Текст книги "2221"
Автор книги: Дмитрий Гумин
Жанр:
Прочая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Дмитрий Гумин
2221
Введение
Люди так и не научились покорять другие миры, они не смогли создать вечный двигатель, и не открыли секрет вечной молодости, но наука шагнула далеко вперёд. Эфиродинамика и микроквантовая физика расширили горизонты, когда корпорации научились извлекать необходимую для процветания энергию.
Со временем микроквантовый электрогенератор заработал и необходимость в добыче природных ископаемых исчерпала себя, как когда – то, китовый жир, которым освещали города, заменили электричеством и нефтью примерно 350 лет назад
К тому моменту земля была одним большим государством, у которого не было конкретного лидера. Гильдия, созданная предшественниками, представляла собой что то похожее на совет сильнейших, преследовавших одну общую единственную цель – богатство и обогащение.
Они поняли, что действовать необходимо быстро, и приступили к всеобщему чипированию, получив полный контроль над людьми, как духовно, так и финансово. Тем самым общество разделилось. Кому принадлежали технологии и мощь – те стали всевластными, трактуя закон в выгодном для себя свете. Если ребёнок рождался в среде иерархической верхушки, то он с первых дней был обеспечен всем: бесплатное образование, медицина, доступ к любой информации и событиям, сытое и ленивое детство, где не надо думать и переживать о завтрашнем дне. По достижении определённого возраста обязательно предоставлялось рабочее место управленца.
В их обязанности входило: управлять остальными, как до них это делали их отцы, а до них праотцы. Но, что бы цепочка не прервалась был необходим другой класс, что то среднее между горлышком и дном. Словно бутылка вина, она привлекает вас, пока в ней есть напиток, но стоит дойти до дна, как стеклянный сосуд перестаёт быть нужным и превращается в обыкновенный мусор.
Средний класс включал в себя учёных, обслуживающий персонал и людей, чьи предки так или иначе способствовали созданию мира, погрязшего в технологиях и отказавшегося от морали.
Последние деклассированные элементы общества не могли претендовать ни на что. Люди были брошены на произвол судьбы, стали ненужными, у них нечего было взять и им нечего было предложить. Их труд – это рабочая сила, которая потеряла всякий смысл. Они не обеспечивали потребности цивилизации и цивилизация не нуждалась в них.
Флора и фауна иссякли и истощились, животных практически не осталось. Если бы кто-то решил завести себе домашнее животное, то он подтолкнул бы своего близкого на верную смерть, ведь пропитания не было, истощение и голод подстерегали каждого в этом тёмном будущем.
Обзавестись семьёй, а уж тем более ждать рождение ребёнка, было бы жестоким преступлением по отношению к самому новорожденному. Кто– то осознанно шёл на этот шаг, не задумываясь о том, на что обрекают себя и свое дитя; кто-то делал это по глупости и непониманию происходящего, таких были единицы; были и те, кто думал, что справится или наступят светлые времена. В основном же люди держались изолированно друг от друга, каждый старался выжить или прожить ещё один голодный день, каждый в своём тёмном углу. Привязанность, забота, любовь – это были лишь слова из прошлого. Выжить мог лишь одиночка.
В этом мире родился я.
Дом
Холодно. Слишком холодно для обычной осени.
Не знаю точно, какой сейчас месяц, нет времени и возможности вести календарь. Об этом я узнаю у скупщика вещей, которого навещаю лишь тогда, когда мне есть что ему предложить. Торговать или обменивать можно всё, что представляет хоть какую-то ценность.
Ко мне в руки попались сломанные часы, которые я собираюсь обменять у скупщика на крохотную порцию еды. На большее рассчитывать я не могу. Их механизм не работает, стрелки неподвижны, да и браслет порван. Возможно, их настоящий хозяин давно мёртв. Он скончался от голода или куда хуже, был ограблен хищниками, а если так, то мёртв наверняка.
До скупщика без малого почти два дня пути от места, где я поселился и живу уже несколько последних лет. Раньше я жил в затворке, так мы называем общий ночлег, который с трудом можно назвать домом.
Это место, куда приходили только для того, чтобы спрятаться, ведь провести там ночь под открытым небом, было совсем небезопасно. Там был минимальный быт, но имел место, и устоявшийся внутренний режим. Попасть туда было не сложно, достаточно всего раз принести в качестве платы за ночлег полезную для общины вещь, и ты становишься её постояльцем столько, сколько сам посчитаешь нужным. Свой билет туда, я заработал принеся с собой старую мятую кастрюлю, и такой же старенький перочинный нож. Кастрюля, как и прочая утварь, использовалась для приготовления пищи, а вот нож пользовался большим успехом среди всех обитателей затворки. Местный старик – сторожила, который помнил моего отца и часто мне про него рассказывал, переделал рукоять и следил за тем, чтобы лезвие было всегда заточено. Я не помню причины по которой я покинул то место, возможно, я почувствовал в себе силы и непреодолимое желание отдалиться и быть одиночкой, или нежелание смотреть на страдания прочих подтолкнули меня на этот шаг. Впрочем, это уже не важно. Утром я отправляюсь на запад, а сейчас мне необходимо приготовить себе чай и отоспаться.
Я нашёл своё пристанище в вентиляционной шахте, простирающейся под землёй на многие километры, часть большой структуры огромных по своим масштабам генераторов со множеством ответвлений и мелких туннелей. Найти путь в мою нору практически невозможно, не изучив эти туннели досконально, а без освещения это сделать нереально. Но я знаю каждый поворот, спуск и нужную мне лестницу на ощупь, лишь тусклый свет, который проникает в глубину, облегчает дорогу, придавая силуэтам очертания. Я запираюсь клетью, кто её установил, я могу лишь догадываться, возможно такой же одиночка, каким стал я. Мне эта нора досталась уже в таком виде, в каком находится сейчас, кто знает, кому она достанется после. Единственное преимущество моего жилья, не считая того, что его трудно отыскать, это тёплый воздух, тёплым и сухим он становится после охлаждения генераторов, по крайней мере кончина от гипотермии мне точно не грозит.
Моя обитель – это четыре стены из бетона, служившие ранее технической комнатой персоналу, возможно строителям. По датам которые я иногда нахожу на стенах или металлических конструкциях, оставленных неизвестно кем, можно предположить, что этим коммуникациям порядка 150 лет. Каждый раз я смотрю на надпись 2075, отлитую на стене, выполненные строго в одном стиле, цифры могут означать приблизительную дату начала строительства генератора. Глядя на неё, я засыпаю, а просыпаясь снова вижу её. Моя кухня – это старый деревянный стол, на котором помещается две кастрюли и ёмкость для питьевой воды. Чистую воду я получаю в результате фильтрации из приспособления, которое собрал сам, не уверен на сто процентов, что в мой организм не попадают опасные химические элементы, но мне хватает и того, что зелёный цвет воды исчезает и она становится прозрачной.
«Время пить чай» – это выражение пришло к нам из прошлого, о котором мы знаем не больше, чем о самом прошлом.
Чаем мы называем порошок, в котором есть необходимые организму белки, жиры и углеводы. Вкус отвратный, но когда нет никакой пищи уже несколько дней, то выбор между голодной смертью и чаем очевиден. Разогреть на огне воду удаётся крайне редко, поэтому порошок приходится растворять в холодной воде, долго перемешивая его металлической ложкой. Еще у меня есть кровать, состоящая из нескольких досок настеленных выше пола, а в качестве матраса служат несколько поношенных курток и другие тряпки, собранные со всей округи. Я рад тому, что есть. Мало кто может похвастаться собственным домом, который запирается замком и исключает встречу с незнакомыми и нежелательными гостями. Верить кому бы то ни было в это суровое время, себе дороже – так научил меня отец.
2. Встреча
Туман застилает пространство и поглощает в своих клубах всё, к чему способен прикоснуться. Кажется для него нет ничего невозможного, он всюду, он знает всё, он может растворить тебя и спрятать в своей массе, донося лишь звуки и шорохи тех, кто растворился в нем. Он стал неотъемлемой частью нашей жизни. Солнце не пробивается вниз месяцами, лишь изредка он отступает, чтобы ещё раз напомнить тебе, о том насколько ты ничтожен. Огромные колонны, словно выросшие из земли деревья, тянутся наверх, к солнцу, к чистому нетронутому воздуху. Быть может, там есть птицы; свободные, вольные, парящие над самим небом и не знающие голода, которым, как и в прочим нет дела до таких, как мы. Колонны закрывают небо. Они словно фундамент той жизни, которая проносится поверху, мимо нас. Представьте, густой и дикий лес, потрескивающий столетними стволами древесины, и ветер, что гуляет между пышных крон, раскачивая их и перемешивая запахи листвы. Всё есть в этом лесу. И у подножья дерева есть жизнь, крохотная, которая не видит солнечных лучей, но продолжает жить. Я часто задаюсь вопросом:
– Не я ли эта жизнь?
Я выползаю из укрытия в надежде, что сегодня не наступит на меня нога.
– Кто я? не уж – то насекомое…
Многое о прошлой жизни я знаю от отца и деда, по их рассказам я рисовал картинку в голове. Вот водоём, вот поле по которому бегу, земля в которой семя вырастает и становится цветком. Я много фантазировал, пока однажды они так и не вернулись. Мне было одиннадцать, тогда я видел их в последний раз. В одночасье я повзрослел, начал скитаться и медленно умирать. Теперь мне некому рассказывать о том, что на земле есть континенты, моря, реки и животные, которых я никогда не видел. От книг толку мало, каждый второй не умеет читать, да и бумага лучше превращается в огонь, чем тряпки. Всё в голове, всё только в моей памяти.
Иду вдоль железобетонных стен, спрятанный в тумане от посторонних глаз, я стараюсь не наступить на мусор, и не привлечь к себе внимание. Дыхание размеренно, силы необходимо тратить медленно, ведь для их восстановления у меня нет ресурсов, за исключением небольшого количества питьевой воды в моей сумке. По другую сторону чей – то силуэт идёт в противоположном направлении, между нами не более пятнадцати метров, но ни я, ни он не поднимаем голову. Никаких приветствий, но мы оба знаем друг о друге всё. Он каждый день уходит на восток, но там ничего нет, лишь километры бетона, а впереди на западе есть свалка, горы мусора, металла и пластика. Остовы старых автомобилей вперемешку с покрышками и прочими отходами прошлой людской жизни, там я заночую, чтобы утром вновь продолжить путь. Колонна за колонной в диаметре не менее тридцати метров, усеяны рядами вдоль и поперек, они внушают ужас мне. Я прохожу открытые участки между ними, не сбавляя шаг, лишь изредка останавливаюсь и прислушиваюсь к посторонним звукам, которые разносятся в тумане эхом. Местами есть где спрятаться и затаиться в случае опасности, крайняя мера которую я не хочу использовать, дабы не нарушить чей – то покой и не вторгнуться в чьё – то жилище. Огромные генераторы похожи на шахматную доску, где на каждой клетке возвели колонну, четыреста тринадцать в ряд, что происходит наверху, я не знаю. Слышал лишь, что там живут другие. У них есть бесплатная энергия, много энергии, электричество – так её называют. Я ничего о ней не знаю…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
