Текст книги "Ангел-хранитель"

Автор книги: Дмитрий Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Громов Дмитрий
Ангел-хранитель

Дмитрий ГРОМОВ

АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ

Впервые я услышал этот голос неделю назад, когда я спешил на работу и как раз собирался перебежать улицу на красный свет. И вдруг кто-то отчетливо и властно сказал: "Стой!" Я замер, в первую секунду решив, что это милиционер, которого я почему-то не заметил. В следующее мгновение из-за угла вылетел тяжелый "КРАЗ" и, обдав меня выхлопными газами, стремительно пронесся мимо. Оказывается, я был на волосок от смерти. У меня затряслись колени, и я обернулся в поисках своего спасителя, чтобы поблагодарить его, но рядом никого не было. Кто же это сказал: "Стой"?

– А теперь иди, а то на работу опоздаешь, – сообщил тот же голос.

Действительно, впереди зажегся зеленый свет. Я был в недоумении, но все же внял дельному совету и, ускорив шаги, направился ко входу в институт.

Через десять минут я начисто забыл о странном происшествии – прибежал шеф, устроил разнос и пообещал лишить меня премии, если я завтра не выдам ему графики и расчет энергии активации. Конечно, можно было резонно возразить, что виновен тут совсем не я, а Сашка Кройдман, который вовремя не сделал анализы, но Сашка, если разобраться, тоже не виноват, потому что у него накрылся масс-спектрометр, а наладчик, как всегда, куда-то пропал, и Сашка сам целый день сидел и ковырялся в этом масс-спектрометре, вспоминая "незлым тихим словом" наладчика, изготовителей и наш отдел, давший ему заказ. Короче, я пошел к Сашке и объяснил ситуацию. Масс-спектрометр Сашка с грехом пополам починил, и вдвоем мы за четыре часа сделали все анализы, и я, облегченно вздохнув, пошел обедать.

В столовой, как всегда, была очередь, но я все-таки достоялся, взял свой суп и котлеты с вермишелью и уселся за столик рядом с Федей Глазиным из соседней лаборатории. Федя уже поел и теперь с явным удовольствием пил лимонад. Я уже хотел встать и взять и себе бутылку, но тут тот же голос, что и утром, произнес:

– Не бери.

– Почему?

Я, кажется, сказал это вслух, потому что Федя с интересом уставился на меня и спросил:

– Что "почему"?

– Ничего. Это я о своем.

– А-а... – протянул Федя и пошел относить посуду.

Лимонад я брать не стал и в недоумении принялся за суп. Я даже не заметил, какого он был вкуса, да и котлеты тоже, и очнулся только за своим рабочим столом, увидев перед глазами результаты анализов.

За три часа я составил график, рассчитал энергию активации и отнес все это шефу. Теперь у меня было время поразмыслить. Что это был за голос? Почему я раньше никогда его не слышал? Но ничего дельного на ум не приходило. В голове была какая-то каша, из которой лишь периодически выплывали анекдоты про внутренний голос. Но что же все-таки это было?

– Я – твой Ангел-Хранитель.

Теперь я точно разобрал, что голос идет не снаружи, а изнутри. И это не голос даже, а мои мысли. Только мои ли?

– Нет, не твои.

– Понятно. И откуда же ты, Ангел-Хранитель, взялся?

Голос молчал.

– И что тебе от меня надо?

– Ничего. Я буду помогать тебе.

– Ну, спасибо. Да, ты мне сегодня жизнь спас. Но кто ты? Откуда?

Голос молчал.

– Ну ладно. Не хочешь говорить – не надо. Все равно спасибо тебе. Кстати...

Я выскочил в коридор и открыл дверь соседней лаборатории.

– Федя есть?

– Нет. Отпросился. Живот у него схватило.

Итак, во мне поселился Внутренний Голос. Или, как он сам себя называл, Ангел-Хранитель. Это действительно был ангел-хранитель. Он вовремя предупреждал меня о малейшей опасности, не только угрожавшей моей жизни или здоровью, но даже грозившей просто испортить мне настроение.

Теперь меня не окатывали грязью машины, в столовой я безошибочно выбирал наименее несъедобные блюда, а когда появлялся шеф, чтобы дать мне очередное задание, оно уже было сделано. Все это мне очень нравилось. Сотрудники, даже намного более опытные, чем я, начали относиться ко мне с уважением, а Юра Тимохин, который кроме Ломоносова и Менделеева никаких авторитетов не признавал, однажды тихонько подошел ко мне и попросил разобраться с особенно заковыристой кривой десорбции. Вместе мы за час "добили"-таки строптивую кривую, и когда Юра ушел, я понял, что удостоился чести встать в один ряд с двумя великими умами прошлого, ну и, естественно, с самим Юрием Тимохиным.

Вначале Ангел-Хранитель вмешивался в мою жизнь лишь в наиболее критических ситуациях, однако постепенно он стал проявлять все большую инициативу, но все его советы были действительно дельными, и я ничего не имел против. Я хорошо помнил прогрохотавший мимо меня "КРАЗ".

В пятницу рабочий день у нас заканчивается на четверть часа раньше, и уже в четыре я начал поглядывать на часы – на сегодня у меня было назначено свидание с Людой. Мы встречались уже полгода, и я втайне надеялся, что и она с нетерпением смотрит на часы.

– Не ходи.

Сначала, поглощенный мыслями о предстоящем свидании, я даже не понял, кто это сказал. Только через несколько секунд до меня дошло, что это мой Ангел-Хранитель.

– Почему?

Он молчал.

– Я все равно пойду.

– Не ходи.

Спорить или задавать вопросы было бесполезно, он просто не отвечал. Но на этот раз я не собирался его слушаться. В конце концов, кто здесь главный – он или я?! Пусть советует, пусть предупреждает, но решать-то я все равно буду по-своему!

"А может, там что-то должно случиться?!" – эта мысль ударила меня, как пластиковая пуля. – "Но ведь тогда опасность может грозить и ей!"

– Это опасно?

Но он не отзывался.

Надо идти. Обязательно.

– Не ходи.

– Заладил: "Не ходи, не ходи"! Надоел! Все равно пойду!

– Не ходи.

Как испорченная пластинка. До звонка оставалось семь минут. Я поспешно сложил все свои бумаги, защелкнул "дипломат" и выскочил за дверь, чтобы со звонком пересечь проходную. Голос молчал – значит, шефа я по дороге не встречу. Или он на меня обиделся? Ну и черт с ним! Может, там сейчас произойдет авария, или дом рухнет, или еще что-то – я должен успеть увести ее оттуда. Я уже почти бежал.

На часах было 16.40, но я пронесся через проходную так, что даже вахтер понял – надо.

Встречались мы неподалеку, в скверике, под фонарным столбом. Я шел быстро, почти бежал, и по дороге соображал, какая же в этом месте ей может грозить опасность. Может рухнуть фонарный столб. Или провалиться асфальт скажем, прорвало водопровод, подмыло грунт, образовалась пустота... нет, ерунда все это! А может, к нам должны пристать какие-нибудь хулиганы? Да нет, место людное, светло еще. Что же тогда, что же?! Хоть бы подсказал, тоже, Ангел-Хранитель называется!

Но он молчал.

Когда я дошел, почти добежал до скверика, на часах было 16.51. Еще девять минут в запасе. А вон и Люда. Стоит под фонарным столбом, ждет. Что-то она рано сегодня – обычно мне ее ждать приходится. И под самым столбом стоит! Надо увести ее отсюда. А может, ЭТО случится не здесь? И почему с ней – может, со мной? Ведь наверняка со мной! А если она будет рядом – ЭТО будет грозить и ей! Эх, надо было не идти! Зачем я его не послушался?! Может, пока не поздно, свернуть в боковую аллею?

Но было поздно – Люда меня уже заметила. Тогда поговорить пять минут, сослаться на дела и уйти – авось, все обойдется. Но сначала все же увести ее от этого столба. Не нравится он мне. Наверное, ржавый внутри весь того и гляди завалится.

– Привет. Давно ждешь?

– Нет. Что-то ты сегодня рано. И запыхался. Случилось что-то?

– Нет, ничего. Просто я к тебе спешил.

– А-а...

Что-то не понравилось мне в этом ее "а-а..."

– Ну что, пошли куда-нибудь?

– Подожди, я тебе хотела сказать...

– Сейчас скажешь, только давай отойдем.

– Куда? Я и здесь могу сказать. Так вот...

– Нет, давай все-таки отойдем.

– Ты что это сегодня? Я хотела тебе сказать – ты извини, конечно – но я больше с тобой встречаться не могу.

– Почему? – я стоял, как громом пораженный.

– Ну... Ну не могу, и все... В общем, прощай. Извини меня – она повернулась и пошла, а я стоял и глядел ей вслед.

Так вот что имел в виду мой Ангел-Хранитель!

– Да, именно это.

Я повернулся и медленно побрел по аллее. Он, как всегда, был прав. Не надо было идти. Но... но ведь если не сейчас – она сказала бы мне об этом потом, по телефону. Что бы изменилось? Он мог только оттянуть неприятный момент, но не предотвратить его... Да, а я-то думал – что-то должно случиться, бежал, хотел ее спасти. Вот и случилось. Только совсем не то...

На душе было тоскливо. Я полез в карман за сигаретами.

– Это вредно. Выбрось.

– Да иди ты... Сам знаю, что вредно. Мой организм – хочу – отравляю.

– Не твой, а наш.

– Что-о?!

Он не ответил.

Значит, он считает себя наравне со мной хозяином моего тела?

– Я хочу, чтобы ты сохранил здоровье и жил как можно дольше. Я тоже хочу жить в здоровом теле. Все, что я тебе советовал, всегда шло тебе не пользу.

– Ну и что? Хоть в мелочах ты можешь мне уступить?

– Это не мелочь.

– Надоел!

Я чиркнул спичкой и закурил. Первая затяжка, как всегда, доставила удовольствие, следующие три – тоже, но меньше, и дальше я уже курил по инерции, чтобы успокоиться.

– Осторожно, люк!

Я резко остановился. Действительно, у меня под ногами зиял раскрытый водопроводный люк. Безобразие!

Я обошел люк и двинулся дальше. Странное дело, но я уже не испытывал благодарности к своему Ангелу-Хранителю. Вот он сейчас опять, наверное, спас меня от травмы, а я не испытывал ничего, кроме раздражения.

Позади раздался сдавленный крик. Я обернулся, но вначале ничего особенного не увидел, и уже собирался идти дальше, но тут заметил, что возле открытого люка на земле лежит портфель. Кто-то туда свалился! Сначала я невольно усмехнулся, но тут же подумал, что, может, надо помочь человеку, и повернул обратно.

В полутемном люке, на большом вентиле с маховиком, похожим на штурвал, сидел мужчина лет тридцати пяти, в измазанном и помятом плаще и осторожно придерживал левой рукой правую.

– Давайте руку, я вам помогу.

– Я, кажется, сломал руку.

– У вас вторая есть. Не будете же вы там сидеть! Залезайте на вентиль и давайте руку.

Мужчина послушался совета, вскарабкался на вентиль и протянул мне руку. Рука у него была грязная и скользкая, я вцепился в нее обеими своими и, в конце концов, с грехом пополам вытащил его из люка.

– Большое вам спасибо. Не знаю, что бы я без вас делал.

– Ерунда. А руку вы действительно сломали?

– Кажется, да.

– До больницы дойдете?

– Дойду, дойду. Не нога ведь, – он улыбнулся и тут же сморщился видно, сильно болела рука.

– Спасибо вам еще раз. Не беспокойтесь, я дойду, – он поднял здоровой рукой лежавший у люка портфель и, прижимая больную к груди, прихрамывая, заковылял прочь.

Я проводил его взглядом, взял свой "дипломат" и медленно пошел по направлению к дому. Спешить было некуда. Люда на свидание больше не придет. Никогда. И тут меня прошибла – да, именно прошибла мысль.

– Слушай, а ты знал, что этот человек упадет в люк?

– Знал.

– Так почему не сказал? Я бы его предупредил.

– Я ведь твой Ангел-Хранитель, а не его.

– Значит, что творится с другими, тебе все равно? Если начнется землетрясение, ты будешь говорить, куда мне стать, чтобы уцелеть, а другие будут гибнуть?

– Естественно.

Конечно, я в определенной степени эгоист, и случись то же землетрясение, я в первую очередь буду спасаться сам, но – знать и не сказать – такого типа внутри себя я не потерплю! Будь он хоть трижды Ангел-Хранитель!

– Слушай, тебе придется или думать и о других, или уйти.

– Я не могу думать обо всех.

– Ну, хотя бы о тех, кто рядом.

– Все равно.

– И если за углом будут убивать человека, ты мне не скажешь?

– Нет. Ты пойдешь его выручать и можешь сам погибнуть.

– Все. Я тебя понял. Ты даже не меня – ты себя спасаешь! И откуда ты взялся? Я тебя не звал. Уходи.

– Не уйду.

– Я не буду тебя слушаться.

– Я заставлю тебя слушаться.

– Посмотрим.

– Посмотрим. Я стараюсь ради твоего же блага.

– Да пошел ты...

Я полез в карман за сигаретами.

– Брось!

– Не брошу!

Ага, он табачного дыма не любит, сейчас он у меня получит!

Я вставил в зубы сигарету и достал спички. И тут я почувствовал, что моя рука не хочет открывать коробок! Словно кто-то мягко, но крепко держал меня за руку. ОН начал действовать!

Я напрягся и медленно, с усилием открыл коробок. Несколько секунд я боролся за вторую руку, которая не хотела доставать спичку, словно от этого зависела моя жизнь. Достал. Но в этот момент мои губы как-то сами собой выплюнули сигарету. И тут же руки стали действовать свободно. Мне показалось, что ОН смеется.

– Ну, это уж слишком!

ОН молчал.

Я достал другую сигарету, крепко зажал ее зубами и снова попытался прикурить. Наконец это мне удалось. Я с облегчением затянулся. Все-таки я его победил! Но тут мне стало страшно. Сейчас я победил. А завтра, через месяц, через год? По-видимому, ОН постепенно набирает силу. Сейчас я уже с трудом с НИМ справляюсь. А завтра ОН может победить. И что тогда? Я превращусь в марионетку, которая будет двигаться, говорить, действовать по его воле.

– Не думай глупостей. Я только поправляю тебя, когда ты ошибаешься. А от курения я тебя все равно отучу.

Я почувствовал, что меня начинает тошнить, и поспешно сам выбросил сигарету. Тошнота тут же прошла.

Значит, он и это может! Это конец.

– Ничего, привыкнешь.

А ведь самое страшное, что ОН прав. Привыкну. Привыкну быть не самим собой, делать не то, что хочу, а то, что "надо", и буду делать это уже сам, по привычке. Я стану таким, как ОН. Только без дара предвидения.

– Стой!

Я продолжал идти.

– Стой!!

Ноги стали двигаться с трудом, словно я шел по пояс в воде, но я продолжал идти, не замечая, что иду по проезжей части.

– Стой!!!

Из-за угла вылетели синие "Жигули". Кажется, я еще мог увернуться, но я не сделал этого. Раздался визг тормозов. "Ну вот и все", – почти с облегчением подумал я. В следующее мгновение передо мной мелькнуло что-то сине-блестящее, металлическое, меня отшвырнуло к тротуару, и все померкло.

Звуки наплывали постепенно, по мере того, как я возвращался из небытия. Шарканье ног по полу, звяканье инструментов, приглушенные голоса. Голоса. А мой Голос? Я прислушался к себе. Вроде, ничего.

– Эй, ты, ты еще здесь?

Тишина. И я почувствовал, что его нет. Совсем нет. Сбежал, как крыса с тонущего корабля. Все. Свободен!

Только тут я почувствовал, что у меня болит левая нога и бок. И голова тоже. И открыл глаза. Надо мной стояла Люда. Лицо у нее было очень испуганное, и на щеках виднелись дорожки от потекшей туши.

Я улыбнулся.

– У тебя вся тушь потекла, – выговорил я.