествовать в течение последующих семи лет. Экзамены всегда превращались для меня в огромное испытание. Те из предметов, которые вызывали пиетет у моих преподавателей, мне нравились меньше всего. Я бы предпочел, чтобы меня спрашивали по истории, поэзии и сочинениям, а экзаменаторы, наоборот, требовали латынь и математику. Причем вопросы, которые они мне обычно задавали, оказывались, как правило, далеки от тех, на которые я мог дать вразумительный ответ. Неудивительно, что после такого подхода мне так и не удалось произвести должного впечатления». [64]64
  Churchill Winston S. My Early Life. P. 15.


[Закрыть]

16 марта 1888 года Черчилль приехал в новую школу для сдачи своего первого экзамена по латыни. Получив экзаменационный лист, Уинстон стал готовиться к ответу. Вначале он написал в верхнем углу страницы свою фамилию, затем поставил цифру 1 – номер вопроса. После продолжительных размышлений Уинни решил для большей важности заключить данную цифру в круглые скобки – (1). Спустя два часа на листке появились лишь чернильные пятна и большая клякса. В таком виде экзаменационный лист и лег на стол директору школы мистеру Дж. Уэллдону. Последний счел подобный ответ достаточным и зачислил Уинстона в список будущих учеников. [65]65
  Ibid. P. 15–16.


[Закрыть]

Данная история будет неполной, если не упомянуть о предварительной беседе директора школы с лордом Рандольфом. Еще в октябре 1887 года, то есть за полгода до вступительных экзаменов, Уэллдон дал свое согласие на зачисление Уинстона в школу, сказав родителю:

– Когда ваш сын здесь появится, я смогу быть ему полезным. [66]66
  Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 96.


[Закрыть]

Спустя сорок с лишним лет Черчилль будет с иронией вспоминать эти события, однако в 1888 году ему было не до смеха. Неубедительное выступление на экзамене настолько расстроило его детскую психику, что сразу же по возвращении в Брайтон он слег с простудой.

Что же представляло собой новое учебное заведение, которое Черчилль прославит спустя всего несколько десятилетий?

Школа Хэрроу была основана в 1572 году на хэрроуском холме богатым землевладельцем Джоном Лайоном, проживавшем в расположенной неподалеку деревне Престон. Известный своей уникальной методикой воспитания молодежи, Джон получил личное одобрение на открытие школы от Елизаветы I. Некоторые исследователи отмечают, что специальный акт королевы способствовал не столько основанию, сколько второму открытию Хэрроу-скул, функционирующей почти два с половиной века начиная с 1324 года. Как бы там ни было, но после своего первого (или второго) открытия школа Хэрроу стала пользоваться большой популярностью.

Главным предметом в новой школе была выбрана латынь, а главным спортивным увлечением – стрельба из лука. На первоначальном этапе большинство учеников, среди которых преобладали местные жители, учились бесплатно. Ситуация резко изменится в 1700 году с приездом в Хэрроу молодых людей из других графств. К началу XIX века число учеников увеличится в шесть с половиной раз с 69 до 470. Существенным изменениям подвергнется и учебная программа – крикет вытеснит стрельбу из лука, а список дисциплин пополнится математикой, французским и музыкой. Примерно на этот же период приходится и сочинение первых хэрроуских песен, знаменитых не только в данном учебном заведении, но и по всей Англии.

После поступления в Хэрроу Уинстона зачислили в самый младший класс, специализировавшийся на изучении английского языка. Комментируя подобный выбор, Черчилль не без иронии заметит:

– Мы считались слишком безнадежными, поэтому английский казался единственным, на что мы были способны.

Новым учителем Черчилля стал Роберт Сомервелл – «восхитительный человек, перед которым я в большом долгу». Описывая спустя годы учебный процесс, Уинстон будет вспоминать: «У мистера Сомервелла была своя специально разработанная система. Он брал достаточно длинное предложение и разбивал его на составные части, используя при этом красные, синие и зеленые чернила. Субъект, глагол, существительное! У каждого был свой цвет и группа. Это было похоже на натаскивание, и мы занимались этим ежедневно». [67]67
  Churchill Winston S. Op. cit. P. 17.


[Закрыть]

Именно с этого анализа простых предложений начнется любовь Уинстона к слову и формированию собственного литературного стиля, который в 1927 году сэр Артур Конан Дойл назовет «самым лучшим среди наших современников». [68]68
  Письмо от 27 февраля 1927 года главному редактору The Times. Цитируется по A Worthy Panegyric, Finest Hour, № 133. P. 9.


[Закрыть] А в 1953 году Шведская академия отметит его заслуги Нобелевской премией по литературе, предпочтя кандидатуру британского политика Эрнесту Хемингуэю. [69]69
  В 1953 году на рассмотрение Нобелевского комитета были представлены две кандидатуры – Уинстон Черчилль и Эрнест Хемингуэй. Предпочтение было отдано Черчиллю – «За высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности». Огромный вклад Хемингуэя в литературу будет отмечен на следующий год. – Примеч. авт.


[Закрыть]

Уже с детских лет у Черчилля сложится особое отношение к английскому языку, который он называл «одним из самых великих источников вдохновения и силы. В мире не существует больше предмета, обладающего столь изобильной и живительной властью». Оскорбить язык, как и оскорбить Англию, было для него святотатством. Делясь своими соображениями по вопросу языковой подготовки молодежи, Уинстон как-то заметит:

– Я убежден в том, что все молодые люди должны изучать английский язык. Особенно умные могут продолжить совершенствоваться в латинском для почета и в греческом для удовольствия. Но единственное, за что бы я их порол, так это за незнание английского языка. Причем здорово порол бы. [70]70
  Churchill Winston S. Op. cit. P. 17.


[Закрыть]

Уже в те годы Сомервелл смог разглядеть в тринадцатилетнем Уинстоне большие задатки по композиции и составлению предложений. В архиве Хэрроу и сегодня можно найти письменную работу четырнадцатилетнего Черчилля, описывающую предполагаемую битву с Россией. Данный очерк, включающий в себя шесть карт и подробное описание военных баталий, станет одним из самых ранних предсказаний Первой мировой войны. Уинстон даже укажет точную дату начала военных действий – 1914 год. Единственное, в чем ошибется будущий глава Адмиралтейства, станет определение воюющих сторон – Англия будет сражаться против Германии, на стороне Российской империи. [71]71
  Bingham E., Bingham H. Schooldays. Yong Winston's Mr. Somervell, Finest Hour, № 86.


[Закрыть]

В отличие от учебы, поведение Черчилля не сильно изменилось со времен Сент-Джорджа и Брайтона. Все такой же своевольный, дерзкий и независимый. Если бы не покровительство его кузена Дадли Мэджорбэнкса, ему пришлось бы гораздо хуже. Обычно одноклассники называли Уинстона невежей, скрытным, скороспелкой, болтуном и наглецом.

Однажды его поймают за битьем стекла в одной из школьных мастерских. В другой раз в местной газете «Harrowian» Черчилль напишет разгромную статью о школьной администрации, намекая на то, что «прогнило что-то в Датском королевстве». Боясь навлечь на себя беду со стороны руководства, Уинстон предусмотрительно подпишется не одним, а двумя псевдонимами: Джуниус Джуниор де Профундис и Правда. Несмотря на все предосторожности, для директора школы не составит большого труда вычислить, кто среди учеников мог написать столь вызывающий очерк. Пригласив Черчилля к себе в кабинет, мистер Уэллдон пригрозит своему воспитаннику:

– Если еще раз такое повторится, то мне ничего не останется, как исполнить свой печальный долг и высечь вас.

Как и следовало ожидать, Уинстон пропустил данный совет мимо ушей, выбрав в качестве следующей проказы сталкивание школьников в местный бассейн. Вспоминая впоследствии о природе столь странного увлечения, он признается:

– Что бы ни говорили, но это было очень забавно – подкрасться к какому-нибудь голому приятелю, а лучше недругу и толкнуть его в воду. Признаюсь, я частенько проделывал эту шутку с парнями моего возраста или поменьше. У меня это даже вошло в привычку.

Обычно все сходило Уинни, но один случай запомнится ему надолго. Как обычно, заметив невысокого парня, он, тихо подкравшись, швырнул его в воду. Не успел Черчилль насладиться приятным моментом, как жертва быстро вылезла из бассейна и не предвещающей ничего хорошего походкой направилась к своему обидчику. Уинстон захотел спастись бегством, но парень быстро нагнал его и, крепко обхватив, швырнул в самую глубокую часть бассейна. Выбравшись из воды на другой стороне водоема, Черчилль очутился в толпе своих одноклассников, которые только и говорили:

– Ну ты и влип! Ты хоть знаешь, чего натворил? Ты столкнул Эмери, [72]72
  Пройдут годы, и Черчилль вместе с Леопольдом Эмери будут плечом к плечу сражаться в англо-бурской войне, а также работать на протяжении многих лет в кабинете министров.


[Закрыть] он учится в шестом классе. К тому же он староста, великолепный спортсмен и лучший игрок футбольной команды.

Понимая, что он и вправду выбрал не самый удачный объект для шуток, Уинстон решил принести свои извинения:

– Прости меня, но я принял тебя за четвероклассника. Ты ведь такой маленький.

Увидев, что данная тирада не произвела должного впечатления, он тут же добавил:

– Мой отец – а он великий человек – тоже маленький.

Раздался всеобщий хохот, на этом инцидент и был исчерпан. [73]73
  Churchill Winston S. Op. cit. P. 17–18.


[Закрыть]

Не все выходки Уинстона заканчивались столь безобидно. Однажды несколько школьников затолкают его в постель и обольют сначала горячей, а потом холодной водой. Черчилля спасет учитель, проходивший мимо и решивший вмешаться в данный конфликт. Но даже спасенный, Уинстон своей «рокочущей» дикцией будет обличать обидчиков, поклявшись, что когда-нибудь всенепременно «будет великим, а они так и останутся никем». [74]74
  Роуз Н. Черчилль. С. 29–30.


[Закрыть]

Ну и конечно же какой настоящий мальчишка без военной славы и подвигов. Так, когда в 1890 году лорд и леди Рандольф снимут загородный дом неподалеку от Ньюмаркета, Уинстон все свободное время потратит на постройку «берлоги» – небольшой крепости с тростниковой крышей, соломенным полом, неглубоким рвом и откидным мостом для входа. Для защиты крепости Черчилль также обзаведется тяжелой артиллерией – огромной деревянной катапультой, стрелявшей зелеными яблоками. Сегодня уже трудно сказать насколько эффективно было новое орудие в защите от непрошеных гостей, но однажды Уинстон все же умудрился попасть из него в безобидную корову.

В обустройстве «военной базы» Черчиллю помогали его младший брат, а также несколько кузенов, гостивших неподалеку. Один из участников этих событий, Шейн Лесли, вспоминает, что уже в те годы Черчилль проявил командирский характер. Объединив под своим началом нескольких ребят, Уинстон составит свой собственный «Военный кодекс», в котором будут толька два правила: он бессменный генерал и ни о каких продвижениях по службе не может быть и речи. [75]75
  Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 139.


[Закрыть]

Старое здание Хэрроу станет свидетелем не только первых литературных успехов и ребяческих проказ будущего премьер-министра, именно здесь он впервые заговорит о своем предназначении. Летом 1891 года между Черчиллем и его одноклассником Мюрландом Эвансом состоится следующий диалог.

– Ты собираешься пойти в армию? – спросит Мюрланд.

– Возможно, – ответит Уинстон.

– Может, ты собираешься сделать карьеру в политике? Пойти по стопам твоего знаменитого отца?

– Не знаю, но это более чем вероятно. Ты же знаешь, что я не боюсь выступать на публике.

– Похоже, ты не слишком-то и уверен в своих намерениях и желаниях, – не унимался Мюрланд.

– Зато я уверен в своем предназначении. Мне постоянно снятся об этом сны.

– Что ты имеешь в виду? – спросит удивленный Мюрланд.

– Я вижу огромные перемены, которые вскоре произойдут в нашем спокойном мире. Великие потрясения, ужасные битвы, война, масштабы которой ты не можешь себе и вообразить. И могу тебя уверить, что Лондон будет в опасности.

– Что ты такое говоришь, мы навсегда защищены от вторжения еще со времен Наполеона.

– Я вижу намного дальше тебя. Я смотрю в будущее. Наша страна подвергнется страшному нападению, какому именно сказать не могу, но я заранее предупреждаю тебя об этом нашествии. Говорю же тебе, я возглавлю оборону Лондона и спасу его и всю Англию от катастрофы.

– Так ты будешь генералом, возглавившим войска?

– Не знаю, будущее расплывчато, но главная цель видна ясно. Я повторяю, Лондон будет в опасности и я, занимая высокий пост, спасу нашу столицу, спасу нашу империю! [76]76
  Churchill W. S. Man of the Millennium? Статья представлена на официальном сайте У. С. Черчилля http://www.winstonchurchill.org/i4a/pages/index.cfm?pagied=818


[Закрыть]

В Хэрроу перед Уинстоном встанет вопрос о выборе будущей профессии. В то время перед отпрыском знатных фамилий были открыты три двери – церковь, юриспруденция и армия. Карьеру бизнесмена даже никто не рассматривал, так как выходцы из аристократических семейств считали позорным посвящать свою жизнь торговле и финансам. Для карьеры юриста или священника необходимо было знание классических наук. В первую очередь это касалось латинского, который для Уинстона так и останется «мертвым» языком, и математики – «запутанной Страны чудес», живущей по своим канонам и правилам.

Окончательный выбор был сделан летом 1889 года. Лорд Рандольф как раз зашел в детскую, где Уинни вместе со своим младшим братом Джеком разыгрывали военную баталию. Вооружение оловянной армии достигло к тому времени полутора тысяч боевых единиц. Британские солдатики под командованием Уинстона вели ожесточенные бои с вражеской армией под командованием Джека. Лорд Рандольф, наблюдавший около двадцати минут за происходящим сражением, в конце концов спросил своего старшего сына:

– Уинстон, а не хотел бы ты стать военным?

Только подумав о том, как это было бы замечательно командовать какой-нибудь армией, без промедления ответил:

– Да!

В течение многих лет Черчилль наивно полагал, что его отец сделал данное предложение на основе своей интуиции и жизненного опыта, но, как ему рассказали впоследствии, лорд Рандольф отлично понимал, что его сын просто не способен стать юристом. [77]77
  Churchill Winston S. Op. cit. P. 19.


[Закрыть]

В то время Черчилль был и вправду не против того, чтобы сделать карьеру на военном поприще. Он всегда проявлял интерес к военному делу, считая его «быстрой дорогой к продвижению и великолепным способом для персонального отличия». [78]78
  Ibid. P. 74.


[Закрыть] Однажды Уинстон признается своему другу:

– Я хочу стать политиком или солдатом. [79]79
  Gilbert M. Churchill: A Life. P. 23.


[Закрыть]

Став первым, Черчилль так и останется в душе прожженным воякой.

Анализируя данную особенность великого человека, известный журналист Альфред Гардинер будет рассуждать:

– В течение всей своей жизни Уинстон постоянно играет роль – героическую роль, даже не отдавая себе в этом отчета. При этом он одновременно и актер, и зритель, изумленный своим собственным исполнением. Он видит себя мчащимся вперед сквозь дым сражения, торжествующим победу грозным воителем, взоры его легионеров устремлены на него и полны веры в победу. Его герои – Наполеон, Мальборо, Агамемнон. Он любит авантюру и сражение больше жизни, даже больше той идеи, ради которой сражается. [80]80
  Номер Daily News за август 1911 года. Цитируется по Бедарида Ф. Черчилль. С. 94.


[Закрыть]

В детские годы Черчилль с превеликим удовольствием заставлял своего брата и кузенов маршировать на плацу, проводя с ними «строевые занятия». Став взрослым, несмотря на свою министерскую работу и выступления в палате общин, Уинстон не пропустит ни одного военного учения, на которое его будут приглашать. И не важно, выбирался ли для этих целей туманный Альбион: сборы английской армии в 1908 и 1910 годах – или континент: сборы немецких войск в 1906 и 1909 годах и французов в 1907 году.

В детские годы в его голове то и дело рождались фантазии о сражении на шпагах с французскими солдатами, об освобождении бедного короля Карла I и конечно же о защите любимой Британии от посягательств Наполеона Бонапарта. Неудивительно, что фехтование станет одним из любимых видов спорта семнадцатилетнего Уинстона. В марте 1892 года Черчилль попросит своего отца посетить чемпионат по фехтованию среди учащихся государственных школ, на котором он был одним из участников. Лорд Рандольф откажется, посчитав проходившие одновременно с данным чемпионатом лошадиные скачки в Аскоте куда важнее. Кстати, лошадь Рандольфа тогда проиграет, его же сын, напротив, займет первое место. Как вспоминает один из очевидцев, «своей победой Уинстон был обязан коротким и бесстрашным атакам, застававшим противников врасплох». [81]81
  Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 179.


[Закрыть]

В сентябре 1889 года Черчилля перевели в специальный армейский класс. Оставалось только определиться, куда поступать дальше – в Королевскую академию Вулвич, где готовили артиллеристов и военных инженеров, или в Королевскую военную академию Сэндхерст, специализирующуюся на подготовке пехотинцев и кавалеристов. Принимая во внимание скромные успехи Уинстона в алгебре и геометрии, выбор пал на Сэндхерст.

В июле 1892 года состоятся первые вступительные экзамены, оказавшиеся провальными для нашего героя. Проходной балл для кавалерии составит 6 457, для пехоты 6 654, Черчилль же наберет всего 5 100. Огорченный отец заметит в беседе с герцогиней Мальборо:

– Если Уинстон провалит и следующие экзамены, мне ничего не останется, как отдать его в бизнес к Ротшильду или Касселю. [82]82
  Письмо от сентября 1892 года. Ibid. V. I. P. 182.


[Закрыть]

В ноябре последует второй провал, но о нем Черчилль узнает, только придя в сознание после несчастного случая.

Одна из сестер Рандольфа – леди Уимборн предоставит своим племянникам комфортабельное поместье в Бурнмуте, чтобы они смогли в дружеской обстановке встретить предстоящее Рождество. Это поместье площадью пятьдесят акров располагалось в сосновом лесу, равномерно спускающемся к побережью Ла-Манша. Посередине лесного массива имелась глубокая расщелина с переброшенным через нее длинным мостом.

В один из дней восемнадцатилетний Черчилль, его четырнадцатилетний кузен и двенадцатилетний брат Джек решили сыграть в догонялки. Минут через двадцать после начала игры запыхавшийся Уинстон стал перебираться по мосту на другую сторону «ущелья». Оказавшись на середине, он вдруг с ужасом обнаружил, что попал в ловушку: с одной стороны ему путь преградил кузен, с другой – Джек.

Не желая сдаваться в плен, Уинстон едва не распрощается с жизнью. В его голове промелькнет «грандиозная» идея – спрыгнуть на одно из деревьев и, ухватившись за ствол руками, соскользнуть вниз, ломая по пути мелкие ветки и тормозя, таким образом, падение. «Я посмотрел на ели. Прикинул. Поразмыслил. Перелез через перила. Мои юные преследователи замерли, пораженные столь странными действиями. Нырять или не нырять – вот в чем вопрос! Через мгновенье я уже летел вниз, расставив руки, чтобы обхватить верхушку дерева. Хотя идея и была верна, но исходные предпосылки оказались совершенно ошибочны». [83]83
  Churchill Winston S. Op. cit. P. 29–30.


[Закрыть]

Промахнувшись с первым деревом, Уинстон камнем упал вниз с десятиметровой высоты. Результат оказался удручающим – три дня в коме, три месяца в постели, разорванная почка и перелом бедра. [84]84
  О последней травме Черчилль узнает лишь спустя 70 лет, когда после перелома ноги в 1962 году в Монте-Карло ему сделают рентген и с удивлением обнаружат признаки старого повреждения.


[Закрыть]

Увидев лежащего без сознания Черчилля, Джек и его кузен помчались за помощью. Добравшись до дому, они с ужасом сообщили леди Рандольф:

– Уинни спрыгнул с моста и ничего нам не отвечает.

Захватив с собой на всякий случай бутылку бренди, Дженни устремится на помощь к своему сыну. Рандольф прервет свой отдых в Дублине и первым же курьерским поездом отправится к бедному Уинни.

Как и следовало ожидать, поступок Уинстона вызвал негативную реакцию в высшем свете. Так, друг и компаньон Рандольфа по скачкам лорд Данрэвен с иронией заметит:

– Мальчишки всегда остаются мальчишками, но я не вижу необходимости, чтобы они считали себя птицами или обезьянами. [85]85
  Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 189–190.


[Закрыть]

Были и более едкие комментарии, касавшиеся, правда, не столько Уинстона, сколько его отца:

– Говорят, с сыном Рандольфа произошел несчастный случай.

– В самом деле?

– Играл в игру «Следуй за своим лидером».

– Что ж, сам Рандольф вряд ли таким образом попадет в беду, – шутили острословы Карлтон клуба. [86]86
  Churchill Winston S. Op. cit. P. 30.


[Закрыть]

После провала на втором вступительном экзамене отец заберет Уинстона из Хэрроу. Покидая в декабре 1892 года свою альма-матер, Черчилль без особых сожалений расстанется с привычным укладом школьной жизни. Быстро собрав свои вещи, он в первом же кебе отправится на железнодорожную станцию, не оставшись даже на «прощальный завтрак».

Должны будут пройти годы, прежде чем отношение к Хэрроу изменится. Так, например, давая оценку политического небосклона Великобритании в 1930-х годах, Уинстон скажет:

– Все как обычно. Хэрроу гордится Эмери, Гортом и мной, Итон – капитаном Рэмси и королем Бельгии, а Винчестер – Освальдом Мосли. [87]87
  Освальд Мосли (1896–1980) – основатель Британского союза фашистов. – Примеч. авт.


[Закрыть]

Со временем в мировоззрении Черчилля Хэрроу станет не просто учебным заведением, а превратится в хранителя британских традиций. Например, всегда высоко оценивая старые школьные песни, Уинстон будет замечать:

– Мне кажется, что эти песни являются самым большим сокровищем Хэрроу. В Итоне совершенно точно нет ничего подобного. У них в наличии только одна песня, да и то про греблю, которая хотя и является хорошим упражнением, но плохим спортом и еще худшим предметом, чтобы ей посвящали стихи. [88]88
  Ibid. P. 40–41.


[Закрыть]

С началом Второй мировой войны мнение о Хэрроу снова изменится. Осенью 1940 года, когда немецкая авиация плотной сетью окутает туманный Альбион, администрация школы откажется от эвакуации, вызвав восхищение у своего бывшего ученика. Глубоко тронутый данным поступком, Уинстон решит навестить бывшую школу, откуда он в такой спешке уехал сорок восемь лет назад. Начиная с 1940 года Черчилль станет почти ежегодно посещать Хэрроу, принимая непосредственное участие в песенных фестивалях.

Как правило, тексты песен оставались неизменны на протяжении многих десятилетий. Лишь только после каких-либо значимых событий добавлялись новые куплеты. В случае с Черчиллем традиционные куплеты дополнялись трижды.

Во время его первого (после 1892 года) визита 18 декабря 1940 года:

 
Nor less we praise in sterner [89]89
  В первоначальном варианте первой строки стояло слово darker (темные), однако Уинстон попросил его заменить на sterner (суровые), заметив при этом: «Давайте не будем говорить о темных днях. Это не темные, это великие дни, в которых наша страна когда-либо жила. И мы должны благодарить Господа за то, что нам позволили сделать эти дни памятными в истории нашей нации». (Выступление в школе Хэрроу от 29 октября 1941 года. Цит. по Churchill W. S. «Winston Churchill's Speeches», p. 308.)


[Закрыть] days
The Leader of our Nation
And CHURCHILL's name shall win acclaim
From each new generation.
While in this fight to guard the Right
Our country you defend, Sir.
Here grim and gay we mean to stay,
And stick it to the end, Sir . [90]90
Не меньше мы хвалим в суровые дни Лидера нашей нацииИ имя Черчилля будем громко приветствоватьС каждым новым поколением.Пока в этой битве за правое делоНашу страну защищаете Вы, сэр,Здесь, веселые и непреклонные, мы собираемся оставатьсяИ держаться до конца, сэр.

[Закрыть]
 

В честь его восьмидесятилетия 30 ноября 1954 года:

 
Sixty years on – though in time growing older,
Younger at heart you return to the Hill:
You, who in days of defeat ever bolder,
Let us to Victory, serve Britain still . [91]91
Шестьдесят лет прошло – и хотя со временем став старше,Сердцем моложе, Вы вернулись на этот холм:Вы, кто в дни поражений оставались храбрым,Вели нас к победе и продолжаете до сих пор служить Британии.

[Закрыть]
 

И в день его девяностолетнего юбилея 30 ноября 1964 года:

 
We who were born in the calm after thunder
Cherish our freedom to think and to do;
If in our turn we forgetfully wonder,
Yet we'll remember we owe it to you . [92]92
Мы, кто рожден в тишине после бури,Дорожим своей свободой мыслить и действовать;И если нас охватят вдруг сомнения,Мы не забудем, что обязаны этим Вам.

[Закрыть]
 

Но все это будет спустя годы. В 1892 же году перед Уинстоном откроются двери нового учебного заведения. Забрав своего старшего сына из Хэрроу, лорд Рандольф отправит его в Лексэм-Гарденс-Эрлскорт в Лондоне на курсы к капитану Вальтеру Генри Джеймсу, специализировавшемуся на натаскивании нерадивых учеников для поступления в Сэндхерст. Утверждали, что его муштра только «круглого идиота» не берет, ведь капитан Джеймс только отлично знал не все вопросы, которые могли быть заданы на вступительных экзаменах, но и великолепно разбирался во всех нюансах учебного процесса.

Уинстон произведет не слишком лестное впечатление на будущего наставника. В беседе с Рандольфом Вальтер заметит:

– Ваш сын слишком невнимателен и чрезмерно заносчив. К тому же он постоянно поучает своих преподавателей, заявляя им, что его познания в истории настолько обширны, что он не желает продолжать дальнейшую учебу в данной области. [93]93
  Письмо от 7 марта 1893 года. Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 190–191.


[Закрыть]

Затем, сделав небольшую паузу, добавит:

– Мне даже не верится, что он и вправду прошел курс обучения в Хэрроу – скорее всего, он его просто обошел! [94]94
  Роуз Н. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть]

Если бы Уинстон оплошал и на этот раз, лорду Рандольфу ничего не оставалось бы, как отдать своего сына Натану Ротшильду. Страшно подумать, как могла измениться судьба Британии и всего мира, если бы Черчилль не сдал свой третий экзамен в Сэндхерст. К счастью, жесткий подход капитана Джеймса оказался эффективным, и 10 августа 1893 года Уинстон, выдержав вступительные экзамены и с третьей попытки, поступил в класс кавалерии. Чтобы стать пехотинцем ему не хватило 18 баллов. Уинстона опять подвела латынь, зато по истории он заслуженно занял первое место.

Уинстон был вне себя от счастья. Желая с каждым поделиться своей радостью, он не без гордости скажет директору Хэрроу мистеру Уэллдону:

– Сэр, рад Вам сообщить, что экзамены пройдены. Теперь я кавалерист!

– Я очень рад твоему успеху и глубоко убежден, что ты заслужил его. Теперь, я надеюсь, ты поймешь, что значит тяжелый труд, – поздравит Уэллдон своего уже теперь бывшего ученика. [95]95
  Письмо от 4 августа 1893 года. Churchill Randolph S. Winston S. Churchill. V. I. P. 194.


[Закрыть]

Пройдут годы, и Черчилль, сделавший своим девизом фразу «Ни один человек не имеет право на лень», [96]96
  Sandys C. Chasing Churchill. P. 71.


[Закрыть] станет воплощением тяжелого труда. Тогда же, в августе 1893 года, ему хотелось лишний раз доказать себе и отцу, на что он способен. Однако лорд Рандольф не оценит заслуг своего сына. Его реакция станет ушатом холодной воды для восемнадцатилетнего юноши.

– Я немало удивлен твоему ликованию и торжеству по поводу Сэндхерста. Существовало два пути поступления в академию – заслуживающий уважения и наоборот. Ты, к несчастью, выбрал второй вариант и, похоже, очень доволен этим.

– Но, папа…

– Первым постыдным моментом твоего поступления стало то, что ты не попал в класс пехотинцев. Во всем виноват твой небрежный стиль работы. Я еще ни от одного преподавателя не слышал, чтобы они положительно отзывались о твоей учебе.

– Я, я… – начнет было Уинстон.

– Я уверен, – резко прервет его отец, – если тебе не помешать вести жизнь праздную, бессмысленную и бесплодную, ты превратишься в обычного светского бездельника – одного из тех сотен незадачливых выпускников привилегированных школ, которыми кишит высший свет. Если это произойдет, то винить в своих бедах тебе придется только себя. [97]97
  Письмо от 9 августа 1893 года. Churchill Randolph S. Op. cit. V. I. P. 196–198.


[Закрыть]

Трудно сказать, что вызвало столь негативный отклик со стороны лорда Рандольфа. Скорее всего, причина была в прогрессирующей болезни. В 1890-х годах отец Уинстона стал забывчивым, нервным и раздражительным. Во время одной из бесед со своей матерью, герцогиней Фрэнсис, Рандольф возмутится:

– Все результаты Уинстона, как в Хэрроу, так и в Итоне, доказывают его полную негодность и в качестве ученика, и в качестве сознательного труженика. [98]98
  Письмо от 3 августа 1893 года. Ibid. V. I. P. 198.


[Закрыть]

И это притом что его сын никогда не учился в Итоне.

Не последнюю роль в столь негативной оценке сыграла и личная обида. Черчилль-старший уже успел договориться об устройстве Уинстона в элитный 60-й стрелковый полк, обратившись за помощью к самому герцогу Кэмбриджскому, первому кузену королевы Виктории и в течение сорока лет бессменному главнокомандующему Британской армией. Теперь же ему следовало ретироваться, признав, что его сын недостаточно умен для пехотинца. К тому же он никак не рассчитывал на лишние траты. Согласно правилам того времени, курсанты военных учебных заведений должны были сами оплачивать свое обмундирование. При этом учеба на кавалериста обходилась гораздо дороже, нежели на пехотинца. Что и неудивительно, ведь помимо мундира и оружия также приходилось содержать грума, двух строевых лошадей, одного или двух гунтеров (охотничьих лошадей), а также обязательный набор лошадей для игры в поло.

Обращает на себя внимание суровость, с которой готовили будущий свет британской армии. Подъем в шесть утра, через сорок пять минут первые занятия, продолжавшиеся с небольшими перерывами на ланч и обед до четырех часов дня. Затем у курсантов было свободное время – они могли заняться спортом, чтением или просто погулять по живописным окрестностям. Отбой приходился, как правило, на одиннадцать часов вечера. Главными предметами были приобретение теоретических навыков по картографии, тактике, фортификации, военной администрации, полковому счетоводству, освоению стрелкового и артиллерийского вооружения, а также юриспруденция. Не последнее место занимали физические упражнения в гимнастическом зале, стрельба, копание окопов, строевая подготовка, марширование и верховая езда.

Черчилль приступил к занятиям 1 сентября 1893 года. Несмотря на столь напряженный график, учеба в Сэндхерсте ему нравилась. Он находил ее «в высшей степени практически направленной». [99]99
  Ibid. Р. 36.


[Закрыть] Уинстон любил стрельбу, испытывал особый интерес к фортификации и тактическим учениям, а также был увлечен военным хозяйствованием. Через мистера Бейна, снабжавшего книгами лорда Рандольфа, он закажет себе «Военные операции» Хэмли, «Заметки о пехоте, кавалерии и артиллерии» Крафта, «Огневую тактику пехоты» Мейна, а также целый ряд других исторических работ, связанных с Гражданской войной в США, франко-немецкой и русско-турецкой войнами. Таким образом, к концу обучения у него соберется небольшая библиотека по целому ряду базовых военных дисциплин.

Настал момент, когда и учеба в Сэндхерсте подходила к концу. Последние выпускные экзамены были сданы в декабре 1894 года. Черчилль закончил военную академию вполне успешно, став двадцатым из ста тридцати выпускников. 20 февраля 1895 года Уинстон получил звание младшего лейтенанта и был зачислен в элитный 4-й гусарский полк Ее Величества.

Новый, 1895 год станет определяющим в жизни Черчилля. 24 января, не дожив трех недель до своего сорок шестого дня рождения, скончается его отец. Как заметит близко его знавший лорд Розбери: