Текст книги "Третья сила"

Автор книги: Дмитрий Ермаков

Соавторы: Анастасия Осипова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– Поделом торгашам. Значит, у них там болезнь гуляет, – говорили друг другу жители, выбираясь из укрытий и принимаясь за прерванные дела.

– Так и надо! – шептались бабушки. – Скорее бы Санитар всю эту заразу из метро выжег.

– Папа, а правда, что Черный Санитар может прийти в любой момент? И никто его не остановит? – лепетал худенький белокурый мальчик лет восьми, дергая за рукав отца, рабочего в спецовке.

– Да, Мишенька, это так, к сожалению, – отвечал отец со вздохом.

– Значит, он убьет и нас? – мальчик побледнел, задрожал и с ужасом огляделся, словно опасался, что уродливый нелепый силуэт прямо сейчас вынырнет из-за пилона.

– Нас-то зачем? Сынок, он убивает только больных, а мы-то здоровы, – произнес мужчина, ласково потрепав сынишку по макушке.

По выражению лица рабочего было видно, что сам он в эту успокоительную ложь не очень-то верит.

Никто из жителей метро не мог назвать себя здоровым. У всех что-то болело, имелись нарушения в работе органов пищеварения или дыхания. А значит, потенциальными «клиентами» Санитара становились почти все…

Немного в стороне комендант Чернышевской отчитывал смельчака, что осмелился броситься на выручку бедняге, приговоренному Санитаром к смерти.

Бадархан Шаградов, коренастый азиат, в прошлом был лихим сталкером. Однако потом бурят связался с братьями Жабиными, оказался замешан в криминале и на три года лишился права выходить на поверхность. Этот срок истекал через несколько месяцев. Шаградов коротал теперь дни на нейтральной Чернышевской, тихой, сонной станции, где жизнь напоминала болото.

– Ты что, китайская морда, с ума сошел?! – наседал комендант станции на ветерана.

– Я не китаец. Я бурят, – тихо произнес Будда, потупив взгляд.

– Ты, бурятская морда, не много ли себе позволяешь?! Жить надоело? Может, ты тоже того? Больной? С головой у тебя точно не все в порядке, раз попер против Санитара. Самого Санитара!

Будда ничего не отвечал коменданту. Он стоял, опустив раскосые глаза, изображая полную покорность.

Сталкер устал. Бадархану надоело тут всё, начиная закопченным потолком, который уже никто не пытался отмыть от гари и копоти, и кончая безвкусной похлебкой, которую ему приходилось есть на завтрак, обед и ужин. Ему осточертели суетливые людишки, которым не было дела ни до чего и ни до кого. Серые будни ветерану скрашивал его приятель Филипп или просто Фил, весельчак и балагур, тоже осевший на Чернышевской. Но Фил куда-то ушел два дня назад.

Комендант ругался, а Будда смотрел сквозь него, туда, где вокруг обугленного трупа деловито сновали обыватели, и все повторял про себя, как заведенный:

«Ничтожества. Ничтожества. Ничтожества».

* * *

Ситуация постепенно прояснялась.

Антон Казимирович не в первый раз оказался не в то время, не в том месте. Без сомнения, у веганцев и их соседей конфликт назревал давно. Ситуация с Краснобаем, которого пустили на Новочеркасскую вопреки требованию Сатура, стала просто последней каплей, переполнившей чашу терпения руководства Империи. Теперь о свободном проходе на правый берег не стоило и мечтать.

– Ну что ж, облом. Бывает, ничего не поделаешь, – вздохнул Антон Казимирович, распрощавшись с надеждой освоить новое направление торговли, и позвал Зубова. Настало время заняться текущими делами.

Помощник явился с плохими новостями.

Пока Антон Казимирович ломал голову, как быть с Оккервилем, Зубову принесли записку с Чернышевской. Комендант станции писал, что агента Краснобая сегодня утром сжег живьем зловещий Черный Санитар.

Антон Казимирович думал, что его разыгрывают, а агента либо кто-то застрелил, либо тот сам сбежал, присвоив деньги.

– Чё? Мужик в броне с огнеметом ходит по метро и сжигает всех, кого посчитает заразным? Зуб, что ты курил?! И что курил комендант? – хохотал Антон.

Но потом Краснобай сам увидел обгоревший, страшно обезображенный труп агента, и перестал потешаться над сказками про Черного Санитара.

Антон Казимирович готов был поклясться, что его человек не болел не только чумой, но даже от банальной простуды никогда не страдал, хотя на большинстве станций жители постоянно хлюпали носами вследствие плохого отопления. Был Черный Санитар как-то связан с его конкурентами или нет, Краснобай доказать не мог. Да и где найти таких смельчаков, которые решатся арестовывать чудовище с огнеметом? Но в глубине души купец не сомневался: что-то тут не чисто.

Назад на Спасскую Антон Казимирович возвращался мрачный, словно грозовая туча. Он чувствовал, как бизнес в который раз начинает трещать по швам…

Эскалаторы, ведущие на его родную станцию с Сенной площади, Антон Казимирович не любил. Из-за предельных нагрузок – а народу тут сновало ненамного меньше, чем до Катастрофы, – и недостаточного обслуживания лестницы-чудесницы угрожающе скрипели. Администрация Торгового города уверяла жителей, что обрыв ленты исключен, но Антон не очень-то им верил. Это были какие-то хитрые эскалаторы, не такие, как везде в метро: балюстрады, отделявшие одну ленту от другой, подозрительно узкие. Как-то раз Краснобай услышал, что их называют «христолаторами»<sup>[12]12
  ЭТХ (эскалатор туннельный Христича) и ЭПХ (эскалатор поэтажный Христина) разработаны ООО «Конструктор» в 1998 году. Действуют только в переходах на станцию Спасская, в Нижнем Новгороде на станции Горьковская демонтированы в 2013 году.


[Закрыть]</sup>.

– Почему такое название? – полюбопытствовал он.

– Потому, что на них ступить боязно, не помолившись Христу, – последовал ответ.

Потом Антон выяснил, что все объяснялось куда проще: уникальную конструкцию разработал инженер по фамилии Христич. Но спокойнее на душе у Антона Казимировича не стало. Он все равно поглядывал на «христолаторы» с опаской.

Сегодня в переходе никого, кроме самого Антона, не оказалось. И не удивительно: час поздний, все уже спят… Шагая один-одинешенек по эскалатору, Антон испытывал смешанные чувства. Мысль о чудовищном Санитаре не давала ему покоя. И еще пришла на память байка о Каныгине, услышанная недавно от Барина. Сейчас, в тихом темном переходе, Антона уже не тянуло смеяться над историей про разбушевавшегося призрака.

«Христолатор» скрипнул. Кто-то ступил на него следом за Краснобаем.

Запоздалый путник спешил. Если Антон шагал по ступенькам осторожно, боясь, что те провалятся, то этот второй шел быстро. Шаги приближались. Эскалатор подрагивал. На всякий случай Антон обернулся.

В следующий момент он, издав дикий вопль, ринулся вниз, наплевав на меры предосторожности. В мгновение ока Антон был уже внизу, но не остановился и кинулся бежать дальше, вопя благим матом.

Из каптерки выбежал боец службы безопасности Торгового города.

– Что случилось? – оценив ситуацию, охранник понял, что просто так столь солидный человек орать не станет, и ринулся на помощь купцу.

– Там! Там! – едва смог вымолвить Краснобай, показывая дрожащей рукой на эскалатор.

Охранник успел увидеть, как грязный работяга, перемазанный в масле и копоти, одетый в каску и спецовку, пробежал обратно в сторону Сенной площади и скрылся из вида.

– Ограбить хотел, да? Угрожал? – повернулся автоматчик к Антону. – У-у-у, гнида. Ничего, ща получишь у меня.

И сотрудник СБ умчался следом за незнакомцем. Но Краснобай не сомневался: вернется тот ни с чем. Так и случилось. Минут через десять, во время которых Антон стоял, вжавшись в стену, и трясся от ужаса, запыхавшийся мужик спустился обратно.

– Ушел, гад, – сообщил охранник. – Хрен знает, как улизнул…

Антон ничего не говорил. Он был бледен как полотно. Зубы купца отстукивали чечетку. Холодный пот водопадом стекал по спине.

Перед его глазами все еще стояла отвратительная рожа, вся измазанная чем-то темным. Рот, лишенный двух передних зубов. Густая щетина на впалых щеках. И глаза. Безумные глаза, выпученные, точно у рыбины.

– Каныгин. Это Каныгин. Точно он… – твердил Антон Казимирович. Едва переставляя ноги, Краснобай добрался до дома. Растолкал Зубова, прикорнувшего на топчане в ожидании шефа.

– С этой минуты везде ходишь со мной. Даже в бордель, – приказал купец. И рухнул на кровать, мигом провалившись в глубокий, как обморок, сон.

Во сне он мчался по бесконечному эскалатору, дальний конец которого терялся далеко внизу, в неясной дымке. А следом с дьявольским хохотом, размахивая разводным ключом, летел метростроевец Каныгин. Антон вопил что есть мочи, но никто не слышал его криков. Он был один, в западне. Никого вокруг, только гнилая, ветхая балюстрада, ржавые, просевшие ступеньки и чудовищный призрак, бегущий за ним по пятам. И не было ни конца, ни края спуску. И не было предела ужасу Антона… Вдруг эскалатор заскрипел громче обычного, ступеньки заплясали под ногами, а потом рухнули, увлекая Краснобая за собой в черную зияющую пустоту…

Антон Казимирович закричал и проснулся – совершенно разбитый, растрепанный и бесконечно усталый.

Зубов, по приказу купца оставшийся дежурить в комнате, смотрел на хозяина с удивлением.

– Все в порядке, шеф? – произнес он, осторожно приближаясь к кровати.

– Нет, – процедил в ответ купец, сжимая голову, пульсирующую от дикой, невыносимой боли. – Зуб!

– Да?

– Тащи сюда Ван Дамма.

– Какого? – захлопал глазами помощник.

– Зуб, ты пьян? Какого-какого?! – заорал Краснобай. – Мужика из «Кикбоксера», блин! – он пнул стену, на которой висел плакат с кадром из фильма с участием знаменитого актера.

Николай поспешно кивнул и умчался на Парк Победы. Там, на второй квартире Краснобая, дежурил его самый лучший охранник, Иван Рытов, получивший за виртуозное умение драться ногами кличку Ван Дамм…

А сам Антон, умыв лицо и кое-как приведя себя в порядок, потащился к Эмилии. Сейчас она нужна была ему, как никогда.

– У-у, веганцы! Суки! Горите в аду, скоты зеленожопые! – рычал он, потрясая кулаками.

Женя слушала поток брани молча, не перебивая, ожидая, когда приступ ярости пройдет и Антон начнет говорить по делу. Так и вышло: устав изрыгать проклятья, Краснобай изложил ей свою проблему.

– С какой стороны ни посмотри, торговля с оккерами сулит выгоду. Барыши будут такие, что голова кружится! Этот лейтенант Ларионов простак. Конечно, есть настоящее начальство, оно, скорее всего, поумнее будет. Ну, ничего. Что я, обманывать не умею?..

Девушка поняла сразу, едва Антон вошел в ее «рабочий кабинет», что сейчас ему нужна не партнерша, а собеседник, который может посмотреть на вопрос с нестандартной стороны и дать дельный совет. Поэтому она накинула халатик, забралась под одеяло и внимательно слушала то, что говорил ей Краснобай, стараясь ничего не упустить.

– Черт возьми, этой ситуацией просто нельзя не воспользоваться! – сжал кулаки Антон Казимирович. – Я в долгах, как в шелках. И все кредиторы требуют свои бабки сейчас! Никто не дает отсрочку. А я единственный, кто может войти в эту пещеру Али-Бабы. Я просто обязан туда вернуться, или я не купец, а говно.

Эмилия тихо засмеялась, услышав это сравнение. Антон бросил на девушку суровый взгляд.

– Ты, детка, не смейся. Я много лет в бизнесе. Уж поверь, я знаю, что надо обыкновенным работягам, главным покупателям в метро. Обычным людям, для которых каждый день – борьба за выживание. Думаешь, им мебель новая нужна или прицелы для винтовок?! Носки им нужны. И шапки. И перчатки. А тем, кто уже не борется, наркота из Веселого поселка, которую теперь сложнее будет достать по вине Империи, придется ох как к месту. И заплатят они за это любые бабки. Ты понимаешь? Любые бабки!

– Значит, – произнесла, немного подумав, Женя, – надо во что бы то ни стало прорваться в Оккервиль.

– Устроить войну с зеленозадыми, в смысле? – расхохотался Антон Казимирович. – Силами моих пяти телохранителей? Вот уж спасибо.

Антон блефовал. Он отлично знал женщин вообще и Эмилию в частности; ничто так хорошо не стимулировало ее мыслительную активность, как маленькая обида. Так вышло и в этот раз.

– Ты меня за дуру держишь, да? – черные, как смоль, глаза красавицы сверкнули. – Никакую войну я тебе устраивать не предлагаю. Надо обойти посты Империи. В обход надо идти.

– Хорошая мысль, – согласился Антон, мигом меняя тактику, – но не прокатит. Я изучил схемы туннелей Правобережной линии. Нет там никаких обходных путей. Это в центре полно всяких коммуникаций, а на окраине почти ничего.

– Тогда по верху, – подалась вперед Эмилия, – через поверхность. Если ты уверен, что они впустят тебя…

– В этом я уверен. Но мосты рухнули, от Площади Ленина топать через весь город надо. Это огромный риск… Да и носильщики откажутся.

– Не надо от Площади Ленина, – нетерпеливо отмахнулась Эмилия, – есть путь короче.

Антон весь подобрался, обратившись в слух. Он уже давно заметил, что Женя так и порывается открыть ему какую-то тайну, но не решается заговорить.

– Так и думала, – проговорила она, обнимая Антона, – что в моей профессии есть скрытые преимущества. У меня есть клиент, довольно часто приходит, минимум раз в неделю. Суровый такой сталкер, брутальный. И кличка у него под стать – Молот. Очень долго ничего не рассказывал, вообще ни слова не говорил, но я его все же разговорила.

– Это ты умеешь, – улыбнулся Антон, целуя Женю в плечо.

– Так вот, он ходит на правый берег. Туда, где Ладожский вокзал.

– Но как это возможно? – изумился Краснобай. – Ведь мост Александра Невского рухнул. И Большеохтинский тоже.

– Этим ребятам и река не помеха. Они переплывают ее на лодке или на плоту, я точно не помню. Уж не знаю, как они с местными договариваются – может, не сталкиваются.

– Или как-то поделили руины… – задумчиво произнес Антон.

– Или так. В общем, Молот скоро тут появится, зуб даю. Если хочешь, – игриво улыбнулась Эмилия, отстраняясь от Антона, – я помогу тебе выйти на этого Молота.

Глаза Антона загорелись, на лбу выступила испарина, руки задрожали. Как бы сильно ни уважал он Женю, как бы ни доверял ей, но поверить в такое неслыханное счастье, свалившееся буквально с неба, не мог. Он знал, как непредсказуема и ветрена женская натура, и поэтому всегда, общаясь с женщинами, ждал подвоха. Даже от «своей» Эмилии.

– Ты серьезно? Ты… Ты готова поговорить с ним?! – глядел он на девушку во все глаза, каждую секунду ожидая, что она рассмеется, покажет язык и бросит ему в лицо: «Подловила, развела дурачка!».

– Какие уж тут шутки, – вздохнула красавица, тряхнув густыми темными волосами. – Ты думаешь, я рада буду, если тебя кредиторы на лоскуты порвут? Но ты прыгать от радости не спеши, друг мой, – слегка посуровела Эмилия, – он может послать меня на три буквы. Он может отказаться иметь с тобой дело. Но все, что могу, я сделаю. В общем, жди вестей. А пока давай расстанемся, – девушка прервала беседу, – у меня клиент скоро. – И в первый раз Антон не огорчился, не получив от Жени «главного». Легкая улыбка играла на лице купца, когда он возвращался на Спасскую.

«Ничего-ничего. Еще поборемся», – повторял Краснобай, смешиваясь с толпой, спускавшейся по «христолаторам».

На пороге возник силуэт Зубова, неизменного помощника Антона.

За время, прошедшее после случая в переходе, Антон успел прийти в себя, немного успокоиться, отоспаться, плотно поесть и поиграть в дартс. Метать самодельные дротики в видавшую виды мишень, на которой не осталось живого места, было его любимым развлечением. Краснобай делал все для того, чтобы не дать мыслям о призраке Каныгине снова завладеть своим рассудком. Дартсы один за другим впивались в мишень обидно далеко от вожделенного центра. Антону сегодня не везло.

– Молот сказал: встреча в «Пентагоне» в семь, – тихо, но отчетливо произнес Зубов, заглядывая в комнату.

Посторонний человек едва ли бы что-то понял. Но Антон Казимирович смысл фразы уловил отлично. Речь шла о баре на станции Электросила, и это заведение, на первый взгляд не самое подходящее для делового разговора, устраивало купца полностью. Он почти не сомневался, что Молот назначит встречу в каком-нибудь публичном месте, но не злачном. «Пентагон» подходил отлично.

– У Молота только один вопрос, – продолжал Зубов. – Сумма.

– Любая, – последовал ответ.

Антон Казимирович не шутил и не блефовал. Он на самом деле готов был заплатить любую предложенную Молотом сумму. Краснобай отлично понимал, что экспедиция на правый берег дешево стоить не может, но знал и то, что сталкеры – народ практичный и не глупый. Совсем безумные деньги требовать не станут, не та порода людей.

«Не хватит налички – займу, – решил Антон Казимирович, – или продам что-нибудь. Кроме Молота туда все равно никто не ходит. Значит, и выбора у меня нет».

Помощник застыл на мгновение, явно удивленный такому рискованному решению босса. О том, что с деньгами у хозяина туго, Николай Михайлович прекрасно знал. Но замешательство Николая продолжалось лишь какую-то секунду. Еще прежде, чем Краснобай успел рассердиться, Зуба как ветром сдуло.

Последний дротик, который Антон держал в руке, когда вошел Зуб, купец, почти не целясь, метнул в мишень. И расплылся в улыбке, увидев, как острие вонзилось точно в центр.

– Бинго! – произнес Антон. Удача снова поворачивалась к нему лицом.

Молот выглядел именно так, как представлял себе Антон Казимирович. Именно так, как и должен выглядеть человек с подобным прозвищем.

Едва появившись на пороге «Пентагона» в сопровождении Ван Дамма, Краснобай сразу понял, кто из сидящих в заведении посетителей тот самый сталкер. Одет в неприметный костюм: камуфляжные брюки и куртка с капюшоном. На ногах самые обычные слегка стоптанные ботинки. В руках сталкер держал кружку с дешевой брагой, хотя наверняка мог себе позволить любой коктейль.

«Ага. Коктейль Молота», – подумал Антон и хихикнул в кулак.

Выучка чувствовалась сразу, сквозила в каждом жесте, каждом взгляде матерого бойца. Он расположился грамотно: спиной к глухой стене, рядом с проходом, по которому можно было отойти в крайнем случае. Не близко к выходу, но и не далеко, да еще и в тени, чтобы лучше видеть остальных посетителей, а самому в глаза не бросаться. Краснобай крякнул от удовольствия – он любил иметь дело с мастерами, с теми, кто знал толк в своем деле.

Молот, без сомнения, тоже сразу узнал своего клиента, хотя они прежде ни разу не виделись. Едва Краснобай вошел в помещение, как сталкер, до этого напоминавший тигра, изготовившегося к броску, слегка расслабился. Он убрал рюкзак, лежавший на втором стуле, и легким кивком подозвал к себе Антона Казимировича.

– Жди у входа, – приказал Антон Рытову. Здесь, в «Пентагоне», он себя чувствовал вполне комфортно. Вот эскалаторов теперь боялся как огня, но их на пути не было.

И вот уже двое мужчин, купец и сталкер, сидели за одним столом, молча изучая друг друга. Начинать беседу никто не спешил. Официант, появляющийся и исчезающий, словно черт из табакерки, принес кружку Краснобаю, поставил два блюда с закуской, кусочками какого-то мяса, неаппетитного на вид, но довольно приятного на вкус. Антон Казимирович представился. В ответ Молот протянул купцу крепкую, жилистую руку и произнес:

– Молотов, Борис Андреевич.

Краснобай оценил жест. Даже Эмилия называла клиента только Молотом.

– Слышал о вас, – добавил сталкер. – Уважаю тех, кто любит риск.

Антон Казимирович сохранил невозмутимое выражение лица, но про себя улыбнулся. Услышать похвалу от Молотова было очень лестно.

Молотов с каждой секундой нравился Краснобаю все больше и больше. В облике Молота сквозило что-то благородное. Черты лица правильные, без явных изъянов, морщины на лбу Бориса смотрелись красиво. Слегка прищуренные глаза, в которых сквозил пытливый ум, внимательно наблюдали за мимикой Краснобая, а заодно успевали отслеживать все, что происходит в помещении. Борис Андреевич без видимых усилий успевал контролировать весь зал бара. Сразу было ясно: убивать этот мужик умеет, но этим его работа не исчерпывается. Молотов – мозг своего отряда, стратег, дипломат… Командир в широком смысле слова.

«Не удивительно, что они с Женей нашли общий язык. Мужик без мозгов Женьку бы просто не возбудил», – подумал Антон, а вслух произнес: – Риск любит тех, кто любит его.

Ответ, судя по улыбке, в которой расплылся сталкер, пришелся Молотову по вкусу.

Борис Андреевич слегка подался вперед. Положил руки на стол. Это было приглашение к переговорам. Знак того, что знакомство состоялось.

«Ну, хоть бы у меня налички хватило», – выдохнул Антон Казимирович, потом закрыл на миг глаза, успокаивая расшалившиеся нервы, и приступил к переговорам.

Не прошло и пяти минут, как они согласовали все детали. Начало экспедиции на правый берег назначили на следующий день на десять утра. Кроме людей Молота в поход отправлялись трое челноков Краснобая, самые тертые ребята, много раз бывавшие на поверхности. Последним приятным сюрпризом для Антона стала сумма, в которую Молотов оценил свои услуги. Как и думал купец, цена оказалась вполне подъемной и совершенно оправданной. Он ошибся буквально на пару патронов. Никаких лишних вопросов сталкер не задавал, но, закончив обсуждать детали сделки, Антон помолчал минуту, потом слегка подмигнул Молоту и произнес:

– Не наврала Женька. С тобой приятно иметь дело, сталкер.

– Ты тоже называешь Женей, когда ее нет рядом? – усмехнулся Борис Андреевич.

– Я и в лицо называю. Никаких Эмилий, не фиг, – усмехнулся купец. – Евгения – отличное имя. Не знаю, чего она кочевряжится. Ну, до встречи.

«А ему она так и не позволила себя по имени называть, ха-ха», – Антон ощутил легкий прилив тщеславия. Он смог добиться от Жени то, чего так и не смог получить матерый сталкер. Выходило, что для одного постоянного клиента девушка была Женей, а для другого Эмилией. Она словно бы надевала то одну маску, то другую. В который раз Антон Казимирович убедился: во всем, что делала Женя, прослеживалась какая-то логика, какая-то своя игра, даже в таких мелочах.

Новые компаньоны крепко пожали друг другу руки и расстались. Молотов ушел.

Антон Казимирович залпом допил брагу. Дешевое пойло, которое он всегда хлестал через силу, только чтоб забыться. Но сегодня он пил его с удовольствием. Душа Краснобая ликовала: он не сомневался, что теперь все пойдет как по маслу. Молот ходил через реку много лет подряд. Едва ли судьба могла придумать что-то такое, что вдруг остановит его. И уж совсем невероятным казалось Антону, что сделка может расстроиться.

Однако стоило молодому купцу вернуться на Спасскую, как хорошее настроение мигом улетучилось. Его поджидал Зубов. Хороших новостей он не принес.

Исчез караван, отправленный Краснобаем в Колпинский Халифат, самую отдаленную общину из всех, с кем торговал Антон Казимирович. Конечно, путь в Халифат, проходивший почти полностью по поверхности, был очень опасным. Да и соседство общины с Империей (владения Халифата доходили до необитаемой станции метро Рыбацкое, за которой начиналась территория Вегана) давало о себе знать. И вообще Колпино представляло собой типичное «уличное» поселение: мощные укрепления; головорезы, вооруженные до зубов; нехитрое хозяйство, едва справлявшееся с обеспечением общины… И никаких признаков культуры. По сути люди халифа представляли собой обычную толпу бандитов, просто лучше организованную. Но Халифат остро нуждался в поставках из метро, без них Колпино ни за что не протянуло бы столько лет. Нежданных «гостей» они наверняка пускали в расход, а вот с караванщиков готовы были пылинки сдувать. За три года, что Краснобай имел дело с халифом, не было ни одного срыва, ни одного серьезного происшествия, не считая неизбежных стычек с мутантами. И вот шесть грузчиков и трое сталкеров, сопровождавшие их, пропали без следа. Что с ними случилось, люди напали или мутанты, или отряд стал жертвой аномалии, – так и не удалось выяснить.

Антон даже не стал тратить время на решение этого вопроса. Первым делом, едва узнав о пропаже каравана, купец отправил свои вещи и деньги на Парк Победы. А сам, взяв с собой двоих охранников, помчался на Сенную.

В бордель.

Ему надо было срочно расслабиться. И посоветоваться.

У самых дверей заведения Антон устроил инструктаж своим людям.

– Глядите в оба, парни. Если сюда попытается войти мужик в спецовке и каске – валите его на хрен. Поняли?

«Лучше потом штраф заплачу за стрельбу на жилой станции», – решил про себя Антон Казимирович.

Зубов и Рытов лишних вопросов задавать не стали, молча кивнули. Оружие они не светили, держали под одеждой, но в случае необходимости обоим телохранителям хватило бы доли секунды, чтобы открыть огонь.

Антон уже взялся за ручку двери, и вдруг та сама открылась перед ним. На пороге стояла Эмилия. За ее спиной маячил охранник борделя.

– О, привет, Антош! – улыбнулась девушка. – Прости, я на вызов тороплюсь.

Краснобай хотел что-то сказать, но в этот момент точно гора рухнула ему на спину. Антон рухнул на гранитный пол, больно стукнулся лбом и коленом. Одновременно раздался грохот выстрелов и матерный рев Зуба. Коротко вскрикнула Евгения… Затем наступила тишина.

Человек, опрокинувший коммерсанта на пол, зашевелился.

– Шеф, вы целы? – услышал оглушенный, едва пришедший в себя Антон. Голос принадлежал Ивану Рытову.

– Какого черта?! – простонал купец. – Ты меня чуть по полу не размазал, козел!

– Шеф, вас только что чуть не убили… – отозвался Ван Дамм.

Антон приподнял голову. Он увидел вокруг огромную толпу народа – поглазеть на драму, разыгравшуюся у входа в бордель, сбежалась вся станция. Местная милиция пыталась разогнать людей. В десятке метров от публичного дома, рядом с широким гранитным пилоном, валялся мужик неопределенного возраста, заросший густой бородой, с огромной бородавкой на носу. Рядом с ним стоял на коленях Зубов. В его руках Антон увидел огромный боевой нож.

– Кто тебя нанял? Говори, кто тебя нанял, сука?! – рычал Зуб. – Говори, тварь, кишки выпущу!

Зубова пытался оттащить рослый милиционер с сержантскими нашивками.

Антон привстал, расправил плечи. Улыбнулся. В который раз ему повезло. В который раз смерть прошла мимо. Ближе, чем когда-либо, но это был как раз тот случай, когда «чуть-чуть» не считается. Зато теперь сомнений не оставалось: ему объявлена война. Становилось ясно, что все последние события вовсе не были цепью случайных совпадений.

«Ну, слава богу, все целы», – подумал Краснобай. Антон огляделся по сторонам. И чуть не упал опять. Струя холодного пота заструилась по его спине, а сердце в груди забилось часто и глухо.

Он ошибался. Повезло не всем…

Женя лежала на спине, раскинув руки. Глаза ее закатывались. Лицо подернула могильная бледность. В груди девушки торчала рукоятка метательного ножа. Темные разводы расплывались на ткани плаща.

Несколько мгновений сильное молодое тело боролось за жизнь. Женя конвульсивно дернулась, кашлянула, выплюнув изо рта кровавый сгусток, попыталась вытащить из груди нож, попавший прямо в сердце, но сил на это не хватило. Девушка застонала, запрокинула голову и затихла.

Женя была мертва.

Молотов и Краснобай сидели молча, не шевелясь, уставившись в одну точку пустыми, невидящими глазами.

Казалось, что они оба пребывают то ли в полусне, то ли в наркотической дреме. Чтобы добиться хоть какой-то реакции на происходящее, Зубу, а именно он вел совет и фактически один был здесь энергичен, активен и собран, приходилось прилагать немалые усилия. Присутствовал тут и четвертый человек: Владимир Михайлович Фролов, купец со станции Площадь Восстания. Он взял на себя борьбу с кредиторами Краснобая. Фролов в разговоре почти не участвовал и, единственный из собравшихся, курил. Клубы дыма висели в воздухе, окутывая четырех мужчин легкой дымкой. Четыре человека, объединенные общей бедой, общим горем.

– Итак, первое, – говорил Зубов, сверяясь со списком неотложных дел, который он составлял на ходу и тут же оглашал, – война с Жабиными.

– Какая, на хрен, война? – произнес, не поднимая глаз, Антон. – У нас четыре человека. Хороша армия.

– Ну, я так условно назвал. Хорошо, напишу так: «устранение». По возможности тихо и быстро. Возражения есть?

Возражений не имелось. Судя по тому, какими взглядами прожгли Зуба, едва услышав фамилию Жабиных, Борис Андреевич и Антон Казимирович, они были бы не прочь разорвать братьев собственными руками.

– Но шеф прав. У меня не хватит сил, – продолжал Зубов, – у Жабиных дюжина охранников. И нора у них хорошо укреплена.

– Будут люди, – отозвался Борис Андреевич, сжав огромные кулаки.

Зуб тут же, без дальнейших обсуждений, поставил возле первого пункта большую жирную галочку. В том, что Молот пришлет отборных головорезов, сомнений не было.

Вольный сталкер явился незамедлительно, едва получил записку от Зубова.

Молотов до последнего момента думал, что случилась какая-то ошибка. Но, увидев бездыханное тело Жени, лежащее на дрезине мортусов<sup>[13]13
  В мире Петербурга 2033 года станции Бухарестская и Международная превращены в подземный крематорий. Его работников принято называть «мортусами».


[Закрыть]</sup>, сталкер упал на колени и зарыдал. Сопровождавший его боец Игнат Псарев по прозвищу Пёс с недоумением смотрел на командира.

– Никогда не думал, что Молот может плакать, – шепнул он Зубову. – Как будто он сестру или мать потерял.

Дрезина уехала.

Мортусы, молчаливые, безликие, сами похожие на покойников, а не на живых людей, увлекли тело Эмилии в последний путь: в печи гигантского подземного крематория.

Молотов еще долго стоял на коленях у края перрона, уставившись мутными от слез глазами во мрак туннеля. А потом на смену горю пришла лютая ярость. Даже Пёс слегка попятился, чтобы не попасть под тяжелую руку командира.

– Лично оторву яйца тому, кто это сделал! – рычал сталкер. – И заставлю их сожрать!

– Исполнитель убит. Но мы знаем, кто заказчик, – произнес Зубов, приближаясь к Молотову. – Киллер раскололся прежде, чем сдох. Убийство заказали братья Жабины.

Военный совет собрался в квартире Фролова, расположенной в переходе с Маяковской на Площадь Восстания, в одном из технических помещений. Здесь, у границ Приморского Альянса, Краснобай находился в относительной безопасности.

– Второе. Вся наша наличность ушла на погашение кредитов, а бордель требует немедленно возместить ущерб, иначе грозят жалобой. Они просят за Эмилию… – договорить ему не дали. Краснобай глухо застонал и закрыл лицо руками, Молотов тихо, но выразительно матюгнулся. Для обоих мужчин была невыносима сама мысль о том, что женщины, которая связала их, и сумела занять место в душе обоих, больше нет. Но еще страшнее был тот факт, что жизнь Евгении имела свою цену.

– Не важно. Я заплачу, сколько надо, – послышалось из дальнего угла комнаты. Это говорил Фролов. И снова Зуб без возражений поставил галочку.

Для них помощь, которую неожиданно предложил Владимир Михайлович, стала настоящей манной небесной, иначе Антону Казимировичу грозила долговая тюрьма. Какую выгоду надеялся получить сам Фролов, взявшись за спасение Краснобая от неминуемого разорения, Зубов не понимал. Он кое-что знал об этом торговце, не гнушавшемся ни рабами, ни наркотой – ни благородством, ни щедростью Фролов не славился. То, что он вдруг решил помочь абсолютно постороннему человеку, было не только странно, но и подозрительно. Владимир Михайлович, без сомнения, имел свой интерес и преследовал личную выгоду, оставалось лишь понять какую. Однако Зубов задвинул пока этот вопрос в долгий ящик.