Текст книги "Сломленный (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крамер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Глава 1. Насилие ==========

Наверное, вы – обычный альфа, который ждет своего омегу, кто знает, чего хочет, кто мечтает стать во главе своей семьи, или заделаться боссом, или даже… Ой, я даже не знаю, что придумать. Альфы всесильны. Может, вы бета? Это тоже ничего. Никаких головных болей из-за партнеров, сидишь себе, карьеру делаешь, читаешь, ума набираешься или денег… А может, вы омега? Смазливый, нежный, щуплый, желанный? Тогда вам, наверное, дарят цветы, провожают до дома… Вы потом беременеете и становитесь папой под крылом своего мужа-альфы.

Знаете, я вам всем завидую. Хотя, да, я – альфа. А в чем подвох? Просто я очень похож на омегу, но это не имело бы никакого значения, не будь у меня двух старших братьев. Кстати, я забыл представиться. Меня зовут Адам, а Кевин и Мартин – это мои братья-альфы. Я их не то чтобы ненавижу… Даже не знаю. Я не устал ненавидеть. Я просто умер. Точнее, я хожу, говорю и делаю всё, что делают другие люди. Вот только чердак мой как съехал в мои незабвенные тринадцать, так больше и не возвращается. А если бы вернулся, то я бы ожил душой, но умер бы физически.

Каждый вечер у нас сеанс секса. Вернее, у меня. К счастью, не у обоих братьев есть охота постоянно со мной совокупляться, но один готов всегда. Мое мнение при этом не учитывается. Я их младше на пять лет. Мне сейчас восемнадцать, а они двойняшки, просто разные. Скажу сразу, Кевин злее, и ему лучше не отказывать. Но зато он дает деньги. А Мартину как-то всё равно, он за компанию.

Вы спросите, наверно, куда смотрят родители? Вопрос неверный. Скорее, откуда смотрят родители? С неба. Они погибли в аварии, а мы так и остались жить втроем. Правда, у Мартина и Кевина есть омеги, но, видимо, я им нравлюсь больше. Не ломаюсь и не капризничаю. Делаю всё, что мне скажут. Наверное, я бы мог сопротивляться, но… Знаете, как в Индии приручают слонов? Когда слон маленький, его за ногу привязывают к столбу небольшой цепью. Он не может ее разорвать. Проходит время, слон растет, цепь не меняется: в этом нет смысла. Потому что однажды убедившись, что цепь порвать нельзя, слон больше не предпринимает попыток вырваться, хотя давно набрался сил. Так и я. Я не слон, я понимаю, что могу порвать цепь. Вот только… Они взрастили мой страх, мою крайнюю неуверенность в себе. Я даже на омег не заглядываюсь. Хотя и очень хочу с кем-нибудь встречаться. Но уверен, что так и умру, не познав общество противоположного пола. И дело даже не в братьях. Дело во мне. Я не чувствую себя альфой. Мне стыдно.

Из-за моей феноменальной забитости я, кажется, так и не смог выправиться в росте. Я щуплый, тонкий и похож на омегу. Вот только пахну альфой. И еще альфой, и еще… Поэтому я и сам не рад выходить из дома. Хотя, люди чаще всего не догадываются, почему я ношу на себе целый “букет” запахов. Да людям, если разобраться, вообще плевать на всех, кроме себя.

Кстати, я еще и рыжий, и глаза у меня золотистого цвета. Светло-карие, проще говоря. Белая кожа, с нездоровым зеленоватым оттенком, небольшие круги под глазами, а тонкие губы сливаются с лицом, абсолютно на нем не выделяясь. В общем, тот еще красавчик.

Но это еще не все мои особенности. Есть еще кое-что, что вызывает опасение у моих братьев, но не у меня. Мне на себя давно плевать. Короче, амнезия. Бывает редко, но метко. Выйду за хлебушком через дорогу… И всё. Нет полдня ни меня, ни хлебушка. Стою и никак не вспомню, куда мне идти, да и вообще, надо ли. И, не поверите, в такие моменты меня такая тоска гложет! Без причин. Просто могу сесть и плакать. Или просто молчать. На эти случаи у меня всегда с собой блокнотик, где написано мое имя, адрес, телефоны и кому звонить. Есть еще и сотовый, но в такие моменты я почему-то всегда боюсь брать трубку.

Вообще мне кажется, что братья меня любят. Просто оберегают слишком.

С тех пор, как всё это началось, вся моя половая жизнь, у меня пошли сдвиги. Я превратился в сомнамбулу, периодически истерил, какое-то время пугался света, ну и та же амнезия пошла оттуда, с тех времен. А братья у меня заботливые, поэтому мало того, что перевели меня на домашнее обучение, так еще и поставили на учет в психоневрологический диспансер. Так что, если что – права у меня птичьи. Причем на всё: на квартиру, на защиту со стороны закона, плюс запрет на вождение, да и устроиться на работу или поступить в университет теперь проблематично. Конечно, я бы мог сохранить в секрете свою принадлежность к убогим и начать учиться или работать, но, зная Кевина, лучше не рыпаться. У него справка о том, что я псих, всегда под рукой. Если что, не обломится, съездит и покажет где надо.

Но, знаете, мне уже плевать, что я веду растительный образ жизни. Что я целыми днями сижу дома, выполняя роль домохозяйки, а по вечерам ложусь к ним в койку. Когда они, наконец-то, обзаведутся семьями, то… Правильно, они меня отправят в психушку, где я благополучно и встречу старость. Ну и пусть… Я всё равно так и не познаю радостей нормальной любви. Да что любви? Я и течного омегу ни разу в жизни в глаза не видел. Да и зачем мне? Я ведь сам омега для моих братьев…

========== Глава 2. Амнезия ==========

Меня снова отправили в магазин за продуктами. Уже пять лет всё хозяйство на мне. И если братья довольны приготовленным обедом и чистой квартирой, то мне дают немного денег или покупают одежду. Эти наивные люди думают, что цель моей жизни – эти подарки; подачки, точнее. Кевину и в голову не придет, что я понятия не имею, куда тратить эти жалкие три-пять долларов. Я смотрю на витрины и ничего не понимаю. Не потому что я слабоумный. Просто мне в голову не приходит, зачем мне какие-то вещи. Мне ничего не нужно. Я как Диоген, с удовольствием бы жил в бочке. А одежда? Мне не перед кем ее показывать, хвастаться. А в обществе братьев я бы предпочел носить лохмотья, чтобы отбить у них желание меня касаться. Только ничего не выходит. Я одеваюсь и веду себя так, как они приказывают.

Я шел в супермаркет, который находится через пару кварталов от дома, и по пути читал список того, что нужно купить: хлеб, молоко, зелень, сыр… Голова начала кружиться. Списки, цифры… Меня это сбивает. Я начал читать снова, но уже не понимал, что читаю. А потом… Теперь я не понимал, зачем я держу в руках список, для чего и кого он.

Куда идти? Как меня зовут? Я оглядывался по сторонам улицы и не узнавал ее. Опять… Почему-то мне показалось, что нужно свернуть. Вот такая шутка моего мозга. Я свернул в переулок, потом еще и еще. Уже ненужный список выпал из рук. Я заблудился. Я знал одно, что нужно обшарить свои карманы. Итак, деньги, блокнот, сотовый… И за спиной чей-то голос:

– Эй, закурить есть?

Удар. Темно… Тело болит, лицо. Жопа, правда, не болит. А кому придет в голову насиловать альфу? Только моим братьям. Только тогда я про них не помнил. Я не помнил ничего, кроме того, что мне куда-то там надо. Только как узнать, куда? Грабитель забрал все мои вещи, и это было очень плохо. Я вышел из злосчастного переулка и сел на бордюр, положив голову на руки. Солнце садилось. Где я? Кто я? Куда идти? В карманах было пусто и хотелось есть. А я даже не помню, как я выгляжу и как меня зовут.

В надежде хоть что-то вспомнить, я сидел, не двигаясь, пока на город не опустились сумерки. Бесполезно. Лечь на скамейке? А почему бы и нет, лето же…

Я поднялся, оглянулся по сторонам, немного стесняясь своего поступка, и лег на бок. Уснуть? На улице? Не укладывалось в голове, и я опять сел. Стало совсем тоскливо. Ну что же за жизнь – такое дерьмо? Я по ощущениям понимал, что мне и так как-то досталось, а теперь и дома лишился. Я обнял колени и уставился перед собой, остро ощущая свою никчемность.

Не знаю, сколько прошло времени. Час, два? Фонарь освещал меня, а я думал об огромных кораблях, представляя, что где-то далеко, где заканчивается ночь, они плывут в каком-нибудь глубоком заливе, а над ними летают чайки. Я почти задремал, когда рядом со мной кто-то сел. Кто-то небольшого роста и очень хорошенький.

– Привет, а чего ты домой не идешь?

Я повернул голову и увидел омежку, темноглазого, хрупкого, с прямыми черными волосами и жутко симпатичного. До чего милый…

– Я не помню, где я живу.

– Как это?

– Я забыл, – я никогда не умел врать, да и смысл? Омежка поправил челку, глядя на меня серьезно и грустно своими огромными бархатными глазами.

– А как тебя зовут?

– Не помню… – я отвернулся. Мальчишка мне показался таким красивым, что было больно смотреть, как больно смотреть на солнце.

– Тебе негде ночевать, да? – его голос… Мне казалось, что я слышу звук хрустального колокольчика, да и вообще мальчишка собой по хрупкости напоминал китайскую вазу династии Мин. К тому же я чувствовал, как омега не отрывает от меня взгляда, и это вгоняло меня в краску.

– Негде. Но я не бомж. У меня ведь нормальная одежда…

– Не волнуйся, – я почувствовал его прикосновение к плечу. – Пойдем ко мне в гости? Я уверен, что ты голоден.

– К тебе? – я был так удивлен этому приглашению, что снова повернулся к омеге, насколько возможно преодолевая стеснение.

– Да. Кстати, меня зовут Алекс, пошли… – мальчишка поднялся и потянул меня за руку. – Я живу с родителями, но я уверен, что они тебя не выгонят. Они добрые и понятливые. Идем!

Мне было страшно идти куда-то, но еще страшнее оставаться на скамейке. И мальчишка. Я таких не видел и, по большому счету, готов был пойти за ним куда бы он не позвал.

========== Глава 3. У Алекса ==========

Квартира, где жил мой новый друг, имела два этажа и была обставлена ну не то чтобы как дворец… Но очень похоже. Было еще часов восемь, и родители Алекса сидели на кухне.

– Папа и папа, я привел его, – мальчишка потянул меня за руку, по-прежнему улыбаясь, – Понимаете, он забыл как его зовут и кто он, всё забыл. Я его привел к нам…

– Садись, – папа-омега, мужчина лет сорока, весьма симпатичный, поднялся и начал накрывать на стол. Я не знал, куда себя деть от стеснения, однако он продолжил, – Ты не волнуйся, ешь, потом мы тебя положим в отдельную комнату.

– Вы так добры, – я уставился в тарелку, кусая губы, – Вы меня не знаете, а впустили в дом, кормите…

– А что такого? – папа-альфа, огромный широкоплечий мужчина заулыбался, – Если никому не верить, то зачем жить? Тем более, что по тебе видно, что ты не врешь. Мы еще поговорим с тобой, а пока кушай.

Вся семья села ужинать и, видимо, чтобы не стеснять меня, Алекс начал рассказывать про свои дела в университете. Как я понял, он учился на первом курсе, и, судя по всему, был главным активистом своего коллектива. Мне очень интересно было его слушать, я даже забывал про еду. Как уже потом я понял, что помимо общей заинтересованности в Алексе, я просто изголодался по рассказам о сверстниках, о нормальной, человеческой жизни. Когда обед закончился, мне стало даже немного жаль, хотя за столом мы просидели около часа. Как же мне хотелось еще послушать Алекса! Но в глубине души что-то темное и нехорошее волновало меня, как будто какой-то груз, чувствуя который, я понимал, что не пара я Алексу, как бы ни желал этого.

Меня уложили в маленькой светлой комнате, и я заснул, утомленный, почти сразу же, думая о своем новом знакомом, об омеге. Спал я хорошо. А на утро, часов в шесть, я услышал, как кто-то крадется ко мне. Открыв глаза, я увидел Алекса. Он был в домашних брюках и свитере тонкой вязки. Омега был еще сонный, и выглядел от этого таким забавным, что я не смог не улыбнуться, глядя на него.

– Доброе утро! Вспомнил что? – мальчишка говорил в пол голоса.

– Нет, не вспомнил… – я полуприсел на кровать, и Алекс тоже взобрался на нее с ногами.

– Слушай, сейчас мой отец собирается на работу, у него серьезная работа, – мальчишка произнес “серьезная” с нажимом, – Быстро оденься и иди на кухню. Пока он завтракает, расскажи по порядку всё, что о себе помнишь. Он попытается тебя идентифицировать.

– А он что, полицейский?

– Ну… почти. Не совсем, – Алекс сделал неопределенный жест рукой, – Он круче, но об этом тсс! – омега доверчиво прижал палец к губам.

– Хорошо, я понял.

Алекс тенью выскочил за дверь, а я быстро оделся и спустился на кухню. Отец Алекса, Марк, поглощал яичницу, когда я аккуратно вошел и сел напротив него.

– Доброе утро…

– Доброе, – альфа кивнул, – Давай, рассказывай.

– О чем?

– Что помнишь, что знаешь, что чувствуешь…

Я пожал плечами. Марк тогда продолжил.

– Почему ты такой хрупкий? Ты же альфа.

Я смотрел, как мужчина работает вилкой и ножом и никак не мог ничего вспомнить. А Марк задавал кучу вопросов, самые разные, пока, наконец, мы не дошли до ограбления. Я рассказал, что это произошло вчера днем и что если бы нашелся мой сотовый, то это помогло бы установить мою личность. Марк кивнул, допивая кофе и вытирая губы салфеткой.

– Попробуем найти. А ты сиди тут. Кстати, у Алекса сегодня выходной, поэтому он будет тебя развлекать. Не унывай.

Подмигнув мне, Марк встал из-за стола и, поцеловав мужа, вышел. Я с трепетом смотрел на эту семью, в глубине души чувствуя, что в моей настоящей жизни такое не встретишь. На кухню вприпрыжку заскочил окончательно проснувшийся Алекс.

– Ну ты что есть будешь? Есть каша, мюсли, тосты, кофе, молоко, сок…

Видимо, от перечисления всего у меня лицо стало каким-то не таким, поэтому Алекс резко остановился и, хихикнув, начал просто класть на стол всё, что есть, – Как спалось?

– Хорошо. Что-то снилось… Кажется, море и корабли, – я взял мюсли, – А тебе?

– А мне доклад по истории. Представляешь, как меня это всё достало? – омега сел напротив и начал есть кашу, рассматривая меня.

– Расскажи про учебу, – от его взгляда я опустил глаза, очередной раз ощущая страшную неловкость.

– А тебе интересно?

– Очень… – я говорил искренне, с трудом поднимая глаза на Алекса, который, чувствуя, что нравится мне, улыбался еще шире.

– Тогда ладно.

И омега начал рассказывать всё подряд, артистично и весело. Я не мог достойно поддержать беседу, но я его слушал, не замечая времени. Потом мы поднялись к нему в комнату, разговаривая уже о других вещах, метафизического свойства, но не менее интересных и, признаюсь, я и не заметил, как наступил вечер. Вернулся Марк.

Мы с Алексом вышли на кухню, когда он попросил омегу выйти и, оставшись со мной наедине, протянул мне мой телефон.

– Ты Адам Блэк, – Марк налил себе кофе, – Я знаю твой адрес, вот только у меня один вопрос. Почему от тебя пахнет несколькими альфами одновременно? Так ведь не должно быть.

– Я не знаю, – моя амнезия меня не отпускала, и я просто пожал плечами, – А вы узнали мой адрес?

– Да, узнал… Завтра Алекс тебя туда отведет. А теперь ужинай, и спать.

Я смотрел на Марка и чувствовал, что у него в голове крутится какая-то мысль по поводу меня. Я еще не знал какая, но наверх пошел с тяжелым сердцем. Мне почему-то было страшно. И возвращаться страшно, и думать о том, что Марк меня подозревает в какой-то низости тоже страшно. Алекс о чем-то рассказывал, пытаясь меня развлечь, а я почти не реагировал. От волнения хотелось плакать. Вдруг омега вышел из комнаты и через пару минут вернулся со стаканом воды и какой-то таблеткой.

– Адам, выпей, это успокоительное. Я же вижу, ты извелся.

Я послушно кивнул и проглотил таблетку, а омега продолжил рассказывать что-то веселое. Но нервозность сменилась сонливостью и, пожелав мальчишке спокойной ночи, я лег спать. Уснул я быстро и крепко.

========== Глава 4. Возвращение домой ==========

На следующее утро мы шли с Алексом в сторону моего дома. Вопреки обыкновению, мальчишка был серьезен и не шутил, однако я не посмел его перемену в настроении связать со мной. Однако, чем ближе мы подходили к дому, тем быстрее ко мне возвращалась память. Сперва кусками, потом четче и четче. Признаюсь, я бы сбежал, не будь рядом Алекса. Неужели сказка закончилась? Кевин и Мартин меня ждут, тут даже гадать не надо. Возле двери я остановился и посмотрел на омегу.

– Спасибо, – мне не хотелось говорить, что я вспомнил, но он, видимо, понял это по моему лицу.

– Сегодня воскресенье, твои братья должны быть дома, – Алекс с трудом улыбнулся.

– Да… Я уже помню, кто там, – я взялся за ручку двери.

– Ты не хочешь обменяться номерами? – Алекс смотрел на меня в упор, а я горько ухмыльнулся.

– Нет, я не лучшая для тебя компания. Совсем не лучшая…

– Но ты мне нравишься, – омега дотронулся до моей руки, но я отдернул ее.

– Нет, я не нравлюсь. Тебе кажется. Уйди, прошу тебя, уйди!

Алекс опустил голову и пошел в сторону от дома, а я прижался лицом к стене, стараясь сдержать глухие рыдания. Чертовы братья! Чтобы вы подохли! Рука потянулась к звонку, однако Кевин открыл так быстро, что я понял, что всё это время он стоял в прихожей. Я зашел внутрь, не глядя на него.

– И где ты был двое суток? – пощечина. Впрочем, как всегда, когда он злился.

– У меня была амнезия.

– Лжешь! – еще удар, – Ты подцепил какую-то шлюху и развлекался, мразь!

– Нет…

Спорить бесполезно, особенно сейчас, когда Кевин в гневе. А вот и Мартин подходит, тоже не очень рад меня видеть.

– Ты обнаглел, мы слишком долго тебя жалели…

На этот раз от удара кулаком хлещет кровь из носа, но братьям этого недостаточно. У них же два дня не было секса! Надо исправить… С меня начали срывать одежду и поставили на четвереньки, решив, видимо, что жесткий секс меня образумит. Кевин ворвался так грубо, насколько мог, и я взвыл. Я не омега и не выделяю смазки, а он об этом не побеспокоился, иначе какое это тогда будет наказание? Я попытался опустить голову, но тут Мартин схватил меня за волосы и заставил взять в рот. И братья начали, вдвоем, изгаляясь, мстя за то, что я посмел ухватить где-то глоток свободы. Я не сопротивлялся, зная, насколько это всё бесполезно, и ожидая, когда же эти подонки насытятся. Но всё пошло не так.

Где-то на середине экзекуции, когда и Мартин, и Кевин были уже на пути к оргазму, входная дверь, которую они забыли закрыть, распахнулась, и в прихожую ввалился Марк, Алекс и еще один человек, мне незнакомый.

Братья растерялись и замерли, не зная, что делать. А мужчина показал им удостоверение, заявив, что он из органов опеки и приехал с проверкой. Как они меня опекают. Мартин вытащил свой член у меня изо рта, а Кевин – из моей задницы. Одежды по сути на мне не было. Я повернул голову в сторону вошедших и тут только понял, что рядом со мной стоит Алекс. Вот это был настоящий кошмар. Мне показалось, что я захлебываюсь, падаю на дно огромного океана. Алекс… Я отполз в угол и, сжавшись в комок, закрыл голову руками. Никогда мне не было так стыдно, никогда я не хотел умереть с такой силой, как в этот момент. Алекс, зачем ты тут? Я сжимал руки в кулаки, дрожа, не слыша, что со мной разговаривают. Я не видел, что с моими братьями, мне было плевать.

Алекс сел рядом со мной и коснулся своей тонкой ручкой моего плеча. Я сжался еще сильнее, наконец разобрав его голос. Он меня успокаивал. Глупый мальчишка. Как теперь вообще меня можно успокоить? Я собрал волю в кулак и поднял лицо.

– Алекс… Зачем ты здесь?!

Мальчишка хлопал глазами, кажется, начиная понимать мое состояние.

– Я как свидетель. Просто мы поняли…

Омега заикался, бледнея и глядя вниз. Я перебил его, повторяя.

– Алекс… Зачем ты здесь?! Зачем мне вообще теперь жить после того, как ты меня таким увидел?!

– Прости…

Я отвернул голову и закрыл лицо руками. Я не помню, как меня одели, как привезли в психиатрическую больницу. Потом мне сказали, что я постоянно твердил о своем желании умереть, а я уже этого не помнил. Ну и что? Не был ли я готов, что однажды окажусь в одиночной палате с мягкими стенами? Я постоянно думал об Алексе, и внутри всё рвалось на части. Мне не хотелось выходить из психбольницы. Эта палата, куда меня помещали на первое время, напоминала гроб, и я лежал в ней, на полу, с открытыми глазами, представляя, что я уже умер.

Со мной много разговаривали врачи, меня кормили лекарствами, мне даже говорили, что я не такой уж и псих и меня зря ставили на учет. Я кивал, кивал, кивал…

А потом пришел Алекс. Я уже занимал обычную палату, и в этот момент лежал на койке. Врачи считали, что я выздоравливаю, потому что я начал проявлять интерес к книгам.

– Привет… – Алекс снова прятал глаза, а я не смел на него посмотреть.

– Зачем ты пришел? – мой голос дрожал, да и говорил я почему-то шепотом.

– Я соскучился.

– Глупости, – я покачал головой, разглядывая обложку книги, которую читал до того, как пришел омега.

– Адам, я сразу понял, что ты мне нравишься.

– Это пройдет. Странно, что еще тогда не прошло, – мои губы кривились, мне тяжело было разговаривать.

– Нет, я хочу предложить тебе, чтобы мы были вместе…

– Ты дурак? Глупый? – я не поворачивал головы, – Меня пять лет насиловали родные братья, меня, альфу. Они мне сломали психику, жизнь. Я стал ненормальным. А ты… У тебя на глазах меня имели двое! И ты после этого меня уважать будешь? Нет.

– Буду…

– Ты пришел ко мне из жалости, только и всего. Глупый мальчишка, – я поднялся и прошелся по палате, – Меня еще из психушки не выпустили, а ты? Да и что скажет твой отец, Марк? Кто он у тебя? Из каких структур? Что ему, такой зять как я нужен?

– Я ему сказал, что ты мне нравишься, – омега подошел ко мне вплотную, но не прикасался, – Он не обрадовался, да… Но он сказал, что может дать нам год, чтобы посмотреть, как оно всё пойдет.

Я молчал. Омега, кусая губы, схватил меня за руку, двумя руками и положил голову мне на плечо.

– Давай попробуем. Прошу тебя…

Я никогда не был железным. Мои руки обвили талию омеги. Его запах, нежный, свежий запах. Как же страшно, если я тебя подведу, Алекс!

– Адам, я чувствую, что ты и есть моя истинная пара.

– Да… – я плохой оратор, а сейчас вообще не мог двух слов связать. Но Алекс меня прекрасно понял, а мне внутри стало и радостнее, и страшнее одновременно. Я чувствовал, что, кажется, начинаю выздоравливать.

========== Заключение ==========

Когда Марк объявил, что в ближайший год я буду жить в их семье, мне стало откровенно страшно. Всё-таки существовать под одной крышей с полковником спецслужб, который тебе является потенциальным тестем, это не так-то просто.

Однако я зря волновался. Марк за всё время ни разу меня не обидел, а я старался его не бесить, так что в целом уживались мы неплохо. Папа-омега вообще оказался человеком доброжелательным и флегматичным, а с Алексом нам всегда было интересно и весело. Уже потом я узнал, что во вторую ночь омега мне подсунул не успокоительное, а снотворное, чтобы Марк смог обследовать меня спящего, уж больно не понравился всем мой запах. И когда альфа понял, что я подвергаюсь насилию, причем, скорее всего, братьев, он наутро вызвал работника опеки. Я же был сумасшедшим, а братья меня опекали… Кстати, их посадили, обоих, Кевина на восемь лет, а Мартина на пять. Марк еще злился, что им мало впаяли, а по мне – хоть сколько, лишь бы их не видеть.

Конечно, ни в какой университет я не поступил, мне не хватило знаний и подготовки. А вот в училище, да. Я буду медбратом, правда, на следующий год я всё-таки попытаюсь поступить в медицинский институт, и постоянно готовлюсь к экзаменам.

Что касается Алекса, то первые полгода дальше поцелуев у нас дело не заходило, я очень стеснялся, да и он еще был девственником. Даже во время течки мальчишка пил таблетки, чтобы у нас обоих искушения не было. Но всё-таки мы решились. Я постарался всё сделать красиво: купил черные простыни, разбросал на них лепестки красных роз, расставил свечи. Родители Алекса как раз уехали отдыхать, и нам никто не мешал. Всё прошло замечательно, и наша связь стала еще теснее. И когда вчера мы объявили, что хотим подать заявление в ЗАГС, Марк не стал возражать.

А провалы в памяти у меня прошли, как будто их и не было вовсе.