Текст книги "Real-RPG. Практикант 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Гришанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 16

Мы сразу же сбежали с лестницы на лифтовую площадку первого этажа и, свернув направо, оказались в узком тамбуре на три квартиры.

– Замри, – шепнула мне Серафима и, добыв из безразмерного кармана связку отмычек, занялась замком ближайшей двери.

У этой женщины за плечами явно имелся немалый опыт домушника. Сходу подобрав нужную отмычку, с замком Серафима справилась за считанные секунды.

Раздался едва слышный щелчок и, чуть приоткрыв массивную входную дверь, Серафима напряженно застыла на пороге.

Вчерашний опыт охоты за царусами подсказал мне, что опытная ясновидящая сейчас сканирует открытое пространство Навигатором. Я тоже решил попрактиковаться, но едва сосредоточился на кольце, как был прерван обернувшейся женщиной.

– Все норм. Пустышка. Заходим, – скороговоркой выдала Серафима, и первой юркнула в распахнутую дверь.

Я метнулся следом, и невольно тут же зажал нос от спертого, пыльного воздуха, с порога встретившего меня в давно не проветриваемом помещении.

Серафима, пропустив меня внутрь, тут же за спиной бесшумно прикрыла дверь и, пошерудив отмычкой уже во внутренней замочной скважине, по новой ее заперла.

– К чему такие сложности? – шепотом спросил я.

– Береженого бог бережет, – так же едва слышно откликнулась Серафима. – Пока твари во дворе не перебесятся, нам придется тут подождать какое-то время.

– А эти отмычки? Откуда?

– Ну ты, ведь, не думаешь, что за семь месяцев изоляции этой свернутой аномалии, мы с тобой здесь первые ясновидящие?

– Охренеть!

– Ладно, нечего у двери топтаться. Пойдем глянем, че там на улице творится. Обещаю, такого зрелища ты ни в одном кино не увидишь.

Подхватив меня под руку, Серафима прошла в запыленную гостиную, из широкого окна которой открывался роскошный вид на улицу. Из-за пыли и грязи прозрачность оконного стекла, конечно, оставляла желать лучшего, но увидеть через него развернувшуюся на дороге бойню оказалось вполне возможно, нас же с улицы заметить за ним было практически не реально.

Серафима не обманула, открывшаяся моему взору массовая драка всех со всеми, где одновременно участвовало несколько сотен теневых тварей, действительно впечатлила. Рядом со знакомыми бестиями, рвачами и царусами я увидел и пару новых для меня видов тварей: образин, похожих на белесых мохнатых гигантских гусениц, с крокодильей пастью (длинной метров в пять, шириной чуть больше полметра и высотой в холке примерно с метр), и розовых «лягушек», с кошку величиной, но играючи прыгающих с асфальта до уровня третьего этажа.

На мой вопрос (шепотом, разумеется): кто эти незнакомые твари? Серафима охотно пояснила, что «гусеницы» называются иглухами, потому как то, что из-за грязного стекла мне показалось мехом на их гусеничных телах, на самом деле оказалось плотным ершиком торчащих во все стороны иголок (от пяти до десяти сантиметров длинной), а розовые «лягушки» именовались тряхунами, так их прозвали из-за уникальной особенности вырабатывать электричество, которое прыгучие твари направляли в цель длиннющими многометровыми языками, и в зависимости от накопленного разряда таким живым электрошокером нехило так тряхануть могли даже гиганта живоглота. Последних, кстати, среди дерущихся не наблюдалось, но и без могучих ящероподобных гигантов сейчас здесь было на кого посмотреть.

Вон прямо перед нашим окном две бестии, с разбегу наскочив друг на друга, намертво сцепились раззявленными пастями и застыли, как любовники в страстном поцелуе. Вот только из-под пробитых их зубами челюстей брызнула и закапала на асфальт кровь, а взбрыкнувшие передние лапы боковыми шипами и копытами тут же изрядно добавили еще кровоточащих ссадин на лбах и шеях. На свежую кровь к бедолагам, с неожиданным проворством для обычно тихоходной «гусеницы», подсеменила иглуха и, с разгона, накрыла крокодильей пастью сцепившиеся морды бестий. Отведенные назад рога не смогли защитить бестий, и мощные челюсти иглухи стали плющить их черепа. Ошалевшие от боли недавние смертельные враги, отчаянно задергались, пытаясь расцепиться, но их уже сверху и снизу крепко сжимали в мертвой сцепке зубы «гусеницы». Лапы бестий замолотили по морде иглухи, но напоровшись на вставшие дыбом иглы, тут же сами превратились в исколотые источники новой боли. Упивающаяся победой гигантская гусеница не спешила добивать сломленных врагов, и с добрую минуту потом утробными сосущими всхлипами сглатывала кровь, набегающую в ее широкую пасть из расплющенных голов бестий, дергающихся в затянувшейся агонии, обреченно растянувшись на асфальте…

Смотреть на шумно жрущую гусеницу через несколько секунд стало скучно и противно, и я переключился на разворачивающуюся по соседству свару между дюжиной царусов. Белесые пушистики, сбившись в отчаянно шипящий клубок, рвали зубами и царапали все, до чего могли дотянуться. Отчего за считанные секунды белый комок окрасился обилием алых пятен. Через примерно пять секунд общей драки из живого клубка вывалилось изломанное тело первой жертвы, еще через пару секунд отвалился второй мертвый царус, а дальше в честную войну пушистиков подло ворвалось всепобеждающее электричество. Приземлившийся неподалеку тряхун, выстрелил языком-электрошокером по белому шипящему клубку. С кончика языка сорвалась ослепительно белая дуга разряда и, ударив по сцепившимся царусам, разметала дымящиеся тушки со вздыбленным мехом на пару метров друг от друга. Втянув язык, коварный розовый убийца прыгнул на ближайшее бьющееся в агонии тельце, цапнул широкой зубастой пастью беспомощного царуса за шею и, взвившись вместе с добычей в высоченном прыжке, от греха подальше убрался на недостижимый для большинства тварей подъездный козырек, где и приступил спокойно к трапезе. А на брошенные тела пяти других царусов тут же позарились две бестии и рвач… Кто вышел победителем из короткой схватки, полагаю, не сложно догадаться.

Краем глаза я невольно продолжал следить и за завтракающей напротив нашего окна «гусеницей». За минуту на неподвижно лакомившуюся иглуху неоднократно пытались напасть другие пробегающие мимо твари, но и бестии, и царусы, натыкаясь на игольчатую защиту, с исколотыми лапами и мордами каждый раз бесславно сваливали восвояси. Лишь под конец затянувшейся кровавой трапезы на «гусеницу» наехал примерно равный ей по силам противник. Которым, кстати, оказался тот самый рвач, запросто отогнавший от тушек царусов пару бестий, основательно помяв зубами и копытами их бока.

Схарчив пяток пушистиков, рвач обгляделся. Обнаружил рядом «гусеницу», нагло трескающую его хавчик, прифигел, и рванул наказывать «воровку».

Длинными, как копья, рогами рвач исхитрился боднуть жирный бок иглухи, пробив плотную шкуру, и не оцарапав, при этом, свой лоб о топорщащиеся иголки. Но тут же был вынужден отпустить раненую «гусеницу», потому что иглуха, с невероятным для массивного тела проворством, вдруг стремительно изогнулась дугой и, как бревном, шарахнула рвачу по боку задней частью длинного тела. Удар сам по себе вышел сокрушительным – здоровенного, как бык, рвача отшвырнуло в сторону на добрый метр, как жалкую бестию. А, учитывая, ощеренную иглами шкуру иглухи, ушибленный бок рвача после удара превратился в кровавую отбивную. В итоге, ущерб рвача от боестолкновения оказался не меньшим, чем у раненой иглухи. И я ничуть не удивился, что после такого обмена любезностями, резко зауважавшие друг дружку теневые твари ограничились лишь свирепым рычанием (от рвача) и злобным шипением (от иглухи) в сторону друг друга…

И подобных вышеописанным стычек на длинной улице перед широкой высоткой сейчас ежесекундно происходило великое множество. Арки порталов из теневой параллели начинали постепенно схлопываться, но и через пять минут после рассвета действующих порталов оставалось еще больше десятка, и из каждого, по-прежнему, продолжали пребывать новые тварей.

Увидеть из нашего окна я мог лишь малую часть грандиозной уличной битвы. Но подробное описание даже этой малости развернулось бы на десятки страниц. Свирепой, страшной, но абсолютно для нас с Серафимой безопасной, чужой резни за окном. Потому, оставив застекольную бойню в виде экзотического антуража, я перейду, пожалуй, к нашему с Серафимой разговору, состоявшемуся за просмотром уличного побоища.

– Значит, ты не первая ясновидящая, что перенеслась сюда, я так понимаю, с помощью все той же пентаграммы в убежище? – шепотом спросил я.

– Правильно понимаешь, – хмыкнула Серафима.

– А зачем?

– В смысле?

– Ну зачем вы суда переноситесь?

– Халявные трофеи… Помнишь, я тебе уже говорила, что выпадающие после смерти теневых тварей: энергосуть и иные ценные ничтяки, здесь остаются на месте гибели твари, а не уносятся, вместе со схлопнувшимся телом, в родовой могильник. Собирая тут эту выпадающую мелочевку, можно за одну командировку на дом себе заработать, с люксовым ремонтом и обстановкой. Так-то, брат-практикант.

– То есть, ты тут головой рискуешь чисто из-за денег?

– Типа того, – кивнула Серафима, а после секундной паузы неожиданно добавила: – Еще приблуд, типа тебя, спасать порой приходится. Ну и профилактическая зачистка дома в довесок, от нежелательных вредителей.

– Вредителей?

– Думаешь почему все здешние квартиры мы запираем?

– Вы запираете? – изумился я. – Я думал это жильцы квартир, спасаясь от нашествия тварей…

– Сергей, ты каким место меня слушаешь? – перебила Серафима. – Я ж говорила, что все местные, под действием свернутой аномалии мгновенно превратились в исчадья. После чего они не прятались от тварей, а наоборот активно искали встречи с ними.

– Значит, это сделали вы. Но зачем?

– Кроме обычных неразумных теневых тварей, существуют еще полуразумные. Типа небезызвестного тебе кукольника. Эти индивиды ухитряются обманывать исчадья, и устраивать в изолированных квартирах свои логова. А чтобы затруднить им задачу – ведь взломанную дверь аккуратно пристроить на место тот еще геморрой даже для полуразумного кукольника… Так вот, для этого мы квартиры в подъездах и запираем.

– Толку-то, – фыркнул я. – Те же царусы через разбитые окна или форточки запросто по стене в квартиры целыми стаями забираются, и тоже замечательно устраивают там логова. Сам видел.

– Да, и такое бывает, – кивнула Серафима. – И этих пришельцев, во время зачистки подъездов, немало истреблять приходится. Только логово царусов – это мелочевка. А вот обосновавшийся в квартире кукольник – это, уж поверь, большая проблема.

– Почему?

– Ты берхов у дороги видел? А очаги розовой травы на зеленой лужайке?

– Ну да. И еще берхи окружают убежище.

– Нет, те, вокруг убежища, это норм. А вот остальные вестники теневой параллели здесь – это как раз действие кукольников. Своей чуждой Порядку, извращенной природой, эти создания притягивают Хаос. И чем дольше заскочивший в свернутую аномалию кукольник здесь живет, тем больше Хаоса он суда притягивает… Такое преданное Равновесием место, как свернутая аномалия, никогда не вернется под контроль Порядка, потому конечного захвата Хаосом ему не избежать. В наших силах лишь отсрочить неизбежный момент, когда свернутая аномалия превратится в очередную скрытую локацию теневой параллели.

– А что же станет тогда с исчадьями?

– Я не знаю ответа на этот вопрос, Сергей.

Упоминание ночных стражей свернутой аномалии, вкупе с созерцанием продолжающейся бойни за окном, невольно восстановило в памяти образ вчерашней вечерней схватки исчадий со сбежавшимися к нашему убежищу теневыми тварями. Облитые с макушки до пят кровью врагов, вечно молодые юноши и девушки, пьющие, как вино, чужую кровь и упивающиеся местью… Возникшая перед глазами картинка обернулась вдруг ослепительной вспышкой боли в голове.

Я зашипел от боли и, схватившись за голову, рухнул на колени.

– Дерьмо! Че ж как рано-то? Я надеялась, ты продержишься хотя бы до… – обеспокоенной кудахтанье Серафимы над моей разрывающейся черепушкой оборвалось, и я провалился в спасительное беспамятство.

Интерлюдия 3

– Солнце! Неужели в этот раз получилось! – с радостным изумлением выдохнула Марина и, отмахнувшись от склонившейся над ней и что-то раздраженно шипящей толстухи, вскочила на ноги.

– Ну-ка стоять! – возмутилась толстуха и попыталась зажать ее у стены.

Но, инстинктивно применив перемещение, Марина мгновенно оказалась за спиной злобной тетки, у самого окна. И сквозь грязное стекло, со слезами на глазах, продолжила вглядываться в поднимающийся над крышами домов солнечный диск.

– Ах ты ж, курва! – раздалось сзади злобное шипенье и сильные, как тиски, пальцы толстухи сомкнулись на ее плечах.

– Отвали от меня! – тут же не на шутку рассвирепела Марина и попыталась вырваться из стальной хватки незнакомки.

Но куда там… Тело вдруг предательски ее подвело, оказавшись в разы слабее, чем Марина привыкла считать в последнее время.

– Подергайся еще у меня тут, зараза! – раздраженно зашипела ей на ухо толстуха и, ловко перехватив ее руки, сжала в одной ладони оба марининых запястья, как в колодке.

Взгляд Марины во время неудачного рывка невольно сместился от солнца вниз, где, на улице за окном, она увидела массовую драку чудовищ, уничтожение которых являлось смыслом ее жизни.

И плевать, что врагов там было сотни, а она – всего лишь одна. Плевать, что навалившаяся на плечи толстуха оказалась гораздо ее сильнее. Она поклялась мстить! Она обязана! И она это сделает!.. Вид толпы врагов разбудил бешенство берсеркера у нее в крови. Ее силы удесятерились. И в следующую секунду руки легко вырвались из несокрушимого еще мгновенье назад захвата.

Ладонь толстухи слетает с ее плеча. Марина хватается за ручку оконной рамы, с твердым намерением сорвать к чертям эту единственную преграду, отделяющую ее от смертельных врагов. И… Тело вдруг охватывает невероятный восторг.

Из-за неожиданной эйфории Марина на пару секунд теряет боевой настрой. А коварной толстухе за спиной этой малости оказывается более чем достаточно, чтобы снова взять ситуацию под контроль.

Когда волна блаженной слабости отпустила, и Марина вернула контроль над телом, оказалось ее оттеснили от окна и прижали спиной к стене.

– Ну-ка в сторону! – фыркнула Марина, отпихивая толстуху.

– Заткнись! – шикнула в ответку злая бабища, не подумав посторониться.

«В сторону, млять!» – рассвирепела Марина, и вдруг осознала, что вместо яростного крика из ее горла доносится лишь злое шипенье.

– Так-то лучше, – хмыкнула толстуха. – И толкаться прекрати. Раздражает.

Очередная попытка оттолкнуть женщину вдруг обернулась для Марины страшной болью в области горла, на котором словно мгновенно натянулась невидимая удавка. Удушливая боль продолжалась, пока Марина не прекратила дергаться.

– Че зенки пучишь?.. Думала управу на тебя не найду? – проворчала толстуха и, отпустив успокоившуюся пленницу, отступила на шаг назад.

На попытку Марины тут же метнуться обратно к окну, последовала очередная команда:

– Сидеть!

Зашипев от вернувшейся удавки на шее, Марина шарахнулась обратно и обреченно скатилась по стене на корточки.

Толстуха, сместившись в сторону, заслонила своей широкой тушей манящее окно, после чего Марине стало гораздо легче контролировать свою ярость.

– Я те, курва, пацана на погибель не дам. Так и знай! – горой возвышаясь над ней, припечатала толстуха. – Че ты там шипишь?.. Ладно, разрешаю говорить. Только шепотом.

– Мне не нужен никакой пацан! – прошипела Марина. – Я должна драться с чудовищами! Которые там, за окном! Я дала клятву!.. Пусти меня!

– Какой пацан, говоришь? – хмыкнула толстуха. – Ну-ка руку в штаны себе сунь!

– Да пошла ты, извр… – договорить Марине помешала очередная порция удушливой боли, которая нещадно плющила горло до тех пор, пока, пересилив стыд, она не исполнила унизительное требование.

А через секунду Марине стало не до стыда, потому как пальцы обнаружили между ног совсем не то, что должно было там быть.

– Че, нащупала причиндалы? – до шокированного сознания Марины донесся насмешливый шепот толстухи. – Сюрпрайз, мля!.. Вот тебе и обещанный пацан… Эй! Ты там полегче. Хозяйство-то серёгино не оторви.

Марина выдернула руку из штанов так быстро, словно спасала ее из пасти бешеной собаки. Оглядев себя, она увидела мужскую рваную рубашку на теле, практически не скрывающую совсем не женскую грудь, мужские джинсы и крепкие ботинки, с высоким голенищем и толстой подошвой – тоже совершенно не в ее стиле… Одежда вызвала в памяти образ мальчишки – родственной души – с которым предыдущей ночью она нечаянно пересеклась взглядом, упиваясь жаждой мести в кольце обреченных на смерть чудовищ.

– Но как так? Почему?.. – прошептала Марина.

– Потому что один практикант оказался чересчур любопытным идиотом, – проворчала толстуха. – Звать-то тебя как?

– Марина.

– А я – Серафима… Как ты уже догадалась, Марин, ты оказалась в теле того практиканта. И какое-то время теперь вам придется уживаться вместе. А поскольку это тело не твое, я не могу позволить тебе в нем безоглядно бросаться в бой против толпы чудовищ. Сама понимаешь, подписываться на такой риск можно только с разрешения хозяина тела…

Серафима продолжала еще что-то говорить, но Марина ее больше не слушала. Сознание захлестнула волна слепой ярости… Чье у нее сейчас тело – не важно! Важна только месть! Раз она может, то должна биться! Это ее долг! И никакие причины не могут удержать от исполнения священной кровавой мести! Она должна!..

Когда за стенкой послышался цокот копыт тварей, Марина не выдержала и, скинув личину покорности, попыталась вырваться из квартиры на лестницу, где сейчас спокойно разгуливали ненавистные чудовища.

Решив преподать пленнице урок, Серафима на этот раз не стала вставать у нее на пути, но наброшенный еще предыдущей ночью на шею практиканту амулет подавления, разумеется, активировала…

Удавка невыносимо рвала горло, но, стиснув зубы, Марина на четвереньках ползла по коридору к входной двери. Пробивший ее еще в комнате ледяной пот неожиданно существенно облегчил страдания, и позволил ей доковылять до середины коридора. Но от удушения пот, к сожалению, ничуть не спасал. От недостатка воздуха, в двух шагах до двери Марину зашатало. Ослабевшие руки подогнулись. И от позорного падения ее спасла Серафима, тут же подхватившая тело практиканта под мышки…

Через мгновенье Марину снова окатило волной блаженства. Позабыв о своей цели, она не несколько секунд растворилась в эйфории восторга.

– Может, хватит уже чудить? – голос Серафимы вернул ее к суровой действительности.

Ненавистная толстуха снова возвышалась над Мариной, сидящей на прежнем месте в комнате у стены.

– Ты не понимаешь! Я должна отомстить! – прошипела Марина.

– Предлагаю заключить сделку. Ты больше не буянишь, и точно выполняешь мои команды. А я позволю тебе время от времени убивать чудовищ, под моим контролем, разумеется… В противном случае, мы просидим с тобой в этих четырех стенах до вечера, пока власть над телом не вернется обратно хозяину.

Марина зашипела от бессильной ярости. Ей претила сама мысль подчиняться кому-либо.

– Обещаю, не стану сильно на тебя давить, и ты получишь вдосталь чудовищ для мести, – будто подслушав ее думки, добавила Серафима и, после короткой паузы, уточнила: – Ну, что скажешь?

– Я согласна, – прошипела Марина.

– Одного твоего слова, как ты понимаешь, будет недостаточно, – хмыкнула неуемная толстуха. – Скрепим договор кровью? – в ее руке появился извлеченный из кармана складной нож.

В этот раз Марина шипела вдвое дольше, но, пересилив клокочущую ярость, все ж таки добровольно подставила руку под удар заточенного до бритвенной остроты лезвия.

Глава 17

Возвращение из забытья вышло не самым приятным. Я застонал от боли, которая, казалось, присутствовала сейчас в каждом участке тела. И рядом тут же раздался усталый голос Серафимы:

– Очухался, наконец. Ну, с возвращением, практикант.

– Что случилось? Почему мне так паршиво? – спросил, обернувшись на голос, и, сквозь слезы, увидел знакомую монументальную фигуру сидящей спиной к стене женщины.

– Давай вопросы-ответы оставим на потом, – отмахнулась Серафима. – До заката осталось всего минут двадцать, и нам нужно срочно возвращаться в убежище.

– Как двадцать?.. Это сколько же я здесь в отключке-то провалялся?

– Если б только валялся, – хмыкнула Серафима.

– В смысле?

– Ты чем слушаешь, практикант? Сказано же: все вопросы потом, когда доберемся до убежища… Все, поднимайся. Пора отсюда сваливать.

Шипя от боли, я кое-как по стене поднялся на ноги. И меня тут же повело в сторону. Но подскочившая Серафима помогла удержать равновесие.

– М-да, совсем эта сука отмороженная тебя заездила, – продолжила сыпать загадками женщина.

– Какая еще, нафиг, сука?

– Ты идти можешь?

– Пока только опираясь на стену.

– Ну норм, пошли тогда. Сейчас на лестницу выйдем, там перила. Будет за что ухватиться. А там дальше, глядишь, и расходишься.

Ухватив меня под локоть, Серафима потащила к выходу из комнаты. Из-за слезящихся глаз и общего разбитого состояния, я не сразу сориентировался в пространстве, и только в коридоре до меня дошло, что это уже совсем не та квартира на первом этаже, куда мы забежали рано утром.

– А где мы вообще? – пропыхтел я.

– Сейчас увидишь, – хмыкнула Серафима.

– Погоди, – ухватился я за косяк выводящей в общий тамбур входной двери и, сунув кольцо под мышку, активировал «Целебный пот».

Вернее, попытался активировать. Потому как загоревшаяся тут же перед глазами строка системного лога проинформировала: об обнулении временного интервала, в режиме контрольного времени, соответствующего текущему параметру КЭП.

– Фак! Почему у меня слита вся энергия?

– Че-че ты там бормочешь? – вытянув меня в тамбур, женщина шевелением отмычки в замочной скважине, практически на ходу, ловко заперла входную дверь.

– Хотел, говорю, запустить целебный навык, а меня в ответ только что лесом послали, – пожаловался я Серафиме.

– Да нормально все, Сергей, не парься. Сейчас до убежища доберемся, все подробно тебе растолкую. А пока прими на веру… Все, выходим на лестницу, так что роток на замок. И сосредоточься на спуске.

Когда мы пересекали лифтовую площадку, даже слезящимися глазами я увидел намалеванное на стене полуметровое число пятнадцать, но следуя указаниям Серафимы, удивляться по этому поводу не стал, решив получить все ответы гуртом уже в убежище.

А дальше начался длинный-длинный спуск, в процессе которого я неоднократно замечал на межмаршевых площадках и даже, порой, на ступенях лестничных маршей подсыхающие лужи и подтеки крови, свидетельствующие о кровавых схватках, случившихся здесь совсем недавно.

К нижним этажам, как и предсказывала опытная Серафима, я худо-бедно расходился, и скорость нашего спуска заметно возросла. Также, пока шагал по ступеням, мне удалось проморгаться и избавиться от искажающей обзор слезливости.

– Ну ты как? Бежать сможешь? – едва слышным шепотом обратилась ко мне Серафима, придержав на выходе из подъезда.

– Попробую, – так же едва слышно откликнулся я. – Если быстро не получится, активирую Рывок.

– Какой, в жопу, Рывок! – зашипела женщина. – Ты ж выжат досуха! Даже не думай!

– А там совсем чутка надо для активации. Пока спускались, уже несколько минут прошло – энергии хотя бы на один Рывок должно было, по любому, набежать.

– Ладно, если припрет, пробуй. Но если после этого загнешься, я лично потом тебя придушу!

– Договорились.

– Короче, план такой. Я иду сейчас первой, и ускоряюсь в сторону от убежища, агря на себя всех уличных тварей. Ты считаешь до пяти, и во всю прыть несешься в убежище. Меня не жди, и не пытайся высматривать. Я от тварей уйду, мне не впервой. Для нас главное: как можно быстрее до кольца берхов донеси свою хилую тушку … Вопросы?

– Да все, вроде, понятно.

– Ладно. Погнали тогда…

Серафима выскочила из подъезда, и почти сразу же из разных частей широкого двора послышались возбужденные роев и шипенье заметивших добычу тварей.

– Раз… Два… Три… – я стал шепотом отсчитывать секунды, осторожно выглядывая из открытого проема и просчитывая оптимальный маршрут для забега к убежищу.

– …Пять! – выскакиваю наружу и, отчаянно перебирая ногами, пытаюсь ускориться. Но избитое тело, увы, позволяет выжить из себя едва ли треть от лихого утреннего забега.

Где-то сбоку слышу пронзительный свист – это Серафима отчаянно пытается перетянуть на себя внимание тварей. Но, несмотря на все старания напарницы, моя неуклюжая пародия на бег вскоре все равно привлекает внимание ближайших тварей.

Мне на перехват из подъезда справа кидается стайка царусов, слева же, нейтрализовав колючим боком конкурентов-бестий, с невероятным для ползучей твари проворством вдогонку скользит иглуха.

Всего пара секунд понадобилась шустрым тварям, чтоб, зайдя с двух сторон, заключить меня в смертельный капкан на полпути к убежищу.

Мне не оставили выбора, пришлось рисковать. Задыхаясь от бега, отчаянно вглядываюсь в еще такое далекое убежище и рычу фразу-активатор:

– Рывок!

И тут же исчезаю буквально их-под раззявленных пастей набегающих тварей, оказавшись через мгновенье всего в паре метров от заветных берхов.

Сзади раздается звук смачного столкновения и визг нанизанных на иглы царусов. Но и у меня все прошло не идеально гладко. Зацепившиеся после перемещения ноги, вместо последнего броска к убежищу, вынуждают неуклюжее тело грохнуться на асфальт. В падении я дотягиваюсь-таки до одного из берхов и душевно бодаю шершавый белый ствол, раздирая, к фигам, лобешник.

Но не обращая внимания на острую вспышку боли и на заливающую переносицу кровь, тут же хватаюсь руками за дерево и пытаюсь встать. Разумеется, у меня получилось бы подняться и самостоятельно, но налетевшая со спины Серафима значительно ускоряет процесс, могучей дланью подхватывая меня за шкирку и, как котенка, закидывая в просвет между берхами.

Пока я кое-как протискиваюсь внутрь, пышнотелая Серафима, с проворством акробатки, проделывает то же самое рядом и, уже изнутри цапнув меня за ворот рубахи, затаскивает в убежище, как никчемного паралитика. Через мгновенье она вбивает каблук ботинка в центральный камень брусчатки, и перед оскаленными мордами сбежавшихся со всего дома преследователей активируется пленка защитной пелены.

– Ох, ты ж да! – просипела Серафима, с трудом переводя сбитое дыханье. – Давненько я так не гоняла.

– Спасибо, – прокряхтел я снизу, скатившись спиной по шершавому стволу на корточки и прижав рукав рубашки к рассеченному лбу.

Вокруг убежища уже вовсю бесновались твари, снова пытаясь прорваться внутрь через пустоты между берхами, и под действием пелены тут же безнадежно вываливаясь, не солоно хлебавши, с другого конца.

По второму разу наблюдать этот цирк было уже не так интересно, потому, не обращая внимания на тварей, мы стали привычно обустраиваться внутри. Серафима достала складной стульчик для себя, и выдала подушку мне.

Устроившись с относительным комфортом в тесноте убежища, я тут же затребовал обещанных объяснений, но, вместо ответов на вопросы, был «награжден» широкой полоской пластыря на расцарапанный лоб и очередной банкой ненавистной свиной тушенки, с ультимативным пожеланием «приятного аппетита».

– Не куксись, Серега, у нас вся ночь впереди, раз обещала, обязательно все расскажу, – подбодрила сверху Серафима, заметив с какой хмурой миной я швыряюсь пластиковой вилкой в мешанине жирного мяса. – После такого сумасшедшего дня душевно заморить червячка – это ж дело первостепенной важности.

– Тебе-то да. А мне-то че?.. Весь день бревном провалялся. Как паралитик, блин! – проворчал я.

– Не наговаривай на себя, – хмыкнула Серафима и снова напустила тумана: – Логи за ее свершения, конечно, вряд ли тебе приходили. Но кольцо четко отслеживало очки с бонусами, не сомневаюсь. Так что, пока ешь, не поленись, показатели Кольца Развития разверни перед глазами и погляди че там, да, как. Уверена, будешь приятно удивлен… А потом уж и поговорим.

Не откладывая в долгий ящик, я тут же шевельнул указательным пальцем кольцо по часовой, и перед глазами ожидаемо выстроился длинный перечень знакомых строк:

Ясновидящий Сергей Капустин

Общие характеристики:

Возраст – 18 лет

Рост – 172 сантиметра

Вес – 57,1 килограмма

Энерготип – Свет/Тьма 71/29, Порядок/Хаос 55/45

Отклик стихий – Воздух 72 %, Вода 23 %, Огонь 4 %, Земля 1 %

Открытых энергетических каналов – 9

Основные параметры:

Сила – 8 (84,38 %)

Ловкость – 8 (89,23 %)

Выносливость – 9 (92,08 %)

Интеллект – 14 (142,17 %)

Контроль энергетических потоков (КЭП) – 9 (91,6 %)

Теневые параметры:

Свободные очки теневого развития к распределению – 962

Уровень теневого тела – 20 (409/440)

Теневой бонус к Силе – 1007 (10,07 %)

Теневой бонус к Ловкости – 789 (07,89 %)

Теневой бонус к Выносливости – 1381 (13,81 %)

Теневой бонус к Интеллекту – 270 (02,7 %)

Теневой бонус к КЭП – 8667 (86,67 %)

Свободные теневые бонусы к распределению – 9

Теневые навыки:

Владение воздушным копьем – активирована 4 ступень (Условия активации 5 ступени: 320 очков теневого развития, Сила 8, Ловкость 9, Выносливость 8, Интеллект 8, КЭП 9).

Разоблачение уязвимости – активирована 4 ступень (условия активации 5 ступени: 320 очков теневого развития, Сила 7, Ловкость 8, Выносливость 7, Интеллект 12, КЭП 9).

Целебный пот – активирована 4 ступень (условия активации 5 ступени: 320 очков теневого развития, Сила 8, Ловкость 8, Выносливость 9, Интеллект 9, КЭП 9).

Теневые умения:

Навигатор– активирован и доступен к немедленному применению.

Рывок – активирован и доступен к немедленному применению.

Призрак – активирован и доступен к немедленному применению.

В процессе чтения я дважды чуть не подавился. Первый раз, когда обнаружил, что в Энерготипе Свет за день позорно слил Тьме сразу семь позиций. Второй – когда дошел до Свободных очков теневого развития и прочухал, что их за день с какого-то перепуга прибыло аж больше шестисот. На фоне вышеперечисленного, преодоление параметром КЭП девятого уровня развития показалось сущим пустяком, благо до девятки там и предыдущей ночью оставалась сущая безделица.

Но такие грандиозные перемены, за время пока я был в отключке? Да как так-то?

Мое немое изумление неожиданно было воспринято Системой развития кольца, как руководство к действию. И перечень строк перед глазами сменился длинным разъяснительным логом, который, увы, еще больше все запутал:

Внимание! Полный отчет за дневную зачистку подъезда в свернутой аномалии 421/136:

Всего вами было убито: 43 царуса 8-15 уровней и 13 бестий 7-11 уровней. Еще, при вашем непосредственном участии, были убиты: 1 рвач 37 уровня, 1 тряхун 23 уровня и 1 кукольник 46 уровня. За убийство царусов, бестий, рвача, тряхуна и кукольника вам начисляется: 452 очка теневого развития, 73 теневых бонуса к Силе, 104 теневых бонусов к Ловкости, 99 теневых бонусов к Выносливости, 18 теневых бонусов к Интеллекту, 153 теневых бонуса к КЭП.