Текст книги "Удар молнии"

Автор книги: Дмитрий Дубов

Дмитрий Дубов
Удар молнии

О сборнике

Это уже не те мягкие и тёплые стихи, что были раньше. Это иногда действительно удар молнии.

Я хочу умереть по-другому

 
Друг признался однажды: боюсь умирать,
Потому что не сделал всего, что хотел,
И Старуху узнав, я боюсь закричать,
Чтоб не лезла в пропахшую пóтом постель.
 

 
Я ответил ему: все пути только к ней,
Ни бежать, ни бояться не надо – не стоит;
Я ответил тогда, но запало в душе,
И вопрос о Старухе меня беспокоит.
 

 
Помирать не спешу, но подумать боюсь,
Что придёт моя Смерть к пресловутому одру,
Иль залезу в петлю, или с крыши сорвусь,
Иль колёс наглотаюсь, как в обществе модно.
 

 
Пробирает озноб, когда думаешь: вот,
В этом тёмном дворе тебя и пристрелят,
А ещё есть машины, с кинжалом урод,
И все метят, все мерят, все едут и целят.
 

 
Я хочу умереть по-другому совсем, –
Я хочу в чистом поле под ливнем купаться,
Под сиреневым небом, под блеск ярких стрел,
Я в траве хочу таять, слезой растворяться.
 

 
А потом подниматься, как истинный дуб,
Простерев свои ветви к высотам незримым,
И увидеть, как смерть на ладонях несут
Мне две молнии с неба из глаз ястребиных.
 

 
И пускай разнесёт электрический ток
Все суставы мои на скупые останки,
Я хочу умереть, как последний пророк,
А не с розочкой в горле на зэковской пьянке.
 

 
Друг признался однажды: боюсь умирать…
Я ведь тоже боюсь, да признаться не смею:
В наше время, как хочется можно пропасть,
Но вот в поле – от молнии вряд ли сумею.
 

P.S. 52% всех поражённых молниями деревьев – дубы.

Пакет

 
Над Москвой пролетает пакет
Из «Пятёрочки»/
…………………"Дикси"/
…………………………"Магнита",
Его плоть – неопрятное сито;
Он – привет
Из вчерашних неряшливых лет,
Наша суть, что не будет убита.
 

 
Под пакетом – рассветная тишь,
Только дворники/
…………………голуби/
…………………………крысы
Суетятся уже, да актрисы
Старых крыш
Убелённые знанием выси,
Что сорвутся, пока ты молчишь.
 

 
Прогрохочет по рельсам трамвай
По бульвару/
……………улице/
…………………скверу,
Он везёт с собой скромную веру,
Но не в рай;
В новый день, в суеты нашей грай,
В освещённую жизни шпалеру.
 

 
На секунду коснётся пакет
Валентина/
…………Толика/
…………………Сеню,
Только бомж этим утром весенним
Не задет, -
Тело бросил под осыпью лет,
Воспарив под солнечной сенью.
 

 
Тихо дремлет уставший таксист
Из степи/
………..с горных троп/
…………………….....из аула;
Ему снится: с руки его сдуло,
А он – лист,
Но машину заносит, и – вниз,
Его память навеки уснула.
 

 
Просыпаются люди. Забыта
Будет ночь втуне прожитых лет.
Утра свет
Украшает весь город умытый;
Из «Пятёрочки»/
……………….."Дикси"/
…………………………"Магнита"
Над Москвой пролетает пакет.
 

Сетебос

Посвящается Дену Симмонсу.

В горечи сердце – ждёт и кусает.

(Роберт Браунинг, «Калибан о Сетебосе»).

 
Я – Сетебо́с,
Я – лёд фригидного огня,
Сплетенье мстительных ладоней.
Вселенная летит, звеня,
В грядущий траур преисподней.
Я зла хао́с.
 

 
Я – Сетебос,
Моё чудовищное сердце
Ни ненависть не знает, ни любовь,
Реву, и в каждом килогерце
Погибель миг обрящет вновь.
Я зла мороз.
 

 
Ужасный бог,
Восставший из преддверья
Иных вселенных, из кошмарных снов,
Вас не спасут ни вера, ни поверья,
И ваши души – в чашах для пиров.
Я зла итог.
 

 
Я тот, кого зовёт извне
Презрение людей к себе.
 

Дети 80-ых

 
Дети восьмидесятых –
псы обезумевшей эры,
Владельцы чумы и холеры,
убийца – каждый десятый.
Это такие игры,
в которых беззубый – смертен.
Шаг наш также заметен,
как след от сгорающей искры.
 

 
Мы не вернулись с фронта,
странной войны с собою,
мы убивались иглою,
день начиная с афронта…
Мы разучились влюбляться,
«финка» нам мать заменила.
Презренье течёт по жилам,
нас не научили бояться.
 

 
Мы заняли эту землю,
почти уже в полном составе.
И черви тоскуют с нами,
и темень со злобой внемлют.
Ровесники Перекройки,
К чему же в миру́ мы стремились?
Зачем же на свет народились?
Чтобы пугались потомки?
 

 
Чтобы они спросили:
А люди ли это были?
 

Музыкант

 
Блюющий утром музыкант
Распадом дум рождён:
Не крут, не мудр и талант
Его не восхвалён.
 

 
Угар и алкогольный бред
Вобрали слабый мозг,
И кажется: под ним Конь Блед,
В руке же – тяжесть розг.
 

 
Он музыкой родит огонь
В сердцах слепых людей,
И топчет верный старый конь
Тьму лживых муз, идей.
 

 
Вдали виднеются врата,
Они падут к ногам,
А дальше – звёзды и года,
Всё в этом чистом ТАМ…
 

 
… Но холод ледяной струёй
прервёт мечтаний синь:
Блюющий, жалкий, но живой,
Несчастный и один.
 

Snickers

 
Я клыками похож на голод,
Ты – на «SNICKERS» в цветастой обёртке;
Не застрянешь в прожорливой глотке,
Коль обёртку стянуть под шёпот.
 

 
Шоколадная суть обольщенья
Так приятно хрустит, подломившись,
И вонзаюсь, ничуть не смутившись,
В карамель твоего ощущенья.
 

 
Стонет вязкость, и голод вторит;
Разурчались греховные плоти,
Тормозить на твоём повороте
Мне уже неподвластно. Не стоит.
 

 
Я всегда задавался вопросом:
Как «наесться» можно так скоро? –
И тянусь я неспешно, упорно
Вглубь за солодом. Это не просто.
 

 
Пожалел я, что сдёрнул обёртку,
Думал, съеденной хочешь быть. Грешен!
Но наткнулся на твёрдый орешек…
Положу теперь зубы на полку.
 

 
Да и кариес, будь он не ладен,
И лежу с «blend-a-medом» в палате.
 

P.S. Все права соблюдены, а торговые марки являются собственностью их многоуважаемых хозяев. :)

Бедное счастье

 
Беззубое Счастье
В прокуренной робе
Славы бычок
Затушило о пятку
Кирзовой удачи,
 

 
Достало с заначки
Смысл всей жизни
И отхлебнуло
Пару глотков
Любви, не иначе.
 

 
Сплюнуло на пол
Слёзы победы,
Подняло пятак,
Оброненный тут же
Жадностью в детстве,
 

 
И попылило устало
По тракту добра,
Вжав голову в плечи,
Свой срок отбывать
В заброшенном месте.
 

 
А Ненависть глянула,
Пожала плечами
И с Гордостью выпила
Горького бренди
За бедное Счастье.
 

 
Несчастье икнуло,
Поставило беды на нечет,
И – вновь повезло –
В почёте и чести
Одно лишь Несчастье.
 

Захотелось

 
Я хотел бы взорваться газом
В коммуналке умершей совести.
Да, чтоб сразу и всю заразу,
А не главами скучной повести.
 

 
Как хотелось бы стать нейтронной
В пролетающем мимо нейтрино,
С высшей миссией, благородной,
Забирать лишь необоримых.
 

 
В первый раз захотелось стать роком,
Справедливость сжимая в ладонях,
И карать безнаказанно, с проком
Тех, кто лучшее слабостью понял.
 

 
Я – вулкан, что взовьётся кометой,
Когда выйдет срок беззаконных,
Стал отныне новым заветом
Для всех чистых нормальнорождённых.
 

 
Только всё это было когда-то.
Не однажды, не в этой вселенной:
Всё взрывалось огнём благодатным,
Называясь богом нетленным,
 

 
Но его покупали, и снова
Беззаконие живо творилось…
Как взорваться так, чтобы слово
Чистоты и Любви воцарилось?
 

Беседа на мосту

 
Замок древний на холме,
Ров с убийцами под ним;
Солнце юга в вышине,
Замком этим я храним.
Выходил я из ворот,
На мосту стоял всю ночь;
Звёзды, сделав оборот,
Не желали мне помочь.
 

 
На мосту стою один, задумавшись,
И смотрю, как ночь вокруг черна;
Стены Бытия горят, разрушившись,
И змея печали мне верна.
 

 
Но с небес эбеновых спустился
Белый-белый ангел предо мной,
Мрак хотел прогнать его, сгустился,
Ангел покачал лишь головой.
 

 
Говорит: пришёл к тебе я с просьбой:
Тьму печалей разгони вокруг,
С миром в одиночку просто брось бой,
Ты себе – последний в жизни друг.
 

 
Отвечаю: жил я одиноко,
Никому не ворог и не брат,
Мысли проникают однобоко
Через щелку перекрытых врат.
 

 
И сказал, что сам не понимаю,
Для чего витаю в пустоте,
Небеса который год пытаю:
Где же смысл в этой высоте?
 

 
Ангел ухмыльнулся, скинул маску
С чёрного-пречёрного лица,
Ада не со слов познал он ласку,
А в глазах – усталость мертвеца.
 

 
Говорит: к тебе я послан адом;
Недоволен жизнью Люцифер:
То ли ты противник, то ли рядом,
Человек не может быть двух вер.
 

 
Солнце и Луна, – сказал мне демон, -
Исключают из друзей тебя,
И в глаза смотрел так долго мне он,
В бездну ада вовсе не маня.
 

 
Отвечаю: нет уж больше силы
Следовать стариннейшим путям,
Путь мой – от утробы до могилы –
Без подсказок выстрадаю сам.
 

 
Не советчик мне ни Бог, ни Дьявол,
Да и ты отнюдь не проводник,
В Бытии горящем дух мой плавал,
И гораздо глубже них проник.
 

 
Грозно зыркнул глазом Демон-Ангел,
И оскалил горестную пасть,
Вспыхнул, словно адо-райский факел,
И взлетел, не взяв над мною власть.
 

 
Замок древний на холме,
Ров с убийцами под ним;
Солнце юга в вышине,
Равновесием храним,
Выходил я из ворот,
Застывая на мосту…
Я не тот, увы, не тот,
Кто идёт от зла к добру.
 

Я больше вам не верю

 
Я больше вам не верю…
Никому.
Во мне сгубили это чувство
На корню.
И человеку, ангелу, зверью -
Не в силах я поверить
Ни-ко-му…
 

 
И больше не поверю
Ни за что,
Хоть Истиной предстаньте,
Всё равно.
Век рыцарский прошёл
Не сам собой,
Его сгубила ложь,
И фальши бой.
 

 
Я больше не поверю
Никогда,
Маячит ложь за дверью -
Так всегда:
Ты будешь слаб, силён, или хитёр,
Тебя обманут вновь,
Как приговор…
 

Фридриху Ницше

 
Сплетеньем тонких мыслей
Ты убивал мораль,
Рождая вновь её
Сверхверой в человека;
Ведущая сквозь ад,
Болезни магистраль
Позволила взнестись,
Порвав оковы века.
 

 
Из крови своих вен
Сооружал мосты,
Дабы облегчить путь
Грядущих поколений;
И с Тьмой Небытия
Уж говорил на «ты»,
Узрев пророков Лжи
В грязи и на коленях.
 

 
Но человек – лишь раб
Отчаянной мечты,
Не выдержать ему
Свободного сознанья;
Прости, но на тебе
Цветут вовсю цветы,
И не пройти уже
За абсолютным знаньем.
 

 
Огнём непонимания
Остался ты в веках,
И бродят с микроскопом
По книжным перекрёсткам;
Затих твой гулкий шаг
На сонных берегах…
Философ – только эхо;
Людей поймущих – горстка.
 

Индифферентность

 
Я индифферентен,
Тотально латентен,
И в общих вопросах
Я не компетентен.
 

 
Зато я астрален,
Хотя закандален;
И в спорах с Сансарой
Бываю скандален.
 

 
Влечёт сенсемилья
До Канта и Милля,
И ей не мешает
Ноль восемь промилле.
 

 
Смеётся склеротик,
И вторит невротик;
Тому и другому
Заткнул бы я ротик.
 

 
Но…
 

 
Я индифферентен,
И с силой клевретен,
И всплеск эманаций
Почти не заметен.
 

Простым ответам

 
Когда каждый вопрос
Застревает в мозгу,
Как нарыв, как болезненный яд,
От ответов бегу,
Каждый преданно прост,
И на памяти плёнку отснят.
 

 
И куда убежать,
Раз решили давно,
Что ответом на смерть будет – месть?
А любовью дано
Только плоть услаждать,
И не верно, что Высшая есть.
 

 
Только каждый вопрос
Оставляет в душе
Незакрытую рану вины.
И не важно уже,
Это внутренний спрос,
И болезнь моя – спазмы страны.
 

 
Нет, не месть, и не гнев,
Эта плата – слаба;
Равнодушье – фальшивый билет,
Я, любовью раба
Эту боль одолев,
Вырываю из сердца ответ.
 

 
Правда, каждый вопрос
Застревает в мозгу,
Как нарыв, как болезненный яд,
И, смутив мелюзгу,
Он скрывает свой рост,
И ответов простых жуткий смрад.
 

Танго с граблями

 
Кипящий туман встаёт над страной,
Как буйства стихии рассвет,
Но в мозг раскалённой иглой
Втемяшут ответ:
Той страны вовсе нет.
 

 
Раскинется ложь от нейронов до звёздных
Величьем одетых бездонных глубин,
Но ты понимаешь, не поздно
Тот мир, что любим,
Спасти и быть с ним.
 

 
И снова безумное танго
Со старыми граблями веры,
А ржавые зубья ранга,
Как в ящике лицемеры.
 

 
Нас мчат по свободному кругу,
К запертой мыслями клетке,
И в танго бросает друг к другу
Бездомного да калеку.
 

 
О, вы, возжелавшие крови и славы,
Горите в аду несбыточных грёз,
Нам вашей не нужно отравы,
И ярости слёз,
Мы строим над вечностью мост.
 

 
Не поздно опомниться даже в паденьи,
И не идти заблуждениям вслед,
Признаться не стыдно в своём пораженьи,
И забыть этот бред,
Что нас как бы нет.
 

 
Рассеятся вскоре туманы,
Откроют цветущий сад,
И будет смотреться странно
Танцующий с граблями раб.
 

Танцуй

I куплет:

 
Пульсирующей змейкой боль
Свивается в мозге в клубок,
Не вспомнить секретный пароль,
Хоть муза не жалеет ног.
С неё летит всё одеянье,
Она уже в танце легка;
И тело наполняет желанье,
И кружится в такт голова.
 

 
Она уподобилась боли:
Свивайся, чтобы вскинуться вновь,
А ноги – сплошные мозоли,
Как сердце, познавши любовь.
 

Припев:

 
Танцуй, Терпсихора, танцуй
Босиком на битом стекле,
Покажи мне и себе
Танец пламенных струй.
Танцуй, Терпсихора, танцуй
Раскалённым углем в руках,
Пусть трепещет искренний страх,
Жгучий твой поцелуй,
Танцуй…
 

II куплет:

 
Я пойду искать вдохновенье
К музам других искусств,
Твоя жизнь, Терпсихора, – мгновенье,
Но очень велик твой искус.
Себя ты бросаешь упруго
То вправо, то влево, то – вниз;
Глазами взяв за душу друга,
Ты с ним отрываешься ввысь.
 

 
И вот, когда выпита сила,
К моим упадёшь ногам,
Но ты уже не красива,
Я свой танец тебе не отдам.
 

Припев:

 
Танцуй, Терпсихора, танцуй
Босиком на битом стекле,
Покажи мне и себе
Танец пламенных струй.
Танцуй, Терпсихора, танцуй
Раскалённым углем в руках,
Пусть трепещет искренний страх,
Жгучий твой поцелуй,
Танцуй…
 

Преграда

 
Действительность стирается из разума,
Реальность уходит курить.
Ты вырвался из клетки от фатума,
Но разучился жить.
Стихи писать не легче снова,
А всё, будто в первый раз.
И ты уже не слышишь зова,
Вокруг лишь зола и грязь.
 

 
Все файлы из компьютера – в корзину,
Все рукописи – сжечь.
Иди к Рубикону в низину,
Его тебе не пересечь.
Зависнешь во мраке постылых
Сиреневых стен,
И, чтобы отыскать посыльных,
Потребуется жизнь твоих вен.
 

 
Действительность стирается из разума,
Цели за сумраком сна,
Любой новый ход – сразу мат,
Но никак не война,
А если услышишь ты песню,
Что помогала идти,
Откликнется ядов смесью
В твоей усталой груди.
 

 
Ещё один безветренный день
Покажет тебе,
Что Рубикон твой не тень,
Подобен реке.
И переправу искать -
Уже не всерьёз,
Просто ложись отдыхать,
Темнея от слёз…
 

Окончательный ад

 
Когда ангел в руки возьмёт автомат,
Когда дьявол будет выращивать розы,
То наступит тогда окончательный ад,
И кровавыми будут и слёзы, и звёзды.
Я возьму у Земли то, что ей не отдать,
Я спою все те песни умерших на поле,
Здесь всегда обречён кто-то страдать
Для того, чтоб вы жили на воле.
 

 
Мы один за другим доставали мечи,
Но не сталь, а чернила губили.
Кто-то словом плевал, кто-то словом лечил,
А кого-то словами любили.
У кого-то остался берег ещё,
На котором стоять можно твёрдо,
Ну а каждый из нас уже обречён:
Шторм и бури сегодня на море.
 

 
Поле брани уже не пересечь;
Пали все, кто хоть что-то да стоил,
И кругом вокруг нас иностранная речь,
И остался один в поле воин.
Я возьму у Земли шёпот мёртвых бойцов,
Передам по наследству вершителям судеб,
Ведь страдает за всех тот, кто к боли готов,
Благодарности ждать он не будет.
 

 
И один за другим все пророки уйдут,
Вам останутся глупые пачки бумаги;
Окончательный ад расплескается тут,
Не важны все слова об отваге.
У кого-то останется в мыслях вопрос:
«Что же делать? – Погибнуть, иль сдаться?»
Ангел взял автомат, из окопа встал в рост,
Я ответил бы, коли остался б…
 

Осколки

 
Осколки льда в моём сердце,
И мне ни за что не согреться.
Взывает небесная даль
К глазам, затаившим печаль.
 

 
Осколки стылы и остры
Терзают, словно медсёстры,
И солнце глядит через щель
На взявшую душу метель.
 

 
Любовь ушла к краю света,
Устав в ожиданьи ответа,
Теперь проповедует боль,
И чувства холодную голь.
 

 
Друзья обернулись волками,
Их место за облаками
На бледной и мёрзлой луне –
Грустить о безлюдной земле.
 

 
Осколки льда в моём сердце,
В аккорде не хватит терций,
Чтоб звон их чуть-чуть приглушить,
Чтоб с болью смириться и жить.
 

 
И сердце откажется биться,
И кровь в тех же льдах растворится,
Что выкуют вечность в душе,
Там хватит осколков уже.
 

Паруса

 
Если мне оборвать паруса,
Я останусь в штиле ночном.
Отвернутся святых образа,
Все победы покажутся сном.
И за бортом мину́вшей судьбы
Мои тропы ринутся вспять
Не фарватером гордой ладьи,
А усилием боли стенать.
 

 
Моя власть, как людей над собой,
Только людям не нравятся сны.
Им хотелось бы слышать прибой
И решать чудеса, что ясны.
А без паруса ясной души
Только память водить по пятам
Той бессуетной мягкой тиши,
Что вернётся ко мне, или к Вам.
 

 
Но вернётся не радостным днём,
Не пробить ему тягость начал,
А придёт слова вычурным сном,
Показав ненарока оскал.
Тут мы боремся только с одним,
Со своей несмеяной-душой,
Часто средство и цель породним,
Не приняв колеи никакой.
 

 
Умножая историю лжи,
Укрепляя её берега,
Миражи, нет, скорей, гаражи,
Где мы лепим из эго врага.
Оборвите, скорей паруса
Своих мыслей, души, эго, снов,
И на штиль закрывайте глаза
Мёртвой фразой: я не готов.
 

Плод греха

 
Что о жизни мечтать на планетах,
На которых ни разу не были,
О холодных, как трупы, кометах,
Никогда что любви не ведали.
 

 
О бескрайних просторах вселенной –
Никогда нам туда не добраться,
И о тайне вечной, нетленной,
До которой не докопаться.
 

 
Ведь не знали мы о запретах,
Когда плод греха отведали…
Что теперь говорить о планетах,
На которых ни разу не были?
 

Потеря – 2

 
Омрачён единственной потерей
Мой лучащийся жемчужным светом путь,
И на выложенной бархатом постели
Моя совесть силится уснуть.
 

 
Но смириться не дано с пропажей,
И во сне своём кричит: «Беда! Беда!»;
С той я был в бою всегда отважным,
Но всё в прошлом…
Вера умерла.
 

На смену

 
На смену серому дню
Пришла ночь неправды и лжи;
Куда себя деть? – укажи,
По ком снова слёзы я лью?
Там, подо мной облака,
Полные горечи вдов,
Их безупречный покров,
Скрывает плесень слегка.