Текст книги "Идеальное место (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Лорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Дмитрий Лорин
Идеальное место
Шумный гвалт в центре туристических мест – явление обычное. Наверное, для вдумчивых и серьёзных путешественников галдёж под опорами Эйфелевой башни существенно отличается от схожего гула возле Бранденбургских ворот, а протяжная крикливость у подножья Пирамид не похожа на горланящую напевность перед колонами Эль-Хазне. Гордей Редькин не отягощал себя излишней вдумчивостью, и для него многолюдная суета звучала утомительным одноголосьем. Путешествовал он нечасто и, как правило, по России. Командировки, в которые отправляли молодого специалиста по гидравлике, ещё носили на себе полинялую печать холодной войны. Новейшие системы отечественной ПВО, разумеется, превосходили известные зарубежные аналоги, но, тем не менее, требовали постоянной рутинной шлифовки. Что именно потянуло, нет, буквально поволокло Гордея за границу, не понимали ни коллеги, ни родственники, ни друзья. Сам Редькин этим вопросом не задавался, ибо страшился запутаться в объяснениях. Нет, ну ладно бы с подругой или по горящей путёвке, но чтобы именно так?!
В былые времена Гордею ни за что бы не удалось пересечь границу нашей Родины. Даже в дружественные соцстраны. Даже в гости к ближайшим родственникам, а про обычный туристический отдых и говорить не стоит. Но времена меняются, и, хочется верить, в лучшую сторону. Проблем с Шенгенской визой у Редькина не возникло, а отечественные спецслужбы не посчитали Гордея носителем военных секретов. Всё-таки гидравлика – это вам не система наведения на цели. Если уж быть честным, гидравлика в странах НАТО ничуть не хуже.
Уютный прибалтийский городок с богатейшей историей и совершенно уникальными достопримечательностями, чьи жители ещё не совсем забыли русский язык, это то, что нужно для приятного и познавательного времяпрепровождения. По крайней мере, для тех, кто плохо переносит жару, но вынослив к погружениям в холодное море. Жару Редькин не любил. Что за радость смаковать особенности архитектуры и заливаться едким потом? Что за удовольствие пить прохладное пиво, когда оно мгновенно оказывается у тебя на коже в виде испарины? Нет, жаркие страны не для июльского отдыха.
В списке приоритетов начинающего туриста дегустация лучших сортов аутентичного пива стояла сразу после шедевров архитектуры и живописи. В картинной галерее Редькин провёл всё утро, а исторический центр истоптал вчера. Лучшего момента для гастрономических и алкогольных изысков просто не придумать.
– Эх, сюда бы Наталку, вот было бы здорово! – сокрушённо вздыхал Гордей, вспоминая о ненаглядной подруге, отношения с которой медленно, но неотвратимо приближались к впролне предсказуемой свадьбе.
Однако рыжеволосую красавицу отпускали с работы только зимой, и то не более чем на пару недель. В феврале этого года молодая пара успела ознакомиться с прелестями революционного Египта, и на берег балтийского моря Редькин отправился один.
Два основных туристических места, Верхний и Нижний город, были буквально усеяны разнообразными кафе и стилизованными ресторанчиками. Немалое количество экстравагантных вывесок попало в объектив Гордеевского фотоаппарата во время вчерашней экскурсии по городу. Но заведения именно с местной кухней вызывали у Редькина наибольший интерес.
– «Линнутэ», – не мучаясь с особенностями произношения, прочитал Гордей. Внизу довольно скромной вывески на шести разных языках висело разъяснение о том, что данный трактирчик специализируется исключительно на приготовлении национальных блюд. Русский текст горделиво красовался на почётном третьем месте. Данный факт льстил национальной гордости Редькина и обещал не только меню на кириллице, но ещё и русскоязычного официанта.
– Похоже, это идеальное место, – решил Гордей, переступая порог «буржуйского» заведения, – впрочем, если вдруг цены окажутся заоблачными, высокомерно закажу кружку пива и, недопив половины, попрошу счёт. Даже с учётом чаевых больше десяти евро не выйдет, зато выпендрёжа можно раскидать на целую сотню!
Так же как и треть местных кабачков, «Линнутэ» был обставлен в народном стиле и настойчиво стремился выглядеть под старину. Однако, кроме каменной кладки от тысяча двести мохнатых годов, остальные предметы обихода составляли откровенный и безыскусный новодел. На первый взгляд, столиков в заведении насчитывалось не меньше десятка, но все они были заняты. Это было, по меньшей мере, странно, вокруг – десятки полупустых забегаловок, да и время послеобеденное. Гордей откровенно растерялся, пытаясь отыскать в полумраке свободное место.
Если верить матёрым туристам, исколесившим не один десяток стран, подобное стечение обстоятельств первым делом указывает на то, что выбранный вами трактирчик является местом знаковым и, возможно даже, культовым. А посетитель, зашедший сюда случайно – идиот, не удосужившийся дочитать рекламные проспекты. Выглядеть идиотом Редькин не желал и ретироваться с излишней поспешностью не собирался. В конце концов, кто мешает опрокинуть стаканчик-другой прямо у барной стойки? Рано или поздно кто-то из посетителей уйдёт, и за освободившимся столиком можно будет отведать местных деликатесов.
– Эй, приятель, у меня не занято, – услышал Гордей низкий уверенный и даже несколько властный голос, прозвучавший из полутьмы небольшого закутка, – если не против, присаживайся.
– Спасибо большое, – дружелюбно улыбнулся Редькин, осторожно двигаясь на звук, – всегда приятно встретить соотечественника!
Глаза молодого туриста ещё не совсем освоились с сумраком, но смогли разглядеть коренастого шатена лет сорока пяти с каким то безликим, абсолютно невыразительным лицом. Столик, откуда прозвучало приглашение, был рассчитан на двоих. Он стоял на небольшом деревянном постаменте и находился в том самом месте, откуда открывался превосходнейший вид на посетителей трактира и стойку бара.
Перед шатеном стояла грубо слепленная кружка из обожжённой глины, над которой вился сиротливый дымок пара.
– Рекомендую заказать глинтвейн и миндаль в жжёном сахаре прямо у стойки, – на правах завсегдатая посоветовал незнакомец, – пока Джоли до нас доберётся, можно дважды умереть с голоду. А глинтвейн здесь, надо сказать, не хуже чем у дойчландов.
– Я предпочёл бы исконно местный напиток, – признался Редькин, аккуратно присаживаясь напротив мужчины. – А как вы догадались, что я русский?
– Не такой уж и русский, – ворчливо заметил собеседник, – разве что Белгород? Да нет, пожалуй, всё-таки Харьков. И, должно быть, не город, а район в сторону Белгорода. В Москве давно? Лет двадцать, не меньше?
– Э-э-э-э, чёрт возьми! – непроизвольно вырвалось у Гордея. – Да вы просто Шерлок Холмс какой-то! У меня мама из Волчанска. Это Харьковская область, я там жил до развала Союза, всё детство, можно сказать!
Шатен довольно хмыкнул и протянул руку для знакомства:
– Сергей, и, ради бога, давай на «ты».
– А у меня довольно редкое имя, Гордей, – представился Редькин, уважительно пожимая протянутую над столиком ладонь. – Слушай, Серж, ну вот честное слово, я просто недоумеваю, как можно вот так, с лёту, угадывать что-то.
– Дело привычки, – без всякой напускной загадочности пояснил Сергей, – иностранцы не будут носить бейсболку с логотипом московского Динамо. А когда в разговоре слышится протяжность, ищи украинские корни. Киевский выговор чуть мягче, одесский вообще неповторим. Запад Украины откидываем сразу. Ростовских речевых меток не услышал, воронежских тоже. Вывод прост, либо Белгород, либо Харьков. Звук «г» нарочито отрывистый, а значит, пришлось переучивать произношение. Должно быть, однокурсники тебя задёргали. А вот паузы в словах перед переученным звуком уже не слышно, значит, процесс длился не один год. Пожалуй, вот и весь секрет.
– И впрямь бейсболка динамовская, – смутился Гордей – а я чуть было в чудо не уверовал.
– Так это всегда исправить можно, – лениво обронил Сергей. Он неспешно отхлебнул из глиняной кружки, и с плохо скрываемым удовольствием добавил. – Насколько я понимаю, ты, Гордей, инженер. Гоняешь по командировкам, холост, но девушка имеется. Отец работал в милиции либо в прокуратуре, а мать, похоже, домохозяйка. Братьев не вижу, если есть, то сёстры. Возможно, две. По крайней мере, одна из них разведена. Племянников трое, два мальчика и маленькая девочка до трёх лет. В этом городе ты впервые, и вообще за границей нечасто. Прилетел два дня назад, а улетаешь в субботу, местными авиалиниями, рейс 118 в 14.50.
Гордей ошарашено глядел на своего нового знакомого.
– Но ведь такого просто не может быть, – еле слышно пробормотал Редькин, – это же… это за гранью человеческих возможностей!
– Ой, я тебя умоляю, – расплылся в довольной улыбке Сергей, – банальная дедукция на бытовом уровне плюс лёгкая концентрация внимания. Любой человек после небольшой тренировки может прийти к таким же выводам. Кстати, я где-нибудь ошибся?
– Обе сестры в разводе, а отец – офицер внутренних войск, в отставке, но, разрази меня гром, как это…
– Сейчас объясню – благодушно пообещал Сергей и развернулся лицом к неспешно проплывающей мимо официантке. – Тэрэ, проува. Будьте добры, примите у нас заказ.
Девушка, услышав уважительное приветствие на родном языке, с небрежной грацией сонной пантеры изменила свой курс и терпеливо застыла возле столика. Выглядела она умопомрачительно. Светлые волосы, заколотые в небрежный пучок, огромные голубые глаза, как у героинь анимэ, тончайший носик неестественной прямизны, пухлые чувственные губы и бюст, буквально рвущийся обнажиться и выпрыгнуть из декольте. Впрочем, всё это мелочь и ерунда. Любая грудь может остаться незамеченной даже убеждённым ловеласом. В ждущей заказа официантке присутствовало нечто большее, и это чувствовалось. Что-то волнующее, неясное, сиюминутно неуловимое. Феромоны? Движение? Жесты? Ангельский свет? Дьявольский огонь?
Гордей был смущён и озадачен. Без пяти минут женатого человека не должна сбивать с толку грудь незнакомой официантки.
«Ладно бы обнажённая, это ещё простительно. Но тут совершенно нормальный бюст, третьего размера, затянутый в корсет, и даже без волнующего тёмного ободка, выбивающегося за край лифа. Вон Сергей, к примеру, будто бы вообще ничего не замечает. У моей Наташки, кстати, грудь не хуже», – мысленно одёрнул себя Редькин и тут же снова скользнул взглядом по декольте.
– Гордей! Эй, приятель, проснись. Джоли хочет узнать, что ты будешь заказывать.
– Простите, я ещё не смотрел меню, – виновато пролепетал Редькин, выныривая из омута чар прибалтийской красавицы, – пожалуй, пока кружку глинтвейна с орешками.
Официантка томно улыбнулась. Все женщины чувствуют, когда сводят мужчину с ума. Вот только умным дамам это льстит, застенчивых пугает, а стервозных раздражает. Впрочем, последних раздражает всё и всегда.
– Я ещё подойду, – с заметным прибалтийским акцентом сказала девушка и, удаляясь, одарила Гордея видом походки с игривым покачиванием бёдер.
– А ведь кто-то с ней спит, – шумно выдохнул Гордей.
– Хозяин этого трактира, который стоит за барной стойкой, – равнодушно заметил собеседник.
– Да ну? А ты, я вижу, завсегдатай заведения?
– Почему это? – удивился Сергей.
– Да всё просто, так сказать, дедукция на бытовом уровне. Бейджика у официантки нет, а её имя тебе известно. Кроме того, о том, что бармен её муж, да ещё и хозяин ресторана, случайный посетитель знать не может, – с умным видом изрёк Редькин.
Сергей с улыбкой качнул головой:
– Неплохо для начинающего сыщика, но ты кругом ошибся. Я в этом трактирчике впервые. Как зовут официантку – не знаю, но сам для себя окрестил её «Джоли», из-за пухлости губ. Ты заметил на её руке обручальное кольцо? На нём замысловатый узор из белого золота и сапфир на три карата. Точно такой же узор, но без камня, на обручальном кольце бармена. Я заметил, когда ходил заказывать к стойке глинтвейн. Зная приблизительную стоимость этих двух украшений, можно прийти к выводу, что бармен очень обеспеченный человек. Такой станет работать за стойкой только в том случае, когда она его собственность.
– Дьявол! – воскликнул Гордей. – Круто! Я бы сроду этого не заметил!
– Не волнуйся, всё придёт с тренировками. Ещё пара попыток, и ты посрамишь Пуаро.
Внимание Гордея привлекла суета за столиком около самого входа. Двое мужчин среднего возраста горячо спорили на малопонятном языке. Один из них, лысоватый, с короткой шкиперской бородкой, держал в руках фотоаппарат, а другой, худощавый и жилистый, что-то пытался ему внушить.
– Интересные персонажи, – Редькин провоцирующее взглянул в сторону Сергея, – правда, говорить о них можно всё, что угодно. Но только одно мне ясно, что это не англичане.
– Один всё-таки англичанин, – возразил Сергей, – хотя на шведском болтает вполне сносно. А вообще-то для шпиона он слишком вызывающе себя ведёт.
Гордей Редькин молчал, буравя пристальным взглядом своего случайного знакомого.
– Нет, приятель, ты всё неверно понял, – вновь развеселился Сергей.
Было видно, что собеседник Гордея доволен произведённым эффектом и откровенно наслаждается моментом, покачиваясь на волнах удовольствия.
– А что, шпионов так легко определить? – без тени иронии поинтересовался шокированный Редькин.
– Гордейчик, приятель, расслабься, ну что ты как маленький, в самом деле. Да, этот дядька с фотоаппаратом, скорее всего, агент Ми-6. Да не отворачивайся ты, он здесь не по твою душу. И шумит мужичок неспроста. На шведском языке, с характерным английским акцентом, явно отвлекает внимание на себя. А это значит, что через секунду кто-то незаметно должен покинуть наш трактирчик через чёрный ход. Исходя из сделанного наблюдения, разумно предположить, что в данный момент здесь сидят агенты других разведок. И это не удивительно, ибо местечко здесь поистине уникальное.
– Шутишь, – вдруг расслабленно оскалился Редькин. – Конечно, шутишь, а я чуть не повёлся. Запереживал, занервничал. Да если бы шпионы вычислялись так легко, их бы за сутки всех переловили.
С подносом в руках, сверкая нескромной драгоценностью, появилась «Джоли». Теперь литровая глиняная кружка с ароматным запахом и тарелка с миндальными орешками были и перед Гордеем. Вкус был изумительным, крепость напитка чувствовалась, но пился глинтвейн легко, словно горячий компот. Пока перед Сергеем сгружались вазочка салата и блюдечко с булочками, Редькин наскоро сделал заказ. Затем он ещё раз насладился зрелищем изящно покачивающихся бёдер официантки.
– А зря ты так о шпионах, – вернулся к прерванному разговору Сергей.
– Что зря?
– Зря о них так думаешь, в смысле хорошо. Это всего лишь люди. Со своими комплексами, слабостями, страхами и неуверенностью. Вот представь себя шпионом на пару мгновений. Какие бы ресторанчики ты выбирал для разговора или рабочих встреч?
– Ну, не знаю, – замялся Гордей, – никогда об этом не думал. Наверное, такой, чтобы в нём было несколько выходов. Чтобы в центре был, и народу много. Это на тот случай, если вдруг понадобится затеряться.
– Молодец, Гордей ноль ноль семь, – похвалил Редькина собеседник, – ничего не упустил, хоть сейчас принимай в ГРУ. А теперь представь себе хохму, в центре этого городишки только один «Линнутэ» соответствует данным критериям. И все окрестные шпионы прут сюда табунами. Не специально, нет, просто их учили одинаково. Так уж получилось, что в центре города это единственное заведение с выходом на три разные улицы. Идеальное место! Представляешь, какая кутерьма здесь иногда творится? Только представь себе, встречается китайский резидент с агентом влияния на местную прессу, и видит, что за соседним столиком русский связной ждёт нелегала, дабы принять от него важные документы. При этом два столика оккупированы цереушниками, которые обмывают новое звание своего коллеги, и все они косятся на моссадовца, который выговаривает двойному агенту КАПО за поддержку фашизма. А напротив французский шпион глядит на иранского и думает, что смотрится в зеркало. При этом все они друг друга давно вычислили, и дружно нервничают, проклиная несуществующих предателей.
Живое воображение Редькина грубыми мазками накидало примерную картину, и он рассмеялся. Впрочем, шутка Сергея имела все основания оказаться не просто шуткой. Лысый мужичок с грохотом уронил фотоаппарат и тот, ударившись, сверкнул фотовспышкой. Получилось очень шумно и ярко. Люди за столиками дружно вздрогнули и как по команде уставились на виновника безобразий. Краем глаз Гордей уловил мимолётное движение, судя по которому один из посетителей украдкой покинул заведение.
– Ты видел? Видел? – возбуждённо затараторил Редькин, кивая на столик в глубине. – Один малый и впрямь смылся!
– А я тебе что говорил? – назидательно пробурчал Сергей. – А ты всё шутки да шутки. Понимаешь, некоторые места просто обречены служить для определённых целей. Если откинуть мистику и включить логику, то случайный набор свойств данного трактирчика делает его идеальным местом для посещения шпионов всех мастей.
– А ты сам-то, случаем, не из ЦРУ? – шутливо предположил Гордей. – Уж больно много знаешь. Сдаётся мне, что казачок-то засланный!
– Упаси господь! – Сергей охотно поддержал глумливый тон Редькина. – На всём земном шаре не отыщется та страна, ради которой я соглашусь шпионить. Кстати, а знаешь, как обычный человек может избавить своё общество от шпионов?
– Как? – заинтригованно полюбопытствовал Гордей.
– Вначале он должен угадать контору, а затем громко-громко возмущаться, выкрикивая её название!
– И как они должны ореаги… отре… отреагировать? – споткнулся языком на слове Редькин.
– Да как обычные нормальные люди, растерянностью и сомнением. Человек должен смутиться, решить, что он разоблачён, накрутить себя, надумать чёрт-те что, работа-то нервная. Если шпион решит, что ему грозит опасность, он исчезнет под благовидным предлогом.
Алкоголь умеет творить чудеса, особенно с устатку, особенно горячий, особенно на голодный желудок. Обычно скромный и в меру закомплексованный инженер, Редькин поднялся из-за столика. Он обернулся к залу, куражась поднял кружку, повысил голос и, словно предлагая общий тост, воскликнул:
– Интелиджент сервис! Гоу хоум – валите отсюда! Как вы достали, уроды! Ну, что смотрите как бабы, смывайтесь, пока отпускаю!
Зал ответил Гордею гробовым молчанием. Посетители, все как один, глянули на столик у электрокамина. Немолодая супружеская пара, чинно сидевшая там, не спеша встала, с демонстративной неторопливостью допила чай и чопорно, не теряя чувства собственного достоинства, покинула трактирчик. Сразу после этого лёгкий смешок прошелестел над некоторыми столиками.
– Да ну, совпадение! – рухнул на свой стульчик Редькин. – Не верю я в это! Помнится, в фильме показывали, как их там готовят. Киборги, да и только, помнишь про Борна?
– То-то и дело, что в фильме, – откликнулся Сергей, – у них в кино из Магнума делают двадцать выстрелов без перезарядки. А в реальности ведь всё не так. Страна здесь маленькая, но на перекрёстке торговых путей. Такие суперагенты, как Джеймс Бонд или Борн, товар если не мифический, то штучный. Кроме того, они друг друга уже прекрасно знают, и теперь косятся в нашу сторону. Мы ведь для них неизвестная величина, потенциальная опасность. Проверь ещё раз!
– Шолом алейхем, ребята, я вас люблю, поэтому предупреждаю, покиньте этот трактирчик, пока не поздно! – разразился вторым тостом Гордей. – Моссад, на выход!
Редькин шалил продуманно, он говорил громко, но, не перекрикивая спокойную ненавязчивую музыку. Тем не менее, тот, кто старался прислушаться отчётливо, мог уловить смысл сказанного. Кроме того, иностранец, не знающий основ великого и могучего, не должен был воспринять его речь как нечто обидное или оскорбительное. Как разудалое веселье подвыпившего туриста – это да, это вполне допустимо. Но нарушением порядка здесь и не пахло. В конце концов, в немецких пивнушках и тосты, и песни звучат гораздо громче.
– Эх, не сработало! – с жалостью констатировал Гордей, – такую сказку развенчали!
– Смотри, смотри, ещё один столик уходит, – ткнул пальцем Сергей.
Четверо хмурых парней подались на выход, злобно сверкая глазами на веселящихся любителей глинтвейна.
– Да ладно, они и на евреев-то не похожи. Нормальные русские рожи с широкими монгольскими скулами.
– В Израиле сейчас две трети русских, – возразил Сергей. – А ну-ка, я сам попробую. ЦРУ, вы все под колпаком! И парня вашего мы засекли.
– Пиндосов на вынос! – подхватил Редькин.
Лысый мужичок с фотоаппаратом и жилистый собеседник попросили счёт. Пару минут спустя обезлюдел столик, из-за которого так стремительно смотался неизвестный.
– Ну, что доволен? – хитро улыбаясь, полюбопытствовал Сергей. – Может, ещё по глинтвейну, и разгоним остальных?
Так как «Джоли» застряла где-то с расчётами, Гордей охотно поддержал инициативу нового приятеля. Он без промедления метнулся к стойке и взял пару кружек горячего горячительного. Пару секунд Редькин потратил на осмотр обручального кольца бармена и сразу же вернулся на место.
– Ты был прав, у хозяина этого трактирчика очень похожее колечко, – признался Гордей, ставя перед Сергеем ещё одну литровую кружку.
В это время «Линнутэ» покинул ещё очередной посетитель. Он дождался девушку, с которой, видимо, договаривался о встрече и, подхватив её под локоток посреди зала, потащил за собою на выход.
– Уходим, пока эти уроды СВР за буи не послали, – донёсся обрывок его фразы на русском.
Вторая кружка глинтвейна близилась к концу, когда объявилась «Джоли» с заказом. Уточнив, всё ли устраивает дорогих посетителей, она одарила клиентов лучшей из улыбок и ушла, исполнив всё тот же соблазнительный танец грациозно виляющей плоти.
Некоторое время царило молчание. Наконец Сергей отложил вилку и лукаво взглянул на соседа по столику.
– Нет, так не интересно! – резюмировал он и поднял кружку. – Секуритэ, лягушатники, кого ждём? Нё ву ву занкье те па! Уж мы-то вас с ВЕВАК не спутаем.
– Секуритэ? ВЕВАК? Что ты имел в виду? – поспешил уточнить Гордей.
– Это французская и иранская разведки. Ещё недавно они жили дружно, а после Ливии разбрехались. Самое смешное, что и с той и с другой стороны – одни и те же арабы. Внутрисемейные разборки – это всегда весело. Эй, внуки Дяочабу, – не унимался Сергей, – срочно домой, Тяньаньмэнь ожидают новые испытания!
Новый знакомый Гордея Редькина оказался кладезем знаний и, что особенно важно, юмора. А ещё он умел слушать. Искренне, с любопытством, не перебивая, иногда подкидывая в огонёк общения смолянистые дровишки вопросов. Беседа незаметно перетекла от секретных служб к политике, а затем к экономике. Скользнула по общечеловеческим ценностям и остановилась на искусстве. За разговором и третьей кружкой глинтвейна собеседники даже и не заметили, как опустело заведение, в котором ещё час назад не было свободных столиков.
– Глянь-ка, все и вправду разбежались, – внезапно встрепенулся Сергей.
– Один остался, – глупо хихикнул Редькин, – должно быть, не шпион. Случайный прохожий? Сможешь угадать, кто это? Кстати, ты ещё обещал рассказать, как определил моих племянников, рейс и всё такое.
– С тобой всё просто, Интел-тур, восемь дней – семь ночей. Я тебя с Шереметьево помню, следом стоял. Тебя девица симпатичная провожала, рыжая такая. Напомнила, чтобы ты племянникам по игрушке привёз, а племяннице ещё рано. За Динамо обычно болеют по наследству, я предположил и угадал. Так что никаких чудес.
– Уф, слава богу! – выдохнул Гордей. – Так ведь и в чёрта можно поверить. А с разоблачением шпионов – это же ведь шутка? Случайное совпадение?
– Да нет, со шпионами как раз всё серьёзно. Честное слово, я не специально, просто место такое.
– А этот хмырь, что остался за столиком, почему не ушёл? Может он и не шпион вовсе, а так, случайный посетитель?
– С первого взгляда не понять – недовольно скривился Сергей. – Логика подсказывает, что этот типчик здесь не случайно, вот только взгляду зацепиться не за что. Ладно, пойдём другим путём, сейчас я его просканирую.
– Что значит – просканирую? – удивился Редькин.
– Да так, ерунда, – отмахнулся Сергей, – досадный случай. Ты только не принимай близко к сердцу и ничего не воспринимай всерьёз.
И тут Гордей с ужасом заметил, что сотрапезник, с которым он выпил не одну кружку хмельного напитка, мерцает странным голубоватым сиянием. Воздух вокруг словно сгустился, а стены зала разъехались в стороны. При этом столик, за которым восседал Редькин и его светящийся знакомый Сергей, вдруг оказался посередине.
Роскошная прибалтийская красавица-официантка потеряла свои соблазнительные формы и выскользнула из одежды. Её стройное, гибкое, нечеловеческое тело покрывала блестящая темно-зеленая чешуя.
Бокал, который протирал бармен, внезапно вытянулся, трансформируясь в непонятное оружие устрашающего вида. Сам хозяин заведения превратился в огромного мохнатого монстра.
Меньше всего изменился тот самый хмырь, которого хотел просканировать Сергей. Ростом он остался прежним, вот только кожа приобрела более серый оттенок, подбородок сузился, нос исчез, зато глаза стали огромными, словно листья фикуса. Чёрные бездонные глаза, полные печали и вселенской мудрости.
– Плазмоид из туманности Андромеды, – устало произнёс большеглазый, – вы арестованы за шпионскую деятельность в отношении галактики с белковой формой жизни. Кроме того, вы обвиняетесь в попытке несанкционированного воздействия ионизированной плазмы на живое существо. Согласно общевселенской конвенции мы высылаем вас в вашу туманность и подаём ноту протеста в Лигу всех форм разума.
Сергей, а вернее, то существо, что совсем недавно было Сергеем, медленно встало из-за стола и отряхнулось, сбрасывая шелуху покрова. Теперь рядом с Гордеем высился пылающий столб.
– Как вы выследили меня? – его голос напоминал треск зелёных веток во время лесного пожара, – до нынешней минуты моя защита была непроницаема.
– Ты сам к нам припёрся, – пророкотал мохнатый гигант с неведомой пушкой наперевес, – просто мы отыскали идеальное место, мимо которого не сможет пройти ни один шпион. Три вектора движения на плоскости, вход и выход в гиперпространство, пара ворот в параллельные миры и портал для прыжка во времени. Кажется, кто-то говорил, что некоторые места просто обречены служить для особых целей.
– Когда эта планета перестанет быть колыбелью юной цивилизации, здесь построят крупнейший вокзал в галактике, – вкрадчиво прошипела чешуйчатая дама, – и даже название менять не нужно. «Линнутэ» на местном наречии означает «Млечный путь», или «птичья тропа», если переводить дословно.
– Стройте, стройте, – захохотал плазмоид, разгораясь всё ярче и ярче, – через четыре миллиарда лет наши галактики столкнутся, и глупые законы перестанут защищать эксклюзивность вашей ущербной формы разума. Между прочим, эти, с позволения сказать, детки, качаясь в своей колыбельке, приучились смотреть на костёр. Они будут только рады следить за нашим ураганным возгоранием! Весь мир принадлежит плазме, всё будет в огне!
Выйдя из ступора, Гордей перебил пререкание монстров:
– Слушай меня внимательно, огонёк, у деток есть имя, и их зовут «люди». Нам как виду всего пятьдесят тысяч лет, но уже через пару столетий мы полетим к своей первой звезде. А через четыре миллиарда лет, когда столкнутся наши галактики, плазмоиды будут счастливы работать у нас в качестве плазменных экранов. Молись, чтобы люди к тому времени не разлюбили костёр. Всё, что нам нужно, это только время. И, похоже, оно у нас ещё есть.
– Хорошая речь, – одобрил выступление Гордея большеглазый гуманоид, – ладно, заслужил, не будем ковыряться в твоей голове и стирать память.
– Но предохранитель установим, – весело пророкотал мохнатый монстр, – при первой же попытке проболтаться ты всё забудешь сам.
– Прости, но таковы предписания Лиги всех форм разума, – добавила чешуйчатая дама и, приблизившись к Редькину, лукаво улыбнулась:
– Кстати, как ты относишься к карьере официанта? Поверь мне, здесь для этого идеальное место.
Дмитрий Лорин © 2012
